ЯЗЫК И РЕЧЬ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ МЫСЛИТЕЛЕЙ ДРЕВНЕГО КИТАЯ
|
Введение 2
1. Общие представления о 文 вэнь в Древнем Китае 9
1.1. Этимология и осмысление 文вэнь в Древнем Китае 11
1.2. Вэнь в конфуцианском памятнике Лунь Юй 23
1.3. Вэнь в конфуцианском памятнике Сюнь-цзы 38
1.4. Дальнейшее формирование и конкретизация вэнь в Китае. 43
2. Общие представления о 言 янь «речи» в Древнем Китае 48
2.1. Этимология и особенности словообразования言 янь 52
2.2. Осмысление言 янь в Древнем Китае 60
3. Представления о 言 янь философских школ в Древнем Китае: лингвофилософские и текстологические аспекты 73
3.1. Конфуцианцы о 言 янь «речах» 73
3.1.1. Отношение Конфуция к речи 73
3.1.2. Отношение Мэн-цзы к речи 82
3.1.3. Отношение Сюнь-цзы к речи 88
3.1.3.1. Причины, основа и принцип установления имени 制名 101
3.1.3.2. Субъект утверждения имён 122
3.2. Даосы о 言 янь «речах» 136
3.2.1. Отношение Лао-цзы к речи 136
3.2.2. Отношение Чжуан-цзы к речи 146
3.3. Моисты о 言янь «речах» 157
4. Заключение 171
5. Список использованных источников и литературы 180
1. Общие представления о 文 вэнь в Древнем Китае 9
1.1. Этимология и осмысление 文вэнь в Древнем Китае 11
1.2. Вэнь в конфуцианском памятнике Лунь Юй 23
1.3. Вэнь в конфуцианском памятнике Сюнь-цзы 38
1.4. Дальнейшее формирование и конкретизация вэнь в Китае. 43
2. Общие представления о 言 янь «речи» в Древнем Китае 48
2.1. Этимология и особенности словообразования言 янь 52
2.2. Осмысление言 янь в Древнем Китае 60
3. Представления о 言 янь философских школ в Древнем Китае: лингвофилософские и текстологические аспекты 73
3.1. Конфуцианцы о 言 янь «речах» 73
3.1.1. Отношение Конфуция к речи 73
3.1.2. Отношение Мэн-цзы к речи 82
3.1.3. Отношение Сюнь-цзы к речи 88
3.1.3.1. Причины, основа и принцип установления имени 制名 101
3.1.3.2. Субъект утверждения имён 122
3.2. Даосы о 言 янь «речах» 136
3.2.1. Отношение Лао-цзы к речи 136
3.2.2. Отношение Чжуан-цзы к речи 146
3.3. Моисты о 言янь «речах» 157
4. Заключение 171
5. Список использованных источников и литературы 180
Язык как социальный феномен и предмет философского анализа активно структурирует среду своего существования и изменяется сам, отражает реальность и создаёт её в многообразии форм предметных представлений, без чего невозможно ни одно познавательное действие. Будучи относительно автономной и самодостаточной, самоорганизующейся системой, он живёт собственной жизнью, как и все другие сферы жизни, имеет собственные разные пути эволюции (воплощенные как в разных языках и типах языков, так и в разных осмыслениях языка).
На протяжении долгого времени европейская мысль отказывалась видеть философию в Китае, поскольку в западном учёном мире господствовал европоцентризм. Затем европейские исследователи, занимавшиеся Востоком, начали трактовать китайскую мысль как интуитивную, нелогичную, имеющую эмотивный характер, однако, это опять же не дало оснований назвать китайскую мысль «подлинной» философией, поскольку, философия, прежде всего, базируется на аргументированных (желательно, с помощью формальной или математической логики) поисках истины. Европейские исследователи (такие как Роберт Оливер (“Communication and Culture in Ancient India and China”, 1971), Вернон Дженсен ( “Teaching East Asian Rhetoric”, 1987), Джэймс Мёрфи (“Intellectual Foundation of China”, 1971) Джорж Кеннеди ( “The Art of Persuasion”, 1980), Г. Дабс (“The Date of Shang Period”, 1951), Х. Накамура (“Ways of Thinking of Eastern Peoples: India, China, Tibet, Japan”, 1983), Ж. Род, Ш. Летурно и др.) предполагали, что в силу специфичности китайской письменности, её иероглифического характера, отсутствия грамматических форм, неизменяемости слов и т.д., в Китае не могло зародиться ни аргументации, ни логики, ни философии как таковой. Поскольку сейчас превалирует идеология философского плюрализма, а европоцентризм утратил своё былое значение, исследователи пересматривают взгляды на китайскую мысль: теперь в ней стали находить разные формы аргументации, и, соответственно, философии. Поэтому настоящая магистерская работа посвящена философии языка в Древнем Китае и представлениям древнекитайских мыслителей о собственном языке.
Рассмотрение философии языка в Древнем Китае, анализ принципиально различных взглядов древнекитайских философов позволит нам увидеть язык в тесной связи с культурными, историческими, политическими, нравственными, идеологическими и другими аспектами жизни Китая в те давние времена. Выявление значимости древнекитайского языка для мыслителей Поднебесной в постижении окружающего мира, природы, социальных отношений и воплощение этих знаний, технологий, творческих порывов в предметах культуры позволит лучше, точнее, глубже понять китайскую культуру, научную и философскую мысль того времени.
Анализ философии языка в Древнем Китае имеет важное значение и с точки зрения исследований различных аспектов современного китайского языка и культуры, особенно актуальных в современном мире торжества идеи культурного плюрализма и уважения к культурному своеобразию. Чтобы вникнуть и понять проблемы настоящего, необходимо вернуться к истокам самой китайской цивилизации, исследовать специфику китайского языка в древности, объяснить его «фундаментальность», благодаря которой шёл процесс поиска обоснований явлениям окружающего мира, формировалось оригинальное мировосприятие китайцев.
Тема осмысления языка, представлений о языке и речи, существования в китайской философской мысли аргументации, логики, по-прежнему не теряет своей актуальности и открыта для обсуждений и по сей день.
Философию языка как объекта настоящего исследования необходимо принципиально отличать от лингвистики и от лингвистической философии. Лингвистика – это дисциплина, которая представляет экспериментальные исследования в области структуры языка, его функциональной системы и истории языка, т.е. это область исследования языка как такового. Конечно, лингвистические теории могут поднимать некоторые философские проблемы языка, но они не сосредоточены напрямую на метафизических или эпистемологических проблемах, которые скорее будут волновать философов. Современный китайский исследователь Пэн Чуаньхуа, ссылаясь на Дж. Сёрля, пишет: «Очень важно различать философию языка и лингвистическую философию. Лингвистическая философия – попытка решить особые философские проблемы, проявляя внимание к обычному использованию определённых слов и других элементов в конкретном языке. Философия языка – попытка дать философски разъясняющие описания определённых главных особенностей языка, такие как отношение, правда, значение и необходимость, где применяются эмпирический и рациональный методы, а не спекулятивный или априорный…».1
Объектом исследования данной работы является философская мысль Древнего Китая нач. V – кон. III вв. до н. э. (эпоха «Борющихся царств», прибл. 475–221 гг. до н.э.).
Предметом исследования служат философские представления мыслителей Древнего Китая о речи, языке и культуре в целом.
Основной целью настоящей работы, таким образом, является системное описание философских представлений мыслителей Древнего Китая нач. V – кон. III вв. до н. э. (эпоха «Борющихся царств» 475-221 гг. до н.э.) о собственном языке.
Цель предполагает решение следующих задач:
• проанализировать представления древнекитайских мыслителей о文вэнь «письмена»; «литературное творчество»; «культура»; «утонченный, изысканный»; «украшенный»; «цивилизованный»; «образованный»; «гражданский» и т.д., выяснить его значимость и положение в культуре Древнего Китая.
• основываясь на ранних памятниках китайской классической литературы, определить место и роль言янь «речь» в структуре философского мировоззрения китайцев;
• рассмотреть конкретные практические подходы к пониманию文вэнь и 言янь у древнекитайских философских школ и их наиболее выдающихся представителей;
• через этимологический анализ и мифологические представления китайцев в древности обозначить истоки возникновения понятий 文вэнь и 言янь;
• сделать обзор исторического развития文вэнь и 言янь, выявить как наиболее часто встречающиеся, так и редкие употребления 文вэнь и 言янь в Древнем Китае;
• проанализировать гносеологический, философский, эстетический, социальный, этический, экономический и другие аспекты 文вэнь и 言янь.
Методологическая основа исследования. В данной работе применяются базовые для философии и истории науки методы: метод историко-философского анализа, интерпретации, реконструкции, а также общие методы гуманитарных наук: герменевтический, аксиологический, семиотический, логический и т.д.
Степень разработанности темы исследования. На данный момент имеется ряд работ, посвящённых проблеме философии, логики и диалектики древнекитайского языка. Среди востоковедов, занимавшихся и занимающихся рассматриваемой проблематикой, можно назвать Л.С. Васильева («Проблемы генезиса китайской мысли. Формирование основ мировоззрения и менталитета», «Проблемы генезиса китайского государства»), А.М. Карапетьянца («Древнекитайская философия и древнекитайский язык»), А.И. Кобзева («О категориях традиционной китайской философии», «Учение о символах и числах в китайской классической философии», «Формирование основ китайской философии» и др.), Ю.Л. Кроля («Спор как явление культуры Древнего Китая» и др.), А.А. Крушинского («Логика Древнего Китая»), И.С. Лисевич («Литературная мысль Китая: На рубеже древности и средних веков»), С.Ю. Рыкова («Теория познания и логика в древнекитайской философии» и др.), А.Б. Захарьина («Формирование концепции «культура» (вэнь) в Древнем Китае»), У. Альта (“Logic and Language in the Chuang-tzu”), А. Грэма (“Disputers of the Tao: philosophical argument in ancient China”), Ф. Вишан (“Zhuangzi’s Point of View about Language”), К. Фрейзера (“Distinctions, judgment, and reasoning in classical Chinese thought”, “Language and Ontology in Early Chinese Thought”), Ч. Хансена (“Analytic Theory in Chinese Philosophy of Language”, “Language and Logic in Ancient China. Michigan Studies on China”), К. Харбсмайера (“Language and Logic in Traditional China”), Лу Сина и Д. Франка (“On the Study of Ancient Chinese Rhetoric/Bian”), Бао Чжимина (“Language and World View in Ancient China”), Пэн Чуаньхуа (“A New Discourse on Xunzi’s Philosophy of Language”), Сунь Чжэньбиня (“Yan: A Dimension of Praxis and Its Philosophical Implications A Chinese Perspective on Language”), Чэн Бо (“Xunzi’s Politicized and Moralized Philosophy of Language”) и др.
К вопросу интерпретирования 文вэнь обращалось множество филологов, литературоведов, философов и других специалистов. В отечественной науке этим исследованиям занимались крупнейшие учёные-востоковеды, среди которых В. М. Алексеев, Н. И. Конрад, Л.Н. Меньшиков, И.С. Лисевич, А. И. Кобзев, К. Г. Голыгина, А.Б. Захарьин, Н.А. Новикова и др. Среди зарубежных исследователей стоит отметить американского синолога Х. Г. Крила, английского переводчика-востоковеда Артура Уэйли, Т. Борц-Борштейна, Мартина Керна, В.Х. Маира, специалиста по теории китайской литературы Цэ Цзунчжоу, к работам которых мы обращались в главе «Общие представления о 文 вэнь в Древнем Китае».
В главе «Общие представления о 言 янь в Древнем Китае» были привлечены следующие работы: “Yan: A Dimension of Praxis and Its Philosophical Implications (A Chinese Perspective on Language)” Сунь Чжэньбиня, “A New Discourse on Xunzi’s Philosophy of Language” Пэн Чуаньхуа, “Zhuangzi’s Point of View about Language” Ф. Вишан, “Logic and Language in the Chuang-tzu” У. Альта и др.
В качестве источникового основания для написания вышеупомянутых глав также послужили «Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах», «Древнекитайская философия. Эпоха Хань» под ред. В. Г. Бурова, Р. В. Вяткина, М. Л. Титаренко, «Философские трактаты Сюнь-цзы» В.Ф. Феоктистова и «История китайской философии» Фэн Юланя.
Обзор источников. Основными опорными источниками в данной работе послужили свод из 41основных философских текстов древности «诸子集成» «Чжу цзы цзи чэн» («Корпус философской классики», или «Завершённое собрание всех философских трактатов»), один из древних китайских словарей «说文解字» Шо вэнь цзе цзы «Объяснение простых знаков и истолкование сложных», “The Mozi: A Complete Translation” Яна Джонстона (Ian Johnston).
Научная новизна исследования. Темы представлений о языке, рациональности, логики и диалектики, методологии, спора в Древнем Китае сейчас стали мыслиться основополагающими в исследовании китайской культуры и чаще рассматриваются мыслителями отдельно, однако работ, комплексно посвящённых представлениям о языке и философии языка в Древнем Китае, насчитывается сравнительно меньше. Кроме того, разработанность представленной темы в России значительно уступает её изученности на Западе. На устранение этих недостатков и направлена настоящая работа.
Структура работы. Настоящая работа строится в соответствии с целью и задачами и состоит из Введения, трёх Глав и Заключения. Главы делятся на более мелкие пункты и подпункты. В первой главе рассматривается одно из центральных понятий в литературной, эстетической и философской мысли культуры Китая – 文 вэнь, включающий целый спектр определений: «письмена»; «литературное творчество»; «культура»; «утонченный, изысканный»; «украшенный»; «цивилизованный»; «образованный»; «гражданский» и т.д., проанализированы представления древнекитайских мыслителей о文 вэнь, а также выявлены его значимость и положение в культуре Древнего Китая. Вторая глава посвящена изложению, анализу общих представлений о 言 янь «речи», доказывается, что иероглиф 言 янь изначально имел отношение только к речи, несмотря на то, что сегодня бином语言юй янь мы переводим как «язык» в самом широком понимании. Это доказательство иллюстрируется этимологическим происхождением термина 言янь, историей употребления рассматриваемого понятия и дополняется примерами из оригинальных древнекитайских текстов. Наконец, в третьей главе мы уделили внимание рассмотрению конкретных подходов и примеров к пониманию 言 янь «речи» различных древнекитайских философских учений и их наиболее выдающихся представителей, что позволило нам определить роль и место речи в мировоззрении китайцев. В конце приведены Заключение и Список использованных источников и литературы.
На протяжении долгого времени европейская мысль отказывалась видеть философию в Китае, поскольку в западном учёном мире господствовал европоцентризм. Затем европейские исследователи, занимавшиеся Востоком, начали трактовать китайскую мысль как интуитивную, нелогичную, имеющую эмотивный характер, однако, это опять же не дало оснований назвать китайскую мысль «подлинной» философией, поскольку, философия, прежде всего, базируется на аргументированных (желательно, с помощью формальной или математической логики) поисках истины. Европейские исследователи (такие как Роберт Оливер (“Communication and Culture in Ancient India and China”, 1971), Вернон Дженсен ( “Teaching East Asian Rhetoric”, 1987), Джэймс Мёрфи (“Intellectual Foundation of China”, 1971) Джорж Кеннеди ( “The Art of Persuasion”, 1980), Г. Дабс (“The Date of Shang Period”, 1951), Х. Накамура (“Ways of Thinking of Eastern Peoples: India, China, Tibet, Japan”, 1983), Ж. Род, Ш. Летурно и др.) предполагали, что в силу специфичности китайской письменности, её иероглифического характера, отсутствия грамматических форм, неизменяемости слов и т.д., в Китае не могло зародиться ни аргументации, ни логики, ни философии как таковой. Поскольку сейчас превалирует идеология философского плюрализма, а европоцентризм утратил своё былое значение, исследователи пересматривают взгляды на китайскую мысль: теперь в ней стали находить разные формы аргументации, и, соответственно, философии. Поэтому настоящая магистерская работа посвящена философии языка в Древнем Китае и представлениям древнекитайских мыслителей о собственном языке.
Рассмотрение философии языка в Древнем Китае, анализ принципиально различных взглядов древнекитайских философов позволит нам увидеть язык в тесной связи с культурными, историческими, политическими, нравственными, идеологическими и другими аспектами жизни Китая в те давние времена. Выявление значимости древнекитайского языка для мыслителей Поднебесной в постижении окружающего мира, природы, социальных отношений и воплощение этих знаний, технологий, творческих порывов в предметах культуры позволит лучше, точнее, глубже понять китайскую культуру, научную и философскую мысль того времени.
Анализ философии языка в Древнем Китае имеет важное значение и с точки зрения исследований различных аспектов современного китайского языка и культуры, особенно актуальных в современном мире торжества идеи культурного плюрализма и уважения к культурному своеобразию. Чтобы вникнуть и понять проблемы настоящего, необходимо вернуться к истокам самой китайской цивилизации, исследовать специфику китайского языка в древности, объяснить его «фундаментальность», благодаря которой шёл процесс поиска обоснований явлениям окружающего мира, формировалось оригинальное мировосприятие китайцев.
Тема осмысления языка, представлений о языке и речи, существования в китайской философской мысли аргументации, логики, по-прежнему не теряет своей актуальности и открыта для обсуждений и по сей день.
Философию языка как объекта настоящего исследования необходимо принципиально отличать от лингвистики и от лингвистической философии. Лингвистика – это дисциплина, которая представляет экспериментальные исследования в области структуры языка, его функциональной системы и истории языка, т.е. это область исследования языка как такового. Конечно, лингвистические теории могут поднимать некоторые философские проблемы языка, но они не сосредоточены напрямую на метафизических или эпистемологических проблемах, которые скорее будут волновать философов. Современный китайский исследователь Пэн Чуаньхуа, ссылаясь на Дж. Сёрля, пишет: «Очень важно различать философию языка и лингвистическую философию. Лингвистическая философия – попытка решить особые философские проблемы, проявляя внимание к обычному использованию определённых слов и других элементов в конкретном языке. Философия языка – попытка дать философски разъясняющие описания определённых главных особенностей языка, такие как отношение, правда, значение и необходимость, где применяются эмпирический и рациональный методы, а не спекулятивный или априорный…».1
Объектом исследования данной работы является философская мысль Древнего Китая нач. V – кон. III вв. до н. э. (эпоха «Борющихся царств», прибл. 475–221 гг. до н.э.).
Предметом исследования служат философские представления мыслителей Древнего Китая о речи, языке и культуре в целом.
Основной целью настоящей работы, таким образом, является системное описание философских представлений мыслителей Древнего Китая нач. V – кон. III вв. до н. э. (эпоха «Борющихся царств» 475-221 гг. до н.э.) о собственном языке.
Цель предполагает решение следующих задач:
• проанализировать представления древнекитайских мыслителей о文вэнь «письмена»; «литературное творчество»; «культура»; «утонченный, изысканный»; «украшенный»; «цивилизованный»; «образованный»; «гражданский» и т.д., выяснить его значимость и положение в культуре Древнего Китая.
• основываясь на ранних памятниках китайской классической литературы, определить место и роль言янь «речь» в структуре философского мировоззрения китайцев;
• рассмотреть конкретные практические подходы к пониманию文вэнь и 言янь у древнекитайских философских школ и их наиболее выдающихся представителей;
• через этимологический анализ и мифологические представления китайцев в древности обозначить истоки возникновения понятий 文вэнь и 言янь;
• сделать обзор исторического развития文вэнь и 言янь, выявить как наиболее часто встречающиеся, так и редкие употребления 文вэнь и 言янь в Древнем Китае;
• проанализировать гносеологический, философский, эстетический, социальный, этический, экономический и другие аспекты 文вэнь и 言янь.
Методологическая основа исследования. В данной работе применяются базовые для философии и истории науки методы: метод историко-философского анализа, интерпретации, реконструкции, а также общие методы гуманитарных наук: герменевтический, аксиологический, семиотический, логический и т.д.
Степень разработанности темы исследования. На данный момент имеется ряд работ, посвящённых проблеме философии, логики и диалектики древнекитайского языка. Среди востоковедов, занимавшихся и занимающихся рассматриваемой проблематикой, можно назвать Л.С. Васильева («Проблемы генезиса китайской мысли. Формирование основ мировоззрения и менталитета», «Проблемы генезиса китайского государства»), А.М. Карапетьянца («Древнекитайская философия и древнекитайский язык»), А.И. Кобзева («О категориях традиционной китайской философии», «Учение о символах и числах в китайской классической философии», «Формирование основ китайской философии» и др.), Ю.Л. Кроля («Спор как явление культуры Древнего Китая» и др.), А.А. Крушинского («Логика Древнего Китая»), И.С. Лисевич («Литературная мысль Китая: На рубеже древности и средних веков»), С.Ю. Рыкова («Теория познания и логика в древнекитайской философии» и др.), А.Б. Захарьина («Формирование концепции «культура» (вэнь) в Древнем Китае»), У. Альта (“Logic and Language in the Chuang-tzu”), А. Грэма (“Disputers of the Tao: philosophical argument in ancient China”), Ф. Вишан (“Zhuangzi’s Point of View about Language”), К. Фрейзера (“Distinctions, judgment, and reasoning in classical Chinese thought”, “Language and Ontology in Early Chinese Thought”), Ч. Хансена (“Analytic Theory in Chinese Philosophy of Language”, “Language and Logic in Ancient China. Michigan Studies on China”), К. Харбсмайера (“Language and Logic in Traditional China”), Лу Сина и Д. Франка (“On the Study of Ancient Chinese Rhetoric/Bian”), Бао Чжимина (“Language and World View in Ancient China”), Пэн Чуаньхуа (“A New Discourse on Xunzi’s Philosophy of Language”), Сунь Чжэньбиня (“Yan: A Dimension of Praxis and Its Philosophical Implications A Chinese Perspective on Language”), Чэн Бо (“Xunzi’s Politicized and Moralized Philosophy of Language”) и др.
К вопросу интерпретирования 文вэнь обращалось множество филологов, литературоведов, философов и других специалистов. В отечественной науке этим исследованиям занимались крупнейшие учёные-востоковеды, среди которых В. М. Алексеев, Н. И. Конрад, Л.Н. Меньшиков, И.С. Лисевич, А. И. Кобзев, К. Г. Голыгина, А.Б. Захарьин, Н.А. Новикова и др. Среди зарубежных исследователей стоит отметить американского синолога Х. Г. Крила, английского переводчика-востоковеда Артура Уэйли, Т. Борц-Борштейна, Мартина Керна, В.Х. Маира, специалиста по теории китайской литературы Цэ Цзунчжоу, к работам которых мы обращались в главе «Общие представления о 文 вэнь в Древнем Китае».
В главе «Общие представления о 言 янь в Древнем Китае» были привлечены следующие работы: “Yan: A Dimension of Praxis and Its Philosophical Implications (A Chinese Perspective on Language)” Сунь Чжэньбиня, “A New Discourse on Xunzi’s Philosophy of Language” Пэн Чуаньхуа, “Zhuangzi’s Point of View about Language” Ф. Вишан, “Logic and Language in the Chuang-tzu” У. Альта и др.
В качестве источникового основания для написания вышеупомянутых глав также послужили «Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах», «Древнекитайская философия. Эпоха Хань» под ред. В. Г. Бурова, Р. В. Вяткина, М. Л. Титаренко, «Философские трактаты Сюнь-цзы» В.Ф. Феоктистова и «История китайской философии» Фэн Юланя.
Обзор источников. Основными опорными источниками в данной работе послужили свод из 41основных философских текстов древности «诸子集成» «Чжу цзы цзи чэн» («Корпус философской классики», или «Завершённое собрание всех философских трактатов»), один из древних китайских словарей «说文解字» Шо вэнь цзе цзы «Объяснение простых знаков и истолкование сложных», “The Mozi: A Complete Translation” Яна Джонстона (Ian Johnston).
Научная новизна исследования. Темы представлений о языке, рациональности, логики и диалектики, методологии, спора в Древнем Китае сейчас стали мыслиться основополагающими в исследовании китайской культуры и чаще рассматриваются мыслителями отдельно, однако работ, комплексно посвящённых представлениям о языке и философии языка в Древнем Китае, насчитывается сравнительно меньше. Кроме того, разработанность представленной темы в России значительно уступает её изученности на Западе. На устранение этих недостатков и направлена настоящая работа.
Структура работы. Настоящая работа строится в соответствии с целью и задачами и состоит из Введения, трёх Глав и Заключения. Главы делятся на более мелкие пункты и подпункты. В первой главе рассматривается одно из центральных понятий в литературной, эстетической и философской мысли культуры Китая – 文 вэнь, включающий целый спектр определений: «письмена»; «литературное творчество»; «культура»; «утонченный, изысканный»; «украшенный»; «цивилизованный»; «образованный»; «гражданский» и т.д., проанализированы представления древнекитайских мыслителей о文 вэнь, а также выявлены его значимость и положение в культуре Древнего Китая. Вторая глава посвящена изложению, анализу общих представлений о 言 янь «речи», доказывается, что иероглиф 言 янь изначально имел отношение только к речи, несмотря на то, что сегодня бином语言юй янь мы переводим как «язык» в самом широком понимании. Это доказательство иллюстрируется этимологическим происхождением термина 言янь, историей употребления рассматриваемого понятия и дополняется примерами из оригинальных древнекитайских текстов. Наконец, в третьей главе мы уделили внимание рассмотрению конкретных подходов и примеров к пониманию 言 янь «речи» различных древнекитайских философских учений и их наиболее выдающихся представителей, что позволило нам определить роль и место речи в мировоззрении китайцев. В конце приведены Заключение и Список использованных источников и литературы.
Настоящая магистерская работа посвящена философии языка в Древнем Китае нач. V – кон. III вв. до н. э. (эпоха «Борющихся царств» 475-221 гг. до н.э.) и системному описанию представлений древнекитайских мыслителей о собственном языке, речи и культуре.
Для этой цели, в первой главе мы рассмотрели этимологию одного из центральных понятий в философской мысли Китая – 文 вэнь, проанализировали представления о 文 вэнь древнекитайских мыслителей, изучили наиболее часто встречающиеся, а также редкие употребления 文вэнь, выявили его значимость и положение в культуре Древнего Китая.
В китайской языковой картине мира имеется чётко выраженная дихотомия устной и письменной формы языка: 言 янь и 文 вэнь. Однако 文 вэнь не сразу мыслился в значении письма и письменной традиции. Так, в период Западного Чжоу (1066 – 771 г. до н.э.) пиктограмма 文 вэнь на сосудах и в надписях воспроизводит человека с нанесённой на его тело татуировкой. Таким образом, вэнь с самого начала означал человека. Одно из архаических значений вэнь – «красно-синий узор», «тканое узорочье», «тканый предмет». В некоторых древнекитайских трактатах вэнь подразумевает знаки природной упорядоченности, которые проявлялись в символах взаимосвязи вещей и по которым познавали закономерности в окружающей среде.
В период Шан (1600 – 1027 гг. до н. э.) вэнь встречается в текстах в качестве эпитета в посмертном имени усопшего правителя – шанского Вэнь У Дина, затем вэнь переходит в культ предков Западного Чжоу (1066 – 771 г. до н.э.) и начинает употребляться как эпитет перед терминами родства и титулами в посмертных именах предков.
Во времена династии Восточное Чжоу (770-221 гг. до н.э.) вэнь продолжает использоваться в посмертных именах чжоуской элиты, в значении «Мудрый», «Просвещённый», «Культурный». Под этими эпитетами чаще всего понималась личность, в частности, правитель или благородный муж, прекрасно знавший религиозный ритуал и светский этикет.
В конфуцианстве вэнь в качестве культурного знания, вмещавшее в себе самое широкое понятие образованности и этических добродетелей, воспринималось как драгоценное, оставленное в записях политико-культурное наследие, воплощение мудрости «совершенномудрых» государей древности圣шэн. В Лунь юе понятие вэнь мыслился как практическое знание ритуала и этикета. Вэнь — не письмо и не письменность, а, в первую очередь, то, что написано знаками письма; воплощённая в жизни духовная культура, запечатлённая в слове.
Во времена эпохи Чжаньго («Борющиеся царства», 475-221 г. до н.э.) вэнь означает предмет «культурного знания» – сами обряды и обрядность. В это время концепция «культура» 文 вэнь продолжает развиваться в другом памятнике конфуцианской мысли – Сюнь-цзы, где понятие вэнь представлено как в виде динамических форм – обрядов, так и статических – уставов. Религиозные формы культуры ставились в один ряд с формами государственности – придворным этикетом, правилами социальной этики, разрядами наказаний, армейскими уставами и т.д. Как считал мыслитель, элита того времени нуждалась в культуре в целях оптимального выражения ритуальных эмоций.
Во многих идеологиях Древнего Китая понятие «культура, обряды» было тесно связано с расходами. Моисты и даосы, в некотором роде противостоявшие конфуцианцам и представлявшие простой народ, всегда ратовали за «сокращение расходов» на дорогостоящие пышные обряды, чтобы пощадить простых людей, избежать бедности и «укрепить хозяйственную основу».
Конфуцианская концепция вэнь в полемике крепнет и, помимо культурной обрядности, постепенно вбирает в себя и другие знаковые символы культуры элиты. Особенностью иероглифа вэнь является то, что он на протяжении веков продолжает следованию традиции и вбирает все значения, которые возникали в каждую определённую эпоху. Однако только в эпоху династии Восточная Хань (25-220 г. н.э.) вэнь начинает конкретно означать произведения письменности, но эта тема дальнейших исследований, так как выходит за временные рамки настоящей работы.
Таким образом, в работе также удалось рассмотреть конкретные практические подходы к пониманию文вэнь древнекитайских философских школ и их наиболее выдающихся представителей.
Во второй и третьей главах было исследовано отношение к понятию «речи» мыслителей Древнего Китая. В этих главах подробно описано, чем «язык» отличается от «речи» и почему 言янь следует понимать и переводить как «речь», а не «язык». В данной работе это иллюстрируется этимологическим происхождением термина 言янь, историей употребления рассматриваемого термина, особенностями словообразования, и дополняется примерами из оригинальных древнекитайских текстов. В практической части исследования (в третьей главе) мы уделили внимание подходам к пониманию «речи» различных древнекитайских философских учений и их наиболее выдающихся представителей, что позволило нам определить роль и место речи в мировоззрении китайцев.
Причину в том, что «речь» в Древнем Китае не развилась до понимания «языка», мы видим, прежде всего, в том, что в Китае не сформировалось понимания слова как Логоса, что имело место в западной культуре (в древнегреческой философии). Слова в Древнем Китае мыслились не имеющими самоценности, не носившими субстанциального характера постоянства, фиксированности, не имевшими строго очерченных границ понятийного аппарата. Поскольку янь «речь» в Древнем Китае не приобрела такого же философского статуса, как Логос в Древней Греции, это, возможно, отразилось на неразвитости логики в том смысле, в котором она получила своё развитие на Западе. Понятие речи не эволюционировало в абстрактно-теоретическое понятие языка, поскольку китайцы не видели в словах важности самой по себе (а не для какой-либо практики), у них не было мотивации для создания стройной языковой системы и изучения языка самого по себе.
Исходя из прагматической точки зрения всей культуры Китая, слова в Срединном государстве, как правило, служили для того, чтобы передать некий смысл, который за ними стоит. Поэтому слова в Древнем Китае являлись лишь инструментом/средством для передачи подразумеваемого намерения.
Из-за того, что существовавшие в Древнем Китае философские школы имели разные подходы к пониманию «речи», философские взгляды этих школ сильно разнятся. Конфуцианцы взяли моральное совершенствование в качестве генерального направления развития своего учения, а «речь» считали средством на пути к главной цели – становления настоящим Человеком с большой буквы. Поэтому функция речи у представителей конфуцианства, по большей части, заключалась в разрешении этических и политических вопросов жизни. Согласно конфуцианцам, невозможно отделить понятие речи от её использования, так же как и невозможно расценивать слова как правдивые или ложные не судя по правильным или неправильным действиям. Вопрос «речи» никогда не рассматривался конфуцианцами отдельным и самостоятельным вопросом, а чаще всего сводился в контекст этики или относился к социально-политической сфере.
Даосы касались отношения речи и знания и показали природу речи, выделяя в ней главную особенность – ограниченность. По их представлению, ограниченность речи влечет ограниченность знания. Не только весь пласт знания ограничен словами/речью, но и критерии знания также ею и определяются. Даосы многократно акцентировали на том, что между миром естественной речи и миром человеческой «настоящей» жизни существует очень большая пропасть; то, что разграничено и определено речью, не может быть точно разграниченным в природе. Чтобы схватить природу вещей и идти в ногу с Дао, мы должны научиться обходиться без языка, по мнению даосов. Что их действительно волновало – это жить жизнью без границ, вне рамок, разрушая все виды ограничений, особенно лингвистических, жить в соответствии с человеческой природой. Поэтому ядро выдвинутых ими лингвистических проблем на самом деле тоже имеет прагматичный характер.
Моисты приблизились к токованию «речи» с логической точки зрения. Они поделили 言янь на три главные категории: понятия, суждения и объяснения, среди которых суждениям отводилась центральная позиция. С одной стороны, значение понятия представлено в суждении, а с другой, – объяснение выступает как расширение суждения. Главными условиями правдивости высказываний выступали «причины/основания», «образец/страндарт» и «однородность». Такое понимание представляет аналитическую тенденцию древнекитайской культуры. Основная цель в высказываниях и суждениях, по моистам, – отличать правду от лжи, верное от неверного, «того» от «не того» в этической и политических сферах, в этом также виден их прагматизм мышления.
С точки зрения китайцев в целом, 言янь и 文 вэнь являются символической системой, неотделимой от человеческой деятельности. Понимание их особенностей – это понимание человека, его умонастроения, мировоззрения, это является путём к тому, чтобы жить осознанной жизнью, где культура, письменность и речь – есть важная сторона практической жизни. Обсуждению言янь и 文 вэнь уделялось много внимания в Древнем Китае, и в будущем предстоит узнать, каким образом, когда, при каких условиях и почему в литературной мысли Китая проступает стремление вычленить из словесности ту часть, которая имеет ценность прекрасного, что содержится в изысканных словесных выражениях, и как стали выделять искусство слова как такового. Данная тема очень обширна, и она может послужить дальнейшим исследованиям.
Для этой цели, в первой главе мы рассмотрели этимологию одного из центральных понятий в философской мысли Китая – 文 вэнь, проанализировали представления о 文 вэнь древнекитайских мыслителей, изучили наиболее часто встречающиеся, а также редкие употребления 文вэнь, выявили его значимость и положение в культуре Древнего Китая.
В китайской языковой картине мира имеется чётко выраженная дихотомия устной и письменной формы языка: 言 янь и 文 вэнь. Однако 文 вэнь не сразу мыслился в значении письма и письменной традиции. Так, в период Западного Чжоу (1066 – 771 г. до н.э.) пиктограмма 文 вэнь на сосудах и в надписях воспроизводит человека с нанесённой на его тело татуировкой. Таким образом, вэнь с самого начала означал человека. Одно из архаических значений вэнь – «красно-синий узор», «тканое узорочье», «тканый предмет». В некоторых древнекитайских трактатах вэнь подразумевает знаки природной упорядоченности, которые проявлялись в символах взаимосвязи вещей и по которым познавали закономерности в окружающей среде.
В период Шан (1600 – 1027 гг. до н. э.) вэнь встречается в текстах в качестве эпитета в посмертном имени усопшего правителя – шанского Вэнь У Дина, затем вэнь переходит в культ предков Западного Чжоу (1066 – 771 г. до н.э.) и начинает употребляться как эпитет перед терминами родства и титулами в посмертных именах предков.
Во времена династии Восточное Чжоу (770-221 гг. до н.э.) вэнь продолжает использоваться в посмертных именах чжоуской элиты, в значении «Мудрый», «Просвещённый», «Культурный». Под этими эпитетами чаще всего понималась личность, в частности, правитель или благородный муж, прекрасно знавший религиозный ритуал и светский этикет.
В конфуцианстве вэнь в качестве культурного знания, вмещавшее в себе самое широкое понятие образованности и этических добродетелей, воспринималось как драгоценное, оставленное в записях политико-культурное наследие, воплощение мудрости «совершенномудрых» государей древности圣шэн. В Лунь юе понятие вэнь мыслился как практическое знание ритуала и этикета. Вэнь — не письмо и не письменность, а, в первую очередь, то, что написано знаками письма; воплощённая в жизни духовная культура, запечатлённая в слове.
Во времена эпохи Чжаньго («Борющиеся царства», 475-221 г. до н.э.) вэнь означает предмет «культурного знания» – сами обряды и обрядность. В это время концепция «культура» 文 вэнь продолжает развиваться в другом памятнике конфуцианской мысли – Сюнь-цзы, где понятие вэнь представлено как в виде динамических форм – обрядов, так и статических – уставов. Религиозные формы культуры ставились в один ряд с формами государственности – придворным этикетом, правилами социальной этики, разрядами наказаний, армейскими уставами и т.д. Как считал мыслитель, элита того времени нуждалась в культуре в целях оптимального выражения ритуальных эмоций.
Во многих идеологиях Древнего Китая понятие «культура, обряды» было тесно связано с расходами. Моисты и даосы, в некотором роде противостоявшие конфуцианцам и представлявшие простой народ, всегда ратовали за «сокращение расходов» на дорогостоящие пышные обряды, чтобы пощадить простых людей, избежать бедности и «укрепить хозяйственную основу».
Конфуцианская концепция вэнь в полемике крепнет и, помимо культурной обрядности, постепенно вбирает в себя и другие знаковые символы культуры элиты. Особенностью иероглифа вэнь является то, что он на протяжении веков продолжает следованию традиции и вбирает все значения, которые возникали в каждую определённую эпоху. Однако только в эпоху династии Восточная Хань (25-220 г. н.э.) вэнь начинает конкретно означать произведения письменности, но эта тема дальнейших исследований, так как выходит за временные рамки настоящей работы.
Таким образом, в работе также удалось рассмотреть конкретные практические подходы к пониманию文вэнь древнекитайских философских школ и их наиболее выдающихся представителей.
Во второй и третьей главах было исследовано отношение к понятию «речи» мыслителей Древнего Китая. В этих главах подробно описано, чем «язык» отличается от «речи» и почему 言янь следует понимать и переводить как «речь», а не «язык». В данной работе это иллюстрируется этимологическим происхождением термина 言янь, историей употребления рассматриваемого термина, особенностями словообразования, и дополняется примерами из оригинальных древнекитайских текстов. В практической части исследования (в третьей главе) мы уделили внимание подходам к пониманию «речи» различных древнекитайских философских учений и их наиболее выдающихся представителей, что позволило нам определить роль и место речи в мировоззрении китайцев.
Причину в том, что «речь» в Древнем Китае не развилась до понимания «языка», мы видим, прежде всего, в том, что в Китае не сформировалось понимания слова как Логоса, что имело место в западной культуре (в древнегреческой философии). Слова в Древнем Китае мыслились не имеющими самоценности, не носившими субстанциального характера постоянства, фиксированности, не имевшими строго очерченных границ понятийного аппарата. Поскольку янь «речь» в Древнем Китае не приобрела такого же философского статуса, как Логос в Древней Греции, это, возможно, отразилось на неразвитости логики в том смысле, в котором она получила своё развитие на Западе. Понятие речи не эволюционировало в абстрактно-теоретическое понятие языка, поскольку китайцы не видели в словах важности самой по себе (а не для какой-либо практики), у них не было мотивации для создания стройной языковой системы и изучения языка самого по себе.
Исходя из прагматической точки зрения всей культуры Китая, слова в Срединном государстве, как правило, служили для того, чтобы передать некий смысл, который за ними стоит. Поэтому слова в Древнем Китае являлись лишь инструментом/средством для передачи подразумеваемого намерения.
Из-за того, что существовавшие в Древнем Китае философские школы имели разные подходы к пониманию «речи», философские взгляды этих школ сильно разнятся. Конфуцианцы взяли моральное совершенствование в качестве генерального направления развития своего учения, а «речь» считали средством на пути к главной цели – становления настоящим Человеком с большой буквы. Поэтому функция речи у представителей конфуцианства, по большей части, заключалась в разрешении этических и политических вопросов жизни. Согласно конфуцианцам, невозможно отделить понятие речи от её использования, так же как и невозможно расценивать слова как правдивые или ложные не судя по правильным или неправильным действиям. Вопрос «речи» никогда не рассматривался конфуцианцами отдельным и самостоятельным вопросом, а чаще всего сводился в контекст этики или относился к социально-политической сфере.
Даосы касались отношения речи и знания и показали природу речи, выделяя в ней главную особенность – ограниченность. По их представлению, ограниченность речи влечет ограниченность знания. Не только весь пласт знания ограничен словами/речью, но и критерии знания также ею и определяются. Даосы многократно акцентировали на том, что между миром естественной речи и миром человеческой «настоящей» жизни существует очень большая пропасть; то, что разграничено и определено речью, не может быть точно разграниченным в природе. Чтобы схватить природу вещей и идти в ногу с Дао, мы должны научиться обходиться без языка, по мнению даосов. Что их действительно волновало – это жить жизнью без границ, вне рамок, разрушая все виды ограничений, особенно лингвистических, жить в соответствии с человеческой природой. Поэтому ядро выдвинутых ими лингвистических проблем на самом деле тоже имеет прагматичный характер.
Моисты приблизились к токованию «речи» с логической точки зрения. Они поделили 言янь на три главные категории: понятия, суждения и объяснения, среди которых суждениям отводилась центральная позиция. С одной стороны, значение понятия представлено в суждении, а с другой, – объяснение выступает как расширение суждения. Главными условиями правдивости высказываний выступали «причины/основания», «образец/страндарт» и «однородность». Такое понимание представляет аналитическую тенденцию древнекитайской культуры. Основная цель в высказываниях и суждениях, по моистам, – отличать правду от лжи, верное от неверного, «того» от «не того» в этической и политических сферах, в этом также виден их прагматизм мышления.
С точки зрения китайцев в целом, 言янь и 文 вэнь являются символической системой, неотделимой от человеческой деятельности. Понимание их особенностей – это понимание человека, его умонастроения, мировоззрения, это является путём к тому, чтобы жить осознанной жизнью, где культура, письменность и речь – есть важная сторона практической жизни. Обсуждению言янь и 文 вэнь уделялось много внимания в Древнем Китае, и в будущем предстоит узнать, каким образом, когда, при каких условиях и почему в литературной мысли Китая проступает стремление вычленить из словесности ту часть, которая имеет ценность прекрасного, что содержится в изысканных словесных выражениях, и как стали выделять искусство слова как такового. Данная тема очень обширна, и она может послужить дальнейшим исследованиям.
Подобные работы
- ИДЕАЛ МУДРЕЦА В ФИЛОСОФИИ ДРЕВНЕГО КИТАЯ
Магистерская диссертация, философия. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2020 - Роль традиций в политической культуре Китая
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 5900 р. Год сдачи: 2016 - ДАОСИЗМ: ЕГО МЕСТО И РОЛЬ В ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ КИТАЯ
Главы к дипломным работам, история . Язык работы: Русский. Цена: 4700 р. Год сдачи: 2021 - Идейно-философские смыслы белого, черного и красного цветов в культуре Китая
Магистерская диссертация, философия. Язык работы: Русский. Цена: 4330 р. Год сдачи: 2020 - Слово Китай и его дериваты в языке и речи
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4960 р. Год сдачи: 2016 - КОНЦЕПТ «КИТАЙ» В РУССКОЙ ПОЭТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 5700 р. Год сдачи: 2016 - Методология подготовки и интеллектуально-технологического сопровождения научных исследований
Диссертация , филология. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 1996 - Сравнительное исследование ''в особом историческом периоде'' российской и китайской интеллигенции
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4870 р. Год сдачи: 2016 - Сравнительное исследование ''в особом историческом периоде'' российской и китайской интеллигенции
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4825 р. Год сдачи: 2016
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
Каталог работ (149689)
- Бакалаврская работа (38377)
- Диссертация (978)
- Магистерская диссертация (22143)
- Дипломные работы, ВКР (60425)
- Главы к дипломным работам (2138)
- Курсовые работы (10524)
- Контрольные работы (6265)
- Отчеты по практике (1357)
- Рефераты (1481)
- Задачи, тесты, ПТК (631)
- Ответы на вопросы (155)
- Статьи, Эссе, Сочинения (942)
- Бизнес-планы (51)
- Презентации (106)
- РГР (84)
- Авторефераты (РГБ) (1692)
- Диссертации (РГБ) (1882)
- Прочее (458)
Новости
06.01.2018
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь в выполнении учебных и научных работ на заказ ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ
дальше»» Все новости
Статьи
- Где лучше заказывать диссертации и дипломные?
- Выполнение научных статей
- Подготовка диссертаций
- Подводные камни при написании магистерской работы
- Помощь в выполнении дипломных работ
»» Все статьи
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
