Уголовная ответственность наступает за управление механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, либо имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ч. ч. 2, 4 или 6 ст. 264 и ст. 264.1 УК РФ.
В соответствии со ст. 4.6 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) лицо считается подвергнутым административному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления. Имеющими судимость за преступление, предусмотренное ч. ч. 2, 4 или ч. 6 ст. 264 либо ст. 264.1 УК РФ, считаются лица, имеющие со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу непогашенную или не снятую в установленном порядке судимость за любое из указанных преступлений или их совокупность. Важным является то, что обстоятельства, послужившие основанием для привлечения лица к административной ответственности по ч. 1 или ч. 3 ст. 12.8 либо по ст. 12.26 КоАП РФ, не предопределяют выводы о наличии в деянии всех признаков состава, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.
Несколько странным, на наш взгляд, является то, что суд уравнял в значении такие обстоятельства, как наличие судимости и факта употребления лицом, управляющим транспортным средством, веществ, вызывающих алкогольное или наркотическое опьянение, которое должно быть установлено по результатам освидетельствования, с отказом от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения. Практически мы переходим к ситуации объективного вменения, считая, что водитель, который не выполнил законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, в соответствии с п. 2 примечания к ст. 264 УК РФ признается находящимся в состоянии опьянения.
В то же время водитель, скрывшийся с места происшествия, будет признан совершившим преступление, предусмотренное ст. 264 или ст. 264.1 УК РФ, в состоянии опьянения, только если после его задержания к моменту проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения или судебной экспертизы сохраняется возможность установить факт нахождения лица в состоянии опьянения на момент управления транспортным средством. То есть лицо, которое фактически находилось в состоянии опьянения, уклонялось от задержания, но напрямую не заявило о том, что оно отказывается проходить освидетельствование, находится в лучших условиях, чем лицо, которое не пытается скрыться и, возможно, даже не находится в состоянии опьянения. На наш взгляд, законодатель избрал явно несоразмерные критерии и решение приравнять отказ от освидетельствования к состоянию опьянения совершенно не решает проблемы, связанной с попыткой виновного уйти от ответственности, просто покинув место происшествия до приезда сотрудников правоохранительных органов.
Для уяснения признаков ст. 264.1 УК РФ представляет интерес разъяснение Конституционного Суда Российской Федерации относительно норм с административной преюдицией, которое дано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина". В нем сказано, что "возможность такого - дуалистического - подхода к использованию административной и уголовной ответственности для борьбы с теми или иными правонарушениями обусловлена тем, что, будучи разновидностями юридической ответственности за совершение деяний, представляющих общественную опасность, они имеют схожие задачи, базируются на рядоположенных принципах, преследуют общую цель защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности и правопорядка и, по сути, во многом дополняют друг друга. Именно этим объясняется наличие в правовом регулировании смежных составов административных правонарушений и преступлений, что, принимая во внимание возможность изменения степени общественной опасности некоторых деяний, не исключает законодательной корректировки их противоправности, предполагающей допустимость преобразования составов отдельных административных правонарушений в составы преступлений и наоборот".
В нем также сказано, что криминализация тех или иных правонарушений, неразрывно связанная с конструированием состава преступления, системообразующими элементами которого являются объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона, не предполагает обязательного наличия признаков преступной общественной опасности у каждого из них - такие признаки могут отражать не все, а лишь отдельные элементы состава преступления. В частности, общественная опасность деяния может быть обусловлена кумулятивным эффектом противоправного посягательства на охраняемые общественные отношения (объект преступления), временем, местом, способом его совершения и наступившими последствиями, в том числе их масштабом (объективная сторона преступления), формой вины, мотивами и целями противоправных действий, бездействия (субъективная сторона преступления).
Исходя из данной трактовки, можно предположить, что криминализация нарушения Правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию, связана только с одним элементом состава - это субъект преступления. При повторном управлении транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения общественная опасность относительно остальных элементов остается неизменной и соответствует уровню административного правонарушения. Повторное управление транспортным средством в состоянии опьянения свидетельствует о недостаточности имеющихся административно-правовых средств для эффективного противодействия этим деяниям, что в совокупности с иными факторами может рассматриваться в качестве значимой причины для криминализации соответствующих действий, которые, оставаясь в своей нормативной первооснове административными правонарушениями, по характеру и степени общественной опасности приближаются к уголовно наказуемым деяниям и при определенных условиях способны причинить серьезный вред общественным отношениям, поставленным под охрану уголовного закона.
Казалось бы, вопрос обоснованности криминализации этого деяния нашел подтверждение, но, давая разъяснение к ст. 212.1 УК РФ, Конституционный Суд Российской Федерации высказал еще одну мысль: "Привлечение лица к уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей, возможно только в случае, если нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой причинение или реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям".
Следовательно, самого факта нарушения недостаточно, должна быть как минимум реальная возможность наступления неблагоприятных последствий. Если мы будем исходить из того, что данное толкование должно распространяться на все нормы с административной преюдицией, то получаем весьма забавную ситуацию. Лицо, повторно привлеченное к уголовной ответственности за управление транспортным средством в состоянии опьянения, будет ссылаться на то, что состав преступления отсутствует, а привлечение к ответственности возможно только при реальной угрозе жизни и здоровью граждан. Несомненно, потенциально такая угроза существует при любом управлении транспортом в состоянии опьянения [4, с. 61], но это совершенно не дает нам объяснения, почему тогда сам факт управления в состоянии опьянения - это административное правонарушение, а преступлением становится только после повторного его совершения.
На наш взгляд, если законодатель считал, что необходимо создать норму с двойной превенцией, то была бы логичной криминализация и единичного управления транспортным средством в состоянии опьянения. Однако законодатель не пошел по данному пути по вполне понятным причинам, так как избегает излишней криминализации, да и понимает, что превентивное значение такой нормы невелико, но породит массу проблем при ее реализации. Думается, погрешность тут в самом институте административной преюдиции, на самом деле объективно общественная опасность данного деяния неизменна, она не сосредоточена в каком-то одном элементе состава, учитывается только факт повторного совершения аналогичного деяния.
В то же время наступление тяжких последствий предполагает квалификацию по ст. 264 УК РФ, в которой квалифицирующим признаком является нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, находящимся в состоянии опьянения, Правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека. В пункте 10.8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации дана рекомендация квалифицировать по совокупности соответствующих частей ст. 264 и по ст. 264.1 УК РФ, хотя нам думается, что такой подход ошибочен. Если только не предположить, как ранее было сказано, что привлечение по ст. 264.1 УК РФ возможно только при наличии дополнительных обстоятельств, увеличивающих общественную опасность содеянного.
На наш взгляд, в данной ситуации квалификация по совокупности не требуется, иначе происходит двойное вменение, так как за одно и то же деяние лицо дважды несет ответственность. Статья 264.1 УК РФ задумывалась законодателем именно как норма с двойной превенцией. Вовремя остановленный преступник не только будет наказан, но и не сможет совершить более тяжкое преступление. Если же более тяжкое преступление уже свершилось, то это уже не имеет смысла, и то, что лицо находится в состоянии алкогольного опьянения, будет учтено при квалификации (ч. 2 или ч. 6 ст. 264 УК РФ). Более того, с учетом сложившейся практики управление в состоянии опьянения может быть тем самым нарушением правил, за которое лицо и было привлечено к уголовной ответственности, в этом случае факт опьянения получает тройную оценку, что, несомненно, нарушает принцип справедливости.
По нашему мнению, вменение ст. 264.1 УК РФ по совокупности будет обоснованным, когда действия водителя транспортного средства, повлекшие указанные в ст. 264 УК РФ последствия в результате управления автотранспортным средством при погрузке или разгрузке, ремонте транспортных средств, производстве строительных, дорожных, сельскохозяйственных и других работ, когда они будут квалифицированы по соответствующим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за преступления против личности.
В заключение хотелось бы сказать, что в современных условиях желательно разработать и принять постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, разъясняющее вопросы применения норм с административной преюдицией, чтобы данные вопросы решались не точечно, а был единый подход к пониманию криминализации таких деяний и оснований привлечения к ответственности лиц, их совершивших.


Купить