Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова
|
Введение 4
Глава 1. Теоретические взгляды В.В. Розанова на литературу 23
1.1. Философские предпосылки формирования литературной концепции В.В. Розанова 23
1.1.1. Индивидуальное начало в философской системе
В.В. Розанова 23
1.1.2. Понятие о стихии и стихийном в философской
концепции В.В. Розанова 25
1.1.3. Теория пола и семейный вопрос 28
1.1.4. Основные черты современности в понимании В.В. Розанова 30
1.2. Место литературы в системе ценностей В.В. Розанова 37
1.2.1. Формирование литературных взглядов В.В. Розанова
(книга «О понимании») 37
1.2.2. Цели и задачи литературы 42
1.2.3. Литература в жизни человека и общества 44
1.2.4. Писательская саморефлексия 50
1.3. В.В. Розанов о литературной критике 52
1.3.1. Периоды в истории русской литературной критики 53
1.3.2. Розанов о Белинском 56
1.3.3. Отношение Розанова к идеям 1860-х гг. Добролюбов и
Чернышевский 65
1.3.4. Розанов и Аполлон Григорьев 68
1.3.5. Представления Розанова о народности литературы 70
Глава 2. Русские писатели в критической оценке В.В. Розанова 73
2.1. Розанов о Пушкине 73
2.1.1. Пушкин в сопоставлении с другими авторами 89
2.1.2. Пушкин и теория мистического значения пола 96
2.2. Розанов и Гоголь 104
2.2.1. Интерпретация творчества Гоголя второй половины 1880-х -
середины 1890-х гг. 107
2.2.2. Интерпретация второй половины 1890-х - начала 1900-х гг. 113
2.2.3. Статьи к 100-летнему юбилею Н.В. Гоголя
(смешение интерпретаций) 123
2.2.4. Образ Гоголя в эссеистике В.В. Розанова 133
2.2.5. Изменение концепции Розанова под влиянием
исторических событий 138
2.3. Лермонтов как образцовый поэт в иерархии В.В. Розанова 144
2.4. Тургенев в литературной концепции В.В. Розанова 153
2.5. Брюсов и декаденты 164
Заключение 170
Библиография 176
Глава 1. Теоретические взгляды В.В. Розанова на литературу 23
1.1. Философские предпосылки формирования литературной концепции В.В. Розанова 23
1.1.1. Индивидуальное начало в философской системе
В.В. Розанова 23
1.1.2. Понятие о стихии и стихийном в философской
концепции В.В. Розанова 25
1.1.3. Теория пола и семейный вопрос 28
1.1.4. Основные черты современности в понимании В.В. Розанова 30
1.2. Место литературы в системе ценностей В.В. Розанова 37
1.2.1. Формирование литературных взглядов В.В. Розанова
(книга «О понимании») 37
1.2.2. Цели и задачи литературы 42
1.2.3. Литература в жизни человека и общества 44
1.2.4. Писательская саморефлексия 50
1.3. В.В. Розанов о литературной критике 52
1.3.1. Периоды в истории русской литературной критики 53
1.3.2. Розанов о Белинском 56
1.3.3. Отношение Розанова к идеям 1860-х гг. Добролюбов и
Чернышевский 65
1.3.4. Розанов и Аполлон Григорьев 68
1.3.5. Представления Розанова о народности литературы 70
Глава 2. Русские писатели в критической оценке В.В. Розанова 73
2.1. Розанов о Пушкине 73
2.1.1. Пушкин в сопоставлении с другими авторами 89
2.1.2. Пушкин и теория мистического значения пола 96
2.2. Розанов и Гоголь 104
2.2.1. Интерпретация творчества Гоголя второй половины 1880-х -
середины 1890-х гг. 107
2.2.2. Интерпретация второй половины 1890-х - начала 1900-х гг. 113
2.2.3. Статьи к 100-летнему юбилею Н.В. Гоголя
(смешение интерпретаций) 123
2.2.4. Образ Гоголя в эссеистике В.В. Розанова 133
2.2.5. Изменение концепции Розанова под влиянием
исторических событий 138
2.3. Лермонтов как образцовый поэт в иерархии В.В. Розанова 144
2.4. Тургенев в литературной концепции В.В. Розанова 153
2.5. Брюсов и декаденты 164
Заключение 170
Библиография 176
Постановка проблемы и актуальность темы исследования
Личность Василия Васильевича Розанова - одна из наиболее спорных и загадочных не только в Серебряном веке, но и в русской культуре в целом. Розанов известен как противоречивый писатель и философ, нарушавший в своих рассуждениях принципы формальной логики. Его литературные, политические и общественные взгляды не отличались постоянством. Розанов мог писать одновременно в журналах и консервативного, и либерального направления статьи удовлетворяющего данное издание содержания, мотивируя это тем, что душа больше любого направления и в одной статье выражена быть не может.
Литературная критика Розанова вызывала неоднозначную реакцию еще при жизни писателя, хотя именно для Серебряного века характерны попытки расширить рамки жанра критической статьи. Однако манера высказывания, присущая этому критику, делала невозможной однозначную интерпретацию его точки зрения на творчество того или иного автора. При явном интересе к Розанову значительных фигур русского литературоведения (В.Б. Шкловский, М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев) не было выдвинуто обоснованной концепции его творческого метода, а из-за господства марксистко-ленинской методологии было невозможно научное изучение Розанова, произведения которого стали доступны широкому читателю только в конце 1980-х гг. Все это привело к тому, что фигура Василия Розанова до сих пор является спорной и недостаточно изученной, хотя без правильной оценки его роли и значения для русской культуры рубежа XIX - XX вв. понимание особенностей этого периода остается неполным и недостаточно ясным. В настоящее время близится к своему завершению издание Полного собрания сочинений Розанова под общим руководством А.Н. Николюкина. Таким образом, опубликовано уже достаточно материала для осознания подлинного масштаба личности Розанова.
Литературная критика была одним из основных направлений его деятельности, и в его творчестве она занимает такое же важное место, как и вопросы семьи и брака, а также исторического пути развития России. Кроме того, литература являлась для Розанова не только предметом критической оценки, но и фактором повседневной жизни, поэтому закономерной частью его рассуждений о литературе становится критика как собственных произведений, так и своего занятия литературой в целом, своего рода саморефлексия. Розанов постоянно пытается определить смысл литературы, ее цели и задачи, ее возможности в сфере воздействия на общество. Слово для Розанова, как и для всей русской культуры XIX в., имеет онтологическое и иногда даже сакральное значение, являясь одним из ключевых понятий в его мировоззрении. Следовательно, именно через слово и через литературу возможно приблизиться к пониманию философской системы Розанова и прояснить, наконец, его значение для Серебряного века и русской культуры ХХ столетия. Кроме того, установление параметров розановской концепции творчества того или иного писателя позволит уточнить общую картину развития литературного процесса на рубеже XIX - XX вв.
Научная новизна
Литературная критика Розанова привлекает внимание многих исследователей. Большинство из них отмечает его противоречивость и амбивалентность. В.А. Фатеев, например, подчеркивает, что «Розанов чрезвычайно самобытен, изменчив, парадоксален и бесформен» , его мысль не поддается систематизации, ее невозможно выразить в категориях логики. По мнению исследователя, «изменения во взглядах Розанова настолько непостижимы, алогичны, что их почти невозможно предвидеть и тем более всесторонне объяснить» . Обстоятельства почти не влияют на мнение Розанова, «он ”внутренне несклоняем” и не раз демонстрировал смелость, идя поперек общего движения» . Таким образом, противоречия и склонность к совмещению несовместимого оказываются, по мнению этого исследователя, свойством личности Розанова, которое неизбежно проявляется также и в его творчестве, в том числе и в литературной критике.
Достаточно развернутая концепция методологии розановского мышления представлена в книге А. Д. Синявского, который утверждает, что «внутренне Розанов, как писатель и мыслитель, был целостен» . Однако если смотреть со стороны, да еще принимать во внимание лишь крайние точки хода мысли Розанова, то получится «весьма пестрая и противоречивая картина». Розанов, как дерево, «дает побеги сразу в несколько сторон», «растет живою мыслью, а не следует по одному раз и навсегда избранному курсу» , поэтому его противоречивость оказывается естественной. Розанов, по Синявскому, оказывается целостным именно в своей парадоксальности, которая происходит из его попытки «идти в философии не путем рассуждения, а путем переживания» . Проза философа и критика строится целиком или почти целиком «на раскрытии и демонстрации собственного “я”» . При этом Розанов отталкивается не только от чужих штампов, но и «от собственного, только что высказанного им суждения» . В критических высказываниях Розанова Синявский находит стремление «подтягивать» писателей к себе и «мерить на свой аршин» . Общую концепцию развития русской литературы «по Розанову» Синявский представляет так: «... только Пушкин и отчасти Лермонтов, завершающие <...> культуру XVIII века, культуру Державина, Жуковского и Карамзина, несут в себе что-то положительное» .
А.Н. Николюкин видит суть критического подхода Розанова в особом понимании концепции, которая может включать в себя противоположные точки зрения. В этой концепции «да» не всегда «да», а «нет» отнюдь не обязательно «нет» . Он считает Розанова «художником, а не исследователем». Вывод сделан на основании легкости обращения с фактами, так как у Розанова нередко «правда историческая отступает перед ”своей”, повествовательной правдой». Характерный для Розанова творческий подход к критике Николюкин объясняет особенным «антиномическим мышлением» и «экзистенциалистским протеизмом» писателя. Исследователь предлагает «попытаться понять логику розановских антиномий», настаивая на том, что существование противоречий является принципиальным для творческого наследия писателя, в ином случае «Розанов не был бы Розановым» .
Н.Ф. Болдырев определяет Розанова как «исключительно фрагментарного и парадоксального по форме выражения своего “логоса”» писателя, которого невозможно понять с позиций позитивизма и «логоцентричного мышления» . В произведениях Розанова Болдырев усматривает странную, почти непостижимую логику, сходную с логикой, присущей высказываниям юродивых и адептов дзэн. По мнению исследователя, Розанов стремился к тому, чтобы «внешне равно истинные утверждения уничтожали друг друга, давая явиться некой внесловесной сути» . Русская литература не имеет такой метафизической направленности, поэтому Розанов
Противоречивость Розанова почти не затрагивается в работе Е. В. Осмининой, которая выстраивает модель отношения Розанова к Пушкину при помощи концептов «миф» и «культурный герой». Так как «личный миф есть оригинальнейший мифопроект собственного бытия человека, являющийся для него предметом веры» , то анализ различных точек зрения на творчество Пушкина закономерно отступает на второй план. В центре внимания Осмининой находится процесс мифологизации Розановым Пушкина. По мнению исследовательницы, «используя живой характер мифа Розанов получал возможность в открытую говорить с миром, и посредником в этом диалоге выступал Пушкин в качестве культурного героя Розанова». Кроме Пушкина, считает Осминина, Розанов выделяет в качестве культурных героев- писателей также Достоевского, Лермонтова и Гоголя.
Рассматривая оценку Розановым творческих исканий Достоевского, Д. Н. Дианов объясняет противоречивость высказываний своеобразием эстетической позиции, обусловленной полифоничностью розановского мышления . Розанов пытался смотреть на предмет со всех возможных позиций, отражал в своих высказываниях его многогранность. Эти различные, часто противоположные точки зрения Розанов, по мнению исследователя, излагал от первого лица в отличие от Достоевского, полифоничность которого выражалась через точки зрения отдельных персонажей.
Как видим, почти все посвященные Розанову исследования исходят из тезиса о его противоречивости, которая объявляется качеством, присущим ему органически. В результате оказывается невозможным выстроить более или менее обоснованную концепцию, объясняющую мировоззрение Розанова и его позицию по отношению к тому или иному писателю, так что ни одна работа не выходит за пределы простой регистрации противоречий.
Несомненно, мышление Розанова можно охарактеризовать как амбивалентное и противоречивое. Однако надо указать на то, что сам он воспринимал свою личность как нечто целостное, выражая в статьях различного направления разные стороны одной души. Э. Ф. Голлербах, лично знавший Розанова, также писал о том, что его творчество, внешне бессистемное и разрозненное, является внутренне стройным и цельным . Поэтому можно предположить, что существует уровень, на котором эта амбивалентность снимается и многочисленные противоречия текстов Розанова получают объяснение. Выявление этого уровня не только позволит прояснить многие спорные вопросы, касающиеся розановской концепции литературы, но и станет значительным вкладом в опыт анализа систем, выстроенных с нарушениями формальной логики. Этим и определяется новизна предлагаемой работы.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования стали как теоретико-литературные и критические статьи Розанова, так и его высказывания по поводу литературы вообще и жизни и творчества отдельных писателей в частности. Эти статьи и высказывания рассматриваются хронологически, что позволяет получить представление о логике развития концепции Розанова. Предметом исследования являются внутренние связи, которые существуют между различными розановскими интерпретациями. Эти связи оказываются не чем иным, как ценностями, на основании которых Розанов дает оценку как произведениям, так и личности писателя. Для исследования подобного рода привлечение как можно большего количества источников желательно, но не обязательно, так как наличие ценностей устанавливается уже при сравнении трех¬четырех интерпретаций.
В русской литературе Розанов выделяет три эпохи: «золотую», «серебряную» и «медную». К первой эпохе относится творчество Пушкина, Гоголя и Лермонтова, которые занимают ключевое положение в розановской иерархии. Вторую эпоху составляют произведения Толстого, Достоевского, Островского, Гончарова и Тургенева, для которых, по Розанову, характерно преобладание идейного содержания над художественной формой. К третьей эпохе он относит всю современную ему литературу, которая, по его мнению, не создала ничего значительного ни с точки зрения формы, ни по своему содержанию. С учетом этого подхода в диссертации было подробно проанализировано отношение Розанова к Пушкину, Гоголю и Лермонтову. Писатели, отнесенные им к «серебряному веку», рассмотрены на примере Тургенева. «Медный век» в данной работе представлен В.Я. Брюсовым, которого Розанов воспринимал как одного из типичных представителей того поколения.
Розанов относится к произведениям Толстого и Достоевского как к ярчайшим явлениям русской культуры. Однако его интересует прежде всего философский аспект творчества этих писателей. В статье «Гр. Л.Н. Толстой» (1898) Розанов прямо указывает на философский характер творчества Толстого: «Его первое произведение “Детство и отрочество” есть уже философия в самой теме своей; и что бы еще ни писал Толстой, всегда заметно для внимательного читателя, что он - философствует образами, что он есть вечный и неутомимый философ; и только потому, что тема его философии есть ”человек” и “жизнь” - иллюстрации к ней вытягиваются в страницы 22 рассказов и романов».
Д.Н. Дианов в своей диссертации определяет критику Розанова как религиозно-философскую. Исследователь приходит к выводу, что Розанов предпринял попытку всестороннего рассмотрения художественного наследия Достоевского и обнаружил принципиально новый способ изучения религиозного миросозерцания писателя. Дианов отмечает, что Розанов «иногда искусственно пытается “подогнать” собственные литературно-критические изыскания <.> для доказательства своего понимания религиозного аспекта в творчестве писателя и подготовить основу для доказательства собственной метафизической концепции» . Розанов также очень часто обращается к тем или иным элементам образной системы произведений для иллюстрации собственных философских рассуждений.
А.А. Медведев подробно рассмотрел эволюцию восприятия Розановым жизни и творчества Толстого и Достоевского через категорию понимания, являющейся, по мнению исследователя, основной структурой культурной формы эссе, направленного на «личностное (целостное) переживание “предмета”» . Медведев считает, что творчество Розанова производит впечатление противоречивого, если анализировать исключительно аспект его содержания, так как розановскому сознанию присуща внутренняя диалогичность. Не случайно поэтому Розанов выбирает для своих произведений форму эссе, которое, по определению Медведева, есть «художественно¬философская, феноменологическая форма личностного бытия в диалоге с другим» . Толстой и Достоевский в этом контексте закономерно оказываются «вечными и живыми собеседниками Розанова, диалог с которыми осуществлялся, как и все розановское творчество, изнутри его конкретного, живого, личного духовного опыта» . При этом исследователь выводит произведения Розанова, посвященные Толстому и Достоевскому, за рамки критики как литературной, так и религиозно¬философской. По его мнению, «только с феноменологической точки зрения можно увидеть уникальность “критического опыта” Розанова как художественно¬философского, конгениального “предмету”, опыта целостного понимания Толстого и Достоевского» .
Таким образом, проблема оценки Розановым творчества Толстого и Достоевского не только выходит за пределы собственно литературоведения, но и оказывается теснейшим образом связанной с вопросами становления и развития философии Розанова, которые до сих пор не исследованы в достаточной степени. Поэтому в данной работе для анализа отношения Розанова к писателям «серебряной» эпохи была взята интерпретация жизни и творчества Тургенева.
Цель и задачи исследования
Цель данного исследования - выявление того уровня, на котором преодолевается противоречивость Розанова и становится возможно рассмотреть его мировоззрение как системное. Задачи исследования: 1) выявить философские предпосылки формирования литературной концепции Розанова; 2) определить место литературы в розановской системе ценностей и в том числе прояснить его отношение к себе как писателю; 3) рассмотреть теоретические взгляды Розанова на литературную критику и его отношение к отдельным критикам, сыгравшим важную роль в становлении его литературной концепции; 4) изучить эволюцию розановской концепции творчества Пушкина, Гоголя и Лермонтова; 5) на примере Тургенева прояснить отношение Розанова к писателям, второстепенным в его восприятии; 6) определить точку зрения Розанова на современный ему литературный процесс и в том числе его отношение к декадентам.
В задачу данной работы не входит рассмотрение проблемы формирования и развития философских взглядов и мировоззрения Розанова, вопросов влияния на него
Методология
В.В. Бибихин скептически оценивает возможность обнаружения внутренних связей в хаотических взглядах Розанова, так как это требует от исследователя «как минимум такого же грациозного жеста, такой же умной хватки» . По его мнению, наука на современном этапе своего развития к такому анализу не готова: «Современные развязные “розановеды” имитируют от силы разве что раскованность 29 розановского слова, но совершенно не причастны закону розановских прозрений.». Отчасти этот упрек справедлив, так как внимание ученых обычно направлено на видимую противоречивость высказываний Розанова, которая поневоле и воспроизводится в исследовании. Однако в тех случаях, когда исследователь основывает свой анализ на философских воззрениях Розанова, ему удается приблизиться к пониманию внутренних закономерностей развития той или иной концепции. Например, Р.А. Барзукаева в своей диссертации представила философию образования Розанова как целостную систему, рассмотрев все ее различные и взаимосвязанные аспекты . Медведев при помощи феноменологического подхода выявил особенности отношения Розанова к творчеству Толстого и Достоевского. И в том, и в другом случае весьма значимой для исследования оказывается разработанная Розановым философская теория понимания.
Методология данного исследования опирается на теорию ценностей. Так как в осмыслении ценности как категории существуют значительные разногласия, необходимо рассмотреть основные этапы развития аксиологической мысли.
До середины XIX в. не существовало обобщающего представления о ценности как таковой и о закономерности ее проявления в различных конкретных формах. В рационалистической античной философии слово воспринималось как непосредственный носитель мысли. Ценности находились на периферии мышления и анализировались по отдельности, а не как единое начало. В религиозном сознании нет потребности в создании теории ценностей. В средние века единственной подлинной ценностью был Бог, все другие ценности являлись эманацией божества. В эпоху Возрождения возникает представление о земной природе сознания, однако осознание связи различных форм отношения человека к миру
Одним из первых важное место феномену ценности отвел Г. Лотце в своей работе «Основания практической философии» в 60-е гг. XIX в. Однако, по мнению М. С. Кагана, решающее значение в утверждении места ценностного сознания в культуре имела философия Ф. Ницше, который трактовал бытие не как объективную реальность, а как ценность, растворяя онтологию в аксиологии. М. Вебер, опираясь на реальность бытия ценностей в культуре конца XIX в., показал, как после Ф. Ницше и Ш. Бодлера изменилась традиционная триада ценностей (истина, добро и красота). Именно в это время становится очевидным, что прекрасное может не быть добрым, а истинное может не быть прекрасным.
В конце XIX - начале ХХ в. проблема ценностей вышла на первый план. М. Шелер свел к ценностям всю духовную жизнь человека. По его мнению, ценности объективны и существуют во всей природе. Они есть своеобразные качества, носителями которых являются блага. Для обнаружения ценностей необходима эмоциональная интуиция. Высшей формой ценностей являются ценности религиозные. Э. Трельч в книге «Историзм и его проблемы» выдвинул в качестве центрального пункта теории ценностей человеческую индивидуальность в виде лейбницевой монады особого уровня сложности. Исходя из этого, ценности следует понимать в их субъективном и относительном характере. М. Хайдеггер отмечал, что всякое оценивание есть субъективация, которая лишает бытие его онтологической объективности. Н. Гартман представлял ценности как независимые от сознания идеальные сущности, содержание которых меняется исторически, а форма остается неизменной. Человек может познавать их благодаря имеющемуся у него социальному «чувству ценности». Однако это познание осуществляется не на рациональном, а на эмоциональном уровне. В позитивизме ценности сводятся к проявлениям биологической полезности, к психофизиологическим оценкам, основанным на удовольствии, и к экономической стоимости. А.В. Луначарский возвел мир ценностей к биоэнергетически трактуемой красоте и выделил следующие типы оценок: сенсуальная, гедонистическая; рациональная, утилитарная; общественная, моральная; эстетическая.
Баденская школа поставила вопрос о создании философии истории как учения о ценностях. По мнению В. Виндельбанда, философия ценностей отвечает на глубинную потребность времени, когда «массы двинулись вперед», и возникла опасность «утраты того высшего, что собственно только и составляет во все времена культуру и историю - жизнь личности» . Виндельбанд выделил два типа суждений: абстрактно-логические, которые применяются при описании природы и конструируют естественнонаучную картину феноменального мира, и выражающие отношение человека к миру. Высказывания второго типа, ничего не прибавляющие к предметному содержанию суждений, являются оценками. Вынесение оценок оказывается возможным, поскольку субъект есть одновременно носитель и практического разума, и единого идеального мира ценностей, обладающего характером долженствования. Сама возможность оценки демонстрирует проявление примата практического разума над теоретическим. Ценностное ядро практического разума составляет единство истины, добра и красоты. Виндельбанд выделяет три вида оценок: логические, этические и эстетические. В них выражается норма оценки, то есть правильность проявления чувства удовольствия или неудовольствия в суждении о ценности. Философия призвана гарантировать эту правильность.
Большой вклад в разработку теории ценностей внес Генрих Риккерт, который понимал философию как науку, ставящую себе наиболее широкие познавательные задачи. Одна из задач философии - показать, каким образом субъект и объект объединяются в едином понятии о мире. По Риккерту, есть два типа мировоззрения. Одно, объективирующее, рассматривает объекты и человеческое «я» как комплекс психических процессов. Такое мировоззрение основано на понятии причинной связи субъектов и исключает суждения о смысле, который не помещается в простые причинно-следственные связи. Другое - субъективирующее - рассматривает объекты в их зависимости от субъекта, поэтому в нем можно обнаружить истины и сущность мира. Однако подобное мировоззрение не в силах дать единого понятия о мире. Риккерт считает, что «вопрос о смысле жизни надо <.> ставить как вопрос о значимости ценностей» . Категория ценности призвана разрешить противоречия между этими двумя мировоззрениями.
Мир составляют бытие как совокупность объектов и субъектов и ценности. Объекты могут обладать ценностью, но эта ценность, обнаруживающаяся в их действительности, с этой действительностью не совпадает. Например, ценность произведения искусства не равна ценности его материальных составляющих, таких как полотно, краски, лак и т.п. Для реального объекта, связанного с ценностью, Риккерт вводит термин «благо». В то же время ценность неразрывно связана с субъектом, оценивающим объекты. По мнению Риккерта, нужно различать понятие ценности и психического акта оценивающего субъекта. «Ценности всегда связаны с оценками» , но отождествлять их не следует. Проблема ценности есть проблема ее значимости, этот вопрос не совпадает с вопросом существования акта оценки. Более того, ценность может обладать значимостью даже и при отсутствии оценки, выражающей то или иное к ней отношение. Таким образом, «оценка» есть выражение связи ценности с субъектом.
Ценности образуют самостоятельную область, лежащую по ту сторону субъекта и объекта. Они соединяются с действительностью посредством блага и оценки, которые подлежат ведению специальных наук, изучающих бытийные проблемы методом объективации. Однако целое действительности «принципиально недоступно нашему опыту, <...> мы его можем только мыслить» . Все философские проблемы, по мнению Риккерта, есть ценности, которые можно обнаружить, взяв за исходный пункт действительность. Ценности выкристаллизовались в культуре в процессе ее исторического развития. «Сущность ценности заключается в ее значимости» . При поиске ценностей не следует обращать внимание на оценивающих субъектов, так как особенности оценок зависят не от них, а от культурных объектов. Философия стремится к единству ценностей и действительности, в то время как в реальной жизни «лишь только мы пытаемся совокупность наших элементарных и первичных переживаний подвести под наиболее обширные понятия, как они необходимо распадаются на оба не сводимые друг к другу царства ценностей и действительного бытия» .
Единство ценности и оценки обнаруживается в «нетронутом» акте переживания, если видеть в нем субъективное отношение к ценности и не касаться возможности его объективирования. «Смысл акта переживания или оценки не есть ни бытие, ни ценность его, но сокрытое в акте переживания значение для ценности.». Единство действительности и ценности является имманентным смыслом. Объективированию поддается только акт оценки, в которую погружен смысл, а не смысл сам по себе. Таким образом, ценности обладают независимой от нас значимостью и придают нашему существованию «объективный» смысл.
Ценности доступны знанию, поскольку они обнаруживаются на благах, которые всегда представлены как продукты исторического развития. Система ценностей, как все историческое, остается незавершенной и поэтому должна быть открытой. Иерархия ценностей исторически и социокультурно изменчива. В начале ХХ в. Г. Мюнстерберг в своей работе «Философия ценностей» попытался построить таблицу ценностей. В. Франкл классифицировал ценности как созидательные, реализующиеся в продуктивных творческих действиях, как реализуемые в переживаниях и как оформляющие отношение человека к жизни и смерти. А Маслоу в книге «К психологии бытия» (1968 г.) обозначил три уровня ценностей. Первый - общечеловеческий, это ценности, порождаемые потребностями организма. На втором уровне находятся ценности определенных групп, на третьем - ценности индивидов. В отличие от него Генрих Риккерт пытался так выстроить свою систему ценностей, чтобы в ее основании лежали «начала, превозмогающие всякую историю, не вступая вместе с тем с ней в конфликт» . Главные группы ценностей указаны И. Кантом: это ценности логические, эстетические, этические и религиозные. Соответственно культура делится на жизнь научную, художественную, нравственную и религиозную (метафизическую). Философия, по Риккерту, должна дать единое истолкование смысла жизни, поэтому все многообразие жизни в ней должно быть сведено к единому связующему центру. Для этого необходима сравнительная оценка ценностей.
Существуют три основных понятия, являющихся предпосылкой любого развития. Во-первых, это ценности, обладающие значимостью, во-вторых, блага, в которых они обнаруживаются, в-третьих, субъект, оценивающий ценности и блага. Всякий субъект, осуществляющий ценность в благах, ставит себе некоторую цель. Риккерт вводит еще одно понятие - «тенденция к свершению», которое означает осмысленное, направленное на осуществление ценностей отношение субъекта. Осуществление ценностей предполагает содержание, которое становится их носителем. Содержание состоит из целого - бесконечного и частей - конечного. Если тенденция свершения направляется на бесконечное целое, то достигаемые цели имеют значение ступеней бесконечного ряда развития или бесконечной целостности, если направляется на конечную часть материала, то достигается совершенная частичность. Последней целью, которую ставит стремление к осуществлению ценностей, является область совершенной целостности. Также эти области осуществляемых ценностей можно назвать благами будущего, благами настоящего и благами вечности.
В исторической жизни существуют личности, их социальные связи, их действенность или активность. Риккерт полагает, что «люди живут в социальной связи, даже когда действенность их носит антисоциальный характер» . Кроме действенного отношения к миру есть созерцательное отношение, когда мир созерцается исключительно как объект. При созерцании личность становится вещью, изымаясь из социальных связей, поэтому блага созерцания являются асоциальными. Эстетическо-логические ценности обнаруживаются на вещах, этические - на лицах. Созерцательно мы относимся к искусству и науке, а к конкретным лицам отношение всегда в той или иной мере является действенным. Созерцание стремится упростить многообразие действительного, поэтому Риккерт относит его к монистической тенденции свершения. Активное отношение направлено на лица и носит плюралистический характер.
Наука, по мнению Риккерта, относится к асоциальным благам, так как обнаруживающаяся в ней ценность не может быть определена как социальная. Если нечто истинно, то оно остается истинным вне зависимости от интересов какой-либо общественной группы. Наука стоит перед неисчерпаемым материалом, по отношению к которому ее монистическая тенденция никогда не сможет дойти до полного завершения. Теоретическое созерцание всегда остается в своеобразном отдалении от материала, который оно стремится постичь. Дуализм формы и содержания, субъекта и объекта остается непреодоленным, в то время как «наглядно созерцающий субъект» непосредственно переживает единство, в котором и сосредоточена ценность.
Искусство также асоциально, хотя и не выходит за пределы себя самого (как наука в будущее). Искусство обладает полнотой значения в каждый настоящий момент, поскольку эстетическая ценность произведения искусства «покоится в себе 40
как совершенная частичность» . Не существует эстетических суждений как таковых, есть лишь теоретические суждения об эстетической ценности. Искусство преодолевает дуализм формы и содержания, однако противоречие субъекта и объекта в нем сохраняется. По мнению Риккерта, на высшей ступени созерцания должна быть достигнута целостность. Это происходит в религии, например в буддизме, где «мистика притязает на созерцательное постижение мира в его целостности, при котором и субъект безостаточно бы поглощался Всеединым». Здесь снимается всякий дуализм. Пантеизм как область совершенной целостности есть чистейшее выражение безличного и асоциального характера ценностей.
К социальным ценностям Риккерт относит этические блага, брак, семью, государство и т. д. Благо, в котором обнаруживается этическая ценность, есть сама личность во всей сложности ее социальной связанности. Нравственность возникает тогда, когда человек занимает сознательную позицию по отношению к нравам, становится самостоятельным относительно общества и решает вопрос о своих обязанностях. Ценности, которые обнаруживаются в различных общественных союзах, являются социально-этическими. Риккерт считает, что главной ценностью является свобода внутри общества или социальная автономия. По его мнению, «все социальные учреждения <.> должны быть организованы так, чтобы они могли обеспечивать лицам автономию» . Однако на деле достижение этического совершенства невозможно, так как нельзя преодолеть разрыв между бытием и должным. «Все должно быть нравственным, и, тем не менее, мы лишь постольку нравственны, поскольку свобода достигнута еще не во всех отношениях».
Особую область ценностей представляет собой «совершенная жизнь в настоящем», куда относятся ценности личного, активного, социального существования. Словосочетание «ценность жизни», по мнению Риккерта, некорректно, так как жизнь сама по себе ценностно безразлична. Одна и та же личность является носительницей различных видов ценностей. Кроме того, есть ценности мужские и женские: «. мужчина по существу своему более приспособлен к работе над будущим, в особенности в общественной жизни, женщина же по существу своему более приспособлена к работе над настоящей жизнью, которая протекает в тиши и сокровенности» . Эти ценности соединяются в половой любви, которая представляет собой высшую ценность совершенной личной жизни в настоящем.
Совершенная целостность последней ступени не должна отменять полноту личной жизни. Идеалом абсолютно совершенного субъекта является вера в личного Бога, а также другие религиозные ценности, утверждающие полноту личности и социальной действенности. Пантеизм выражает совершенную целостность объекта, теизм - субъекта.
Проблема ценностей в советской философии начала активно разрабатываться в 60-е гг. ХХ в. Однако определение ценности, сформулированное Г. Риккертом и другими представителями баденской школы, считалось философами недостаточно убедительным. В. П. Тугаринов возражал против понимания ценности как значимости на том основании, что «значимость и значение имеют не только ценности, но и “вредности”». Если имеется в виду не естественное значение объектов, а их социальная и биологическая значимость, то категория ценности неизбежно смешивается с оценкой. Естественное значение объектов описывается понятием «отражение», оценка показывает значение объекта для субъекта. А.Я. Хапсироков определяет ценности как «функции объектов познания удовлетворять наши потребности, стремления и установки» . Как функция ценность присуща объекту- носителю и обусловлена особенностями его структурной организации. То есть по природе ценность объективна, однако является субъективной по способу актуального существования. Хапсироков делит ценности на биологические и социальные, последние в свою очередь на материальные и духовные.
Ценности тесно связаны с оценками, являясь их источником и конечным результатом. Оценка по своему содержанию может не соответствовать оцениваемым предметам. По отношению к этому предмету оценка может быть положительной, отрицательной и нейтральной. По содержанию оценки бывают объективными, направленными на реально существующий объект, и субъективными, направленными на объект вымышленный. Форму и тип оценок определяют потребности и установки человека. По типу оценки делятся на социальные и биологические, по форме на индивидуальные и общественные.
Подробную классификацию оценок дал А.А. Ивин в своей работе «Основание логики оценок». Оценка есть высказывание о ценности, при этом под ценностью понимается всякий предмет любого интереса, желания, стремления. Процесс оценивания устанавливает определенное отношение между субъектом и объектом оценки и ее предметом. Структура оценки включает субъекта, приписывающего
До 90-х гг. ХХ в. дискуссия о ценностях велась в рамках одного философского направления, в современной русской философии имеется возможность развития различных концепций. В настоящее время представления о ценностях и об аксиологии в целом отличаются значительным разнообразием. З.В. Фомина обращается к риккертовскому пониманию ценности как «значимости для человека тех или иных феноменов действительности» . По ее мнению, действительность есть выражение сугубо человеческого оценочного восприятия. Система ценностей выражает духовную сущность человека. В аксиологическом плане духовность обратно пропорциональна степени удовлетворенности человека своим наличным бытием. Она вырастает из осознания того, что ценности внешнего предметного мира не могут удовлетворить всех потребностей человека и составить смысл его существования. Книга З. В. Фоминой посвящена исследованию духовных ценностей в их противопоставлении ценностям материальным.
По мнению Н.С. Розова, в настоящее время формируется новая форма мировоззрения, которое будет не единой последовательной системой, а миром сосуществующих ценностей. В этом мировоззрении ценности будут независимыми друг от друга, дискретными, открытыми для критики и коррекции. Розов понимает под ценностями «предельные рациональные нормативные основания актов сознания и поведения людей» . Не существует «ценностей вообще», любая ценность адекватна тому или иному сообществу - организации, социальному слою, группе обществ одной культуры или цивилизации. При этом имеется некое ядро ценностей или первичных нормативных суждений. Розов считает ценности объективными в смысле «объективной значимости соблюдения этих ценностей для самого существования людей» . Новое ценностное сознание должно обладать терпимостью к культурному и религиозному разнообразию, способностью к многоязычию и продуктивной коммуникации, наличием общезначимого ядра идей и принципов, готовностью к компромиссам.
Риккерт выводит мир ценностей за пределы действительности, состоящей из субъектов и объектов. Соединяясь с объектом, ценность образует благо, при соединении ценности с субъектом получается оценка. Ценности образовались в культуре в процессе ее исторического развития, но не зависят от этой культуры. Задачей философии является осуществление единства ценностей и действительности. Этой задач
Личность Василия Васильевича Розанова - одна из наиболее спорных и загадочных не только в Серебряном веке, но и в русской культуре в целом. Розанов известен как противоречивый писатель и философ, нарушавший в своих рассуждениях принципы формальной логики. Его литературные, политические и общественные взгляды не отличались постоянством. Розанов мог писать одновременно в журналах и консервативного, и либерального направления статьи удовлетворяющего данное издание содержания, мотивируя это тем, что душа больше любого направления и в одной статье выражена быть не может.
Литературная критика Розанова вызывала неоднозначную реакцию еще при жизни писателя, хотя именно для Серебряного века характерны попытки расширить рамки жанра критической статьи. Однако манера высказывания, присущая этому критику, делала невозможной однозначную интерпретацию его точки зрения на творчество того или иного автора. При явном интересе к Розанову значительных фигур русского литературоведения (В.Б. Шкловский, М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев) не было выдвинуто обоснованной концепции его творческого метода, а из-за господства марксистко-ленинской методологии было невозможно научное изучение Розанова, произведения которого стали доступны широкому читателю только в конце 1980-х гг. Все это привело к тому, что фигура Василия Розанова до сих пор является спорной и недостаточно изученной, хотя без правильной оценки его роли и значения для русской культуры рубежа XIX - XX вв. понимание особенностей этого периода остается неполным и недостаточно ясным. В настоящее время близится к своему завершению издание Полного собрания сочинений Розанова под общим руководством А.Н. Николюкина. Таким образом, опубликовано уже достаточно материала для осознания подлинного масштаба личности Розанова.
Литературная критика была одним из основных направлений его деятельности, и в его творчестве она занимает такое же важное место, как и вопросы семьи и брака, а также исторического пути развития России. Кроме того, литература являлась для Розанова не только предметом критической оценки, но и фактором повседневной жизни, поэтому закономерной частью его рассуждений о литературе становится критика как собственных произведений, так и своего занятия литературой в целом, своего рода саморефлексия. Розанов постоянно пытается определить смысл литературы, ее цели и задачи, ее возможности в сфере воздействия на общество. Слово для Розанова, как и для всей русской культуры XIX в., имеет онтологическое и иногда даже сакральное значение, являясь одним из ключевых понятий в его мировоззрении. Следовательно, именно через слово и через литературу возможно приблизиться к пониманию философской системы Розанова и прояснить, наконец, его значение для Серебряного века и русской культуры ХХ столетия. Кроме того, установление параметров розановской концепции творчества того или иного писателя позволит уточнить общую картину развития литературного процесса на рубеже XIX - XX вв.
Научная новизна
Литературная критика Розанова привлекает внимание многих исследователей. Большинство из них отмечает его противоречивость и амбивалентность. В.А. Фатеев, например, подчеркивает, что «Розанов чрезвычайно самобытен, изменчив, парадоксален и бесформен» , его мысль не поддается систематизации, ее невозможно выразить в категориях логики. По мнению исследователя, «изменения во взглядах Розанова настолько непостижимы, алогичны, что их почти невозможно предвидеть и тем более всесторонне объяснить» . Обстоятельства почти не влияют на мнение Розанова, «он ”внутренне несклоняем” и не раз демонстрировал смелость, идя поперек общего движения» . Таким образом, противоречия и склонность к совмещению несовместимого оказываются, по мнению этого исследователя, свойством личности Розанова, которое неизбежно проявляется также и в его творчестве, в том числе и в литературной критике.
Достаточно развернутая концепция методологии розановского мышления представлена в книге А. Д. Синявского, который утверждает, что «внутренне Розанов, как писатель и мыслитель, был целостен» . Однако если смотреть со стороны, да еще принимать во внимание лишь крайние точки хода мысли Розанова, то получится «весьма пестрая и противоречивая картина». Розанов, как дерево, «дает побеги сразу в несколько сторон», «растет живою мыслью, а не следует по одному раз и навсегда избранному курсу» , поэтому его противоречивость оказывается естественной. Розанов, по Синявскому, оказывается целостным именно в своей парадоксальности, которая происходит из его попытки «идти в философии не путем рассуждения, а путем переживания» . Проза философа и критика строится целиком или почти целиком «на раскрытии и демонстрации собственного “я”» . При этом Розанов отталкивается не только от чужих штампов, но и «от собственного, только что высказанного им суждения» . В критических высказываниях Розанова Синявский находит стремление «подтягивать» писателей к себе и «мерить на свой аршин» . Общую концепцию развития русской литературы «по Розанову» Синявский представляет так: «... только Пушкин и отчасти Лермонтов, завершающие <...> культуру XVIII века, культуру Державина, Жуковского и Карамзина, несут в себе что-то положительное» .
А.Н. Николюкин видит суть критического подхода Розанова в особом понимании концепции, которая может включать в себя противоположные точки зрения. В этой концепции «да» не всегда «да», а «нет» отнюдь не обязательно «нет» . Он считает Розанова «художником, а не исследователем». Вывод сделан на основании легкости обращения с фактами, так как у Розанова нередко «правда историческая отступает перед ”своей”, повествовательной правдой». Характерный для Розанова творческий подход к критике Николюкин объясняет особенным «антиномическим мышлением» и «экзистенциалистским протеизмом» писателя. Исследователь предлагает «попытаться понять логику розановских антиномий», настаивая на том, что существование противоречий является принципиальным для творческого наследия писателя, в ином случае «Розанов не был бы Розановым» .
Н.Ф. Болдырев определяет Розанова как «исключительно фрагментарного и парадоксального по форме выражения своего “логоса”» писателя, которого невозможно понять с позиций позитивизма и «логоцентричного мышления» . В произведениях Розанова Болдырев усматривает странную, почти непостижимую логику, сходную с логикой, присущей высказываниям юродивых и адептов дзэн. По мнению исследователя, Розанов стремился к тому, чтобы «внешне равно истинные утверждения уничтожали друг друга, давая явиться некой внесловесной сути» . Русская литература не имеет такой метафизической направленности, поэтому Розанов
Противоречивость Розанова почти не затрагивается в работе Е. В. Осмининой, которая выстраивает модель отношения Розанова к Пушкину при помощи концептов «миф» и «культурный герой». Так как «личный миф есть оригинальнейший мифопроект собственного бытия человека, являющийся для него предметом веры» , то анализ различных точек зрения на творчество Пушкина закономерно отступает на второй план. В центре внимания Осмининой находится процесс мифологизации Розановым Пушкина. По мнению исследовательницы, «используя живой характер мифа Розанов получал возможность в открытую говорить с миром, и посредником в этом диалоге выступал Пушкин в качестве культурного героя Розанова». Кроме Пушкина, считает Осминина, Розанов выделяет в качестве культурных героев- писателей также Достоевского, Лермонтова и Гоголя.
Рассматривая оценку Розановым творческих исканий Достоевского, Д. Н. Дианов объясняет противоречивость высказываний своеобразием эстетической позиции, обусловленной полифоничностью розановского мышления . Розанов пытался смотреть на предмет со всех возможных позиций, отражал в своих высказываниях его многогранность. Эти различные, часто противоположные точки зрения Розанов, по мнению исследователя, излагал от первого лица в отличие от Достоевского, полифоничность которого выражалась через точки зрения отдельных персонажей.
Как видим, почти все посвященные Розанову исследования исходят из тезиса о его противоречивости, которая объявляется качеством, присущим ему органически. В результате оказывается невозможным выстроить более или менее обоснованную концепцию, объясняющую мировоззрение Розанова и его позицию по отношению к тому или иному писателю, так что ни одна работа не выходит за пределы простой регистрации противоречий.
Несомненно, мышление Розанова можно охарактеризовать как амбивалентное и противоречивое. Однако надо указать на то, что сам он воспринимал свою личность как нечто целостное, выражая в статьях различного направления разные стороны одной души. Э. Ф. Голлербах, лично знавший Розанова, также писал о том, что его творчество, внешне бессистемное и разрозненное, является внутренне стройным и цельным . Поэтому можно предположить, что существует уровень, на котором эта амбивалентность снимается и многочисленные противоречия текстов Розанова получают объяснение. Выявление этого уровня не только позволит прояснить многие спорные вопросы, касающиеся розановской концепции литературы, но и станет значительным вкладом в опыт анализа систем, выстроенных с нарушениями формальной логики. Этим и определяется новизна предлагаемой работы.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования стали как теоретико-литературные и критические статьи Розанова, так и его высказывания по поводу литературы вообще и жизни и творчества отдельных писателей в частности. Эти статьи и высказывания рассматриваются хронологически, что позволяет получить представление о логике развития концепции Розанова. Предметом исследования являются внутренние связи, которые существуют между различными розановскими интерпретациями. Эти связи оказываются не чем иным, как ценностями, на основании которых Розанов дает оценку как произведениям, так и личности писателя. Для исследования подобного рода привлечение как можно большего количества источников желательно, но не обязательно, так как наличие ценностей устанавливается уже при сравнении трех¬четырех интерпретаций.
В русской литературе Розанов выделяет три эпохи: «золотую», «серебряную» и «медную». К первой эпохе относится творчество Пушкина, Гоголя и Лермонтова, которые занимают ключевое положение в розановской иерархии. Вторую эпоху составляют произведения Толстого, Достоевского, Островского, Гончарова и Тургенева, для которых, по Розанову, характерно преобладание идейного содержания над художественной формой. К третьей эпохе он относит всю современную ему литературу, которая, по его мнению, не создала ничего значительного ни с точки зрения формы, ни по своему содержанию. С учетом этого подхода в диссертации было подробно проанализировано отношение Розанова к Пушкину, Гоголю и Лермонтову. Писатели, отнесенные им к «серебряному веку», рассмотрены на примере Тургенева. «Медный век» в данной работе представлен В.Я. Брюсовым, которого Розанов воспринимал как одного из типичных представителей того поколения.
Розанов относится к произведениям Толстого и Достоевского как к ярчайшим явлениям русской культуры. Однако его интересует прежде всего философский аспект творчества этих писателей. В статье «Гр. Л.Н. Толстой» (1898) Розанов прямо указывает на философский характер творчества Толстого: «Его первое произведение “Детство и отрочество” есть уже философия в самой теме своей; и что бы еще ни писал Толстой, всегда заметно для внимательного читателя, что он - философствует образами, что он есть вечный и неутомимый философ; и только потому, что тема его философии есть ”человек” и “жизнь” - иллюстрации к ней вытягиваются в страницы 22 рассказов и романов».
Д.Н. Дианов в своей диссертации определяет критику Розанова как религиозно-философскую. Исследователь приходит к выводу, что Розанов предпринял попытку всестороннего рассмотрения художественного наследия Достоевского и обнаружил принципиально новый способ изучения религиозного миросозерцания писателя. Дианов отмечает, что Розанов «иногда искусственно пытается “подогнать” собственные литературно-критические изыскания <.> для доказательства своего понимания религиозного аспекта в творчестве писателя и подготовить основу для доказательства собственной метафизической концепции» . Розанов также очень часто обращается к тем или иным элементам образной системы произведений для иллюстрации собственных философских рассуждений.
А.А. Медведев подробно рассмотрел эволюцию восприятия Розановым жизни и творчества Толстого и Достоевского через категорию понимания, являющейся, по мнению исследователя, основной структурой культурной формы эссе, направленного на «личностное (целостное) переживание “предмета”» . Медведев считает, что творчество Розанова производит впечатление противоречивого, если анализировать исключительно аспект его содержания, так как розановскому сознанию присуща внутренняя диалогичность. Не случайно поэтому Розанов выбирает для своих произведений форму эссе, которое, по определению Медведева, есть «художественно¬философская, феноменологическая форма личностного бытия в диалоге с другим» . Толстой и Достоевский в этом контексте закономерно оказываются «вечными и живыми собеседниками Розанова, диалог с которыми осуществлялся, как и все розановское творчество, изнутри его конкретного, живого, личного духовного опыта» . При этом исследователь выводит произведения Розанова, посвященные Толстому и Достоевскому, за рамки критики как литературной, так и религиозно¬философской. По его мнению, «только с феноменологической точки зрения можно увидеть уникальность “критического опыта” Розанова как художественно¬философского, конгениального “предмету”, опыта целостного понимания Толстого и Достоевского» .
Таким образом, проблема оценки Розановым творчества Толстого и Достоевского не только выходит за пределы собственно литературоведения, но и оказывается теснейшим образом связанной с вопросами становления и развития философии Розанова, которые до сих пор не исследованы в достаточной степени. Поэтому в данной работе для анализа отношения Розанова к писателям «серебряной» эпохи была взята интерпретация жизни и творчества Тургенева.
Цель и задачи исследования
Цель данного исследования - выявление того уровня, на котором преодолевается противоречивость Розанова и становится возможно рассмотреть его мировоззрение как системное. Задачи исследования: 1) выявить философские предпосылки формирования литературной концепции Розанова; 2) определить место литературы в розановской системе ценностей и в том числе прояснить его отношение к себе как писателю; 3) рассмотреть теоретические взгляды Розанова на литературную критику и его отношение к отдельным критикам, сыгравшим важную роль в становлении его литературной концепции; 4) изучить эволюцию розановской концепции творчества Пушкина, Гоголя и Лермонтова; 5) на примере Тургенева прояснить отношение Розанова к писателям, второстепенным в его восприятии; 6) определить точку зрения Розанова на современный ему литературный процесс и в том числе его отношение к декадентам.
В задачу данной работы не входит рассмотрение проблемы формирования и развития философских взглядов и мировоззрения Розанова, вопросов влияния на него
Методология
В.В. Бибихин скептически оценивает возможность обнаружения внутренних связей в хаотических взглядах Розанова, так как это требует от исследователя «как минимум такого же грациозного жеста, такой же умной хватки» . По его мнению, наука на современном этапе своего развития к такому анализу не готова: «Современные развязные “розановеды” имитируют от силы разве что раскованность 29 розановского слова, но совершенно не причастны закону розановских прозрений.». Отчасти этот упрек справедлив, так как внимание ученых обычно направлено на видимую противоречивость высказываний Розанова, которая поневоле и воспроизводится в исследовании. Однако в тех случаях, когда исследователь основывает свой анализ на философских воззрениях Розанова, ему удается приблизиться к пониманию внутренних закономерностей развития той или иной концепции. Например, Р.А. Барзукаева в своей диссертации представила философию образования Розанова как целостную систему, рассмотрев все ее различные и взаимосвязанные аспекты . Медведев при помощи феноменологического подхода выявил особенности отношения Розанова к творчеству Толстого и Достоевского. И в том, и в другом случае весьма значимой для исследования оказывается разработанная Розановым философская теория понимания.
Методология данного исследования опирается на теорию ценностей. Так как в осмыслении ценности как категории существуют значительные разногласия, необходимо рассмотреть основные этапы развития аксиологической мысли.
До середины XIX в. не существовало обобщающего представления о ценности как таковой и о закономерности ее проявления в различных конкретных формах. В рационалистической античной философии слово воспринималось как непосредственный носитель мысли. Ценности находились на периферии мышления и анализировались по отдельности, а не как единое начало. В религиозном сознании нет потребности в создании теории ценностей. В средние века единственной подлинной ценностью был Бог, все другие ценности являлись эманацией божества. В эпоху Возрождения возникает представление о земной природе сознания, однако осознание связи различных форм отношения человека к миру
Одним из первых важное место феномену ценности отвел Г. Лотце в своей работе «Основания практической философии» в 60-е гг. XIX в. Однако, по мнению М. С. Кагана, решающее значение в утверждении места ценностного сознания в культуре имела философия Ф. Ницше, который трактовал бытие не как объективную реальность, а как ценность, растворяя онтологию в аксиологии. М. Вебер, опираясь на реальность бытия ценностей в культуре конца XIX в., показал, как после Ф. Ницше и Ш. Бодлера изменилась традиционная триада ценностей (истина, добро и красота). Именно в это время становится очевидным, что прекрасное может не быть добрым, а истинное может не быть прекрасным.
В конце XIX - начале ХХ в. проблема ценностей вышла на первый план. М. Шелер свел к ценностям всю духовную жизнь человека. По его мнению, ценности объективны и существуют во всей природе. Они есть своеобразные качества, носителями которых являются блага. Для обнаружения ценностей необходима эмоциональная интуиция. Высшей формой ценностей являются ценности религиозные. Э. Трельч в книге «Историзм и его проблемы» выдвинул в качестве центрального пункта теории ценностей человеческую индивидуальность в виде лейбницевой монады особого уровня сложности. Исходя из этого, ценности следует понимать в их субъективном и относительном характере. М. Хайдеггер отмечал, что всякое оценивание есть субъективация, которая лишает бытие его онтологической объективности. Н. Гартман представлял ценности как независимые от сознания идеальные сущности, содержание которых меняется исторически, а форма остается неизменной. Человек может познавать их благодаря имеющемуся у него социальному «чувству ценности». Однако это познание осуществляется не на рациональном, а на эмоциональном уровне. В позитивизме ценности сводятся к проявлениям биологической полезности, к психофизиологическим оценкам, основанным на удовольствии, и к экономической стоимости. А.В. Луначарский возвел мир ценностей к биоэнергетически трактуемой красоте и выделил следующие типы оценок: сенсуальная, гедонистическая; рациональная, утилитарная; общественная, моральная; эстетическая.
Баденская школа поставила вопрос о создании философии истории как учения о ценностях. По мнению В. Виндельбанда, философия ценностей отвечает на глубинную потребность времени, когда «массы двинулись вперед», и возникла опасность «утраты того высшего, что собственно только и составляет во все времена культуру и историю - жизнь личности» . Виндельбанд выделил два типа суждений: абстрактно-логические, которые применяются при описании природы и конструируют естественнонаучную картину феноменального мира, и выражающие отношение человека к миру. Высказывания второго типа, ничего не прибавляющие к предметному содержанию суждений, являются оценками. Вынесение оценок оказывается возможным, поскольку субъект есть одновременно носитель и практического разума, и единого идеального мира ценностей, обладающего характером долженствования. Сама возможность оценки демонстрирует проявление примата практического разума над теоретическим. Ценностное ядро практического разума составляет единство истины, добра и красоты. Виндельбанд выделяет три вида оценок: логические, этические и эстетические. В них выражается норма оценки, то есть правильность проявления чувства удовольствия или неудовольствия в суждении о ценности. Философия призвана гарантировать эту правильность.
Большой вклад в разработку теории ценностей внес Генрих Риккерт, который понимал философию как науку, ставящую себе наиболее широкие познавательные задачи. Одна из задач философии - показать, каким образом субъект и объект объединяются в едином понятии о мире. По Риккерту, есть два типа мировоззрения. Одно, объективирующее, рассматривает объекты и человеческое «я» как комплекс психических процессов. Такое мировоззрение основано на понятии причинной связи субъектов и исключает суждения о смысле, который не помещается в простые причинно-следственные связи. Другое - субъективирующее - рассматривает объекты в их зависимости от субъекта, поэтому в нем можно обнаружить истины и сущность мира. Однако подобное мировоззрение не в силах дать единого понятия о мире. Риккерт считает, что «вопрос о смысле жизни надо <.> ставить как вопрос о значимости ценностей» . Категория ценности призвана разрешить противоречия между этими двумя мировоззрениями.
Мир составляют бытие как совокупность объектов и субъектов и ценности. Объекты могут обладать ценностью, но эта ценность, обнаруживающаяся в их действительности, с этой действительностью не совпадает. Например, ценность произведения искусства не равна ценности его материальных составляющих, таких как полотно, краски, лак и т.п. Для реального объекта, связанного с ценностью, Риккерт вводит термин «благо». В то же время ценность неразрывно связана с субъектом, оценивающим объекты. По мнению Риккерта, нужно различать понятие ценности и психического акта оценивающего субъекта. «Ценности всегда связаны с оценками» , но отождествлять их не следует. Проблема ценности есть проблема ее значимости, этот вопрос не совпадает с вопросом существования акта оценки. Более того, ценность может обладать значимостью даже и при отсутствии оценки, выражающей то или иное к ней отношение. Таким образом, «оценка» есть выражение связи ценности с субъектом.
Ценности образуют самостоятельную область, лежащую по ту сторону субъекта и объекта. Они соединяются с действительностью посредством блага и оценки, которые подлежат ведению специальных наук, изучающих бытийные проблемы методом объективации. Однако целое действительности «принципиально недоступно нашему опыту, <...> мы его можем только мыслить» . Все философские проблемы, по мнению Риккерта, есть ценности, которые можно обнаружить, взяв за исходный пункт действительность. Ценности выкристаллизовались в культуре в процессе ее исторического развития. «Сущность ценности заключается в ее значимости» . При поиске ценностей не следует обращать внимание на оценивающих субъектов, так как особенности оценок зависят не от них, а от культурных объектов. Философия стремится к единству ценностей и действительности, в то время как в реальной жизни «лишь только мы пытаемся совокупность наших элементарных и первичных переживаний подвести под наиболее обширные понятия, как они необходимо распадаются на оба не сводимые друг к другу царства ценностей и действительного бытия» .
Единство ценности и оценки обнаруживается в «нетронутом» акте переживания, если видеть в нем субъективное отношение к ценности и не касаться возможности его объективирования. «Смысл акта переживания или оценки не есть ни бытие, ни ценность его, но сокрытое в акте переживания значение для ценности.». Единство действительности и ценности является имманентным смыслом. Объективированию поддается только акт оценки, в которую погружен смысл, а не смысл сам по себе. Таким образом, ценности обладают независимой от нас значимостью и придают нашему существованию «объективный» смысл.
Ценности доступны знанию, поскольку они обнаруживаются на благах, которые всегда представлены как продукты исторического развития. Система ценностей, как все историческое, остается незавершенной и поэтому должна быть открытой. Иерархия ценностей исторически и социокультурно изменчива. В начале ХХ в. Г. Мюнстерберг в своей работе «Философия ценностей» попытался построить таблицу ценностей. В. Франкл классифицировал ценности как созидательные, реализующиеся в продуктивных творческих действиях, как реализуемые в переживаниях и как оформляющие отношение человека к жизни и смерти. А Маслоу в книге «К психологии бытия» (1968 г.) обозначил три уровня ценностей. Первый - общечеловеческий, это ценности, порождаемые потребностями организма. На втором уровне находятся ценности определенных групп, на третьем - ценности индивидов. В отличие от него Генрих Риккерт пытался так выстроить свою систему ценностей, чтобы в ее основании лежали «начала, превозмогающие всякую историю, не вступая вместе с тем с ней в конфликт» . Главные группы ценностей указаны И. Кантом: это ценности логические, эстетические, этические и религиозные. Соответственно культура делится на жизнь научную, художественную, нравственную и религиозную (метафизическую). Философия, по Риккерту, должна дать единое истолкование смысла жизни, поэтому все многообразие жизни в ней должно быть сведено к единому связующему центру. Для этого необходима сравнительная оценка ценностей.
Существуют три основных понятия, являющихся предпосылкой любого развития. Во-первых, это ценности, обладающие значимостью, во-вторых, блага, в которых они обнаруживаются, в-третьих, субъект, оценивающий ценности и блага. Всякий субъект, осуществляющий ценность в благах, ставит себе некоторую цель. Риккерт вводит еще одно понятие - «тенденция к свершению», которое означает осмысленное, направленное на осуществление ценностей отношение субъекта. Осуществление ценностей предполагает содержание, которое становится их носителем. Содержание состоит из целого - бесконечного и частей - конечного. Если тенденция свершения направляется на бесконечное целое, то достигаемые цели имеют значение ступеней бесконечного ряда развития или бесконечной целостности, если направляется на конечную часть материала, то достигается совершенная частичность. Последней целью, которую ставит стремление к осуществлению ценностей, является область совершенной целостности. Также эти области осуществляемых ценностей можно назвать благами будущего, благами настоящего и благами вечности.
В исторической жизни существуют личности, их социальные связи, их действенность или активность. Риккерт полагает, что «люди живут в социальной связи, даже когда действенность их носит антисоциальный характер» . Кроме действенного отношения к миру есть созерцательное отношение, когда мир созерцается исключительно как объект. При созерцании личность становится вещью, изымаясь из социальных связей, поэтому блага созерцания являются асоциальными. Эстетическо-логические ценности обнаруживаются на вещах, этические - на лицах. Созерцательно мы относимся к искусству и науке, а к конкретным лицам отношение всегда в той или иной мере является действенным. Созерцание стремится упростить многообразие действительного, поэтому Риккерт относит его к монистической тенденции свершения. Активное отношение направлено на лица и носит плюралистический характер.
Наука, по мнению Риккерта, относится к асоциальным благам, так как обнаруживающаяся в ней ценность не может быть определена как социальная. Если нечто истинно, то оно остается истинным вне зависимости от интересов какой-либо общественной группы. Наука стоит перед неисчерпаемым материалом, по отношению к которому ее монистическая тенденция никогда не сможет дойти до полного завершения. Теоретическое созерцание всегда остается в своеобразном отдалении от материала, который оно стремится постичь. Дуализм формы и содержания, субъекта и объекта остается непреодоленным, в то время как «наглядно созерцающий субъект» непосредственно переживает единство, в котором и сосредоточена ценность.
Искусство также асоциально, хотя и не выходит за пределы себя самого (как наука в будущее). Искусство обладает полнотой значения в каждый настоящий момент, поскольку эстетическая ценность произведения искусства «покоится в себе 40
как совершенная частичность» . Не существует эстетических суждений как таковых, есть лишь теоретические суждения об эстетической ценности. Искусство преодолевает дуализм формы и содержания, однако противоречие субъекта и объекта в нем сохраняется. По мнению Риккерта, на высшей ступени созерцания должна быть достигнута целостность. Это происходит в религии, например в буддизме, где «мистика притязает на созерцательное постижение мира в его целостности, при котором и субъект безостаточно бы поглощался Всеединым». Здесь снимается всякий дуализм. Пантеизм как область совершенной целостности есть чистейшее выражение безличного и асоциального характера ценностей.
К социальным ценностям Риккерт относит этические блага, брак, семью, государство и т. д. Благо, в котором обнаруживается этическая ценность, есть сама личность во всей сложности ее социальной связанности. Нравственность возникает тогда, когда человек занимает сознательную позицию по отношению к нравам, становится самостоятельным относительно общества и решает вопрос о своих обязанностях. Ценности, которые обнаруживаются в различных общественных союзах, являются социально-этическими. Риккерт считает, что главной ценностью является свобода внутри общества или социальная автономия. По его мнению, «все социальные учреждения <.> должны быть организованы так, чтобы они могли обеспечивать лицам автономию» . Однако на деле достижение этического совершенства невозможно, так как нельзя преодолеть разрыв между бытием и должным. «Все должно быть нравственным, и, тем не менее, мы лишь постольку нравственны, поскольку свобода достигнута еще не во всех отношениях».
Особую область ценностей представляет собой «совершенная жизнь в настоящем», куда относятся ценности личного, активного, социального существования. Словосочетание «ценность жизни», по мнению Риккерта, некорректно, так как жизнь сама по себе ценностно безразлична. Одна и та же личность является носительницей различных видов ценностей. Кроме того, есть ценности мужские и женские: «. мужчина по существу своему более приспособлен к работе над будущим, в особенности в общественной жизни, женщина же по существу своему более приспособлена к работе над настоящей жизнью, которая протекает в тиши и сокровенности» . Эти ценности соединяются в половой любви, которая представляет собой высшую ценность совершенной личной жизни в настоящем.
Совершенная целостность последней ступени не должна отменять полноту личной жизни. Идеалом абсолютно совершенного субъекта является вера в личного Бога, а также другие религиозные ценности, утверждающие полноту личности и социальной действенности. Пантеизм выражает совершенную целостность объекта, теизм - субъекта.
Проблема ценностей в советской философии начала активно разрабатываться в 60-е гг. ХХ в. Однако определение ценности, сформулированное Г. Риккертом и другими представителями баденской школы, считалось философами недостаточно убедительным. В. П. Тугаринов возражал против понимания ценности как значимости на том основании, что «значимость и значение имеют не только ценности, но и “вредности”». Если имеется в виду не естественное значение объектов, а их социальная и биологическая значимость, то категория ценности неизбежно смешивается с оценкой. Естественное значение объектов описывается понятием «отражение», оценка показывает значение объекта для субъекта. А.Я. Хапсироков определяет ценности как «функции объектов познания удовлетворять наши потребности, стремления и установки» . Как функция ценность присуща объекту- носителю и обусловлена особенностями его структурной организации. То есть по природе ценность объективна, однако является субъективной по способу актуального существования. Хапсироков делит ценности на биологические и социальные, последние в свою очередь на материальные и духовные.
Ценности тесно связаны с оценками, являясь их источником и конечным результатом. Оценка по своему содержанию может не соответствовать оцениваемым предметам. По отношению к этому предмету оценка может быть положительной, отрицательной и нейтральной. По содержанию оценки бывают объективными, направленными на реально существующий объект, и субъективными, направленными на объект вымышленный. Форму и тип оценок определяют потребности и установки человека. По типу оценки делятся на социальные и биологические, по форме на индивидуальные и общественные.
Подробную классификацию оценок дал А.А. Ивин в своей работе «Основание логики оценок». Оценка есть высказывание о ценности, при этом под ценностью понимается всякий предмет любого интереса, желания, стремления. Процесс оценивания устанавливает определенное отношение между субъектом и объектом оценки и ее предметом. Структура оценки включает субъекта, приписывающего
До 90-х гг. ХХ в. дискуссия о ценностях велась в рамках одного философского направления, в современной русской философии имеется возможность развития различных концепций. В настоящее время представления о ценностях и об аксиологии в целом отличаются значительным разнообразием. З.В. Фомина обращается к риккертовскому пониманию ценности как «значимости для человека тех или иных феноменов действительности» . По ее мнению, действительность есть выражение сугубо человеческого оценочного восприятия. Система ценностей выражает духовную сущность человека. В аксиологическом плане духовность обратно пропорциональна степени удовлетворенности человека своим наличным бытием. Она вырастает из осознания того, что ценности внешнего предметного мира не могут удовлетворить всех потребностей человека и составить смысл его существования. Книга З. В. Фоминой посвящена исследованию духовных ценностей в их противопоставлении ценностям материальным.
По мнению Н.С. Розова, в настоящее время формируется новая форма мировоззрения, которое будет не единой последовательной системой, а миром сосуществующих ценностей. В этом мировоззрении ценности будут независимыми друг от друга, дискретными, открытыми для критики и коррекции. Розов понимает под ценностями «предельные рациональные нормативные основания актов сознания и поведения людей» . Не существует «ценностей вообще», любая ценность адекватна тому или иному сообществу - организации, социальному слою, группе обществ одной культуры или цивилизации. При этом имеется некое ядро ценностей или первичных нормативных суждений. Розов считает ценности объективными в смысле «объективной значимости соблюдения этих ценностей для самого существования людей» . Новое ценностное сознание должно обладать терпимостью к культурному и религиозному разнообразию, способностью к многоязычию и продуктивной коммуникации, наличием общезначимого ядра идей и принципов, готовностью к компромиссам.
Риккерт выводит мир ценностей за пределы действительности, состоящей из субъектов и объектов. Соединяясь с объектом, ценность образует благо, при соединении ценности с субъектом получается оценка. Ценности образовались в культуре в процессе ее исторического развития, но не зависят от этой культуры. Задачей философии является осуществление единства ценностей и действительности. Этой задач
Со второй половины 1890-х гг. не менее важное место в системе ценностей Розанова занимают теория пола и вопросы семьи и брака. Если раньше образцовым поэтом и писателем для Розанова был Пушкин, то теперь на первый план выходит Лермонтов. Также изменяется отношение Розанова к Гоголю, творчество которого он находит полностью соответствующим своим новым идеям. Одновременно меняется содержание понятий «стихия» и «стихийное», которые из отрицательных переходят в разряд однозначно положительных. Стихийными художниками оказываются Гоголь и Лермонтов, и именно они в этот период возглавляют розановскую литературную иерархию. Синонимом «стихии» у Розанова является «движение», что позволяет ему сопоставить развитие русской литературы со своим философским взглядом на историю.
Теория пола присутствует абсолютно во всех литературных концепциях Розанова. Он по-своему интерпретирует семейную историю Пушкина, отыскивает языческие мотивы в произведениях Лермонтова и Гоголя, приписывает особый смысл отношениям Тургенева и Виардо, с сожалением отмечает отсутствие подлинного чувства в современной ему поэзии. В этом случае русская литература становится своеобразным полигоном, на котором Розанов испытывает свои отвлеченные идеи.
Еще одной несомненной ценностью для Розанова является жизнь, которую он иногда отождествляет с бытом. Понятия мертвенности и безжизненности являются основными в его первой интерпретации творчества Гоголя, в этом же Розанов впоследствии упрекает Брюсова и декадентов. Однако отсутствие быта в произведениях Тургенева Розанов считает оправданным, поскольку писатель поставил себе задачей изображение идеальной любви. Весьма сложны у Розанова отношения жизни и литературы, которая тоже является ценностью. В.Г. Полюшина полагает, что основным эстетическим принципом собственного литературного творчества у Розанова было стремление к преодолению литературы и соединению ее с жизнью . Однако обращение к литературной критике Розанова показывает, что жизнь и литература для него изначально едины и он, наоборот, стремился к их разделению, отдавая жизни предпочтение перед литературой. В данном случае главным критерием оценки становится словесное мастерство писателя. И снова литературную иерархию
Не только для литературной критики, но и для всей философской системы Розанова необыкновенно важным является религиозное начало, которое в некоторых случаях оказывается очень близким понятию жизни и розановской теории пола. Однозначно религиозным поэтом для Розанова является Лермонтов, а вот религиозное значение Пушкина и Гоголя воспринимается им по-разному: в одном контексте Розанов подчеркивает присутствие в их творчестве трансцендентного и иррационального, в другом - отрицает. Во втором случае Пушкин становится исключительно земным поэтом, которому недоступна область высшего созерцания, а Гоголь выступает в роли богоборца, полностью отрицающего духовную сущность человека.
Народность в качестве критерия оценки литературного произведения встречается у Розанова достаточно редко. В основном Розанов рассуждает о народности применительно к творчеству Пушкина, Некрасова и некоторых представителей современного ему литературного процесса. Более того, в разных статьях в зависимости от контекста меняется смысл этого определения, что свидетельствует о том, что в системе ценностей Розанова понятие народности было важным, но ключевого положения не занимало. Точно так же в исследованном материале практически не встречается критерий «национальное». Очевидно, что эта проблема требует дополнительного исследования с привлечением посвященных «русской идее» публицистических статей Розанова.
Таким образом, проведенное исследование позволило выявить в литературной критике Розанова следующие критерии оценки:
- индивидуальность;
- семья;
- теория пола;
- стихия/движение;
- жизнь/быт;
- слово/литература;
- религиозное начало.
Кроме семи основных, в исследованном материале выделился также дополнительный критерий народности, и еще в отдельных случаях как самостоятельную ценность Розанов рассматривает все творчество Пушкина.
Использование принципа хронологии при рассмотрении высказываний Розанова о творчестве различных писателей позволило получить представление также и о внутренней логике развития его критической концепции. Прежде всего, нужно отметить важность контекста для суждений Розанова. Например, в зависимости от того, с кем критик сопоставляет Пушкина, изменяется оценка историко-культурного значения творчества поэта. Принятие тезиса о «всемирной отзывчивости» помешало Розанову сформировать свою собственную концепцию. В результате при обращении к Пушкину он использует ту же схему, по которой многочисленные исследователи изучают творчество самого Розанова: берется клише, которое принимается как аксиома, и производится попытка анализа одной или двух сторон творчества писателя.
Также существенным фактором является стремление Розанова к метонимической образности, когда он идентифицирует писателя с одним из его героев и включает автора в рамки его собственного художественного мира. Кроме того, несмотря на то, что Розанов не стремится к конъюнктуре, на развитие его концепции влияют как обстоятельства его биографии, так и общепринятые культурные штампы. Этот момент также отмечает и В. В. Ерофеев, который считает, что утверждение социальной значимости литературы связывает философа с демократической критикой при полном разрыве с идеологией этого направления. Розанов возражает против реализма как определения художественного метода Гоголя, но, тем не менее, постоянно использует этот термин в своих работах.
При неясном содержании некоторых абстрактных понятий Розанов может менять их значение. Кроме того, он использует различные семантические оттенки одних и тех же дефиниций. Розанов не только демонстрирует разные стороны истины, но и часто доводит до абсурда различные элементы своей концепции. Вовсе не противоречивость, а именно это стремление выявить все возможности, заложенные в данной интерпретации, следует считать главной особенностью его мышления.
Розанов - очень чуткий и внимательный читатель. Его так называемая «ненависть» к Гоголю вовсе не является слепотой к эстетическим достоинствам произведений писателя, а, наоборот, представляет собой сверхчувствительность к ним. Однако Розанов-читатель не всегда совпадает с Розановым-критиком. При очевидной любви к Пушкину или Лермонтову писать о них он начинает тогда, когда возникает к ним его интерес как философа.
Пушкин, Лермонтов и Гоголь составляют для Розанова «золотой век» русской литературы. При всех колебаниях в точке зрения на творчество этих писателей от этой высокой оценки Розанов нигде не отказывается. Все трое представляют собой вершину русской литературы. Противоречивость, присутствующая в интерпретации их творчества, имеет различные причины. Образ Пушкина неясен из-за так и не сложившейся концепции; противоречия в образе Гоголя связаны с наложением и смешением двух точек зрения; при обращении Розанова к личности и творчеству Лермонтова колебания концепции происходят из-за общих изменений в его философии жизни.
Изменения в литературной концепции Розанова чем-то напоминают превращения, совершающиеся в произведениях Гоголя. Во сне Ивана Федоровича Шпоньки жена превращается в колокольню и в отрез материи, что на первый взгляд кажется неожиданным и необъяснимым. Но если восстановить пропущенные логические переходы (колокольня - церковь - венчание - новый костюм - кусок ткани), то все становится на свое место. Точно так же и при рассмотрении суждений Розанова следует принимать во внимание контекст, а также скрытые внутренние связи, существующие между различными интерпретациями.
Сопоставление интерпретаций позволяет выявить тот уровень, на котором снимается пресловутая розановская противоречивость. На основании проведенного исследования можно выделить два этапа восприятия Розановым творчества того или иного автора. Первоначальным и наиболее важным фактором является совпадение либо несовпадение мировосприятия (чувства Бога). Затем достаточно большую роль играют теории, которыми критик увлекается в данный момент. С Пушкиным Розанов чувствует совпадение мироощущения, но не может приспособить его творчество к своим теориям. Гоголь при полном несовпадении мировосприятия частично может быть интерпретирован в соответствии с философскими идеями Розанова. И, наконец, Лермонтов полностью совпадает с чувством Бога, присущим самому критику, и легко вписывается в мировоззренческие концепции Розанова.
В заключение хотелось бы еще раз отметить перспективность аксиологического, и хронологического подходов к творческому наследию Розанова. Все его произведения должны рассматриваться как некая целостность, как совокупность идей, развивающихся во времени под влиянием тех или иных факторов. Только при таком подходе мы сможем приблизиться к пониманию феномена Василия Розанова.
Теория пола присутствует абсолютно во всех литературных концепциях Розанова. Он по-своему интерпретирует семейную историю Пушкина, отыскивает языческие мотивы в произведениях Лермонтова и Гоголя, приписывает особый смысл отношениям Тургенева и Виардо, с сожалением отмечает отсутствие подлинного чувства в современной ему поэзии. В этом случае русская литература становится своеобразным полигоном, на котором Розанов испытывает свои отвлеченные идеи.
Еще одной несомненной ценностью для Розанова является жизнь, которую он иногда отождествляет с бытом. Понятия мертвенности и безжизненности являются основными в его первой интерпретации творчества Гоголя, в этом же Розанов впоследствии упрекает Брюсова и декадентов. Однако отсутствие быта в произведениях Тургенева Розанов считает оправданным, поскольку писатель поставил себе задачей изображение идеальной любви. Весьма сложны у Розанова отношения жизни и литературы, которая тоже является ценностью. В.Г. Полюшина полагает, что основным эстетическим принципом собственного литературного творчества у Розанова было стремление к преодолению литературы и соединению ее с жизнью . Однако обращение к литературной критике Розанова показывает, что жизнь и литература для него изначально едины и он, наоборот, стремился к их разделению, отдавая жизни предпочтение перед литературой. В данном случае главным критерием оценки становится словесное мастерство писателя. И снова литературную иерархию
Не только для литературной критики, но и для всей философской системы Розанова необыкновенно важным является религиозное начало, которое в некоторых случаях оказывается очень близким понятию жизни и розановской теории пола. Однозначно религиозным поэтом для Розанова является Лермонтов, а вот религиозное значение Пушкина и Гоголя воспринимается им по-разному: в одном контексте Розанов подчеркивает присутствие в их творчестве трансцендентного и иррационального, в другом - отрицает. Во втором случае Пушкин становится исключительно земным поэтом, которому недоступна область высшего созерцания, а Гоголь выступает в роли богоборца, полностью отрицающего духовную сущность человека.
Народность в качестве критерия оценки литературного произведения встречается у Розанова достаточно редко. В основном Розанов рассуждает о народности применительно к творчеству Пушкина, Некрасова и некоторых представителей современного ему литературного процесса. Более того, в разных статьях в зависимости от контекста меняется смысл этого определения, что свидетельствует о том, что в системе ценностей Розанова понятие народности было важным, но ключевого положения не занимало. Точно так же в исследованном материале практически не встречается критерий «национальное». Очевидно, что эта проблема требует дополнительного исследования с привлечением посвященных «русской идее» публицистических статей Розанова.
Таким образом, проведенное исследование позволило выявить в литературной критике Розанова следующие критерии оценки:
- индивидуальность;
- семья;
- теория пола;
- стихия/движение;
- жизнь/быт;
- слово/литература;
- религиозное начало.
Кроме семи основных, в исследованном материале выделился также дополнительный критерий народности, и еще в отдельных случаях как самостоятельную ценность Розанов рассматривает все творчество Пушкина.
Использование принципа хронологии при рассмотрении высказываний Розанова о творчестве различных писателей позволило получить представление также и о внутренней логике развития его критической концепции. Прежде всего, нужно отметить важность контекста для суждений Розанова. Например, в зависимости от того, с кем критик сопоставляет Пушкина, изменяется оценка историко-культурного значения творчества поэта. Принятие тезиса о «всемирной отзывчивости» помешало Розанову сформировать свою собственную концепцию. В результате при обращении к Пушкину он использует ту же схему, по которой многочисленные исследователи изучают творчество самого Розанова: берется клише, которое принимается как аксиома, и производится попытка анализа одной или двух сторон творчества писателя.
Также существенным фактором является стремление Розанова к метонимической образности, когда он идентифицирует писателя с одним из его героев и включает автора в рамки его собственного художественного мира. Кроме того, несмотря на то, что Розанов не стремится к конъюнктуре, на развитие его концепции влияют как обстоятельства его биографии, так и общепринятые культурные штампы. Этот момент также отмечает и В. В. Ерофеев, который считает, что утверждение социальной значимости литературы связывает философа с демократической критикой при полном разрыве с идеологией этого направления. Розанов возражает против реализма как определения художественного метода Гоголя, но, тем не менее, постоянно использует этот термин в своих работах.
При неясном содержании некоторых абстрактных понятий Розанов может менять их значение. Кроме того, он использует различные семантические оттенки одних и тех же дефиниций. Розанов не только демонстрирует разные стороны истины, но и часто доводит до абсурда различные элементы своей концепции. Вовсе не противоречивость, а именно это стремление выявить все возможности, заложенные в данной интерпретации, следует считать главной особенностью его мышления.
Розанов - очень чуткий и внимательный читатель. Его так называемая «ненависть» к Гоголю вовсе не является слепотой к эстетическим достоинствам произведений писателя, а, наоборот, представляет собой сверхчувствительность к ним. Однако Розанов-читатель не всегда совпадает с Розановым-критиком. При очевидной любви к Пушкину или Лермонтову писать о них он начинает тогда, когда возникает к ним его интерес как философа.
Пушкин, Лермонтов и Гоголь составляют для Розанова «золотой век» русской литературы. При всех колебаниях в точке зрения на творчество этих писателей от этой высокой оценки Розанов нигде не отказывается. Все трое представляют собой вершину русской литературы. Противоречивость, присутствующая в интерпретации их творчества, имеет различные причины. Образ Пушкина неясен из-за так и не сложившейся концепции; противоречия в образе Гоголя связаны с наложением и смешением двух точек зрения; при обращении Розанова к личности и творчеству Лермонтова колебания концепции происходят из-за общих изменений в его философии жизни.
Изменения в литературной концепции Розанова чем-то напоминают превращения, совершающиеся в произведениях Гоголя. Во сне Ивана Федоровича Шпоньки жена превращается в колокольню и в отрез материи, что на первый взгляд кажется неожиданным и необъяснимым. Но если восстановить пропущенные логические переходы (колокольня - церковь - венчание - новый костюм - кусок ткани), то все становится на свое место. Точно так же и при рассмотрении суждений Розанова следует принимать во внимание контекст, а также скрытые внутренние связи, существующие между различными интерпретациями.
Сопоставление интерпретаций позволяет выявить тот уровень, на котором снимается пресловутая розановская противоречивость. На основании проведенного исследования можно выделить два этапа восприятия Розановым творчества того или иного автора. Первоначальным и наиболее важным фактором является совпадение либо несовпадение мировосприятия (чувства Бога). Затем достаточно большую роль играют теории, которыми критик увлекается в данный момент. С Пушкиным Розанов чувствует совпадение мироощущения, но не может приспособить его творчество к своим теориям. Гоголь при полном несовпадении мировосприятия частично может быть интерпретирован в соответствии с философскими идеями Розанова. И, наконец, Лермонтов полностью совпадает с чувством Бога, присущим самому критику, и легко вписывается в мировоззренческие концепции Розанова.
В заключение хотелось бы еще раз отметить перспективность аксиологического, и хронологического подходов к творческому наследию Розанова. Все его произведения должны рассматриваться как некая целостность, как совокупность идей, развивающихся во времени под влиянием тех или иных факторов. Только при таком подходе мы сможем приблизиться к пониманию феномена Василия Розанова.
Подобные работы
- Критерии оценки в литературной критике
В.В. Розанова (10.01.01)
Диссертации (РГБ), русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2005 - Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова
Диссертация , русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2005 - Критерии оценки в литературной критике
В.В. Розанова
Диссертации (РГБ), филология. Язык работы: Русский. Цена: 470 р. Год сдачи: 2005 - ЖЕНСКАЯ ПОЭЗИЯ В ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ 1900-1910-Х ГОДОВ
Магистерская диссертация, литература. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2017 - А. П. ГАЙДАР В КРИТИКЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ (10.01.01)
Диссертации (РГБ), русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2005 - А. П. Гайдар в критике и литературоведении
Диссертации (РГБ), русский язык. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2005 - РАЗВИТИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ КОМПЕТЕНЦИЙ БАКАЛАВРОВ ФИЛОЛОГИИ В ПРОЦЕССЕ ИЗУЧЕНИЯ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЙ КРИТИКИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
Магистерская диссертация, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2019 - Критика переводов произведения Г. Гейне "Ideen - Das Buch Le Grand" (сопоставительный анализ)
Магистерская диссертация, лингвистика. Язык работы: Русский. Цена: 4830 р. Год сдачи: 2016 - Критика переводов произведения Г. Гейне "Ideen - DasBuchLeGrand" (сопоставительный анализ)
Магистерская диссертация, лингвистика. Язык работы: Русский. Цена: 4885 р. Год сдачи: 2016
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
Каталог работ (152561)
- Бакалаврская работа (38868)
- Диссертация (978)
- Магистерская диссертация (22489)
- Дипломные работы, ВКР (62279)
- Главы к дипломным работам (2139)
- Курсовые работы (10693)
- Контрольные работы (6269)
- Отчеты по практике (1357)
- Рефераты (1488)
- Задачи, тесты, ПТК (631)
- Ответы на вопросы (155)
- Статьи, Эссе, Сочинения (942)
- Бизнес-планы (51)
- Презентации (106)
- РГР (84)
- Авторефераты (РГБ) (1692)
- Диссертации (РГБ) (1882)
- Прочее (458)
Новости
06.01.2018
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь в выполнении учебных и научных работ на заказ ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ
дальше»» Все новости
Статьи
- Где лучше заказывать диссертации и дипломные?
- Выполнение научных статей
- Подготовка диссертаций
- Подводные камни при написании магистерской работы
- Помощь в выполнении дипломных работ
»» Все статьи
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
