Судьба философии в идейном горизонте неопрагматизма http://edu.spbu.ru/images/data/normativ_acts/local/20.

В окончательных выводах хочется, конечно, сказать о том, что ни одна из позиций не близка мне до конца. Более того, я во многом не согласен и с формальной философией, и с философией прагматической. Безусловно дух формализма ослаб в наше время, как и в целом дух философии. Поэтому я не вижу особого смысла рассуждать о том, что в этом вина исключительно формалистов или устаревшей метафизики. Вина в большей степени и не на философии вовсе, да и не вина вовсе. В этом и существует интерес к неопрагматизму и прагматизму. Людям интересен насущный результат, так как он связан с их непосредственной жизнью. Если же говорить о философии, то она немногим дает насущный результат быстро, так как его нельзя купить. Во многом, для того чтобы мыслить и рассуждать глобально и целенаправленно, нужно время и постоянное общение с людьми подобного склада ума, будь они реальным проявлением, или книжным вариантом, не особо важно. Однако и в таком случае философия может вовсе не дать вам насущного результата в виде измененного в лучшую сторону, по вашему мнению, образа жизни или научных работ по тем или иным интересующим вас вопросам. Поэтому прагматики, а затем и неопрагматики решили в корне изменит ситуацию. Возможно, вообще отказаться от формализма, метафизики (все это не выходит, на мой взгляд), и дать людям вполне конкретные методики для исполнения их желаний.
Эта их попытка, безусловно, нашла определенного рода положительные черты, в том числе и в моих мыслях и отзывах, однако логичным вижу в завершении работы высказать все те спорные концепты, с которыми вышло столкнуться в диссертации, и высказать свои предположения и варианты на этот счет.
Во-первых, конечно, циклическая истина Гегеля и комментарий Рокмора к этому концепту. В чем проявляется мое несогласие с концептом. Если речь идет о том, что истина находится именно в результате явления и исходить нужно именно из него (результата), то, первый вопрос – что есть результат, а второй – что делать, если этот результат абсолютно непредсказуем, или не известен вовсе. Также результат лишь временный. Поэтому частично считаю этот концепт не столь интересным. Частично, так как вижу в нем положительную тенденцию интерпретирования результата – как истинного, в связи с прикладным значением. Ведь если повести речь о том, что действительно существует, а уж потом говорить об его свойствах, то мы столкнемся, в большинстве случаев, с непреодолимой аргументацией относительно данной позиции. Ведь если прямо перед вами лежит яблоко, то вряд ли вы сможете доказать то, что суть результата этого явления не верна. Это весьма продуктивно. Яблоко действительно лежит перед вами, однако, какой в этом толк. Вот поэтому в подобной истине я не вижу особого толка. Сам результат наличия яблока перед вами не представляется столь интересным, насколько интересным представляется то, по каким причинам оно тут находится. А их, этих самых причин всех и не счесть. Именно этим и занимается философия, предлагает различные варианты причин. Также этим занимается и наука. Сейчас наука делает это намного удачней с точки зрения удобства восприятия.
И, с точки зрения Хайдеггера, наука взяла на себя задачи философии, пытается осмыслить сущее по-своему. И эта вторая значимая концепция, с которой я не согласен. Задачи науки изначально состояли в осмыслении сущего. Однако в основном это происходит, если вы разделяете субъектно-объектную дихотомию, соотносительно объективного мира. Можно даже иначе выразиться, при помощи отношения к миру как к объекту. Философия же, в первую очередь, рассматривает мир относительно человеческого (субъектного) существования. Поэтому мысль немецкого философа о том, что наука отныне рассуждает о сущем, правильна лишь отчасти. Относительно рассмотрения мира и человека как объекта – да, например, те же проявления бихевиоризма, современного Хайдеггеру, наглядно это демонстрируют, но как только речь касается сущего, относительно субъекта, то мы сразу сталкиваемся с неполнотой научных знаний. Так как нужных объяснений относительно огромного числа явления, попросту еще не существует. И вовсе не факт, что через объектное рассмотрение действительности они вообще когда-нибудь будут существовать. Пока человеческое неуловимо – существование философии неизбежно. Утверждаю, что с момента возникновения человека, так было и так будет всегда.
Конечно, большое количество вопросов возникло к неопрагматисту Ричарду Рорти. Многие из них я описал и попробовал осмыслить в самой работе. Изначально я выразил взгляд согласия с его учением, в попытке приблизиться к пониманию. Затем критикуя обратил внимание на то, что основная задумка, то с чем Рорти различает свой взгляд, на самом деле ни в коей мере не отличается от того, воплощением чего он по сути является.
Если говорить более детально, то выделив основные концепты Рорти, первое на что стоит обратить внимание, на мой скромный взгляд, это, конечно, концепт «солидарности». Именно этот взгляд на сущее, я вижу как продолжение существования идей прагматизма и вообще философских идей как таковых. Все в рамках «общественного договора» философского окружения и рамках обговоренного. Если впускать как можно меньше недопонимания в среду изучаемого и проявлять открытость к новому, то результаты исследования могут стать более многогранными. А именно в вариативности и многогранности ответов я и вижу смысл существования философии. Но понимаю ответ в данном случае – лишь как возможность подобного варианта. А не как единственно верный. Какие-то из ответов, безусловно, в процентном соотношении окажутся наиболее удовлетворительными, какие-то нет. Но ни один из них не будет безусловным, ограниченным рамками истинности. Я предложил концепт правдивости, останусь ему верен, пусть истина лишь в том, что для вас является правдой. Но это вовсе не означает того, что вы окажетесь правдивым для другого. Для того чтобы являться правдивым для другого, стоит придерживаться концептов максимальной открытости и солидарности, а также мыслить критически. Для этого и существует наука, философия, культура. Для того чтобы вы были разными, для того чтобы предлагали различные варианты, трактовки, гипотезы, и всегда подвергали критике те основания, от которых отталкиваетесь.
Учение Рорти является, как-раз таки, еще одним вариантом того, каким образом можно взглянуть на мир. Однако оно строится на все той же метафизической вертикали верификации суждений. То каким образом выглядела Картезианская истина не удовлетворила Гегеля, и он переделал этот концепт, переосмыслил, но таким образом его концепт не стал лучше или хуже концепта Декарта, просто оба этих концепта не отвечают на тот вопрос, который стоит перед ними, они не определяют истину, они лишь порождают интересные следствия. И эти самые следствия могут восхищать или не восхищать, в этом и одна из задач философии, находиться наедине с эпохой. А задача людей в том, чтобы эту эпоху высказать, как это и делали Декарт, Гегель, или кто-либо еще. Ее, также, высказал и Рорти, причем, как можно заметить по высказываниям в моей работе, и в заключении работы, я во многом с ним согласен и оперирую схожими элементами, что присущи его теории, в своих высказываниях. Однако вести речь об уходе от метафизики, о литературной критике не стану, не вижу об этом высказанных заинтересовавших меня оснований. Но сама «подвижность» этой идеи, как я выразился в работе, кажется мне современной и уместной.
Конечно, интересными оказались идеи прагматистов. Куайн, и его подход к усваиванию языка посредством запоминания отдельных предложений, например. Язык, с его точки зрения, разветвленная вербальная структура, в которой связывать все воедино позволяет механизм аналогий. Это действительно является интересным концептом, и лишний раз говорит о том, что в философии существует еще огромное количество невысказанного. Более того, в этом существует нужда. И внутри этой концептуальной схемы с его точки зрения невозможна эпистемология как «первая философия». Я, вступая в спор с приведенной в защиту тезиса аналогией «корабля», озвучил развернутый аргумент, опровергающий важность наличия первой философии. Именно что первой. В общем и целом, отрицаю важность первостепенности, утверждаю важность уместности и проработанности.
Далее, конечно, стоит упомянуть Дж. Дьюи, и предложенный им инструментализм. C ним я спорил о наличии всеобщей полезности как-таковой, однако, безусловно, я понимаю, что речь идет все-таки о том результате, который будет получен в большем процентном соотношении. А не о таком, который всегда будет верен. Так как нет такой пользы, которая едина для всех, есть лишь наиболее популярные. Но дабы расставить все точки над и, все-таки решил порассуждать на эту тему и пришел к конечному выводу, что лучшей идеей на мой взгляд, на которой стоит базироваться, это вовсе не идея полезности, а идея стремления. С дополнением, благодаря Дьюи: «Стремление уметь учиться».
Если говорить о Чарльзе Пирсе, то, конечно, заинтересовал его принцип фаллибилизма. По которому в любой данный момент наше знание о реальности носит лишь частичный и предположительный характер, оно есть лишь точка в континууме недостоверности и неопределенности. Заинтересовал он меня, так как он абсолютно соответствует и моим преставления о реальности. Небольшой каламбур. Однако это действительно соответствует первому основному, личному принципу, который я выдвигаю в работе, о временности происходящего. Да и Мортон Уайт, также близок мне своим желанием повлиять на роль философии, посредством своих собственных идей. Не сказать, что я разделяю его мысли по поводу того, что абстракционизму не место в философии, однако соглашусь с тем, что сейчас существует определенного рода нужда в функциональности и приближенности к реальности. Однако нужды в «Восстании против формализма» я точно не вижу.
Сформируем итоги работы. Неопрагматисты и прагматисты в целом создают иной, новый подход к философии и с этим трудно поспорить. Однако те самые идеи, которым они пытаются зачастую противостоять, не представляют из себя искомых оппонентов. Так как являются составляющей устройства философского мировыражения, коим является тот же прагматизм и неопрагматизм. На мой скромный взгляд, единственное чему по-настоящему стоит противостоять это – реальность. И методы противостояния неопрагматизма и прагматизма, я думаю, ближе к реальности, чем философская традиция формализма. Безусловно прагматизм и неопрагматизм обладает элементами формазлима, однако этим направлениям куда в большей степени свойственно приводить свои теории в действие, что не может не обратить на себя внимание.
Ряд концептов, высказанных в работе неопрагматистами, я считаю уже вошедшими в обиход и используемыми интуитивно. Некоторые из них использую и я, так как считаю, что это своевременно. Более того, такая философия еще более свободна, чем сама философия свободы. Философия неопрагматизма старается быть максимально открытой для критики и прихода новых концептов. Некоторые из новых вы можете увидеть озвученными в этой работе, такие как: «случайность порядка», «стремление к возможности» и другие. Все это и рождает философию, рождает дискуссию снова и снова. Поэтому считаю философию неопрагматиков и прагматиков еще одним новым витком развития философии, и придания ей роли, статуса – связующего звена между философией и наукой, философией и культурой, философией и жизнью.


Купить