Введение 3
1 глава 9
Этнографический отдел Русского музея: от идеи до реализации (1902–1917) 9
1.1 Здание 9
1.2 Оборудование 16
1.3 Манекены 18
1.4 Первые выставки Этнографического отдела 19
2 глава 23
Экспозиция музея в советский период (1917–1991) 23
2.1 Подготовка к открытию первой экспозиции 23
2.2 Осмысление музейного опыта Б.Г. Крыжановским 28
2.3 Изменения в музейном деле и их влияние на Этнографический музей 30
2.4 Период политический репрессий и кадровых изменений 33
2.5 Экспозиции 1930-х гг.: специфика и динамика развития 36
2.6 Музей в период послевоенного восстановления 43
2.7 Осмысление А.С. Бежковичем советского экспозиционного опыта 46
2.8 Экспозиционное строительство 1950–70-х гг. 51
2.9 Кризис в развитии музея в 1980–90-е гг. 64
3 глава 70
Изменения в экспозиционном пространстве музея в постсоветский период: традиции и инновации (1991–2012) 70
3.2 Музей еврейской культуры: идея и реализация 73
3.3 Новые принципы показа в экспозициях 2000–2010-х гг. 77
Заключение 83
Список источников 87
Российский этнографический музей — крупнейший этнографический музей в Европе и единственный музей в России, обладающий масштабными коллекциями этнографических предметов, характеризующих культуру народов, проживающих на территории России и в пределах ближнего зарубежья.
Этнографический отдел Русского музея изначально был задуман как имперский проект, который был призван демонстрировать национальное многообразие Российской империи, сопредельных ей территорий и стран, населенных славянами. Экспозиция музея в период 1910–1920-х гг. представляла собой пространство, предназначенное для выставления собранных музеем коллекций, экспозиционная же деятельность была второстепенной по отношению к собирательской работе . Позднее, понятие экспозиции было переосмыслено, наполнено новыми идеологическими смыслами: она представляла собой сначала инструмент власти в идеологической борьбе , а затем, в позднесоветский период сложилось представление об экспозиции Этнографического музея как об основном информационном канале музея .
Целью данного исследования является изучение изменения экспозиции Этнографического музея в условиях социально-культурных трансформаций России. В качестве объекта выступает экспозиция Российского этнографического музея, а предмета – процесс её трансформаций в зависимости от социально-культурных изменений в стране.
Основными хронологическими рамками исследования является период с 1923 по 2012 гг., начиная с открытия первой экспозиции для посетителей и заканчивая одной из последних экспозиций в залах Средней Азии и Южного Кавказа. Первая постоянная экспозиция была открыта в 1923 г., но ее понимание невозможно без рассмотрения дореволюционных музейных выставок и проектов экспозиции, которая должна была открыться в 1916 г. (поэтому в исследовании использованы также источники начала XX в.).
Исследование находится в области исторической музеологии, поэтому основная работа была ориентирована на работу с источниками: формирование корпуса источников, изучение, анализ и введение в научный оборот.
Источниками для данного исследования послужили документы из архива Российского этнографического музея, опубликованные ранее источники, материалы фототеки РЭМ (фонд «История музея»), а также записи бесед с сотрудниками музея.
В качестве источников исследования выступают преимущественно письменные источники. Прежде всего, это тексты тематико-экспозиционных планов. Тематико-экспозиционный план позволяет рассмотреть структуру экспозиции, ее основные разделы, определить какие предметы (или какие виды предметов) были отобраны для презентации. Ряд тематико-экспозиционных планов (чаще всего, послевоенных) имеют текстовую интерпретацию, концепцию экспозиции. Другим важным источником являются тексты обсуждений и дискуссий тематико-экспозиционных планов. В процессе изучения таких обсуждений (чаще всего это стенограммы и заметки участников дискуссий), становится возможным определить точки зрения сотрудников музея касательно экспозиции, их научные позиции. Эти важные тексты, содержащие в себе «живую речь», позволяют реконструировать научную атмосферу тех лет. Отдельной группой источников являются доклады, представленные на Ученом совете музея, посвященные темам экспозиции и экспозиционного строительства. Такие тексты чаще всего являются предтечами научных статей, но куда более развернутыми, подробными, снабженными исправлениями автора и его заметками. Это позволяет сравнить черновые тексты со статьями. Вспомогательной группой текстов являются письма к заведующей отделом Украины А.Я. Дуйсбург и директору музея Е.А. Мильштейну, которые играют скорее второстепенную роль в исследовании, поскольку не содержат непосредственной информации об экспозиции, но зато позволяют разобраться в механизмах сбора этнографических предметов, которые позднее будут включены в экспозицию.
Также в качестве источников для части исследования, посвященной современному экспозиционному строительству, выступают тексты бесед с сотрудниками музея.
Важным источником для исследования являются также фотографии из фонда «История музея» фототеки РЭМ и эскизы для тематико-экспозиционных планов, хранящиеся в иллюстративном фонде РЭМ.
Историография вопроса имеет неоднородный характер: сформирован целый корпус текстов, написанных преимущественно директорами музея или руководителями отделов (Е.А. Мильштейн, М.В. Сазонова, Т.А. Крюкова, Е.Н. Студенецкая, И.И. Баранова и другие). Эти тексты являются своеобразной «автоисториографией» музея, которая находится в основном фокусе данного исследования: отчеты, тезисы докладов на Ученом совете, проблемные статьи, ретроспективные исследования, они представляют для нас интерес, поскольку являются непосредственным продуктом эпохи, кроме того, в той или иной степени иллюстрируют собой рефлексию руководителей относительно прошлого музея и динамики его развития. В постсоветский период традицию «автоисториографии» продолжают В.М. Грусман, С.В. Дмитриев, В.А. Дмитриев, Д.А. Баранов, И.И. Шангина, Е.Е. Герасименко, Н.М. Калашникова и другие.
Важным блоком текстов являются исследования, посвященные теме строительства музея, его архитектурного решения, личности архитектора В.Ф. Свиньина: работы З.А. Перскевич, Г.Н. Романовой, М.В. Вороновой, В.Э. Первак, А.А. Шокурова-Свиньина, А.Н. Копаневой.
Отдельным корпусом текстов, повлиявших на данную работу, являются исследования зарубежных авторов, которые затрагивают тему Этнографического музея: Р. Цветковски, Ф. Хирш, Ф. Бертран.
Рассматривая проблему влияния власти на музейное пространство, мы опираемся на тексты Э. Хуппер-Гринхилл, Т. Беннетта, Ш. Макдональд, которые в свою очередь применяют концепции Мишеля Фуко в контексте осмысления феномена музея.
В целом, историография вопроса достаточно неоднородна. Благодаря исследованиям советского времени, сохранился целый блок информации, посвященный музею в 1930–1970-е гг. В постсоветское время в историографии восполнен большой период в истории создания и развития музея до революции, хотя отсутствуют подробные культурологические исследования, содержащие анализ пространства музея, его пластических изменений на протяжении всего существования: например, анализ значения «зашивания» арок и окон в советское время, отсутствуют исследования, касающиеся художественных росписей на торцах лестниц. Кроме того, историография не содержит в себе стройного, последовательного изучения непосредственно экспозиции музея: экспозиция в исследованиях выступает наравне с хранением и экспедициями музея, специального герменевтического изучения экспозиции музея нет. Она рассматривается как пример, иллюстрация эпохи, но редко выступает основным объектом исследования.
Работа состоит из трех глав. Первая глава посвящена дореволюционному периоду: история строительства здания музея, архитектурное решение и его влияние на музейное пространство, первое оборудование музея, антропологические манекены, первые выставки и предпосылки создания первой постоянной экспозиции. Вторая глава охватывает советский период истории музея, она поделена на две части: довоенный и послевоенный. Великая Отечественная война выступает линией демаркации в связи с тем, что в отличие от научной деятельности, которая не прерывалась в стенах музея, экспозиционное строительство было остановлено. Экспозиции послевоенных лет отличаются от экспозиций конца 1930-х гг., хотя четкой линией демаркации выступают не военные события, а принятие в 1956 г. генерального плана, который кардинально изменил экспозиционное строительство музея. В целом, вторая глава посвящена первой экспозиции, а также изменениям, которые сопровождали экспозиции 1920-1930-х гг. в связи с изменениями внутри страны. Также в главе освещаются события послевоенного восстановления, волна нового экспозиционного строительства 1960-1970-х гг., и кризис, который был характерным для многих сфер культурной жизни предперестроечного времени. Третья глава посвящена изменениям в экспозиции музея после распада СССР, а также поиску новых решений, переосмыслению экспозиционного пространства музея и его саморефлексии.
Актуальность исследования заключается в том, что, несмотря на обширную историографию вопроса, тема развития экспозиции была затронута исследователями фрагментарно, не было задачи масштабного рассмотрения изменений экспозиции на протяжении всей истории существования музея. Данное исследование, поставив такой масштабный вопрос, конечно, не может дать на него исчерпывающий ответ, но, смеем предположить, внесет свой вклад в его раскрытие.
Ряд тезисов данной работы прошел апробацию на Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Татьяны Владимировны Станюкович (1916–1992) 26–27 сентября 2016 г. в МАЭ РАН, на конференции «Философия музея: феноменология и аналитика музейного "бума"» 20–22 апреля 2017 г. в Институте философии СПбГУ
Российский этнографический музей начинал свой путь как часть имперского проекта, задачей которого было презентовать благородный образ Российской империи в сфере осуществляемой национальной политики. Он должен был посредством собранных этнографических коллекций иллюстрировать бесконфликтное совместное проживание народов Российской империи. Изучая опыт этнографических музеев зарубежья и воспринимая его, сотрудники Этнографического отдела стремились показать культурное многообразие страны, но за этим стремлением стояло восприятие внутренних колоний Российской империи, как экзотических, «других». В таком случае, идеологическую составляющую Этнографического отдела нельзя недооценивать, хотя порой она теряется на фоне установок музея в советское время. В советское время, когда произошло непосредственное открытие экспозиций для публики, акцент с лидирующей роли собирательства перемещается на экспозиционное строительство. Экспозиции 1920-х гг. – это, во многом, экспозиции, рефлексирующие на дореволюционный период.
К концу 1920-х гг. ситуация меняется, начинается усиление политического режима. Проходит первый музейный съезд 1930 г., который определяет место музеев в процессе классовой борьбы. Экспозиции 1930-х гг. двусоставные – одна часть посвящена этнографической реальности дореволюционного периода, вторая – советской действительности. Победа в Великой Отечественной войне и освободительный поход Красной Армии послужили факторами изменения в курсе национальной политики СССР послевоенного периода, и эти изменения нашли свое отражение в экспозициях Государственного музея этнографии, чьей миссией было отражать национальную политику страны. Изменения заключались, прежде всего, в укоренении и развитии идеи дружбы славянских народов. В 1948 г. музей провел первую масштабную выставку «Народное искусство и национальная одежда славянских народов». Также для послевоенного периода характерны изменения в статусе музея – после упразднения Центрального музея народоведения в Москве в 1948 г., ГМЭ становится единственным музеем в стране, специализирующимся на этнографии народов СССР. В 1956 г. был принят генеральный план музея, который обозначил ряд дальнейших стратегий, в том числе и в сфере экспозиционного строительства. Для периода 1950-60-х гг. характерно активное экспозиционное строительство, которое было связано как с необходимостью восстановления экспозиций после войны, так и с обновлением научных взглядов в области этнографии и музеологии. Главным событием становится построение отдельных экспозиций, посвященных современности – советскому периоду. Тема показа современности является одной из самых дискуссионных для послевоенного периода и находит свое отражение в текстах исследователей того периода (Е.А. Мильштейн, А.С. Бежкович, Е.Н. Студенецкая, Т.А. Крюкова и другие). Для периода 1970-80-х гг. характерна достаточная внутренняя инертность, экспозиционное пространство остается практически неизменным. 1990-е гг. – период перемен, после распада СССР происходит внутренняя ломка экспозиции музея, происходит переосмысление опыта предыдущих десятилетий. Музей начинает поиск новых форм показа. Важным событием является создание в Российском этнографическом музее масштабной экспозиции, посвященной еврейской культуре, что стало первым подобным явлением в культурной жизни России.
Сегодня Российский этнографический музей продолжает заниматься экспозиционным строительством: проектируются новые экспозиции, посвященные культуре народов Сибири и народов Поволжья. Постепенно из музея уходят черты советского экспозиционного строительства, через какое-то время музей будет состоять из экспозиций, построенных уже в постсоветский период. Несмотря на необходимость подобной внутренней динамики, экспозиции советской эпохи стали по-своему самостоятельными памятниками не только этнографической реальности того или иного периода, но и свидетельствами экспозиционного строительства 1970-х гг. Многих петербуржцев связывают с Этнографическим музеем собственные воспоминания из прошлого, со старыми экспозициями формируются свои, устоявшиеся годами отношения.
Язык музейной экспозиции сегодня меняется: происходит определенный переход от показа этнографических комплексов к показу зрелищных, наиболее аттрактивных сцен, но, в то же время, музей сохраняет внутренний баланс экспозиционного строительства, совмещая и научное, и политическое. На наш взгляд, музей вряд ли решится в ближайшее время на полное переосмысление объекта показа и замену бытовых сцен на показ отдельных предметов, как это произошло в музее на набережной Бранли в Париже, но необходимость поиска дальнейших путей развития осознается коллективом музея и работа в данной области происходит постоянно.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
