Тип работы:
Предмет:
Язык работы:


ВОСТОК В РАННЕЙ ПРОЗЕ ВСЕВОЛОДА ИВАНОВА

Работа №66343

Тип работы

Магистерская диссертация

Предмет

филология

Объем работы71
Год сдачи2017
Стоимость4990 руб.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Просмотрено
227
Не подходит работа?

Узнай цену на написание


Введение 2
Глава 1. Восток в повести «Бронепоезд 14-69» 11
1.1. Образ китайца и японца в повести 11
1.2. Образ Китая 19
1.3. Мотив порядка 27
Глава 2. Восток в повести «Возвращение Будды» 34
2.1. Китайские эпиграфы 36
2.2. Сюжет 40
2.3. Персонаж 43
2.4. Мотив страдания 47
2.5. Мотив вечности 52
2.6. Мотив порядка 56
Заключение 62
Список использованной и цитируемой литературы 65

Восточная тема занимает важное место в русской литературе ХХ века. Изучение Востока имеет большое значение для поиска нравственных и духовных ценностей человечества. Образы Востока приобретают новое звучание в творчестве писателей 20-х гг., в послереволюционный период, когда заметно усилился интерес к жизни народов других государств. Появляется немало художественных произведений, посвященных исследованию соотношения национального и интернационального характера. Особенно интенсифицируется внимание к китайскому дискурсу. Образ Китая, китайцев, китайские мотивы привлекают молодых писателей, стремящихся зафиксировать важнейший для России момент истории. Следует отметить, что восточный мотив становится важной составляющей смысловой структуры текстов таких писателей, как Б. Пильняк, Вс. Иванов, Л. Леонов, О. Мандельштам и др.
У М. Булгакова обращение к традициям Китая связано с поиском писателем модели порядка, альтернативной российскому хаосу.
Б. Пильняк уделяет внимание образу Китая в авангардном романе «Голый год», известном своей антизападной направленностью. Размышляя о возможных путях России, Пильняк отдает предпочтение восточной модели как более близкой России.
Для Л. Леонова, «обращение писателя к эстетике и этике Восточной культуры продиктовано стремлением найти аналогии между древним миром мифологии Азии и современностью» . Ставя перед собой цель стилизовать восточную повествовательную манеру, Л. Леонов обратился к китайскому жанру касыды. В текст включаются пословицы и мудрые изречения — хадисы, которые позаимствованы Л. Леоновым из восточного фольклора. Особо следует отметить то, что «леоновские метафоры содержат в себе явное обращение восточного человека к символике богатства, ассоциировавшегося прежде всего с драгоценными камнями, они же считались и символом красоты...» . В обращении Л. Леонова к восточной проблематике заметно влияние А. Белого, в романе которого «Петербург» образы Китая и китайцев занимают особое место. Главный герой — Николай Аполлонович Аблеухов, петербургский чиновник, косвенно «виновен» в гибели старого российского миропорядка из-за своей приверженности Западу и Европе и недостаточного уважения к Востоку и своим восточным корням. Роман «Петербург» насыщен восточными, в первую очередь, китайскими образами.
Для О. Мандельштама китаец — это символ непонятности, загадочности. Писатель сравнивает себя с китайцем для того чтобы подчеркнуть униженное положение поэта. В «Четвертой прозе» Мандельштам использует образ «китайца» как символ полного непонимания между поэтом и его временем, как воплощение всего «самого чуждого, загнанного и в то же время таящего страшную угрозу».
Образ китайца-авантюриста, «занесенного в Россию разящим ветром» революции, запечатлел и И. Бабель в рассказе «Ходя» (1923). Бабелевский персонаж мечтает о русской девушке, и в то же время прекрасно осознает, что его счастье «так же призрачно, как петербургская ночь», отсюда его типично восточное спокойствие и независимость от хаоса окружающего мира. В самом названии рассказа автор намекает на распространенный в литературе 1920-х гг. тип героя «идущего», странствующего, отправляющегося в другие земли в поиске лучшей жизни. К этому типу в полной мере относится и ходя Сен-Зен- По из булгаковской «Китайской истории».
Как верно отметила К. Пчелинцева, «Китай все более втягивается в глобальную проблему Россия-Восток-Запад. Это уже не далекая экзотическая страна с непонятными традициями, а вполне реальное государство на Дальнем Востоке, судьбы которого переплетаются с судьбами России». Наиболее полно и адекватно мотив «переплетения судеб Китая и России» эксплицирован в ранней прозе Вс. Иванова, в его повестях «Бронепоезд 14-69» и «Возвращение Будды» По мнению И. Урюпина, «революционный радикализм китайских бойцов Красной Армии, принимавший своеобразную форму жертвенного протеста, в точности воспроизвели и М. Булгаков, и Вс. Иванов, отразив особое мироощущение народов Китая, в котором ярко проявилось специфики буддийское отношение к борьбе за идеал, не допускающее какой бы то ни было внешней агрессии, зато поощряющее агрессию внутреннюю, т. е. самоубийство». Л. Григорьева также приходит к выводу о том, что мотив просветленности в повести Вс. Иванова «коррелирует с даосской духовной практикой». Г. Сорокина приходит к мысли о том, что «большой вклад в научное изучение повести о Будде, ставит перед собой задачу расширить поле исследований в контексте идей революции и буддизма и понять суть отмеченной энигматичности этого произведения». Р Ханинова вторит ей, отмечая, что восточная «противоречия жизни и смерти решаются у Вс. Иванова через культуру духа, память прошлого, победу искусства, синтез цивилизаций». Л. Дарьялова также обнаруживает, обращаясь к восточной теме в повестях Вс. Иванова, связанный с ней философский аспект, приходя к выводу о том, что «противоречия жизни и смерти решаются у Вс. Иванова через культуру духа, память прошлого, победу искусства, синтез цивилизаций». Восточный философский дискурс ранней прозы Вс. Иванова обнаруживает один из важнейших маркеров — мотив порядка. Философия порядка приобретает особую актуальность в литературе начала 20-х гг. Ею интересуются многие писатели, обращающиеся к восточной проблематике. Альтернативен абсурдной реальности образ китайца в рассказе М. Булгакова «Китайская история». В структуре рассказа обнаруживается смысловая оппозиция «золотой гаолян — грязное небо». Грязное небо — маркер алогичной российской действительности. Восстановленное в финале пространство «золотого гаоляна» маркирует альтернативную реальность, реальность нормы. Схожей интенцией отмечен и роман Дэн Ши Хуа, написанный в конце 20-х годов Сергеем Третьяковым, соратником Владимира Маяковского по ЛЕФу, знатоком Китая, автором ряда произведений о китайской жизни. Следуя теоретическим законам так называемой «литературы факта», автор прибегает к жанру биографического интервью. Скрупулезно описывая день за днем жизнь китайского студента, Сергей Третьяков выстраивает концепцию быта, в которой доминирует философия порядка. У Вс. Иванова философский мотив порядка обнаруживается в смысловой структуре обеих повестей, но наиболее четко эксплицирован во второй повести «Возвращение Будды».
По мнению Р Ханиновой, «интерес к Востоку, особенно к буддийской философии и культуре, Всеволод Иванов сохранил с юности до конца своей жизни» . В повести «Возвращение Будды» восточный мотив порядка как альтернатива российскому хаосу обнаруживается в сюжетной реализации смысловой оппозиции Запад — Восток. Выбор автором авантюрно-приключенческого сюжета о долгом путешествии по всей стране золоченой статуи Будды в товарном эшелоне в Монголию в полной мере отвечает авторской интенции отобразить хаос необъятного российского пространства. Сакральный же характер предмета обусловливает обращение к буддизму, религии и культуре Востока в ракурсе диалога Запад — Восток именно в ХХ веке, Диалог заявлен в дискуссиях главных героев, которые содержат в себе философские маркеры даосизма, буддизма и конфуцианства.
Л. Новорещенова при анализе концепции востока в прозе Вс. Иванова 1920-х годов утверждает, что «Восток в партизанском цикле предстает двояко, с одной стороны, он является источником опасности, с другой же стороны, Восток (и Китай в частности) — это единственное прибежище, не тронутое революцией, "царство архаики", "седой древности", “традиции”».
При анализе специфики повести «Возвращение Будды» Л. Якимова отмечает, что «диалогичность проступает как важнейшая нарративная особенность повести Вс. Иванова, и главный участник диалога — молчащий Будда». Кроме того, исследователь утверждает, что «присутствие божественной фигуры Будды в виде позолоченной статуи предопределяет философскую интенциональность повести». А. Подобрий утверждает, что Вс. Иванов в повести «Возвращение Будды» показали читателю «образы двух противоположных, казалось бы, никогда несовместимых культур — Западной и Восточной. Но в повести писатель показывает не только разделенность этих культур, но и возможность их диалога в сознании человека». А. Подобрий отмечает, что в «Возвращении Будды» «Иванов реконструирует и несколько видоизменяет своеобразный монгольский миф, сложившийся в русской культуре и литературе». Как отмечает Р Ханинова, «философия поступка в малой прозе Вс. Иванова раскрывала многозначность бытия и его законов, сложность жизненных коллизии и прямолинейность судебных приговоров, драму инстинктов, неупорядоченных сознанием и волей и определяемых как социумом, так и универсумом существования героя». Е. Папкова отмечает, что «к образу человека Востока, не сумевшего с приобщением к европейской культуре подняться на более высокую ступень духовного развития, а, напротив, утратившего духовность и вернувшегося к примитивным истинам, (монгол Дава-Доржчи), Иванов еще раз вернется в повести “Возвращение Будды”».
Значение повести «Возвращение Будды» в творчестве Вс. Иванова отмечается и в статье Е. Краснощековой, которая пишет, что «в этом произведении произошла резкая смена творческой манеры: от описания партизанской вольницы писатель переходит к изображению тонких нюансов человеческой психологии, человеческого подсознания».
По мнению В. Вьюгина, «природно-климатическая и ландшафтная метафора у Вс. Иванова сопряжена с сексуальной, но этого мало. Все они включены в дискурсивное пространство некоей "китайской мифологии", связанной с фигурой китайца Син-Бин-у и легендой о девушке Чен-Хуа и красном драконе» . Согласно мнению Л. Григорьевой, текст «Бронепоезд14-69» изобилует лексикой, маркирующей смысл «сомнение», которая связана с даосским концептом «недеяние».
И. Новокрещенова также подчеркивает актуальность восточного мотива в контексте философских размышлений Вс. Иванова: «Восточные буддийские аспекты пронизывают ткань повествования, расширяя границы ключевого концепта "путь" и его ассоцианта-концепта "революция"».
При анализе интенциональности повести «Бронепоезд 14-69» Л. Григорьева отмечает, что «интенциональность обнаруживает несколько источников, главный из которых проявляет себя на периферии текста в восточном мотиве. Восточный мотив эксплицирован на персонажем и пространственном уровне и является одной из составляющих главной тематической линии произведения».
На наш взгляд, восточный мотив индуцирует метафизический смысл текста, маркирует альтернативную реальность нормы высшего порядка.
Актуальность нашего исследования заключается в том, что тема Востока заняла важное место в творчестве русских литераторов ХХ века, остается одним из важных аспектов для мировой культуры и литературы и в ХХ1 веке, однако тема Востока находилась на периферии исследований в географической и бытовой сферах, именно поэтому именно в литературоведении были малочисленны специальные исследования текстов, связанных с философией восточного Буддизма,. Анализ восточной тематики в ранней прозе Вс. Иванова предлагает возможность рассмотреть взаимодействие философии и жизни, не только расширяет понимание исторических событий, но и расширяет представления о роли восточной философии в культурном диалоге «Запад — Восток».
Объект нашего исследования — повести Вс. Иванова «Бронепоезд 14-69» и «Возвращение Будды».
Предметом исследования является восточная проблематика с акцентом на анализ философского мотива порядка в обозначенных повестях.
Цель диссертационного исследования — выявить своеобразие восточных мотивов в ранней прозе Вс. Иванова, а именно в повестях «Бронепоезда14-69» и «Возвращение Будды».
Задачи исследования сформулированы следующим образом:
1) Рассмотреть особенность восточной темы в русской литературе 20-х гг.;
2) Показать конкретно — исторические причины и обстоятельства, которые заставляют писателя обратиться к теме Востока;
3) Исследовать функциональное значение темы Востока в повестях Вс. Иванова;
4) Комплексно рассмотреть и выявить типологию восточных мотивов произведений Вс. Иванова;
5) Выделить и проанализировать китайские элементы и их символическое значение для понимания темы революции;
6) Выявить типологию восточных героев в названных повестях
7) Уточнить семантику китайских эпиграфов в повести «Возвращение Будды»
8) Обозначить единую восточную тематическую направленность произведений Вс. Иванова начала 1920-х гг.;
Для решения поставленных задач в данном исследовании используются сравнительно-исторический метод и элементы мотивно-тематического анализа.
Методологическую основу диссертации составляют принципы, которые были выработаны в исследованиях, посвященных творчеству Вс. Иванова (Л. Дарьялова, Р. Ханинова, Е. Папкова, А. Подобрий и др.).
Материалом диссертации исследования послужит повесть Вс. Иванова «Бронепоезда14-69» и «Возвращение Будды».
Научная новизна исследования обусловлена тем, что в данной работе впервые предпринимается попытка комплексного исследования восточных мотивов в ранней прозе Вс. Иванова с акцентом на анализ мотива порядка в рамках восточного мировоззрения.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной и цитируемой литературы.
Во введении определяется актуальность, объект, предмет, материал, цель, задачи, методологическая база и научная новизна диссертации, а также дается краткий обзор исследований, посвященных восточной теме в прозе начала 20-х гг. ХХ века и в ранней прозе Вс. Иванова.
Первая глава посвящена теме Востока в повести «Бронепоезд 14-69», в этой главе автор при создании восточного мира отражает и реальные социальные проблемы, одновременно эксплицирует мечту о миропорядке. В повести «Бронепоезд 14-69» раскрывается ряд символических китайских аспектов, мы постарались обозначить роль и функции этих аспектов.
Вторая глава содержит исследование восточного Буддизма в повести «Возвращение Будды». В данной повести автор не только вскрывает ряд проблем, связанных с концепцией бытия человека, но и предлагает путь совершенствования самого человека. Наше внимание уделяется образу Будды в контексте философских взглядов Вс. Иванова, также мы предпринимаем попытку системного анализа восточных мотивов, чтобы в полной мере понимать авторскую позицию, точнее исследовать исторические причины, которые заставили писателя обратиться к буддизму как альтернативе российскому «беспорядку».
В заключении подведены итоги исследования, обобщается значение темы Востока в русской литературе 20-х гг.


Возникли сложности?

Нужна помощь преподавателя?

Помощь студентам в написании работ!


После октябрьской революции в России возникают многочисленные произведения, посвященные теме войны. Для Вс. Иванова тема гражданской войны в значительной степени связана с Востоком.
В данной работе мы рассмотрели главные особенности реализации темы Востока в русской литературе 20-х гг., показали конкретно-исторические причины и обстоятельства, которые побуждали писателей обращаться к теме Востока. Самое главное в том, что мы постарались комплексно рассмотреть и выявить типичные восточные мотивы в прозе Вс. Иванова начала 1920-х гг. Вс. Иванов создал в повести «Бронепоезд 14-69» заманчивый и подвижный образ Востока, а в повести «Возвращение Будды» показал и мудрый и рациональный образ Востока. На основе проведённого анализа мы пришли к следующим выводам:
1. Восточная тематика присутствует в текстах Вс. Иванова и эксплицитно, и на имплицитном уровне, автор в своей повестях дал подробный анализ образа Востока, это в целом отражает главную идею повести, и в то же время выявил критическое отношение автора к идее революционности.
2. Тема Востока в повести не только отражает российские реальные проблемы, но и отсылает к истории развития китайской культуры и политики начала 1920-х гг. Именно поэтому автор в повестях придает новое реальное значение теме Востока.
3. В восточных произведениях Вс. Иванова сконцентрирован ряд смысловых оппозиции, среди них такие, как хаос—порядок, благородный— грязный, вечность—переменчивость. Эти оппозиции эксплицированы в образе героев, в главной идее повестей, и в ряде восточных этических мотивов.
4. В повестях выявлены и раскрыты основные философские проблемы, автор с помощью силы Будды повести «Возвращение Будды» помогает человеку освободиться от страдания и спокойно относиться к изменению обстановки. Детальный анализ как самый главный способ, служит Иванову средством изображения неизмеримой разницы отношений героя, усиления реальности образа Будды.
5. В повести «Возвращение Буды» путем сравнения мировоззрения восточных героев автор подчеркнул важность нравственной культуры для стабильного и гармоничного развития общества. Важно отметить, что Вс. Иванов поставил здесь в центр идею совершенствовании духовного мира персонажа.
6. Вс. Иванов конкретно представил образ человека, взявшего на себя миссию быть воплощением Будды в реальной жизни, это служит для читателя укреплению понимания философских основ буддизма, что, по мысли автора, должно оказать нравственное воздействие на русского читателя. Самое главное заключается в том, что с помощью Будды он передал мечту о гармонической жизни.
7. Использование изречений китайского буколического поэта в качестве эпиграфа к повести имеет значительное скрытое значение, с одной стороны это выражает разочарование в порядке общества, а с другой стороны, изучение Востока не только предлагает возможность читателю узнать об укладе жизни Востока, но в то же время способствует диалогу в сфере культуры. Автор не оставил без внимания и правила общения между Западной и Восточной культурой.
8. Автор демонстрирует высокой уровень знаний в области культуры и философии Востока. В повести «Бронепоезд 14—69» выведены образы китайских драконов (жёлтый и красный) и показано их символическое значение в традиционной китайской культуре с целью эксплицировать авторскую идею о равновесности статуса красной и белой армий. А в повести «Возвращение Будды» выявлены и раскрыты основные философские проблемы, которые имеют важное значение для того чтобы раскрывать проблемы бытия человека, и более того, оказывать влияние на его совершенствование.
Таким образом, Вс. Иванов внес большой вклад в развитие темы Востока в русской литературе.
Его творчество представляет собой питательную среду для распространения и процветания восточной культуры и философии.
Исследование темы Востока в ранней прозе Всеволода Иванова для понимания его творчество в целом играет важную роль.



1. Иванов Вс. Бронепоезд 14-69. М.: Искусство, 1978.
2. Иванов Вс. Возвращение Будды. М.: Правда, 1991.
3. Иванов Вс. Повесть и рассказы. Л.: Лениздат, 1983.
Критическая и научная литература
4. Бабута М. Н., Лю Л., Нгуен Т. Х. Образ дракона в культуре Китая и Вьетнама // Молодой ученый. 2015. № 11. С. 1140-1143.
5. Белая Г. А. Дон Кихоты революции — опыт побед и поражений. М.:
РГГУ, 2004. 623 с.
6. Бузник В. В. Русская советская проза двадцатых годов. Л.: Наука, 1975. 280 с.
7. Вьюгин В. «Какая погода в эпоху Гражданской войны?» (Климатическая метафора в соцреализме) // Новое литературное обозрение. 2011. № 108. С. 59-81.
8. Григорьева Л. П. Интенциональность в повести Вс. Иванова «Бронепоезд 14-69» // Вестник Бурятского университета. Филология. Вып. 8. Сер. 6. 2004. С. 99-103.
9. Дарьялова Л. Н. «Возвращение Будды» Г. Газданнова и «Возвращение Будды» Вс. Иванова: опыт художественной интерпретации // Газданов и мировая литература. Калининград., 2000. С. 45-51.
10. Дарьялова Л. Н. Тема Востока в прозе 20-х годов («Маленькая трилогия» Л. Леонова и «Возвращение Будды» Вс. Иванова) // Филологические науки. 1987. № 6. С. 3-9.
11. Дао: гармония мира. М.: ЗАО Изд-во Эксмо-Пресс, 1999. 864 с.
12. Де ФиссерМ. В. Дракон в Китае и Японии. М.: Профит Стайл, 2008. С. 21-27.
13. Кириллова И. В. Проблема соотношения эмоционального и рационального в литературе 20-х годов (от «Возвращение Будды» к «Тайному тайных») // Литературная группа «Серпионовы братья»: истоки, поиски, традиции, международный контекст. СПб.: Ин-т рус. лит. РАН, 1995.
14. Краснощекова Е. А. Проблема героя в советской прозе первой половины 20-х гг. (Вс. Иванов): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М, 1965.
15. Лукоьянов А. Е. Лао-цзы и Конфуций: философия Дао. М.: Восточная литература, 2001. С. 384.
16. Новокрещенова И. Л. Концепт «путь», «революция», «вера» в прозе Вс. Иванова 1920-х годов: дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2007.
17. Новокрещенова И. Л. Философская проблематика повести Вс. Иванова «Возвращение Будды» // Русская литература и философия: постижение человека. Липецк, 2004. С. 52-67.
18. Папкова Е. А. Гражданская война в творчестве Всеволода Иванова 1920-х годов // Вопросы литературы. 2010. № 4. С. 409-419.
19. Папкова Е. А. Сибирские источники прозы Вс. Иванова начала 1920-х годов // Сибирский филологический журнал. 2015. № 3. С. 54-61.
20. Подобрий А. В. Межкультурный диалог в русской малой прозе 20¬х годов ХХ века: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М, 2010.
21. Подобрий А. В. Образ поликультурного мира в новеллистке Вс. Иванова и Л. Леонова (На примере Алтайских сказок и новеллы Халиль) // Известия Рос. гос. пед. ун-та. СПб., 2008. № 11. С. 109-117.
22. Пряхин Н. Г. Проблема ненасилия и недеяния в восточный философии и культуре // Мир человека. 2007. № 4. С. 17-19.
23. Пчелинцева К. Ф. Китай и китайцы в русской прозе 20-х-30-х годов как символ всеобщего культурного непонимания // Материалы VIII
Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское
общество, 2005. Вып. 34. С. 154-162.
24. Скобелев В. П. Масса и личность в русской советской прозе 20-х годов (К проблеме народного характера). Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1982.
25. Сорокина Г. А. Повесть Вс. Иванова «Возвращение Будды»: идеи
революции и буддизма // Вестник Калмыцкого университета. № 2. 2016.
С.156-163.
26. Терехов А. Э. Китайский дракон как символ мировой гармонии //
Материалы XIII молодёжной конференции по проблемам философии, религии и культуры Востока. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское
общество, 2011. С. 86-93.
27. Терехов А. Э. Три аспекта ханьских представлений о драконах (лун) // Общество и государство в Китае: XLI научная конференция. М.: Вост. лит, 2011. С. 334-352.
28. Уланов М. С. Буддизм в русской культуре конца 19-первой половины 20 века. Элиста: Изд-во Калм ГУ, 2006.
29. Урюпин И. С. Китайская тема в творчестве М. А. Булгакова: К вопросу об инокультурной стихии в русской литературе 1920-х гг. // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Вып. 5. 2011. С.132-135.
30. Ханинова Р. М. Библейский мотив чуда в рассказах Вс. Иванова // Библия и национальная культура. Пермь, 2004. С. 225-228.
31. Ханинова Р. М. Концепт «статуи» в одноименных произведениях Вс. Иванова и Г. Газданова «Возвращение Будды» // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы ХХ века: Материалы Международной народной конференции. М.: МГОУ, 2003. Вып. 2. С. 76-84.
32. Чебунин А. В. История проникновения и становления буддизма в Китае. Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2009. 278 с.
33. Якимова Л. П. Повесть Вс. Иванова «Возвращение Будды» в мотивном контексте русской литературы 20-х годов // Сюжетология и сюжетография. 2014. № 2. С. 82-91.
34. Яо Чэнчэн. Образы Китая в Русской литературе для детей и подростков: дис. ... маг. филол. наук. Екатеринбург, 2014. 202 с.
35. Яранцев В. Н. Всеволод Иванов и Борис Пильняк: опыт творчества сосуществования (аспект «соборности») // Сибирский филологический журнал. 2015. № 3. С. 48-57.
36. Ясперс К. Великие философы. Будда, Конфуций, Лао-цзы, Нагарджуна [Текст] / К. Ясперс; Рос. акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2007. 236 с.
37. Кун Циндун. Лао Шэ юй гоминь цзиншэнь. (Лао Шэ и национальная идея). ?Ь^Ж. ^^ЯН^^Ф // Пэйцзин дасюэ сюэбао (Вестник Пекинского университета) 4ЬЖЖ^^Ж. № 4. 2005. С. 44-50.
38. Лю Цзиюань. Шилун Тао Юаньмин тяньюань ши дэ шэнмей лисян.
(О эстетике буколической поэзии Тао Юаньмина). ЭД^Ш. г^л£^^1ВДЩ|ЖФ ЕЙЖ^Я ^ // Хунань шифань дасюэ цзяоюй кэсюэ сюэбао (Хунаньский
педагогический университетский вестник образования, общественных наук). Ж tB^tW^. № 2. 2001. С. 94-96.
39. Хуа Фантянь. Бяньгэ чжун дэ цзинь сянь дай чжунго фоцзяо. (Китайский современный Буддизм во время революционного преобразования). ^ДШ. ^ЖФ^ФНЙЯ^Ш^ // Чжунго женьминь дасюэ сюэбао (Вестник Китайского Женьминского университета). ФНА^Ж^^Ж. Вып. 5. 2004. С. 25-29.
40. Цзинь Сяофан. Цзеси Тай Сюй дэ фоцзяо жэньшэнгуань. (Анализ буддийского мировоззрения Тай Сюя): дис. ... маг. филол. наук. ^Ф^. АШШ ^A«AW: Я±^М. Аньхуэй, 2013.
41. Чэнь Ли. Ши пинь чжун дэ даоцзя цзинцзе. (Роль понятия «Дао» в поэме «Ши Пинь»). |^W. 2Ф0ОФЭДОШ# // Вэйнань шифань сюэиюань сюэбао (Вестник Вэйнаньского педагогического института). WWW ^WW. № 4. 2003. С. 18-24.
42. Чжан Миньцюань. Цзяньшан Ба Цзинь дуань пянь сяо шо дэ ишу тэсэ. (Изучение художественности рассказы Ба Цзиня). ^^К. ^ЖВ^Ж ^ФШЭД^А^^ // Шэхуэй кэсюэ сюэбао (Вестник общественного науки). W^t № 3. 1984. С. 44-50.
43. Чжан Сюемей. Чяньси Лу Сюнь дуань пянь сяо шо. (Анализ рассказы «Снадобье» Лу Сюня). ^ЖШ. ^^ЖЖЖ^ФШ // Цюнчжоу сюэиюань сюэбао (Вестник Цюнчжоу института). I^'^%^J^. 1999. № 4. С. 92-99.
44. Чжао шэн. Тань вусы юньдун дэ лиши цзююн. (Исследование о историческом значении движения 4 мая). ^#. ^^^ИЖ^^^^ЙА // Наньчан дасюэ сюэбао (Вестник Наньчанского университета). 1O*W № 1. 2014. С. 56-58.
Справочная литература
45. Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / гл. ред. М. Л. Титаренко. М.: Вост. лит., 2006. 876 с.
46. Новая философская энциклопедия: В 4 т. / под редакцией В. С. Стёпина. М.: Мысль, 2001. 736 с.
47. Русские писатели 20 века: Биографический словарь / гл. ред. и сост. П. А. Николаев. М.: Большая Рос. энцикл., 2000. 808 с.
48. Философия: Энциклопедический словарь / под редакцией
А. А. Ивина. М.: Гардарики, 2004. 1072 с.
49. Философия китайского буддизма / пер. с кит. Е. А. Торчинова. СПб.: Азбука-классика, 2001. 256 с.
50. Дао-Дэ цзин: Книжка о пути жизни / гл. сост. и пер. В. В. Малявина. М.: Феория, 2010. 690 с.


Работу высылаем на протяжении 30 минут после оплаты.



Подобные работы


©2024 Cервис помощи студентам в выполнении работ