ИСТОРИОГРАФИЯ СТОЛЫПИНСКОЙ АГРАРНОЙ РЕФОРМЫ
|
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава 1. Зарубежная историография столыпинской аграрной реформы и оценка деятельности П. А. Столыпина 9
1.1 Аграрная реформа П. А. Столыпина в зарубежной историографии 9
1.2 Оценка деятельности П. А. Столыпина в зарубежной историографии 14
Глава 2. Отечественная историография аграрной реформы П. А. Столыпина 20
2.1 Дореволюционная историография 20
2.1.1 Консервативное направление 20
2.1.2 Либеральное направление 25
2.1.3 Неонародническое направление 29
2.1.4 Марксистское социал-демократическое направление 34
2.2. Советская историография столыпинской аграрной реформы 36
2.2.1. Советская историография 1920-1950-е гг 36
2.2.2. Советская историография аграрной реформы в 1960-е - 1980-е гг 42
2.3 Постсоветская историография столыпинской аграрной реформы 48
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 56
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Глава 1. Зарубежная историография столыпинской аграрной реформы и оценка деятельности П. А. Столыпина 9
1.1 Аграрная реформа П. А. Столыпина в зарубежной историографии 9
1.2 Оценка деятельности П. А. Столыпина в зарубежной историографии 14
Глава 2. Отечественная историография аграрной реформы П. А. Столыпина 20
2.1 Дореволюционная историография 20
2.1.1 Консервативное направление 20
2.1.2 Либеральное направление 25
2.1.3 Неонародническое направление 29
2.1.4 Марксистское социал-демократическое направление 34
2.2. Советская историография столыпинской аграрной реформы 36
2.2.1. Советская историография 1920-1950-е гг 36
2.2.2. Советская историография аграрной реформы в 1960-е - 1980-е гг 42
2.3 Постсоветская историография столыпинской аграрной реформы 48
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 56
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Актуальность изучения мероприятий по проведению аграрной реформы П. А. Столыпина в России и их итогов сохраняется в условиях, когда современный отечественный аграрный сектор производства демонстрирует потенциал к становлению его как экономической доминанты общего экономического развития страны. Столетие назад в нашей стране шел процесс модернизации общества, экономики и государства. Одним из компонентов этого процесса стала столыпинская аграрная реформа, которая, по замыслу реформатора, должна была решить несколько важных задач.
Во-первых, это создание слоя крепких сельских собственников, кулаков, которые в свою очередь стали бы главной политической силой в крестьянской среде и опорой монархии, как заинтересованный в ее сохранении элемент общества. Помимо этого, зажиточный слой кулаков увеличивал емкость внутреннего рынка для продукции растущей отечественной экономики, а также становился крупнейшим работодателем на селе.
Во-вторых, это смягчение посредством переселения крестьян в Сибирь остроты аграрного вопроса в европейской части России, суть которого заключалась во все более усугубляющемся малоземелье крестьян. С момента аграрной реформы 1861 г. обеспеченность крестьян земельными угодьями снизилась примерно в 2 раза (с 4,6 десятин до 2,6 десятин) при сохранении экстенсивного роста сельхозпроизводства и демографическом взрыве крестьянского населения европейской части страны. Таким образом, Сибири отводилась служебная роль в поглощении «излишков» населения страны из европейской части страны.
В-третьих, реформа способствовала укреплению присутствия России на ее восточных территориях. Самый верный способ упрочить присутствие - это увеличение населения на данных территориях. Огромные, но слабозаселенные пространства рассматривались политической верхушкой и обществом как угроза восточным рубежам страны. Агрессивная экспансия Японии в Корее вкупе с гигантским демографическим потенциалом Китая ставили в опасное положение Россию в Азиатской части. По задумке реформаторов, проблему слабой заселенности восточных территорий должны были решить массовые переселения людей из европейской части страны. Высказывалась даже мысль о том, что от успеха переселенческих мероприятий будет зависеть будущий суверенитет России над Сибирью. Сам Столыпин также подчеркивал, что переселение «есть действительная мера к укреплению границ».
Некоторые из вышеназванных задач до сих пор остаются актуальными для нашей страны.
Современные историографические обзоры российских и зарубежных исследователей свидетельствуют о наличии поляризация мнений по вопросу эффективности аграрной реформы. Суть этих противоречий коренится в разнице подхода к оценке уровня социально-экономического и политического развития предреволюционной России. На основе этого подхода можно выделить две точки зрения.
Советский традиционный подход делает упор на непоследовательности реформы, самодержавии, тормозящем процесс внедрения инноваций в политическую и социально-экономическую жизнь (Анфимов А. М., Ковальченко И. Д., Зырянов П. Н., Данилов В. П.). В конечном итоге, это не могло не привести к революции.
Другая точка зрения состоит в допущении возможности выхода из структурного кризиса путем модернизации и продолжения реформ (Тюкавкин В.Г., Щагин Э. М., Дж. Яни). Эта была единственная альтернатива революции.
Сильная сторона сторонников первого подхода - широкое использование надежных статистических источников, на которых затем строятся их выводы. Но зачастую их недостаток заключается в игнорировании дополнительных факторов (социально - психологических, политических, финансовых, временных), а также в излишнем консерватизме и сосредоточения на негативных сторонах аграрной политики.
В последние годы все более отчетливо наблюдается в отечественной историографии пересмотр оценки реформы П. А. Столыпина. Во многом эта оценка зиждется на консервативно-монархической трактовке позднеимперского периода истории России, поэтому этот подход можно назвать неоконсерватимным (Пожигайло П. А., Шелохаев В. В.).
Важную роль в пересмотре оценки деятельности П. А. Столыпина сыграл Фонд изучения наследия Столыпина во главе с историком и политиком П. А. Пожигайло, ярким представителем неоконсервативного подхода. Сторонники такого подхода считают реформу успешной, но незавершенной в силу ряда внешних причин. Изучив записи реформатора, они пришли к выводу, что П. А. Столыпин осознавал причины экономического прозябания двух крупнейших сельскохозяйственных классов, сделав ставку на многоукладное развитие более динамичных форм хозяйствования. В тоже время усиленная распродажа помещичьих имений и развитие крестьянского единоличного хозяйства стали связанными факторами одного процесса - разрушения общинного натурального хозяйства.
Слабой стороной такого подхода следует признать излишнее акцентирование внимания на замыслах и проектах реформы, а не на эффективности мер и общих результатах. Некоторая идеализация деятельности П. А. Столыпина и возможный политический заказ со стороны нынешних властей, заключающийся в поиске некой идеологической подпитки, стали «ахиллесовой пятой» позиции историков-неоконсерваторов, чем не преминули воспользоваться критики такого подхода (Зиновьев В. П., Безгин В. Б., Токарев Н. В.). Оппоненты отвергают положение о безусловной успешности реформы. Основываясь на архивных данных, статистике и проверенных временем концепций отечественных и зарубежных историков, они постарались оценить деятельность реформатора с точки зрения его реального вклада в развитие экономики и социально-политической системы страны. Так, В. П. Зиновьев считает, что вклад реформатора в развитие страны велик, но недостаточен для предотвращения революции. П. А. Столыпина нельзя сравнить с Петром I, но можно сопоставить с проигравшим М. С. Горбачевым, так же занявшимся запоздалыми реформами и так же уступившим власть своим политическим оппонентам. П. А. Столыпин наверняка верил в правильность своей реформы, но это не означает, что он выбрал действительно наиболее удачный путь реформирования .
Целью работы является анализ и обобщение исследовательской литературы по проблеме столыпинской аграрной реформы.
Задачами, решаемыми для достижения поставленной цели были: 1) отбор и анализ зарубежной историографии столыпинской аграрной реформы 2) отбор и анализ отечественной историографии столыпинской аграрной реформы; 3) выявление тенденций развития в отечественной и зарубежной историографии столыпинской аграрной реформы и подходов в оценке ее итогов; 4) определение сильных и слабых сторон данных подходов, их основы и возможности дальнейшего развития.
Объект исследования данной выпускной квалификационной работы - процесс модернизации в России в начале XX в.
Предмет исследования - зарубежная и отечественная историография столыпинской аграрной реформы.
Нижняя хронологическая граница исследования - 1900-е гг. для отечественной историографии, когда еще был жив П. А. Столыпин и уже появились первые труды, освещавшие его реформу. Для зарубежной историографии - 1920-е гг., когда появились первые значительные зарубежные труды по историографии позднеимперской России и становления русистики как научной дисциплины в Европе и США. Верхняя хронологическая граница исследования - 2010-е гг.
Источниковая база исследования зарубежной историографии представлена двумя группами: статьями из научных периодических изданий и исследовательскими работами
таких крупных авторов, как X. Сетон-Уотсон, Р. Шаркс, Г. Т. Робинсон, Д. Тредголд, Дж. Яни, Р. Пайпс, Н .Верт, Т. Шанин, О. Файджес, К. Мацузато, К. д'Анкосс.
Для российской дореволюционной историографии свойственен полемический характер работ. Серьезные расхождения обусловлены различиями в политических взглядах, методологических подходах исследователей, источниковой базе, зачастую весьма противоречивой. В основном это работы публицистов и политиков, либо историков какой- либо политической направленности.
На начальном этапе, помимо публикации важных законодательных актов, документов и выступлений самого П. А. Столыпина, появляются и первые обобщающие работы. И уже тогда реформаторская деятельность Столыпина оценивалась по-разному. В ряде публикаций аграрная реформа идеализировалась, ее экономические результаты превозносились. Для многих работ критиков реформы была характерна политическая предвзятость.
Крупнейшими исследователями того времени считаются Н. П. Огановский, А. В. Пешехонов, А. А. Кауфман. Работы последнего наполнены статистическим материалом.
Следил за ходом реформы и В. И. Ленин. На начальном этапе реформы он отмечал,
что в случае ее успешного проведения перспектива новой революции может сойти на нет. Дальнейшие шаги правительства, однако, рассеяли его опасения и в целом процессы, проходящие в деревне, стали органично вкладываться в марксистскую концепцию общественно-экономических формаций. Он констатировал обреченность самодержавия и называл безнадежными попытки Столыпина «в старые мехи влить новое вино», отождествляя крах политики реформатора с крахом монархии.
Для довоенной советской историографии столыпинской аграрной реформы характерно господство марксистского подхода, предопределившего негативный подход к деятельности реформатора. Такие исследователи, как П. Н. Ефремов, Д. А. Батуринский, П. Н. Першин расценивали реформу как реакционную, направленную на сохранение влияния помещиков в деревне.
Отход от строгих марксистских догм в сторону критического анализа отмечен в 1950-х - 1970-х гг. в работах А. П. Авреха, С. М. Дубровского, С. М. Сидельникова, В. С. Дякина, но неизменным оставался критический тон работ. По-настоящему серьезные изменения в оценке деятельности П. А. Столыпина произошли в 1980-х гг. в условиях развивающегося кризиса советской системы, когда появилось много работ публицистического и квазиисторического характера, где реформатора характеризовали уже не как «палача» или «вешателя», а как возможного спасителя России, что вызывало острую критику со стороны историков-марксистов. В трудах «нового подхода» этого переходного этапа присутствует слишком много размышлений в духе «если бы...», что не является их сильной стороной с точки зрения исторической ценности. Но в те годы наметился тренд будущих серьезных исследований, вышедших уже в 1990-е гг.
В постсоветское время, несмотря на сохранение в части работ советского подхода к критике реформ (И. Д. Ковальченко ), продолжился процесс переоценки деятельности реформатора и места реформ в социально-экономическом развитии страны. Активизировалась дискуссия по поводу целей, задач и итогов реформ. В частности, такой подход отражен в работах Л. В. Теляк, А. П. Корелина, В. П. Данилова.
Научная значимость и новизна работы состоит в освещении историографии аграрной реформы, сравнении и обобщении исследований как зарубежных, так и отечественных историков; формировании собственной научной гипотезы по теме столыпинской аграрной реформы на основе мирового опыта.
Научная гипотеза, выдвигаемая в данной работе, должна ответить на вопрос: эффективны ли были мероприятия по проведению аграрной реформы и если это не так, то что помешало удачному ее проведению?
Научные методы, используемые в данной работе: историко-системный, историко-сравнительный, метод научной гипотезы. Первый метод широко использовался при изучении становления и процесса развития отечественной и зарубежной историографии аграрной реформы. Для выявления закономерностей, схожих и различных черт в работах историков применялся историко-сравнительный метод. На основе двух упомянутых методов разработана собственная научная гипотеза.
Структура работы представляет из себя: введение, две главы, разделенные на параграфы, заключение и список используемых источников и литературы. *
Во-первых, это создание слоя крепких сельских собственников, кулаков, которые в свою очередь стали бы главной политической силой в крестьянской среде и опорой монархии, как заинтересованный в ее сохранении элемент общества. Помимо этого, зажиточный слой кулаков увеличивал емкость внутреннего рынка для продукции растущей отечественной экономики, а также становился крупнейшим работодателем на селе.
Во-вторых, это смягчение посредством переселения крестьян в Сибирь остроты аграрного вопроса в европейской части России, суть которого заключалась во все более усугубляющемся малоземелье крестьян. С момента аграрной реформы 1861 г. обеспеченность крестьян земельными угодьями снизилась примерно в 2 раза (с 4,6 десятин до 2,6 десятин) при сохранении экстенсивного роста сельхозпроизводства и демографическом взрыве крестьянского населения европейской части страны. Таким образом, Сибири отводилась служебная роль в поглощении «излишков» населения страны из европейской части страны.
В-третьих, реформа способствовала укреплению присутствия России на ее восточных территориях. Самый верный способ упрочить присутствие - это увеличение населения на данных территориях. Огромные, но слабозаселенные пространства рассматривались политической верхушкой и обществом как угроза восточным рубежам страны. Агрессивная экспансия Японии в Корее вкупе с гигантским демографическим потенциалом Китая ставили в опасное положение Россию в Азиатской части. По задумке реформаторов, проблему слабой заселенности восточных территорий должны были решить массовые переселения людей из европейской части страны. Высказывалась даже мысль о том, что от успеха переселенческих мероприятий будет зависеть будущий суверенитет России над Сибирью. Сам Столыпин также подчеркивал, что переселение «есть действительная мера к укреплению границ».
Некоторые из вышеназванных задач до сих пор остаются актуальными для нашей страны.
Современные историографические обзоры российских и зарубежных исследователей свидетельствуют о наличии поляризация мнений по вопросу эффективности аграрной реформы. Суть этих противоречий коренится в разнице подхода к оценке уровня социально-экономического и политического развития предреволюционной России. На основе этого подхода можно выделить две точки зрения.
Советский традиционный подход делает упор на непоследовательности реформы, самодержавии, тормозящем процесс внедрения инноваций в политическую и социально-экономическую жизнь (Анфимов А. М., Ковальченко И. Д., Зырянов П. Н., Данилов В. П.). В конечном итоге, это не могло не привести к революции.
Другая точка зрения состоит в допущении возможности выхода из структурного кризиса путем модернизации и продолжения реформ (Тюкавкин В.Г., Щагин Э. М., Дж. Яни). Эта была единственная альтернатива революции.
Сильная сторона сторонников первого подхода - широкое использование надежных статистических источников, на которых затем строятся их выводы. Но зачастую их недостаток заключается в игнорировании дополнительных факторов (социально - психологических, политических, финансовых, временных), а также в излишнем консерватизме и сосредоточения на негативных сторонах аграрной политики.
В последние годы все более отчетливо наблюдается в отечественной историографии пересмотр оценки реформы П. А. Столыпина. Во многом эта оценка зиждется на консервативно-монархической трактовке позднеимперского периода истории России, поэтому этот подход можно назвать неоконсерватимным (Пожигайло П. А., Шелохаев В. В.).
Важную роль в пересмотре оценки деятельности П. А. Столыпина сыграл Фонд изучения наследия Столыпина во главе с историком и политиком П. А. Пожигайло, ярким представителем неоконсервативного подхода. Сторонники такого подхода считают реформу успешной, но незавершенной в силу ряда внешних причин. Изучив записи реформатора, они пришли к выводу, что П. А. Столыпин осознавал причины экономического прозябания двух крупнейших сельскохозяйственных классов, сделав ставку на многоукладное развитие более динамичных форм хозяйствования. В тоже время усиленная распродажа помещичьих имений и развитие крестьянского единоличного хозяйства стали связанными факторами одного процесса - разрушения общинного натурального хозяйства.
Слабой стороной такого подхода следует признать излишнее акцентирование внимания на замыслах и проектах реформы, а не на эффективности мер и общих результатах. Некоторая идеализация деятельности П. А. Столыпина и возможный политический заказ со стороны нынешних властей, заключающийся в поиске некой идеологической подпитки, стали «ахиллесовой пятой» позиции историков-неоконсерваторов, чем не преминули воспользоваться критики такого подхода (Зиновьев В. П., Безгин В. Б., Токарев Н. В.). Оппоненты отвергают положение о безусловной успешности реформы. Основываясь на архивных данных, статистике и проверенных временем концепций отечественных и зарубежных историков, они постарались оценить деятельность реформатора с точки зрения его реального вклада в развитие экономики и социально-политической системы страны. Так, В. П. Зиновьев считает, что вклад реформатора в развитие страны велик, но недостаточен для предотвращения революции. П. А. Столыпина нельзя сравнить с Петром I, но можно сопоставить с проигравшим М. С. Горбачевым, так же занявшимся запоздалыми реформами и так же уступившим власть своим политическим оппонентам. П. А. Столыпин наверняка верил в правильность своей реформы, но это не означает, что он выбрал действительно наиболее удачный путь реформирования .
Целью работы является анализ и обобщение исследовательской литературы по проблеме столыпинской аграрной реформы.
Задачами, решаемыми для достижения поставленной цели были: 1) отбор и анализ зарубежной историографии столыпинской аграрной реформы 2) отбор и анализ отечественной историографии столыпинской аграрной реформы; 3) выявление тенденций развития в отечественной и зарубежной историографии столыпинской аграрной реформы и подходов в оценке ее итогов; 4) определение сильных и слабых сторон данных подходов, их основы и возможности дальнейшего развития.
Объект исследования данной выпускной квалификационной работы - процесс модернизации в России в начале XX в.
Предмет исследования - зарубежная и отечественная историография столыпинской аграрной реформы.
Нижняя хронологическая граница исследования - 1900-е гг. для отечественной историографии, когда еще был жив П. А. Столыпин и уже появились первые труды, освещавшие его реформу. Для зарубежной историографии - 1920-е гг., когда появились первые значительные зарубежные труды по историографии позднеимперской России и становления русистики как научной дисциплины в Европе и США. Верхняя хронологическая граница исследования - 2010-е гг.
Источниковая база исследования зарубежной историографии представлена двумя группами: статьями из научных периодических изданий и исследовательскими работами
таких крупных авторов, как X. Сетон-Уотсон, Р. Шаркс, Г. Т. Робинсон, Д. Тредголд, Дж. Яни, Р. Пайпс, Н .Верт, Т. Шанин, О. Файджес, К. Мацузато, К. д'Анкосс.
Для российской дореволюционной историографии свойственен полемический характер работ. Серьезные расхождения обусловлены различиями в политических взглядах, методологических подходах исследователей, источниковой базе, зачастую весьма противоречивой. В основном это работы публицистов и политиков, либо историков какой- либо политической направленности.
На начальном этапе, помимо публикации важных законодательных актов, документов и выступлений самого П. А. Столыпина, появляются и первые обобщающие работы. И уже тогда реформаторская деятельность Столыпина оценивалась по-разному. В ряде публикаций аграрная реформа идеализировалась, ее экономические результаты превозносились. Для многих работ критиков реформы была характерна политическая предвзятость.
Крупнейшими исследователями того времени считаются Н. П. Огановский, А. В. Пешехонов, А. А. Кауфман. Работы последнего наполнены статистическим материалом.
Следил за ходом реформы и В. И. Ленин. На начальном этапе реформы он отмечал,
что в случае ее успешного проведения перспектива новой революции может сойти на нет. Дальнейшие шаги правительства, однако, рассеяли его опасения и в целом процессы, проходящие в деревне, стали органично вкладываться в марксистскую концепцию общественно-экономических формаций. Он констатировал обреченность самодержавия и называл безнадежными попытки Столыпина «в старые мехи влить новое вино», отождествляя крах политики реформатора с крахом монархии.
Для довоенной советской историографии столыпинской аграрной реформы характерно господство марксистского подхода, предопределившего негативный подход к деятельности реформатора. Такие исследователи, как П. Н. Ефремов, Д. А. Батуринский, П. Н. Першин расценивали реформу как реакционную, направленную на сохранение влияния помещиков в деревне.
Отход от строгих марксистских догм в сторону критического анализа отмечен в 1950-х - 1970-х гг. в работах А. П. Авреха, С. М. Дубровского, С. М. Сидельникова, В. С. Дякина, но неизменным оставался критический тон работ. По-настоящему серьезные изменения в оценке деятельности П. А. Столыпина произошли в 1980-х гг. в условиях развивающегося кризиса советской системы, когда появилось много работ публицистического и квазиисторического характера, где реформатора характеризовали уже не как «палача» или «вешателя», а как возможного спасителя России, что вызывало острую критику со стороны историков-марксистов. В трудах «нового подхода» этого переходного этапа присутствует слишком много размышлений в духе «если бы...», что не является их сильной стороной с точки зрения исторической ценности. Но в те годы наметился тренд будущих серьезных исследований, вышедших уже в 1990-е гг.
В постсоветское время, несмотря на сохранение в части работ советского подхода к критике реформ (И. Д. Ковальченко ), продолжился процесс переоценки деятельности реформатора и места реформ в социально-экономическом развитии страны. Активизировалась дискуссия по поводу целей, задач и итогов реформ. В частности, такой подход отражен в работах Л. В. Теляк, А. П. Корелина, В. П. Данилова.
Научная значимость и новизна работы состоит в освещении историографии аграрной реформы, сравнении и обобщении исследований как зарубежных, так и отечественных историков; формировании собственной научной гипотезы по теме столыпинской аграрной реформы на основе мирового опыта.
Научная гипотеза, выдвигаемая в данной работе, должна ответить на вопрос: эффективны ли были мероприятия по проведению аграрной реформы и если это не так, то что помешало удачному ее проведению?
Научные методы, используемые в данной работе: историко-системный, историко-сравнительный, метод научной гипотезы. Первый метод широко использовался при изучении становления и процесса развития отечественной и зарубежной историографии аграрной реформы. Для выявления закономерностей, схожих и различных черт в работах историков применялся историко-сравнительный метод. На основе двух упомянутых методов разработана собственная научная гипотеза.
Структура работы представляет из себя: введение, две главы, разделенные на параграфы, заключение и список используемых источников и литературы. *
Отечественная и зарубежная историография столыпинской аграрной реформы отличается друг от друга как периодизацией, так и уровнем влияния идеологии и политической ориентации.
Можно выделить как минимум три периода развития англоязычной историографии столыпинской аграрной реформы. Первый период приходится на 1920-е - 1950-е гг. - период становления исследований. Характеризует его общий характер работ, слабый уровень аналитики и склонность к описательности. В те годы из-за недоступности исследователям тех лет архивных сведений СССР было выпущено много работ биографического и мемуарного жанра. Главный интерес историков был связан с революционными событиями 1917 года и поиск их предпосылок, с которыми была связана деятельность П. А. Столыпина. Главное внимание уделялось аграрной реформе с ограниченным привлечением статистической информации и цитирование правительственных указов и комментариями авторов. Выдающейся работой этого периода стало исследование Г. Т. Робинсона «Сельская Россия при старом режиме. История помещичье-крестьянского мира и пролог крестьянской революции 1917 г.». Подавляющее число зарубежных, преимущественно англо-американских авторов в последующие годы непременно обращалось к этой работе, ставшей классической в своем роде. Велика была роль в этом периоде русским историков- эмигрантов, оказавших серьезное влияние на характер англо-американской русистики и значительно повысивших уровень исторической науки.
Конец 1950-х - 1960-е гг. - переходный этап. Ограниченность источников и
существенное ослабление притока историков-эмигрантов требовало создания иных подходов к изучению уже известных вопросов. Начал вырисовываться и антимарксистский, идеологизированный тон в некоторых работах, что было свойственно духу той эпохи.
Примерно с 1970-х гг. в историографии аграрной реформы наблюдается рост количества исследований по каким-либо отдельным ее аспектам. Появились новые научные журналы, специализировавшиеся на СССР и Восточной Европе, расширился доступ к советским архивам. Окончательно складывается два условных крупных направления в зарубежной историографии: «оптимистов» и «пессимистов», по-разному оценивающих перспективы дореволюционной России в контексте аграрной реформы как процесса модернизации страны.
Виднейшим «оптимистом» стал Дж. Яни, который высоко оценивал шансы России на успешную модернизацию, прерванную Первой мировой войной. «Пессимисты» (В. Моссэ) 56
полагали, что Россия была обречена на революцию и без войны, так что у царизма не было шансов: глубокий структурный кризис русского государства и общества выражался в огромном количестве противоречий и конфликтов (межпартийного, дворянско - крестьянского, законодательного и др.). Постепенно зарубежная историография, некоторое время развивавшаяся обособленно от российской, стала снова сближаться с ней по некоторым вопросам и этот процесс стал даже взаимным, начиная с эпохи перестройки. В какой-то мере эта типология «оптимистов-пессимистов» по вопросу столыпинских реформ применима и к отечественной исторической науке.
В 1990-е гг. в связи с крахом коммунистической системы и увеличению сотрудничества с отечественными историками в зарубежной историографии отмечается наибольшее усиление поляризации мнений в оценке деятельности П. А. Столыпина и складывание двух главных подходов в оценке его деятельности и аграрной реформы.
Первый делает упор на непоследовательности реформы, самодержавии, тормозящем процесс внедрения инноваций в политическую и социально -экономическую жизнь. Другой допускает возможность положительного исхода аграрной модернизации «сверху».
Многие нынешние авторитетнейшие иностранные историки-русисты были известны своими работами по аграрной реформе и деятельности П. А. Столыпина еще в советское время. Преимущественно это были историки-советологи (Н. Верт, Р. Пайпс, О. Файджес, К. д’Анкосс) или историки-аграрники (Т. Шанин, К. Мацузато).
Дореволюционная российская историография слабо представлена обобщающими трудами об основных направлениях и итогах аграрной реформы, но произвела первичную обработку статистических источников. Для нее характерна политическая пристрастность авторов и весомая доля работ историко-публицистического и прокламативного характера.
Серьезную трансформацию пережила историография по теме реформы в 1920-е - 1930¬е гг., связанную с применением марксистско-ленинской методологии в ущерб исторической объективности. Проблематику и направление дальнейших исследований этого периода обозначили в своих работах П. Н. Першин, Д. А. Батуринский, Н. Карпов.
В последующие десятилетия расширяется источниковая база исследований, что не сильно повлияло на строгий критический тон авторов в оценке столыпинского аграрного реформирования. Тем не менее, в 1950-х - 1970-х гг. в работах наблюдается обстоятельная научная разработка и комплексность исследований основных направлений реформы (В. Г Тюкавкин, П. И. Лященко, С. М. Дубровский).
Возрождение в период перестройки дискуссии по вопросу деятельности П. А. Столыпина и его реформаторского курса придало новый импульс изучению и пересмотру. Появление новых подходов в исследованиях и оценке реформы соседствовало с сохранением 57
советской марксистско-ленинской традицией. Усилилось влияние и взаимовлияние зарубежной историографии, продолжающееся усиливаться до сих пор (Т. Шанин, К. Мацузато).
Тезис советской историографии о крахе аграрных мероприятий опровергается противниками такого подхода на основе привлечения большого количества источников.
Либеральная концепция историографии рассматривает реформу как способ пробуждения рыночного менталитета и становления прагматического подхода в деятельности сельских хозяйств.
На современном этапе развития историографии 2000-х - 2010-х гг. среди работ, авторы которых декларируют объективность и стремление восстановить историческую действительность, наблюдается тенденция реанимации дореволюционного консервативно-монархического подхода к изучению и трактовке аграрной реформы и деятельности П. А. Столыпина в целом. Такой неоконсервативный подход, характеризующийся некоторой идеализацией личности П. А. Столыпина, его замыслов и деятельности, критикуется многими историками, которые не отвергли опыта советской историографии (В. П. Зиновьев, В. Б. Безгин, Н. В. Токарев). В такой монархической реанимации трактовок они видят недостаток и ангажированность исходных источниковых данных, а также возможный политический спрос от нынешней власти, мыслящей себя продолжателем традиций дореволюционной России и заинтересованной в поиске неких новых идеологических основ и т.н. «духовных скреп». Авторы предлагают оценивать реформу, исходя из надежных архивных данных, статистики и проверенных временем концепций отечественных и зарубежных историков, абстрагируясь от описания замыслов идей и размышлений в сослагательном наклонении.
В последние годы в российской и зарубежной историографии сохраняется высокая степень поляризации оценок эффективности проведенных мероприятий и результатов аграрной реформы. Появляются новые исследования отдельных ее мероприятий. Новый виток отмечается в исследованиях региональных особенностей землеустройства, переселенческой политики, деятельности Крестьянского поземельного банка, крестьянского расслоения, изменения благосостояния, кадровый состав ГУЗиЗ. Это перспективное и пока еще не в полной мере изученное направление в исследовании аграрного реформирования.
Если говорить о целях реформы, которых, по замыслу реформатора, она должна была достичь, то следует признать ее частичную успешность только в переселенческой политике в Сибирь, население которой за менее чем 10 лет увеличилось как минимум на 2,5 млн. человек, не говоря уже о мощном ускорении ее экономического развития. В масштабах империи это не решало насущной проблемы крестьянского малоземелья, но укрепило наши 58
позиции в Азиатской части страны в условиях японской экспансии и колоссального китайского демографического потенциала. К сожалению, в последующие годы гражданской войны Сибирь также потеряла много людей.
Процесс формирования слоя крепких сельских собственников, кулаков, которые стали бы новой опорой монархии, как заинтересованный в ее сохранении элемент общества, был прерван революцией. Новый, еще неокрепший слой крестьян-кулаков не смог сыграть предназначенную ему роль в деле сохранения монархии. Впоследствии большевики ликвидировали кулаков как класс гораздо быстрее, чем П. А. Столыпин пытался разрушить общину. Само понятие «кулак» стало уничижительным. Таким образом, итоги реформы в масштабах всей страны оказались весьма скромными.
Во введении данной работы был поставлен вопрос: «эффективны ли были мероприятия по проведению аграрной реформы и если это не так, то что помешало удачному ее проведению?». Обобщив важные моменты некоторых идей современных отечественных и зарубежных авторов, была сформирована собственная гипотеза. Согласно ей, цели реформы и ее результаты различались в представлении центра и на местах. Официальная статистика, возможно, не соответствовала действительной ситуации и зависела от кадров, вовлеченных в мероприятия по проведению аграрной реформы. П. А. Столыпин, имея действительно хороший проект реформ и уверенный в его обоснованности, не мог реально контролировать этот процесс, и был ограничен возможностями чиновников и управленцев на местах, их уровнем квалификации, гражданской сознательности и главное, честности, из -за чего «обратная связь» между центром и территориями искажалась и предоставляла ошибочную картину событий. Эта ситуация, по мнению автора, универсальна, когда речь идет о «модернизации сверху», когда основные слои населения страны не участвуют и не всегда понимают смысл реформистских начинаний правительства.
Можно выделить как минимум три периода развития англоязычной историографии столыпинской аграрной реформы. Первый период приходится на 1920-е - 1950-е гг. - период становления исследований. Характеризует его общий характер работ, слабый уровень аналитики и склонность к описательности. В те годы из-за недоступности исследователям тех лет архивных сведений СССР было выпущено много работ биографического и мемуарного жанра. Главный интерес историков был связан с революционными событиями 1917 года и поиск их предпосылок, с которыми была связана деятельность П. А. Столыпина. Главное внимание уделялось аграрной реформе с ограниченным привлечением статистической информации и цитирование правительственных указов и комментариями авторов. Выдающейся работой этого периода стало исследование Г. Т. Робинсона «Сельская Россия при старом режиме. История помещичье-крестьянского мира и пролог крестьянской революции 1917 г.». Подавляющее число зарубежных, преимущественно англо-американских авторов в последующие годы непременно обращалось к этой работе, ставшей классической в своем роде. Велика была роль в этом периоде русским историков- эмигрантов, оказавших серьезное влияние на характер англо-американской русистики и значительно повысивших уровень исторической науки.
Конец 1950-х - 1960-е гг. - переходный этап. Ограниченность источников и
существенное ослабление притока историков-эмигрантов требовало создания иных подходов к изучению уже известных вопросов. Начал вырисовываться и антимарксистский, идеологизированный тон в некоторых работах, что было свойственно духу той эпохи.
Примерно с 1970-х гг. в историографии аграрной реформы наблюдается рост количества исследований по каким-либо отдельным ее аспектам. Появились новые научные журналы, специализировавшиеся на СССР и Восточной Европе, расширился доступ к советским архивам. Окончательно складывается два условных крупных направления в зарубежной историографии: «оптимистов» и «пессимистов», по-разному оценивающих перспективы дореволюционной России в контексте аграрной реформы как процесса модернизации страны.
Виднейшим «оптимистом» стал Дж. Яни, который высоко оценивал шансы России на успешную модернизацию, прерванную Первой мировой войной. «Пессимисты» (В. Моссэ) 56
полагали, что Россия была обречена на революцию и без войны, так что у царизма не было шансов: глубокий структурный кризис русского государства и общества выражался в огромном количестве противоречий и конфликтов (межпартийного, дворянско - крестьянского, законодательного и др.). Постепенно зарубежная историография, некоторое время развивавшаяся обособленно от российской, стала снова сближаться с ней по некоторым вопросам и этот процесс стал даже взаимным, начиная с эпохи перестройки. В какой-то мере эта типология «оптимистов-пессимистов» по вопросу столыпинских реформ применима и к отечественной исторической науке.
В 1990-е гг. в связи с крахом коммунистической системы и увеличению сотрудничества с отечественными историками в зарубежной историографии отмечается наибольшее усиление поляризации мнений в оценке деятельности П. А. Столыпина и складывание двух главных подходов в оценке его деятельности и аграрной реформы.
Первый делает упор на непоследовательности реформы, самодержавии, тормозящем процесс внедрения инноваций в политическую и социально -экономическую жизнь. Другой допускает возможность положительного исхода аграрной модернизации «сверху».
Многие нынешние авторитетнейшие иностранные историки-русисты были известны своими работами по аграрной реформе и деятельности П. А. Столыпина еще в советское время. Преимущественно это были историки-советологи (Н. Верт, Р. Пайпс, О. Файджес, К. д’Анкосс) или историки-аграрники (Т. Шанин, К. Мацузато).
Дореволюционная российская историография слабо представлена обобщающими трудами об основных направлениях и итогах аграрной реформы, но произвела первичную обработку статистических источников. Для нее характерна политическая пристрастность авторов и весомая доля работ историко-публицистического и прокламативного характера.
Серьезную трансформацию пережила историография по теме реформы в 1920-е - 1930¬е гг., связанную с применением марксистско-ленинской методологии в ущерб исторической объективности. Проблематику и направление дальнейших исследований этого периода обозначили в своих работах П. Н. Першин, Д. А. Батуринский, Н. Карпов.
В последующие десятилетия расширяется источниковая база исследований, что не сильно повлияло на строгий критический тон авторов в оценке столыпинского аграрного реформирования. Тем не менее, в 1950-х - 1970-х гг. в работах наблюдается обстоятельная научная разработка и комплексность исследований основных направлений реформы (В. Г Тюкавкин, П. И. Лященко, С. М. Дубровский).
Возрождение в период перестройки дискуссии по вопросу деятельности П. А. Столыпина и его реформаторского курса придало новый импульс изучению и пересмотру. Появление новых подходов в исследованиях и оценке реформы соседствовало с сохранением 57
советской марксистско-ленинской традицией. Усилилось влияние и взаимовлияние зарубежной историографии, продолжающееся усиливаться до сих пор (Т. Шанин, К. Мацузато).
Тезис советской историографии о крахе аграрных мероприятий опровергается противниками такого подхода на основе привлечения большого количества источников.
Либеральная концепция историографии рассматривает реформу как способ пробуждения рыночного менталитета и становления прагматического подхода в деятельности сельских хозяйств.
На современном этапе развития историографии 2000-х - 2010-х гг. среди работ, авторы которых декларируют объективность и стремление восстановить историческую действительность, наблюдается тенденция реанимации дореволюционного консервативно-монархического подхода к изучению и трактовке аграрной реформы и деятельности П. А. Столыпина в целом. Такой неоконсервативный подход, характеризующийся некоторой идеализацией личности П. А. Столыпина, его замыслов и деятельности, критикуется многими историками, которые не отвергли опыта советской историографии (В. П. Зиновьев, В. Б. Безгин, Н. В. Токарев). В такой монархической реанимации трактовок они видят недостаток и ангажированность исходных источниковых данных, а также возможный политический спрос от нынешней власти, мыслящей себя продолжателем традиций дореволюционной России и заинтересованной в поиске неких новых идеологических основ и т.н. «духовных скреп». Авторы предлагают оценивать реформу, исходя из надежных архивных данных, статистики и проверенных временем концепций отечественных и зарубежных историков, абстрагируясь от описания замыслов идей и размышлений в сослагательном наклонении.
В последние годы в российской и зарубежной историографии сохраняется высокая степень поляризации оценок эффективности проведенных мероприятий и результатов аграрной реформы. Появляются новые исследования отдельных ее мероприятий. Новый виток отмечается в исследованиях региональных особенностей землеустройства, переселенческой политики, деятельности Крестьянского поземельного банка, крестьянского расслоения, изменения благосостояния, кадровый состав ГУЗиЗ. Это перспективное и пока еще не в полной мере изученное направление в исследовании аграрного реформирования.
Если говорить о целях реформы, которых, по замыслу реформатора, она должна была достичь, то следует признать ее частичную успешность только в переселенческой политике в Сибирь, население которой за менее чем 10 лет увеличилось как минимум на 2,5 млн. человек, не говоря уже о мощном ускорении ее экономического развития. В масштабах империи это не решало насущной проблемы крестьянского малоземелья, но укрепило наши 58
позиции в Азиатской части страны в условиях японской экспансии и колоссального китайского демографического потенциала. К сожалению, в последующие годы гражданской войны Сибирь также потеряла много людей.
Процесс формирования слоя крепких сельских собственников, кулаков, которые стали бы новой опорой монархии, как заинтересованный в ее сохранении элемент общества, был прерван революцией. Новый, еще неокрепший слой крестьян-кулаков не смог сыграть предназначенную ему роль в деле сохранения монархии. Впоследствии большевики ликвидировали кулаков как класс гораздо быстрее, чем П. А. Столыпин пытался разрушить общину. Само понятие «кулак» стало уничижительным. Таким образом, итоги реформы в масштабах всей страны оказались весьма скромными.
Во введении данной работы был поставлен вопрос: «эффективны ли были мероприятия по проведению аграрной реформы и если это не так, то что помешало удачному ее проведению?». Обобщив важные моменты некоторых идей современных отечественных и зарубежных авторов, была сформирована собственная гипотеза. Согласно ей, цели реформы и ее результаты различались в представлении центра и на местах. Официальная статистика, возможно, не соответствовала действительной ситуации и зависела от кадров, вовлеченных в мероприятия по проведению аграрной реформы. П. А. Столыпин, имея действительно хороший проект реформ и уверенный в его обоснованности, не мог реально контролировать этот процесс, и был ограничен возможностями чиновников и управленцев на местах, их уровнем квалификации, гражданской сознательности и главное, честности, из -за чего «обратная связь» между центром и территориями искажалась и предоставляла ошибочную картину событий. Эта ситуация, по мнению автора, универсальна, когда речь идет о «модернизации сверху», когда основные слои населения страны не участвуют и не всегда понимают смысл реформистских начинаний правительства.
Подобные работы
- Реализация столыпинской аграрной реформы в Астраханской губернии (1906-1914 гг.)
Бакалаврская работа, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4270 р. Год сдачи: 2020 - Реализация столыпинской аграрной реформы в Астраханской губернии (1906-1914 гг.)
Бакалаврская работа, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4300 р. Год сдачи: 2020 - СТОЛЫПИНСКАЯ АГРАРНАЯ РЕФОРМА В ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ
ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В НАЧАЛЕ XX В.
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4930 р. Год сдачи: 2018 - Влияние Столыпинской аграрной реформы в Енисейской губернии (История России с древнейших времён до XX века, Санкт-Петербургский государственный университет)
Курсовые работы, история . Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2022 - АГРАРНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ П.А. СТОЛЫПИНА В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 6300 р. Год сдачи: 2018 - ОПЫТ МОДЕРНИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА В КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ (НАЧАЛО XX ВЕКА)
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 6300 р. Год сдачи: 2018 - Реформы П.А.Столыпина в современной историографии (Кемеровский Государственный Университет)
Курсовые работы, история . Язык работы: Русский. Цена: 600 р. Год сдачи: 2021 - Современная историография о реформах и личности П.А. Столыпина
Рефераты, история . Язык работы: Русский. Цена: 470 р. Год сдачи: 2004 - Внутренняя колонизация Сибири в Российской империи (на примере реформ А.П.Столыпина (1906-1914 гг.)
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2017