СТАНОВЛЕНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ СИСТЕМЫ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ НА УРАЛЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XV - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.
|
Актуальность темы. В современной отечественной и зарубежной историографии вопросы изучения административно-управленческих процессов являются ключевыми. В условиях коренных реформ и преобразований, когда возникла острая необходимость в переосмыслении событий не столь далекого прошлого, современное общество получило уникальную возможность прибегнуть к историческому опыту и избежать некогда уже допущенных ошибок. Помимо практической значимости, обращение к различным аспектам системы управления имеет и чисто научный интерес. Среди исследователей до сих пор не умолкают споры по во-просу о характере государственного строя России во второй половине XVI - XVII вв. Тема эта далеко не праздная, поскольку именно тогда во многом был предопределен ход последующего развития русской истории. При этом основная часть аргументов в пользу наличия (или отсутствия) в стране сословно-представительной монархии, времени и неизбежности (или случайности) ее смены самодержавием опирается на анализ государственной системы управления. Между тем, административный аппарат на местах изучен довольно слабо. Недостаток исследований по истории провинциального управления становится особенно очевидным при изучении Урала, сыгравшего огромную роль в деле обороны восточных границ государства от уда-ров воинственных соседей и последующем присоединении и освоении «закаменных» территорий. Край чаще всего рассматривали не самостоятельно, а в контексте изучения Поморья или Сибири. Что же касается работ, специально посвященных системе местного управления регионом, то они либо ограничиваются хронологически узкими рамками, либо освещают только отдельные стороны данной проблемы. Серьезных же попыток рассмотреть Урал в качестве единого целого (а не отдельно Зауралье или Приуралье), а тем более провести сравни-тельный анализ административно-управленческих структур и традиций между его частями не предпринималось.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение процесса зарождения, функционирования и эволюции системы местного (наместничьего, воеводского и мирского) управления на территории Урала во второй половине XV - первой половине XVII в.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1) изучить механизм включения в состав Русского государства порубежных территорий (на примере Приуралья и Зауралья) и распространения на них московской системы управления;
2) определить структуру, функции, степень самостоятельности и ответственности системы местного управления в крае и изменение соотношения между его ветвями;
3) проследить процесс эволюции государственного аппарата в сторону самодержавия на местном уровне;
4) произвести сравнительную характеристику системы управления в Перми Великой и в Зауралье.
Объект исследования - власть и общество в Московском государстве.
Предмет исследования - все уровни системы местного управления на Урале во второй половине XV - первой половине XVII в.
Методологической основой исследования является системный подход. Он позволяет интерпретировать местное управление в качестве единого организма, сложноорганизованной системы. При всех трудностях, связанных с категориальным определением системы, необходимо отталкиваться от ее общепризнанного эмпирического понимания как упорядоченного множества взаимосвязанных элементов, обладающего структурой, определенным поведением, автономностью этого поведения и его целенаправленностью. Системный подход в изучении взаимоотношений между властью и обществом, претерпевавших существенные изменения в ходе эволюции системы местного управления, позволяет проводить описание элементов не «как таковых», но с учетом их «места» в системе, а также выдвинуть новые принципы подхода к изучаемому явлению. Последние заключаются в стремлении рассмотреть все структурообразующие элементы системы местного управления в Приуралье и Зауралье как определенную единую целостность, находящуюся в динамике и развитии. К тому же в системном исследовании один и тот же «материал» выступает как обладающий одновременно разными характеристиками и функциями. Отсюда вытекает иерархичность строения системы, где все уровни иерархии «выполнены» из одного материала. Вот почему система местного управления на Урале представлена в качестве составной части общегосударственной, а последняя - как неотъемлемая часть власти и общества в целом.
Объектом самостоятельного изучения система местного управления XV - XVII вв. стала лишь во второй половине XIX в. Во многом это было обусловлено разработкой и реализацией земской и городской реформ. Задача ученых существенно облегчалась благодаря расширившемуся кругу опубликованных источников. Особое место в историографии заняли работы представителей государственной школы. Так, Б.Н. Чичерин, основываясь исключительно на опубликованных материалах, изучил воеводское (и отчасти наместническое) управление, деятельность губных старост, различные виды «верных» служб. Несмотря на то, что его работа охватывает территорию всей России, она построена на проведении параллелей между административной системой ее отдельных частей. И. А. Андреевский попытался проследить эволюцию и установить преемственность между различными этапами местного управления на протяжении нескольких столетий. Им, в частности, была определена сущность кормленческой системы и дана классификация функций наместников. Н.П. Загоскин дал исчерпывающую для своего времени характеристику известных уставных грамот (в том числе Великопермской): установил причины их появления, разобрал структуру, провел сравнение отдельных статей между собой.
В последние десятилетия XIX в. изучение системы местного управления приобрело региональный характер. Так, В.Н. Шишонко попытался дать связное изложение всей истории Верхнего Прикамья. Несмотря на многочисленные ошибки его работа ценна содержащимися здесь источниками, некоторые из которых были впервые введены в научный оборот. Исследования А.А. Дмитриева затрагивают вопрос о включении Перми Великой и Зауралья в состав России, рассматривают проблему взаимоотношений между властью и обществом. Особенно ценными являются опубликованные ученым источники, а также составленный им хронологический перечень великопермских воевод. К сожалению, сама по себе система местного управления зачастую затрагивалась им попутно, в контексте изучения других проблем, а некоторые выводы устарели. Труды П.Н. Буцинского являются первым после работ Г.Ф. Миллера выполненным на высоком научном уровне исследованием по истории Сибири конца XVI - первой половины XVII в. Тема местного управления хотя и не стала объектом его специального изучения, однако была затронута ученым довольно широко. Опираясь на архивный материал, автор коснулся проблемы становления воеводской власти в крае, очертив (хотя и бегло) полномочия и функции приказной администрации. Отдельное внимание он обратил на взаимоотношения властей с русским и инородческим населением. А.Д. Градовский рассмотрел вопросы административного деления, определил смысл кормленческой системы, заключавшийся в ее «служебном» характере, проследил правительственную политику по ограничению власти наместников и волостелей. Вслед за Б.Н. Чичериным историк специально обратился к характеристике приказного управления: разобрал общие принципы, на которых оно строи-лось, затронул проблему воеводских наказов. К сожалению, в центре его внимания оставалась не территория Урала, а уезды всего Московского государства. «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» Н.Н. Оглоблина до сих пор остается непревзойденным описанием сибирских архивных материалов, в котором дан анализ источников и сделаны очень важные наблюдения по истории управления краем. Немалый вклад исследователь также внес в изучение вопроса о происхождении подьячих съезжих изб и их роли в местной жизни. Впрочем, цельной картины управления краем ученый так и не создал. Определенный интерес представляет составленный А.П. Барсуковым хронологический перечень должностных лиц воеводской администрации всех городов России. Справочник, впрочем, имеет серьезные недостатки: исследователем задействованы только опубликованные (да и то не все) материалы, допущены досадные ошибки.
В начале XX в. произошел настоящий бум в деле публикации источникового материала. Все это не могло не способствовать дальнейшему изучению системы местного управления. Фундаментальная работа М.М. Богословского посвящена деятельности органов местного самоуправления в Поморье в XVII в. В ней были рассмотрены состав, структура, хозяйственные, правовые, судебные, идеологические функции мирской организации края, проанализированы ее взаимоотношения с приказными властями. Исследователь теоретически обосновал понятие сословно-представительной монархии, назвав Московское государство середины XVI - первой половины XVII в. самодержавно-земским, тогда как во время царствования Алексея Михайловича в стране установился самодержавно-бюрократический строй. Огромную роль в данном процессе сыграли воеводы, реализация которыми своих полномочий носила (за исключением вопросов финансовых) вполне самостоятельный характер. К сожалению, территории Приуралья затрагивались им попутно и выборочно, в контексте изучения всего Русского Севера. Определенный вклад в проблему изучения истории местного управления внесли историко-правовые труды М.Ф. Владимирского-Буданова (рассмотрены судебные прерогативы наместников и воевод), а также работы А.А. Кизеветтера.
Таким образом, дореволюционная историография внесла ощутимый вклад в изучение проблемы местного управления России XV - XVII вв. Однако специальных работ, посвященных Уралу (или хотя бы отдельно какой-либо из его частей), так и не появилось. Имевшиеся же исследования рассматривали систему провинциального управления либо всей России, либо отдельно Поморья или Сибири. Те из авторов, которые все же специально касались Уральского региона, обращались к данному вопросу в контексте изучения общих сюжетов, а многие выводы, к которым они пришли, кажутся на сегодняшний день устаревшими.
После событий 1917 г. система местного управления XV - XVII вв. надолго перестала быть темой самостоятельного исследования, поскольку основное внимание историков оказалось прикованным к изучению «истории трудящихся» и классовой борьбе, в контексте которых показывались лишь административно-фискальная деятельность администрации и ее зло-употребления. Общая направленность работ 20-х - 30-х гг. XX в. состояла в обличении царского деспотизма, негативном отношении к представителям центральной и местной властей, идее насильственного присоединения Сибири и представлении о системе действовавшего в ней воеводского управления как о типично колониальном аппарате. Отчасти такая позиция (впрочем, продиктованная не идеологическими соображениями, а анализом источников) про-явилась в чрезвычайно разнообразных по тематике трудах С.В. Бахрушина. Опираясь на богатый архивный материал, исследователь всесторонне охарактеризовал систему управления за-уральскими территориями: показал деятельность Сибирского приказа, изучил полномочия воевод и выявил соотношение между разрядным и уездными центрами. На конкретных при-мерах ученый разобрал «прибыльную» деятельность сибирских администраторов. Впервые в советской историографии им было обращено внимание на проблему взаимоотношений светских и духовных властей, а также государства и аборигенов.
С конца 1930-х гг. наметились серьезные перемены в области изучения управления в позднесредневековой России, что, в первую очередь, было связано с расширением источниковой базы и выходом в свет новых сборников документов. Так, С.Б. Веселовский сделал ценные наблюдения о сущности кормленческой системы, эволюции, причинах ее отмены. Им же был составлен словарь-справочник московских дьяков и подьячих как центральных, так и местных учреждений. П. А. Садиков напрямую не касался системы провинциального управления. Однако большую ценность представляют его исследования «четей» и «кормленых дьяков». В трудах В.И. Шункова, посвященных крестьянской колонизации и русскому земледелию Сибири, вопросы местного управления затрагивались попутно. Ученый изучил взаимоотношения между приказчиками и населением слобод, придя к выводу об абсолютной подчиненности общинников государству. Р.М. Кабо рассмотрел проблему реализации сибирскими воеводами военных и градостроительных функций, справедливо отметив тот факт, что они являлись основными на начальном этапе колонизации края.
С конца 50-х гг. XX в. началась очередная волна интереса к изучению системы управления XV - XVII вв. Во многом она была обусловлена ослаблением идеологического диктата в стране и дальнейшим расширением источниковой базы. Способствовала обращению к данной теме и развернувшаяся на рубеже 40-х - 50-х гг. XX в. на страницах журнала «Вопросы истории» дискуссия о периодизации отечественной истории. Острая полемика по вопросу о наличии (или отсутствии) в России сословно-представительной монархии показала явный недостаток фундаментальных исследований. Уже вскоре этот пробел был заполнен выходом в свет работ, посвященных истории и деятельности земских соборов, составу и функциям приказного аппарата и Боярской думы. Что касается системы местного управления, то интерес к ней оставался более скромным и касался лишь отдельных аспектов данной проблемы. Так, Н.Е. Носов положил начало обстоятельному анализу процесса формирования местных органов государства в первой половине XVI в. Он показал процесс складывания и функционирования института городовых приказчиков, рассмотрел проблему становления губных и земских учреждений. Несмотря на то, что наместники остались у него на втором плане, а земли Перми Великой он вообще не затронул, автор отметил историческую закономерность ликвидации кормленщиков и одним из первых всерьез заинтересовался их социальным обликом, отказавшись от традиционного противопоставления боярства дворянству. А.А. Зимин положил начало новому подходу в исследовании системы местного управления второй половины XV - первой половины XVI в. - через призму персонального состава провинциальной администрации, составив список всех известных ему наместников. А.А. Введенский посвятил свои изыскания фамилии Строгановых. Попутно, хотя и довольно фрагментарно, им была затронута и проблема их взаимоотношений с великопермскими наместниками и воеводами. Б.Н. Флоря обнаружил новые источники (монастырские обиходники и приходо-расходные книги), которые проливали дополнительный свет на формы обеспечения администрации XV - XVI вв. Огромная заслуга исследователя состоит также в том, что он первым обратился к загадочной фигуре праведчика. Исследования С.М. Каштанова не затрагивали территории Урала. Однако его выводы значимы для изучения вопроса о процессе централизации системы управления на мест-ном уровне. Ученый обратил особое внимание на институт иммунитета, показав его неоднозначность и эволюцию на протяжении первой половины XVI в. А.А. Преображенский специально не занимался изучением системы местного управления. Тем не менее, в его работах, посвященных социально-экономической истории Урала, нередко поднималась проблема взаимоотношений государства и общества. Изучив ход колонизации региона, ученый показал, что ее основу составляли черносошные крестьяне Поморья, а главной формой переселения было не бегство, а легальный отход с разрешения «миров». Краткий очерк А.Н. Копылова по истории органов центрального и воеводского управления Сибири в конце XVI - XVII вв. не внес ничего нового (кроме, разве что, фактического материала). В нем отразились характерные для всей предшествующей советской историографии взгляды, рисующие администраторов все-сильными деспотами и подчеркивающие слабость и несамостоятельность «миров». В.И. Корецкий затронул один из наименее изученных периодов воеводского управления Сибири - годы Смуты. Он дал анализ чрезвычайных полномочий приказных властей, рассмотрел правительственную политику, направленную на заведение в крае «государевой пашни». Впрочем, специально на роли воевод как проводников этих мероприятий автор не останавливался. Неоценимая заслуга в деле изучения чиновничьего состава местных и центральных правительственных учреждений принадлежит Н.Ф. Демидовой и Г.А. Леонтьевой. Исследования первой уже давно стали классикой. В них рассматривались процессы формирования приказных кадров, принципы работы уездной бюрократии, складывание местных подьяческих фамилий, трансформация «служилых чинов» в «служебные должности». Г.А. Леонтьева впер-вые подробно изучила организацию приказного делопроизводства в Сибири и профессиональную подготовку провинциальных подьячих. Работы А.А. Кондрашенкова были посвящены истории крестьянской колонизации Зауралья, а также фигуре слободчика. Исследователь установил границы компетенции данных должностных лиц, изучил биографии некоторых из них, проследил тенденцию их постепенной замены приказчиками, справедливо связав ее со становлением самодержавия в стране. К сожалению, ученый занимался второй половиной XVII в., тогда как слободчики раннего времени фактически выпали из его поля зрения. Вопросы колонизации и освоения Урала, а также присоединения Верхнего Прикамья к России и формирования на его территории московских органов власти оказались в центре внимания В. А. Оборина. Тем не менее, собственно системе управления края в XVI в. он уделил явно не-достаточное внимание. Неоднозначны и некоторые из сделанных им выводов. Усилиями В.И. Сергеева была изучена правительственная политика накануне и в период основания первых русских городов в Сибири. Большая заслуга в изучении мирской организации тяглого и служилого населения Сибири, а отчасти и Приуралья принадлежит В.А. Александрову. Ученый доказал факт появления общины уже у первого поколения переселенцев, дал ее типологию, попытался определить структуру и функции. Не обошел он вниманием и проблему взаимоотношений власти и общества, проанализировав причины, ход и последствия вооруженного выступления кайгородцев в 1635 г. И.П. Ермолаев проследил процесс складывания воеводской власти в Среднем Поволжье, изучив ее структуру, организацию, функции, взаимоотношение с центральными ведомствами, что помогает установить типологические особенности развития приказного аппарата в Приуралье и Сибири. В трудах А.И. Копанева подробно исследована поморская община-волость XVI - XVII вв.: дана характеристика ее землевладения, проанализированы состав, функции и структура. Однако ученый не уделил отдельного внимания Приуралью, как и не ставил перед собой цели рассмотреть систему воеводской власти. Изыскания Н.И. Никитина затрагивали проблему взаимоотношений сибирских служилых людей с воеводской властью. Общий вывод автора заключался в том, что на протяжении всего XVII в. вынуждено было считаться.
Таким образом, советской историографией был внесен, серьезный, но явно недостаточный вклад в дело изучения системы местного управления России XV - XVII вв. Зачастую она затрагивалась попутно, в контексте более широких изысканий. Были рассмотрены только отдельные стороны проблемы, однако фундаментальных работ, непосредственно посвященных местному управлению Урала, так и не появилось. Остались неразрешенными и многие вопросы.
С конца 80-х гг. XX в. по стране прокатилась череда бесконечных ломок и преобразований. Существенное расширение источниковой базы, стремление объяснить происходившие перемены, извлечь ценный опыт для современных реформ, а также рост интереса к «дворянской» и демократической проблематике, породили небывалое внимание к истории местного управления. При этом до сих пор доминирующей остается региональная историография. Совместные работы В.А. Александрова и Н.Н. Покровского стали первым со времен М.М. Богословского исследованием о роли и месте местного самоуправления в политической системе России XVII в. На материалах Сибири ученые опровергли сложившийся стереотип об абсолютной несамостоятельности мирских организаций, и по-новому поставили проблему сословно-представительной монархии, подвергнув критике общепринятую концепцию, сводившую сущность вопроса к участию представителей сословий в высших органах власти. Вдобавок, отдельные исследования Н.Н. Покровского позволили проследить постепенную бюрократизацию системы местного управления в Сибири и пролили дополнительный свет на феномен «отказа». На примере же томских событий 1648 - 1649 гг. ученый показал то, что активные формы сопротивления вытекали из традиционных представлений «миров» об обязанности истинного государя править в союзе с «землей». К сожалению, в исследованиях В. А. Александрова и Н.Н. Покровского все же недостаточно освещены вопросы компетенции воеводских властей и слабо затронут аппарат, при помощи которого администраторы ее реализовывали.
Существенный вклад в дело изучения системы приказного управления Сибири и Зауралья внес Е.В. Вершинин. Он уделил внимание вопросам назначения на воеводство и подчеркнул существенное отличие нового аппарата от наместников. Им был составлен хронологический перечень высшей приказной администрации всех сибирских городов, дан подробный анализ воеводских наказов и «прибыльных дел». Автор проявил интерес и к Приуралью: за-тронул вопрос о времени вхождения Перми Великой в состав Московского государства, рассмотрел наместническое управление и первым подробно остановился на проблеме его ликвидации. Исследователем была также намечена общая тенденция эволюции системы управления в Верхнем Прикамье после Смуты.
С целью выявления типологических особенностей становления и эволюции системы местного управления на Урале в XVI - первой половине XVII вв. и ее сравнительной характеристики также целесообразно привлечь исследования В.Н. Глазьева и К.И. Кузина (юг России), Е.А. Колесниковой (центральный регион), Н.В. Соколовой (Заузольская волость), П.В. Чеченкова (Нижегородский край), В.В. Низова и А.В. Эмаусского (Вятка).
Таким образом, несмотря на весомый вклад отечественных исследователей, сумевших выделить общие принципы правительственной политики по усилению своего контроля над кормленщиками, указавших на особенности воеводской администрации и подчеркнувших постепенное изменение взаимоотношений между властью и обществом, система управления на Урале в XV - XVII вв. остается слабо изученной. Край чаще всего рассматривался не как единое целое, а в контексте изучения Поморья или Сибири. Фактически не проводилось сравнения между его восточной и западной частями. Даже те работы, которые были посвящены Перми Великой или Зауралью, ограничивались узкими хронологическими рамками, а то и затрагивали только одну из сторон местного управления.
Источниковая база исследования состоит из разнообразных документальных комплексов и повествовательных памятников.
К роду документальных источников принадлежат:
а) законодательные материалы (центральных светских и духовных властей, в т.ч. Судебники, уставные грамоты и т.д., именные указы и наказы воеводам);
б) документы местного делопроизводства (воеводские памяти, наказы, отчеты, отписки в приказ, деловая переписка должностных лиц различных уровней). Законодательные материалы и документы местного делопроизводства позволяют изучить организацию, структуру и функционирование системы провинциального управления на Урале, порядок назначения и смены администрации, а также мероприятия правительства по усилению своего контроля над должностными лицами. В частности, царские грамоты и наказы дают представление о различных аспектах деятельности воевод и их «товарищей», а ответные отписки показывают степень полноты реализации предписаний центра. Официальная переписка между городами вскрывает характер взаимоотношений уездных и разрядных властей, размеры их компетенции;
в) документация органов земского самоуправления (приходо-расходные, разметные книги, «выборы» и т.д.). Приходо-расходные книги «миров» дают возможность изучить характер взаимоотношений между населением и государственной властью, рассмотреть формы обеспечения должностных лиц местной администрации. Материалы же «выборов» содержат сведения как о конкретной службе и особенностях ее исполнения, так и о различных сторонах мирского самоуправления;
г) историко-статистические материалы (писцовые, переписные, дозорные, таможенные, ясачные книги и т.д.). Они дают представление о количестве, занятиях и происхождении русского и аборигенного населения края, основных статьях дохода казны, содержат сведения о торгово-таможенных, ясачных и фискальных функциях должностных лиц приказной администрации;
д) документы учета служилых людей (разрядные книги и боярские списки). Разрядные записи содержат данные об основании зауральских городов и отправке на службу наместников и воевод, а составлявшиеся ежегодно боярские списки позволяют проследить состав и структуру Государева двора, карьеру и положение (чин) в нем служилого человека;
е) частные актовые материалы (челобитные, «сказки», поручные и т.д.). Челобитные являются материалом частного происхождения, содержащим богатые бытовые подробности, которых нет в официальных документах: они рисуют нужды тяглецов, проливают свет на приказные злоупотребления, показывают степень политической активности населения;
ж) поземельные акты (купчие, вкладные, меновные и т.д.);
Указанные документы содержатся как в опубликованных сборниках, так и в архивохранилищах (РГАДА. Ф. 137 (Боярские и городовые книги), 141 (Приказные дела старых лет), 159 (Приказные дела новой разборки), 214 (Сибирский приказ), 365 (Дела Строгановых), 1111 (Верхотурская приказная изба); Архив СПб ИИ РАН. Ф. 28 (Верхотурская приказная изба), 122 (Соликамские акты), 125 (Дела Строгановых); ТГИАМЗ, КП 12700.).
В круг наиболее значительных нарративных источников входят:
а) летописи. Так, Вычегодско-Вымская летопись содержит важные сведения о статусе Великопермских князей, а Устюжская сообщает о времени введения в крае института велико-княжеских наместников. Большое значение имеют сибирские летописи (Есиповская, Погодинский летописец, Сибирский летописный свод), в которых находятся сведения об административно-территориальной системе «за Камнем», дается (впрочем, далеко не полный) перечень лиц воеводской администрации. Определенный интерес представляют опубликованные В.Н. Берхом и А.А. Дмитриевым Соликамские летописи. Несмотря на свое позднее происхождение и многочисленные ошибки, они содержат уникальные подробности по истории Перми Великой, ее административно-территориальной структуре, местном аппарате власти;
б) записки иностранцев. Особое место занимает здесь произведение австрийского дипломата С. Гербештейна, а также отрывочные свидетельства ряда других авторов;
в) сочинение Г. Котошихина. Оно особенно ценно для изучения системы приказного управления XVII в., поскольку затрагивает вопросы судебной компетенции воевод и форм их обеспечения;
В целом используемый в диссертации круг источников и литературы позволяет решить поставленные задачи и всесторонне рассмотреть историю формирования и развития системы провинциального управления на Урале во второй половине XV - первой половине XVII в.
Научная новизна исследования заключается в том, что система местного управления Урала второй половины XV - первой половины XVII в. впервые стала предметом комплексного исследования. На основе широкого круга опубликованных и архивных источников (в том числе впервые введенных в научный оборот) были освещены многие неизученные (или слабо изученные) вопросы: выяснена структура и функции приказных и земских органов Приуралья, показано их соотношение между собой, рассмотрено административно-территориальное устройство края. Кроме того, удалось составить наиболее полный и точный список уральских наместников и воевод. Что касается системы местного управления в Зауралье, то в трудах отечественных сибиреведов она изучена несколько лучше. Тем не менее, и здесь удалось осветить ряд недостаточно исследованных проблем: подробно проанализированы взаимоотношения между разрядными и уездными центрами, выяснена степень самостоятельности их действий и дан ответ на довольно дискуссионный вопрос об усилении власти местной администрации на протяжении XVII в. На основе полученных выводов впервые было осуществлено детальное сравнение системы местного управления в Приуралье и Зауралье, прослежено посте-пенное изменение соотношения между земским и приказным началом, формирование самодержавных порядков.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в научных исследованиях по истории России второй половины XV - первой половины XVII в., а также в преподавании общих и специальных курсов по отечественной истории.
Апробация работы. Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, отражены в публикациях автора и в выступлениях на ХЫ Международной научной студенческой конференции «Студент и научно технический прогресс» (Новосибирск, 2003 г.), Восьмых Романовских чтениях (Екатеринбург, 2003 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Мининские чтения» (Нижний Новгород, 2004 г.). Результаты исследования использованы при подготовке и чтении учебного курса («Система управления на Урале XV - XVII вв.»). Текст диссертации был обсужден и одобрен на заседании кафедры истории России УрГУ.
Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав (разделенных на пара-графы), заключения, приложений, списка источников и литературы, списка принятых сокращений. Исходя из задач исследования, диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение процесса зарождения, функционирования и эволюции системы местного (наместничьего, воеводского и мирского) управления на территории Урала во второй половине XV - первой половине XVII в.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1) изучить механизм включения в состав Русского государства порубежных территорий (на примере Приуралья и Зауралья) и распространения на них московской системы управления;
2) определить структуру, функции, степень самостоятельности и ответственности системы местного управления в крае и изменение соотношения между его ветвями;
3) проследить процесс эволюции государственного аппарата в сторону самодержавия на местном уровне;
4) произвести сравнительную характеристику системы управления в Перми Великой и в Зауралье.
Объект исследования - власть и общество в Московском государстве.
Предмет исследования - все уровни системы местного управления на Урале во второй половине XV - первой половине XVII в.
Методологической основой исследования является системный подход. Он позволяет интерпретировать местное управление в качестве единого организма, сложноорганизованной системы. При всех трудностях, связанных с категориальным определением системы, необходимо отталкиваться от ее общепризнанного эмпирического понимания как упорядоченного множества взаимосвязанных элементов, обладающего структурой, определенным поведением, автономностью этого поведения и его целенаправленностью. Системный подход в изучении взаимоотношений между властью и обществом, претерпевавших существенные изменения в ходе эволюции системы местного управления, позволяет проводить описание элементов не «как таковых», но с учетом их «места» в системе, а также выдвинуть новые принципы подхода к изучаемому явлению. Последние заключаются в стремлении рассмотреть все структурообразующие элементы системы местного управления в Приуралье и Зауралье как определенную единую целостность, находящуюся в динамике и развитии. К тому же в системном исследовании один и тот же «материал» выступает как обладающий одновременно разными характеристиками и функциями. Отсюда вытекает иерархичность строения системы, где все уровни иерархии «выполнены» из одного материала. Вот почему система местного управления на Урале представлена в качестве составной части общегосударственной, а последняя - как неотъемлемая часть власти и общества в целом.
Объектом самостоятельного изучения система местного управления XV - XVII вв. стала лишь во второй половине XIX в. Во многом это было обусловлено разработкой и реализацией земской и городской реформ. Задача ученых существенно облегчалась благодаря расширившемуся кругу опубликованных источников. Особое место в историографии заняли работы представителей государственной школы. Так, Б.Н. Чичерин, основываясь исключительно на опубликованных материалах, изучил воеводское (и отчасти наместническое) управление, деятельность губных старост, различные виды «верных» служб. Несмотря на то, что его работа охватывает территорию всей России, она построена на проведении параллелей между административной системой ее отдельных частей. И. А. Андреевский попытался проследить эволюцию и установить преемственность между различными этапами местного управления на протяжении нескольких столетий. Им, в частности, была определена сущность кормленческой системы и дана классификация функций наместников. Н.П. Загоскин дал исчерпывающую для своего времени характеристику известных уставных грамот (в том числе Великопермской): установил причины их появления, разобрал структуру, провел сравнение отдельных статей между собой.
В последние десятилетия XIX в. изучение системы местного управления приобрело региональный характер. Так, В.Н. Шишонко попытался дать связное изложение всей истории Верхнего Прикамья. Несмотря на многочисленные ошибки его работа ценна содержащимися здесь источниками, некоторые из которых были впервые введены в научный оборот. Исследования А.А. Дмитриева затрагивают вопрос о включении Перми Великой и Зауралья в состав России, рассматривают проблему взаимоотношений между властью и обществом. Особенно ценными являются опубликованные ученым источники, а также составленный им хронологический перечень великопермских воевод. К сожалению, сама по себе система местного управления зачастую затрагивалась им попутно, в контексте изучения других проблем, а некоторые выводы устарели. Труды П.Н. Буцинского являются первым после работ Г.Ф. Миллера выполненным на высоком научном уровне исследованием по истории Сибири конца XVI - первой половины XVII в. Тема местного управления хотя и не стала объектом его специального изучения, однако была затронута ученым довольно широко. Опираясь на архивный материал, автор коснулся проблемы становления воеводской власти в крае, очертив (хотя и бегло) полномочия и функции приказной администрации. Отдельное внимание он обратил на взаимоотношения властей с русским и инородческим населением. А.Д. Градовский рассмотрел вопросы административного деления, определил смысл кормленческой системы, заключавшийся в ее «служебном» характере, проследил правительственную политику по ограничению власти наместников и волостелей. Вслед за Б.Н. Чичериным историк специально обратился к характеристике приказного управления: разобрал общие принципы, на которых оно строи-лось, затронул проблему воеводских наказов. К сожалению, в центре его внимания оставалась не территория Урала, а уезды всего Московского государства. «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» Н.Н. Оглоблина до сих пор остается непревзойденным описанием сибирских архивных материалов, в котором дан анализ источников и сделаны очень важные наблюдения по истории управления краем. Немалый вклад исследователь также внес в изучение вопроса о происхождении подьячих съезжих изб и их роли в местной жизни. Впрочем, цельной картины управления краем ученый так и не создал. Определенный интерес представляет составленный А.П. Барсуковым хронологический перечень должностных лиц воеводской администрации всех городов России. Справочник, впрочем, имеет серьезные недостатки: исследователем задействованы только опубликованные (да и то не все) материалы, допущены досадные ошибки.
В начале XX в. произошел настоящий бум в деле публикации источникового материала. Все это не могло не способствовать дальнейшему изучению системы местного управления. Фундаментальная работа М.М. Богословского посвящена деятельности органов местного самоуправления в Поморье в XVII в. В ней были рассмотрены состав, структура, хозяйственные, правовые, судебные, идеологические функции мирской организации края, проанализированы ее взаимоотношения с приказными властями. Исследователь теоретически обосновал понятие сословно-представительной монархии, назвав Московское государство середины XVI - первой половины XVII в. самодержавно-земским, тогда как во время царствования Алексея Михайловича в стране установился самодержавно-бюрократический строй. Огромную роль в данном процессе сыграли воеводы, реализация которыми своих полномочий носила (за исключением вопросов финансовых) вполне самостоятельный характер. К сожалению, территории Приуралья затрагивались им попутно и выборочно, в контексте изучения всего Русского Севера. Определенный вклад в проблему изучения истории местного управления внесли историко-правовые труды М.Ф. Владимирского-Буданова (рассмотрены судебные прерогативы наместников и воевод), а также работы А.А. Кизеветтера.
Таким образом, дореволюционная историография внесла ощутимый вклад в изучение проблемы местного управления России XV - XVII вв. Однако специальных работ, посвященных Уралу (или хотя бы отдельно какой-либо из его частей), так и не появилось. Имевшиеся же исследования рассматривали систему провинциального управления либо всей России, либо отдельно Поморья или Сибири. Те из авторов, которые все же специально касались Уральского региона, обращались к данному вопросу в контексте изучения общих сюжетов, а многие выводы, к которым они пришли, кажутся на сегодняшний день устаревшими.
После событий 1917 г. система местного управления XV - XVII вв. надолго перестала быть темой самостоятельного исследования, поскольку основное внимание историков оказалось прикованным к изучению «истории трудящихся» и классовой борьбе, в контексте которых показывались лишь административно-фискальная деятельность администрации и ее зло-употребления. Общая направленность работ 20-х - 30-х гг. XX в. состояла в обличении царского деспотизма, негативном отношении к представителям центральной и местной властей, идее насильственного присоединения Сибири и представлении о системе действовавшего в ней воеводского управления как о типично колониальном аппарате. Отчасти такая позиция (впрочем, продиктованная не идеологическими соображениями, а анализом источников) про-явилась в чрезвычайно разнообразных по тематике трудах С.В. Бахрушина. Опираясь на богатый архивный материал, исследователь всесторонне охарактеризовал систему управления за-уральскими территориями: показал деятельность Сибирского приказа, изучил полномочия воевод и выявил соотношение между разрядным и уездными центрами. На конкретных при-мерах ученый разобрал «прибыльную» деятельность сибирских администраторов. Впервые в советской историографии им было обращено внимание на проблему взаимоотношений светских и духовных властей, а также государства и аборигенов.
С конца 1930-х гг. наметились серьезные перемены в области изучения управления в позднесредневековой России, что, в первую очередь, было связано с расширением источниковой базы и выходом в свет новых сборников документов. Так, С.Б. Веселовский сделал ценные наблюдения о сущности кормленческой системы, эволюции, причинах ее отмены. Им же был составлен словарь-справочник московских дьяков и подьячих как центральных, так и местных учреждений. П. А. Садиков напрямую не касался системы провинциального управления. Однако большую ценность представляют его исследования «четей» и «кормленых дьяков». В трудах В.И. Шункова, посвященных крестьянской колонизации и русскому земледелию Сибири, вопросы местного управления затрагивались попутно. Ученый изучил взаимоотношения между приказчиками и населением слобод, придя к выводу об абсолютной подчиненности общинников государству. Р.М. Кабо рассмотрел проблему реализации сибирскими воеводами военных и градостроительных функций, справедливо отметив тот факт, что они являлись основными на начальном этапе колонизации края.
С конца 50-х гг. XX в. началась очередная волна интереса к изучению системы управления XV - XVII вв. Во многом она была обусловлена ослаблением идеологического диктата в стране и дальнейшим расширением источниковой базы. Способствовала обращению к данной теме и развернувшаяся на рубеже 40-х - 50-х гг. XX в. на страницах журнала «Вопросы истории» дискуссия о периодизации отечественной истории. Острая полемика по вопросу о наличии (или отсутствии) в России сословно-представительной монархии показала явный недостаток фундаментальных исследований. Уже вскоре этот пробел был заполнен выходом в свет работ, посвященных истории и деятельности земских соборов, составу и функциям приказного аппарата и Боярской думы. Что касается системы местного управления, то интерес к ней оставался более скромным и касался лишь отдельных аспектов данной проблемы. Так, Н.Е. Носов положил начало обстоятельному анализу процесса формирования местных органов государства в первой половине XVI в. Он показал процесс складывания и функционирования института городовых приказчиков, рассмотрел проблему становления губных и земских учреждений. Несмотря на то, что наместники остались у него на втором плане, а земли Перми Великой он вообще не затронул, автор отметил историческую закономерность ликвидации кормленщиков и одним из первых всерьез заинтересовался их социальным обликом, отказавшись от традиционного противопоставления боярства дворянству. А.А. Зимин положил начало новому подходу в исследовании системы местного управления второй половины XV - первой половины XVI в. - через призму персонального состава провинциальной администрации, составив список всех известных ему наместников. А.А. Введенский посвятил свои изыскания фамилии Строгановых. Попутно, хотя и довольно фрагментарно, им была затронута и проблема их взаимоотношений с великопермскими наместниками и воеводами. Б.Н. Флоря обнаружил новые источники (монастырские обиходники и приходо-расходные книги), которые проливали дополнительный свет на формы обеспечения администрации XV - XVI вв. Огромная заслуга исследователя состоит также в том, что он первым обратился к загадочной фигуре праведчика. Исследования С.М. Каштанова не затрагивали территории Урала. Однако его выводы значимы для изучения вопроса о процессе централизации системы управления на мест-ном уровне. Ученый обратил особое внимание на институт иммунитета, показав его неоднозначность и эволюцию на протяжении первой половины XVI в. А.А. Преображенский специально не занимался изучением системы местного управления. Тем не менее, в его работах, посвященных социально-экономической истории Урала, нередко поднималась проблема взаимоотношений государства и общества. Изучив ход колонизации региона, ученый показал, что ее основу составляли черносошные крестьяне Поморья, а главной формой переселения было не бегство, а легальный отход с разрешения «миров». Краткий очерк А.Н. Копылова по истории органов центрального и воеводского управления Сибири в конце XVI - XVII вв. не внес ничего нового (кроме, разве что, фактического материала). В нем отразились характерные для всей предшествующей советской историографии взгляды, рисующие администраторов все-сильными деспотами и подчеркивающие слабость и несамостоятельность «миров». В.И. Корецкий затронул один из наименее изученных периодов воеводского управления Сибири - годы Смуты. Он дал анализ чрезвычайных полномочий приказных властей, рассмотрел правительственную политику, направленную на заведение в крае «государевой пашни». Впрочем, специально на роли воевод как проводников этих мероприятий автор не останавливался. Неоценимая заслуга в деле изучения чиновничьего состава местных и центральных правительственных учреждений принадлежит Н.Ф. Демидовой и Г.А. Леонтьевой. Исследования первой уже давно стали классикой. В них рассматривались процессы формирования приказных кадров, принципы работы уездной бюрократии, складывание местных подьяческих фамилий, трансформация «служилых чинов» в «служебные должности». Г.А. Леонтьева впер-вые подробно изучила организацию приказного делопроизводства в Сибири и профессиональную подготовку провинциальных подьячих. Работы А.А. Кондрашенкова были посвящены истории крестьянской колонизации Зауралья, а также фигуре слободчика. Исследователь установил границы компетенции данных должностных лиц, изучил биографии некоторых из них, проследил тенденцию их постепенной замены приказчиками, справедливо связав ее со становлением самодержавия в стране. К сожалению, ученый занимался второй половиной XVII в., тогда как слободчики раннего времени фактически выпали из его поля зрения. Вопросы колонизации и освоения Урала, а также присоединения Верхнего Прикамья к России и формирования на его территории московских органов власти оказались в центре внимания В. А. Оборина. Тем не менее, собственно системе управления края в XVI в. он уделил явно не-достаточное внимание. Неоднозначны и некоторые из сделанных им выводов. Усилиями В.И. Сергеева была изучена правительственная политика накануне и в период основания первых русских городов в Сибири. Большая заслуга в изучении мирской организации тяглого и служилого населения Сибири, а отчасти и Приуралья принадлежит В.А. Александрову. Ученый доказал факт появления общины уже у первого поколения переселенцев, дал ее типологию, попытался определить структуру и функции. Не обошел он вниманием и проблему взаимоотношений власти и общества, проанализировав причины, ход и последствия вооруженного выступления кайгородцев в 1635 г. И.П. Ермолаев проследил процесс складывания воеводской власти в Среднем Поволжье, изучив ее структуру, организацию, функции, взаимоотношение с центральными ведомствами, что помогает установить типологические особенности развития приказного аппарата в Приуралье и Сибири. В трудах А.И. Копанева подробно исследована поморская община-волость XVI - XVII вв.: дана характеристика ее землевладения, проанализированы состав, функции и структура. Однако ученый не уделил отдельного внимания Приуралью, как и не ставил перед собой цели рассмотреть систему воеводской власти. Изыскания Н.И. Никитина затрагивали проблему взаимоотношений сибирских служилых людей с воеводской властью. Общий вывод автора заключался в том, что на протяжении всего XVII в. вынуждено было считаться.
Таким образом, советской историографией был внесен, серьезный, но явно недостаточный вклад в дело изучения системы местного управления России XV - XVII вв. Зачастую она затрагивалась попутно, в контексте более широких изысканий. Были рассмотрены только отдельные стороны проблемы, однако фундаментальных работ, непосредственно посвященных местному управлению Урала, так и не появилось. Остались неразрешенными и многие вопросы.
С конца 80-х гг. XX в. по стране прокатилась череда бесконечных ломок и преобразований. Существенное расширение источниковой базы, стремление объяснить происходившие перемены, извлечь ценный опыт для современных реформ, а также рост интереса к «дворянской» и демократической проблематике, породили небывалое внимание к истории местного управления. При этом до сих пор доминирующей остается региональная историография. Совместные работы В.А. Александрова и Н.Н. Покровского стали первым со времен М.М. Богословского исследованием о роли и месте местного самоуправления в политической системе России XVII в. На материалах Сибири ученые опровергли сложившийся стереотип об абсолютной несамостоятельности мирских организаций, и по-новому поставили проблему сословно-представительной монархии, подвергнув критике общепринятую концепцию, сводившую сущность вопроса к участию представителей сословий в высших органах власти. Вдобавок, отдельные исследования Н.Н. Покровского позволили проследить постепенную бюрократизацию системы местного управления в Сибири и пролили дополнительный свет на феномен «отказа». На примере же томских событий 1648 - 1649 гг. ученый показал то, что активные формы сопротивления вытекали из традиционных представлений «миров» об обязанности истинного государя править в союзе с «землей». К сожалению, в исследованиях В. А. Александрова и Н.Н. Покровского все же недостаточно освещены вопросы компетенции воеводских властей и слабо затронут аппарат, при помощи которого администраторы ее реализовывали.
Существенный вклад в дело изучения системы приказного управления Сибири и Зауралья внес Е.В. Вершинин. Он уделил внимание вопросам назначения на воеводство и подчеркнул существенное отличие нового аппарата от наместников. Им был составлен хронологический перечень высшей приказной администрации всех сибирских городов, дан подробный анализ воеводских наказов и «прибыльных дел». Автор проявил интерес и к Приуралью: за-тронул вопрос о времени вхождения Перми Великой в состав Московского государства, рассмотрел наместническое управление и первым подробно остановился на проблеме его ликвидации. Исследователем была также намечена общая тенденция эволюции системы управления в Верхнем Прикамье после Смуты.
С целью выявления типологических особенностей становления и эволюции системы местного управления на Урале в XVI - первой половине XVII вв. и ее сравнительной характеристики также целесообразно привлечь исследования В.Н. Глазьева и К.И. Кузина (юг России), Е.А. Колесниковой (центральный регион), Н.В. Соколовой (Заузольская волость), П.В. Чеченкова (Нижегородский край), В.В. Низова и А.В. Эмаусского (Вятка).
Таким образом, несмотря на весомый вклад отечественных исследователей, сумевших выделить общие принципы правительственной политики по усилению своего контроля над кормленщиками, указавших на особенности воеводской администрации и подчеркнувших постепенное изменение взаимоотношений между властью и обществом, система управления на Урале в XV - XVII вв. остается слабо изученной. Край чаще всего рассматривался не как единое целое, а в контексте изучения Поморья или Сибири. Фактически не проводилось сравнения между его восточной и западной частями. Даже те работы, которые были посвящены Перми Великой или Зауралью, ограничивались узкими хронологическими рамками, а то и затрагивали только одну из сторон местного управления.
Источниковая база исследования состоит из разнообразных документальных комплексов и повествовательных памятников.
К роду документальных источников принадлежат:
а) законодательные материалы (центральных светских и духовных властей, в т.ч. Судебники, уставные грамоты и т.д., именные указы и наказы воеводам);
б) документы местного делопроизводства (воеводские памяти, наказы, отчеты, отписки в приказ, деловая переписка должностных лиц различных уровней). Законодательные материалы и документы местного делопроизводства позволяют изучить организацию, структуру и функционирование системы провинциального управления на Урале, порядок назначения и смены администрации, а также мероприятия правительства по усилению своего контроля над должностными лицами. В частности, царские грамоты и наказы дают представление о различных аспектах деятельности воевод и их «товарищей», а ответные отписки показывают степень полноты реализации предписаний центра. Официальная переписка между городами вскрывает характер взаимоотношений уездных и разрядных властей, размеры их компетенции;
в) документация органов земского самоуправления (приходо-расходные, разметные книги, «выборы» и т.д.). Приходо-расходные книги «миров» дают возможность изучить характер взаимоотношений между населением и государственной властью, рассмотреть формы обеспечения должностных лиц местной администрации. Материалы же «выборов» содержат сведения как о конкретной службе и особенностях ее исполнения, так и о различных сторонах мирского самоуправления;
г) историко-статистические материалы (писцовые, переписные, дозорные, таможенные, ясачные книги и т.д.). Они дают представление о количестве, занятиях и происхождении русского и аборигенного населения края, основных статьях дохода казны, содержат сведения о торгово-таможенных, ясачных и фискальных функциях должностных лиц приказной администрации;
д) документы учета служилых людей (разрядные книги и боярские списки). Разрядные записи содержат данные об основании зауральских городов и отправке на службу наместников и воевод, а составлявшиеся ежегодно боярские списки позволяют проследить состав и структуру Государева двора, карьеру и положение (чин) в нем служилого человека;
е) частные актовые материалы (челобитные, «сказки», поручные и т.д.). Челобитные являются материалом частного происхождения, содержащим богатые бытовые подробности, которых нет в официальных документах: они рисуют нужды тяглецов, проливают свет на приказные злоупотребления, показывают степень политической активности населения;
ж) поземельные акты (купчие, вкладные, меновные и т.д.);
Указанные документы содержатся как в опубликованных сборниках, так и в архивохранилищах (РГАДА. Ф. 137 (Боярские и городовые книги), 141 (Приказные дела старых лет), 159 (Приказные дела новой разборки), 214 (Сибирский приказ), 365 (Дела Строгановых), 1111 (Верхотурская приказная изба); Архив СПб ИИ РАН. Ф. 28 (Верхотурская приказная изба), 122 (Соликамские акты), 125 (Дела Строгановых); ТГИАМЗ, КП 12700.).
В круг наиболее значительных нарративных источников входят:
а) летописи. Так, Вычегодско-Вымская летопись содержит важные сведения о статусе Великопермских князей, а Устюжская сообщает о времени введения в крае института велико-княжеских наместников. Большое значение имеют сибирские летописи (Есиповская, Погодинский летописец, Сибирский летописный свод), в которых находятся сведения об административно-территориальной системе «за Камнем», дается (впрочем, далеко не полный) перечень лиц воеводской администрации. Определенный интерес представляют опубликованные В.Н. Берхом и А.А. Дмитриевым Соликамские летописи. Несмотря на свое позднее происхождение и многочисленные ошибки, они содержат уникальные подробности по истории Перми Великой, ее административно-территориальной структуре, местном аппарате власти;
б) записки иностранцев. Особое место занимает здесь произведение австрийского дипломата С. Гербештейна, а также отрывочные свидетельства ряда других авторов;
в) сочинение Г. Котошихина. Оно особенно ценно для изучения системы приказного управления XVII в., поскольку затрагивает вопросы судебной компетенции воевод и форм их обеспечения;
В целом используемый в диссертации круг источников и литературы позволяет решить поставленные задачи и всесторонне рассмотреть историю формирования и развития системы провинциального управления на Урале во второй половине XV - первой половине XVII в.
Научная новизна исследования заключается в том, что система местного управления Урала второй половины XV - первой половины XVII в. впервые стала предметом комплексного исследования. На основе широкого круга опубликованных и архивных источников (в том числе впервые введенных в научный оборот) были освещены многие неизученные (или слабо изученные) вопросы: выяснена структура и функции приказных и земских органов Приуралья, показано их соотношение между собой, рассмотрено административно-территориальное устройство края. Кроме того, удалось составить наиболее полный и точный список уральских наместников и воевод. Что касается системы местного управления в Зауралье, то в трудах отечественных сибиреведов она изучена несколько лучше. Тем не менее, и здесь удалось осветить ряд недостаточно исследованных проблем: подробно проанализированы взаимоотношения между разрядными и уездными центрами, выяснена степень самостоятельности их действий и дан ответ на довольно дискуссионный вопрос об усилении власти местной администрации на протяжении XVII в. На основе полученных выводов впервые было осуществлено детальное сравнение системы местного управления в Приуралье и Зауралье, прослежено посте-пенное изменение соотношения между земским и приказным началом, формирование самодержавных порядков.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в научных исследованиях по истории России второй половины XV - первой половины XVII в., а также в преподавании общих и специальных курсов по отечественной истории.
Апробация работы. Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, отражены в публикациях автора и в выступлениях на ХЫ Международной научной студенческой конференции «Студент и научно технический прогресс» (Новосибирск, 2003 г.), Восьмых Романовских чтениях (Екатеринбург, 2003 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Мининские чтения» (Нижний Новгород, 2004 г.). Результаты исследования использованы при подготовке и чтении учебного курса («Система управления на Урале XV - XVII вв.»). Текст диссертации был обсужден и одобрен на заседании кафедры истории России УрГУ.
Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав (разделенных на пара-графы), заключения, приложений, списка источников и литературы, списка принятых сокращений. Исходя из задач исследования, диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу.
Подобные работы
- Административно-территориальное управление Сибирью (XIX- иачало XX вв.)
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 5700 р. Год сдачи: 2016 - Православный приход как церковно-народный институт
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4270 р. Год сдачи: 2017 - Православный приход как церковно-народный институт
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4235 р. Год сдачи: 2017