ЭТНОГРАФИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПРАКТИК: ПОЛЕВОЙ ЭТАП ПРОИЗВОДСТВА АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
|
Введение 2
Сети экспедиции и производство научного знания 18
1.1. Репрезентации стратификаций внутри ассамбляжей и сообществ 18
1.2 Сети Оглахтинской экспедиции 27
Откуда берётся археологический памятник? 42
2. 1. Средства производства 42
2.2. Практики производства 48
Подчинение перевода 61
3.1 Кому интересна археология? 61
3.2 Кейс фермера 63
3.3 Кейс журналистов 68
Заключение 74
Список использованных источников и литературы 78
Приложение А 81
Сети экспедиции и производство научного знания 18
1.1. Репрезентации стратификаций внутри ассамбляжей и сообществ 18
1.2 Сети Оглахтинской экспедиции 27
Откуда берётся археологический памятник? 42
2. 1. Средства производства 42
2.2. Практики производства 48
Подчинение перевода 61
3.1 Кому интересна археология? 61
3.2 Кейс фермера 63
3.3 Кейс журналистов 68
Заключение 74
Список использованных источников и литературы 78
Приложение А 81
Актуальность, теоретическая и практическая значимость Наука выступает в качестве объекта антропологических исследований уже более полувека. Однако до сих пор в большей степени изучены естественные науки. Безусловно, нельзя сказать, что гуманитаристика никогда и никем не была отрефлексирована. Всегда создавались и будут создаваться теоретические работы, пытающиеся осмыслить уже существующие способы производства гуманитарного научного знания и предлагающие новые. Однако в качестве объекта этнографического исследования гуманитарные науки выступают нечасто. Более того, большинство выполненных работ опубликовано на английском языке с полем в контексте культур и методологий первого мира. Российская академия существует в довольно отличных от западных условий, как в политэкономических, так и в методологических и технических, хоть и не оторвана от остального мира. К примеру, возможности доступа российских археологов к новым техническим средствам более скудны, чем у зарубежных коллег; существует языковой барьер, крайне ограничивающий возможности многих исследователей. Всё это не позволяет в полной мере переносить результаты этнографических исследований зарубежной археологии на российскую.
Таким образом, можно выделить проблему нехватки антропологических исследований, касающихся российской археологии. Этнографические исследования археологии и археологов, проведённые в «отечественном поле» могут помочь сформировать новый взгляд на российское археологическое исследование в целом и полевую археологию в частности. С другой стороны, несмотря ни на что происходит постепенное накопление технических средств в археологических лабораториях и коллективах. Между ними устанавливаются кооперации, приводящие к обмену наличными техническими средствами и кадрами, обученными пользованию ими. В результате складывается новая социальная реальность археологии, где гуманитарная по сути своей методология реконструкции изучаемого общества соседствует со всё возрастающей и давно уже доминирующей ролью естественных методов.
Изучение сообществ, находящихся внутри этой дихотомии, видится важным элементом в изучении российской археологии в целом. Также являясь наиболее естественной из гуманитарных наук и наиболее гуманитарной из естественных, археология — идеальный вариант применения и адаптации инструментария акторно-сетевой теории для изучения производства гуманитарного знания.
Из вышесказанного исходит теоретическая значимость работы — до сих пор, российская археологическая практика не была проанализирована антропологией, в принципе. По крайней мере, нам неизвестны такие работы. В то время как зарубежными этнографами археологической практики методология акторно-сетевой теории применялась ограничено; есть множество нераскрытых аспектов, анализу которых может поспособствовать АСТ. Настоящая работа, конечно же не претендуя на решение ни одного из этих вопросов показывает, как минимум, возможность проведения такого исследования.
Главный практический смысл этнографического исследования археологии может заключаться в предоставлении самим практикам больших возможностей для рефлексирования над своими методами. Взгляд со стороны может пролить свет на археологию под новыми углами и позволит исследователям лучше корректировать свои методы и методологию.
Целью работы является анализ полевого этапа производства археологами археологического памятника с помощью визуальных методов Задачи работы:
1) проанализировать связь социальной структуры экспедиции с процессом производства научного знания;
2) сравнить практики «подсвечивания» в обеих экспедициях;
3) описать процесс перевода археологического памятника во внешний мир на полевом этапе его производства.
Предмет — практики, используемые археологами для конструирования изображений археологического памятника.
Объектом работы является Оглахтинская археологическая экспедиция полевого сезона 2020 г.
Раскопки проводились Лабораторией междисциплинарных археологических исследований «Артефакт» Томского государственного университета. Полевая работа проводилась на протяжении двух экспедиций: с 8 по 12 июля и с 10 августа по 6 сентября. В первой экспедиции принимало участие пять человек при постоянном штате в три, во второй число доходило до двадцати. Изучаемое сообщество представляло собой группу взрослых мужчин и женщин в возрасте от 23 до 50 лет и старше. Число информантов постоянно менялось в связи с высокой мобильностью в экспедиции: наименьшее число информантов — 2, наибольшее — 20. Все участники выборки имеют высшее образование. Четыре информанта состоят в штате ЛМАИ «Артефакт», 6 — профессиональные археологи.
Раскопки происходили в республике Хакассия, на Оглахтинском грунтовом могильнике, расположенном в Боградском районе Республики Хакасия, на левом берегу р. Енисей (Красноярского водохранилища), в 60 км к северу от г. Абакан, в горном массиве Оглахты. Горный массив Оглахты площадью 79,7 кв. км представляет собой систему невысоких горных образований на левом берегу Енисея, ниже устья впадающей справа р. Тубы, и разделяет собственно Минусинскую (Южно-Минусинскую) и Сыда-Ербинскую (Средне-Минусинскую) котловины обширной Минусинской межгорной впадины . Само место проведения раскопок представляет собой степной лог, на протяжении большей части раскопок покрытый высокой травой. С запада, севера и востока лог ограничен холмами, с южной стороны — лесом. Лагерь располагался на берегу водохранилища, рядом с просёлочной дорогой и на некотором удалении от фермы, на которой находился ближайший источник воды. До места раскопок археологи добирались на двух автомобилях — микроавтобусе и легковой машине. Сбор информации проводился как на участке раскопок, так и в лагере и других местах, которые посещали члены экспедиции.
До приезда последней экспедиции раскопки проводились в 1902 г. А. В. Адриановым, когда был открыт памятник, и в начале 1970-х Л. Р. Кызласовым. В 2019 году на территории Оглахтинского могильника ЛМАИ «Артефакт» обнаружила провал — предположительно склеп, что и повлекло за собой спасательные раскопки августа 2020.
Контекст исследования
В работе «Acts of Discovery: an Ethnography of Archaeological practice» рассматривается процесс открытия (discovery) археологических объектов (features). Будучи археологом по образованию, автор придерживается традиций симметричной антропологии. Эджворт сообщает, что в первую очередь следует методологий С. Вулгара, К. Кнорр-Цетиной и других представителей СТС . Ключевыми аспектами производства открытия на раскопках для него являются отношения между проявленным субъектом и проявляющимся объектом, опосредованные, используемыми инструментами. Можно сказать, целью монографии является заново «открыть открытие», применить этноархеологическую перспективу на саму _ 4 археологию.
Отдельно рассматривается методика сбора этнографических данных в этом поле. Главными методами, как обычно, были включённое наблюдение и интервью. Необходимость участия объясняется изначальной профессией Эджворта, необходимостью «чувствовать» поле и заслужить уважение других участников раскопок. Во время интервью, следуя рекомендациям Кнорр-Цетиной автор старался поддерживать по возможности максимально наивный подход, что получалось с трудом. Основными целями интервью были: узнать 1) историю, 2) текущие обстоятельства, 3) будущее направление процесса раскопок в конкретной части археологического комплекса.
Главным из инструментов, или, по крайней мере, наиболее занимательным, ему видится совок, детально рассмотренный в отдельной главе. Совок — статусный символ, обычно уникальный для каждого копателя он является показателем его или её опыта. Совок — медиатор между археологом и раскопом — применив его на землю, копатель может узнать особенности состава почвы; форма совка изменяет стиль копателя, и сама меняется под воздействием его стиля раскопок. Совок — вещь в себе, иногда оказывающая сопротивление 7 и в целом влияющая на ход раскопок.'
Другим важным аспектом являются пространственные и визуальные взаимоотношения между копателями, раскопом и обывателями, приходящими посмотреть на них. Информанты Эджворта постоянно отдаляются и приближаются к месту своего интереса, меняя оптику его изучения; на примерах объясняют посетителям, как увидеть раскапываемый ров.
В результате автор строит динамичную модель, в которой отношения между копателем, его инструментами, начальством и раскопом приводят к постепенному производству открытия.
Другой значимой работой является статья «Профессиональное видение» Ч. Гудвина. Сравнивая процесс раскопок и судебного заседания, автор вводит ряд понятий, позволяющих объяснять процесс литературной записи. Это — «подсвечивание» — выделение, каким-либо образом конкретного феномена в сложном перцептивном поле; «кодирование» — трансформация наблюдаемого в специфическом окружении феномена в объект знания, приводящий в действие профессиональный дискурс; а также производство, и выражение материальных образов.
Описываемые Ч. Гудвином практики ярко выражены телесно — археологи и адвокаты пальцами показывают на интересующие их области объектов. Однако также подсвечивание может происходить и через технические средства. Именно второму аспекту отдаётся большее внимание в работе. Это связано с сильной укоренённостью исследования в методологии акторно-сетевой теории. Очень важно правильно отбирать акторов, задействованных в этнографии. Исследования относительно небольших действий может открыть немало информации, но при более длительном исследовании видится разумным сконцентрироваться на более крупных проявлениях «подсвечивания».
Йан Ходдер в «Assembling Science at Qatalhoyuk Interdisciplinarity in Theory and Practice» подходит с более количественной точки зрения к исследованию археологии. Исследования в Чатал-Хоюк носят довольно массовый характер, поэтому археология у него предстаёт как постоянный танец различных групп интересов, стремящихся достичь своих целей. По большей части это — различные исследовательские группы и покровительствующие им организации. В этих условиях больше внимания уделяется скорее отношениям между человеческими акторами, нежели между человеками и нечеловеками .
Очень важно исследование Дж. Бэйтмана, посвящённое роли изображений в археологии «Pictures, Ideas, and Things: The Production and Currency of Archaeological Images», в которой он рассматривает создание изображений с позиций П. Бурдьё как культурную практику археологов. Согласно Бэйтману, создавая рисунки, археологи ведут переговоры о взаимоотношениях как с археологическим материалом, так и с окружающим миром. И рисунки, и эти фотографии воплощают эти переговоры и показывают комплексные намерения и желания их создателей. Без этих намерений и желаний образы не смогли завершить свое преобразование от рисунка к археологической истине. Процесс рисования показывается как маркёр социальной роли. Участвуя или воздерживаясь от участия в процессе создания изображений, люди причисляют себя к профессиональным археологам или же, например, волонтёрам-любителям.
Также роли фотографии в археологии посвящены и две другие работы Бэйтмана. В «Wearing Juninho’s Shirt: Record and Negotiation in Excavation Photographs» фотография и доступ к практикам, связанным с фотографией, рассматриваются как выражение иерархии сообщества участников археологических раскопок. На примере кейса с футболкой известного футболиста автор показывает, как фотографию можно использовать в качестве инструмент для рефлексии процесса археологических раскопок.
В статье «Immediate realities: An anthropology of computer visualisation in archaeology» компьютерная визуализация рассматривается в свете ряда антропологических, историко-художественных и культурных критик, чтобы поместить их и продукты их применения в более широкий спектр результатов дисциплины. Двигаясь от выявления недостатков в методах и в объёме существующей критики археологических иллюстраций, автор предлагает комплексный подход к пониманию визуальной культуры археологии. Этот подход специально применяется к компьютерным визуализациям и определяет как социологию их создания, так
и технологический характер их создания и воспроизведения как ключевые элементы, влияющие на их прочтение как носителей археологических идей. Отличие настоящей работы от исследований Д. Бэйтмана заключается в применяемой методологии, целях и задачах _ 13 исследования.
Д. Вертеси вдохновилась работой Ч. Гудвина и написала книгу, напрямую не связанную с археологией, но имеющую опосредованное отношение к ней — «Seeing Like a Rover: How Robots, Teams, and Images Craft Knowledge of Mars». По итогам длительной полевой работы автор показывает, как в работе марсианской миссии НАСА используются изображения для создания научных фактов, как получаются эти изображения. Книга во многом сконцентрирована на телесном аспекте практики получения изображений, а также на риторической их поддержке. Учёные НАСА дисциплинируют волонтёров, публику и друг друга для того, чтобы правильно видеть изображения, о которых идёт речь, и приходить к правильным выводам при взаимодействии с ними. В исследовании была разработана терминология описания того, как применяются изображения, она основана на витгенштейновском понятии «видения как» .
Нельзя не упомянуть и классическую литературу по исследованиям науки и техники, которая также неизбежно будет связана с настоящим исследованием.
В статье «Этнография и развитие исследований науки и технологий» Д. Дж. Хесс приводит развёрнутую историю развития СТС, что служит хорошей основой для подбора материала по методологии.
«Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества» является одним из основных методологических материалов для этой работы. Одно из главных произведений по акторно-сетевой теории — в ней подробно разбирается процесс производства текстов — основного продукта науки, а также раскрывается понятие «перевод», ключевое для этой работы.
Нельзя не упомянуть ряд статей и книг, посвящённых полевой работе. В статье А. В. Воронкова и А. А. Соловьевой «Практики очищения и медиации в отечественной геоботанике». Авторами рассматривается полевая работа геоботаников и парадоксальная ситуация необходимости строить дискретные системы в рамках континуальной теории, и то, как эта дискретность преодолевается. Полевые практики археологов — от раскопа до геофизики описываются в Field Archaeology an Introduction. Равно как и особенности ведения полевых заметок, правда уже в рамках ботаники, исследуются в Field Notes on Science an Nature . Статья At home in the postcolony: Ecology, empire and domesticity at the Lamto field station, Ivory Coast рассказывает о том, как постколониальные иерархии на Побережье Слоновой Кости артикулируют производство знания в полевой лаборатории . Наконец, автоэтнографическое исследование уже этнографической практики Constructing the Field Ethnographic Fieldwork in the Contemporary World рассматривает особенности полевой работы в современной антропологии.
Методология и методы
В основу работы взяты принципы контекстуализма и холизма. Первый принцип предполагает стремление понять изучаемые явления в их контексте, второй — изучение явлений только в более широком социальном и культурном контексте. Главным теоретическим столпом, на котором стоит данная работа, является акторно-сетевая теория в духе Парижской школы. Наиболее известные её представители — Б. Латур и М. Каллон.
Парижская школа основывается на принципах сильной программы в исследованиях науки и техники. Программа включала четыре основных принципа: причинности, беспристрастности, симметрии и рефлексивности. Принцип причинности означал, что социальные исследования науки будут объяснять представления или состояния знания. Принцип беспристрастности подразумевал, что социология науки должна быть беспристрастной в отношении истины или лжи, рациональности или иррациональности, успеха или провала знания. Принцип симметрии предполагал: одни и те же типы причин будут объяснять и истинные, и ложные представления; другими словами, не будут объяснять «истинную» науку, отсылая к природе, а «ложную» — к обществу. Рефлексивность означала: в отношении социологии науки будут применяться те же объяснения, что и к науке вообще.
Из её принципов и исходит ряд методологических положений акторно-сетевой теории. Во-первых, исследование проводится в то время, когда научные факты еще не превратились в черные ящики.
Во-вторых, чтобы определить объективность или субъективность некоего утверждения или эффективность и качество некоего устройства, нужно смотреть не на их внутренние свойства, а на все те трансформации, которые происходят с ними позднее в руках других.
В-третьих, поскольку разрешение разногласий есть причина, а не следствие той или иной репрезентации Природы, мы не можем использовать это следствие — Природу — для объяснения того, как и почему было разрешено то или иное разногласие.
В-четвёртых, поскольку разрешение разногласий есть причина, а не следствие стабильности Общества, мы не можем использовать это следствие — Общество — для объяснения того, как и почему было разрешено то или иное разногласие. Мы должны рассматривать усилия, направленные на вовлечение человеческих и нечеловеческих ресурсов, симметрично.
В-пятых, мы должны быть столь же не уверены в том, из чего состоит мир технонауки, как и различные акторы, которых мы изучаем; для этого каждый раз, когда выстраивается различие между внутренним / внешним, мы должны одновременно принимать во внимание обе стороны.
В-шестых, при столкновении с обвинением акторов в иррациональности мы должны не искать её причины в нарушениях правил логики или объяснения этих нарушений в структуре общества, а анализировать угол и направление перемещений наблюдателя, и протяженность выстраиваемых в результате сетей.
В-седьмых, прежде чем приписывать человеческому разуму или методам мышления какие-то особые свойства, необходимо сначала изучить многочисленные способы, при помощи которых собираются, комбинируются, связываются воедино и отправляются обратно записи. И только если после изучения сетей что-то остается необъясненным, следует начинать говорить о когнитивных факторах.
Для акторно-сетевой теории не стоит задачи что-либо объяснять, постольку поскольку объяснениями уже занимаются акторы. Задача АСТ — описывать , поэтому для того, чтобы рассказать о её роли в методологических основаниях работы, необходимо рассказать о языке, который будет использоваться для описания и передачи информации, собранной в поле.
Итогом успешной работы учёного в рамках акторно-сетевой теории является создание «чёрного ящика» — такой сети, для взаимодействия с которой внешнему наблюдателю не обязательно знать, как функционируют составляющие её акторы.
Сам термин «сеть» указывает на то, что ресурсы сконцентрированы в нескольких местах — узлах или точках пересечения, которые соединены друг с другом связями, теми нитями, которые образуют ячейки сети. А также можно определить как характеристику тотального, распределённого в пространстве и времени взаимодействия, локализованного и опосредованного акторами. И поскольку актор — это понятие, снимающее различие между социальным и материальным порядками, то сеть, по сути, является социотехнической в силу своей гибридности .
Однако прежде, чем это произойдёт, работа учёного проходит через множество этапов. Учёный будет постоянно что-то «записывать», «переводить», и очищать. Записи — это фотографии, карты, графики, диаграммы, фильмы, акустические и электрические записи, непосредственные визуальные наблюдения, зафиксированные в лабораторном журнале, иллюстрации, трехмерные модели, спектры звуковых частот, ультразвуковые изображения, или рентгеновские лучи, упорядоченные и отобранные при помощи геометрических техник. Все эти записи производятся при помощи инструментов. Работа исследователя состоит в проведении экспериментов таким образом, чтобы можно было заставить исследуемые сущности «писать» в форме этих записей, потом в комбинировании, сравнении и интерпретации этих записей. По результатам этих последовательных переводов можно делать
27
утверждения о сущностях, которые подверглись экспериментам.
Понятие «перевода» имеет специализированное значение: это отношение, не переносящее причинно-следственную связь, а приводящее к сосуществованию двух посредников. И если какая-либо причинно-следственная связь выглядит переносимой предсказуемым и рутинным способом, то это доказывает, что другие посредники расставлены по местам, чтобы сделать это перемещение гладким и предсказуемым . Проще говоря, под переводом подразумевается представление действий актора посредством определённых понятий или интерпретация, которую «фактостроители» дают в угоду собственным интересам и интересам людей, которых они вовлекают.
Вторую практику — очищение — Латур ассоциирует с критикой, поскольку критика предполагает замену множества элементов каким-либо одним, к примеру, «капитализмом», «обществом» и т. п. Например, Луи Пастер обращался к множеству союзников — к другим ученым, гигиенистам и др., но в итоге научный прорыв был присвоен непосредственно Пастеру, хотя без всех этих союзников он бы не смог достичь таких результатов. Критика занимается очищением, устранением непосредственной работы по производству фактов и артефактов, устранением истории их создания. Практика перевода производит гибриды, практика очищения — чистые формы; она дистиллирует «то, что ей предоставляет работа по умножению гибридов» .
Будучи посвященной процессу производства научных изображений, работа не ограничивается терминологией акторно-сетевой теории. Существующий опыт изучения научного видения в работах Ч. Гудвина и Д. Вертеси открывает дополнительные грани поля и позволяет показать его в новом свете, не противореча постулатам АСТ. Научное видение — это не вопрос того, чтобы научиться видеть беспристрастно. Наоборот, ученые, занимающиеся научным наблюдением, напоминают нам, что оно влечет за собой приобретение определенного визуального навыка, который позволяет ученому видеть одни свойства объекта как важные для анализа, другие как неважные. Этот навык включает в себя изучение некоторой степени контекста: исходных предположений, которые диктуют, какие аспекты сцены актуальны и как эти аспекты связаны друг с другом. Антрополог Чарльз Гудвин называет это профессиональным видением: выученными техниками наблюдения,
специфичными для каждой профессии, посредством которых мы понимаем, что мы видим. Профессиональное видение состоит из нескольких элементов. Это — «подсвечивание» — выделение каким-либо образом конкретного феномена в сложном перцептивном поле; «кодирование» — трансформация наблюдаемого в специфическом окружении феномена в объект знания, приводящий в действие профессиональный дискурс; а также производство и выражение материальных образов. И производство, и артикуляция материальных репрезентаций.
Как уже было сказано, описываемые Ч. Гудвином практики имеют ярко выраженный телесный характер. Однако подсвечивание может происходить и через технические средства. В связи с основанием работы в акторно-сетевой теории именно второму аспекту отдаётся большее внимание через понятие «гибрид». Понятие «гибрид» было предложено Латуром для анализа ситуаций пересечения элементов природного, технологического и социального порядков, для которых характерно коллективное распределение деятельности и идентичности, т.е. таких ситуаций, когда практически невозможно атрибутировать одно конкретное действие тому или иному отдельному агенту — человеческому или нечеловеческому. При этом Латур не настаивает на существовании гибридов как некоторых чистых сущностей, а делает акцент, прежде всего, на динамичных процессах гибридизации и очищения. Если результатом первой совокупности практик выступает распределение деятельности и идентичности между humans и nonhumans, то вторая «посредством “очищения” создает две совершенно различные онтологические зоны», в одной из которых локализуется общество человеческих индивидов с его культурными ценностями, в другой — природа, материальные объекты и технологии.
Метод сбора и обработки информации
В качестве главной стратегии сбора информации было выбрано кейс-стади в форме включённого наблюдения. Наблюдение — метод сбора первичной социальной информации путем прямой и непосредственной регистрации исследователем событий и условий, в которых они могут быть зафиксированы наблюдателем.
Включенное наблюдение предполагает интеграцию исследователя в наблюдаемые события и процессы. Включенное наблюдение называют еще «участвующим», подчеркивая активную роль исследователя, который от роли наблюдателя переходит к исполнению роли полноправного участника событий.
Именно «включенность» исследователя в изучаемый процесс, принятие на себя роли участника событий дают возможность получить информацию обо всех нюансах явления или процесса, добыть такие сведения, получение которых было бы невозможно другими методами исследования, прочувствовать и понять скрытые от стороннего наблюдателя механизмы изучаемого вида деятельности, социальных отношений.
Сам процесс включённого наблюдения может различаться на скрытое и открытое по тому, как исследователь представляет себя полю. Также большую роль играет степень вовлечённости учёного в процессы, происходящие в поле — от состояния наблюдатель- участник, когда роль исследователя выходит на первый план, до полного участия, когда учёный полностью входит в уже существующую роль в сообществе. В случае с настоящей работой был выбран открытый тип включённого наблюдения с полным включением в жизнь сообщества. Открытость наблюдения выбрана отчасти из этических соображений, отчасти из- за отсутствия на первый взгляд необходимости как-то скрывать свою роль от информантов. Активное участие характеризуется в первую очередь тем, что открывает доступ к полю. В условиях отсутствия финансирования наиболее эффективным способом получить доступ — сделать себя полезным для информантов. Необходимость включаться в поле также отчасти объясняет и выбор метода включённого наблюдения. Как уже было сказано, при сборе информации нас интересовали скорее практики, имеющие яркие внешние проявления, например, риторические, нежели описание частных телесных действий, равно и идеи прагматического подхода предполагают изучение скорее высказанного, нежели невысказанного. Возможно, исходя из этого, исключённое наблюдение было бы более эффективным, однако оно не дало бы доступ в поле. Тем не менее, участвующее наблюдение принесло свои плоды. Так как мой опыт участия в раскопках довольно ограничен, во время практик очищения я допускал немало ошибок, что позволяло выявлять норму.
Наблюдаемая информация фиксировалась в полевом дневнике по мере поступления и по возможности ежедневно — вечером. Также использовались фото- и видеофиксации. Несколько раз производилась аудиозапись на диктофон. Заметки содержат подробные описательные детали, сделанные по памяти. В случае необходимости фиксировались не только наблюдаемые факты, но и переживаемые чувства, а также возникающие соображения 35
по поводу смысла происходящего
Записи велись регулярно за исключением нескольких вынужденных перерывов. Каждая запись начинается с упоминания даты (число, день недели) и времени начала записи. Методическая рекомендация разделить на три графы или записывать информацию подряд, отвечая на следующие вопросы
• «Что мне удалось сегодня увидеть?»
• «Что это может означать (что еще это может означать)?»
• «Какие эмоции у меня вызывает увиденное (и как эти чувства могут повлиять на интерпретацию)?» ,
использовалась ограничено. Третий пункт был опущен, было лишь нескольких инцидентов, когда эмоциональный фон становился причиной разрыва в записях:
«У меня были планы на 6-е, и задержка вызывает у меня фрустрацию, негативно сказывающуюся на работе. Например, вместо того, чтобы весь день наблюдать за извлечением брёвен, я вызвался дежурить, в результате проведя его в одиночестве...»
Второй пункт целенаправленно также применялся ограничено. Не так часто выпадали возможности описать происходящее «в реальном времени», поэтому было решено отложить интерпретацию на этап камеральной работы.
«Закончили снимать второй горизонт. Встал вопрос, как орг-ть зачистку.
Главным аргументом «за» и «против» сохранность участка объекта.
1 З: Здесь надо замочить
2 Ш: не надо, это разрушит объект.
3 З: Сухость разрушает объект, вода сделает его контрастнее
4 Ш: Высыхание воды разрушит объект
5 З спустилась в яму, чтобы посмотреть поближе и подсветить штуку кисточкой, и обратила внимание, что ей теперь ничего не видно вообще. Ш. продолжил критику, в ответ на что З предложила ему спуститься на её место.
В и Ш начали обсуждать южную оконечность сруба».
В соответствии с методологическим принципом «следуй за акторами» они и являются основными объектами наблюдения и фиксации. Большинству человеческих акторов были даны кодовые названия для сохранения анонимности и облегчения оперирования ими в тексте. Наиболее «субъективизированные» нечеловеческие акторы — например, имеющие собственные имена как некоторые устройства записи — упоминались либо в сокращённом варианте, либо назывались по имени.
«[Вчера] ГЦ выводился на линию сетки и, А уперев его в плечо толкал, стараясь, чтобы колесо шло ровно. При достижении границы участка, ГЦ возвращалась назад «порожняком», затем измерялась следующая линия. Т.к. проходимость ГЦ ограничена, в конце второго промежутка, если нить слишком высока, я помогал перенести ГЦ, Работа была изрядно физически утомляющей для А. На 15 линий уходило около часа.»
По возможности уделялось внимание работе информантов с их устройствами записи. Работы, слабо выраженные телесно, по возможности описывались с объяснений информантов.
«Каждый второй метр по оси Y должен идти по убывающей. В норме, ГЦ ходит змейкой, но из-за высокой травы он не может нормально возвращаться. Поэтому А. предпочёл пересчитать в экселе полученную информацию. Снимать в обратную сторону не получается, так как надо поднять датчики, что всё испортит. (Из 12:16, примерно 11:45)»
В целом, дневник выполнял множество ролей, позволяя нам проводить эпистемологическую рефлексию наблюдаемых явлений, позволяя записывать гипотезы и мысли. Помимо изначально запланированных явлений в запись попадали также и те, которые вызвали интерес уже в процессе полевой работы. Так, например, в дневнике довольно часто отражалась жизнь собак и прочих животных, участвовавших в экспедиции тем или иным образом. В большинстве случаев это не несло прямой пользы для исследования, но было сохранено для будущих работ.
«Йорге, малознакомый со свиньями и коровами, чрезвычайно бурно на них реагирует, заставляя З и В отвлекаться от своих дел, чтобы удержать его от проблем».
Терминология
Производство в данном случае понимается как процесс преобразования людьми каких- либо ресурсов — в основном, времени и труда — в продукт.
Археологический памятник — соответствует понятию «объект археологического наследия», которое интерпретируется, как частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека в прошлых эпохах (включая все связанные с такими следами археологические предметы и культурные слои), основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки. В контексте этого исследования памятник выражается физически — появляясь в процессе раскопок — и через текст как результат научной деятельности.
Археологические разведки — проведение на поверхности земли или под водой научных исследований, направленных на поиски объектов археологического наследия или собственно на объектах археологического наследия, без осуществления земляных работ либо с осуществлением локальных земляных работ с общей площадью не более 20 м2 на каждом объекте археологического наследия с исследованием культурного слоя путем заложения шурфов или без таковых, в том числе с полным или частичным изъятием археологических предметов в целях выявления объектов археологического наследия, уточнения сведений о них и (или) планирования мероприятий по обеспечению их сохранности.
Спасательные археологические полевые работы — работы по сохранению объектов археологического наследия в случае невозможности обеспечения их физической сохранности, проводимые методами научных исследований объектов археологического наследия с полным или частичным изъятием археологических предметов из раскопов в целях их сохранения и получения научных знаний.
Открытый лист — документ, выдаваемый федеральным органом охраны объектов культурного наследия на основании заключения Российской академии наук и подтверждающий право на проведение одного из видов археологических полевых работ (археологических разведок, археологических раскопок, археологических наблюдений); Оглахтинская археологическая экспедиция — группа археологов, производившая спасательные археологические раскопки на оглахтинском могильнике в августе 2020 г.
Средства — устройства записи и прочие нечеловеческие акторы, мобилизуемые участниками экспедиции.
Практики — структурированное взаимодействие человеческих акторов
Производство — процесс преобразования людьми каких-либо ресурсов — в основном, времени и труда — в продукт.
ОПИ — Отдел полевых исследований института археологии РАН; организация, выдающая открытые листы и принимающая отчёты о раскопках.
Археолог — участник экспедиции, профессионально занимающийся археологией
Изображение — воспроизведение на плоскости или в пространстве различными средствами внешнего, чувственно конкретного восприятия облика какого-либо объекта, предмета или явления действительности
Структура работы
Работа поделена на три главы, в которых описываются и анализируются различные аспекты работы археологической экспедиции. Каждая из глав, посвящена решению одной из задач, заявленных во введении.
Первая глава называется «Сети экспедиции и производство научного знания». Её задача показать «из чего состоит» археологическая экспедиция. Глава делится на два подраздела:
1. Презентации структуры экспедиции в научной литературе
2. Сети Оглахтинской экспедиции
В первом разделе анализируются уже существующие примеры описания структур археологических экспедиций и выводится общий «паззл», с которым будут сравниваться структуры Оглахтинской экспедиции.
Во втором разделе описываются сети, проявлявшиеся в исследуемом поле, и сравниваются с материалом из первого раздела. Выражение экспедиции на языке акторно-сетевой теории позволит операционализировать её структуры для последующего анализа, покажет наиболее влиятельные группы акторов в составе экспедиции.
Во второй главе «Откуда берётся археологический памятник?» рассказывается про то, что используется, чтобы получить изображение археологического памятника, и в каких практиках они применяются. Отсюда берётся двухчастное деление главы:
1. Средства производства
2. Практики производства
Третья глава «Подчинение перевода» посвящена ситуациям, в которых археологи сталкиваются с неизбежностью выхода их работы в мир «вне» лаборатории. Показывается, что существуют различные группы интересов, которые сами готовы перевести изображение памятника. В первом подразделе «Кому интересна археология?» было рассказано об этом явлении в целом, и описана роль государства и методики. Во втором подразделе — «Кейс фермера», описываются процессы взаимодействия археологов с акторной сетью, обозначенной словом Фермер. В подразделе «Кейс журналистов» речь идёт о ряде переговоров, которых археологам приходилось проводить с сетями масс медиа. Отдельно упоминаются сотрудники музея. Такое разделение позволяет сначала дать общее описание проблемы, чтобы затем противопоставить и сравнить отдельные её варианты.
В приложении А приводится расшифровка полевого дневника с сохранением орфографии и пунктуации.
Таким образом, можно выделить проблему нехватки антропологических исследований, касающихся российской археологии. Этнографические исследования археологии и археологов, проведённые в «отечественном поле» могут помочь сформировать новый взгляд на российское археологическое исследование в целом и полевую археологию в частности. С другой стороны, несмотря ни на что происходит постепенное накопление технических средств в археологических лабораториях и коллективах. Между ними устанавливаются кооперации, приводящие к обмену наличными техническими средствами и кадрами, обученными пользованию ими. В результате складывается новая социальная реальность археологии, где гуманитарная по сути своей методология реконструкции изучаемого общества соседствует со всё возрастающей и давно уже доминирующей ролью естественных методов.
Изучение сообществ, находящихся внутри этой дихотомии, видится важным элементом в изучении российской археологии в целом. Также являясь наиболее естественной из гуманитарных наук и наиболее гуманитарной из естественных, археология — идеальный вариант применения и адаптации инструментария акторно-сетевой теории для изучения производства гуманитарного знания.
Из вышесказанного исходит теоретическая значимость работы — до сих пор, российская археологическая практика не была проанализирована антропологией, в принципе. По крайней мере, нам неизвестны такие работы. В то время как зарубежными этнографами археологической практики методология акторно-сетевой теории применялась ограничено; есть множество нераскрытых аспектов, анализу которых может поспособствовать АСТ. Настоящая работа, конечно же не претендуя на решение ни одного из этих вопросов показывает, как минимум, возможность проведения такого исследования.
Главный практический смысл этнографического исследования археологии может заключаться в предоставлении самим практикам больших возможностей для рефлексирования над своими методами. Взгляд со стороны может пролить свет на археологию под новыми углами и позволит исследователям лучше корректировать свои методы и методологию.
Целью работы является анализ полевого этапа производства археологами археологического памятника с помощью визуальных методов Задачи работы:
1) проанализировать связь социальной структуры экспедиции с процессом производства научного знания;
2) сравнить практики «подсвечивания» в обеих экспедициях;
3) описать процесс перевода археологического памятника во внешний мир на полевом этапе его производства.
Предмет — практики, используемые археологами для конструирования изображений археологического памятника.
Объектом работы является Оглахтинская археологическая экспедиция полевого сезона 2020 г.
Раскопки проводились Лабораторией междисциплинарных археологических исследований «Артефакт» Томского государственного университета. Полевая работа проводилась на протяжении двух экспедиций: с 8 по 12 июля и с 10 августа по 6 сентября. В первой экспедиции принимало участие пять человек при постоянном штате в три, во второй число доходило до двадцати. Изучаемое сообщество представляло собой группу взрослых мужчин и женщин в возрасте от 23 до 50 лет и старше. Число информантов постоянно менялось в связи с высокой мобильностью в экспедиции: наименьшее число информантов — 2, наибольшее — 20. Все участники выборки имеют высшее образование. Четыре информанта состоят в штате ЛМАИ «Артефакт», 6 — профессиональные археологи.
Раскопки происходили в республике Хакассия, на Оглахтинском грунтовом могильнике, расположенном в Боградском районе Республики Хакасия, на левом берегу р. Енисей (Красноярского водохранилища), в 60 км к северу от г. Абакан, в горном массиве Оглахты. Горный массив Оглахты площадью 79,7 кв. км представляет собой систему невысоких горных образований на левом берегу Енисея, ниже устья впадающей справа р. Тубы, и разделяет собственно Минусинскую (Южно-Минусинскую) и Сыда-Ербинскую (Средне-Минусинскую) котловины обширной Минусинской межгорной впадины . Само место проведения раскопок представляет собой степной лог, на протяжении большей части раскопок покрытый высокой травой. С запада, севера и востока лог ограничен холмами, с южной стороны — лесом. Лагерь располагался на берегу водохранилища, рядом с просёлочной дорогой и на некотором удалении от фермы, на которой находился ближайший источник воды. До места раскопок археологи добирались на двух автомобилях — микроавтобусе и легковой машине. Сбор информации проводился как на участке раскопок, так и в лагере и других местах, которые посещали члены экспедиции.
До приезда последней экспедиции раскопки проводились в 1902 г. А. В. Адриановым, когда был открыт памятник, и в начале 1970-х Л. Р. Кызласовым. В 2019 году на территории Оглахтинского могильника ЛМАИ «Артефакт» обнаружила провал — предположительно склеп, что и повлекло за собой спасательные раскопки августа 2020.
Контекст исследования
В работе «Acts of Discovery: an Ethnography of Archaeological practice» рассматривается процесс открытия (discovery) археологических объектов (features). Будучи археологом по образованию, автор придерживается традиций симметричной антропологии. Эджворт сообщает, что в первую очередь следует методологий С. Вулгара, К. Кнорр-Цетиной и других представителей СТС . Ключевыми аспектами производства открытия на раскопках для него являются отношения между проявленным субъектом и проявляющимся объектом, опосредованные, используемыми инструментами. Можно сказать, целью монографии является заново «открыть открытие», применить этноархеологическую перспективу на саму _ 4 археологию.
Отдельно рассматривается методика сбора этнографических данных в этом поле. Главными методами, как обычно, были включённое наблюдение и интервью. Необходимость участия объясняется изначальной профессией Эджворта, необходимостью «чувствовать» поле и заслужить уважение других участников раскопок. Во время интервью, следуя рекомендациям Кнорр-Цетиной автор старался поддерживать по возможности максимально наивный подход, что получалось с трудом. Основными целями интервью были: узнать 1) историю, 2) текущие обстоятельства, 3) будущее направление процесса раскопок в конкретной части археологического комплекса.
Главным из инструментов, или, по крайней мере, наиболее занимательным, ему видится совок, детально рассмотренный в отдельной главе. Совок — статусный символ, обычно уникальный для каждого копателя он является показателем его или её опыта. Совок — медиатор между археологом и раскопом — применив его на землю, копатель может узнать особенности состава почвы; форма совка изменяет стиль копателя, и сама меняется под воздействием его стиля раскопок. Совок — вещь в себе, иногда оказывающая сопротивление 7 и в целом влияющая на ход раскопок.'
Другим важным аспектом являются пространственные и визуальные взаимоотношения между копателями, раскопом и обывателями, приходящими посмотреть на них. Информанты Эджворта постоянно отдаляются и приближаются к месту своего интереса, меняя оптику его изучения; на примерах объясняют посетителям, как увидеть раскапываемый ров.
В результате автор строит динамичную модель, в которой отношения между копателем, его инструментами, начальством и раскопом приводят к постепенному производству открытия.
Другой значимой работой является статья «Профессиональное видение» Ч. Гудвина. Сравнивая процесс раскопок и судебного заседания, автор вводит ряд понятий, позволяющих объяснять процесс литературной записи. Это — «подсвечивание» — выделение, каким-либо образом конкретного феномена в сложном перцептивном поле; «кодирование» — трансформация наблюдаемого в специфическом окружении феномена в объект знания, приводящий в действие профессиональный дискурс; а также производство, и выражение материальных образов.
Описываемые Ч. Гудвином практики ярко выражены телесно — археологи и адвокаты пальцами показывают на интересующие их области объектов. Однако также подсвечивание может происходить и через технические средства. Именно второму аспекту отдаётся большее внимание в работе. Это связано с сильной укоренённостью исследования в методологии акторно-сетевой теории. Очень важно правильно отбирать акторов, задействованных в этнографии. Исследования относительно небольших действий может открыть немало информации, но при более длительном исследовании видится разумным сконцентрироваться на более крупных проявлениях «подсвечивания».
Йан Ходдер в «Assembling Science at Qatalhoyuk Interdisciplinarity in Theory and Practice» подходит с более количественной точки зрения к исследованию археологии. Исследования в Чатал-Хоюк носят довольно массовый характер, поэтому археология у него предстаёт как постоянный танец различных групп интересов, стремящихся достичь своих целей. По большей части это — различные исследовательские группы и покровительствующие им организации. В этих условиях больше внимания уделяется скорее отношениям между человеческими акторами, нежели между человеками и нечеловеками .
Очень важно исследование Дж. Бэйтмана, посвящённое роли изображений в археологии «Pictures, Ideas, and Things: The Production and Currency of Archaeological Images», в которой он рассматривает создание изображений с позиций П. Бурдьё как культурную практику археологов. Согласно Бэйтману, создавая рисунки, археологи ведут переговоры о взаимоотношениях как с археологическим материалом, так и с окружающим миром. И рисунки, и эти фотографии воплощают эти переговоры и показывают комплексные намерения и желания их создателей. Без этих намерений и желаний образы не смогли завершить свое преобразование от рисунка к археологической истине. Процесс рисования показывается как маркёр социальной роли. Участвуя или воздерживаясь от участия в процессе создания изображений, люди причисляют себя к профессиональным археологам или же, например, волонтёрам-любителям.
Также роли фотографии в археологии посвящены и две другие работы Бэйтмана. В «Wearing Juninho’s Shirt: Record and Negotiation in Excavation Photographs» фотография и доступ к практикам, связанным с фотографией, рассматриваются как выражение иерархии сообщества участников археологических раскопок. На примере кейса с футболкой известного футболиста автор показывает, как фотографию можно использовать в качестве инструмент для рефлексии процесса археологических раскопок.
В статье «Immediate realities: An anthropology of computer visualisation in archaeology» компьютерная визуализация рассматривается в свете ряда антропологических, историко-художественных и культурных критик, чтобы поместить их и продукты их применения в более широкий спектр результатов дисциплины. Двигаясь от выявления недостатков в методах и в объёме существующей критики археологических иллюстраций, автор предлагает комплексный подход к пониманию визуальной культуры археологии. Этот подход специально применяется к компьютерным визуализациям и определяет как социологию их создания, так
и технологический характер их создания и воспроизведения как ключевые элементы, влияющие на их прочтение как носителей археологических идей. Отличие настоящей работы от исследований Д. Бэйтмана заключается в применяемой методологии, целях и задачах _ 13 исследования.
Д. Вертеси вдохновилась работой Ч. Гудвина и написала книгу, напрямую не связанную с археологией, но имеющую опосредованное отношение к ней — «Seeing Like a Rover: How Robots, Teams, and Images Craft Knowledge of Mars». По итогам длительной полевой работы автор показывает, как в работе марсианской миссии НАСА используются изображения для создания научных фактов, как получаются эти изображения. Книга во многом сконцентрирована на телесном аспекте практики получения изображений, а также на риторической их поддержке. Учёные НАСА дисциплинируют волонтёров, публику и друг друга для того, чтобы правильно видеть изображения, о которых идёт речь, и приходить к правильным выводам при взаимодействии с ними. В исследовании была разработана терминология описания того, как применяются изображения, она основана на витгенштейновском понятии «видения как» .
Нельзя не упомянуть и классическую литературу по исследованиям науки и техники, которая также неизбежно будет связана с настоящим исследованием.
В статье «Этнография и развитие исследований науки и технологий» Д. Дж. Хесс приводит развёрнутую историю развития СТС, что служит хорошей основой для подбора материала по методологии.
«Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества» является одним из основных методологических материалов для этой работы. Одно из главных произведений по акторно-сетевой теории — в ней подробно разбирается процесс производства текстов — основного продукта науки, а также раскрывается понятие «перевод», ключевое для этой работы.
Нельзя не упомянуть ряд статей и книг, посвящённых полевой работе. В статье А. В. Воронкова и А. А. Соловьевой «Практики очищения и медиации в отечественной геоботанике». Авторами рассматривается полевая работа геоботаников и парадоксальная ситуация необходимости строить дискретные системы в рамках континуальной теории, и то, как эта дискретность преодолевается. Полевые практики археологов — от раскопа до геофизики описываются в Field Archaeology an Introduction. Равно как и особенности ведения полевых заметок, правда уже в рамках ботаники, исследуются в Field Notes on Science an Nature . Статья At home in the postcolony: Ecology, empire and domesticity at the Lamto field station, Ivory Coast рассказывает о том, как постколониальные иерархии на Побережье Слоновой Кости артикулируют производство знания в полевой лаборатории . Наконец, автоэтнографическое исследование уже этнографической практики Constructing the Field Ethnographic Fieldwork in the Contemporary World рассматривает особенности полевой работы в современной антропологии.
Методология и методы
В основу работы взяты принципы контекстуализма и холизма. Первый принцип предполагает стремление понять изучаемые явления в их контексте, второй — изучение явлений только в более широком социальном и культурном контексте. Главным теоретическим столпом, на котором стоит данная работа, является акторно-сетевая теория в духе Парижской школы. Наиболее известные её представители — Б. Латур и М. Каллон.
Парижская школа основывается на принципах сильной программы в исследованиях науки и техники. Программа включала четыре основных принципа: причинности, беспристрастности, симметрии и рефлексивности. Принцип причинности означал, что социальные исследования науки будут объяснять представления или состояния знания. Принцип беспристрастности подразумевал, что социология науки должна быть беспристрастной в отношении истины или лжи, рациональности или иррациональности, успеха или провала знания. Принцип симметрии предполагал: одни и те же типы причин будут объяснять и истинные, и ложные представления; другими словами, не будут объяснять «истинную» науку, отсылая к природе, а «ложную» — к обществу. Рефлексивность означала: в отношении социологии науки будут применяться те же объяснения, что и к науке вообще.
Из её принципов и исходит ряд методологических положений акторно-сетевой теории. Во-первых, исследование проводится в то время, когда научные факты еще не превратились в черные ящики.
Во-вторых, чтобы определить объективность или субъективность некоего утверждения или эффективность и качество некоего устройства, нужно смотреть не на их внутренние свойства, а на все те трансформации, которые происходят с ними позднее в руках других.
В-третьих, поскольку разрешение разногласий есть причина, а не следствие той или иной репрезентации Природы, мы не можем использовать это следствие — Природу — для объяснения того, как и почему было разрешено то или иное разногласие.
В-четвёртых, поскольку разрешение разногласий есть причина, а не следствие стабильности Общества, мы не можем использовать это следствие — Общество — для объяснения того, как и почему было разрешено то или иное разногласие. Мы должны рассматривать усилия, направленные на вовлечение человеческих и нечеловеческих ресурсов, симметрично.
В-пятых, мы должны быть столь же не уверены в том, из чего состоит мир технонауки, как и различные акторы, которых мы изучаем; для этого каждый раз, когда выстраивается различие между внутренним / внешним, мы должны одновременно принимать во внимание обе стороны.
В-шестых, при столкновении с обвинением акторов в иррациональности мы должны не искать её причины в нарушениях правил логики или объяснения этих нарушений в структуре общества, а анализировать угол и направление перемещений наблюдателя, и протяженность выстраиваемых в результате сетей.
В-седьмых, прежде чем приписывать человеческому разуму или методам мышления какие-то особые свойства, необходимо сначала изучить многочисленные способы, при помощи которых собираются, комбинируются, связываются воедино и отправляются обратно записи. И только если после изучения сетей что-то остается необъясненным, следует начинать говорить о когнитивных факторах.
Для акторно-сетевой теории не стоит задачи что-либо объяснять, постольку поскольку объяснениями уже занимаются акторы. Задача АСТ — описывать , поэтому для того, чтобы рассказать о её роли в методологических основаниях работы, необходимо рассказать о языке, который будет использоваться для описания и передачи информации, собранной в поле.
Итогом успешной работы учёного в рамках акторно-сетевой теории является создание «чёрного ящика» — такой сети, для взаимодействия с которой внешнему наблюдателю не обязательно знать, как функционируют составляющие её акторы.
Сам термин «сеть» указывает на то, что ресурсы сконцентрированы в нескольких местах — узлах или точках пересечения, которые соединены друг с другом связями, теми нитями, которые образуют ячейки сети. А также можно определить как характеристику тотального, распределённого в пространстве и времени взаимодействия, локализованного и опосредованного акторами. И поскольку актор — это понятие, снимающее различие между социальным и материальным порядками, то сеть, по сути, является социотехнической в силу своей гибридности .
Однако прежде, чем это произойдёт, работа учёного проходит через множество этапов. Учёный будет постоянно что-то «записывать», «переводить», и очищать. Записи — это фотографии, карты, графики, диаграммы, фильмы, акустические и электрические записи, непосредственные визуальные наблюдения, зафиксированные в лабораторном журнале, иллюстрации, трехмерные модели, спектры звуковых частот, ультразвуковые изображения, или рентгеновские лучи, упорядоченные и отобранные при помощи геометрических техник. Все эти записи производятся при помощи инструментов. Работа исследователя состоит в проведении экспериментов таким образом, чтобы можно было заставить исследуемые сущности «писать» в форме этих записей, потом в комбинировании, сравнении и интерпретации этих записей. По результатам этих последовательных переводов можно делать
27
утверждения о сущностях, которые подверглись экспериментам.
Понятие «перевода» имеет специализированное значение: это отношение, не переносящее причинно-следственную связь, а приводящее к сосуществованию двух посредников. И если какая-либо причинно-следственная связь выглядит переносимой предсказуемым и рутинным способом, то это доказывает, что другие посредники расставлены по местам, чтобы сделать это перемещение гладким и предсказуемым . Проще говоря, под переводом подразумевается представление действий актора посредством определённых понятий или интерпретация, которую «фактостроители» дают в угоду собственным интересам и интересам людей, которых они вовлекают.
Вторую практику — очищение — Латур ассоциирует с критикой, поскольку критика предполагает замену множества элементов каким-либо одним, к примеру, «капитализмом», «обществом» и т. п. Например, Луи Пастер обращался к множеству союзников — к другим ученым, гигиенистам и др., но в итоге научный прорыв был присвоен непосредственно Пастеру, хотя без всех этих союзников он бы не смог достичь таких результатов. Критика занимается очищением, устранением непосредственной работы по производству фактов и артефактов, устранением истории их создания. Практика перевода производит гибриды, практика очищения — чистые формы; она дистиллирует «то, что ей предоставляет работа по умножению гибридов» .
Будучи посвященной процессу производства научных изображений, работа не ограничивается терминологией акторно-сетевой теории. Существующий опыт изучения научного видения в работах Ч. Гудвина и Д. Вертеси открывает дополнительные грани поля и позволяет показать его в новом свете, не противореча постулатам АСТ. Научное видение — это не вопрос того, чтобы научиться видеть беспристрастно. Наоборот, ученые, занимающиеся научным наблюдением, напоминают нам, что оно влечет за собой приобретение определенного визуального навыка, который позволяет ученому видеть одни свойства объекта как важные для анализа, другие как неважные. Этот навык включает в себя изучение некоторой степени контекста: исходных предположений, которые диктуют, какие аспекты сцены актуальны и как эти аспекты связаны друг с другом. Антрополог Чарльз Гудвин называет это профессиональным видением: выученными техниками наблюдения,
специфичными для каждой профессии, посредством которых мы понимаем, что мы видим. Профессиональное видение состоит из нескольких элементов. Это — «подсвечивание» — выделение каким-либо образом конкретного феномена в сложном перцептивном поле; «кодирование» — трансформация наблюдаемого в специфическом окружении феномена в объект знания, приводящий в действие профессиональный дискурс; а также производство и выражение материальных образов. И производство, и артикуляция материальных репрезентаций.
Как уже было сказано, описываемые Ч. Гудвином практики имеют ярко выраженный телесный характер. Однако подсвечивание может происходить и через технические средства. В связи с основанием работы в акторно-сетевой теории именно второму аспекту отдаётся большее внимание через понятие «гибрид». Понятие «гибрид» было предложено Латуром для анализа ситуаций пересечения элементов природного, технологического и социального порядков, для которых характерно коллективное распределение деятельности и идентичности, т.е. таких ситуаций, когда практически невозможно атрибутировать одно конкретное действие тому или иному отдельному агенту — человеческому или нечеловеческому. При этом Латур не настаивает на существовании гибридов как некоторых чистых сущностей, а делает акцент, прежде всего, на динамичных процессах гибридизации и очищения. Если результатом первой совокупности практик выступает распределение деятельности и идентичности между humans и nonhumans, то вторая «посредством “очищения” создает две совершенно различные онтологические зоны», в одной из которых локализуется общество человеческих индивидов с его культурными ценностями, в другой — природа, материальные объекты и технологии.
Метод сбора и обработки информации
В качестве главной стратегии сбора информации было выбрано кейс-стади в форме включённого наблюдения. Наблюдение — метод сбора первичной социальной информации путем прямой и непосредственной регистрации исследователем событий и условий, в которых они могут быть зафиксированы наблюдателем.
Включенное наблюдение предполагает интеграцию исследователя в наблюдаемые события и процессы. Включенное наблюдение называют еще «участвующим», подчеркивая активную роль исследователя, который от роли наблюдателя переходит к исполнению роли полноправного участника событий.
Именно «включенность» исследователя в изучаемый процесс, принятие на себя роли участника событий дают возможность получить информацию обо всех нюансах явления или процесса, добыть такие сведения, получение которых было бы невозможно другими методами исследования, прочувствовать и понять скрытые от стороннего наблюдателя механизмы изучаемого вида деятельности, социальных отношений.
Сам процесс включённого наблюдения может различаться на скрытое и открытое по тому, как исследователь представляет себя полю. Также большую роль играет степень вовлечённости учёного в процессы, происходящие в поле — от состояния наблюдатель- участник, когда роль исследователя выходит на первый план, до полного участия, когда учёный полностью входит в уже существующую роль в сообществе. В случае с настоящей работой был выбран открытый тип включённого наблюдения с полным включением в жизнь сообщества. Открытость наблюдения выбрана отчасти из этических соображений, отчасти из- за отсутствия на первый взгляд необходимости как-то скрывать свою роль от информантов. Активное участие характеризуется в первую очередь тем, что открывает доступ к полю. В условиях отсутствия финансирования наиболее эффективным способом получить доступ — сделать себя полезным для информантов. Необходимость включаться в поле также отчасти объясняет и выбор метода включённого наблюдения. Как уже было сказано, при сборе информации нас интересовали скорее практики, имеющие яркие внешние проявления, например, риторические, нежели описание частных телесных действий, равно и идеи прагматического подхода предполагают изучение скорее высказанного, нежели невысказанного. Возможно, исходя из этого, исключённое наблюдение было бы более эффективным, однако оно не дало бы доступ в поле. Тем не менее, участвующее наблюдение принесло свои плоды. Так как мой опыт участия в раскопках довольно ограничен, во время практик очищения я допускал немало ошибок, что позволяло выявлять норму.
Наблюдаемая информация фиксировалась в полевом дневнике по мере поступления и по возможности ежедневно — вечером. Также использовались фото- и видеофиксации. Несколько раз производилась аудиозапись на диктофон. Заметки содержат подробные описательные детали, сделанные по памяти. В случае необходимости фиксировались не только наблюдаемые факты, но и переживаемые чувства, а также возникающие соображения 35
по поводу смысла происходящего
Записи велись регулярно за исключением нескольких вынужденных перерывов. Каждая запись начинается с упоминания даты (число, день недели) и времени начала записи. Методическая рекомендация разделить на три графы или записывать информацию подряд, отвечая на следующие вопросы
• «Что мне удалось сегодня увидеть?»
• «Что это может означать (что еще это может означать)?»
• «Какие эмоции у меня вызывает увиденное (и как эти чувства могут повлиять на интерпретацию)?» ,
использовалась ограничено. Третий пункт был опущен, было лишь нескольких инцидентов, когда эмоциональный фон становился причиной разрыва в записях:
«У меня были планы на 6-е, и задержка вызывает у меня фрустрацию, негативно сказывающуюся на работе. Например, вместо того, чтобы весь день наблюдать за извлечением брёвен, я вызвался дежурить, в результате проведя его в одиночестве...»
Второй пункт целенаправленно также применялся ограничено. Не так часто выпадали возможности описать происходящее «в реальном времени», поэтому было решено отложить интерпретацию на этап камеральной работы.
«Закончили снимать второй горизонт. Встал вопрос, как орг-ть зачистку.
Главным аргументом «за» и «против» сохранность участка объекта.
1 З: Здесь надо замочить
2 Ш: не надо, это разрушит объект.
3 З: Сухость разрушает объект, вода сделает его контрастнее
4 Ш: Высыхание воды разрушит объект
5 З спустилась в яму, чтобы посмотреть поближе и подсветить штуку кисточкой, и обратила внимание, что ей теперь ничего не видно вообще. Ш. продолжил критику, в ответ на что З предложила ему спуститься на её место.
В и Ш начали обсуждать южную оконечность сруба».
В соответствии с методологическим принципом «следуй за акторами» они и являются основными объектами наблюдения и фиксации. Большинству человеческих акторов были даны кодовые названия для сохранения анонимности и облегчения оперирования ими в тексте. Наиболее «субъективизированные» нечеловеческие акторы — например, имеющие собственные имена как некоторые устройства записи — упоминались либо в сокращённом варианте, либо назывались по имени.
«[Вчера] ГЦ выводился на линию сетки и, А уперев его в плечо толкал, стараясь, чтобы колесо шло ровно. При достижении границы участка, ГЦ возвращалась назад «порожняком», затем измерялась следующая линия. Т.к. проходимость ГЦ ограничена, в конце второго промежутка, если нить слишком высока, я помогал перенести ГЦ, Работа была изрядно физически утомляющей для А. На 15 линий уходило около часа.»
По возможности уделялось внимание работе информантов с их устройствами записи. Работы, слабо выраженные телесно, по возможности описывались с объяснений информантов.
«Каждый второй метр по оси Y должен идти по убывающей. В норме, ГЦ ходит змейкой, но из-за высокой травы он не может нормально возвращаться. Поэтому А. предпочёл пересчитать в экселе полученную информацию. Снимать в обратную сторону не получается, так как надо поднять датчики, что всё испортит. (Из 12:16, примерно 11:45)»
В целом, дневник выполнял множество ролей, позволяя нам проводить эпистемологическую рефлексию наблюдаемых явлений, позволяя записывать гипотезы и мысли. Помимо изначально запланированных явлений в запись попадали также и те, которые вызвали интерес уже в процессе полевой работы. Так, например, в дневнике довольно часто отражалась жизнь собак и прочих животных, участвовавших в экспедиции тем или иным образом. В большинстве случаев это не несло прямой пользы для исследования, но было сохранено для будущих работ.
«Йорге, малознакомый со свиньями и коровами, чрезвычайно бурно на них реагирует, заставляя З и В отвлекаться от своих дел, чтобы удержать его от проблем».
Терминология
Производство в данном случае понимается как процесс преобразования людьми каких- либо ресурсов — в основном, времени и труда — в продукт.
Археологический памятник — соответствует понятию «объект археологического наследия», которое интерпретируется, как частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека в прошлых эпохах (включая все связанные с такими следами археологические предметы и культурные слои), основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки. В контексте этого исследования памятник выражается физически — появляясь в процессе раскопок — и через текст как результат научной деятельности.
Археологические разведки — проведение на поверхности земли или под водой научных исследований, направленных на поиски объектов археологического наследия или собственно на объектах археологического наследия, без осуществления земляных работ либо с осуществлением локальных земляных работ с общей площадью не более 20 м2 на каждом объекте археологического наследия с исследованием культурного слоя путем заложения шурфов или без таковых, в том числе с полным или частичным изъятием археологических предметов в целях выявления объектов археологического наследия, уточнения сведений о них и (или) планирования мероприятий по обеспечению их сохранности.
Спасательные археологические полевые работы — работы по сохранению объектов археологического наследия в случае невозможности обеспечения их физической сохранности, проводимые методами научных исследований объектов археологического наследия с полным или частичным изъятием археологических предметов из раскопов в целях их сохранения и получения научных знаний.
Открытый лист — документ, выдаваемый федеральным органом охраны объектов культурного наследия на основании заключения Российской академии наук и подтверждающий право на проведение одного из видов археологических полевых работ (археологических разведок, археологических раскопок, археологических наблюдений); Оглахтинская археологическая экспедиция — группа археологов, производившая спасательные археологические раскопки на оглахтинском могильнике в августе 2020 г.
Средства — устройства записи и прочие нечеловеческие акторы, мобилизуемые участниками экспедиции.
Практики — структурированное взаимодействие человеческих акторов
Производство — процесс преобразования людьми каких-либо ресурсов — в основном, времени и труда — в продукт.
ОПИ — Отдел полевых исследований института археологии РАН; организация, выдающая открытые листы и принимающая отчёты о раскопках.
Археолог — участник экспедиции, профессионально занимающийся археологией
Изображение — воспроизведение на плоскости или в пространстве различными средствами внешнего, чувственно конкретного восприятия облика какого-либо объекта, предмета или явления действительности
Структура работы
Работа поделена на три главы, в которых описываются и анализируются различные аспекты работы археологической экспедиции. Каждая из глав, посвящена решению одной из задач, заявленных во введении.
Первая глава называется «Сети экспедиции и производство научного знания». Её задача показать «из чего состоит» археологическая экспедиция. Глава делится на два подраздела:
1. Презентации структуры экспедиции в научной литературе
2. Сети Оглахтинской экспедиции
В первом разделе анализируются уже существующие примеры описания структур археологических экспедиций и выводится общий «паззл», с которым будут сравниваться структуры Оглахтинской экспедиции.
Во втором разделе описываются сети, проявлявшиеся в исследуемом поле, и сравниваются с материалом из первого раздела. Выражение экспедиции на языке акторно-сетевой теории позволит операционализировать её структуры для последующего анализа, покажет наиболее влиятельные группы акторов в составе экспедиции.
Во второй главе «Откуда берётся археологический памятник?» рассказывается про то, что используется, чтобы получить изображение археологического памятника, и в каких практиках они применяются. Отсюда берётся двухчастное деление главы:
1. Средства производства
2. Практики производства
Третья глава «Подчинение перевода» посвящена ситуациям, в которых археологи сталкиваются с неизбежностью выхода их работы в мир «вне» лаборатории. Показывается, что существуют различные группы интересов, которые сами готовы перевести изображение памятника. В первом подразделе «Кому интересна археология?» было рассказано об этом явлении в целом, и описана роль государства и методики. Во втором подразделе — «Кейс фермера», описываются процессы взаимодействия археологов с акторной сетью, обозначенной словом Фермер. В подразделе «Кейс журналистов» речь идёт о ряде переговоров, которых археологам приходилось проводить с сетями масс медиа. Отдельно упоминаются сотрудники музея. Такое разделение позволяет сначала дать общее описание проблемы, чтобы затем противопоставить и сравнить отдельные её варианты.
В приложении А приводится расшифровка полевого дневника с сохранением орфографии и пунктуации.
В работе были исследованы практики, использованные для конструирования изображений археологами Оглахтинской археологической экспедиции в июле - августе 2020 года. Был проведён анализ структуры сети экспедиции в связи с процессом производства научного знания. Сравнивались практики подсвечивания в июльской и августовской экспедициях. Был описан процесс установления контроля над переводом памятника во внешний мир на полевом этапе археологического исследования.
По итогам анализа структуры сетей экспедиции можно сказать, что она была разделена локально и производственно. Две зоны локального разделения — раскоп и лагерь были проницаемы, скорее, в одну сторону. Рабочий персонал регулярно проводил время в лагере, в то время как хозяйственный почти никогда не посещал раскоп. По мере хода раскопок число людей становилось всё меньше в то время, как количество нечеловеческих акторов, с которыми необходимо взаимодействовать, чтобы не вскрылся чёрный ящик, оставалось по большей части стабильным. Также некоторые хозяйственные аспекты, такие, как закупки или доставка чистой воды, изначально были переданы гибридам, участвующим в раскопках.
Акторы, участвовавшие в процессе земляных работ, были разделены на несколько составляющих по участку работ и характеру деятельности. По участку — раскопы А, Б и шурфы. Из видов деятельности были выделены механический и технический. Механический включал в себя обслуживание самого производства археологического памятника в наиболее материальном смысле — извлечение и перемещение грунта и сопутствующих артефактов. Было установлено, что чем точнее деятельность, тем большей степени дисциплинированности она требует, тем менее она была проницаема для перемещений человеческого актора. В крупных экспедициях наибольшая часть людей занимается наиболее простой работой. Но в случае с Оглахтинской большая часть присутствующих на раскопе людей были высоко дисциплинированы, а потому легко были мобилизованы на точные виды деятельности. Нечеловеческие акторы мобилизовались тем проще, чем к более точной деятельности они привлекались. При этом в отличие от людей обратного пути не было. Что один раз задействовано для раскопок, скорее всего, навсегда останется инструментом для раскопок.
Техническая деятельность наименее проницаема для человеческих акторов, потому что требует либо наибольшего уровня дисциплинированности, либо специальных знаний. Это — фотография, тахеометрическая съёмка, оперирование Мухой, Гравицапой и Фионой, работа с металлоискателем. Ими занимались только четыре члены экспедиции. Виды технической деятельности могли сменяться внутри этой группы, но только внутри и обычно оставались привязаны к конкретным действующим лицам. Нечеловеки, участвовавшие в таких работах, не участвовали ни в каких иных во избежание вскрытия их чёрных ящиков.
Было показано, что деятельность Оглахтинской экспедиции неизбежно имеет немало общих черт с другими экспедициями, также рассмотренными в рамках этнографических или социологических исследований. Также следует отметить наиболее высокое влияние формальной академической структуры, выражающееся в опоре археологов на методику на каждом этапе производства научного знания.
Между практиками, применявшимися в июльской и августовской экспедициях, существует ряд сходств и различий.
Во-первых, задача первой экспедиции только обнаружить археологические объекты на заданной территории в то время, как задача второй — их «проявить». Решением задачи первой экспедиции была запись того, что ранее невозможно увидеть невооруженным взглядом, а второй — то, что, наоборот, возможно. Подходящей метафорой для этого сравнения будет различие между живописцем и скульптором.
Во-вторых, в первой экспедиции большую часть работы выполнял отдел «техников» в то время, как во второй превалировал физический труд, по большей части являвшийся посредником между объектом и археологами.
В-третьих, каждый этап работ первой экспедиции велся в одном заданном масштабе в то время, как масштаб работы второй экспедиции менялся гораздо динамичнее. Иногда по несколько раз за день оптика исследования отдаляется на высоту птичьего полёта вместе с дроном, а затем приближается к мельчайшим деталям кремации, которую зачищает археолог.
В-четвёртых, основной движущей силой магнитометрической и тахеометрической съёмки первой экспедиции была мышечная сила людей. Заранее подготовленные сетки хорошо дисциплинировали техников, превращая их на время полевого (а не камерального) этапа в двигатели для аппаратуры. Высокоточная зачистка требовала хорошо отработанного навыка.
Также имелись и сходства. Например, итогом обеих работ была правильно нарисованная карта, позволяющая стороннему наблюдателю понять, что перед ним археологический объект. Во-вторых, материальная база экспедиций не изменилась от смены её типа. Основа сети экспедиции — лаборатория — существовала до начала раскопок и будет существовать после. Она лишь на время провела мобилизацию, позволившую ей вскрыть чёрный ящик, включить его в сеть и снова закрыть уже изменённым. И с одинаковым чёрным ящиком сеть экспедиции имела дело в обоих случаях. Наконец, следует отметить, что оба этапа так или иначе пронизывала методика полевых исследований.
Были выделены две модели установления контроля над переводом во время полевых работ.
Основные модели для установления контроля за переводами — дипломатия и дисциплинирование. Модели применяются в ситуациях, когда перевод сам «приходит» к археологам. Как Фермер, так и журналисты способны самостоятельно перевести работу археологов, но результаты этих переводов могут не соответствовать целям экспедиции. Ситуации, в которых они применяются, отличаются главным образом тем, кто совершает более активное действие.
Дипломатия применялась по отношению к одному из местных зажиточных фермеров. У него были основания полагать, что земля, на которой проводятся раскопки — его. В результате так как он являлся одним из ключевых стейкхолдеров, археологам приходилось искать по возможности аккуратный способ общения с ним. По возможности скрывались акторы, способные вызвать замешательство у Фермера, например, дерево раскопанного сруба. Разговор о кадастровых картах, способный вызвать конфликт, был прекращён почти сразу. Тем не менее археологи также не скрывали своих целей пребывания, что можно отнести к переводу второго типа, чему безусловно помог уже основательно разрытый раскоп. Впоследствии Фермер оказался достаточно включён в сеть экспедиции, чтобы предоставить в распоряжение археологов собранные им в поле глиняные черепки. Перевод применялся неортодоксальным образом по отношению к фермеру. Задачей археологов в той ситуации было избежать конфликта с фермером, показать свою безвредность. Для достижения этой цели применялись описанные выше техники.
Дисциплина применялась по отношению к журналистам. Массовое медиа уже совершили перевод, сформировав группы потребителей своей продукции. Скорее всего, продукция, произведённая медиа и журналистами в частности, будет единственным источником о деятельности археологов для большей части публики. В результате для археологов было принципиально важно установить контроль над переводом, который совершают журналисты. Это достигалось за счёт комментариев на камеру, советов у кого лучше взять интервью, консультаций. Вплоть до полного переписывания статьи одного из журналистов.
Также были рассмотрены переводы, которые совершают археологи по отношению к государству. Этот крупнейший стейкхолдер стремится стандартизировать деятельность археологов, с помощью бюрократии максимально сгладить и предусмотреть возможный эффект, который археологи могут оказать на местные сообщества с помощью производства «нового и удивительного». Основные средства, с помощью которых государство навязывает свою позицию — законодательство и отчётность.
В законодательстве регламентируется статус объектов культурного и исторического наследия, порядок выдачи открытых листов археологам. В положениях о проведении археологических исследований также регламентируется множество аспектов раскопок и объясняется, как именно нужно заполнять отчёт о проделанной работе.
По итогам анализа структуры сетей экспедиции можно сказать, что она была разделена локально и производственно. Две зоны локального разделения — раскоп и лагерь были проницаемы, скорее, в одну сторону. Рабочий персонал регулярно проводил время в лагере, в то время как хозяйственный почти никогда не посещал раскоп. По мере хода раскопок число людей становилось всё меньше в то время, как количество нечеловеческих акторов, с которыми необходимо взаимодействовать, чтобы не вскрылся чёрный ящик, оставалось по большей части стабильным. Также некоторые хозяйственные аспекты, такие, как закупки или доставка чистой воды, изначально были переданы гибридам, участвующим в раскопках.
Акторы, участвовавшие в процессе земляных работ, были разделены на несколько составляющих по участку работ и характеру деятельности. По участку — раскопы А, Б и шурфы. Из видов деятельности были выделены механический и технический. Механический включал в себя обслуживание самого производства археологического памятника в наиболее материальном смысле — извлечение и перемещение грунта и сопутствующих артефактов. Было установлено, что чем точнее деятельность, тем большей степени дисциплинированности она требует, тем менее она была проницаема для перемещений человеческого актора. В крупных экспедициях наибольшая часть людей занимается наиболее простой работой. Но в случае с Оглахтинской большая часть присутствующих на раскопе людей были высоко дисциплинированы, а потому легко были мобилизованы на точные виды деятельности. Нечеловеческие акторы мобилизовались тем проще, чем к более точной деятельности они привлекались. При этом в отличие от людей обратного пути не было. Что один раз задействовано для раскопок, скорее всего, навсегда останется инструментом для раскопок.
Техническая деятельность наименее проницаема для человеческих акторов, потому что требует либо наибольшего уровня дисциплинированности, либо специальных знаний. Это — фотография, тахеометрическая съёмка, оперирование Мухой, Гравицапой и Фионой, работа с металлоискателем. Ими занимались только четыре члены экспедиции. Виды технической деятельности могли сменяться внутри этой группы, но только внутри и обычно оставались привязаны к конкретным действующим лицам. Нечеловеки, участвовавшие в таких работах, не участвовали ни в каких иных во избежание вскрытия их чёрных ящиков.
Было показано, что деятельность Оглахтинской экспедиции неизбежно имеет немало общих черт с другими экспедициями, также рассмотренными в рамках этнографических или социологических исследований. Также следует отметить наиболее высокое влияние формальной академической структуры, выражающееся в опоре археологов на методику на каждом этапе производства научного знания.
Между практиками, применявшимися в июльской и августовской экспедициях, существует ряд сходств и различий.
Во-первых, задача первой экспедиции только обнаружить археологические объекты на заданной территории в то время, как задача второй — их «проявить». Решением задачи первой экспедиции была запись того, что ранее невозможно увидеть невооруженным взглядом, а второй — то, что, наоборот, возможно. Подходящей метафорой для этого сравнения будет различие между живописцем и скульптором.
Во-вторых, в первой экспедиции большую часть работы выполнял отдел «техников» в то время, как во второй превалировал физический труд, по большей части являвшийся посредником между объектом и археологами.
В-третьих, каждый этап работ первой экспедиции велся в одном заданном масштабе в то время, как масштаб работы второй экспедиции менялся гораздо динамичнее. Иногда по несколько раз за день оптика исследования отдаляется на высоту птичьего полёта вместе с дроном, а затем приближается к мельчайшим деталям кремации, которую зачищает археолог.
В-четвёртых, основной движущей силой магнитометрической и тахеометрической съёмки первой экспедиции была мышечная сила людей. Заранее подготовленные сетки хорошо дисциплинировали техников, превращая их на время полевого (а не камерального) этапа в двигатели для аппаратуры. Высокоточная зачистка требовала хорошо отработанного навыка.
Также имелись и сходства. Например, итогом обеих работ была правильно нарисованная карта, позволяющая стороннему наблюдателю понять, что перед ним археологический объект. Во-вторых, материальная база экспедиций не изменилась от смены её типа. Основа сети экспедиции — лаборатория — существовала до начала раскопок и будет существовать после. Она лишь на время провела мобилизацию, позволившую ей вскрыть чёрный ящик, включить его в сеть и снова закрыть уже изменённым. И с одинаковым чёрным ящиком сеть экспедиции имела дело в обоих случаях. Наконец, следует отметить, что оба этапа так или иначе пронизывала методика полевых исследований.
Были выделены две модели установления контроля над переводом во время полевых работ.
Основные модели для установления контроля за переводами — дипломатия и дисциплинирование. Модели применяются в ситуациях, когда перевод сам «приходит» к археологам. Как Фермер, так и журналисты способны самостоятельно перевести работу археологов, но результаты этих переводов могут не соответствовать целям экспедиции. Ситуации, в которых они применяются, отличаются главным образом тем, кто совершает более активное действие.
Дипломатия применялась по отношению к одному из местных зажиточных фермеров. У него были основания полагать, что земля, на которой проводятся раскопки — его. В результате так как он являлся одним из ключевых стейкхолдеров, археологам приходилось искать по возможности аккуратный способ общения с ним. По возможности скрывались акторы, способные вызвать замешательство у Фермера, например, дерево раскопанного сруба. Разговор о кадастровых картах, способный вызвать конфликт, был прекращён почти сразу. Тем не менее археологи также не скрывали своих целей пребывания, что можно отнести к переводу второго типа, чему безусловно помог уже основательно разрытый раскоп. Впоследствии Фермер оказался достаточно включён в сеть экспедиции, чтобы предоставить в распоряжение археологов собранные им в поле глиняные черепки. Перевод применялся неортодоксальным образом по отношению к фермеру. Задачей археологов в той ситуации было избежать конфликта с фермером, показать свою безвредность. Для достижения этой цели применялись описанные выше техники.
Дисциплина применялась по отношению к журналистам. Массовое медиа уже совершили перевод, сформировав группы потребителей своей продукции. Скорее всего, продукция, произведённая медиа и журналистами в частности, будет единственным источником о деятельности археологов для большей части публики. В результате для археологов было принципиально важно установить контроль над переводом, который совершают журналисты. Это достигалось за счёт комментариев на камеру, советов у кого лучше взять интервью, консультаций. Вплоть до полного переписывания статьи одного из журналистов.
Также были рассмотрены переводы, которые совершают археологи по отношению к государству. Этот крупнейший стейкхолдер стремится стандартизировать деятельность археологов, с помощью бюрократии максимально сгладить и предусмотреть возможный эффект, который археологи могут оказать на местные сообщества с помощью производства «нового и удивительного». Основные средства, с помощью которых государство навязывает свою позицию — законодательство и отчётность.
В законодательстве регламентируется статус объектов культурного и исторического наследия, порядок выдачи открытых листов археологам. В положениях о проведении археологических исследований также регламентируется множество аспектов раскопок и объясняется, как именно нужно заполнять отчёт о проделанной работе.
Подобные работы
- Древняя история Красноярской лесостепи на материалах Монастырского археологического комплекса (в трудах российских исследователей)
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 5600 р. Год сдачи: 2016 - ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ТУРИЗМА НА ТЕРРИТОРИИ САЯНО-АЛТАЯ
Дипломные работы, ВКР, региональная экономика. Язык работы: Русский. Цена: 4700 р. Год сдачи: 2021 - Реставрация мундира юнкера Павловского военного училища в контексте реставрации русского военного костюма 2 половины XIX века
Дипломные работы, ВКР, культурология. Язык работы: Русский. Цена: 4265 р. Год сдачи: 2023 - Инкрустация, тауширование, аппликация на железных предметах: технология изготовления и методология реставрации
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 0 р. Год сдачи: 2019 - БЮРОКРАТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕДУРЫ И СТРУКТУРНОЕ НАСИЛИЕ:
ИССЛЕДОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭТНОЛОГИЧЕСКОЙ
ЭКСПЕРТИЗЫ В РЕСПУБЛИКЕ САХА
Магистерская диссертация, этнография, этнология и антропология. Язык работы: Русский. Цена: 5100 р. Год сдачи: 2017 - МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ЗЕРКАЛА ИЗ ПАМЯТНИКОВ АЛТАЯ:
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ И СОВРЕМЕННЫЙ ОПЫТ
СИСТЕМАТИЗАЦИИ
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 5500 р. Год сдачи: 2022 - История развития трасологической теории в отечественной науке в конце XIX - начале XXI веков
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4990 р. Год сдачи: 2020 - ИЗДЕЛИЯ ТОНКОЙ КЕРАМИКИ ИЗ КУЛЬТУРНОГО СЛОЯ Г. ТОМСКА (XVIII-НАЧ. XX ВВ.)
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4370 р. Год сдачи: 2024 - ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО СЕВЕРНЫХ КИРГИЗОВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА И СИСТЕМА ИХ РОДСТВА
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2002 - ТЕОРИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
Дипломные работы, ВКР, юриспруденция. Язык работы: Русский. Цена: 5970 р. Год сдачи: 2016