
Тип работы:	Предмет:	Язык работы:

СРЕДСТВА ОБЪЕКТИВАЦИИ КОНЦЕПТА «ОБМАН» (на материале английского и русского языков (10.02.20)

Работа №	4312
Тип работы	Диссертации (РГБ)
Предмет	языкознание
Объем работы	239стр.
Год сдачи	1999
Стоимость	700 руб.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Просмотрено	1280

Не подходит работа?

Узнай цену на написание

Содержание

ВВЕДЕНИЕ ......................................................................................................
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТОЛОГИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ЛЖИ
и ОБМАНА .....................................................................................
1. Понятия «ложь» и «обман» ........................................................................
1.1. Основные положения когнитивного подхода
к лингвистическим исследованиям ..........................................................
1.2. Проблемы разграничения понятий «ложь» и «обман» .........................
1.3.Семантизация понятий «ложь» и «обман» в лексикографическом
аспекте .......................................................................................................
1.4. Основные стратегии и способы искажения истины ...............................
2. Многоаспектная природа феноменов ложь и обман ................................
2.1. Логико-философский аспект ..................................................................
2.1.1. Этический аспект ..................................................................................
2.2. Социальный аспект ..................................................................................
2.3. Психологический аспект .........................................................................
3. Лингвистический аспект ............................................................................
3.1. Лингвистические средства выражения лжи ...........................................
3.2. Возможные способы разоблачения лжи и обмана ...............................
3.2.1. Семантика невербальных маркеров лжи и обмана ..............................
3.2.2. Вербализация невербальных маркеров в
художественных произведениях ...........................................................
3.3. Коммуникативная структура ситуации обмана ......................................
ВЫВОДЫ ПО 1 ГЛАВЕ .................................................................................
ГЛАВА 2. СРЕДСТВА НОМИНАЦИИ И ДЕСКРИПЦИИ ЛЖИ
И ОБМАНА В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
1. Становление концепта «обман» в языке и культуре ...................................
1.1. Семантическая мотивировка понятий «ложь» и «обман»........................
1.2. Культурологический ракурс становления концепта ..............................
1.3. Национально-специфическая и аксиологическая
интерпретация лжи и обмана в паремиологическом аспекте.....................
2. Сопоставительный анализ средств номинации и дескрипции
лжи и обмана в английском и русском языках......................................
2.1. Лексические средства номинации и дескрипции лжи и обмана .........
2.2. Фразеологические средства номинации и дескрипции лжи и
обмана ...................................................................................................
2.3. Сравнение как средство описания лжи и обмана.................................
2.4. Метафорическое осмысление лжи и обмана........................................
ВЫВОДЫ ПО 2 ГЛАВЕ.................................................................................
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.............................................................................................. БИБЛИОГРАФИЯ..........................................................................................
СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ ...............................
СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ .........................................
ПРИЛОЖЕНИЕ ..............................................................................................

Введение

Эмпирически очевидно, что нет такой сферы человеческой деятельности, где бы не встречался обман. Но все виды и формы обманных действий, реализуемые в различных видах дискурса (будь то научный, рекламный или политический), находят отражение в текстах художественной прозы.
Будучи сложным переплетением интенциональных, когнитивных и нравственных аспектов, обман сопровождает человеческую коммуникацию и реализуется в ней, знаменуя конфликт между нормой, моралью и правдой, как одной из фундаментальных экзистенциональных («бытийных») ценностей. Правда «выступает необходимым звеном в системе высших ценностей, образующих духовный остов социальности и человечности» (Дубровский, 1994: 6). По утверждениям философов, в эпистемологическом плане правда не может быть полной практически никогда, к примеру, содержание таких объектов как «жизнь страны», «история страны», «ее экономика» сложны и подвержены исторической ограниченности.
В коммуникативном же смысле неполнота, или любого рода неадекватность «оригинала и образа на входе и выходе информационного процесса» (Свинцов) отрицательно маркированы. Ложь, являясь антиподом правды, демонстрирует тем самым приоритет низших ценностей над высшими. Регулярная реализация лжи и обмана в процессе повседневной коммуникации порождает лживость - свойство социального субъекта, обесценивающее и отрицающее ценностную характеристику личности - правдивость.
Вполне объясним интерес исследователей к извечным проблемам правды и лжи. Исследования последних десятилетий уходящего века характеризуются вновь возрастающим вниманием к концептам «правда» и «истина», неизбежно затрагивающих и вопросы, касающиеся лжи и обмана (Арутюнова, Лукин, Пузырев, Топорова, а также ряд авторов см.: Логический анализ языка, 1995).
Существует точка зрения, что понятия «правда» и «ложь» тождественны, что «это абсолютно одинаковые понятия, это название одной и той же информации об одном и том же событии, но поданные с разных точек зрения и несущие эмоциональную окраску» (Дьячук, 1997: 26). Действительно, человек, контактируя с окружающей действительностью, упаковывает информацию о внешнем мире в свою вербальную форму, всегда субъективную, потому что «мы постоянно примешиваем собственное «я» к явлениям действительности...» (Балли, 1961: 22). Следовательно, логично говорить о том, что «существует столько картин мира, сколько существует наблюдателей» (Маковский, 1996(б):16). С этой точки зрения любая вербальная аранжировка информации может быть одновременно и правдой и ложью для разных реципиентов. Лишь «очищенная от слов (и от социальной символики) жизнь в своей природной сущности есть истина» (Лотман, 1987: 15).
Условившись, что картина мира есть субъективный образ окружающей действительности, который опредмечивается в совокупности различных знаковых форм, не объективируясь полностью в отдельно взятой, заметим, что нас интересует сопоставительный анализ образов своей и чужой культур. При этом важным является, что образ чужой культуры не должен заслоняться своей и не терять своей «чуждости» (Бахтин).
Объектом данного сопоставительного исследования является наивно-языковое представление о лжи и обмане, реконструируемое из употребления соответствующих языковых единиц в английском и русском языках.
Ложь и обман поражают многообразием и богатством форм. Ложь фиксируется языком - средством, призванным служить инструментом общения, с помощью которого формируется и выражается человеческая мысль. Потенциал языковых средств выражения лжи поистине безграничен и имеет специфическую лексику, синтаксис, семантику и прагматику. Мы различаем три группы средств вербализации обмана: языковые средства, обозначающие, описывающие и выражающие обманное поведе¬ние. Поскольку лингвистические средства выражения лжи частично рассмотрены в работах отечественных и зарубежных лингвистов (Арутюнова, А.Н.Баранов, Болинджер, Булыгина, Вайнрих, Шмелев, Farb, Lakoff и других), заметим, что в нашем исследовании они не будут объектом пристального внимания.
Предметом исследования являются сходства и различия языковых средств номинации и описания лжи и обмана в английском и русском языках.
Мы отдаем себе отчет в том, что проблемы, связанные с ложью и обманом, всегда будут не до конца решенными и достанутся последующим поколениям в качестве объекта исследования. Поэтому мы не ставим глобальных задач снятия всех многочисленных вопросов, касающихся этих многогранных феноменов. Предлагаемое диссертационное исследование представляет попытку комплексного описания средств языковой объективации концепта «обман», в связи с чем мы определяем цель нашего исследования как выявление и сопоставление лексико-фразеологических средств, номинирующих и описывающих обман и различные его проявления, на материале английского и русского языков.
Реализация цели достигается путем решения следующих задач:
1) описать многоаспектную природу феноменов лжи и обмана, их философско-этические, социальные, психолингвистические характеристики;
2) составить фонд вербализованных невербальных маркеров, сигнализирующих о произнесении лжи/ее сокрытии;
3) проследить семантические мотивировки (принципы номинации) понятий «ложь» и «обман»;
4) определить совокупность лексико-фразеологических единиц, отсылающих к ситуации обмана, в английском и русском языках;
5) выявить пути схождения и расхождения концептуализации обмана в сознании носителей сопоставляемых языков.
Помимо обозначенного в задачах выявления лексико-фразеологических средств, оформляющих концепт «обман», нас интересует также образно-ассоциативная рефлексия языкового сознания, сопутствующая осмыслению обсуждаемых явлений.
Актуальность исследования обусловлена социальной значимостью феноменов лжи и обмана, широким распространением их в общественной жизни, тотальным характером присутствия лжи и обмана как в повседневном общении, так и в широком социальном контексте.
Феномены лжи и обмана в последние годы становятся предметом исследования в различных сферах наук: философии (Гусейнов, 1989; Ракитов, 1983; Свинцов, 1982; Секацкий, 1994, 1995), психологии (Знаков, 1993, 1994, 1995, 1997; Щербатых, 1997), лингвистики (Плотникова, 1996, 1998; Янушкевич, 1992). Специальное лингвистическое исследование дескриптивных и эмоционально-оценочных средств, объективирующих различные осмысления наивным сознанием концепта «обман» еще не проводилось, что и определяет новизну данного исследования.
Кроме того, новизна обусловлена принципами когнитивного подхода к описанию языковой семантики. Когнитивный анализ ведется с учетом таких мыслительных процессов, как категоризация, инференция, когнитивная метафора, рассматриваемых когнитологами как чрезвычайно важные для обработки информации.
Используемые нами в исследовании постулаты когнитивного подхода к семантике языковых единиц определяют теоретическую значимость диссертации. Проведенное исследование подтвердило постулат аксиологии паремики, сформулированный А.Н.Барановым, а также выводы А.Вежбицкой относительно свойств русского национального характера.
Практическая ценность настоящей работы обусловлена возможностью применения выводов и материалов исследования при дальнейшей разработке проблем когнитивной лингвистики, в теории и практике перевода. Материалы исследования могут быть полезными при разработке лекционных курсов и спецкурсов по общему и сопоставительному языкознанию, стилистике; могут быть использованы при разработке тематики курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций. Полученные результаты также могут послужить дополнением к словарю жестов и мимики.
Источником языкового материала послужили тексты художественной прозы англоязычных и русских авторов и их переводов, этимологические, фразеологические и паремиологические словари, привлекались также публицистические тексты и тексты видеозаписей телевизионных передач.
Достоверность и объективность результатов исследования обеспечивается большим количеством проанализированных примеров - 3198 (общий объем текстов составил 27082 страниц).
Цели и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа:
1) дефиниционной интерпретации
2) контекстуального и стилистического анализа
3) компонентного анализа
4) когнитивной интерпретации
Когнитивный подход в лингвистике базируется на убеждении, что языковая форма в итоге является отражением когнитивных структур или структур человеческого сознания, мышления и познания. Нами также использовался когнитивный подход к описанию процесса формирования актуального значения идиом.
Методологической базой для данной работы служат постулаты когнитивной семантики, в частности:
- «постулат о примате когнитивного», который гласит, что за значениями слов стоят тесно связанные с ними когнитивные сущности, которые можно описать такими специально разработанными элементами языка представления знаний, как фреймы и сценарии;
- выводы о том, что мыслительные категории практически неотделимы от языковых категорий (Баранов, Добровольский, 1997), что реальные объяснения функционирования языка можно получить только при обращении к когнитивным структурам.
Теоретической базой для проведения данного исследования стали также работы отечественных и зарубежных лингвистов в области лексикологии, фразеологии, пара- и нейролингвистики.
Апробация работы.
Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены на теоретических аспирантских семинарах, на заседаниях кафедры языкознания ВГПУ, на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Язык и личность», на межвузовских и внутривузовских научных конференциях профессорско-преподавательского состава ВГПУ (Волгоград 1996 - 1999), на международном симпозиуме «Фразеология в контексте культуры» (Москва, РАН, июнь 1998 г.), на международной конференции «Языковая личность: жанровая речевая деятельность» (Волгоград, 6-8 октября 1998 г.).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Ложь и обман являются диахронической константой человеческого бытия. Истоки становления значений, обнаруживаемых в древних индоевропейских обозначениях лжи и обмана, кроются в сакральной сфере и оказываются тесно связанными в сознании древних с нанесением вреда/ущерба, «покрыванием»/сокрытием намерений, «искривлением»/искажением, нарушением существующего порядка вещей.
2. Содержательные минимумы понятий «ложь» и «обман» различаются: ложь - коммуникативный акт, производимый лингвистически или паралингвистически и имеющий сознательную интенцию введения в заблуждение. В наборе существенных признаков содержательного минимума понятия «обман» выявляется дифференцирующий признак - успешность, эффективность реализации цели.
3. Содержание концепта «обман» объемнее одноименной поверхностной языковой сущности и объективируется в значительном количестве лексико-фразеологических средств, паремиях, прецедентных именах и текстах. Средства объективации концепта «обман»/его фрагментов в английском и русском языках, а также восприятие возможных способов невербального декодирования обманного действия и его метафорическое осмысление носителями обыденного англоязычного и русскоязычного менталитета в целом совпадают.
4. Расхождение в средствах вербализации концептуального пространства обмана проявляются в количественной экспликации выделяемых фрагментов «клевета», «лесть», «пассивная ложь». Различия в лексико-фразеологической номинации и дескрипции обманного действия также являются следствием проявления индивидуальных черт национального характера языка.
Структура диссертации: исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения и Библиографии, списков источников материала, Приложения.
Во Введении аргументируется выбор темы исследования, методы анализа, определяется объект, цель и конкретные задачи, обосновывается актуальность, теоретическая и практическая значимость исследования.
В 1 Главе очерчиваются контуры концептуального исследования, производится параметризация концепта «обман» с выделением наиболее актуальных для исследования аспектов, сравнивается объем содержания понятий «ложь» и «обман», систематизируются и описываются средства выражения лжи, выявляется фонд вербализованных авербальных маркеров, позволяющих реципиенту/наблюдателю декодировать обман.
Глава 2 посвящена распредмечиванию концепта «обман». Проникновение в сферу архаичной духовной культуры позволяет определить семантические мотивировки понятий «ложь» и «обман» (1 раздел), здесь же рассматривается национально-культурная специфика и аксиологическая интерпретация лжи и обмана носителями наивной логики, зафиксированной в паремиологических единицах. Во 2 разделе приводится сопоставительный анализ лексико-фразеологических и метафорических средств, описывающих и обозначающих обман и разнообразные формы и виды его проявлений.
В Заключении содержатся выводы по проведенному исследованию, намечаются пути и перспективы дальнейшего исследования.

Возникли сложности?

Нужна помощь преподавателя?

Помощь студентам в написании работ!

ДИПЛОМНЫЕ МАГИСТЕРСКИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Курсовые Статьи Диплом Рязань

Заключение

Настоящее исследование ставило своей целью сопоставительное изучение языковых средств, объективирующих различные осмысления концепта «обман» на материале английского и русского языков. Поставленная цель была достигнута путем решения ряда задач, одной из которых явилось описание многоаспектной природы таких сложных и неоднозначных явлений, коими являются ложь и обман. Это позволило произвести предварительную параметризацию концепта по логико-философскому, этическому, психологическому и лингвистическому аспектам.
В работе мы придерживались разграничения терминов «понятие» и «концепт», понимая под последним не просто совокупность познанных существенных признаков объекта, а идеальное, национально-специфичное образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения - совокупность лексических, паремических, фразеологических средств, номинирующих и описывающих данный объект.
Разграничение терминов «понятие» и «концепт» отнюдь не исключает их совместного изучения. При знакомстве с понятиями «ложь» и «обман» очевидной стала невыясненность их статусов по отношению друг к другу, что обусловило необходимость обращения к дефиниционному исследованию, не запланированному в задачах нашей работы. В результате обнаружилась национально-культурная специфика семантизации понятий «ложь» и «обман», которая проявляется в различиях в семантическом представлении лжи и обмана для носителей сопоставляемых языков: существенным для носителей английского языка является указание на мишени и цели воздействия (направленность действия), для русского национального сознания релевантным является интенциональный аспект (намеренность), референтный аспект (искажена ли истина). В англоязычной лексикографии акцентируется каузация, связываемая с агентивностью обмана. Английские лексикографические толкования более дефиниционны в отличие от русских, тяготеющих к интерпретативности. На основании проведенного дефиниционного сопоставления мы пришли к выводу, что содержательные минимумы понятий «ложь» и «обман» различны, ложь - коммуникативный акт, производимый лингвистически или паралингвистически, а смыслодифференцирующим признаком понятия «обман» является успешность, эффективность реализуемого действия.
Несмотря на тот факт, что ложь и обман эмоциями не являются, тем не менее, бесспорно, оказываются тесно связанными с ними. Причастность эмоций к речеакту лжи можно продемонстрировать, во-первых, их участием в генезисе лжи: нами обнаружено, что предшествующие речеакту причины и цели лжи мотивированы страхом, боязнью, малодушием, трусостью (в 43,2% русских и 41,8% английских примеров), любовью, жалостью, состраданием (24,6% и 26,3% русских и английских промеров соответственно), помимо перечисленных доминирующих эмоций ложь и обман стимулируются также жадностью, тщеславием, завистью, желанием изобличить обманщика/узнать правду. Во-вторых, мнение психологов-криминалистов о бóльшей эмоциональной насыщенности правдивого описания фактов/событий в отличии от лжесвидетельствования отнюдь не опровергает эмоциональное участие в речеакте лжи, что, безусловно находит отражение в описании лжи и обмана: врать/лгать/обманывать спокойно, уверенно, вяло, calmly и т.д. Речеакт лжи, особенно спонтанный, неподготовленный, сопровождается эмоциями, экстериоризация которых в виде психосоматических симптомов и фонационно-просодических средств сигнализирует о произнесении лжи/неискренности презентируемой эмоции, позволяя реципиенту диагностировать обманное действие/поведение.
В результате реализации задачи выявления фонда вербализованных невербальных маркеров, позволяющих декодировать ложь и обман/ их сокрытие, мы обнаружили, что высокоинформативным источником описания невербальной индикации лжи в русских и англоязычных художественных текстах является описание языка глаз, используемого в 44% русских и 33,8 % английских проанализированных примеров. Нами установлено, что ситуацию обмана/неискренности презентируемых эмоций также позволяет диагностировать описание неконгруэнтности, различного рода индивидуальные физиологические (психосоматические) реакции, последние оказались более представленными в английской выборке. В целом анализ примеров обнаружил общность восприятия невербального поведения лгущего субъекта носителями обоих языков, стереотипные представления о возможностях распознавания обмана реципиентом.
Цель распредмечивания концепта подразумевает обращение к вопросам становления концепта в языке и культуре, к концептуальной памяти коллектива в широком смысле.
Задача проникновения в структуру концепта, а следовательно, и объяснения наречения объектов/явлений именем, закрепленным за ним в данном языковом коллективе стимулировала исследование в области дописьменной истории концепта, отчасти реконструкцию соответствующих фрагментов модели мира древних. Проведенный отбор лингвистического материала, реконструирующий фрагмент модели мира древних, на основе языковых данных, отраженных в семантических мотивировках понятий «ложь» и «обман», показал, что понятия «ложь» и «обман» в сознании древних ассоциировались с пустотой, соотносились с нанесением морального и физического ущерба. Истоки становления значений лексем, номинирующих ложь и обман и кроющиеся в сакральной сфере, оказались издревле связанными со значениями ‘огонь, гореть’, ‘бить, резать, гнуть, ломать’, ‘дуть’, ‘класть’. В древних индоевропейских обозначениях лжи и обмана, таким образом, выделились три основных семантических компонента значений, ставшие источником негативной коннотации лжи и обмана: нанесение ущерба, сокрытие намерений, искривление/ искажение действительности.
Задача определения совокупности лексико-фразеологических средств, отсылающих к ситуации обмана в английском и русском языках, решалась на основе анализа дефиниций толковых словарей, а также с помощью наблюдений контекстуальных употреблений единиц. В результате обнаружена 652 единицы (291 и 361 русских и англоязычных соответственно), объективирующие различные языковые осмысления концепта «обман». Принцип отбора данных единиц определялся выделением прототипического представления, реализованного на языке дискретных семантических признаков. В результате обработки обнаруженных средств лексического и фразеологического характера, распредмечивающих концепт «обман», нами было выделено 7 групп, обозначающих такие фрагменты концептуального пространства обмана, как «активная ложь», «пассивная ложь», «клевета», «преувеличение», «лесть», «притворство» и «акциональный обман».
Нами обнаружено, что представления о лжи и обмане, их субъекте, свойствах, присущие английской и русской лингвокультурной общности, существуют также в форме мифов, архетипов, символов, эталонов и стереотипов поведения. Соотнесенность данных представлений с мифологической картиной мира, наследование черт архаического сознания древних, связь с базовыми (прототипическими) представлениями о мире, являются общими для носителей двух сопоставляемых лингвокультур, служат основой идентичного восприятия, обозначения и описания многих видов, форм, признаков обманного действия. Однако индивид с «наследственной памятью коллектива» (Лотман) получает не только древние, но и наслоившиеся за века нюансы, свойственные только данной группе/культуре, следовательно, неизбежны какие-либо расхождения в интерпретации действительности, в частности, ситуаций, связанных с обманом.
Как известно, для английского общения характерны такие доминантные особенности, как эмоциональная сдержанность, высокий уровень бытовой вежливости. К доминирующим чертам английского коммуникативного поведения исследователи относят и очень высокий уровень фатического общения, в то время как в русском коммуникативном поведении признается выше искренность и ниже уровень бытовой улыбчивости и приветливости по сравнению с Европой. Отсюда характерными стереотипом восприятия англоязычного коммуникативного поведения русской лингвокультурной общностью является представление об их как вербальной, так и невербальной неискренности, фальшивости. Анализ количественного отношения выборки лексико-фразеологических средств оправдал подобное видение. В английском языке в несколько раз выше процент единиц, номинирующих такие модусы обмана как «лесть» и «пассивная ложь» (умолчание), в то время как в русском оказалось больше единиц, обозначающих фрагмент концептуального пространства обмана, который отправляет к «клевете», распространению слухов. Объяснение такому количественному преобладанию в русском языке мы находим в культурно-исторической закрепленной традиции распускания слухов, сплетен, ритуальной одобрительности обмана (славянские ритуалы защиты от нечистой силы и продуцирующие магические приемы основаны на мотиве обмана).
Все, связанное с ложью и обманом, актуально для человека и осваивается человеческим сознанием через соотнесение с аксиологической системой, обусловливающей положительные и отрицательные оценки, которые получают множественную интерпретацию по нравственно-этическим и утилитарно-прагматическим критериям.
С точки зрения нравственных человеческих канонов и общественного благополучия ложь и обман осуждаемы и маркированы отрицательно на аксиологической шкале, но обман, мотивируемый альтруистическими соображениями, интерпретируется как совпадение интересов агента и реципиента, а значит, с позиций утилитарно-прагматических воззрений обман может одобряться и оцениваться положительно. Это обусловило амбивалентную сущность лжи и обмана, наличие взаимоисключающих ценностей.
Поскольку нас, в первую очередь, интересовал не соссюровский язык «в себе и для себя», а говорящий субъект, его интерпретация и оценка явлений и событий действительности, мы посчитали предпочтительным пронаблюдать оценку лжи и обмана, реализуемую в контексте. Это позволило констатировать, что рассматриваемый концепт в большинстве своих модусов имеет флуктуирующую оценку, где знак «-» или «+» зависит от ценностной ориентации говорящего. Нами также установлено, что в отрицательном диапазоне оценки регулярно шкалируются лишь фрагменты «лесть» и «клевета», выделенные нами в концептуальном пространстве обмана.
Наивной картине мира соответствует своя специфическая логика практических рассуждений, направленная на обоснование актов принятия решений, сопровождающих практическую деятельность человека.
Для анализа аксиологии паремий использовалась методика А.Н.Баранова, выделяемые им количественные, прототипические, гомеостатические и общие типы оценок, прохождение всех уровней оценивания составляют полную аксиологическую процедуру. Установлено, что большинство всех проанализированных паремий представляют собой бинарные стратегии оценивания, позволяющие определить степень приложения усилий, необходимых для достижения целей.
Образование идиом, объективирующих концепт обмана/его фрагменты, происходит преимущественно на основе метафоризации. Акт формирования значения идиом представляет собой синтез а) когнитивной интенции; б) формируемого в языковом сознании образа, хранящегося свернутым в виде гештальта и материально выражаемого в сцене; и в) выводного знания как результата номинативного замысла говорящего. В результате анализа исследуемых фразеологизмов нами установлено, что образное воплощение обмана во фразеологических единицах обоих языков имеет в основе своей общую идею манипулятивного воздействия на субъект. А анализ когнитивной инференции показал: для носителей обоих языков существенным является знание о том, что вследствие подобного воздействия, характеризуемого перекрыванием доступа к информации с помощью создания помех для внешних органов чувств, нередко сопровождаемого нанесением вреда, ущерба субъекту, получение истинной информации и/или честность во взаимоотношениях исключены.
Наблюдения над лексико-фразеологическими средствами, номинирующими и описывающими обман и его разновидности, позволили подтвердить выводы А.Вежбицкой о таких чертах русского национального характера, как 1) эмоциональность (в частности, богатство эмоционально-оценочных языковых средств для описания как самого обмана, так и оттенков эмоций, сопровождающих обманное действие), английский язык более сдержан в эмоциональной характеристике обмана; 2) склонность к пассивности и неконтролируемости проявляется в том, что человек мыслится невластным над ситуацией, не имеющим ответственности за произведенное действие, в том числе обманное; 3) при описании обмана/его субъекта проявляются характерные для русской культуры чувства теплоты и сострадания, свойства широты души и размаха, носителям английского языка не свойственно говорить о сознательной увлеченности процессом обманного действия, «ненасытности» ложью и обманом.
Расхождения в метафорическом осмыслении концепта «обман» русским и англоязычным обыденным сознанием проявляются в том, что русской наивной логике свойственно воспринимать обман/его фрагменты как самостоятельные, всепроникающие, нередко мистические сущности, перед которыми человек оказывается слабым существом, опять-таки характеризующие русского человека как пассивного, невластного над своей деятельностью, склонного к зависимости от неких более могучих сил. При изучении когнитивной метафоры исследователю открываются безграничные возможности. Обзор метафорических моделей осмысления лжи и обмана может быть продолжен за счет расширения спектра случаев метафоризации обмана, что в итоге позволит выявить закономерности осмысления концептуализации действительности.
Поскольку полное распредмечивание концептов предполагает обращение ко всему культурному тезаурусу, зафиксировавшему в языковых знаках то или иное осмысление концепта носителями языков, то в дальнейшем перспективным видится обращение ко всему потенциалу философской мысли, литературно-историческим памятникам, а также к таким составляющим концепта, как афоризмы и крылатые выражения, которые не нашли отражения в работе из-за ограничений в объеме диссертации. Любопытным фактом являются также эмоциональные реакции адресата-жертвы лжи, а также половая дифференциация эмоциональных впечатлений, что может составить перспективу дальнейшего исследования.
Поиск эффективных путей распознавания лжи и обмана может быть продолжен с помощью обращения не к описанию невербальных маркеров в текстах художественной литературы, позволяющей выявить лишь стереотипы восприятия лгущего субъекта или декодирующего реципиента/наблюдателя носителями обыденного языка, а к анализу текстов описания криминальных событий потерпевшими и/или свидетелями, а также сопоставительному анализу и поиску согласований/рассогласований между невербальным поведением подозреваемого и его вербальными показаниями.

Литература

Альбрехт С., Венц Дж., Уильямс Т. Мошенничество. Луч света на темные стороны бизнеса / Пер. с англ. - Спб: Питер, 1995. - 400 с.
2. Антрушина Г.Б. Экспрессивность и образность фразеологических единиц // К юбилею ученого. Сб. науч. тр., посвященный юбилею Е.С.Кубряковой. - М.: МГПУ, 1997. - С. 15 -19
3. Артемов В.Л. Анатомия лжи. - М.: Изд-во полит. лит-ры, 1973. - 186 с.
4. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. - М.: Наука, 1988. - 341 с.
5. Арутюнова Н.Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действий. - М.: Наука, 1994. - С. 106 - 117
6. Арутюнова Н.Д. Истина и этика //Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. - М.: Наука, 1995. - С. 7 - 23
7. Астахова Э.И. Внутренняя форма идиом и ее функции// Фразеография в Машинном фонде русского языка. - М.: Наука, 1990. - С. 146 - 152
8. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. - Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 1996. - 104 с.
9. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. - 394 с.
11.Баранов А.Г. Динамические тенденции в исследовании текста // Stylistyka, IY. - Opole, 1996. - С. 54 - 69
12. Баранов А.Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремиология и лексика) // Вопросы языкознания. - 1989. - № 3. - С. 74-90
13. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. К проблеме построения тезауруса русских идиом// Изв. РАН. Серия лит-ры и языка. - 1992. - № 5. - С. 60 - 67
14. Баранов А.Н. Заметки о дескать и мол. //Вопросы языкознания. - 1994. - № 4. - С. 114 - 124
15. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики //Изв. РАН. Серия лит-ры и языка. - 1997. - № 1. - С. 11 - 21
16. Баранова К.М. О некоторых новых путях анализа синонимии // К юбилею ученого. Сб. науч. тр., посвященный юбилею Е.С.Кубряковой. - М.: МГПУ, 1997. - С. 41- 49
17. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - 2-е изд. - М.: Искусство, 1986. - 445 с.
18. Бахтин М.М. Риторика в меру своей лживости// Собрание сочинений. Т. 5. - М.: Русские словари, 1996. - С. 63 - 70
19. Бендлер Р. Используйте свой мозг для изменения. Нейро-лингвистическое программирование/ Пер. с англ. - СПб., 1994. - 173с.
20. Бендлер Р., Гриндер Дж. Рефрейминг: ориентация личности с помощью речевых стратегий/ Пер. с англ. - Воронеж: НПО МОДЕК, 1995. - 197 с.
21. Бендлер Р., Гриндер Дж., Сатир В. Семейная терапия. - Воронеж: НПО МОДЕК, 1993. - 179 с.
22. Бендлер Р., Гриндер Дж. Из лягушек - в принцы. Нейро-лингвистическое программирование/ Пер. с англ. - Воронеж: НПО МОДЭК, 1994. - 240 с.
23. Бердяев Н.А. Русская идея //Вопросы философии. - 1990. - №2. - С. 87 - 154
24. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы/ Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1988. - 399 с.
25. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных/ Пер. с англ. - Симферополь: Реноме, 1998. - 493 с.
26. Биркенбил В. Язык интонации, мимики, жестов. - СПб.: Питер Пресс, 1997. - 224 с.
27. Блинова А.В. Структурно-семантический анализ невербальных средств коммуникации и их отражение в языке и речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 1994. - 16 с.
28. Богданов В.В. Речевое общение: прагматический и семантический аспекты. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 88 с.
29. Болинджер Д. Истина - проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс, 1987. - С. 22 - 43
30. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. «Правда факта» и «правда больших обобщений»// Логический анализ языка. - М.: Наука, 1995. - С. 126 - 133
31. Бурда Э. О маленькой и большой лжи//Бурда моден. - 1989. - № 3. - С. 3
32. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка/ Пер. с нем. - М.: Прогресс, 1993 - 528 с.
33. Вайнрих Х. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс, 1987. - С. 44 - 87
34. Вайсгербер Й. Л. Родной язык и формирование духа/ Пер. с нем., вступ. ст. и коммент. О.А.Радченко. - М.: Изд-во МГУ, 1993. - 224 с.
35. Вакуров В.Н. Развитие эмоциональных значений и полиэмоциональность фразеологических единиц// Филологические науки. - 1991. - № 6. - С. 74 - 82
36. Вежбицкая А. Дескрипция или цитация // НЗЛ. -1982. - Вып. ХШ. - С. 237 - 262
37. Вежбицкая А. Восприятие: семантика абстрактного словаря // НЗЛ. - 1986. - Вып. 13. - С. 336 - 369
38. Вежбицкая А. Сравнение - градация - метафора // Теория метафоры: Сб. науч. тр./ Общ. ред. Н.Д.Арутюновой и М.А.Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 133 -152
39. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание/ Пер. с англ. - М.: Русские словари, 1996. - 416 с.
40. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1. - М.: Гнозис, 1994. - 520 с.
41. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. - М.: Наука, 1985. - 228 с.
42. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» // Вопросы языкознания. - 1986. - № 5. - С. 98 - 106
43. Выготский Л.С. Проблемы развития психики// Собрание сочинений в 6 т. Т. 3 - М.: Педагогика, 1983. - 368 с.
44. Гак В.Г. Истина и люди // Логический анализ языка. - М.: Наука, 1995. - С. 24 - 31
45. Гак В.Г. Языковые преобразования. - М.: Школа «языки русской культуры», 1998. - 768 с.
46. Гачев Г.Д. Логика вещей и человек. Прение о правде и лжи в пьесе М.Горького «На дне». Уч. пос. - М.: Высш. Шк., 1992. - 95 с.
47. Гинзбург Е.Л. Типология гнезд и соотношение категорий производных //Лингвистика и поэтика. - М.: Наука, 1979. - С. 24 - 46
48. Горелов И., Енгалычев В. Безмолвный мысли знак: Рассказы о невербальной коммуникации. - М.: Молодая гвардия, 1991. - 240 с.
49. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. - М.: Наука, 1980. - 104 с.
50. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. - М.: Лабиринт, 1997. - 224 с.
51. Горин С. А вы пробовали гипноз. - Спб.: Лань, 1994. - 190 с.
52. Гусейнов Г.Ч. Ложь как состояние сознания // Вопросы философии. - 1989. - № 11. - С. 64 - 76
53. Гусейнов А.А. О статусе этики в современном обществе //Философские науки. - 1996. - № 1-4. - С. 176 - 182
54. Дандис А. О структуре пословицы // Паремиологический сборник. - М.: Наука, 1978. - С. 13 - 34
55. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. - 1994. - № 4 - С. 17 - 33
56. Добровольский Д.О. и др. Сопоставительная фразеология (на материале германских языков). Курс лекций/ Добровольский Д.О., Малыгин В.Т., Коканина Л.Б.; Владимир. гос. пед. ин-т им. П.И.Лебедева-Полянского. - Владимир: ВГПИ, 1990. - 79 с.
57. Добровольский Д.О. Типология идиом // Фразеография в Машинном фонде русского языка. - М.: Наука, 1990. - С.48 - 67
58. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопросы языкознания. - 1996. - № 1. - С. 71 - 93
59. Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. - М.: Изд-во РЭЙ, 1994. - 120 с.
60. Дьячук Н.В. Психотехника. - М.: КСП, 1997. - 368 с.
61. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. - М.: Наука, 1982. - 159 с.
62. Закатов А.А. Ложь и борьба с нею. - Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1984. - 192 с.
63. Запасник С. Ложь в политике // Философские науки. - 1991. - № 8. - С. 94 - 107
64. Знаков В.В. Понимание в познании и общении. - М.: Ин-т психологии РАН, 1994 (а). - 237 с.
65. Знаков В.В. Индивидуальные различия понимания обмана в малом бизнесе // Психологический журнал. - 1994. - № 6. - С.51 - 60
66. Знаков В.В. Неправда, ложь и обман как проблемы психологии понимания // Вопросы психологии. - 1993. - № 2. - С. 9-16
67. Знаков В.В. Половые различия в понимании неправды, лжи и обмана // Психологический журнал. - 1997. - № 1. - С. 38-49
68. Знаков В.В. Почему лгут американцы и русские: Размышления российского психолога над книгой Пола Экмана // Вопросы психологии. - 1995. - № 2. - С. 84-92
69. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества// Вопросы языкознания. - 1996. - № 3. - С. 23 - 31
70. Зильберт Б.А. Языковая личность и «новояз» тоталитаризма // Языковая личность и семантика: Тез. докл. науч. конф. - Волгоград: Перемена, 1994. - 144 с.
71. Истен Г. Он и она //газета «Спутник». - 1996. - май
72. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга/ Сост. А.И.Баженова, В.И.Вардушин. - Саратов: Надежда, 1993. - 320 с.
73. Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. - С. 292 - 297
74. Карасик В.И. Язык социального статуса. - М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. - 330 с.
75. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке// Языковая личность: культурные концепты/ Сб. науч. тр. - Волгоград - Архангельск: Перемена, 1996. - С. 3 - 16
76. Карасик В.И. Субкатегориальный кластер темпоральности (к характеристике языковых концептов) // Концепты. Научные труды Центроконцепта. Архангельск, 1997. - Вып. 2 (2).- С. 154 -173
77. Керлот Х.С. Словарь символов (Мифология. Магия. Психоанализ)/пер. с испан. - М.: REFL-BOOK, 1994. - 608 с.
78. Ковшова М.Л. Опыт семантического поля в описании идиом// Фразеография в Машинном фонде русского языка. - М.: Наука, 1990. - С. 80 - 89
79. Копыленко М.М. Основы этнолингвистики. - Алматы: Евразия, 1995. - 203 с.
80. Колесник С.В. Функции зависимого инфинитива со значением объективной возможности/невозможности осуществления действий в публицистическом тексте (на материале статей М.Е.Салтыкова-Щедрина). Автореф. дис. канд. филол. наук. - Волгоград, 1997. - 21 с.
81. Костомаров В.А. В.В.Виноградов о русском языке как явлении мировой культуры // Изв. РАН. Серия лит-ры и языка. - 1995. - № 3 - С. 49 - 54
82. Кравченко А.В. Язык и восприятие: Когнитивные аспекты языковой категоризации. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1996. - 160 с.
83. Красавский Н.А. Способы семантических экспликаций номинантов эмоций в толковых словарях русского языка// Языковая личность: вербальное поведение/Сб. науч. тр. - Волгоград, 1998. - С.13 - 22
84. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). Монография. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - 352 с.
85. Крикманн А.А. Некоторые аспекты семантической неопределенности пословицы // Паремиологический сборник. - М.: Наука, 1978. - С. 82 - 104
86. Крикманн А.А. Опыт объяснения механизмов пословицы// Паремиологические исследования. - М.: Главная редакция восточной литературы, 1984. - С. 149 - 178
87. Кубрякова Е.С. Что такое словообразование. - М.: Наука, 1965. - 77 с.
88. Кубрякова Е.С., Соболева П.А. О понятии парадигмы в формообразовании и словообразовании // Лингвистика и поэтика. - М.: Наука, 1979. - С. 5 - 23
89. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. - М.: Наука, 1981. - 199 с.
90. Кубрякова Е.С. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем// Язык и структуры представления знаний/ Сб. научно-аналитических обзоров/ Отв. ред. Ф.М.Березин. - М.: ИНИОН, 1992. - С. 4 - 38
91. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма - лингвистика - психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. - 1994. - № 4. - С. 34 - 47
92. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // Изв. РАН. Серия лит-ры и языка. - 1997. - № 3. - С. 22 - 31
93. Кубрякова Е.С. О новых путях исследования значения (теория айсберга)// Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Материалы Международной науч. конф. - Мн.: МГЛУ, 1998. - ч. 1. - 241 с.
94. Кульгавова Л.В. Значение говорящего на уровне слова и факторы, его обусловливающие // Язык в эпоху знаковой культуры. - Иркутск: ИГПИИЯ, 1996. - С. 77-78
95. Кульман А.Д. Семантика пропаганды //Техника дезинформации и обмана. - М.: Мысль, 1978. - 246 с.
96. Кундера М. Невыносимая легкость бытия // Иностранная литература. - 1992. - № 5. - С. 5 - 138
97. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. - М.: Высшая школа, 1986. - 336 с.
98. Кунин А.В. Механизм окказиональной фразеологической номинации и проблема оценки// Вопросы фразеологии английского языка. Сб. науч. тр. - М.: МГПИ, 1980. - Вып.168. - С. 158 - 185
99. Кунин А.В. О фразеологической номинации // Фразеологическая семантика. Сб. науч. тр. - М.: МГПИ, 1985. - Вып. 211. - С. 88 - 100
100. Кууси М. К вопросу о международной системе пословичных типов (Опыт классификации количественных пословиц) // Паремиологический сборник. - М.: Наука, 1978. - С. 53 - 81
101. Лабунская В.А. Проблема обучения кодированию-интерпретации невербального поведения// Психологический журнал. - 1997. - № 5. - С. 85 - 94
102. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты// НЗЛ. Лингвистическая семантика. - М.: Прогресс, 1981. - Вып. Х. - С. 350 - 368
103. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // НЗЛ. Когнитивные аспекты языка. - М.: Прогресс, 1988. - Вып. ХХШ. - С. 12 - 52
104. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем// Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С 387 - 415
105. Ласорса-Съедина К. Беспредел, имидж, тусовка // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 1996. - № 4. - С. 63 - 72
106. Левин Ю.И. О семиотике искажения истины // Информационные вопросы семиотики, лингвистики и автоматического перевода. - 1974. - Вып. 4. - С. 108 - 117
107. Левин Ю.И. Провербиальное пространство // Паремиологические исследования. - М.: Наука, 1984. - С. 108 - 126
108. Леонтович О.А. Роль внутренней формы в контекстуальном стилистическом использовании фразеологических единиц // Фразеологическая семантика: Сб. науч. тр. - М.: МГПИ, 1985. - Вып. 211. - С.101 - 114
109. Леонтович О.А. Проблема внутренней формы фразеологических единиц (на материале глагольных фразеологизмов английского языка). Дис... канд. филол. наук. - М., 1986. - 199 с.
110. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Политиздат, 1977. - 304 с.
111. Логический анализ языка. Язык речевых действий: Сб. науч. тр./ Ред. Н.Д.Арутюнова. - М.: Наука, 1994. - 188 с.
112. Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке: Сб. науч. тр./ Ред. Н.Д.Арутюнова. - М.: Наука, 1995. - 202 с.
113. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни //Литературное наследие декабристов. - Л.: Наука, 1975. - 400 с.
114. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры //Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам ХХXIII. Уч. Зап. Тартуского государственного университета. - Тарту, 1987. - Вып. 754. - С. 10- 22
115. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.
116. Лукин В.А. Концепт истины и слово истина в русском языке (Опыт концептуального анализа рационального и иррационального в языке) // Вопросы языкознания. - 1993. - № 4. - С. 63 - 85
117. Лурия А.Р. Язык и сознание. - М.: Изд-во МГУ, 1979. - 319 с.
118. Маковский М.М. Английская диалектология: Современные английские территориальные диалекты Великобритании. - М.: Высшая школа, 1980. - 191 с.
119. Маковский М.М. Английская этимология. - М.: Высшая школа, 1986. - 150 с.
120. Маковский М.М. Удивительный мир слов и значений. - М.: Высшая школа, 1989. - 200 с.