Введение. История изучения Согда в Китае 1
Глава I. Согд согласно древним китайским источникам: историографический обзор 8
Глава II. Искусство Согда и Древнего Китая: сопоставительный анализ 23
2.1. Погребения согдийцев, найденные на севере Китая 23
2.2. Изображение согдийцев, их божеств, зооморфного орнамента в Китае 26
2.3. Распространение узора «сасанидских» перлов в Китае 47
Глава III. Взаимосвязь искусства Средней Азии и Китая 54
3.1. Художники согдийского происхождения в Китае 54
3.2. Согдийское серебро и танская торевтика 61
Заключение 76
Список цитированных и использованных источников и литературы 80
История изучения Согда в Китае
Согдийцы, известные как умелый в торговле народ, являлись наиболее активными участниками в организации работы древнего Шёлкового пути. Их торговая деятельность в течение долгого времени прямо или косвенно стимулировала экономическое и культурное взаимодействие между Западом и Востоком, оседлыми и кочевыми народами. Хотя в настоящее время согдийский язык является мертвым языком, однако по мере того, как всё больше документов и фрагментов документов на согдийском языке были обнаружены на территории Евразии, а затем расшифрованы и признаны ценными археологическими находками, совместными усилиями экспертов всего мира были получены ответы на многие вопросы и заполнены пробелы в истории Согда. В итоге перед нашими глазами развернулась гораздо более целостная картина древних культур Шёлкового пути, чья история ранее пропадала в тумане прошлого.
Безусловно, китайские источники занимают значительное место среди всех материалов по исследованию Согда. До 30-х годов прошлого века области истории и историографии китайскими учёными было уделено большое внимание изучению Согда, собирались всевозможные китайские источники, предпринимались попытки их истолкования. В 1930 г. был издан «Сборник материалов по истории взаимодействия Запада и Востока» профессора Чжан Синлана, в пятом томе этой работы под заголовком «Взаимодействие Древнего Китая и Западного Туркестана» впервые обсуждены вопросы о Согде на основании древнекитайских источниках. Следом за Чжан Синланом, в 1980-1990 годах появился ряд работ выдающихся учёных, главным образом, таких как Чэнь Инькэ, выдвинувшего предположение о том, что обнаруженные в китайских источниках слова «чжэ цзе» (), «цзе ху» (ЖВД) относились именно к согдийцам, являвшимся ключевой силой в мятеже Ань Лушаня (755-763 гг.) во время правления династии Тан [Чэнь Инькэ 2001: 213-216]. Его точку зрения опровергал Хуан Юннянь, полагавший, что «цзе ху» было презрительной кличкой северной малой народности, а «чжэ цзе» обозначало общее прозвание храброго конника.
В то же время китайские учёные круги начали принимать во внимание исследования зарубежных коллег. Среди тех, кто обратился к зарубежным научным историческим трудам, в первую очередь надо упомянуть двух историков: Цзи Сяньлиня и Чжан Гуанда. Самой известной работой Цзи Сяньлиня в этой области является его комментарий к книге буддийского паломника Сюаньцзана «Путешествие в Западный край во времена Великой Тан», изданной в 1985 г. Данный труд стал настольной книгой любого исследователя истории и культуры Средней Азии, Южной Азии и Китая. В свою очередь Чжан Гуанда придавал серьёзное значение опыту и успехам западных исследователей. Его научные интересы основываются во многом на истории, топонимике и лингвистике.
Несмотря на то, что в большей степени китайские труды по расшифровке согдийских документов были написаны на основе западных работ, всё же имеется немало работ, основанных на первоначальном источнике: на согдийском языке. В 1990 г. было опубликовано сочинение Ма Сяохэ «Согд в начале VIII века: исследование нескольких мугских документов» [Ма Сяохэ 1990: 109-138], в котором рассматривается ряд согдийских и арабских документов, а также с опорой на советские исследования описываются деяния пенджикентского хозяина Деваштича и арабский захват Средней Азии в начале VIII века. На основе успешной расшифровки японскими экспертами согдийского контракта о продаже рабынь, найденной на кладбище Астана в Турфане в 1969 г., профессор Линь Мэйцун в 1992 году опубликовал статью «Согдийская расписка о продаже рабыни и работорговля по Шелковому Пути» [Линь Мэйцун 1992: 49-54]. По его мнению, еще в конце I века из Западного края иноземок пере селяли в Китай, а еще во времена династии Восточная Хань согдийские торговцы приехали в города Чанъань и Лоян продавать иноземных рабынь ханьской аристократии и лоянским трактирам, объём работорговли увеличивался и при династии Тан. А согласно тексту той же расписки, Линь Мэйцун полагает, что, согласно тексту того же контракта, покупатель рабынь - буддийский монах - не был ханьцем, а являлся оседлым согдийцем из Гаочана по фамилии Ши.
Из-за того, что всё больше и больше согдийцев устремлялось в Китай под угрозой арабской экспансии в VIII веке во время царствования династии Тан, культурное взаимодействие Китая и Согда достигло небывалой величины, в результате чего постепенно возникала тенденция китаизации согдийской культуры, и наоборот, в сам Китай глубоко проникли согдийская религия- зороастризм, западные товары, обычаи и их национальное искусство. На рубеже XX-XXI веков, благодаря массе достижений в фундаментальных исследованиях на основе успешных археологических раскопок (особенно на севере Китая), изучение данной области в Китае под руководством профессора Жун Синьцзяна стремительно развивалось, особое внимание уделялось таким направлениям как культура и искусство. Двумя наилучшими работами стали «Средневековый Китай и экзогенная культура» 2001 года и «Средневековый Китай и культура Согда» 2014 года, изданными Жун Синьцзяном. А в сборнике конференции «Согдийцы в Китае: новые исследования по истории, археологии и лингвистике» 2005 года под редакцией Жун Синьцзяна и Чжан Гуанда был включен цикл статьей о искусстве согдийских диаспор в Китае. Одними из них являются, например, статья Цзян Боциня «Согдийская система управления Сабао в Китае и монументальное искусство каменных барельефов», Ци Дунфана «Хэцзяцуньский клад и культура Согда» [Цзян Боцинь 2005: 44-48; Ци Дунфан 2005: 376-383].
Помимо вышеуказанного был опубликован ряд переводов великолепных японских и западных исследований. В сфере истории искусства профессор Цзян Боцинь в течение долгого времени занимается изучением искусства Согда и его тесной связи с Древним Китаем. Превосходной монографией Цзян Боциня является его «Изучение по истории искусства китайской зороастризма», в основе которого лежат новейшие находки, в первую очередь погребальный инвентарь и настенная живопись, найденные на раскопках в Китае. Кроме этого, Цзян Боцинь акцентирует внимание на сравнительной методике, опубликовав «Сопоставительный анализ по настенным живописям в Дуньхуане и Согде» [Цзян Боцинь 1988: 82-84]. Что касается прочих китайских исследований по согдийкому прикладному искусству, можно особенно выделить работу Ци Дунфана. В 1999 году было издано его изумительное произведение «Танское золото и серебро», в котором рассматриваются проникновение Сасанидской и Согдийской школ в танскую эпоху, употребление заимствованного у согдийцев стиля Ху (£ДД, hufeng) в танском искусстве. Подобная работа также издавалась Бо Сяоином под названием «Найденные ткани с узором «сасанидских» перлов в Турфане» [Бо Сяоин 1990: 311-340].
Китайский профессор Чикагского университета У Хун посвящает больше внимание изучению культуры Согда с точки зрения искусствоведения. По его мнению, культурное взаимодействие Согда и Китая в общем отражено в двух характерных чертах: китаизации Согда и обширном распространении иноземного стиля в династию Тан. В статье У Хуна «Культурно-искусственное взаимодействие и слияние в течение династий Хань и Тан» отмечено, что новый подход культурной коммуникации образуется в силу распада политической структуры, чаще всего при помощи которого осуществляется взаимодействие между периферией и центром, метрополией и зарубежьем. Под влиянием этого же взаимодействия находятся различные виды искусства и визуальные формы. С этой же точки зрения в статье «Китаизация и ретро: откровение каменного саркофага в форме жилища» У Хун специально рассматривал возобновление использования каменного саркофага в форме ханьского жилища в эпоху Северных династий, полагая, что, в отличии от типичной ханьской традиции этот стиль саркофага представляет собой одно из выражений китаизированных обычаев Сяньби или Согда [У Хун 2005: 1-6].
Выдающимся изданием в последние годы является сборник второй научной конференция по изучению Согда «Согдийцы в Китае: новые доказательства из археологических находок и источников» 2016 года, в котором включены передовые труды экспертов со всего мира. Опираясь на новейшие достижения археологии за последнее десятилетие, был выдвинут ряд свежих предложений. Эти работы по большей части ориентируются на глубокое исследование религии, культуры, искусству Согда и расшифровке мертвых языков. Из всех трудов стоит выделить великолепные работы Би Бо «Найденный оссуарий в поселке Цигэсин Карашара», Лин Мэйцуна «Род Хэчоу и проникновение согдийского ремесла на восток», Дуань Цин «Прибытие согдийского каравана в Хотан: расшифровка хотанского документа BH4-135» [Дуань Цин 2016: 96-115]. А в конце прошлого года была издана и знаменитая монография Линь Мэйцуна «Археология и искусство Западного края», в которой прослеживается ряд вопросов, касающихся как местоположения древних городищ, так и культурной коммуникации Согда и династии Хань, Согда и династии Тан.
Также в последние годы китайские научные круги придают всё большее внимание переводу западных трудов в этой области. Хотя еще в 2000 г. Цзян Боцинь в своей статье «Ценно сть русской Согдологии для синологии» представил китайским научным кругам краткую историю российских исследований таких видных учёных, как В. В. Бартольд, Б. И. Маршак, В. А. Ливщиц и их труды, придав им огромное значение [Цзян Боцинь 2000: 201-208]. К тому же Жун Синьцзян специально написал статью в память Б. И. Маршака о его заслугах. К 2017 году лишь некоторые публикации Маршака переведены доктором Мао Мин с английского на китайский язык, со ставлены в сборник под единым заглавием «Тюрки, согийцы и богиня Нана». Кроме этого другие труды западных ученых, таких как, Ф. Гренэ, М. Компарети, Дж. Лернер, также переведены на китайский язык Мао Мином и изданы совместно со сборником Маршака в форме библиотеки-серии под единым титулом «Шелковый Путь».
Недостаток китайского изучения в дешифровке согдийских документов в некоторой степени восполнен изучением западных работ посредством перевода, а пробелы в китайских источниках одновременно восполняются малоизвестными китайцам источниками и материалами непосредственно на арабском, среднеперсидском и согдийском. Исследование Согда и Шёлкового пути для всех, будь то западные или восточные исследователи, продвигается вперед лишь благодаря взаимному сотрудничеству.
Данная магистерская диссертация посвящена изучению культуры, главным образом, искусства и в небольшой степени истории на отрезке Шёлкового Пути от Китая до Средней Азии в средневековье. Целью работы является рассмотрение и пересмотр ряда вопросов о коммуникации в искусстве и культурным взаимодействии между Китаем и Средней Азией, прежде всего, Согдом.
В первой главе с точки зрения историографии мы рассматриваем описания о Согде в китайских анналах, включая ряда топонимик, местоположения и представление о Согде древнего Китая отчасти с помощью лингвистики. Глава 2 посвящена искусству Согде в Китае. В первом разделе этой главы мы рассматриваем погребения согдийцев на севере Китая, откуда найдены погребальные ложа и саркофаги с барельефами или изображениями на темы повседневной жизни согдийцев и их религиозных обрядов. Во второй рассказывается об изображениях согдийцев, иконографии согдийских божеств и зооморфным орнаменте на основе сопоставления найденных памятников в Китае с их прототипами в Средней Азии. В третьем мы рассматриваем проникновение и распространение узора «сасанидских» перлов в Китае. В третьей голове мы обсуждаем взаимосвязи искусства Средней Азии и Китая. В первом разделе этой главы ориентируется на миграцию согдийских художников в Китай, и проблематику их манера и жанра. Во второй мы анализируем взаимосвязи согдийского серебра и танской торевтики, особое внимание уделено на сопоставительный анализ.
Теоретическую базу работы составляют исследования по истории, искусству и культуре Средней Азии, главным образом, труды В. А. Лившица, Б. И. Маршака и Жун Синьцзяна. Сопоставительный анализ мы проводим на основе памятников и документов широко найденных из Средней Азии и с севера Китая, также на основе исследований о согдийских живописях [Azarpay 1981; Маршак, 1999; Дьяконова 1967], согдийских погребениях расположенных на севере Китая [Маршак 2000; Lerner 1995; Цзян Боцинь 2004, Wertmann 2015] и согдийским серебре [Маршак 1971; Ци Дунфан 1999 и т. д.]. В данной работе внимание особо сосредоточено на сопоставлении и соединении достижений западного и восточного изучения.
Работа показала, что ещё со времён династии Хань существовала связь Китая и Средней Азии по Шёлковому Пути. Из-за арабской экспансии начиная с VIII в. масс согдийских диаспор переселила в Китай, одновременно стимулировано взаимосвязь и взаимодействие Китая и Согда во многих отношениях, о которых засвидетельствуют нынешние памятники всех видов искусства, носящие отчётливый заимствованный колорит.
В данной работе, которая в большой степени носит обобщающий характер, были изучены история, искусство и материальная культура древней среднеазиатской страны Согд как с позиций китаеязычной историографии (глава I) так и, что ещё важнее, с позиций истории искусства (главы II, III).
С точки зрения историографии, в первой главе перечислены и рассмотрены все сведения о Согде, записанные в китайских официальных анналах вплоть до танских времён. Итак, мы пришли к выводу о том, что сведения о Согде, который с точки зрения древних китайцев располагался в Западном Крае, непрерывно записывались и были включены в состав китайских летописей. Согд (совр. кит. Су Тэ) китайцы в древности называли по-разному в разные эпохи, например, Су Се, Су И и т.д., но все они, по своей сути, относятся к одному и тому же согдийскому термину. Однако, иногда представления о Согде, которые отражены в китайских источниках, не абсолютно точны, а порой полностью ложны, так как некоторые китайские писатели переписывали историю из предшествующих летописей, в которых трактовка первоначально была неправильной, и нагромождали ложные сведения одно на другое. К тому же, вследствие неточности сведений, представленных в китайских источниках, возникло большое количество дискуссий и споров в настоящее время в отношении определения китайской кальки согдийских топонимов, происхождения так называемой китайской фамилии «Чжао-у», которую китайцы, вероятнее всего, самовольно приписывали согдийцам. Кроме девяти согдийских домов, чаще всего встречающихся в китайских анналах, которые уже были неплохо разобраны и отнесены к ряду среднеазиатских топонимов, все ещё осталось немало неизученных согдийских топонимов на китайском языке, для того, чтобы провести их разбор необходимо прибегнуть к помощи мультиязычной историографии и лингвистики. А что касается термина «Чжао-у», недавняя гипотеза Ютаки Ёсиды о том, что следует поставить под сомнение истинность древнекитайских записей и сблизить его с согдийским cm ’wk, осветила новую концепцию, и, по-видимому, справедливее всего будет взять это направление для дальнейшего изучения.
Найденные в большом количестве в Китае согдийские памятники, в число которых входят барельефные саркофаги, росписи и рисунки на бумаге или деревянных дощечках с изображением согдийских зороастрийских божеств, таких как богиня Нана, бог ветра Вешпаркар и т. д., позволяет нам проследить процессы проникновения согдийского искусства в средневековый Китай и его смешения с китайским и буддийским искусством.
Во второй главе, во-первых, были рассмотрены барельефные сцены пира, винокурения на согдийских саркофагах на севере Китая. С точки зрения иконографии мы узнали, что, по крайней мере, со времен Южных и Северных династий до ранней эпохи династии Тан (IV-VIII вв.) на севере Китае селилось большое количество согдийцев, которые привносили в Китай свои традиции, обряды, религию и обычаи. Они, в качестве чужеземной культуры, в большей или меньшей степени влияли на повседневную жизнь китайцев в то время, например, при династии Тан вино проникло в Китай и завоевало популярность, особенно в столице Чанъань, а одежда в согдийском стиле вызвала одобрение со стороны танской аристократии.
Во-вторых, были сопоставлены изображения четырёхрукой богини на дуньхуанском бумажном рисунке и ряд изображений богини Наны на ро списях, деревянных дощечках и на серебряной чаше в Пенджикенте, Шахристане, Хотане и Хорезме. Основываясь на двух противостоящих гипотезах Ф. Гренэ и Цзян Боцзиня, пока мы не можем с уверенностью приравнять эту четырёхрукую богиню к Нане. Однако очевидно, что её синкретическая атрибуция не вызывает сомнений: неплотное длинное платье, в которое она одета представлено в китайской манере, а зооморфные признаки и эмблемы солнца и луна в поднятых к верху руках богини, вне всяких сомнений, имеют отношение к Зороастризму.
В-третьих, что касается согдийского Вешпаркара, мы поняли, что при проникновении в Китай то его изображение, в свою очередь, имело ряд изменений и, в конечном счёте, он был присоединён к буддийскому пантеону. Опираясь не только на ряд признаков как многорукость, трёхголовость, но и на интересующую нас полу-фигуру с развевающейся на ветру повязкой в головном уборе Махешвары, которое полностью совпадает с изображением китайского бога ветра, у нас есть основание отнести дуньхуанский вариант изображения Махешвары к синкретической иконографии Махешвары - Вешпаркара. Преодолев ряд изменений по пути из Средней Азии в Китай, Махешвары - Вешпаркара, точнее говоря, Шива - Махешвары - Вешпаркара всё-таки функционирует в качестве бога ветра, почитание которого на западе Китая в эпоху средневековья засвидетельствовано ещё в турфанском документе.
В-четвёртых, по пути из Персии в Китай, а после ещё дальше, до Японии через Среднюю Азию, узор «сасанидских» перлов стал популярным во всех этих культурах. В Китае использование синкретического узора «сасанидских» перлов с головой Будды или с каким-либо китайском иероглифом при создании росписей и текстиля, отражает трансформацию согдийского искусства, его смешение с китайским и буддийским искусством в сфере орнаментального искусства.
В истории китайского искусства отражается культурная взаимосвязь Согда и Китая. Проанализировав средневековые записи о древнекитайских художниках, можно сделать вывод, что ещё в эпоху Северной Ци (550-580 гг.) художники иноземного происхождения пере селились из Средней Азии в Китай, одним из известнейших является Цао Чжунда, который был рождён в согдийском княжестве Цао. По-видимому, по мере того, что всё связи Китая и Средней Азии становились все более активными вплоть до ранне-танского периода, много иностранных художников, музыкантов (главное, согдийских) в Китае сделали пре стижную карьеру, более того, некоторые из них получили той или иной чин при императорском дворе. Примером этому служит дом Янь, откуда происходил великий танский художник Янь Либэнь, который был первостепенным чиновником и фаворитом Тайцзуна. Благодаря его семейному родству с чужеземцами, ему лучше всех современников была известна жизнь иностранных народов, в результате чего он создал превосходное произведение «Приём иноземного посольства императором Тайцзуном» и прославлялся как мастер искусной кисти на протяжении тысячелетия.
О взаимовлиянии между Согдом и Китаем можно судить по танской торевтике. Сопоставив хэцзяцуньский клад с согдийским серебром, мы пришли к выводу, что в торевтике влияние Согда на Китай и наоборот находятся на одном уровне, трудно сказать, какое из них сильнее. Согдийское серебро сильно повлияло на форму китайских изделий, это проявляется в использовании «тюркской ручки», появлением формы кружки, чарки и кубка. Причём в китайскую торевтику были привнесены такие западные мотивы, как пальметта, виноград, крылатое животное и круглый медальон. Наоборот, влияние танской торевтики на согдийскую, в особенности на согдийское серебро на позднем этапе, проявляется в смешении узора трёхчастной пальметты с китайским облаком, стремлении к гладкости, вероятно, и превращение орнамента в ажурный узор. По всей вероятности, в империи Тан работали согдийские торевты, возможно, у них и обучались китайские мастера, но из-за недостаточного количества материалов нам все ещё гораздо хуже известна история этих торевтов, злакокузнецов, в сравнении с художниками.
Будучи культурным наследием всей средневековой Евразии и свидетельством цивилизационной коммуникации между Востоком и Западом посредством Великого Шёлкового пути, все дошедшие до нас согдийские письменные документы и материальная культура, в том числе, много китаезированных и синкретических памятников, казалось бы, крайне сложны и своеобразны. Поэтому для их исследования требуется владение междисциплинарным и мировым кругозором, а дальнейшей работе в этой области следует проводиться в направлении, в котором будет использоваться комплекс наук - прежде всего, археология, лингвистика, история искусства и культура, а также будут собраны воедино различные гипотезы как западных, так и во сточных учёных.