Круг вопросов и проблем, которые естественным образом возникают, если мы пытаемся говорить о визуальном опыте в целом, затрудняют концептуализацию указанной в заголовке темы. Определение визуального, сфера его применимости и адекватности необходимым образом детерминированы контекстом дисциплины, от лица которой и дается это определение. Трудность состоит в самой специфике функционирования визуального, тех прикладных аспектах, через которые и благодаря которым вообще имеет смысл говорить о практиках визуального и повседневности, медиа и образе. Провозглашенный Уильямом Митчеллом пикториальный поворот, а следом, диагностированный Готфридом Бёме, иконический поворот лишь усиливают разногласия между дисциплинами относительно того, что понимать под образом, определение которого непосредственно отсылает к визуальному. Поверхностный обзор представленных в академических кругах изысканий на темы образа и визуального, воображаемого и видения, говорит о богатстве коннотативных и конститутивных возможностей, однако здесь же полагается и своего рода ограниченность: очертания так и не приобретают четкость, мутные образования не дают определенности ни форме, ни содержанию, только пыль и туман. Но и попытки философии связать визуальные практики наукоемких, культурологических, социальных и искусствоведческих дисциплин наталкиваются на противодействие с их стороны, что большей частью связано с невозможностью учесть все оттенки и нюансы, с которыми сталкивается любая из научных областей, свести все к единой, универсальной структуре. То, что в итоге получается лишь конструкт, который далек от того, чтобы играть роль всеобъемлющей теории.
Столь обширное вводное слово ставит целью проиллюстрировать насколько, с одной стороны, непродуктивны, и, с другой стороны, несвоевременны на данный момент устремления охватить в изложении то, что не поддается концептуализации в своей совокупности, однако может быть осмыслено в своих частях. В заданном исследовании мы намерены остановиться на тех аспектах визуального опыта, которые находят свое выражение в фотографическом образе.
Актуальность. Сегодня окружающая среда человека изобилует образами, уже нет социального пространства вполне свободного от «картинок повседневности»: на улице и дома, в транспорте и магазинах, в кинотеатре и музеях, парках и спортивных площадках - рекламные щиты, общественные знаки и схемы движения нас ждут и примечают, обращают наше внимание. Реклама и технологии продвижения (PR) создают удобные и уютные места обитания и пастбища для потенциальных потребителей и клиентов, усыпляя и анестезируя скидками и фуд-кортами, представлениями и концертами, модными показами и дегустациями. Простые и безыскусные образы поступательно вторгаются в жизнь, незаметно размечают ее и регистрируют. Повседневность и повседневные практики, покинув границы квартир и домов, расположились в «местах общественного пользования», стали достоянием широкой публики. Виртуальная среда атомизирует новые паттерны видения, создает альтернативную реальность, континуум, в котором жизненный опыт и ориентации по иному интенсифицируются, проживаются и размещаются; цифровое пространство генерирует уникальные технологии персонального обустройства, которые уже не вписываются в старые парадигмальные (аналоговые) отношения, но нуждаются не только в осмыслении, но детерминации. Не в последнюю очередь наш интерес к проблематике выражает желание понять современные фотографические упражнения, включая практики в социальных сетях, популярность которых связана, в том числе, и с активно продвигаемыми здесь визуальными технологиями, набирающими обороты экономическими (пример: интернет-коммерция, big data) и политическими (пример: PR- аккаунты политиков в twitter, facebook, instagram) стратегиями.
Новизну исследования мы видим в том, что антропология фотография является пока мало изученной областью, а фотографические антропотехники, остаются пока в поле ведения терапевтической практики, где пространство применения фотографии ограничено ее целевыми установками.
Объектом нашего исследования является фотография, предметом исследования - фотографические антропотехники; то, как они функционируют и какими смыслами нагружается, а также то, как выстраиваются фотографические практики в зависимости от контекста деятельности и социального пространства выступает целью научной работы.
В соответствие с выше означенной целью, перед нами встают следующие задачи:
1. Проследить историю фотографии в антропологическом измерении, ее рождение и концептуализацию за период с 1839 г. до 30-х гг. XX века, поскольку именно в этом временном отрезке, по нашему мнению, складываются парадигмы вернакулярной фотографии, которые затем трансформируются, преобразовываются под воздействием социальных и техногенных сдвигов.
2. Рассмотреть фотографию в контексте различных практик: терапевтической, виртуальной, где отдельное место будет уделено концептуализации фотографии в исполнении Ролана Барта на примере его последнего произведения «Camera Lucida. Комментарий к фотографии».
3. Концептуализировать фотографические практики в терминах философии, внести критический элемент в позиционные структуры упражнений.
Гипотезу, таким образом, мы можем сформулировать так: фотография - антропологический факт, она есть неоспоримое свидетельство и алиби человеческого существования наряду с религией, искусством и кино. В каком-то смысле она по-новому выстраивает антропологию человека.
Итак, антропологическое измерение фотографических практик и философская концептуализация повседневной (вернакулярной) фотографии стали предметом нашего анализа. В данной работе мы ограничились только небольшой палитрой специфических особенностей и алгоритмических детерминант производства и конституирования индивидуальных антропопотехник. Многогранность и многоаспектность выбранной нами тематики служит своего рода извинением в невозможности полного и завершенного анализа, мы согласны с тем, что многое не попало в фокус нашего исследовательского интереса в силу, как институциональных ограничений, так и широты диапазона представленных в академических кругах материала, простора для интерпретаций и трактовок. Антропология фотография, за которую мы выступаем в данном сочинении, еще только начинает складываться, и в этом состоит как сложность в вербализации курса изыскания, так и несравненное достоинство такой попытки: непредвзято взглянуть на обычные предметы, посмотреть со стороны на, казалось бы, самые очевидные вещи и события, переосмыслить клишированные слова и мнения, придав им терминологическую определенность и осмысленность.
Философия фотография и антропология фотография, на наш взгляд, усиливают концептуальное взаимообращение, перетекание и взаимосвязь разнообразных фотографических практик, где «антропотехники» Петера Слотердайка, «техники себя» Мишеля Фуко, «тактики и стратегии» Мишеля де Серто не только лишь искусно выстроенные учения и теоретические конструкты, но действенные способы рефлексии над отношениями, связывающие людей друг с другом и с миром. Несмотря на то месиво и неразличимое ассорти образов, которое ежедневно и ежечасно генерируют средства массмедиа, способы самоконструирования и само(ре)презентации посредством аналоговых форм повседневной фотографии все еще обладают определенным очарованием, а интимные, скрытые от посторонних глаз, пространства обитания снимков добавляют им аромат домашнего уюта и вкус к традиционным формам инициации : «главная тайна фотографии скрывается именно там, где располагается обычная фотокарточка - в семейном фотоальбоме, например, или в сельском доме, где карточки висят под стеклом, засиженном мухами» . Приведенные слова Александра Секацкого как нельзя лучше иллюстрируют самобытный характер вернакулярного фото, на территории которого может развернуться герменевтика субъекта, свидетельствуя об уникальности его Dasein в мире. Но тайна фотографии еще не разгадана, она скрыта под завесой субституированных визуальных форм, в формировании и распространении которых немаловажную роль играет виртуальная среда.
Различие между аналоговой и дигитальной фотографией, которое мы обрисовали в данной работе, не располагается только лишь на поверхности, связывающей внешнюю морфологию объекта и внутренние установки субъекта, оно интенсифицируется на макроуровне и включает как местные социо-политические, так и действующие в мировом масштабе антропосоциогенные факторы. Фотография, так и иначе, включается в непрекращающуюся визуальную гонку, становится «кинематографичной» (фотоленты, фотопотоки, фотосерии, обильно представленные на страницах в социальных сетях и блогах). Фотография оказывается жертвой набирающей бег современной «мобилизации в масштабах всей планеты» . Однако, в ее инобытии, иноприродности, несвойственности и «несовременности» скрываются и потенциальные возможности для будущих трансформаций субъективности. Формируя и формулируя своеобразную оппозицию кинетике, мобильности и другим «кинематографическим» формам идентификации и мифологизации, фотография взывает к неспешной, вдумчивой и аккуратной работе сосредоточенного глаза.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
