Пределы права на самооборону в международном публичном праве
|
Введение 2
I. Пределы права государства на самооборону ratione personae: наличие у государства права на самооборону против негосударственного актора 7
1. Анализ «обычного значения» терминов, используемых в статье 51 Устава ООН 11
2. Анализ контекста статьи 51 Устава ООН 13
3. Установление объекта и цели Устава ООН 17
4. Рассмотрение travaux préparatoires и обстоятельств заключения Устава ООН 20
a. Travaux préparatoires Устава ООН 21
b. Обстоятельства заключения Устава ООН 23
5. Анализ последующей практики применения Устава ООН 25
II. Пределы права государства на самооборону ratione temporis: вопросы о правомерности «упреждающей» самообороны 30
1. Установление «обычного значения» терминов статьи 51 Устава ООН в их контексте 33
2. Установление объекта и цели Устава ООН 40
3. Рассмотрение travaux préparatoires и обстоятельств заключения Устава ООН 43
4. Анализ последующей практики применения Устава ООН 45
III. Пределы права государства на самооборону ratione loci:к вопросу о возникновении у государства права на самооборону в космическом пространстве 53
1. Возможность возникновения права государств на самооборону в космическом пространстве 54
2. Достаточность режима Устава ООН для регулирования права на самооборону в космическом пространстве 61
Заключение 65
Список использованных источников 68
I. Пределы права государства на самооборону ratione personae: наличие у государства права на самооборону против негосударственного актора 7
1. Анализ «обычного значения» терминов, используемых в статье 51 Устава ООН 11
2. Анализ контекста статьи 51 Устава ООН 13
3. Установление объекта и цели Устава ООН 17
4. Рассмотрение travaux préparatoires и обстоятельств заключения Устава ООН 20
a. Travaux préparatoires Устава ООН 21
b. Обстоятельства заключения Устава ООН 23
5. Анализ последующей практики применения Устава ООН 25
II. Пределы права государства на самооборону ratione temporis: вопросы о правомерности «упреждающей» самообороны 30
1. Установление «обычного значения» терминов статьи 51 Устава ООН в их контексте 33
2. Установление объекта и цели Устава ООН 40
3. Рассмотрение travaux préparatoires и обстоятельств заключения Устава ООН 43
4. Анализ последующей практики применения Устава ООН 45
III. Пределы права государства на самооборону ratione loci:к вопросу о возникновении у государства права на самооборону в космическом пространстве 53
1. Возможность возникновения права государств на самооборону в космическом пространстве 54
2. Достаточность режима Устава ООН для регулирования права на самооборону в космическом пространстве 61
Заключение 65
Список использованных источников 68
В одной из своей статей Т. Франк отметил: «Покуда будут существовать народы, … продолжится и преследование ими своих национальных интересов; и когда этот интерес столкнется с нормой международного права – жертвой падет последняя». Эти слова, написанные более 40 лет назад в работе, посвященной «убийству» статьи 2(4) Устава Организации Объединенных Наций (далее – «Устав ООН», «Устав») – запрета на использование силы или угрозы ей, – ничуть не теряют своей актуальности и сейчас, однако видится, что в последние несколько десятилетий «жертвой» стала и другая норма – являющаяся исключением из статьи 2(4) статья 51 Устава ООН.
К применимости правила, указывающего на неотъемлемость «права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации [Объединенных Наций]», при использовании силы апеллируют так часто, что ссылка на него становится не только «правилом хорошего тона», но и методом ведения «правовых действий» («lawfare»), целью которых является сохранение привлекательного для государств статуса не «агрессора», а субъекта, вынужденного применить силу: государства, «вылетая» за рамки правового поля, таким образом стремятся остаться «в игре». Постоянно увеличивающееся количество отсылок к действию в рамках самообороны, в свою очередь, множит и дискуссии относительно ее содержания в доктрине. Такая «вездесущность» права на самооборону, однако, ничуть не приближает консенсус относительно его содержания – понимания того, когда государство на самом деле действует в пределах права на самооборону. Установление такого понимания является необходимым исходя из самого ratio права на самооборону – того, что оно является исключением из запрета применения силы или угрозы ей. Неопределенность же границ данного исключения не позволяет установить содержание и этого фундаментального начала современного мира.
Право на самооборону при этом, как и любое другое право, возникает в определенном контексте, в связи с чем ответ на вопрос о том, могут ли те или иные действия государства быть оправданы самообороной, зависит от конкретных свойств этого контекста. Однако у каждой такой ситуации, в которой – предположительно или действительно – у государства возникло право на самооборону, есть три имманентных «измерения»: субъект, которому это право противопоставлено, время возникновения права и место его возникновения.
Избранная автором цель – выявление пределов права на самооборону в указанных субъектном, временном и пространственном «измерениях» –предполагает и анализ тех конкретных сфер, в которых «делимитация» границ этих «измерений» является наиболее проблемной в связи со следующими факторами. Во-первых, современные вооруженные столкновения все чаще носят характер противостояния одного государства или коалиции государств негосударственному актору. Изменившийся характер военных действий подтверждает, что отныне возможность эффективного использования силы не является прерогативой исключительно государств. Во-вторых, постоянное совершенствование оружия – в том числе оружия массового поражения – ставит вопросы о временных пределах права на самооборону и в более «классических» контекстах – между государствами, без участия негосударственных акторов. В-третьих, научно-технический прогресс делает «жизненно важными» для современных государств, в том числе для их армий, различные виды космической деятельности, что приводит к большой уязвимости государств именно в этой сфере (и, с другой стороны, делает удар по таким объектам максимально эффективным для противника).
В силу указанных факторов для достижения поставленной цели автор ставит перед собой следующие основные задачи:
1) установить, может ли быть оправдано самообороной применение силы государством против негосударственного актора в случае совершения им вооруженного нападения;
2) провести разграничение между «упреждающей» и «превентивной» самообороной в зависимости от степени удаленности угрозы вооруженного нападения;
3) установить, охватываются ли правом на самооборону действия, совершаемые в ответ на непосредственную угрозу вооруженного нападения, исходящую от государства, без вмешательства негосударственных акторов;
4) установить, возникает ли у государств право на самооборону в космическом пространстве и применимы ли к нему положения статьи 51 Устава ООН;
5) установить наличие необходимости закрепления специальных правил о самообороне для действий в космическом пространстве.
Анализ доктринальных источников позволил установить, помимо содержательных расхождений между различными авторами, отсутствие согласия между ними и с точки зрения выбираемой методологии анализа права на самооборону. Так, одна из ключевых проблем кроется в «двуединстве» его нормативного закрепления: как подтвердил Международный Суд ООН (далее – «Международный Суд», «Суд») в решении по делу о действиях военного и полувоенного характера в Никарагуа и против нее, право на самооборону существует и как норма международного договора, закрепленная в статье 51 Устава ООН, и параллельно ей – как норма обычного международного права. Хотя вывод Суда указывает на то, что содержание данного права как нормы обычая и как нормы международного договора, не полностью идентично – так, Уставом, в отличие от обычая, не закрепляется требование о соблюдении правил необходимости и пропорциональности при действии в рамках самообороны, а нормой обычая, с другой стороны, не устанавливается обязанность сообщать Совету Безопасности ООН о применении силы в рамках самообороны, – автор исходит из общности содержания статьи 51 Устава ООН и параллельного ему обычая. В этой связи ответ на вопрос о возникновении права на самооборону в трех «измерениях» будет осуществляться путем анализа самой статьи 51 Устава ООН с использованием средств и методов толкования, закрепленных в статьях 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. (далее – «Венская конвенция», «ВКМД»). Поскольку указанные положения являются нормами обычного международного права, они могут быть применены к толкованию Устава ООН без ущерба для статьи 4 Венской конвенции о праве международных договоров.
Предметом настоящего исследования являются международные договоры и подготовительные материалы к ним, решения международных судов и трибуналов, документы международных организаций, включая ООН, практика государств, включая последующую практику по применению международных договоров, а также монографическая и периодическая литература по вопросам jus ad bellum, принципов толкования международных договоров, космического права.
Теоретическая значимость настоящего исследования обусловлена тем, что на настоящий момент известные автору ученые не рассматривали право на самооборону именно в субъектном, временном и пространственном «измерениях» как характеристиках контекста. При этом зачастую исследователи при толковании статьи 51 Устава ООН в своих работах прямо указывают на то, ограничительного или расширительного подхода при толковании они придерживаются. Автор полагает такой подход методологически не вполне корректным, поскольку «ограничение» или «расширение» объема правовой нормы является результатом толкования – избрание же такого метода, представляется, необоснованно предопределяет итог интерпретации и не позволяет должным образом учитывать контраргументы к избранной позиции. В свою очередь избранный подход, предполагающий комплексный анализ права на самооборону, обосновывает научную новизну работы.
Практическая значимость настоящей работы состоит в возможности использования результатов исследования государственными органами при выборе оптимальной стратегии правового реагирования на случаи применения силы, предположительно оправдываемых действием в рамках самообороны, как в «классических» сферах (государство против государства), так и в новых контекстах (государство против негосударственного актора; государство против государства в космическом пространстве).
В ходе исследования автор использовала работы видных исследователей, работы которых посвящены вопросам jus ad bellum, права международных договоров, космического права: Й. Динштайна, Т. Руйса, О. Кортена, Я. Браунли, М. Э. О’Коннел, К. Трапп, Д. Тлади, К. Тамса, С. Хоуба, Д. Флека, Т. Франка, М. Уэллера, доклады Комиссии международного права, посвященные вопросам выявления норм обычного международного права, фрагментации международного права, права международных договоров.
К применимости правила, указывающего на неотъемлемость «права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации [Объединенных Наций]», при использовании силы апеллируют так часто, что ссылка на него становится не только «правилом хорошего тона», но и методом ведения «правовых действий» («lawfare»), целью которых является сохранение привлекательного для государств статуса не «агрессора», а субъекта, вынужденного применить силу: государства, «вылетая» за рамки правового поля, таким образом стремятся остаться «в игре». Постоянно увеличивающееся количество отсылок к действию в рамках самообороны, в свою очередь, множит и дискуссии относительно ее содержания в доктрине. Такая «вездесущность» права на самооборону, однако, ничуть не приближает консенсус относительно его содержания – понимания того, когда государство на самом деле действует в пределах права на самооборону. Установление такого понимания является необходимым исходя из самого ratio права на самооборону – того, что оно является исключением из запрета применения силы или угрозы ей. Неопределенность же границ данного исключения не позволяет установить содержание и этого фундаментального начала современного мира.
Право на самооборону при этом, как и любое другое право, возникает в определенном контексте, в связи с чем ответ на вопрос о том, могут ли те или иные действия государства быть оправданы самообороной, зависит от конкретных свойств этого контекста. Однако у каждой такой ситуации, в которой – предположительно или действительно – у государства возникло право на самооборону, есть три имманентных «измерения»: субъект, которому это право противопоставлено, время возникновения права и место его возникновения.
Избранная автором цель – выявление пределов права на самооборону в указанных субъектном, временном и пространственном «измерениях» –предполагает и анализ тех конкретных сфер, в которых «делимитация» границ этих «измерений» является наиболее проблемной в связи со следующими факторами. Во-первых, современные вооруженные столкновения все чаще носят характер противостояния одного государства или коалиции государств негосударственному актору. Изменившийся характер военных действий подтверждает, что отныне возможность эффективного использования силы не является прерогативой исключительно государств. Во-вторых, постоянное совершенствование оружия – в том числе оружия массового поражения – ставит вопросы о временных пределах права на самооборону и в более «классических» контекстах – между государствами, без участия негосударственных акторов. В-третьих, научно-технический прогресс делает «жизненно важными» для современных государств, в том числе для их армий, различные виды космической деятельности, что приводит к большой уязвимости государств именно в этой сфере (и, с другой стороны, делает удар по таким объектам максимально эффективным для противника).
В силу указанных факторов для достижения поставленной цели автор ставит перед собой следующие основные задачи:
1) установить, может ли быть оправдано самообороной применение силы государством против негосударственного актора в случае совершения им вооруженного нападения;
2) провести разграничение между «упреждающей» и «превентивной» самообороной в зависимости от степени удаленности угрозы вооруженного нападения;
3) установить, охватываются ли правом на самооборону действия, совершаемые в ответ на непосредственную угрозу вооруженного нападения, исходящую от государства, без вмешательства негосударственных акторов;
4) установить, возникает ли у государств право на самооборону в космическом пространстве и применимы ли к нему положения статьи 51 Устава ООН;
5) установить наличие необходимости закрепления специальных правил о самообороне для действий в космическом пространстве.
Анализ доктринальных источников позволил установить, помимо содержательных расхождений между различными авторами, отсутствие согласия между ними и с точки зрения выбираемой методологии анализа права на самооборону. Так, одна из ключевых проблем кроется в «двуединстве» его нормативного закрепления: как подтвердил Международный Суд ООН (далее – «Международный Суд», «Суд») в решении по делу о действиях военного и полувоенного характера в Никарагуа и против нее, право на самооборону существует и как норма международного договора, закрепленная в статье 51 Устава ООН, и параллельно ей – как норма обычного международного права. Хотя вывод Суда указывает на то, что содержание данного права как нормы обычая и как нормы международного договора, не полностью идентично – так, Уставом, в отличие от обычая, не закрепляется требование о соблюдении правил необходимости и пропорциональности при действии в рамках самообороны, а нормой обычая, с другой стороны, не устанавливается обязанность сообщать Совету Безопасности ООН о применении силы в рамках самообороны, – автор исходит из общности содержания статьи 51 Устава ООН и параллельного ему обычая. В этой связи ответ на вопрос о возникновении права на самооборону в трех «измерениях» будет осуществляться путем анализа самой статьи 51 Устава ООН с использованием средств и методов толкования, закрепленных в статьях 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. (далее – «Венская конвенция», «ВКМД»). Поскольку указанные положения являются нормами обычного международного права, они могут быть применены к толкованию Устава ООН без ущерба для статьи 4 Венской конвенции о праве международных договоров.
Предметом настоящего исследования являются международные договоры и подготовительные материалы к ним, решения международных судов и трибуналов, документы международных организаций, включая ООН, практика государств, включая последующую практику по применению международных договоров, а также монографическая и периодическая литература по вопросам jus ad bellum, принципов толкования международных договоров, космического права.
Теоретическая значимость настоящего исследования обусловлена тем, что на настоящий момент известные автору ученые не рассматривали право на самооборону именно в субъектном, временном и пространственном «измерениях» как характеристиках контекста. При этом зачастую исследователи при толковании статьи 51 Устава ООН в своих работах прямо указывают на то, ограничительного или расширительного подхода при толковании они придерживаются. Автор полагает такой подход методологически не вполне корректным, поскольку «ограничение» или «расширение» объема правовой нормы является результатом толкования – избрание же такого метода, представляется, необоснованно предопределяет итог интерпретации и не позволяет должным образом учитывать контраргументы к избранной позиции. В свою очередь избранный подход, предполагающий комплексный анализ права на самооборону, обосновывает научную новизну работы.
Практическая значимость настоящей работы состоит в возможности использования результатов исследования государственными органами при выборе оптимальной стратегии правового реагирования на случаи применения силы, предположительно оправдываемых действием в рамках самообороны, как в «классических» сферах (государство против государства), так и в новых контекстах (государство против негосударственного актора; государство против государства в космическом пространстве).
В ходе исследования автор использовала работы видных исследователей, работы которых посвящены вопросам jus ad bellum, права международных договоров, космического права: Й. Динштайна, Т. Руйса, О. Кортена, Я. Браунли, М. Э. О’Коннел, К. Трапп, Д. Тлади, К. Тамса, С. Хоуба, Д. Флека, Т. Франка, М. Уэллера, доклады Комиссии международного права, посвященные вопросам выявления норм обычного международного права, фрагментации международного права, права международных договоров.
В ходе настоящего исследования в рамках заданной цели – установления пределов права на самооборону в субъектном, временном и пространственном «измерениях» – и установленных задач автором были следующие промежуточные выводы:
1) Отсутствует консенсус по вопросу о методологии рассмотрения права на самооборону. Предложенная автором методология проведения данного анализа – путем использования средств и методов толкования статьи 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров – позволяет учесть характер нормативного закрепления права на самооборону как нормы международного обычая и как нормы международного договора – Устава ООН;
2) Относительно интерпретации решений Международного Суда ООН по вопросам допустимости оправдания действиями в рамках самообороны применения силы против негосударственных акторов среди исследователей вопросов jus ad bellum и Судей Международного Суда отсутствует единое мнение. Предложенный подход к их толкованию базируется на конкретных обстоятельствах каждого дела и динамике этих решений, что делает возможным вывод об отсутствии однозначного предрешения вопроса о наличии или отсутствии права на самооборону против негосударственных акторов;
3) Установлены различные подходы к учету последующей практики государств по применению Устава ООН как международного договора с практически универсальным участием: в частности, была выявлена возможность учета практики отдельных государств как дополнительного средства толкования по смыслу статьи 32 Венской Конвенции о праве международных договоров;
4) Предложена классификация концепций самообороны по отношению во времени к моменту вооруженного нападения. Определены характеристики «упреждающей» и «превентивной» самообороны в зависимости от характеристики угроз, являющихся их предпосылками. В частности, «упреждающей» самообороной, правомерность которой была предметом непосредственного исследования, обозначено применение силы в ответ на непосредственную угрозу вооруженного нападении;
5) В результате применения средств и методов толкования статьи 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров установлено намерение составителей Устава ООН закрепить «вооруженное нападение» в качестве необходимой предпосылки возникновения права и на индивидуальную, и на коллективную самооборону;
6) В рамках анализа практики государств и opinio juris до заключения Устава ООН выявлено отсутствие «ранее существовавшего» обычая «упреждающей» самообороны. Автором доказано, что даже если этот обычай существовал, то статья 51 Устава ООН, закрепляющая необходимость вооруженного нападения для возникновения права на самооборону, в любом случае имеет приоритет как норма lex specialis;
7) Ввиду принятия во внимание совершенствования оружия массового поражения и толкования статьи 51 Устава ООН автор делает вывод о том, что право самообороны охватывает в том числе случаи применения силы, когда вооруженное нападение было начато, но еще не окончено. Такая концепция не тождественна концепции «упреждающей» самообороны;
8) Выявлен различный подход к пониманию «мирного использования» для космического пространства и небесных тел;
9) Установлено, что использованию космического пространства «в мирных целях» как невоенного его использования не противоречит возможность возникновения у государств права на самооборону в космическом пространстве;
10) Выявлена достаточность осуществления регулирования права на самооборону в космическом пространстве в рамках режима, установленного статьей 51 Устава ООН. Пространственно-правовую специфику космического пространства позволяет учесть применение правил о необходимости и пропорциональности использования силы в рамках самообороны.
На основании данных промежуточных выводов автором сделаны следующие финальные выводы, корреспондирующие поставленным задачам рассмотрения пределов права на самооборону в конкретных сферах субъектного, временного и пространственного «измерений»:
1) Выявлена допустимость оправдания применения государством силы против негосударственного актора, совершившего вооруженное нападение, действием в рамках самообороны по смыслу статьи 51 Устава ООН;
2) Установлено несоответствие концепции «упреждающей» самообороны в ответ на непосредственную угрозу, исходящую от другого государства (без влияния негосударственного актора), статье 51 Устава ООН;
3) Выявлена возможность использования силы в рамках самообороны в космическом пространстве, а также достаточность регулирования самообороны, установленного Уставом ООН, в космическом пространстве с учетом его специфики.
Тем самым обозначенная цель проведенного исследования достигнута.
1) Отсутствует консенсус по вопросу о методологии рассмотрения права на самооборону. Предложенная автором методология проведения данного анализа – путем использования средств и методов толкования статьи 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров – позволяет учесть характер нормативного закрепления права на самооборону как нормы международного обычая и как нормы международного договора – Устава ООН;
2) Относительно интерпретации решений Международного Суда ООН по вопросам допустимости оправдания действиями в рамках самообороны применения силы против негосударственных акторов среди исследователей вопросов jus ad bellum и Судей Международного Суда отсутствует единое мнение. Предложенный подход к их толкованию базируется на конкретных обстоятельствах каждого дела и динамике этих решений, что делает возможным вывод об отсутствии однозначного предрешения вопроса о наличии или отсутствии права на самооборону против негосударственных акторов;
3) Установлены различные подходы к учету последующей практики государств по применению Устава ООН как международного договора с практически универсальным участием: в частности, была выявлена возможность учета практики отдельных государств как дополнительного средства толкования по смыслу статьи 32 Венской Конвенции о праве международных договоров;
4) Предложена классификация концепций самообороны по отношению во времени к моменту вооруженного нападения. Определены характеристики «упреждающей» и «превентивной» самообороны в зависимости от характеристики угроз, являющихся их предпосылками. В частности, «упреждающей» самообороной, правомерность которой была предметом непосредственного исследования, обозначено применение силы в ответ на непосредственную угрозу вооруженного нападении;
5) В результате применения средств и методов толкования статьи 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров установлено намерение составителей Устава ООН закрепить «вооруженное нападение» в качестве необходимой предпосылки возникновения права и на индивидуальную, и на коллективную самооборону;
6) В рамках анализа практики государств и opinio juris до заключения Устава ООН выявлено отсутствие «ранее существовавшего» обычая «упреждающей» самообороны. Автором доказано, что даже если этот обычай существовал, то статья 51 Устава ООН, закрепляющая необходимость вооруженного нападения для возникновения права на самооборону, в любом случае имеет приоритет как норма lex specialis;
7) Ввиду принятия во внимание совершенствования оружия массового поражения и толкования статьи 51 Устава ООН автор делает вывод о том, что право самообороны охватывает в том числе случаи применения силы, когда вооруженное нападение было начато, но еще не окончено. Такая концепция не тождественна концепции «упреждающей» самообороны;
8) Выявлен различный подход к пониманию «мирного использования» для космического пространства и небесных тел;
9) Установлено, что использованию космического пространства «в мирных целях» как невоенного его использования не противоречит возможность возникновения у государств права на самооборону в космическом пространстве;
10) Выявлена достаточность осуществления регулирования права на самооборону в космическом пространстве в рамках режима, установленного статьей 51 Устава ООН. Пространственно-правовую специфику космического пространства позволяет учесть применение правил о необходимости и пропорциональности использования силы в рамках самообороны.
На основании данных промежуточных выводов автором сделаны следующие финальные выводы, корреспондирующие поставленным задачам рассмотрения пределов права на самооборону в конкретных сферах субъектного, временного и пространственного «измерений»:
1) Выявлена допустимость оправдания применения государством силы против негосударственного актора, совершившего вооруженное нападение, действием в рамках самообороны по смыслу статьи 51 Устава ООН;
2) Установлено несоответствие концепции «упреждающей» самообороны в ответ на непосредственную угрозу, исходящую от другого государства (без влияния негосударственного актора), статье 51 Устава ООН;
3) Выявлена возможность использования силы в рамках самообороны в космическом пространстве, а также достаточность регулирования самообороны, установленного Уставом ООН, в космическом пространстве с учетом его специфики.
Тем самым обозначенная цель проведенного исследования достигнута.
Подобные работы
- ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
Дипломные работы, ВКР, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4380 р. Год сдачи: 2018 - ГОСУДАРСТВО КАК ОСНОВНЫЕ СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
Дипломные работы, ВКР, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4320 р. Год сдачи: 2018 - МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ГОСУДАРСТВ
Дипломные работы, ВКР, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4330 р. Год сдачи: 2018 - Пределы необходимой обороны (Российский государственный социальный университет)
Дипломные работы, ВКР, уголовное право. Язык работы: Русский. Цена: 1800 р. Год сдачи: 2025 - Защита прав человека в ситуации вооруженных конфликтов»
(на примере Ирака)
Магистерская диссертация, международное публичное право. Язык работы: Русский. Цена: 5720 р. Год сдачи: 2017 - Конституционно-правовые основы деятельности казачьих объединений в субъектах Российской Федерации на территории Южного федерального округа
Диссертация , муниципальное право. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2005 - Политика Японии в области обеспечения международной безопасности на рубеже XX — XXI веков
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 5680 р. Год сдачи: 2017 - Конституционное регулирование права на жизнь
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 5500 р. Год сдачи: 2020 - ВОПРОСЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
СОТРУДНИКОВ ЧАСТНЫХ ВОЕННЫХ И ОХРАННЫХ КОМПАНИЙ
В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ И ЗОНАХ ПОВЫШЕННОЙ
ОПАСНОСТИ
Диссертация , уголовное право. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2022



