Результаты проведенного исследования дают определенный материал для выводов и предложений для улучшения деятельности по уголовно-правовому направлению.
На основании проанализированного материала следует отметить:
Так в тексте закона понятия “преступное сообщество” и “преступная организация” используются как равнозначные. Заключив в скобки понятие преступной организации, законодатель, стремился придать понятию преступного сообщества - большую определенность, подчеркнуть недостаточно удачно сформулированный, по каждому мнению, замысел законодателя. “Сообщество” толкуется как- “объединение людей, народов, государств, имеющих общие интересы, цели”. “Организация” же толкуется, с одной стороны, как “общественное объединение лиц или государств”, а с другой стороны, как “характер строения, устройства, структуры чего- либо”. Иными словами понятие “организация” не только не противоречит понятию “сообщество”, но в рассматриваемом нами случае даже как бы дополняет его. Поэтому следовало бы оказаться от термина “преступное сообщество” в пользу термина “преступная организация”. “Преступное сообщество” - термин не совсем ясный и определенный. Своему появлению в тексте закона он обязан истории: он использовался еще в дореволюционном отечественном законодательстве, а позже, в советское время, возникло понятие “сообщества воров в законе”, которое стало прообразом современной российской организованной преступности. Последнее, очевидно, и создает почву для трактовки преступного сообщества как некоего криминального профсоюза. В дореволюционном праве отсутствовало какое-либо четкое определение сообщества. В настоящее время исследователи также не пришли к единому мнению относительно того, чем же в действительности являлось это пресловутое “сообщество воров в законе”, и надо ли выделять в законе “преступное сообщество”, как высшую форму преступного объединения, или следует для этого понятие “преступная организация”, имеющее более четкое смысловое содержание и получившее достаточно глубокую разработку и криминологов и криминалистов.
Небесспорен также вопрос о том, какое количество преступлений должно быть совершено для чтобы оно рассматривалось совершенным «преступном сообществом». Устанавливая специальную цель преступного сообщества (преступной организации),законодатель указывает не только на категорию преступлений. Используемое им окончание "-ий" в слове "преступлений" подразумевает совершение сообществом более одного преступления. Ведь, конструируя признаки организованной группы как формы соучастия, законодатель однозначно указывает количество преступлений, для совершения которых такая группа создается, а именно: для совершения одного или нескольких преступлений. Для преступного сообщества (преступной организации) возможности совершения только одного преступления он не предусматривает. Избегая четких формулировок, законодатель не указывает прямо, что целью создания преступного сообщества (преступной организации) является не одно, а возможно множество преступлений. Не дала ответа на этот вопрос и судебная практика.
Большие теоретические и практические трудности представляют случаи, когда в содеянном есть все признаки преступного сообщества (преступной организации) за исключением одного признака : цели совершения именно тяжких или особо тяжких преступлений. Думается, следует убрать данный признак, поскольку такая организация может совершать самые разнообразные преступления: нарушение авторских и смежных прав (ст. 146 УК РФ); нарушение изобретательских и патентных прав (ст. 147 УК РФ); неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272 УК РФ); нарушение тайны телефонных переговоров с использованием специальных технических средств, незаконные производство и сбыт специальных технических средств для негласного получения информации (ст. 138 УК РФ); незаконное распространение порнографических материалов и предметов (ст. 242 УК РФ); организация и содержание притонов для занятия проституцией (ст. 241 УК РФ); контрабанда (ч. 1 ст. 188 УК РФ); незаконная добыча водных животных и растений (ст. 256 УК РФ); подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков (ст. 327 УК РФ) и наконец коррупционные преступления. Если «преступное сообщество» (преступная организация) создана для совершения именно тяжких или особо тяжких преступлений и (или) совершает только эти две категории преступлений, либо имеет налаженные коррупционные связи, уголовный закон должен учитывать этот признак в качестве отягчающего ответственность обстоятельства в рамках ст. 210 УК РФ.
Исследуемые составы преступлений преследуют цель извлечения финансовой или иной материальной выгоды, и пользуются привлекательностью для различных преступных объединений, давно освоивших эти перспективные для них направления деятельности. Систематическое совершение указанных преступлений возможно только при отлаженной организационной структуре, свойственной лишь такой форме объединения, как преступная организация. Указанные виды преступной деятельности имеют самое широкое распространение в России и в мире, приобретая зачастую транснациональный характер и нанося колоссальный ущерб экономике государства, здоровью населения и общественной нравственности. Однако создатели, руководители и участники таких организаций уголовной ответственности по ст. 210 УК РФ не подлежат: их деятельность, представляя в силу широкого распространения и причиняемого ущерба большую общественную опасность, не отвечает формальному критерию - категории совершаемых преступлений. Таким образом, во многом организационная деятельность, направленная на систематическое совершение указанных преступлений в целях извлечения материальной выгоды, остается безнаказанной.
В УК РФ ряд составов преступлений, квалифицирующий признак которых - совершение организованной группой или группой лиц по предварительному сговору, а также в крупном или особо крупном размере - превращает их из преступлений средней тяжести в тяжкие или особо тяжкие. Такого квалифицирующего признака, как совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией), ни в одном из составов преступлений в Особенной части УК нет. Возникают вопросы:
1) Должен ли лицам, совершившим такого рода преступление в составе преступной организации, вменяться состав, квалифицируемый признаками организованной группы или группы лиц по предварительному сговору?
2) Подлежат ли уголовной ответственности по ст. 210 УК РФ члены преступной организации, созданной для совершения преступлений, которые приобретают статус тяжких или особо тяжких только по признаку их совершения организованной группой или группой лиц по предварительному сговору?
Оба вопроса являются взаимозависимыми, и ни на один нельзя ответить, оставив без ответа другой. Так, если лица, совершившие, например, мошенничество в составе преступного сообщества (преступной организации), привлечены по ст. 210 УК РФ, то вменение им квалифицирующего признака организованной группы было бы нарушением принципа справедливости, поскольку в таком случае они дважды понесли бы ответственность за одну и ту же организационную деятельность в рамках одной и той же организации. Иначе следует решить этот вопрос, если эти лица не привлечены по ст. 210 УК РФ ввиду отсутствия все того же квалифицирующего признака, о котором сказано выше. Так, если для совершения того же мошенничества создана сплоченная организованная группа (организация), и ее создатели и участники не будут нести ответственность по ст. 210 УК РФ, то им должен быть вменен квалифицирующий признак организованной группы или группы лиц по предварительному сговору, потому что преступной организации в полной мере присущи признаки организованной группы и группы лиц по предварительному сговору, а также ряд самостоятельных признаков, делающих этот вид преступного объединения еще более опасным. Было бы странным и абсолютно несправедливым, если бы совершение преступления в составе менее опасного вида преступного объединения повышало ответственность, а совершение того же преступления в составе более опасного вида преступного объединения никак не влияло бы на характер и размер ответственности.
В пользу положительного ответа на второй вопрос говорит то, что: во- первых, признаки организованной группы и группы лиц по предварительному сговору являются ядром в определении понятия преступной организации; во-вторых, с чисто формальной позиции совершение преступления организованной группой является элементом самостоятельного состава преступления, не связанного со ст. 210 УК РФ. Очевидно, факт совершения преступления организованной группой превращает его в тяжкое или особо тяжкое, в то же время превращает организованную группу в преступную организацию. Положительный ответ на этот вопрос войдет в противоречие с ответом на предыдущий. Если лицу, создавшему организованную группу, обладающую конструктивными признаками организации, или участвующему в ней, уже вменен квалифицирующий признак совершения преступления организованной группой и уже один этот признак трансформирует преступление в категорию тяжких, и привлечение его к ответственности также по ст. 210 УК РФ образует двойную ответственность, запрещенную ч.2 ст. 6 УК РФ.
Поэтому члены преступной организации, созданной для совершения преступлений, которые приобретают статус тяжких или особо тяжких только по признаку их совершения организованной группой или группой лиц по предварительному сговору, ответственности по ст. 210 УК РФ не должен подлежать. И наоборот: если участники преступной организации совершают преступления, в число квалифицирующих признаков которых входит их совершение организованной группой, то такой признак им, наряду со ст. 210 УК РФ, вменяться не должен. Однако безупречность наших умозаключений по двум этим вопросам также может вызвать сомнения.
Думается что ч.1 ст. 210 УК РФ дополнять термином “вооружённость” не требуется, так как данная статья не исключает возможности использования участниками различного оружия. С другой стороны, термином “вооружённость” можно дополнить ч.3 ст. 210 УК РФ и повысить срок размера наказания за использование оружия, например, лицом занимающим служебное положение (сотрудником правоохранительных органов).


Купить