Диссертация посвящена исследованию творческого метода М.А. Врубеля.
Если проследить, как воспринимали и интерпретировали гений Врубеля, при его жизни и впоследствии, можно уловить два различных подхода, две позиции. В этом проявилось методологическое различие в отношении к самому феномену творчества Врубеля. А.Н. Бенуа видит сильную сторону Врубеля в том, что тот вступает в творческий диалог и с искусством прошлых эпох, и с современными ему мастерами, и считает это качество адекватным эстетической доминанте эпохи. Слабость же художника, по мнению критика, в том, что он «не знает границ своего таланта», и это также симптоматично. Подобный подход стал типичным для целого ряда исследователей (Н.М. Тарабукин, Д.В. Сарабьянов, Н.А. Дмитриева и др.), анализировавших произведения Врубеля с позиции стиля. Иная позиция в оценке творчества мастера прозвучала у А. Головина, полагавшего, что определяющей характеристикой искусства Врубеля является эпитет «классическое». Эта точка зрения стала отправной для исследований М.М. Алленова, С.М. Даниэля, и других искусствоведов, сделавших акцент на глубокую связь Врубеля с традициями европейского классицизма, его общность с академическим искусством.
В творчестве Врубеля есть то, что постижимо только «изнутри»: врубелевский генезис, обусловленный синтезом неповторимого дарования Врубеля, его интровертного темперамента и чистяковской школы, настоянной на академической традиции, «культе глубокой натуры» и европейских новациях (живописи Фортуни, Мейссонье, Бастьен-Лепажа). Техника этого синтеза и определяет «внутреннюю лабораторию» художника, «алхимию» его творчества. Отсюда следует, что для изучения творчества Врубеля приоритетным становится подход именно с позиций метода, дающий возможность выявить его значение как создателя уникальных форм.
Ни один персонаж, ни один предмет у Врубеля не остается самим собой; все подвержено метаморфозам и трансформациям. Наряду с изобразительной задачей, в любой вещи Врубеля чувствуется стремление выразить, пользуясь выражением Б. Л. Пастернака, «как образ входит в образ и как предмет сечет предмет»: метафорическое соединение образов обретает пластический
эквивалент. Идея формообразования произведений Врубеля представляется адекватной изначальной, еще античной, концепции метафоры.
Налицо проблема методологического характера, связанная с интерпретацией самого понятия метафоры; смысловой соподчиненности и взаимосвязанности понятий «метафора», «символ», «образ». При изучении творческого метода Врубеля данная проблема должна сказаться особенно ощутимо. В отношении этого художника, как, пожалуй, никого другого в отечественном искусстве, актуальна проблема изобразительной метафоры. Метафора, применительно к изображению, обозначается в искусствоведческих текстах как пластическая, изобразительная, или визуальная. Важно осознать сам механизм метафоры в конкретном художественном произведении, логику художника, использующего метафорический язык, его систему и индивидуальную специфику.
Врубель начинает работу над композицией не с графического поиска линейных ритмов и силуэтов статуарных форм, а с осмысления пространственных закономерностей и взаимосвязей; на этой стадии он оперирует не столько проекциями тел и предметов на изобразительную поверхность, сколько их объектами, пребывающими в предметном пространстве изображения. Для него является творческой проблемой выяснение закономерности, обоснованности размещения фигур, мера сближенности и обособленности, органичная для данной композиционной ситуации. Способность художника поставить такого рода проблему, осознать саму возможность ее существования - уже компонент творческого метода. Благодаря этой интенции Врубелю удавалось столь органично помещать фантастических персонажей в натуральную среду, которую зритель воспринимает не как пейзажный фон, а как естественную среду их обитания: среднерусская болотистая опушка для Пана, куст сирени для девушки-дриады, воздушное пространство между горных хребтов - для летящего Демона.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
