Как сделан «Б. Акунин»: стратегии и практики становления Бориса Акунина как «культового писателя» (литературоведческий и методический аспекты)
|
Только Word
Введение 3
Глава 1. Литературный канон vs «культовая литература»: теоретико-методологические аспекты 8
1.1. Понятие «писателя-классика» 8
1.2. Понятие «культового литератора» 12
Глава 2. Как культовый писатель делал себя сам: Борис
Акунин/Григорий Чхартишвили - «культовый писатель»-§еИ-тайе
man 17
2.1. Между классикой и массовой культурой: романный цикл «Приключения
Эраста Фандорина» 17
2.2. Система литературных масок Г. Чхартишвили 21
2.3. От литературной маски к персональному
мифу 23
Глава 3. Как «сделан» «культовый писатель»: Борис Акунин и агенты литературного поля 26
3.1. Б. Акунин в критической рецепции 26
3.2. Научные концептуализации творчества Акунина 29
3.3. Б. Акунин и масс-медиа 34
Заключение 41
Список использованных источников и литературы 44
Приложение 1. Урок «Борис Акунин - культовый писатель»
Введение 3
Глава 1. Литературный канон vs «культовая литература»: теоретико-методологические аспекты 8
1.1. Понятие «писателя-классика» 8
1.2. Понятие «культового литератора» 12
Глава 2. Как культовый писатель делал себя сам: Борис
Акунин/Григорий Чхартишвили - «культовый писатель»-§еИ-тайе
man 17
2.1. Между классикой и массовой культурой: романный цикл «Приключения
Эраста Фандорина» 17
2.2. Система литературных масок Г. Чхартишвили 21
2.3. От литературной маски к персональному
мифу 23
Глава 3. Как «сделан» «культовый писатель»: Борис Акунин и агенты литературного поля 26
3.1. Б. Акунин в критической рецепции 26
3.2. Научные концептуализации творчества Акунина 29
3.3. Б. Акунин и масс-медиа 34
Заключение 41
Список использованных источников и литературы 44
Приложение 1. Урок «Борис Акунин - культовый писатель»
Григорий Шалвович Чхартишвили занимает особое место в российской культуре конца XX - начала XXI века. Его книги переведены на десятки языков, а множество романов уже экранизировано. Одной из первых книг, изданных им под собственным именем, стало произведение «Писатель и самоубийство» (1999), однако популярность Г. Чхартишвили обрёл в 1998 году, опубликовав роман «Азазель» под псевдонимом «Б. Акунин». Вскоре выяснилось, что это обдуманный масштабный проект, ориентированный одновременно на «массового» читателя и на читательскую «элиту» и ставший, пожалуй, самым ярким постсоветским литературным брендом.
Для многих современных отечественных писателей основной тенденцией становится движение в сторону сближения с массовой литературой, принятия характерных для неё критериев успеха: тиражи, популярность, внимание масс-медиа и т.п. Сегодня именно на границе экспериментальной и массовой культуры функционируют наиболее известные авторы (выразительным примером служат столь разные литераторы, как Дмитрий Быков и Захар Прилепин).
Как замечает Б.В. Дубин, «звёздность и модность имеют количественный аспект: здесь “говорят цифры” - тиражи, количество копий фильма, время подготовки и самих съёмок (большое или, напротив, малое). Звезда, как и модный автор - по определению рекордсмены, они не возможны без техник массового тиражирования, включая визуальные (сначала фото, затем кино и ТВ)» [Дубин 2011: 326]. В другой работе исследователь пишет о том, что «особую разновидность модного писателя можно видеть в писателе-моднике, который не просто “просыпается знаменитым”, а сам последовательно и открыто ориентируется на спрос, движение конъюнктуры, массовый успех». Такое понятие как «культовая литература» открывает перспективу в изучении различных стратегий утверждения и легитимации авторитета [Дубин 2010: 29].
Среди многочисленных литературных проектов, имеющих дело с массовой читательской аудиторией, «Б. Акунин» занимает уникальную нишу. Как справедливо указывает Б. Дубин, постоянное тематическое обновление и поиск новых сюжетных ходов - закон массовой словесности, различные жанры которой выступают особыми, условными средствами разведки и колонизации тематических пространств современности. Она доходит до читателя, минуя специализированные группы рецензентов, литературную критику [Дубин 2012: 116]. Кроме того, жанрово-тематические разновидности массовой литературы (детектив, фантастика, фэнтези и др.) формируют «серийность» издательских проектов.
Как справедливо отмечает А. Ранчин, В России до Бориса Акунина «ещё никто не декларировал свои книги как осознанный литературный проект, не демонстрировал столь решительно, смело и откровенно собственную стратегию успеха» [Ранчин 2004: 266].
На сегодняшний день Борис Акунин является автором двенадцати исторических детективов. На протяжении нескольких лет он создаёт литературный проект «Приключения Эраста Фандорина», в котором объединены детективы разных стилей. По всем законам массовой литературы, сюжеты почти всех его книг строятся вокруг одного персонажа - сыщика Эраста Петровича Фандорина.
Кроме того, Г. Чхартишвили публиковал свои произведения под псевдонимами Анатолий Брусникин (Девятый спас», «Герой иного времени» и «Беллона») и Анна Борисова («Там...», «Креативщик», «Vremena goda»). Творчество Б. Акунина с появлением первых романов об Эрасте Фандорине в 1998 году стало предметом активных критических дискуссий. Литературный критик Л. Данилкин считает его талантливым постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции [Данилкин]. В. Бондаренко, А. Латынина и А. Немзер обвиняют писателя в отступлении от законов детективного жанра [Бондаренко 2001: 24 ; Латынина 2005: 147 ; Немзер 2002: 417].
Сам Григорий Чхартишвили позиционирует себя беллетристом, а не писателем. На вопрос журналиста газеты «АиФ» он ответил: «Я беллетрист. Разница состоит в том, что писатель пишет для себя, а беллетрист - для читателя. Никогда не буду писать в стол, упаси меня Боже... Разница между беллетристом и писателем принципиальная. Настоящий писатель говорит в пространство, ему не так важно, прочтут его или нет. Беллетрист существует в режиме диалога. Он всегда рассказчик, он всегда следит за реакцией публики, он её просчитывает» [Акунин 2008].
По мнению Л. Данилкина, романы Б. Акунина разнообразны по тематике, они точно отнесены к определённым историческим событиям и помимо захватывающей интриги интересны читателю по обилию исторического и бытового материала, поданного не только в авторских описаниях, но и в газетных заметках, ссылках на «новые» литературные или музыкальные произведения [Данилкин]. По утверждению этого же критика, «Акунин - <...> не мастеровитый жанровый сочинитель, книги которого лет через пять будут стоять в каждом приличном доме рядом с Дюма и Стивенсоном. Не только. Акунин - автор многоуровневый» [Данилкин]. Особенно следует выделить точку зрения А. Гениса, который полагает, что из штабелей детективов, заваливших книжный рынок России, фандоринский цикл выделяет здравомыслие. Григорий Чхартишвили, изобретая Акунина, пошёл своим оригинальным путём. Он написал нам ту Россию, которой в нашей литературе еще не было, но по которой тоскует читатель, уязвленный катаклизмами родной истории [Генис]. Г. Юзефович же вообще не считает творчество Бориса Акунина литературой. «Это очень умный, прекрасно продуманный и сделанный с большим уважением к читателю литературный проект. Книги Акунина не проходят по разряду серьёзной литературы, которая обращается к твоей душе» [Юзефович].
Творчество известного русского писателя Бориса Акунина остаётся малоизученным. В данной работе нам важно определить место акунинских романов в современном литературном поле....
Для многих современных отечественных писателей основной тенденцией становится движение в сторону сближения с массовой литературой, принятия характерных для неё критериев успеха: тиражи, популярность, внимание масс-медиа и т.п. Сегодня именно на границе экспериментальной и массовой культуры функционируют наиболее известные авторы (выразительным примером служат столь разные литераторы, как Дмитрий Быков и Захар Прилепин).
Как замечает Б.В. Дубин, «звёздность и модность имеют количественный аспект: здесь “говорят цифры” - тиражи, количество копий фильма, время подготовки и самих съёмок (большое или, напротив, малое). Звезда, как и модный автор - по определению рекордсмены, они не возможны без техник массового тиражирования, включая визуальные (сначала фото, затем кино и ТВ)» [Дубин 2011: 326]. В другой работе исследователь пишет о том, что «особую разновидность модного писателя можно видеть в писателе-моднике, который не просто “просыпается знаменитым”, а сам последовательно и открыто ориентируется на спрос, движение конъюнктуры, массовый успех». Такое понятие как «культовая литература» открывает перспективу в изучении различных стратегий утверждения и легитимации авторитета [Дубин 2010: 29].
Среди многочисленных литературных проектов, имеющих дело с массовой читательской аудиторией, «Б. Акунин» занимает уникальную нишу. Как справедливо указывает Б. Дубин, постоянное тематическое обновление и поиск новых сюжетных ходов - закон массовой словесности, различные жанры которой выступают особыми, условными средствами разведки и колонизации тематических пространств современности. Она доходит до читателя, минуя специализированные группы рецензентов, литературную критику [Дубин 2012: 116]. Кроме того, жанрово-тематические разновидности массовой литературы (детектив, фантастика, фэнтези и др.) формируют «серийность» издательских проектов.
Как справедливо отмечает А. Ранчин, В России до Бориса Акунина «ещё никто не декларировал свои книги как осознанный литературный проект, не демонстрировал столь решительно, смело и откровенно собственную стратегию успеха» [Ранчин 2004: 266].
На сегодняшний день Борис Акунин является автором двенадцати исторических детективов. На протяжении нескольких лет он создаёт литературный проект «Приключения Эраста Фандорина», в котором объединены детективы разных стилей. По всем законам массовой литературы, сюжеты почти всех его книг строятся вокруг одного персонажа - сыщика Эраста Петровича Фандорина.
Кроме того, Г. Чхартишвили публиковал свои произведения под псевдонимами Анатолий Брусникин (Девятый спас», «Герой иного времени» и «Беллона») и Анна Борисова («Там...», «Креативщик», «Vremena goda»). Творчество Б. Акунина с появлением первых романов об Эрасте Фандорине в 1998 году стало предметом активных критических дискуссий. Литературный критик Л. Данилкин считает его талантливым постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции [Данилкин]. В. Бондаренко, А. Латынина и А. Немзер обвиняют писателя в отступлении от законов детективного жанра [Бондаренко 2001: 24 ; Латынина 2005: 147 ; Немзер 2002: 417].
Сам Григорий Чхартишвили позиционирует себя беллетристом, а не писателем. На вопрос журналиста газеты «АиФ» он ответил: «Я беллетрист. Разница состоит в том, что писатель пишет для себя, а беллетрист - для читателя. Никогда не буду писать в стол, упаси меня Боже... Разница между беллетристом и писателем принципиальная. Настоящий писатель говорит в пространство, ему не так важно, прочтут его или нет. Беллетрист существует в режиме диалога. Он всегда рассказчик, он всегда следит за реакцией публики, он её просчитывает» [Акунин 2008].
По мнению Л. Данилкина, романы Б. Акунина разнообразны по тематике, они точно отнесены к определённым историческим событиям и помимо захватывающей интриги интересны читателю по обилию исторического и бытового материала, поданного не только в авторских описаниях, но и в газетных заметках, ссылках на «новые» литературные или музыкальные произведения [Данилкин]. По утверждению этого же критика, «Акунин - <...> не мастеровитый жанровый сочинитель, книги которого лет через пять будут стоять в каждом приличном доме рядом с Дюма и Стивенсоном. Не только. Акунин - автор многоуровневый» [Данилкин]. Особенно следует выделить точку зрения А. Гениса, который полагает, что из штабелей детективов, заваливших книжный рынок России, фандоринский цикл выделяет здравомыслие. Григорий Чхартишвили, изобретая Акунина, пошёл своим оригинальным путём. Он написал нам ту Россию, которой в нашей литературе еще не было, но по которой тоскует читатель, уязвленный катаклизмами родной истории [Генис]. Г. Юзефович же вообще не считает творчество Бориса Акунина литературой. «Это очень умный, прекрасно продуманный и сделанный с большим уважением к читателю литературный проект. Книги Акунина не проходят по разряду серьёзной литературы, которая обращается к твоей душе» [Юзефович].
Творчество известного русского писателя Бориса Акунина остаётся малоизученным. В данной работе нам важно определить место акунинских романов в современном литературном поле....
В настоящей работе нами были изучены основные стратегии формирования фигуры Бориса Акунина в современной отечественной культуре. Были уточнены границы понимания терминов «литературная канонизация» и «культовая литература».
Литературная канонизация - это процесс, требующий определённой временной дистанции. Произведения, не выдерживающие проверку временем, выпадают из канона. Такое понятие как «культовая литература» открывает перспективу в изучении различных стратегий утверждения и легитимации авторитета [Дубин 2010: 29].
Г оворить о литературной канонизации Бориса Акунина не приходится в силу ряда причин, главные из которых состоят в том, что писатель еще жив (а прижизненное вхождение литератора в пантеон является крайне редким феноменом), кроме того его произведения не включены в школьные учебники и хрестоматии.
Мы описали способы функционирования Г. Чхартишвили, направленные на занятие места «культового автора» в культурном поле и выяснили, что важнейшим компонентом писательского жизнетворчества представляется использование систематизированной серии авторских масок («Борис Акунин», «Анатолий Брусникин», «Анна Борисова»), образовавших анаграмматическую и одновременно гендерную систему (АБ - БА / мужчина - женщина). Г. Чхартишвили детально продумывает выбор той или иной маски, объясняя его тем, что основная интрига заключается в издательско- книготорговом эксперименте. Однако подобные мистификации являются не только частью литературной игры, затеянной писателем и издательствами (для которых использование псевдонима - это коммерческий ход, предпринимаемый в целях продвижения новых книжных проектов), но и становятся фундаментом персонального писательского мифа - мифа о литераторе со «стертой» личностью, на которую попеременно «надеваются» различные маски. Кульминацией этого автомифотворческого процесса стало превращение в маску самого «Г. Чхартишвили», в «Кладбищенских историях» ставшего «соавтором» Б. Акунина.
В ходе исследования мы выяснили, что для образования литературного культа собственных усилий литератора недостаточно. В акунинском случае, кроме кино- и театральных режиссеров, журналистов, блоггеров и активных фанатов, важнейшую роль сыграла литературная критика. Большая часть массива критики акунинских текстов отчетливо делится на негативнопренебрежительную и комплиментарную или даже восторженную (при этом любые отзывы «работают» на формирование культа). Так, в своей рецензии с заглавием «Акунинщина» национал-консервативный критик Владимир Бондаренко утверждает, что его творчество - это позор для всей нынешней культуры, <...> то, что его торжественно ввели в серьёзную литературу, говорит о «полнейшем кризисе местного либерализма». Противоположную оценку даёт отчасти совпадающий с ним в идеологических установках Лев Данилкин, считающий Акунина постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции.
Акунин-беллетрист тщательно выстраивает собственную писательскую биографию и репутацию. Важными инструментами в этом процессе является активное присутствие в медийном пространстве. Писатель участвует в популярных телепередачах, ведет блоги в социальных сетях, интервью с ним появляются в глянцевых журналах. Важным критерием популярности проекта в массовой культуре является наличие открытой группы «Борис Акунин и его творчество» в социальной сети «ВКонтакте» (на момент 11.06.2017 она насчитывает 26 049 подписчиков).
Популярность Бориса Акунина объясняется детально продуманной стратегией заполнения прежде не занятого пространства. Профессиональный филолог Григорий Чхартишвили своим проектом «Приключения Эраста Фандорина» создал прецедент, обозначил ту самую золотую середину, которая в европейских литературах составляет основную долю книжного рынка. Эта серия романов, время действия которых перенесено в конец XIX века, не только открыла «литературный проект Б.Акунина», но и принесла ему настоящую известность, обеспечила книгам автора большие тиражи. Фандоринский цикл анонсировался как «все жанры классического криминального романа в литературном проекте Б.Акунина».
Совокупность этих механизмом становления и поддержания культового статуса Бориса Акунина позволяет охарактеризовать его стратегию словами А. Виала как «многосторонний альянс» [Виала 1997: 1822], позволивший литератору создать ситуацию, внутри которой символический капитал, приобретённый в одном его сегменте, автоматически работает на все остальные многочисленные сегменты.
Литературная канонизация - это процесс, требующий определённой временной дистанции. Произведения, не выдерживающие проверку временем, выпадают из канона. Такое понятие как «культовая литература» открывает перспективу в изучении различных стратегий утверждения и легитимации авторитета [Дубин 2010: 29].
Г оворить о литературной канонизации Бориса Акунина не приходится в силу ряда причин, главные из которых состоят в том, что писатель еще жив (а прижизненное вхождение литератора в пантеон является крайне редким феноменом), кроме того его произведения не включены в школьные учебники и хрестоматии.
Мы описали способы функционирования Г. Чхартишвили, направленные на занятие места «культового автора» в культурном поле и выяснили, что важнейшим компонентом писательского жизнетворчества представляется использование систематизированной серии авторских масок («Борис Акунин», «Анатолий Брусникин», «Анна Борисова»), образовавших анаграмматическую и одновременно гендерную систему (АБ - БА / мужчина - женщина). Г. Чхартишвили детально продумывает выбор той или иной маски, объясняя его тем, что основная интрига заключается в издательско- книготорговом эксперименте. Однако подобные мистификации являются не только частью литературной игры, затеянной писателем и издательствами (для которых использование псевдонима - это коммерческий ход, предпринимаемый в целях продвижения новых книжных проектов), но и становятся фундаментом персонального писательского мифа - мифа о литераторе со «стертой» личностью, на которую попеременно «надеваются» различные маски. Кульминацией этого автомифотворческого процесса стало превращение в маску самого «Г. Чхартишвили», в «Кладбищенских историях» ставшего «соавтором» Б. Акунина.
В ходе исследования мы выяснили, что для образования литературного культа собственных усилий литератора недостаточно. В акунинском случае, кроме кино- и театральных режиссеров, журналистов, блоггеров и активных фанатов, важнейшую роль сыграла литературная критика. Большая часть массива критики акунинских текстов отчетливо делится на негативнопренебрежительную и комплиментарную или даже восторженную (при этом любые отзывы «работают» на формирование культа). Так, в своей рецензии с заглавием «Акунинщина» национал-консервативный критик Владимир Бондаренко утверждает, что его творчество - это позор для всей нынешней культуры, <...> то, что его торжественно ввели в серьёзную литературу, говорит о «полнейшем кризисе местного либерализма». Противоположную оценку даёт отчасти совпадающий с ним в идеологических установках Лев Данилкин, считающий Акунина постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции.
Акунин-беллетрист тщательно выстраивает собственную писательскую биографию и репутацию. Важными инструментами в этом процессе является активное присутствие в медийном пространстве. Писатель участвует в популярных телепередачах, ведет блоги в социальных сетях, интервью с ним появляются в глянцевых журналах. Важным критерием популярности проекта в массовой культуре является наличие открытой группы «Борис Акунин и его творчество» в социальной сети «ВКонтакте» (на момент 11.06.2017 она насчитывает 26 049 подписчиков).
Популярность Бориса Акунина объясняется детально продуманной стратегией заполнения прежде не занятого пространства. Профессиональный филолог Григорий Чхартишвили своим проектом «Приключения Эраста Фандорина» создал прецедент, обозначил ту самую золотую середину, которая в европейских литературах составляет основную долю книжного рынка. Эта серия романов, время действия которых перенесено в конец XIX века, не только открыла «литературный проект Б.Акунина», но и принесла ему настоящую известность, обеспечила книгам автора большие тиражи. Фандоринский цикл анонсировался как «все жанры классического криминального романа в литературном проекте Б.Акунина».
Совокупность этих механизмом становления и поддержания культового статуса Бориса Акунина позволяет охарактеризовать его стратегию словами А. Виала как «многосторонний альянс» [Виала 1997: 1822], позволивший литератору создать ситуацию, внутри которой символический капитал, приобретённый в одном его сегменте, автоматически работает на все остальные многочисленные сегменты.
