РЕВОЛЮЦИЯ ЦЕН В ЕВРОПЕ XVI ВЕКА И ВОЗМОЖНОСТЬ ЕЕ ВЛИЯНИЯ НА ЭКОНОМИКУ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА
|
АННОТАЦИЯ 3
ВВЕДЕНИЕ 5
ГЛАВА 1. ЕВРОПА В КОНТЕКСТЕ ЭСКАЛАЦИИ КАПИТАЛИЗМА 25
1.1. Европа накануне революции цен 25
1.2. Феномен непрерывной инфляции 28
1.3. Характер революции цен 35
ГЛАВА 2. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНЪЮНКТУРА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНТЕКСТЕ ЕВРОПЕЙСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ 39
2.1. Московское государство в логике представителей «тотальной истории» 39
2.2. Экономическая конъюнктура Московского государства в XVI в 46
2.2.1. Московское государство в контексте эскалации европейского капитализма 47
2.2.2. Внутренние тенденции развития экономики Московского государства 50
2.3. Закрепостительная политика Московского государства в XVI в 58
2.4. Сущность закрепостительной политика Московского государства в конце XV-XVI вв.
в контексте изменений экономической конъюнктуры 70
2.5. Генезис торгового капитала и основные элементы его реализации 80
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 87
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 95
ПРИЛОЖЕНИЯ 106
Приложение № 1. Показатели индекса потребительских цен 106
Приложение № 2. Данные грамоты 107
Приложение № 3. Купчие грамоты 112
Приложение № 4. Льготные грамоты 115
ВВЕДЕНИЕ 5
ГЛАВА 1. ЕВРОПА В КОНТЕКСТЕ ЭСКАЛАЦИИ КАПИТАЛИЗМА 25
1.1. Европа накануне революции цен 25
1.2. Феномен непрерывной инфляции 28
1.3. Характер революции цен 35
ГЛАВА 2. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНЪЮНКТУРА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНТЕКСТЕ ЕВРОПЕЙСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ 39
2.1. Московское государство в логике представителей «тотальной истории» 39
2.2. Экономическая конъюнктура Московского государства в XVI в 46
2.2.1. Московское государство в контексте эскалации европейского капитализма 47
2.2.2. Внутренние тенденции развития экономики Московского государства 50
2.3. Закрепостительная политика Московского государства в XVI в 58
2.4. Сущность закрепостительной политика Московского государства в конце XV-XVI вв.
в контексте изменений экономической конъюнктуры 70
2.5. Генезис торгового капитала и основные элементы его реализации 80
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 87
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 95
ПРИЛОЖЕНИЯ 106
Приложение № 1. Показатели индекса потребительских цен 106
Приложение № 2. Данные грамоты 107
Приложение № 3. Купчие грамоты 112
Приложение № 4. Льготные грамоты 115
Развитие европейского континента на протяжении всего XVI века связано с различными неординарными процессами и кризисами, которые повлияли на дальнейшее формирование мира и сделали его таким, каким мы его знаем через призму существующей исторической, гуманитарной и экономической научной литературы. Безусловно, различные позиции и точки зрения, которые представлены в приведенных сферах гуманитарного знания, не являются всеобъемлющими и исчерпывающими относительно изучаемого периода. Однако, следует отметить, что некоторые процессы, которые актуальны для европейского развития в XV-XVII вв., вполне применимы и к Московскому государству. Примерами могут служить имперские амбиции Испании и Священной Римской империи, которые стали набирать особую силу во второй половине XVI века, что возможно соотнести с имперской символикой и стремлениями Ивана IV Грозного и его последователей. Реформация, охватившая практически весь европейский континент в XVI в., не обошла стороной и Московское государство начала столетия, когда возникло типологически схожее европейскому противоборство нестяжателей и иосифлян. Безусловно, Россия вышла из этого противостояния совершенно по другому сценарию, однако невозможно не замечать сходство в логике самого конфликта с процессами европейской Реформации. Возможно обнаружить ещё ряд подобных сходств, которые, скорее всего, будут разниться хронологически, однако в своей сущности будут представлять один и тот же процесс, приобретавший различные формы воплощения ввиду некоторых особенностей.
В данной работе, в связи со спецификой внутреннего исторического развития и внешними факторами, рассматривается социально-экономическая ситуация Московского государства в XVI в. в контексте зарождающихся и развивающихся конъюнктурных процессов в Западной Европе. В этом смысле наибольший интерес представляет скорее не формирование капитализма, а его становление и вызревание как определенной социально-экономической тенденции, которая стала основой для формирующейся общественной системы западноевропейского мира, проникшей во все сферы его деятельности. В предложенном контексте актуализируется изучение феноменов, которые связаны со становлением капиталистической специфики мира. Одним из таких феноменов является революция цен, которая произошла в Европе в начале XVI в. В этой связи представляется важным исследовать некоторые базовые вопросы относительно взаимодействия данного гиперинфляционного сдвига с Московским государством. В этом заключается новизна настоящей работы, поскольку в историографии осуществлялись исключительно косвенные попытки рассмотрения предложенной тематики.
В свою очередь, научная, дисциплинарная актуальность исследования связана с различными историографическими дискуссиями по проблемным точкам изучения глобальных исторических, экономических и других процессов и феноменов, которые происходили в прошлом или же актуальны и в современности.
В настоящей работе также осуществляется краткий обзор по настоящему исследовательскому направлению. Кроме того, предлагается некоторая неклассическая позиция в рассмотрении историографической ситуации и социальных практик, которая, в итоге, связывается со сложностями и неоднозначными трактовками выбранной тематики. В связи с этим следует обозначить проблему исследования, категорию, которая автором работы понимается как главный вопрос, актуальный сегодня для историографической среды. Его решение последовательно и поэтапно будет прослеживаться в течении всей работы. В этом смысле, основной проблемой исследования видится вопрос, который связывает возможность или невозможность влияния революции цен на социально-экономическое развитие Московского государства. Именно с предложенной проблемой связана цель работы, а также её задачи.
Цель данного исследования заключается в установлении сущности конъюнктурных связей между западноевропейским регионом и Россией, а также её место в формирующемся капиталистическом миропорядке; что позволит, в конечном итоге, определить возможности и формы влияния революции цен в Европе на социально-экономическую конъюнктуру Московского государства в XVI - начале XVII вв.
В связи с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:
1) дать определение феномену «революция цен»;
2) раскрыть и дать характеристику основных тенденций цельной политики Московского государства в XVI - начале XVII вв., как неразрывной связи между внутренней и внешней политикой;
3) описать специфические особенности экономической конъюнктуры, которые могли способствовать распространению экономических последствий революции цен на восточные страны Европы;
4) выявить связь между эпохой «первоначального накопления капитала» (как следствия инфляционных волн) и внутриполитическими процессами в Московском государстве.
Объект исследования - отражение изменений экономической конъюнктуры и социальных практик в европейском регионе и Московском государстве в контексте узкоспециальной и обширной историографии, а также в источниковой базе.
Предмет - воздействие проявившихся трансформаций в европейской экономике на структуры действия рынка, государственную политику и социально-экономическую конъюнктуру Московского государства.
Пространственно-исторические особенности предложенной тематики крайне сложно определить однозначно, поскольку исследуются различные по своей специфике регионы. Поэтому территориальные рамки работы возможно обозначить как географическая часть Европейского континента в конце XV¬XVI вв. Однако, следует выделить несколько регионов, которым уделено особое внимание: Западная Европа, Балтийская торгово-экономическая зона,
собственно территория Московского государства.
Хронологические рамки исследования представлены периодом конца XV - первой половины XVI вв., как время изменений в западноевропейской экономической конъюнктуре; а также второй половиной XVI - началом XVII в., то есть временным промежутком, до которого представляется актуальным в контексте тематики проследить генезис социально-экономических отношений в Московском государстве.
Источниковая база исследования позволяет проиллюстрировать и дополнить те или иные тенденции развития Московского государства, представленные в историографии.
1) юридические акты: статьи 57 и 88 Судебников 1497 и 1550 гг.
2) делопроизводственная документация: фрагменты из Белозерской таможенной грамоты, отписи и др.
3) актовые материалы: жалованные, данные, льготные, купчие и другие грамоты.
4) дипломатические источники: царские грамоты королю Дании
Фредерику II.
Источниковый материал, используемый в работе, взят из нескольких сборников, содержащих разного рода документальные и актовые сведения.
Сборник «Русская историческая библиотека. Т. 32. Архив П. М. Строева» представлен в рамках настоящей работы большим количеством источниковых данных, как делопроизводственной документации, так и актовых материалов; примерами используемых материалов являются: жалованные грамоты, заповедные, порядные, отписи и др. материалы. Решение выпускать этот сборник было озвучено в 1910 году в честь 75-летия Археографической комиссии. Издание этого сборника, а также наполнение и других собраний актов, стало возможным после многолетней работы историка и архивиста П. М. Строева. Том № 32, часть №1 содержит 382 акта с 1400 г. до 1598, то есть до смерти царя Федора Иоанновича.
Другой сборник из серии «Русская историческая библиотека» носит название «Русские акты Копенгагенского государственного архива» . Издание указанного собрания исторических источников стало возможно по инициативе Ю. Н. Щербачева, который в 1890 году, будучи первым секретарем Российской миссии в Копенгагене, обратился к Археографической комиссии с предложением напечатать данный выпуск на основании извлеченных им из датских архивов и библиотек, преимущественно из Копенгагенского государственного архива, материалов по истории международных отношений России и Дании с конца XV в. и до становления на престол Петра I. Данный сборник содержит 188 актов, однако для настоящей работы наибольшую значимость представляли документы, отражающие не только международные отношения, но и торгово-экономические связи государств.
Сборник «Акты юридические или собрание форм старинного делопроизводства» также был издан Археографической комиссией, но только в 1838 г. Выпуск содержит два разряда источников: исторические и юридические. Однако, для настоящей работы данный сборник, в первую очередь, ценен публикацией уникального акта, а именно «заповедной крестьян Тавренской волости, о неотправлении работ по воскресным дням».
Издание «Акты, относящиеся до юридического быта Древней России» (Т. 1 и Т. 2)5, фактически являются продолжением сборника «Акты юридические», дополняясь также третьим томом настоящего издания, который вышел только в 1884 г., ввиду длительной подготовки и обработки собранного материала.
Методологическая база исследования. В работе использованы такие общенаучные методы как: индукция, дедукция, синтезирование, классификация, систематизация. Также в данную группу следует отнести причинно¬следственный анализ на основе гипотетической импликации, т.е. при выполнении цели допускается, что основообразующий феномен данной работы является продуцентом, а доказательство, выведенное посредством выполнения микрозадач, выступает в качестве конечного продукта.
К специально-историческим методам, применяемым в данной работе, относятся историко-сравнительный анализ и проблемно-хронологический. Сущность историко-сравнительного анализа относительно данной работы построена на выведении нестрогих аналогий. Применение проблемно-хронологического метода позволяет установить приблизительные временные рамки относительно феномена революции цен.
В группу статистических методов включены: описательный
статистический анализ и элементы метода корреляции. Описательный статистический анализ позволяет выявить сущность того или иного историко-статистического факта, а элементы корреляционного метода устанавливают соотношение между сегментами статистических данных, в некоторых случаях, с большей долей достоверности чем качественный анализ.
Применительно к методологическим основаниям данного исследования отметим, что выбранная тематика изначально обладает целым рядом проблем и противоречий, поскольку представленная проблематика скорее отсылает читателя к будущему обнаружению именно объективных пропозиций (то есть обоснование четко заданной причинно-следственной связи предметов познания), к устойчивым временным рамкам, а также к определенным в процессе работы характерным чертам исследуемого феномена согласно сложившимся пропозициональным установкам. Все перечисленные требования, соответствующие тематике работы, объекту и предмету изучения, требуют такого нарратива, который отсылал бы к объективности полученных выводов в результате рассмотрения объекта познания. Однако, достичь решения подобных задач не представляется возможным в связи с определенного рода детерминированностью научного знания. В этом смысле возможно привести точку зрения Мишеля Фуко о «режиме истины». Согласно Фуко, режим истины регулируется исключительно с помощью различного рода власти, то есть либо истина как категория регулируется самой властью, либо способностью сопротивляться этой власти. Согласно этому взгляду появление и выведение какого-либо рода научного знания является результатом неких субъективных процессов и взаимоотношений. В этом контексте становится крайне актуальным вопрос о возможности объективного научного познания в целом и в исторической дисциплине в частности. В подкрепление данной идеи, представляется важным опереться на схему Ханса Альберта, которую он назвал трилеммой Мюнхгаузена. Суть её в том, что если обоснования требуются для всего, то в них также нуждаются знания, на которых строится сама логика обоснований, располагающихся на следующем уровне выстраивания единой концепции. При таком положении дел, философ приходит к мысли, что подобная ситуация приводит к выбору между тремя альтернативами, а именно: 1) логический круг в дедукции, особенность которого заключается в том, что все обоснования выстраиваются вновь и вновь на основе друг друга (то есть, ситуация при которой первое знание обосновывается из второго, второе из третьего, а третье, к примеру, из первого и т.д.); 2) прерыв процесса обоснования, смысл которого являет собой достижения определенного всеми признанного знания, которому не требуется обоснований; 3) регресс в бесконечность, который связан с нескончаемым процессом обоснования того или иного знания из-за отсутствия достаточности обоснования . В предложенном контексте, поставленном спецификой самой работы, идеи Фуко и Альберта дополняют друг друга. Поэтому имеются все основания согласиться с мнением Ю. П. Зарецкого о том, что «научное знание в значительной мере фундируется на определенных доминирующих или значительных представлениях, а мнение о том, что референтом научного описания является что-либо реальное или “универсальное” - иллюзорно» . В связи с этим представляется наиболее важным создать некую тесно связанную цепь вновь возникающих вопросов, поскольку возникновение новых предметов и объектов исследования, которые требуют усиленного внимания, могут привести к необходимости формулировки новых исследовательских подходов или новых коннотаций используемых или исследуемых понятий. Поэтому настоящая работа построена на принципе выявления и постановки какой-либо проблемы, связанной с историописанием конкретной эпохи, и её рассмотрение, посредством изучения существующей литературы, постановки актуальных вопросов и попытка их решения посредством синтеза существующих идей и противоречий, которыми они наполнены. В этом смысле, в данном тексте предлагается анализ различных идей и возможность формулировки новой исследовательской стратегии, которая носит открытый и дискуссионных характер.
Основную историографию исследуемой проблематики возможно разделить на несколько групп по принципу сегментации тематики:
1) Представители такого жанра историописания, как «тотальная история». Принципы данного направления зарождались во французской историографической «школе Анналов» в первой половине XX в. посредством призывов представителей первого поколения школы Марком Блоком и Люсьеном Февром. «Изучение человека и окружающей его природной среды стало одним из аспектов постулировавшейся "Анналами" "глобальной истории"» . В послевоенной историографической традиции победу над ранкеанским видением исторического процесса одержала «новая школа», а именно представители второго поколения французской «школы Анналов». В этом контексте одним из основополагающих исследователей стал Фернан Бродель, который фактически завершил обосновательную логику «тотальной истории» своих предшественников в целом и своего учителя - Люсьена Февра -
в частности. Бродель, основным трудом которого считается трёхтомник «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.» (1979) (Том 1 - «Структуры повседневности: возможное и невозможное»;
Том 2 - «Игры обмена»; Том 3 - «Время мира»), дополняет мысль основателей «школы» концепцией неоднородности временных модальностей, то есть идеей расслоения исторического времени на исторические промежутки разного характера. Не будем останавливаться подробно на концепции в общем, следует лишь отметить крайне важный теоретический концепт в рамках предложенной идеи, а именно - «la longue duree», который оказался основополагающим для французской «новой исторической школы» и вообще мировой исторической науки. «La longue duree» есть временной исторический промежуток, который является самым долгим в броделевской логике. По мнению исследователя: «Если изучать только то, что вблизи, внимание неизбежно концентрируется на том, что быстро движется, блестит, меняется, производит шум и вообще поражает» . То есть, следует обращать внимание не на вещи и процессы кратковременного характера, а на длительную перспективу, в которой возможны видоизменения глобальных масштабов и где содержатся действительно важные процессы для понимания исторической действительности. При изучении длительных временных промежутков возможна выработка единого языка, который бы был способен стать общим для истории и для всех гуманитарных дисциплин . Важная особенность «la longue duree» заключается в событийной инерционности, то есть Бродель отбрасывает первостепенность исследования различной длины исторических промежутков, для которых значимую роль играла смена способов производства, о чём говорили последователи Карла Маркса; по мнению исследователя, важны скорее «медленные накопления не только и не столько главным образом богатств, а, прежде всего, навыков, технических решений, соответствующих способов мышления, а также совершавшиеся столь же медленно в ходе традиционного роста структурные преобразования в отношениях между человеком и природой, между рынком и капиталом, капиталом и государством и т. д. и т. п.»» . Именно перечисленные факторы и являются главными движущими силами длительной временной протяженности, а, соответственно, и всей исторической действительности. И в этом смысле Бродель считал, что не совсем значимыми являются какие-либо краткосрочные события и изменения, если они не влияют в целом на сформированную конъюнктуру существующих отношений различного вида. То есть, если говорить кратко, то следует отметить, что главное достижение первого и второго поколения историографической «школы Анналов», заключается в том, что новая традиция историописания сделала упор не на отдельных исторических событиях как таковых, которые являются незначительными по отношению к «la longue duree», лишь исключениями, которые отвлекают внимание от действительно важных больших амплитуд длительных временных протяженностей, которые складываются в некие циклы и интерциклы.
Также в первую группу исследователей предлагается отнести представителей «школы миросистемного анализа». В данной работе используются труды одного из главных идеологов и самого известного представителя выбранного направления - Иммануила Валлерстайна, а именно первый том одного из главных произведений исследователя «Мир-система Модерна. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира- экономики в XVI веке» (1974). Кроме того, представляется важным рассмотреть позицию одного из главных представителей данного историографического направления в России - Б. Ю. Кагарлицкого - «Периферийная империя: циклы русской истории» (2008). Валлерстайн, опираясь на теоретический концепт введенный Фернаном Броделем, а именно - «мироэкономика», считает, что для европейского развития до XVI в., и включительно все столетие, были актуальны три системы генезиса тех или иных структур общественной организации: «мироэкономика», «мироимперия» и сложившаяся «миросистема». Одной из центральных частей обосновательной логики Броделя является понимание того, что «мировая экономика» и «мироэкономика» это совершенно разные понятия. Исследователь, ссылаясь на Симонда де Сисмонди, утверждал, что мировая экономика - это рынок, простирающийся до границ существующего мира. Мировая экономика включает в себя различные социальные, экономические и политические институты, которые образуют тотальный рынок. В свою очередь, мироэкономика - это экономически самостоятельная часть мира, в основном самодостаточная; её элементы, образуя между собой интенсивные или экстенсивные связи, придают мироэкономике определенную органическую монолитность. Мироэкономика включает в себя не только центральные части, задающие вектор развития системы, но также составляющие, которые находятся на более или менее отдаленном расстоянии от центра, но приводятся в движение за счёт тех тенденций, которые стали определяющими для заданной мироэкономики. Главная специфика указанной системы заключается в том, что мироэкономические связи не знают политических и культурных границ. Для того чтобы анализировать мироэкономику важно понимать её пространственные границы, поскольку у этого феномена существуют территориальные пределы, несмотря на тенденции к расширению. Также, специфика мироэкономики предполагает наличие своего центра. Однако, центр может быть не один. Умножение числа центров свидетельствует либо о формировании мироэкономики, либо о её переориентации. Существующие центры находятся в постоянном противоборстве друг с другом, что периодически приводит к рождению или угасанию определенных капиталистических тенденций.
По мнению Иммануила Валлерстайна, помимо мироэкономики, в средневековье существовала и другая система - мироимперия. Мироимперия - это исторически сложившаяся система, располагающаяся на единой территории и основанная на определенных политических принципах. Основные особенности мироимперии: 1) в основе мироимперий в Европе оказывались тенденции феодализма; 2) мироимпериям было свойственно поглощать складывающиеся мироэкономики, и, наоборот, мироимперии могли преобразовываться в мироэкономики. Именно поэтому мироэкономическая специфика до эпохи раннего Модерна не могла окончательно приобрести черты капиталистической системы, несмотря на то, что существующие до середины XV-начала XVII вв., мироэкономики уже владели капиталистическими структурами и формировали их в процессе собственного развития .
Соотношение мироэкономики и мироимперии до раннего нового времени и после позволило судить Валлерстайну о появлении миросистемы. «Миросистема - это такая социальная система, которая имеет те или иные пределы, структуры, участвующие в ней группы, правила легитимации и связность». Миросистема характеризуется динамикой конфликтующих социальных сил. Функционирующие структурные элементы внутри миросистемы могут быть в разное время сильными и слабыми зависимо от динамики социальной конъюнктуры. Существование миросистемы определяется её самодостаточностью, то есть материально-экономическим единством, а также включением различных культур в рамки миросистемы и их дифференциацией...
В данной работе, в связи со спецификой внутреннего исторического развития и внешними факторами, рассматривается социально-экономическая ситуация Московского государства в XVI в. в контексте зарождающихся и развивающихся конъюнктурных процессов в Западной Европе. В этом смысле наибольший интерес представляет скорее не формирование капитализма, а его становление и вызревание как определенной социально-экономической тенденции, которая стала основой для формирующейся общественной системы западноевропейского мира, проникшей во все сферы его деятельности. В предложенном контексте актуализируется изучение феноменов, которые связаны со становлением капиталистической специфики мира. Одним из таких феноменов является революция цен, которая произошла в Европе в начале XVI в. В этой связи представляется важным исследовать некоторые базовые вопросы относительно взаимодействия данного гиперинфляционного сдвига с Московским государством. В этом заключается новизна настоящей работы, поскольку в историографии осуществлялись исключительно косвенные попытки рассмотрения предложенной тематики.
В свою очередь, научная, дисциплинарная актуальность исследования связана с различными историографическими дискуссиями по проблемным точкам изучения глобальных исторических, экономических и других процессов и феноменов, которые происходили в прошлом или же актуальны и в современности.
В настоящей работе также осуществляется краткий обзор по настоящему исследовательскому направлению. Кроме того, предлагается некоторая неклассическая позиция в рассмотрении историографической ситуации и социальных практик, которая, в итоге, связывается со сложностями и неоднозначными трактовками выбранной тематики. В связи с этим следует обозначить проблему исследования, категорию, которая автором работы понимается как главный вопрос, актуальный сегодня для историографической среды. Его решение последовательно и поэтапно будет прослеживаться в течении всей работы. В этом смысле, основной проблемой исследования видится вопрос, который связывает возможность или невозможность влияния революции цен на социально-экономическое развитие Московского государства. Именно с предложенной проблемой связана цель работы, а также её задачи.
Цель данного исследования заключается в установлении сущности конъюнктурных связей между западноевропейским регионом и Россией, а также её место в формирующемся капиталистическом миропорядке; что позволит, в конечном итоге, определить возможности и формы влияния революции цен в Европе на социально-экономическую конъюнктуру Московского государства в XVI - начале XVII вв.
В связи с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:
1) дать определение феномену «революция цен»;
2) раскрыть и дать характеристику основных тенденций цельной политики Московского государства в XVI - начале XVII вв., как неразрывной связи между внутренней и внешней политикой;
3) описать специфические особенности экономической конъюнктуры, которые могли способствовать распространению экономических последствий революции цен на восточные страны Европы;
4) выявить связь между эпохой «первоначального накопления капитала» (как следствия инфляционных волн) и внутриполитическими процессами в Московском государстве.
Объект исследования - отражение изменений экономической конъюнктуры и социальных практик в европейском регионе и Московском государстве в контексте узкоспециальной и обширной историографии, а также в источниковой базе.
Предмет - воздействие проявившихся трансформаций в европейской экономике на структуры действия рынка, государственную политику и социально-экономическую конъюнктуру Московского государства.
Пространственно-исторические особенности предложенной тематики крайне сложно определить однозначно, поскольку исследуются различные по своей специфике регионы. Поэтому территориальные рамки работы возможно обозначить как географическая часть Европейского континента в конце XV¬XVI вв. Однако, следует выделить несколько регионов, которым уделено особое внимание: Западная Европа, Балтийская торгово-экономическая зона,
собственно территория Московского государства.
Хронологические рамки исследования представлены периодом конца XV - первой половины XVI вв., как время изменений в западноевропейской экономической конъюнктуре; а также второй половиной XVI - началом XVII в., то есть временным промежутком, до которого представляется актуальным в контексте тематики проследить генезис социально-экономических отношений в Московском государстве.
Источниковая база исследования позволяет проиллюстрировать и дополнить те или иные тенденции развития Московского государства, представленные в историографии.
1) юридические акты: статьи 57 и 88 Судебников 1497 и 1550 гг.
2) делопроизводственная документация: фрагменты из Белозерской таможенной грамоты, отписи и др.
3) актовые материалы: жалованные, данные, льготные, купчие и другие грамоты.
4) дипломатические источники: царские грамоты королю Дании
Фредерику II.
Источниковый материал, используемый в работе, взят из нескольких сборников, содержащих разного рода документальные и актовые сведения.
Сборник «Русская историческая библиотека. Т. 32. Архив П. М. Строева» представлен в рамках настоящей работы большим количеством источниковых данных, как делопроизводственной документации, так и актовых материалов; примерами используемых материалов являются: жалованные грамоты, заповедные, порядные, отписи и др. материалы. Решение выпускать этот сборник было озвучено в 1910 году в честь 75-летия Археографической комиссии. Издание этого сборника, а также наполнение и других собраний актов, стало возможным после многолетней работы историка и архивиста П. М. Строева. Том № 32, часть №1 содержит 382 акта с 1400 г. до 1598, то есть до смерти царя Федора Иоанновича.
Другой сборник из серии «Русская историческая библиотека» носит название «Русские акты Копенгагенского государственного архива» . Издание указанного собрания исторических источников стало возможно по инициативе Ю. Н. Щербачева, который в 1890 году, будучи первым секретарем Российской миссии в Копенгагене, обратился к Археографической комиссии с предложением напечатать данный выпуск на основании извлеченных им из датских архивов и библиотек, преимущественно из Копенгагенского государственного архива, материалов по истории международных отношений России и Дании с конца XV в. и до становления на престол Петра I. Данный сборник содержит 188 актов, однако для настоящей работы наибольшую значимость представляли документы, отражающие не только международные отношения, но и торгово-экономические связи государств.
Сборник «Акты юридические или собрание форм старинного делопроизводства» также был издан Археографической комиссией, но только в 1838 г. Выпуск содержит два разряда источников: исторические и юридические. Однако, для настоящей работы данный сборник, в первую очередь, ценен публикацией уникального акта, а именно «заповедной крестьян Тавренской волости, о неотправлении работ по воскресным дням».
Издание «Акты, относящиеся до юридического быта Древней России» (Т. 1 и Т. 2)5, фактически являются продолжением сборника «Акты юридические», дополняясь также третьим томом настоящего издания, который вышел только в 1884 г., ввиду длительной подготовки и обработки собранного материала.
Методологическая база исследования. В работе использованы такие общенаучные методы как: индукция, дедукция, синтезирование, классификация, систематизация. Также в данную группу следует отнести причинно¬следственный анализ на основе гипотетической импликации, т.е. при выполнении цели допускается, что основообразующий феномен данной работы является продуцентом, а доказательство, выведенное посредством выполнения микрозадач, выступает в качестве конечного продукта.
К специально-историческим методам, применяемым в данной работе, относятся историко-сравнительный анализ и проблемно-хронологический. Сущность историко-сравнительного анализа относительно данной работы построена на выведении нестрогих аналогий. Применение проблемно-хронологического метода позволяет установить приблизительные временные рамки относительно феномена революции цен.
В группу статистических методов включены: описательный
статистический анализ и элементы метода корреляции. Описательный статистический анализ позволяет выявить сущность того или иного историко-статистического факта, а элементы корреляционного метода устанавливают соотношение между сегментами статистических данных, в некоторых случаях, с большей долей достоверности чем качественный анализ.
Применительно к методологическим основаниям данного исследования отметим, что выбранная тематика изначально обладает целым рядом проблем и противоречий, поскольку представленная проблематика скорее отсылает читателя к будущему обнаружению именно объективных пропозиций (то есть обоснование четко заданной причинно-следственной связи предметов познания), к устойчивым временным рамкам, а также к определенным в процессе работы характерным чертам исследуемого феномена согласно сложившимся пропозициональным установкам. Все перечисленные требования, соответствующие тематике работы, объекту и предмету изучения, требуют такого нарратива, который отсылал бы к объективности полученных выводов в результате рассмотрения объекта познания. Однако, достичь решения подобных задач не представляется возможным в связи с определенного рода детерминированностью научного знания. В этом смысле возможно привести точку зрения Мишеля Фуко о «режиме истины». Согласно Фуко, режим истины регулируется исключительно с помощью различного рода власти, то есть либо истина как категория регулируется самой властью, либо способностью сопротивляться этой власти. Согласно этому взгляду появление и выведение какого-либо рода научного знания является результатом неких субъективных процессов и взаимоотношений. В этом контексте становится крайне актуальным вопрос о возможности объективного научного познания в целом и в исторической дисциплине в частности. В подкрепление данной идеи, представляется важным опереться на схему Ханса Альберта, которую он назвал трилеммой Мюнхгаузена. Суть её в том, что если обоснования требуются для всего, то в них также нуждаются знания, на которых строится сама логика обоснований, располагающихся на следующем уровне выстраивания единой концепции. При таком положении дел, философ приходит к мысли, что подобная ситуация приводит к выбору между тремя альтернативами, а именно: 1) логический круг в дедукции, особенность которого заключается в том, что все обоснования выстраиваются вновь и вновь на основе друг друга (то есть, ситуация при которой первое знание обосновывается из второго, второе из третьего, а третье, к примеру, из первого и т.д.); 2) прерыв процесса обоснования, смысл которого являет собой достижения определенного всеми признанного знания, которому не требуется обоснований; 3) регресс в бесконечность, который связан с нескончаемым процессом обоснования того или иного знания из-за отсутствия достаточности обоснования . В предложенном контексте, поставленном спецификой самой работы, идеи Фуко и Альберта дополняют друг друга. Поэтому имеются все основания согласиться с мнением Ю. П. Зарецкого о том, что «научное знание в значительной мере фундируется на определенных доминирующих или значительных представлениях, а мнение о том, что референтом научного описания является что-либо реальное или “универсальное” - иллюзорно» . В связи с этим представляется наиболее важным создать некую тесно связанную цепь вновь возникающих вопросов, поскольку возникновение новых предметов и объектов исследования, которые требуют усиленного внимания, могут привести к необходимости формулировки новых исследовательских подходов или новых коннотаций используемых или исследуемых понятий. Поэтому настоящая работа построена на принципе выявления и постановки какой-либо проблемы, связанной с историописанием конкретной эпохи, и её рассмотрение, посредством изучения существующей литературы, постановки актуальных вопросов и попытка их решения посредством синтеза существующих идей и противоречий, которыми они наполнены. В этом смысле, в данном тексте предлагается анализ различных идей и возможность формулировки новой исследовательской стратегии, которая носит открытый и дискуссионных характер.
Основную историографию исследуемой проблематики возможно разделить на несколько групп по принципу сегментации тематики:
1) Представители такого жанра историописания, как «тотальная история». Принципы данного направления зарождались во французской историографической «школе Анналов» в первой половине XX в. посредством призывов представителей первого поколения школы Марком Блоком и Люсьеном Февром. «Изучение человека и окружающей его природной среды стало одним из аспектов постулировавшейся "Анналами" "глобальной истории"» . В послевоенной историографической традиции победу над ранкеанским видением исторического процесса одержала «новая школа», а именно представители второго поколения французской «школы Анналов». В этом контексте одним из основополагающих исследователей стал Фернан Бродель, который фактически завершил обосновательную логику «тотальной истории» своих предшественников в целом и своего учителя - Люсьена Февра -
в частности. Бродель, основным трудом которого считается трёхтомник «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.» (1979) (Том 1 - «Структуры повседневности: возможное и невозможное»;
Том 2 - «Игры обмена»; Том 3 - «Время мира»), дополняет мысль основателей «школы» концепцией неоднородности временных модальностей, то есть идеей расслоения исторического времени на исторические промежутки разного характера. Не будем останавливаться подробно на концепции в общем, следует лишь отметить крайне важный теоретический концепт в рамках предложенной идеи, а именно - «la longue duree», который оказался основополагающим для французской «новой исторической школы» и вообще мировой исторической науки. «La longue duree» есть временной исторический промежуток, который является самым долгим в броделевской логике. По мнению исследователя: «Если изучать только то, что вблизи, внимание неизбежно концентрируется на том, что быстро движется, блестит, меняется, производит шум и вообще поражает» . То есть, следует обращать внимание не на вещи и процессы кратковременного характера, а на длительную перспективу, в которой возможны видоизменения глобальных масштабов и где содержатся действительно важные процессы для понимания исторической действительности. При изучении длительных временных промежутков возможна выработка единого языка, который бы был способен стать общим для истории и для всех гуманитарных дисциплин . Важная особенность «la longue duree» заключается в событийной инерционности, то есть Бродель отбрасывает первостепенность исследования различной длины исторических промежутков, для которых значимую роль играла смена способов производства, о чём говорили последователи Карла Маркса; по мнению исследователя, важны скорее «медленные накопления не только и не столько главным образом богатств, а, прежде всего, навыков, технических решений, соответствующих способов мышления, а также совершавшиеся столь же медленно в ходе традиционного роста структурные преобразования в отношениях между человеком и природой, между рынком и капиталом, капиталом и государством и т. д. и т. п.»» . Именно перечисленные факторы и являются главными движущими силами длительной временной протяженности, а, соответственно, и всей исторической действительности. И в этом смысле Бродель считал, что не совсем значимыми являются какие-либо краткосрочные события и изменения, если они не влияют в целом на сформированную конъюнктуру существующих отношений различного вида. То есть, если говорить кратко, то следует отметить, что главное достижение первого и второго поколения историографической «школы Анналов», заключается в том, что новая традиция историописания сделала упор не на отдельных исторических событиях как таковых, которые являются незначительными по отношению к «la longue duree», лишь исключениями, которые отвлекают внимание от действительно важных больших амплитуд длительных временных протяженностей, которые складываются в некие циклы и интерциклы.
Также в первую группу исследователей предлагается отнести представителей «школы миросистемного анализа». В данной работе используются труды одного из главных идеологов и самого известного представителя выбранного направления - Иммануила Валлерстайна, а именно первый том одного из главных произведений исследователя «Мир-система Модерна. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира- экономики в XVI веке» (1974). Кроме того, представляется важным рассмотреть позицию одного из главных представителей данного историографического направления в России - Б. Ю. Кагарлицкого - «Периферийная империя: циклы русской истории» (2008). Валлерстайн, опираясь на теоретический концепт введенный Фернаном Броделем, а именно - «мироэкономика», считает, что для европейского развития до XVI в., и включительно все столетие, были актуальны три системы генезиса тех или иных структур общественной организации: «мироэкономика», «мироимперия» и сложившаяся «миросистема». Одной из центральных частей обосновательной логики Броделя является понимание того, что «мировая экономика» и «мироэкономика» это совершенно разные понятия. Исследователь, ссылаясь на Симонда де Сисмонди, утверждал, что мировая экономика - это рынок, простирающийся до границ существующего мира. Мировая экономика включает в себя различные социальные, экономические и политические институты, которые образуют тотальный рынок. В свою очередь, мироэкономика - это экономически самостоятельная часть мира, в основном самодостаточная; её элементы, образуя между собой интенсивные или экстенсивные связи, придают мироэкономике определенную органическую монолитность. Мироэкономика включает в себя не только центральные части, задающие вектор развития системы, но также составляющие, которые находятся на более или менее отдаленном расстоянии от центра, но приводятся в движение за счёт тех тенденций, которые стали определяющими для заданной мироэкономики. Главная специфика указанной системы заключается в том, что мироэкономические связи не знают политических и культурных границ. Для того чтобы анализировать мироэкономику важно понимать её пространственные границы, поскольку у этого феномена существуют территориальные пределы, несмотря на тенденции к расширению. Также, специфика мироэкономики предполагает наличие своего центра. Однако, центр может быть не один. Умножение числа центров свидетельствует либо о формировании мироэкономики, либо о её переориентации. Существующие центры находятся в постоянном противоборстве друг с другом, что периодически приводит к рождению или угасанию определенных капиталистических тенденций.
По мнению Иммануила Валлерстайна, помимо мироэкономики, в средневековье существовала и другая система - мироимперия. Мироимперия - это исторически сложившаяся система, располагающаяся на единой территории и основанная на определенных политических принципах. Основные особенности мироимперии: 1) в основе мироимперий в Европе оказывались тенденции феодализма; 2) мироимпериям было свойственно поглощать складывающиеся мироэкономики, и, наоборот, мироимперии могли преобразовываться в мироэкономики. Именно поэтому мироэкономическая специфика до эпохи раннего Модерна не могла окончательно приобрести черты капиталистической системы, несмотря на то, что существующие до середины XV-начала XVII вв., мироэкономики уже владели капиталистическими структурами и формировали их в процессе собственного развития .
Соотношение мироэкономики и мироимперии до раннего нового времени и после позволило судить Валлерстайну о появлении миросистемы. «Миросистема - это такая социальная система, которая имеет те или иные пределы, структуры, участвующие в ней группы, правила легитимации и связность». Миросистема характеризуется динамикой конфликтующих социальных сил. Функционирующие структурные элементы внутри миросистемы могут быть в разное время сильными и слабыми зависимо от динамики социальной конъюнктуры. Существование миросистемы определяется её самодостаточностью, то есть материально-экономическим единством, а также включением различных культур в рамки миросистемы и их дифференциацией...
Исходя из поставленной проблемы в рамках настоящей работы, можно сделать вывод о том, что исследование носит характер «широкого» изучения выбранной тематики, которое подразумевает под собой разбор всевозможных факторов влияния на конъюнктурные сдвиги в сфере социально-экономического пространства развития мирового рынка в XVI веке. Такое понимание включает принципы классической трактовки направления «тотальной истории». Однако, ход работы показывает, что всевозможные интерпретации в контексте заявленного историографического принципа, как минимум, не совсем объективны, в самом широком понимании данного определения. Для того, чтобы более конкретно разобрать настоящий тезис, следует более детально пояснить основные выводы работы в контексте выбранного поля обоснований. Подразумевается то, что в работе был выбран не классический способ формального сравнения экономических показателей в различных по своему характеру регионах. Автор попытался подойти к достижению цели и решению задач с обратной стороны, а именно, рассмотреть скорее особенности генезиса социальной конъюнктуры: в Европе в контексте революции цен, а в России, отталкиваясь от самой тривиальной мысли о движущей роли закрепостительной политики в XVI в., осуществлено рассмотрение действующих социальных и повседневных практик, посредством которых возможно выстраивание модели детализации и пересмотра истории Московского государства.
В первую очередь, для того, чтобы совершить обобщение в рамках столь обширной тематики, следует вернуться к основным тезисам настоящей работы, которые важны для понимания эскалации капитализма в XVI в. относительно всего европейского континента.
Революция цен являла собой многогранный феномен социально-экономического развития. Существование классических интерпретаций не совсем легитимно в контексте современного поля социо-гуманитирных исследований, поскольку их положения связаны с трактовкой инфляционных волн, как сугубо экономического феномена, возникшего под воздействием элементарных количественных факторов увеличения денежной массы на территории западноевропейских государств. При таком понимании вопроса единственным легитимным тезисом является то, что причиной революции цен является колонизаторская деятельность Испании и Португалии, а точнее, активная экспансия Нового Света и появление огромного количества источников драгоценных металлов. Однако, исследователями революции цен весьма убедительно доказана мысль о том, что гиперинфляционный сдвиг произошёл задолго до значительного ввоза «американского сокровища» на территорию европейского континента. Безусловно, с одной стороны, вполне актуальна позиция, утверждающая, что революция цен являлась следствием южно¬немецкого бума в добыче серебра и меди, начавшегося в 1460-х гг., достигшего своего пика в 1530-х; а также крайне важный внешнеэкономический и геополитический фактор, а именно, структурные изменения в средиземноморской торговле в связи с османскими завоеваниями и снижением роли северных итальянских городов, которые были главными поставщиками восточных товаров в Европе до середины XV в. Тем не менее, данных факторов не совсем достаточно, поскольку они могли стать исключительно причиной ускорения генезиса такого сложносоставного феномена, как появление масштабного рынка свободно наёмного труда, который активно начал развиваться в большей части западноевропейских государств на рубеже XV¬XVI веков. Активным примером может стать практика «огораживания» в Англии, а точнее её следствия, в том смысле, что стремление большего экспорта базового продукта сбыта отдельно взятого региона для преумножения торгового капитала, благодаря гегемонии самого этого торгового капитала. С другой стороны, само по себе это господство и освобождало, к примеру, копигольдеров от привычной работы, обеспечивая ситуацию кризиса, то есть некого перелома в социально-экономической конъюнктуре, создавая определенно новое пространство, которое заполнялось абсолютно новыми социальными практиками, легитимация которых проходила уже посредством свободного договора исключительно найма. К тому же, следует понимать, что демографическая катастрофа середины XIV века также способствовала ускорению появления описанного феномена, который начал обретать абсолютно новую форму в контексте крушения старого миропорядка, обеспечивавшийся давними торговыми связами между регионами, а также базовыми экономическими регуляциями. И в этом контексте представляется крайне важным вывод о том, что революция цен есть продукт не только деформаций экономической базы, обеспечивающей стабильное состояние самой конъюнктуры весьма продолжительное время; важнее то, что эволюция социальных отношений и повседневных практик привела к абсолютно новому состоянию рынка, а именно тотальной гегемонии торгового капитала, которая в совокупности с различными типами взаимоотношений всех существовавших категорий населения стала причиной появления процесса «нормализации», ввиду развития капиталистических отношений, описанный Мишелем Фуко в его «Истории безумия в классическую эпоху».
На первоначальном этапе рассмотрения экономической ситуации в Московском государстве крайне важным было изучить именно формальные, сугубо экономические показатели, которые в представленном обзоре охватывали положение внешнеэкономических связей в конце XV-XVI вв., а также внутренние конъюнктурные тенденции актуальные для региона в целом и страны в частности в обозначенный временной промежуток. В предложенном поле исследования автор работы пришёл к выводу, что в рамках процесса становления единого Московского государства, оформление которого завершилось в годы правления Ивана III, страна выходит на абсолютно новый уровень внешней торговли, поскольку посредством завоевания Новгородской республики углубляется кризис Г анзейского союза, имевшего огромное влияние на континенте. К тому же, при использовании концепта базового продукта, становится понятно, что экспорт пушнины в сторону запада теряет свою актуальность под влиянием конкурента из северной части Европы. Тем не менее, российский рынок не становится менее привлекательным для европейских предпринимателей и королей, которые именно в XVI в. начинают активную экспансию своего торгового капитала на территорию Московского государства. Именно активные взаимоотношения с англичанами играли крайне важную роль реализации и преумножения торгового капитала в государстве посредством активности элементов его обеспечения. Как раз важнее было именно рассмотрение внутренней конъюнктуры рынка, которая в первую очередь представлена ценовыми условиями и сдвигами. В этом смысле полученная позиция крайне неоднозначна, потому что, с одной стороны, круг исследовательской литературы по настоящему вопросу крайне ограничен, а с другой стороны, эмпирическая база не позволяет прийти к какому-либо единому выводу относительно ценовых деформаций. Рамки настоящего исследования крайне ограничены невозможностью получения именно обширной источниковой базы, ввиду ряда причин. Тем не менее, при анализе представленной литературы имеет смысл заключить следующее: пропорционально, относительно конца XVI в. и его начала, коэффициент ценового сдвига равняется (приблизительно) 4,5, что позволяет заключить о важных внутренних последствиях конъюнктуры рынка. Однако, при сопоставлении с коэффициентами западноевропейских государств (например, увеличение сгиба индекса потребительских цен: в Брабанте - 8,09, в Англии - 6,88, Испания - 4,95) представляется важным заключить, что ценовой подъём в Московском государстве в целом был гораздо ниже, с учётом того, что коэффициент 4,5 является показателем исключительно хлебных цен. Тем не менее, А. Г. Маньков утверждал, что влиянию революции цен подвергался российский рынок, поскольку пропорционально коэффициент роста цен в целом в 80-е гг. XVI в. в Московском государстве был гораздо выше, чем в странах Западной Европы. Однако, данные, охватывающие исключительно десятилетний промежуток времени, крайне сложно назвать показательными, поскольку не учитываются основные тенденции корреляции различных коэффициентов и специфика внутренних рынков.
При таком понимании вопроса сложно прийти к относительно цельному выводу исследуемой проблематики, поскольку существующие в распоряжении ученых данные и показатели крайне неполны и выборочны. И на такой эмпирической базе проблематично приводить общую картину происходящего. То есть, в рамках сугубо экономических показателей не представляется возможным разрешить поставленную проблему в рамках настоящей работы. Именно поэтому представляется актуальным обратиться к совершенно иному исследовательскому варианту. То есть, речь идёт о совершенно иной исследовательской стратегии, которая не сводится исключительно к тому, что поиск сходных черт сводится к тривиальному вычленению общего в рамках различных по своей составляющей экономических показателей. Напротив, предлагается стратегия решения проблемы в рамках сопоставления двух абсолютно непохожих, на первый взгляд, социальных системах. То есть, в контексте появления абсолютно полной системы европейского рынка свободного труда следует определить, чем же являлась социальная организация Московского государства в XVI в. В таком случае, в первую очередь, вполне справедливо рассмотрение тезиса Б. Ю. Кагарлицкого о включении России в капиталистическую миросистему посредством становления законодательного оформления крепостного права. А во-вторых, крайне важно при открывшийся основаниях переложить их на опыт и структуру регуляции и реализации торгового капитала в рамках сложившейся социальной иерархии.
Анализируя так называемую закрепостительную политику, следует отметить тот факт, что закрепление крестьян за помещиком не было единовременным актом. Этот тезис не является новаторским в исследовательской литературе. Однако, все предыдущие объяснения сводились, как правило, к обоснованию тезиса о росте крестьянской задолженности, закрепощению по этапам или стремлению обеспечить стабильность фискальной системы и интересов государства. Но данные обоснования не совсем легитимны. Все три предложенных тезиса, так или иначе, базируются на постулате существования абсолютно чёткого функционирования системы регуляции социальных отношений. Тем не менее, в рамках данной работы, на примере анализа социальных практик повседневных отношений между различными субъектами государства, делается вывод о том, что несмотря на существование единой организованной иерархии общественного порядка, система регулярно трансформировалась. Подтверждением этому является рассмотренный концепт злоупотребления, который играл значимую роль в установлении границ некоторых полномочий различных категорий населений. К тому же, сам феномен злоупотреблений в том проявлении, в котором он существовал в Московском государстве, крайне актуален для общества капиталистического мироуклада при котором важную роль выполняют самые обычные проблемы столкновения различных интересов в условиях рынка. Кроме того, частичный отход от традиционных методов наказания, которые актуальны для феодального общества, является неотъемлимой характеристикой зарождения первоначальных предпосылок закладывания пенитенциарной системы нововременного характера.
В предложенном контексте рассуждений видится значимым также рассмотрение элементов организации торгового капитала и его движения. В условиях нерегулярной и неоднозначной системы взаимоотношений между крестьянами и землевладельцами, крайне сложно обосновать мысль о том, что помещики стали активными субъектами рынка, посредством деятельности которых Россия включается в систему капиталистического миропорядка. Безусловно, те социальные практики, которые в конечном итоге и привели к прикреплению крестьян за фигурами землевладельцев, в итоге и поспособствовали включению помещиков в сферу крупного рынка. Но этот процесс не характерен для XVI века, скорее речь может идти в этой логике о следующем столетии. Однако, при активной деятельности других субъектов торгового капитала, Московское государство, с одной стороны, осуществляет более быстрый переход к эпохе первоначального накопления капитала, а с другой, осуществляет более однозначную и последовательную политику по вопросу регуляции социальных взаимоотношений и повседневных практик, тем самым, трансформируя их и испытывая зависимость в своих действиях. Именно в этом контексте следует согласиться с тезисом М. Н. Покровского о том, что «в Мономаховой шапке ходил по русской земле торговый капитал». Дело в том, что проанализированные акты относительно организации экономических ресурсов монастырей в первую очередь связаны с фигурой государя, поскольку огромное количество привилегий, которыми они располагали, были исключительно инициативой великого князя. Относительно торговых людей в историографии неоднократно отмечалось о преимущественно «целовальном» характере большей части крупных операций, которые ими производились. И в этом смысле имеет все основания утверждать, что в XVI веке складывается чёткая триада, обеспечивающая генезис торгового капитала, а именно: государь - монастыри (а также церкви, но как звено второго порядка) - торговые люди (как правило, представленные гостями или крупными купцами). Последние две категории в этом списке имеет смысл характеризовать, как «целовальные» или «назывные», поскольку характер их собственности был условный, в том смысле, что государь имел полное основание их её лишить.
В этом контексте, возвращаясь к поставленной во введении проблеме, следует заключить, что возможность влияния революции цен на экономическую конъюнктуру Московского государства была, причём крайне активная. Во- первых, это связано с геополитическими трансформациями в XV-XVI вв. Во- вторых, со сдвигами основных торгово-экономических путей и зон. И в-третьих, что является наиболее важным, сами капиталистические тенденции, которые активно функционировали в XVI веке в Европе, весьма стремительно проникали в социально-экономическую конъюнктуру Московского государства, с одной стороны, видоизменяя существующую систему взаимоотношений различных категорий населения России, а с другой, приобретая абсолютно новые черты, ввиду столкновения двух различных систем, тем самым создавая новые механизмы регуляции и прецеденты, возникающие при формировании новых условий.
Подводя итог проведенной работе, обосновательных вариациях, которые были представлены во введении в контексте рассуждений о методологической базе и принципах познания. Заявленная триллема Ханса Альберта, ставит актуальную проблему для всей области познания. Тем не менее, в контексте настоящей работы следует пояснить, что, имея ввиду концепт режима истины, любой продукт познания, в конечном итоге, упирается в проблему обоснования своей объективности и значимости. И в рамках данной работы читатель может обнаружить какие-либо проблемы в освещении того или иного вопроса, события или феномена. Также и полученные выводы основаны на первичном анализе различных объектов познания. Тем не менее, настоящее исследование имеет смысл включить в систему координат, заданную Хансом Альбертом. Из выявленных философом опций познания, автор руководствовался из принципов самой последней, а именно «регресс в бесконечность». То есть, фактически используется позиция так называемого инфинитизма, которая подразумевает мысль о том, что обоснование в рамках познания не должно быть прерванным, поскольку именно его бесконечность и является показателем актуальности того или иного знания. В таком смысле логична мысль о том, что скорее более значимым является постановка новой исследовательской стратегии, рассмотрение привычных вопросов с иной точки зрения. Данная работа основывается именно на этом принципе, поскольку влияние экономического феномена в XVI веке на конъюнктуру другого государства, с точки зрения формальных показателей, проследить не представляется возможным. Именно поэтому следовало обратить внимание на другие сферы организации конъюнктуры. В первую очередь, следовало обратить внимание на социальную систему Московского государства, рассмотрению которой была посвящена большая часть работы. Именно с такой позиции и осуществлялось рассмотрение разноуровневых конъюнктурных сдвигов всевозможных порядков. Таким образом, настоящая работа является, по большей своей части, исследованием в области постановки какой-либо проблемы и поиска стратегии её нетривиального решения.
В первую очередь, для того, чтобы совершить обобщение в рамках столь обширной тематики, следует вернуться к основным тезисам настоящей работы, которые важны для понимания эскалации капитализма в XVI в. относительно всего европейского континента.
Революция цен являла собой многогранный феномен социально-экономического развития. Существование классических интерпретаций не совсем легитимно в контексте современного поля социо-гуманитирных исследований, поскольку их положения связаны с трактовкой инфляционных волн, как сугубо экономического феномена, возникшего под воздействием элементарных количественных факторов увеличения денежной массы на территории западноевропейских государств. При таком понимании вопроса единственным легитимным тезисом является то, что причиной революции цен является колонизаторская деятельность Испании и Португалии, а точнее, активная экспансия Нового Света и появление огромного количества источников драгоценных металлов. Однако, исследователями революции цен весьма убедительно доказана мысль о том, что гиперинфляционный сдвиг произошёл задолго до значительного ввоза «американского сокровища» на территорию европейского континента. Безусловно, с одной стороны, вполне актуальна позиция, утверждающая, что революция цен являлась следствием южно¬немецкого бума в добыче серебра и меди, начавшегося в 1460-х гг., достигшего своего пика в 1530-х; а также крайне важный внешнеэкономический и геополитический фактор, а именно, структурные изменения в средиземноморской торговле в связи с османскими завоеваниями и снижением роли северных итальянских городов, которые были главными поставщиками восточных товаров в Европе до середины XV в. Тем не менее, данных факторов не совсем достаточно, поскольку они могли стать исключительно причиной ускорения генезиса такого сложносоставного феномена, как появление масштабного рынка свободно наёмного труда, который активно начал развиваться в большей части западноевропейских государств на рубеже XV¬XVI веков. Активным примером может стать практика «огораживания» в Англии, а точнее её следствия, в том смысле, что стремление большего экспорта базового продукта сбыта отдельно взятого региона для преумножения торгового капитала, благодаря гегемонии самого этого торгового капитала. С другой стороны, само по себе это господство и освобождало, к примеру, копигольдеров от привычной работы, обеспечивая ситуацию кризиса, то есть некого перелома в социально-экономической конъюнктуре, создавая определенно новое пространство, которое заполнялось абсолютно новыми социальными практиками, легитимация которых проходила уже посредством свободного договора исключительно найма. К тому же, следует понимать, что демографическая катастрофа середины XIV века также способствовала ускорению появления описанного феномена, который начал обретать абсолютно новую форму в контексте крушения старого миропорядка, обеспечивавшийся давними торговыми связами между регионами, а также базовыми экономическими регуляциями. И в этом контексте представляется крайне важным вывод о том, что революция цен есть продукт не только деформаций экономической базы, обеспечивающей стабильное состояние самой конъюнктуры весьма продолжительное время; важнее то, что эволюция социальных отношений и повседневных практик привела к абсолютно новому состоянию рынка, а именно тотальной гегемонии торгового капитала, которая в совокупности с различными типами взаимоотношений всех существовавших категорий населения стала причиной появления процесса «нормализации», ввиду развития капиталистических отношений, описанный Мишелем Фуко в его «Истории безумия в классическую эпоху».
На первоначальном этапе рассмотрения экономической ситуации в Московском государстве крайне важным было изучить именно формальные, сугубо экономические показатели, которые в представленном обзоре охватывали положение внешнеэкономических связей в конце XV-XVI вв., а также внутренние конъюнктурные тенденции актуальные для региона в целом и страны в частности в обозначенный временной промежуток. В предложенном поле исследования автор работы пришёл к выводу, что в рамках процесса становления единого Московского государства, оформление которого завершилось в годы правления Ивана III, страна выходит на абсолютно новый уровень внешней торговли, поскольку посредством завоевания Новгородской республики углубляется кризис Г анзейского союза, имевшего огромное влияние на континенте. К тому же, при использовании концепта базового продукта, становится понятно, что экспорт пушнины в сторону запада теряет свою актуальность под влиянием конкурента из северной части Европы. Тем не менее, российский рынок не становится менее привлекательным для европейских предпринимателей и королей, которые именно в XVI в. начинают активную экспансию своего торгового капитала на территорию Московского государства. Именно активные взаимоотношения с англичанами играли крайне важную роль реализации и преумножения торгового капитала в государстве посредством активности элементов его обеспечения. Как раз важнее было именно рассмотрение внутренней конъюнктуры рынка, которая в первую очередь представлена ценовыми условиями и сдвигами. В этом смысле полученная позиция крайне неоднозначна, потому что, с одной стороны, круг исследовательской литературы по настоящему вопросу крайне ограничен, а с другой стороны, эмпирическая база не позволяет прийти к какому-либо единому выводу относительно ценовых деформаций. Рамки настоящего исследования крайне ограничены невозможностью получения именно обширной источниковой базы, ввиду ряда причин. Тем не менее, при анализе представленной литературы имеет смысл заключить следующее: пропорционально, относительно конца XVI в. и его начала, коэффициент ценового сдвига равняется (приблизительно) 4,5, что позволяет заключить о важных внутренних последствиях конъюнктуры рынка. Однако, при сопоставлении с коэффициентами западноевропейских государств (например, увеличение сгиба индекса потребительских цен: в Брабанте - 8,09, в Англии - 6,88, Испания - 4,95) представляется важным заключить, что ценовой подъём в Московском государстве в целом был гораздо ниже, с учётом того, что коэффициент 4,5 является показателем исключительно хлебных цен. Тем не менее, А. Г. Маньков утверждал, что влиянию революции цен подвергался российский рынок, поскольку пропорционально коэффициент роста цен в целом в 80-е гг. XVI в. в Московском государстве был гораздо выше, чем в странах Западной Европы. Однако, данные, охватывающие исключительно десятилетний промежуток времени, крайне сложно назвать показательными, поскольку не учитываются основные тенденции корреляции различных коэффициентов и специфика внутренних рынков.
При таком понимании вопроса сложно прийти к относительно цельному выводу исследуемой проблематики, поскольку существующие в распоряжении ученых данные и показатели крайне неполны и выборочны. И на такой эмпирической базе проблематично приводить общую картину происходящего. То есть, в рамках сугубо экономических показателей не представляется возможным разрешить поставленную проблему в рамках настоящей работы. Именно поэтому представляется актуальным обратиться к совершенно иному исследовательскому варианту. То есть, речь идёт о совершенно иной исследовательской стратегии, которая не сводится исключительно к тому, что поиск сходных черт сводится к тривиальному вычленению общего в рамках различных по своей составляющей экономических показателей. Напротив, предлагается стратегия решения проблемы в рамках сопоставления двух абсолютно непохожих, на первый взгляд, социальных системах. То есть, в контексте появления абсолютно полной системы европейского рынка свободного труда следует определить, чем же являлась социальная организация Московского государства в XVI в. В таком случае, в первую очередь, вполне справедливо рассмотрение тезиса Б. Ю. Кагарлицкого о включении России в капиталистическую миросистему посредством становления законодательного оформления крепостного права. А во-вторых, крайне важно при открывшийся основаниях переложить их на опыт и структуру регуляции и реализации торгового капитала в рамках сложившейся социальной иерархии.
Анализируя так называемую закрепостительную политику, следует отметить тот факт, что закрепление крестьян за помещиком не было единовременным актом. Этот тезис не является новаторским в исследовательской литературе. Однако, все предыдущие объяснения сводились, как правило, к обоснованию тезиса о росте крестьянской задолженности, закрепощению по этапам или стремлению обеспечить стабильность фискальной системы и интересов государства. Но данные обоснования не совсем легитимны. Все три предложенных тезиса, так или иначе, базируются на постулате существования абсолютно чёткого функционирования системы регуляции социальных отношений. Тем не менее, в рамках данной работы, на примере анализа социальных практик повседневных отношений между различными субъектами государства, делается вывод о том, что несмотря на существование единой организованной иерархии общественного порядка, система регулярно трансформировалась. Подтверждением этому является рассмотренный концепт злоупотребления, который играл значимую роль в установлении границ некоторых полномочий различных категорий населений. К тому же, сам феномен злоупотреблений в том проявлении, в котором он существовал в Московском государстве, крайне актуален для общества капиталистического мироуклада при котором важную роль выполняют самые обычные проблемы столкновения различных интересов в условиях рынка. Кроме того, частичный отход от традиционных методов наказания, которые актуальны для феодального общества, является неотъемлимой характеристикой зарождения первоначальных предпосылок закладывания пенитенциарной системы нововременного характера.
В предложенном контексте рассуждений видится значимым также рассмотрение элементов организации торгового капитала и его движения. В условиях нерегулярной и неоднозначной системы взаимоотношений между крестьянами и землевладельцами, крайне сложно обосновать мысль о том, что помещики стали активными субъектами рынка, посредством деятельности которых Россия включается в систему капиталистического миропорядка. Безусловно, те социальные практики, которые в конечном итоге и привели к прикреплению крестьян за фигурами землевладельцев, в итоге и поспособствовали включению помещиков в сферу крупного рынка. Но этот процесс не характерен для XVI века, скорее речь может идти в этой логике о следующем столетии. Однако, при активной деятельности других субъектов торгового капитала, Московское государство, с одной стороны, осуществляет более быстрый переход к эпохе первоначального накопления капитала, а с другой, осуществляет более однозначную и последовательную политику по вопросу регуляции социальных взаимоотношений и повседневных практик, тем самым, трансформируя их и испытывая зависимость в своих действиях. Именно в этом контексте следует согласиться с тезисом М. Н. Покровского о том, что «в Мономаховой шапке ходил по русской земле торговый капитал». Дело в том, что проанализированные акты относительно организации экономических ресурсов монастырей в первую очередь связаны с фигурой государя, поскольку огромное количество привилегий, которыми они располагали, были исключительно инициативой великого князя. Относительно торговых людей в историографии неоднократно отмечалось о преимущественно «целовальном» характере большей части крупных операций, которые ими производились. И в этом смысле имеет все основания утверждать, что в XVI веке складывается чёткая триада, обеспечивающая генезис торгового капитала, а именно: государь - монастыри (а также церкви, но как звено второго порядка) - торговые люди (как правило, представленные гостями или крупными купцами). Последние две категории в этом списке имеет смысл характеризовать, как «целовальные» или «назывные», поскольку характер их собственности был условный, в том смысле, что государь имел полное основание их её лишить.
В этом контексте, возвращаясь к поставленной во введении проблеме, следует заключить, что возможность влияния революции цен на экономическую конъюнктуру Московского государства была, причём крайне активная. Во- первых, это связано с геополитическими трансформациями в XV-XVI вв. Во- вторых, со сдвигами основных торгово-экономических путей и зон. И в-третьих, что является наиболее важным, сами капиталистические тенденции, которые активно функционировали в XVI веке в Европе, весьма стремительно проникали в социально-экономическую конъюнктуру Московского государства, с одной стороны, видоизменяя существующую систему взаимоотношений различных категорий населения России, а с другой, приобретая абсолютно новые черты, ввиду столкновения двух различных систем, тем самым создавая новые механизмы регуляции и прецеденты, возникающие при формировании новых условий.
Подводя итог проведенной работе, обосновательных вариациях, которые были представлены во введении в контексте рассуждений о методологической базе и принципах познания. Заявленная триллема Ханса Альберта, ставит актуальную проблему для всей области познания. Тем не менее, в контексте настоящей работы следует пояснить, что, имея ввиду концепт режима истины, любой продукт познания, в конечном итоге, упирается в проблему обоснования своей объективности и значимости. И в рамках данной работы читатель может обнаружить какие-либо проблемы в освещении того или иного вопроса, события или феномена. Также и полученные выводы основаны на первичном анализе различных объектов познания. Тем не менее, настоящее исследование имеет смысл включить в систему координат, заданную Хансом Альбертом. Из выявленных философом опций познания, автор руководствовался из принципов самой последней, а именно «регресс в бесконечность». То есть, фактически используется позиция так называемого инфинитизма, которая подразумевает мысль о том, что обоснование в рамках познания не должно быть прерванным, поскольку именно его бесконечность и является показателем актуальности того или иного знания. В таком смысле логична мысль о том, что скорее более значимым является постановка новой исследовательской стратегии, рассмотрение привычных вопросов с иной точки зрения. Данная работа основывается именно на этом принципе, поскольку влияние экономического феномена в XVI веке на конъюнктуру другого государства, с точки зрения формальных показателей, проследить не представляется возможным. Именно поэтому следовало обратить внимание на другие сферы организации конъюнктуры. В первую очередь, следовало обратить внимание на социальную систему Московского государства, рассмотрению которой была посвящена большая часть работы. Именно с такой позиции и осуществлялось рассмотрение разноуровневых конъюнктурных сдвигов всевозможных порядков. Таким образом, настоящая работа является, по большей своей части, исследованием в области постановки какой-либо проблемы и поиска стратегии её нетривиального решения.
Подобные работы
- ВЗАИМООТНОШЕНИЯ московского
ГОСУДАРСТВА И КРЫМСКОГО ХАНСТВА
В XV-XVI ВЕКАХ
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4820 р. Год сдачи: 2017 - ОСОБЕННОСТИ И ХАРАКТЕРИСТИКА СОСЛОВНО-ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ МОНАРХИЙ В ЕВРОПЕ И РОСС KIWI В.: НА ПРИМЕРЕ ФОРМИРОВАНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЗЕМСКИХ СОБОРОВ В РОССИИ С XVI ПО XVII ВВ.
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 6100 р. Год сдачи: 2017 - РАЗВИТИЕ ВЫСШЕГО ИСТОРИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ С 1945 ПО 2000 гг. (по материалам Дона, Кубани и Ставрополья)
Диссертация , история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2004 - Повседневная жизнь Парижа в период революции конца XVIII века
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 1200 р. Год сдачи: 2025 - ОБРАЗОВАНИЕ СОВЕТА ЕВРОПЫ, ЕГО СТРУКТУРА И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Диссертация , история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2004 - Интеллектуальная миграция: специфика России в контексте мировых трендов
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4915 р. Год сдачи: 2021 - ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ИСПАНСКИХ ГОРОДОВ НА СЕВЕРЕ АФРИКИ (07.00.03)
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2003 - ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ИСПАНСКИХ ГОРОДОВ НА СЕВЕРЕ АФРИКИ
Диссертация , история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2003 - ПРИЧИНЫ И ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗОВАНИЯ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГО В КОНЦЕ XII-XIV ВВ.
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4980 р. Год сдачи: 2018