Помощь студентам в учебе
Защита прав материнства и детства: соотношение международного и национального регулирования
|
введение
1. Генезис прав материнства и детства 8
1.1. Формирование и развитие института защиты прав матери и ребенка 8
1.2. Развитие концепции репродуктивных прав 19
2. Актуальные проблемы практики защиты материнства и детства 34
2.1. Вопросы статуса родителей и иных субъектов в современных
семейных отношениях 34
2.2. Позитивные обязательства государства по охране репродуктивных и
иных прав в сфере материнства и детства 57
3. Имплементация в российскую правовую систему позиций Европейского
Суда по правам человека в делах о защите материнства и детства 71
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 82
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 90
1. Генезис прав материнства и детства 8
1.1. Формирование и развитие института защиты прав матери и ребенка 8
1.2. Развитие концепции репродуктивных прав 19
2. Актуальные проблемы практики защиты материнства и детства 34
2.1. Вопросы статуса родителей и иных субъектов в современных
семейных отношениях 34
2.2. Позитивные обязательства государства по охране репродуктивных и
иных прав в сфере материнства и детства 57
3. Имплементация в российскую правовую систему позиций Европейского
Суда по правам человека в делах о защите материнства и детства 71
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 82
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 90
Дети являются слабой стороной в любых отношениях и требуют особой защиты. Государство обязано предоставить возможность защищать права детей как законным представителям ребенка, так и специальным органам. В 2017 году в своих обращениях к Уполномоченному по правам ребенка в Красноярском крае граждане подняли 969 вопросов о нарушениях прав детей, что на 26 или 2,7 % больше, чем в 2016 году1. Анализ тематики поступивших обращений свидетельствует о том, что в последние три года лидируют вопросы о нарушении прав детей в семьях их родителями. Более чем вдвое возросло количество обращений по вопросу вывоза детей в другие страны, регионы РФ и территории края без согласия второго родителя. Можно увидеть, что реализация прав ребенка в данных сферах требует взаимодействия различных субъектов охраны прав детей.
Конституция РФ закрепляет, что поддержка семьи, материнства, отцовства и детства обеспечивается государством, а материнство, детство и семья находятся под его защитой. Также нормы о защите материнства и детства содержатся в более чем тридцати международных актах (конвенциях, рекомендациях международных организаций, двухсторонних
межгосударственных договорах).
Существующая система государственных и общественных мероприятий по реализации закрепленной совокупности прав в сфере материнства и детства достаточно разнообразна, однако не отличается полным и всесторонним охватом
Актуальность работы обусловлена необходимостью охраны прав материнства и детства, с учетом чувствительности и гибкости данной сферы и возникновением все правовых и этических дилемм, разрешение которых невозможно только в рамках национальной правовой системы.
Таким образом, целью настоящего исследования является анализ особенностей национального и международного регулирования защиты материнства и детства для выявления актуальных проблем и пробелов в правовом регулировании данной сферы с последующей разработкой предложений и рекомендаций по совершенствованию национального законодательства.
В соответствии с целью задачами исследования являются:
1. Изучить особенности становления института защиты прав материнства и детства;
2. Выявить пробелы в правовом регулировании защиты материнства и детства и на основе международных стандартов сформулировать предложения и рекомендации по совершенствованию национального законодательства;
3. Выявить актуальные проблемы защиты материнства и детства и рассмотреть возможные способы их разрешения;
4. Показать процесс имплементации позиций Европейского Суда по правам человека о защите прав материнства и детства в российскую правовую систему.
Объектом научного исследования являются права материнства и детства.
Предметом исследования являются способы защиты прав материнства и детства и обеспечения принципа наилучшего интереса ребенка.
Для целей данного исследования нами были проанализированы нормы российского, иностранного законодательства, монографии учёных
Методологическая основа исследования.
В рамках научного исследования широко применяются общенаучные методы: исторический, системного анализа изучаемых явлений и синтеза полученных результатов, индуктивного и дедуктивного умозаключений. Специальный формально-логический метод, а также частно - научные методы: сравнительно-правовой, нормативно-правовой и другие.
Научная новизна исследования. В научной работе осуществлена попытка комплексно исследовать механизм защиты прав материнства и детства на основе норм международного, национального права и практики Европейского суда по правам человека. В магистерской диссертации отражена недостаточность правовой регламентации отдельных сфер обеспечения реализации прав матерей и детей, а также критикуются некоторые подходы к самому перечню предоставляемых данным субъектам прав.
Структура работы обусловлена предметом, целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав и заключения.
Введение раскрывает актуальность, определяет степень научной разработки темы, объект, предмет, цель, задачи и методы исследования, раскрывает теоретическую значимость работы.
Третья глава затрагивает проблемы имплементации в российскую правовую систему позиций Европейского Суда по правам человека.
В заключении подводятся итоги исследования, формируются окончательные выводы по рассматриваемой теме.
Конституция РФ закрепляет, что поддержка семьи, материнства, отцовства и детства обеспечивается государством, а материнство, детство и семья находятся под его защитой. Также нормы о защите материнства и детства содержатся в более чем тридцати международных актах (конвенциях, рекомендациях международных организаций, двухсторонних
межгосударственных договорах).
Существующая система государственных и общественных мероприятий по реализации закрепленной совокупности прав в сфере материнства и детства достаточно разнообразна, однако не отличается полным и всесторонним охватом
Актуальность работы обусловлена необходимостью охраны прав материнства и детства, с учетом чувствительности и гибкости данной сферы и возникновением все правовых и этических дилемм, разрешение которых невозможно только в рамках национальной правовой системы.
Таким образом, целью настоящего исследования является анализ особенностей национального и международного регулирования защиты материнства и детства для выявления актуальных проблем и пробелов в правовом регулировании данной сферы с последующей разработкой предложений и рекомендаций по совершенствованию национального законодательства.
В соответствии с целью задачами исследования являются:
1. Изучить особенности становления института защиты прав материнства и детства;
2. Выявить пробелы в правовом регулировании защиты материнства и детства и на основе международных стандартов сформулировать предложения и рекомендации по совершенствованию национального законодательства;
3. Выявить актуальные проблемы защиты материнства и детства и рассмотреть возможные способы их разрешения;
4. Показать процесс имплементации позиций Европейского Суда по правам человека о защите прав материнства и детства в российскую правовую систему.
Объектом научного исследования являются права материнства и детства.
Предметом исследования являются способы защиты прав материнства и детства и обеспечения принципа наилучшего интереса ребенка.
Для целей данного исследования нами были проанализированы нормы российского, иностранного законодательства, монографии учёных
Методологическая основа исследования.
В рамках научного исследования широко применяются общенаучные методы: исторический, системного анализа изучаемых явлений и синтеза полученных результатов, индуктивного и дедуктивного умозаключений. Специальный формально-логический метод, а также частно - научные методы: сравнительно-правовой, нормативно-правовой и другие.
Научная новизна исследования. В научной работе осуществлена попытка комплексно исследовать механизм защиты прав материнства и детства на основе норм международного, национального права и практики Европейского суда по правам человека. В магистерской диссертации отражена недостаточность правовой регламентации отдельных сфер обеспечения реализации прав матерей и детей, а также критикуются некоторые подходы к самому перечню предоставляемых данным субъектам прав.
Структура работы обусловлена предметом, целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав и заключения.
Введение раскрывает актуальность, определяет степень научной разработки темы, объект, предмет, цель, задачи и методы исследования, раскрывает теоретическую значимость работы.
Третья глава затрагивает проблемы имплементации в российскую правовую систему позиций Европейского Суда по правам человека.
В заключении подводятся итоги исследования, формируются окончательные выводы по рассматриваемой теме.
Современная концепция материнства формировалась на протяжении долгого времени и ее толкование зависело от каждого конкретного исторического периода. Материнская функция является не столько физиологической, сколько социальной. Однако в настоящее время в некоторых странах обязанность заботиться о ребенке постепенно разделяется между родителями и материнство перестает быть обязательством только матери.
Многие международные и национальные акты защищают материнство и детство и право женщины стать матерью. Важность защиты материнства подчеркивается некоторыми государствами путем закрепления положений о материнстве и детстве на Конституционном уровне.
Государства фрагментарно и медленно имплементируют положения о защите тех или иных репродуктивных прав в национальное законодательство, либо ограничивают их толкование. Перечень прав, относящихся к репродуктивным, постоянно изменяется и дополняется на практике. Зачастую репродуктивные права нарушаются государством в целях ведения эффективной на его взгляд демографической политики. Например, введенной с целью повышения рождаемости.
Вопрос защиты репродуктивных прав в целом не может рассматриваться в отрыве от защиты прав женщин, вопросов гендерного равенства. В сфере защиты репродуктивных прав должны находится и несовершеннолетние лица, основной проблемой репродуктивных прав которых является необходимость получения родительского информированного согласия на проведение широкого круга медицинских манипуляций.
Структура правового статуса родителей состоит из юридических прав и свобод, юридических обязанностей, законных интересов, гражданства
Родительские права следует считать существующими не с момента зачатия ребенка, а его рождения. Право стать матерью/отцом является правом, а не законным интересом в связи с высокой социальной значимостью. Право стать родителем хоть и является предшествующим родительским правам, но защищается ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод через применение категории «личной жизни» (Evans v. United Kingdom).
Момент возникновения семейной жизни между родителями, состоящими в действительном законном браке, и родившимся у них ребенком связывается с самим фактом его рождения (Berrehab v. Netherlands). Взаимоотношения между родителями, состоящими в браке, всегда подпадают под действие ч. 1 ст. 8 Конвенции. Кроме того, раздельное проживание родителей не влияет на существование «семейных уз». Тем не менее, может быть необходимым доказательство наличия тесных личных связей в дополнение к кровному родству (J.R.M. v. The Netherlands).
Семейная жизнь может существовать также между родителями и неродными детьми (Jolie &Lebrun v. Belgium, X v. France, Soderback v. Sweden).
CT. 8 Конвенции не делает различий между семьями с «законными» и «незаконными» детьми. Если данное различие содержится в национальном законодательстве, то это квалифицируется как дискриминация по признаку рождения при использовании прав и свобод (Marckx v. Belgium).
Существование семейной жизни отличается гибкостью и изменчивостью (Lebbink v. The Netherlands). Семейные узы зависят от многих юридических и фактических элементов. Поэтому не сформулирован определенный строгий набор признаков, который мог бы ограничить семью от иных отношений.
ЕСПЧ отмечает, что не всегда наличие биологических связей является превалирующим. В такой категории дел ЕСПЧ обращается к термину «семейные узы» (family tie) (Boughanemi v. France, Sen v. The Netherlands, Gul v. Switzerland, W v. UK, Pini et al v. Romania, Gaskin v. UK).
Семейная жизнь не связана с обязательным наличием брачных отношений. Например, если брак не мог быть заключен из-за законодательного запрета (X, Y and Z v. The United Kingdom), а может быть основана и на иных de facto отношениях. Суд констатировал формирование международного консенсуса по поводу признания отношений представителей одного пола равными гетеросексуальным отношениям (JM v. UK).
Ст. 8 Конвенции также защищает право родственников на свободное общение с ребенком, которое является частью семейной жизни. Должен иметь место достаточно строгий контроль в отношении любых вводимых ограничений. Ограничение должно преследовать законную цель, быть предусмотрено законом и быть необходимым в демократическом обществе (Dmitriy Ryabov v. Russia). Однако при наличии установленного баланса, интересы ребенка должны превалировать.
Сам по себе факт рождения ребенка создает устойчивую связь с родителями и лишь в исключительных случаях такая связь может быть разорвана (Gul v. Switzerland).
С точки зрения европейского прецедентного права меры по изъятию детей от их родителей, усыновлению, определению опекунских прав и прав на встречи с ребенком представляют собой серьезное вмешательство в осуществление права на семейную жизнь по смыслу ст. 8 Конвенции, особенно в связи с тем, что их последствия необратимы. Родители должны иметь возможность активно участвовать при решении вопроса о введении таких мер как в судебном (Ignoccolo-Zenide v. Romania), так и внесудебном (McMichael v. United Kingdom) порядке. Степень участия родителей зависит, чаще всего, от серьезности предполагаемой меры.
Главной обязанностью родителя является обеспечение наилучших интересов ребенка, путем исполнения обязанностей, установленных национальным законодателем, с учетом принадлежащей государству свободы усмотрения. Зачастую интересы матери и ребенка не разделяются, в связи с
Наилучший интерес ребенка не может обеспечиваться лишь принятием абстрактных законодательных положений, необходимо также обеспечить их эффективную реализацию. Суды должны принимать во внимание все обстоятельства конкретного дела, учитывая специфику семейных правоотношений (Schneider v. Germany).
Гражданство как элемент статуса личности относительно вопросов репродукции может влиять на особенности реализации и на объем репродуктивных прав. Кроме того, может существовать и обратная связь - гражданство ребенка может зависеть от места реализации репродуктивных прав (Mennesson v. France, Labassee v. France, Paradiso and Campanelli v. Italy).
Права и свободы человека и гражданина должны быть надежно защищены от любого произвола власти и ее представителей. Такая защита обеспечивается путем установления юридических гарантий. На наш взгляд, установление юридических гарантий, отвечающих требованиям целесообразности, эффективности и доступности, является позитивной обязанностью государства
Круг позитивных обязательств государств по охране репродуктивных и иных прав в сфере материнства и детства достаточно широк. Концепция позитивных обязательств в целях реализации требований ст. 8 применяется в отношении юридического признания семейных связей и обязательств, направленных на сохранение семейной жизни. Государства обязаны обеспечивать доступ к праву стать матерью, медицинской помощи при родоразрешении, реализации уже возникших материнских прав и поддержке укрепления семейных отношений.
На государства могут быть возложены позитивные обязательства в вопросах воссоединения семьи (Sen v. the Netherlands, Tuquabo-tekle v. the Netherlands).
Для реализации позитивных обязательств по обеспечению права женщины на рождение ребенка в выбранном ей месте необходимо определить, что ожидается от государства в данной ситуации. Например, государство должно создать четкое и предсказуемое регулирование (Ternovszky v. Hungary), которое позволит эффективно обезопасить мать и ребенка при проведении домашних родов. Помимо законодательных мер, необходимо также обеспечить механизм эффективной реализации данных законодательных положений.
Государство, в связи с наделением его широкой свободой усмотрения, на наш взгляд, вправе запретить проведение домашних родов как таковых. Однако если государство этого не сделало, то оставление женщины без профессиональной помощи будет являться нарушением позитивных обязательств государства.
Концепция позитивных обязательств государства может быть связана с реализацией права женщины на аборт. Отсутствие правового регулирования, которое бы позволило определить наличие условий для проведения законного аборта (A, B and C v. Ireland), отсутствие процедуры оспаривания медицинского заключения для проведения аборта (Tysiac v. Poland) будет являться нарушением позитивных обязательств по ст. 8 Конвенции.
Обеспечение доступа к медицинскому обследованию, который бы позволил установить отсутствие или наличие оснований для проведения законного аборта (R.R. v. Poland), по нашему мнению, охватывается категорией позитивных обязательств государства.
Кроме того, позитивным обязательством государства следует признавать обеспечение доступа к праву стать матерью и реализации материнских прав женщинам, отбывающих наказание в местах лишения свободы.
Представляется необходимым способствовать ресоциализации и укреплению семейных связей путем предоставления «семейных свиданий» большей длительности, чем обычные длительные свидания, с возможным привлечением представителей органов опеки и попечительства или психологов с целью установления здоровых семейных отношений между матерью и ребенком, предоставлять заключенным женщинам длительные свидания для зачатия ребенка вне зависимости от режима исполнительного учреждения, возможность прибегнуть к вспомогательным репродуктивным технологиям за личный счет. Ввести обязанность ФСИН этапировать женщин в специальные учреждения для применения вспомогательных репродуктивных технологий высокого качества.
Требуется обеспечить эффективное осуществление права воспитывать ребенка, проживая с ним совместно в «доме матери и ребенка» при исправительном учреждении путем разработки специальных норм в данной сфере с конкретным закреплением прав, обязанностей, запретов и гарантий, как для матери, так и иных лиц (ребенка, работников исполнительных учреждений, медицинских работников и т.д.).
Целесообразно улучшить положение беременных женщин в СИЗО. Это может быть сделано путем предоставления дополнительных гарантий, не ниже уровня, предоставляемого беременной женщине, отбывающей наказание в колонии.
Сама по себе сфера отношений, попадающих под действие ст. 8 Конвенции, достаточно широка и расширяется в связи с научным прогрессом и возникновением все новых, требующих урегулирования отношений. ЕСПЧ принимает решения, которые позволят урегулировать возникшие споры в столь деликатной сфере, с учетом как свободы усмотрения государства, так и существующих в современном обществе тенденций. На наш взгляд, концепция
позитивных обязательств максимально удачно подходит для защиты прав, которые могут быть не закреплены в нормативных актах, в связи с их новизной. Это связано с целью предотвращения нарушения, а не восстановления нарушенного права. Мы считаем концепцию позитивных обязательств эффективным инструментом для реализации прав, вытекающих из эвалютивного толкования ст. 8 Конвенции. Концепция способствует как развитию
национальных правопорядков, так и поступлению новых нетрадиционных жалоб в ЕСПЧ, что, вероятно, может отразиться в последующем принятии пилотных постановлений и изменению практики ЕСПЧ в целом.
Проблема имплементации решений ЕСПЧ, которые содержат вывод о нарушении ст. 8 Конвенции, связана с тем, что концепции как личной, так и семейной жизни связаны с очень чувствительной и непредсказуемой сферой человеческих отношений.
Правовая аргументация суда может и не вызывать возражений, однако исполнение решения может привести к необратимым последствиям и нарушению этических норм, например, невозможность заявительницы иметь генетически связанных с ней детей (Evans v. UK).
Особенность психоэмоционального состояния ребенка может не позволить исполнить судебное решение в принудительном порядке, даже если с точки зрения права есть предпосылки для такого исполнения.
В ранее упомянутых нами делах, при решении вопроса о восстановлении отношений между родителями и детьми могут возникнуть трудности (Gorgulu v. Germany, Y.U. v. Russia) в связи с отсутствием тесных отношений между ними, в связи с чем, передача детей заявителям без формирования таких отношений может нанести ребенку глубокую душевную травму в связи с неустойчивостью его психики. Однако это не значит, что процесс восстановления детско- родительских отношений должен затягиваться - тот же аргумент о неустойчивости психики ребенка указывает на его восприимчивость к чужому мнению, поэтому при отсутствии реальных фактических, хоть даже и периодических отношений, которые бы позволили ребенку сформировать
Многие международные и национальные акты защищают материнство и детство и право женщины стать матерью. Важность защиты материнства подчеркивается некоторыми государствами путем закрепления положений о материнстве и детстве на Конституционном уровне.
Государства фрагментарно и медленно имплементируют положения о защите тех или иных репродуктивных прав в национальное законодательство, либо ограничивают их толкование. Перечень прав, относящихся к репродуктивным, постоянно изменяется и дополняется на практике. Зачастую репродуктивные права нарушаются государством в целях ведения эффективной на его взгляд демографической политики. Например, введенной с целью повышения рождаемости.
Вопрос защиты репродуктивных прав в целом не может рассматриваться в отрыве от защиты прав женщин, вопросов гендерного равенства. В сфере защиты репродуктивных прав должны находится и несовершеннолетние лица, основной проблемой репродуктивных прав которых является необходимость получения родительского информированного согласия на проведение широкого круга медицинских манипуляций.
Структура правового статуса родителей состоит из юридических прав и свобод, юридических обязанностей, законных интересов, гражданства
Родительские права следует считать существующими не с момента зачатия ребенка, а его рождения. Право стать матерью/отцом является правом, а не законным интересом в связи с высокой социальной значимостью. Право стать родителем хоть и является предшествующим родительским правам, но защищается ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод через применение категории «личной жизни» (Evans v. United Kingdom).
Момент возникновения семейной жизни между родителями, состоящими в действительном законном браке, и родившимся у них ребенком связывается с самим фактом его рождения (Berrehab v. Netherlands). Взаимоотношения между родителями, состоящими в браке, всегда подпадают под действие ч. 1 ст. 8 Конвенции. Кроме того, раздельное проживание родителей не влияет на существование «семейных уз». Тем не менее, может быть необходимым доказательство наличия тесных личных связей в дополнение к кровному родству (J.R.M. v. The Netherlands).
Семейная жизнь может существовать также между родителями и неродными детьми (Jolie &Lebrun v. Belgium, X v. France, Soderback v. Sweden).
CT. 8 Конвенции не делает различий между семьями с «законными» и «незаконными» детьми. Если данное различие содержится в национальном законодательстве, то это квалифицируется как дискриминация по признаку рождения при использовании прав и свобод (Marckx v. Belgium).
Существование семейной жизни отличается гибкостью и изменчивостью (Lebbink v. The Netherlands). Семейные узы зависят от многих юридических и фактических элементов. Поэтому не сформулирован определенный строгий набор признаков, который мог бы ограничить семью от иных отношений.
ЕСПЧ отмечает, что не всегда наличие биологических связей является превалирующим. В такой категории дел ЕСПЧ обращается к термину «семейные узы» (family tie) (Boughanemi v. France, Sen v. The Netherlands, Gul v. Switzerland, W v. UK, Pini et al v. Romania, Gaskin v. UK).
Семейная жизнь не связана с обязательным наличием брачных отношений. Например, если брак не мог быть заключен из-за законодательного запрета (X, Y and Z v. The United Kingdom), а может быть основана и на иных de facto отношениях. Суд констатировал формирование международного консенсуса по поводу признания отношений представителей одного пола равными гетеросексуальным отношениям (JM v. UK).
Ст. 8 Конвенции также защищает право родственников на свободное общение с ребенком, которое является частью семейной жизни. Должен иметь место достаточно строгий контроль в отношении любых вводимых ограничений. Ограничение должно преследовать законную цель, быть предусмотрено законом и быть необходимым в демократическом обществе (Dmitriy Ryabov v. Russia). Однако при наличии установленного баланса, интересы ребенка должны превалировать.
Сам по себе факт рождения ребенка создает устойчивую связь с родителями и лишь в исключительных случаях такая связь может быть разорвана (Gul v. Switzerland).
С точки зрения европейского прецедентного права меры по изъятию детей от их родителей, усыновлению, определению опекунских прав и прав на встречи с ребенком представляют собой серьезное вмешательство в осуществление права на семейную жизнь по смыслу ст. 8 Конвенции, особенно в связи с тем, что их последствия необратимы. Родители должны иметь возможность активно участвовать при решении вопроса о введении таких мер как в судебном (Ignoccolo-Zenide v. Romania), так и внесудебном (McMichael v. United Kingdom) порядке. Степень участия родителей зависит, чаще всего, от серьезности предполагаемой меры.
Главной обязанностью родителя является обеспечение наилучших интересов ребенка, путем исполнения обязанностей, установленных национальным законодателем, с учетом принадлежащей государству свободы усмотрения. Зачастую интересы матери и ребенка не разделяются, в связи с
Наилучший интерес ребенка не может обеспечиваться лишь принятием абстрактных законодательных положений, необходимо также обеспечить их эффективную реализацию. Суды должны принимать во внимание все обстоятельства конкретного дела, учитывая специфику семейных правоотношений (Schneider v. Germany).
Гражданство как элемент статуса личности относительно вопросов репродукции может влиять на особенности реализации и на объем репродуктивных прав. Кроме того, может существовать и обратная связь - гражданство ребенка может зависеть от места реализации репродуктивных прав (Mennesson v. France, Labassee v. France, Paradiso and Campanelli v. Italy).
Права и свободы человека и гражданина должны быть надежно защищены от любого произвола власти и ее представителей. Такая защита обеспечивается путем установления юридических гарантий. На наш взгляд, установление юридических гарантий, отвечающих требованиям целесообразности, эффективности и доступности, является позитивной обязанностью государства
Круг позитивных обязательств государств по охране репродуктивных и иных прав в сфере материнства и детства достаточно широк. Концепция позитивных обязательств в целях реализации требований ст. 8 применяется в отношении юридического признания семейных связей и обязательств, направленных на сохранение семейной жизни. Государства обязаны обеспечивать доступ к праву стать матерью, медицинской помощи при родоразрешении, реализации уже возникших материнских прав и поддержке укрепления семейных отношений.
На государства могут быть возложены позитивные обязательства в вопросах воссоединения семьи (Sen v. the Netherlands, Tuquabo-tekle v. the Netherlands).
Для реализации позитивных обязательств по обеспечению права женщины на рождение ребенка в выбранном ей месте необходимо определить, что ожидается от государства в данной ситуации. Например, государство должно создать четкое и предсказуемое регулирование (Ternovszky v. Hungary), которое позволит эффективно обезопасить мать и ребенка при проведении домашних родов. Помимо законодательных мер, необходимо также обеспечить механизм эффективной реализации данных законодательных положений.
Государство, в связи с наделением его широкой свободой усмотрения, на наш взгляд, вправе запретить проведение домашних родов как таковых. Однако если государство этого не сделало, то оставление женщины без профессиональной помощи будет являться нарушением позитивных обязательств государства.
Концепция позитивных обязательств государства может быть связана с реализацией права женщины на аборт. Отсутствие правового регулирования, которое бы позволило определить наличие условий для проведения законного аборта (A, B and C v. Ireland), отсутствие процедуры оспаривания медицинского заключения для проведения аборта (Tysiac v. Poland) будет являться нарушением позитивных обязательств по ст. 8 Конвенции.
Обеспечение доступа к медицинскому обследованию, который бы позволил установить отсутствие или наличие оснований для проведения законного аборта (R.R. v. Poland), по нашему мнению, охватывается категорией позитивных обязательств государства.
Кроме того, позитивным обязательством государства следует признавать обеспечение доступа к праву стать матерью и реализации материнских прав женщинам, отбывающих наказание в местах лишения свободы.
Представляется необходимым способствовать ресоциализации и укреплению семейных связей путем предоставления «семейных свиданий» большей длительности, чем обычные длительные свидания, с возможным привлечением представителей органов опеки и попечительства или психологов с целью установления здоровых семейных отношений между матерью и ребенком, предоставлять заключенным женщинам длительные свидания для зачатия ребенка вне зависимости от режима исполнительного учреждения, возможность прибегнуть к вспомогательным репродуктивным технологиям за личный счет. Ввести обязанность ФСИН этапировать женщин в специальные учреждения для применения вспомогательных репродуктивных технологий высокого качества.
Требуется обеспечить эффективное осуществление права воспитывать ребенка, проживая с ним совместно в «доме матери и ребенка» при исправительном учреждении путем разработки специальных норм в данной сфере с конкретным закреплением прав, обязанностей, запретов и гарантий, как для матери, так и иных лиц (ребенка, работников исполнительных учреждений, медицинских работников и т.д.).
Целесообразно улучшить положение беременных женщин в СИЗО. Это может быть сделано путем предоставления дополнительных гарантий, не ниже уровня, предоставляемого беременной женщине, отбывающей наказание в колонии.
Сама по себе сфера отношений, попадающих под действие ст. 8 Конвенции, достаточно широка и расширяется в связи с научным прогрессом и возникновением все новых, требующих урегулирования отношений. ЕСПЧ принимает решения, которые позволят урегулировать возникшие споры в столь деликатной сфере, с учетом как свободы усмотрения государства, так и существующих в современном обществе тенденций. На наш взгляд, концепция
позитивных обязательств максимально удачно подходит для защиты прав, которые могут быть не закреплены в нормативных актах, в связи с их новизной. Это связано с целью предотвращения нарушения, а не восстановления нарушенного права. Мы считаем концепцию позитивных обязательств эффективным инструментом для реализации прав, вытекающих из эвалютивного толкования ст. 8 Конвенции. Концепция способствует как развитию
национальных правопорядков, так и поступлению новых нетрадиционных жалоб в ЕСПЧ, что, вероятно, может отразиться в последующем принятии пилотных постановлений и изменению практики ЕСПЧ в целом.
Проблема имплементации решений ЕСПЧ, которые содержат вывод о нарушении ст. 8 Конвенции, связана с тем, что концепции как личной, так и семейной жизни связаны с очень чувствительной и непредсказуемой сферой человеческих отношений.
Правовая аргументация суда может и не вызывать возражений, однако исполнение решения может привести к необратимым последствиям и нарушению этических норм, например, невозможность заявительницы иметь генетически связанных с ней детей (Evans v. UK).
Особенность психоэмоционального состояния ребенка может не позволить исполнить судебное решение в принудительном порядке, даже если с точки зрения права есть предпосылки для такого исполнения.
В ранее упомянутых нами делах, при решении вопроса о восстановлении отношений между родителями и детьми могут возникнуть трудности (Gorgulu v. Germany, Y.U. v. Russia) в связи с отсутствием тесных отношений между ними, в связи с чем, передача детей заявителям без формирования таких отношений может нанести ребенку глубокую душевную травму в связи с неустойчивостью его психики. Однако это не значит, что процесс восстановления детско- родительских отношений должен затягиваться - тот же аргумент о неустойчивости психики ребенка указывает на его восприимчивость к чужому мнению, поэтому при отсутствии реальных фактических, хоть даже и периодических отношений, которые бы позволили ребенку сформировать
Подобные работы
- Защита прав и законных интересов детей в международном частном праве
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 5200 р. Год сдачи: 2023 - ОХРАНА МАТЕРИНСТВА И ДЕТСТВА В СССР: ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Дипломные работы, ВКР, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4225 р. Год сдачи: 2017 - Конституционно-правовые основы прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних
Бакалаврская работа, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4215 р. Год сдачи: 2020 - Меры защиты и меры ответственности в
семейном и гражданском праве
Дипломные работы, ВКР, семейное право. Язык работы: Русский. Цена: 4760 р. Год сдачи: 2016 - Роль прокурора в защите прав несовершеннолетних (Университет Управления "ТИСБИ")
Дипломные работы, ВКР, прокурорский надзор. Язык работы: Русский. Цена: 2 р. Год сдачи: 2023 - Правовое регулирование опеки и попечительства в РФ
Дипломные работы, ВКР, семейное право. Язык работы: Русский. Цена: 2200 р. Год сдачи: 2023 - Право на достоинство несовершеннолетних
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2018 - Правовые основы защиты семейных прав в РФ (Российский Университет Кооперации )
Дипломные работы, ВКР, семейное право. Язык работы: Русский. Цена: 2400 р. Год сдачи: 2021 - Процедура усыновления в гражданском процессе: национальное и международное правовое регулирование (сравнительный анализ)
Магистерская диссертация, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 4950 р. Год сдачи: 2021