ОБРАЗ СОБЫТИЙ 1917-1920 ГГ. В ВОСПОМИНАНИЯХ УЧАСТНИКОВ И ОЧЕВИДЦЕВ КАК ЭЛЕМЕНТ СОВЕТСКОЙ ПОЛИТИКИ ПАМЯТИ
|
АННОТАЦИЯ 3
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1 Советская политика памяти: общее и частное 14
1.1 Истпарт в советской политике памяти 14
1.2. Советская политика памяти на примере Томской губернии 22
ГЛАВА 2 Содержание воспоминаний о Революции 1917 г. и Гражданской войне: образы и идеи 33
2.1. Образы прошлого и образы врагов в текстах воспоминаний 33
2.2 Позитивные образы в содержании воспоминаний 50
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 71
ПРИЛОЖЕНИЕ А 80
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 81
ПРИЛОЖЕНИЕ В 82
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1 Советская политика памяти: общее и частное 14
1.1 Истпарт в советской политике памяти 14
1.2. Советская политика памяти на примере Томской губернии 22
ГЛАВА 2 Содержание воспоминаний о Революции 1917 г. и Гражданской войне: образы и идеи 33
2.1. Образы прошлого и образы врагов в текстах воспоминаний 33
2.2 Позитивные образы в содержании воспоминаний 50
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 71
ПРИЛОЖЕНИЕ А 80
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 81
ПРИЛОЖЕНИЕ В 82
Актуальность исследования. Даже спустя сто лет Революционные события 1917 года и последовавшая за ними Гражданская война, кардинальным образом изменившие ход российской и мировой истории, неоднозначно воспринимаются в современном обществе. В пример можно провести исследования таких исследовательских организаций в России, как ВЦИОМ и Левада-Центр. По опросу ВЦИОМ от 26 июня 2018 г., касающегося отношения граждан России к событиям Гражданской войны было выявлено: «Мнения наших сограждан по поводу виновных в начале Гражданской войны в России разделились: 35% полагают, что главной причиной войны стало иностранное
вмешательство, еще 34% винят политику большевиков (41% среди людей в возрасте от 18 до 32 лет)» . Опрос, проведенный Левада-Центр в годовщину Октябрьской революции также выявил отсутствие единства мнений касаемо роли данного явления. На вопрос: «Как вы думаете, Октябрьская революция сыграла положительную или отрицательную роль в истории России?» 48% опрошенных считают, как, в основном положительную, а 31% как в основном, отрицательную, 21 % от общего числа затрудняется ответить. Большинство образов, представлений и мифов, которые присутствуют и транслируются в обществе по поводу событий революции и гражданской войны были сформированы на протяжении ХХ века. Они представлены и зафиксированы в многочисленных коммеморациях и местах памяти. Поэтому для того, чтобы понять, каким образом они функционируют, на чем основываются и почему сохраняют свою актуальность, следует определить, как они были созданы, кем и зачем.
Образы Революции 1917 г. и Гражданской войны в России создавались рамках советской политики памяти, поэтому ее изучение позволяет непосредственно рассмотреть особенности функционирования советской идеологии, а также выявить роль образов прошлого при реконструкции ее содержания и понять как эти образы воздействовали на людей того времени.
Кроме того, изучение данной проблематики на региональном уровне не только позволяет ввести в научный оборот ряд неопубликованных ранее источников личного происхождения и делопроизводственных материалов периода 1920-30-х гг., но и выявить особенности реализации советской политики памяти на региональном уровне.
Степень изученности темы. Обзор исследований, связанных с проблемой, над решением которой мы работаем, можно разделить на несколько частей. Во-первых, мы рассмотрим труды иностранных авторов, которые посвящены исторической политике в мировом пространстве. Во-вторых, обратимся к исследованиям российских авторов, в которых рассматривается политика памяти, и освещен советский опыт ее осуществления, а также тенденции, характерные для современной России. Также, мы затронем работы авторов, в которых освещаются различные аспекты использования образов прошлого на локальном уровне, в особенности на Урале и в Сибири, в частности, на территории современной Новосибирской, Омской и Томской области.
За рубежом существует большое количество текстов, созданных в рамках memory studies. Стоит отметить, что идея, о том, что коллективная память формируется с помощью манипуляции мифами и символами впервые была сформулирована французским социологом Морисом Хальбваксом в 1925 г. Он стал рассматривать память в социально-культурном аспекте . Исследователь отходит от концепции памяти, как только индивидуальной характеристики человека, а рассматривает память с точки зрения хранения информации на уровне групп .
Важный прорыв в исследовании мест памяти был сделан французским историком Пьером Нора. Теория «Мест Памяти», разработанная П. Нора основывалась на тезисе о том, что носителями памяти являются социальные группы. Однако, стоит заметить, что П. Нора пытался рассмотреть коллективную память и историю, что противоречит М. Хальбвасу. Поэтому П. Нора ввел понятие места памяти, которое характеризуется «крайняя форма, в которой существует коммеморативное сознание в истории, игнорирующей его, но нуждающейся в нем» .
Важным достижением в науке изучения памяти можно считать работы Яна и Алейды Ассман. В рамках своих исследований Ян Ассманн производил анализ культурной памяти. Он выделил основную функцию памяти - формирование идентичности как на индивидуальном, так и на коллективном уровне, причем происходящее во времени. Также, в своем научном труде указал причину популярности памяти и воспоминания, а именно, когда живое воспоминание свидетеля оказывается под угрозой исчезновения, общество сталкивается с потребностью выработать «культурные формы памяти о прошлом» .
В фундаментальном научном труде немецкого историка Алейды Ассман «обосновываются подходы и термины для изучения социальном памяти . А. Ассман разграничивает понятие национальной, социальной и культурной памяти, выделяя ключевые особенности каждой. Социальную память она сводит к коммуникативной, тем самым кратковременной - семейной, поколенческой. А коллективную память мыслит, как культурную, т. е. увековеченную в артефактах - национальную и политическую.
Работа немецкого социолога и специалиста по исторической памяти Харальда Вельцера была полезна в нашем исследовании тем, что автор указывал на особенности автобиографической памяти, которая представляет собой функциональную систему, задача которой - помогать человеку справиться с жизнью в настоящем». В своей работе он предположил, что человек может неосознанно исказить свое воспоминания используя другой источник. Таким образом, он приходит к выводу, что отличительной чертой прошлого от истории является интерпретируемость этого самого прошлого .
Российских исследователей привлекают вопросы, связанные с политикой памяти. В основном отечественные историки рассматривают политику памяти в контексте современных событий, а именно каким образом происходит изменение общества, какие образы прошлого периода актуальны на данный момент, как изменяется политическая повестка и какие механизмы использую политические акторы для создания нового нарратива. В своей работе мы опираемся на исследования О.Ю. Малиновой. В монографии написанной данным исследователем, автор показывает, как по-разному могут актуализироваться исторические символы Октябрьской революции и Великой Отечественной войны. О.Ю. Малинова исследует каким образом в разные исторические периоды происходит обращение к прошлому, и оно используется для нынешнего политического нарратива . Еще одним направлением ее исследований является изучение коммеморации столетия революции(й) 1917 г. в России в контексте постсоветской политики памяти. Автор производит сравнительный анализ исторических нарративов, которые были использованы представителями политической элиты и приходит к выводу, что о непримиримость позиций главных мнемонических акторов по поводу Революции 1917 г . Также, мы бы хотели отметить ее работы, посвященные анализу политической науки, где автор объясняет различные термины, делает обзор исследований других деятелей науки, работающих в данном направлении, а также рассматривает в каких областях мировой и российской действительности применяются данные понятия .
Еще одним автором, которого было бы необходимо упомянуть является А.И. Миллер, направления деятельности исследований которого схожи с работами О.Ю. Малиновой. Большинство работ по политике памяти у них написаны в соавторстве. В своих трудах он обращается к проблематике конструирования политики памяти современного российского государства . Он рассматривает развитие политики памяти в постсоветской России, характеризует ее состояние на данный момент. Интересно то, что он анализирует таких акторов, как политическая элита и экспертные сообщества . Также, новое направление его исследования региональный аспект политики памяти в России. Важно то, что автор рассматривает, как можно осуществлять процесс исследования на региональном уровне, какие особенности стоит учесть, при работе с локальным материалом .
Среди авторов, которые проводят исследования на локальные темы, хотелось бы выделить такого исследователя, как Е.И. Красильникова. Она занимается изучением проблемы репрезентации коллективной памяти о прошлом в экспозициях музеев на Западносибирских материалах . В рамках работ, автор рассматривает, каким образом создавались экспозиции на базе музеев, а также, какое влияние они оказывали на представления жителей изучаемого региона. Она приходит к выводу, что необходимо создавать новые экспозиции, т. к. большинство были созданы под влиянием политики памяти советского государства. Также, в других работах Е.И. Красильникова рассматривает роль торжеств и их коммеморативные особенности. Отличительными особенностями работ, является то, что автор знакомит нас с определением «коммеморация», характеризует особенности торжеств, что дает нам более цельное понимание конструирования образов на примере сибирского региона .
Стоит выделить публикации О.С. Поршневой посвященные исследованию мемуарных записей жителей Урала в период Гражданской войны и Революции. В своих работах она характеризует различные образы Гражданской войны , а также выделяет один из основных образов - образ «насилия» . Для нас важным является то, что мы можем посмотреть, каким образом происходило создание конкретного образа на территории определенного региона. Поскольку образ «насилия» был выявлен и является одним из ключевых в нашем исследовании.
Также, в нашем исследовании мы занимались изучением одного из важных акторов советской политики памяти, а именно Истпарта. Поэтому, важно выделить работы таких авторов, как В.С. Клопихина , А.Р. Казанчи , А.И. Шумилов , Г.И. Кан , М.Ю. Дашинимаева . Данный пласт исследований представляет характеристику и описание деятельности Истпарта, его структуру, направления деятельности и проблемы. Данные исследования важны, поскольку здесь описана роль Истпарта, как организации и главного актора, который участвовал в построении советской политики памяти. На основании данных исследований очевидно, что советская политика памяти строилась по одному принципу, независимо от физического места расположения данной организации, так в исследованиях авторов Истпарты имели идентичные черты, но это не отменяло их особенностей в рамках территорий.
Таким образом, можно сказать, что на сегодняшний момент имеется достаточно обширная историография, которая посвящена исторической памяти в целом, как в мировом контексте, так и на локальном уровне. Множество работ, представленных выше, помогли нам при исследовании. Однако, стоит отметить, что практически отсутствуют работы, касающиеся образов Революции и Гражданской войны как элементов советской политики памяти на примере мемуарных записей жителей Томской губернии. Малоизученной остается проблема влияния деятельности томского Истпарта на представления очевидцев и участников изучаемых событий.
Объект исследования - советская политика памяти 1920 - 1930-х годов, в рамках которой формировались образы революционных событий 1917 г. и Гражданской войны.
Предмет исследования - тексты воспоминаний участников и очевидцев, созданные в Западной Сибири в 1920-30-е гг.
Цель исследования - реконструировать образы Революции 1917 г. и Гражданской войны в Сибири в воспоминаниях участников и очевидцев.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1) Выявить ключевые направления и методы советской политики памяти 1920-30 годов на примере Западной Сибири.
2) Рассмотреть практику записи воспоминаний о революции и гражданской войне в контексте советской политики памяти 1920-30-х гг.
3) Реконструировать и проанализировать ключевые образы в содержании воспоминаний о революции и гражданской войне, и определить их влияние на процесс конструирования идентичности советского человека 1920-30-х гг.
Территориальные рамки. Исследование охватывает территорию Томской губернии до 25 мая 1925 года, когда указом Всероссийского центрального исполнительного комитета данная территория была упразднена. В 1920-30-е гг. территория, которую занимала Томская губерния до 1925 г. входила в ряд административных образований, границы которых неоднократно менялись. В 1925 году - Президиум ВЦИК принял постановление об образовании Сибирского края с центром в г. Новосибирске куда входила Томская губерния с переходом от губернского деления на окружное и районное. Томский округ стал частью Западно-Сибирского края с 30 июля 1930 г. по 1937 г. С 1937 г. Томский округ находился в составе Новосибирской области.
Хронологические рамки - исследования охватывают период с 1917 г. по 1939 г. Начальная датировка обусловлена началом революционных событий в Томской губернии. Исследование завершается ликвидацией истпартов как самостоятельных организаций, которая произошла в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 2 декабря 1939 г.
Методологическая основа исследования. При проведении исследования активно использовался историко-системный метод, который был необходим для создания цельной, комплексной картины образования и функционирования истпартов на достаточно противоречивом временном историческом отрезке. Сравнительно-исторический метод исследования позволил сопоставить различные локальные формы и временные периоды в истории создания и функционирования истпартов. Также сравнительный метод применялся для определения сходства и различия образов, выявленных в содержании источников личного происхождения.
В работе соблюдался принцип историзма, в рамках которого были рассмотрены события и явления в контексте эпохи. Также, был использовал нарративный (описательный) метод в проведении исторической реконструкции ключевых направлений деятельности истпартов.
В исследовании используется такой термин как «политика памяти». Стоит отметить, что существует множество трактовок данного термина. Если обратиться к исследованиям польского социолога Л. Нияковского, то он считает, допустимо использование понятия «политика памяти» вместо «исторической политики». По его мнению, «политика памяти» - это «любые намеренные и формально легитимные действия политиков и чиновников, которые направлены на укрепление, удаление или преодоление отдельных фрагментов общественной памяти». В исследования А.И. Миллера, утверждается, что «политика памяти» - это понятие «для обозначения всей сферы публичных стратегий в отношении прошлого, то есть концептуализации, практик коммеморации и преподавания истории» . Исследователь О.Ю. Малинова трактует термин «политика памяти», как: «деятельность государства и других акторов, направленную на утверждение тех или иных представлений о коллективном прошлом и формирование поддерживающих их культурной инфраструктуры, образовательной политики, а в некоторых случаях - еще и законодательного регулирования». При этом, автор отмечает, что историческая политика является частью политики памяти . В данном исследовании мы используем концепцию О.Ю. Малиновой для того, чтобы объяснить механизм работы советской политики памяти. В работах Е.И. Красильниковой фигурирует такой тезис, что коммеморации использовались Советским государством для определенных репрезентаций коллективной памяти и выражения политической солидарности . Поэтому, в данном исследовании мы трактуем советскую политику памяти как, деятельность Советского государства, а также участников и очевидцев событий, направленная на утверждение определенных репрезентаций коллективной памяти и выражения политической солидарности.
Помимо данного термина, в исследовании мы изучили и опирались на такое понятие как «коммеморация». Е.И. Красильникова, характеризует коммеморацию как сознательный акт передачи мировоззренчески значимой информации о прошлом путем увековечения определенных лиц и событий. Обратимся к работе исследовательницы
З.А. Исрапиловой, где рассматривается, каким образом коммеморативные практики влияют на развитие исторической памяти. В своей работе она опирается на два утверждения, а именно: в самом широком смысле - это все, что связывает человека с прошлым: различные артефакты, идеи, тексты. В узком смысле - это увековечение памяти о событиях: мемориалы, монументы, памятники, организация музеев, определение знаменательных дат, праздники, похороны, массовые мероприятия и т.д. - то, что мы называем мемориальной деятельностью . По мнению О.Ю. Малиновой коммеморация - это всегда процесс отбора того, что подлежит «вспоминанию» и «забвению» . Следует отметить, что данные утверждения исследователей имеют сходные понятия. В своей работе мы будем ссылаться на мнение каждого из историков, но основным считаем определение Е. И. Красильниковой.
Также в нашем исследовании использовались такие термины как, «память» и «коллективная память». В рамках memory studies есть множество определений термина «память». Поэтому, нет единения мнений по поводу ключевого определения последнего термина, поскольку коллективная память описывается через противопоставления памяти индивидуальной, следовательно, ученые выносят суждения лишь о том, чем такая память не является . В данном исследовании автор рассматривает коллективную на основании работ О.Ю. Малиновой, и считаем, что «коллективная память» - это «социально разделяемое культурное знание о прошлом, которое опирается на разные источники и отличается принципиальной неполнотой и избирательностью» .
«Образ» - является одним из важных терминов, который мы используем в своем исследовании и объясняем процессы, которые происходили в изучаемым период времени в обществе. Стоит отметить, что историческая наука до сих пор не выработала своего четкого определения понятия «образ». В нашем исследовании мы используем определение исторического образа, данное в труде С.И. Посохова, который трактует его так: «Исторический образ - это, в сущности, историческая память, образ, который возник у современников, непосредственных действующих лиц исторического прошлого и трансформировался в сознании следующих поколений (он может быть представлен в любой форме исторических сведений)» .
Источниковая база исследования сформирована на основе круга опубликованных и неопубликованных материалов. Все источники, использованные в работе, систематизированы в соответствии с видовой классификацией:
1. Делопроизводственные документы - текущее делопроизводство, касавшееся деятельности Истпартов. На основании данных источников, мы могли изучить строение Томского Истпарта, основные направления деятельности, ключевых личностей, достижения и провалы, а также оценить в целом, насколько локальная организация была сопоставима по своему функционалу с центральными органами Истпарта. Неопубликованные источники, относящиеся к территории Томского губернни хранятся в Ф. 4204, оп. 2, 4 Центра документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО). Важную роль в организации поиска информации о деятельности истпартов сыграли путеводители и краткие справочники по фондам центральных и региональных архивов.
2. Источники личного происхождения. Данный вид документов составляет основной пласт источников, на основании которого было осуществлено наше исследование. Через мемуарные записи мы можем проследить влияние политики памяти советского государства на различные слои общества. Основная часть документов хранится в архиве ЦДНИ ТО, Ф. 4204, оп. 1 - 4.
В рамках исследования источники личного происхождения были разделены на следующие категории:
• Воспоминания, которые были записаны третьим лицом со слов автора и имеют его подпись.
• Воспоминания, которые были записаны самим автором от руки.
• Воспоминания, которые были напечатаны на машинке третьим лицом и подписаны автором данного воспоминания.
Всего в исследовании проанализировано 21 опубликованный источник личного происхождения и 27 неопубликованных.
Источник Количество Формат представления
Неопубликованный 27 Машинопись - 18
Вручную - 9
Опубликованные 21 Статьи в газетах - 10
Статьи в журналах - 11
3. Материалы периодической печати, которые включают в себя партийную и советскую печать: газеты и журналы. Данные источники были также задействованы в нашем исследовании, поскольку содержат на своих страницах опубликованные тексты воспоминаний, а также другие публикации, нацеленные на формирование образов прошлого.
В литературном журнале «Сибирские огни» публиковались работы, авторы которых художественно воспроизводили эпоху социальной революции и ее своеобразное отражение в Сибири.
На страницах журнала об истории освободительного движения в России «Былое» были опубликованы воспоминания многих народников и народовольцев. Участники народного движения в России рассказывали о своей деятельности, об известных народовольцах, о своем отношении к власти, при этом отмечая свое понимание произошедшего.
Историко-революционный журнал «Каторга и ссылка» освещал историю революционного движения в России: тюрьма, каторга, ссылка и эмиграция; некрологи; библиографии. В журнале было опубликовано большое количество материалов по истории народничества.
Краеведческий альманах «Сибирская старина» публиковал взгляд современников на историю Томской области, а также объектом внимания была история всей Сибири. Название журнала «Томские железнодорожники на путях к Советам: воспоминания и очерки из истории союза железнодорожников на Томской ж. д. c 1905 по 1927 год.» говорит об его основной цели, а именно - освещение истории союза железнодорожников на Томской ж. д. с 1905 по 1927 год на основе воспоминаний и очерков очевидцев событий.
4. Фото, кинохроника, плакаты, рисунки. В нашем исследовании упор на данные источники не был совершен, однако они служат пример визуализации прошлого, так как через них мы можем исследовать портреты героев, облик городов, улиц и достопримечательностей Сибири.
Структура работы
1 глава. Советская политика памяти: общее и частное
1.1 Истпарт в советской политике памяти
1.2 Советская политики памяти на примере Томской губернии
2 глава. Содержание воспоминаний о Революции 1917 г. и Гражданской войне: образы и идеи
2.1. Образы прошлого и образы врагов в текстах воспоминаний
2.2. Позитивные образы в содержании воспоминаний
вмешательство, еще 34% винят политику большевиков (41% среди людей в возрасте от 18 до 32 лет)» . Опрос, проведенный Левада-Центр в годовщину Октябрьской революции также выявил отсутствие единства мнений касаемо роли данного явления. На вопрос: «Как вы думаете, Октябрьская революция сыграла положительную или отрицательную роль в истории России?» 48% опрошенных считают, как, в основном положительную, а 31% как в основном, отрицательную, 21 % от общего числа затрудняется ответить. Большинство образов, представлений и мифов, которые присутствуют и транслируются в обществе по поводу событий революции и гражданской войны были сформированы на протяжении ХХ века. Они представлены и зафиксированы в многочисленных коммеморациях и местах памяти. Поэтому для того, чтобы понять, каким образом они функционируют, на чем основываются и почему сохраняют свою актуальность, следует определить, как они были созданы, кем и зачем.
Образы Революции 1917 г. и Гражданской войны в России создавались рамках советской политики памяти, поэтому ее изучение позволяет непосредственно рассмотреть особенности функционирования советской идеологии, а также выявить роль образов прошлого при реконструкции ее содержания и понять как эти образы воздействовали на людей того времени.
Кроме того, изучение данной проблематики на региональном уровне не только позволяет ввести в научный оборот ряд неопубликованных ранее источников личного происхождения и делопроизводственных материалов периода 1920-30-х гг., но и выявить особенности реализации советской политики памяти на региональном уровне.
Степень изученности темы. Обзор исследований, связанных с проблемой, над решением которой мы работаем, можно разделить на несколько частей. Во-первых, мы рассмотрим труды иностранных авторов, которые посвящены исторической политике в мировом пространстве. Во-вторых, обратимся к исследованиям российских авторов, в которых рассматривается политика памяти, и освещен советский опыт ее осуществления, а также тенденции, характерные для современной России. Также, мы затронем работы авторов, в которых освещаются различные аспекты использования образов прошлого на локальном уровне, в особенности на Урале и в Сибири, в частности, на территории современной Новосибирской, Омской и Томской области.
За рубежом существует большое количество текстов, созданных в рамках memory studies. Стоит отметить, что идея, о том, что коллективная память формируется с помощью манипуляции мифами и символами впервые была сформулирована французским социологом Морисом Хальбваксом в 1925 г. Он стал рассматривать память в социально-культурном аспекте . Исследователь отходит от концепции памяти, как только индивидуальной характеристики человека, а рассматривает память с точки зрения хранения информации на уровне групп .
Важный прорыв в исследовании мест памяти был сделан французским историком Пьером Нора. Теория «Мест Памяти», разработанная П. Нора основывалась на тезисе о том, что носителями памяти являются социальные группы. Однако, стоит заметить, что П. Нора пытался рассмотреть коллективную память и историю, что противоречит М. Хальбвасу. Поэтому П. Нора ввел понятие места памяти, которое характеризуется «крайняя форма, в которой существует коммеморативное сознание в истории, игнорирующей его, но нуждающейся в нем» .
Важным достижением в науке изучения памяти можно считать работы Яна и Алейды Ассман. В рамках своих исследований Ян Ассманн производил анализ культурной памяти. Он выделил основную функцию памяти - формирование идентичности как на индивидуальном, так и на коллективном уровне, причем происходящее во времени. Также, в своем научном труде указал причину популярности памяти и воспоминания, а именно, когда живое воспоминание свидетеля оказывается под угрозой исчезновения, общество сталкивается с потребностью выработать «культурные формы памяти о прошлом» .
В фундаментальном научном труде немецкого историка Алейды Ассман «обосновываются подходы и термины для изучения социальном памяти . А. Ассман разграничивает понятие национальной, социальной и культурной памяти, выделяя ключевые особенности каждой. Социальную память она сводит к коммуникативной, тем самым кратковременной - семейной, поколенческой. А коллективную память мыслит, как культурную, т. е. увековеченную в артефактах - национальную и политическую.
Работа немецкого социолога и специалиста по исторической памяти Харальда Вельцера была полезна в нашем исследовании тем, что автор указывал на особенности автобиографической памяти, которая представляет собой функциональную систему, задача которой - помогать человеку справиться с жизнью в настоящем». В своей работе он предположил, что человек может неосознанно исказить свое воспоминания используя другой источник. Таким образом, он приходит к выводу, что отличительной чертой прошлого от истории является интерпретируемость этого самого прошлого .
Российских исследователей привлекают вопросы, связанные с политикой памяти. В основном отечественные историки рассматривают политику памяти в контексте современных событий, а именно каким образом происходит изменение общества, какие образы прошлого периода актуальны на данный момент, как изменяется политическая повестка и какие механизмы использую политические акторы для создания нового нарратива. В своей работе мы опираемся на исследования О.Ю. Малиновой. В монографии написанной данным исследователем, автор показывает, как по-разному могут актуализироваться исторические символы Октябрьской революции и Великой Отечественной войны. О.Ю. Малинова исследует каким образом в разные исторические периоды происходит обращение к прошлому, и оно используется для нынешнего политического нарратива . Еще одним направлением ее исследований является изучение коммеморации столетия революции(й) 1917 г. в России в контексте постсоветской политики памяти. Автор производит сравнительный анализ исторических нарративов, которые были использованы представителями политической элиты и приходит к выводу, что о непримиримость позиций главных мнемонических акторов по поводу Революции 1917 г . Также, мы бы хотели отметить ее работы, посвященные анализу политической науки, где автор объясняет различные термины, делает обзор исследований других деятелей науки, работающих в данном направлении, а также рассматривает в каких областях мировой и российской действительности применяются данные понятия .
Еще одним автором, которого было бы необходимо упомянуть является А.И. Миллер, направления деятельности исследований которого схожи с работами О.Ю. Малиновой. Большинство работ по политике памяти у них написаны в соавторстве. В своих трудах он обращается к проблематике конструирования политики памяти современного российского государства . Он рассматривает развитие политики памяти в постсоветской России, характеризует ее состояние на данный момент. Интересно то, что он анализирует таких акторов, как политическая элита и экспертные сообщества . Также, новое направление его исследования региональный аспект политики памяти в России. Важно то, что автор рассматривает, как можно осуществлять процесс исследования на региональном уровне, какие особенности стоит учесть, при работе с локальным материалом .
Среди авторов, которые проводят исследования на локальные темы, хотелось бы выделить такого исследователя, как Е.И. Красильникова. Она занимается изучением проблемы репрезентации коллективной памяти о прошлом в экспозициях музеев на Западносибирских материалах . В рамках работ, автор рассматривает, каким образом создавались экспозиции на базе музеев, а также, какое влияние они оказывали на представления жителей изучаемого региона. Она приходит к выводу, что необходимо создавать новые экспозиции, т. к. большинство были созданы под влиянием политики памяти советского государства. Также, в других работах Е.И. Красильникова рассматривает роль торжеств и их коммеморативные особенности. Отличительными особенностями работ, является то, что автор знакомит нас с определением «коммеморация», характеризует особенности торжеств, что дает нам более цельное понимание конструирования образов на примере сибирского региона .
Стоит выделить публикации О.С. Поршневой посвященные исследованию мемуарных записей жителей Урала в период Гражданской войны и Революции. В своих работах она характеризует различные образы Гражданской войны , а также выделяет один из основных образов - образ «насилия» . Для нас важным является то, что мы можем посмотреть, каким образом происходило создание конкретного образа на территории определенного региона. Поскольку образ «насилия» был выявлен и является одним из ключевых в нашем исследовании.
Также, в нашем исследовании мы занимались изучением одного из важных акторов советской политики памяти, а именно Истпарта. Поэтому, важно выделить работы таких авторов, как В.С. Клопихина , А.Р. Казанчи , А.И. Шумилов , Г.И. Кан , М.Ю. Дашинимаева . Данный пласт исследований представляет характеристику и описание деятельности Истпарта, его структуру, направления деятельности и проблемы. Данные исследования важны, поскольку здесь описана роль Истпарта, как организации и главного актора, который участвовал в построении советской политики памяти. На основании данных исследований очевидно, что советская политика памяти строилась по одному принципу, независимо от физического места расположения данной организации, так в исследованиях авторов Истпарты имели идентичные черты, но это не отменяло их особенностей в рамках территорий.
Таким образом, можно сказать, что на сегодняшний момент имеется достаточно обширная историография, которая посвящена исторической памяти в целом, как в мировом контексте, так и на локальном уровне. Множество работ, представленных выше, помогли нам при исследовании. Однако, стоит отметить, что практически отсутствуют работы, касающиеся образов Революции и Гражданской войны как элементов советской политики памяти на примере мемуарных записей жителей Томской губернии. Малоизученной остается проблема влияния деятельности томского Истпарта на представления очевидцев и участников изучаемых событий.
Объект исследования - советская политика памяти 1920 - 1930-х годов, в рамках которой формировались образы революционных событий 1917 г. и Гражданской войны.
Предмет исследования - тексты воспоминаний участников и очевидцев, созданные в Западной Сибири в 1920-30-е гг.
Цель исследования - реконструировать образы Революции 1917 г. и Гражданской войны в Сибири в воспоминаниях участников и очевидцев.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1) Выявить ключевые направления и методы советской политики памяти 1920-30 годов на примере Западной Сибири.
2) Рассмотреть практику записи воспоминаний о революции и гражданской войне в контексте советской политики памяти 1920-30-х гг.
3) Реконструировать и проанализировать ключевые образы в содержании воспоминаний о революции и гражданской войне, и определить их влияние на процесс конструирования идентичности советского человека 1920-30-х гг.
Территориальные рамки. Исследование охватывает территорию Томской губернии до 25 мая 1925 года, когда указом Всероссийского центрального исполнительного комитета данная территория была упразднена. В 1920-30-е гг. территория, которую занимала Томская губерния до 1925 г. входила в ряд административных образований, границы которых неоднократно менялись. В 1925 году - Президиум ВЦИК принял постановление об образовании Сибирского края с центром в г. Новосибирске куда входила Томская губерния с переходом от губернского деления на окружное и районное. Томский округ стал частью Западно-Сибирского края с 30 июля 1930 г. по 1937 г. С 1937 г. Томский округ находился в составе Новосибирской области.
Хронологические рамки - исследования охватывают период с 1917 г. по 1939 г. Начальная датировка обусловлена началом революционных событий в Томской губернии. Исследование завершается ликвидацией истпартов как самостоятельных организаций, которая произошла в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 2 декабря 1939 г.
Методологическая основа исследования. При проведении исследования активно использовался историко-системный метод, который был необходим для создания цельной, комплексной картины образования и функционирования истпартов на достаточно противоречивом временном историческом отрезке. Сравнительно-исторический метод исследования позволил сопоставить различные локальные формы и временные периоды в истории создания и функционирования истпартов. Также сравнительный метод применялся для определения сходства и различия образов, выявленных в содержании источников личного происхождения.
В работе соблюдался принцип историзма, в рамках которого были рассмотрены события и явления в контексте эпохи. Также, был использовал нарративный (описательный) метод в проведении исторической реконструкции ключевых направлений деятельности истпартов.
В исследовании используется такой термин как «политика памяти». Стоит отметить, что существует множество трактовок данного термина. Если обратиться к исследованиям польского социолога Л. Нияковского, то он считает, допустимо использование понятия «политика памяти» вместо «исторической политики». По его мнению, «политика памяти» - это «любые намеренные и формально легитимные действия политиков и чиновников, которые направлены на укрепление, удаление или преодоление отдельных фрагментов общественной памяти». В исследования А.И. Миллера, утверждается, что «политика памяти» - это понятие «для обозначения всей сферы публичных стратегий в отношении прошлого, то есть концептуализации, практик коммеморации и преподавания истории» . Исследователь О.Ю. Малинова трактует термин «политика памяти», как: «деятельность государства и других акторов, направленную на утверждение тех или иных представлений о коллективном прошлом и формирование поддерживающих их культурной инфраструктуры, образовательной политики, а в некоторых случаях - еще и законодательного регулирования». При этом, автор отмечает, что историческая политика является частью политики памяти . В данном исследовании мы используем концепцию О.Ю. Малиновой для того, чтобы объяснить механизм работы советской политики памяти. В работах Е.И. Красильниковой фигурирует такой тезис, что коммеморации использовались Советским государством для определенных репрезентаций коллективной памяти и выражения политической солидарности . Поэтому, в данном исследовании мы трактуем советскую политику памяти как, деятельность Советского государства, а также участников и очевидцев событий, направленная на утверждение определенных репрезентаций коллективной памяти и выражения политической солидарности.
Помимо данного термина, в исследовании мы изучили и опирались на такое понятие как «коммеморация». Е.И. Красильникова, характеризует коммеморацию как сознательный акт передачи мировоззренчески значимой информации о прошлом путем увековечения определенных лиц и событий. Обратимся к работе исследовательницы
З.А. Исрапиловой, где рассматривается, каким образом коммеморативные практики влияют на развитие исторической памяти. В своей работе она опирается на два утверждения, а именно: в самом широком смысле - это все, что связывает человека с прошлым: различные артефакты, идеи, тексты. В узком смысле - это увековечение памяти о событиях: мемориалы, монументы, памятники, организация музеев, определение знаменательных дат, праздники, похороны, массовые мероприятия и т.д. - то, что мы называем мемориальной деятельностью . По мнению О.Ю. Малиновой коммеморация - это всегда процесс отбора того, что подлежит «вспоминанию» и «забвению» . Следует отметить, что данные утверждения исследователей имеют сходные понятия. В своей работе мы будем ссылаться на мнение каждого из историков, но основным считаем определение Е. И. Красильниковой.
Также в нашем исследовании использовались такие термины как, «память» и «коллективная память». В рамках memory studies есть множество определений термина «память». Поэтому, нет единения мнений по поводу ключевого определения последнего термина, поскольку коллективная память описывается через противопоставления памяти индивидуальной, следовательно, ученые выносят суждения лишь о том, чем такая память не является . В данном исследовании автор рассматривает коллективную на основании работ О.Ю. Малиновой, и считаем, что «коллективная память» - это «социально разделяемое культурное знание о прошлом, которое опирается на разные источники и отличается принципиальной неполнотой и избирательностью» .
«Образ» - является одним из важных терминов, который мы используем в своем исследовании и объясняем процессы, которые происходили в изучаемым период времени в обществе. Стоит отметить, что историческая наука до сих пор не выработала своего четкого определения понятия «образ». В нашем исследовании мы используем определение исторического образа, данное в труде С.И. Посохова, который трактует его так: «Исторический образ - это, в сущности, историческая память, образ, который возник у современников, непосредственных действующих лиц исторического прошлого и трансформировался в сознании следующих поколений (он может быть представлен в любой форме исторических сведений)» .
Источниковая база исследования сформирована на основе круга опубликованных и неопубликованных материалов. Все источники, использованные в работе, систематизированы в соответствии с видовой классификацией:
1. Делопроизводственные документы - текущее делопроизводство, касавшееся деятельности Истпартов. На основании данных источников, мы могли изучить строение Томского Истпарта, основные направления деятельности, ключевых личностей, достижения и провалы, а также оценить в целом, насколько локальная организация была сопоставима по своему функционалу с центральными органами Истпарта. Неопубликованные источники, относящиеся к территории Томского губернни хранятся в Ф. 4204, оп. 2, 4 Центра документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО). Важную роль в организации поиска информации о деятельности истпартов сыграли путеводители и краткие справочники по фондам центральных и региональных архивов.
2. Источники личного происхождения. Данный вид документов составляет основной пласт источников, на основании которого было осуществлено наше исследование. Через мемуарные записи мы можем проследить влияние политики памяти советского государства на различные слои общества. Основная часть документов хранится в архиве ЦДНИ ТО, Ф. 4204, оп. 1 - 4.
В рамках исследования источники личного происхождения были разделены на следующие категории:
• Воспоминания, которые были записаны третьим лицом со слов автора и имеют его подпись.
• Воспоминания, которые были записаны самим автором от руки.
• Воспоминания, которые были напечатаны на машинке третьим лицом и подписаны автором данного воспоминания.
Всего в исследовании проанализировано 21 опубликованный источник личного происхождения и 27 неопубликованных.
Источник Количество Формат представления
Неопубликованный 27 Машинопись - 18
Вручную - 9
Опубликованные 21 Статьи в газетах - 10
Статьи в журналах - 11
3. Материалы периодической печати, которые включают в себя партийную и советскую печать: газеты и журналы. Данные источники были также задействованы в нашем исследовании, поскольку содержат на своих страницах опубликованные тексты воспоминаний, а также другие публикации, нацеленные на формирование образов прошлого.
В литературном журнале «Сибирские огни» публиковались работы, авторы которых художественно воспроизводили эпоху социальной революции и ее своеобразное отражение в Сибири.
На страницах журнала об истории освободительного движения в России «Былое» были опубликованы воспоминания многих народников и народовольцев. Участники народного движения в России рассказывали о своей деятельности, об известных народовольцах, о своем отношении к власти, при этом отмечая свое понимание произошедшего.
Историко-революционный журнал «Каторга и ссылка» освещал историю революционного движения в России: тюрьма, каторга, ссылка и эмиграция; некрологи; библиографии. В журнале было опубликовано большое количество материалов по истории народничества.
Краеведческий альманах «Сибирская старина» публиковал взгляд современников на историю Томской области, а также объектом внимания была история всей Сибири. Название журнала «Томские железнодорожники на путях к Советам: воспоминания и очерки из истории союза железнодорожников на Томской ж. д. c 1905 по 1927 год.» говорит об его основной цели, а именно - освещение истории союза железнодорожников на Томской ж. д. с 1905 по 1927 год на основе воспоминаний и очерков очевидцев событий.
4. Фото, кинохроника, плакаты, рисунки. В нашем исследовании упор на данные источники не был совершен, однако они служат пример визуализации прошлого, так как через них мы можем исследовать портреты героев, облик городов, улиц и достопримечательностей Сибири.
Структура работы
1 глава. Советская политика памяти: общее и частное
1.1 Истпарт в советской политике памяти
1.2 Советская политики памяти на примере Томской губернии
2 глава. Содержание воспоминаний о Революции 1917 г. и Гражданской войне: образы и идеи
2.1. Образы прошлого и образы врагов в текстах воспоминаний
2.2. Позитивные образы в содержании воспоминаний
В ходе нашего исследования была осуществлена реконструкция образов Революции 1917 г. и Гражданской войны в Западной Сибири в воспоминаниях участников и очевидцев событий как элементов советской политики памяти. Это позволило сделать вывод о том, что советская политика памяти была многогранной и имела различные цели, которые включали в себя не только формирование идеологии и мировоззрения советского общества, но и укрепление авторитета и легитимности советской власти. Во многих воспоминаниях очевидцы и участники событий говорили о построении социалистического государства и отрицательном влияниии капитализма.
Советская политика памяти была направлена на формирование нового поколения граждан, которые понимали бы свою историческую роль в построении социалистического общества. Можно предположить, что это была одна из причин собирания воспоминаний у очевидцев и участников событий. К тому же, многие воспоминания публиковались в различных источниках, как газеты и журналы. Таким образом, через доступность текстов в тогдашних СМИ формировалась причастность простого человека к такому «великому событию». Также, государственные органы активно использовали массовые культурные мероприятия, собрания, музеи, памятники и другие формы искусства для формирования соответствующей идеологической атмосферы. Кроме того, советская политика памяти была направлена на установление определенного исторического нарратива, который был связан с идеологическими принципами Советского Союза. В рамках этой политики, была проведена значительная работа по пересмотру и переоценке исторических событий, личностей и понятий. Были созданы новые идеологические символы и формы, которые стали неотъемлемой частью культурного наследия СССР.
В ходе деятельности системы Истпартов в 1920-30-е гг. был создан корпус текстов об истории Революции и Гражданской войны. Изучив неопубликованные источники, а именно документы от деятельности Истпарта, стенограммы заседаний и сами воспоминания, нам удалось выявить общую структуру этих текстов.
Практика записи воспоминаний была необходима, чтобы сконструировать определенные образы Революции 1917 г. и Гражданской войны. Мы можем заключить, что это было успешно сделано, поскольку во многих воспоминаниях прослеживался один и тот же нарратив, который строился на определенных образах. Общим образом, который присутствует в большинстве воспоминаний, был образ «ужасного прошлого», который противопоставляется образу «светлого будущего». Таким образом, участники объясняли необходимость событий, которые происходили в тот момент, а именно тем, что жизнь в царской России была ужасна, беспросветной и угнетающий, то поэтому они ведут борьбу, для того чтобы построить светлое социалистическое будущее. Однако, если образ «ужасного прошлого» описывался с конкретными примерами: отсутствие денег, жестокость помещиков, попов, голод и т. д., то образ «светлого будущего» не имел определенных описаний. Образы противостояния «прошлого» и «будущего» были фундаментом для построения еще одного образа, а именно образа «неизбежности вооруженной борьбы». В ходе исследования мы выявили, что данный образ становился неким лейтмотивом и объяснением причин тех ужасных событий - вооруженных противостояний, убийств и жестокости. Можно сказать, что борьба станет стилем жизни советского общества, поскольку изначально борьба велась за революцию против контрреволюции, но постепенно масштабы увеличивались и люди говорили о противостоянии с остальным капиталистическим миром. Поэтому, от образа «неизбежной борьбы» мы можем перейти к образу «врага» - чужого. Очевидно, что чужим, был любой не согласный с революцией, а врагом становился тот, кто не только поддерживал, но и был активным участником контрреволюционных действий. Изначально это был царь, царская власть, затем представители других партий: кадеты, эсеры, меньшевики. Впоследствии такими стали белогвардейцы из войска Колчака, чехи, попы и студенты. При описании данных категорий врагов, авторы использовали экспрессивно окрашенные эпитеты, и другие языковые средства.
Если в воспоминаниях присутствует антагонист, то должен быть и протагонист. В ходе исследования, мы выявили, что рассмотренные воспоминания содержат образ «своих». Во многих воспоминаниях есть две категории данного образа - сочувствующие и герои. Сочувствующий - это образ человека, который был лояльным по отношению к советской власти различными способами, от простой поддержки действий до участия в партизанском движении. Сочувствующими были крестьяне и те, кто не участвовал в вооруженных конфликтах, но мог помочь провиантом, спрятать в доме или представить его как штаб для собраний большевиков. Героем мог быть большевик, который боролся со всеми врагами, мог был подвергнут разным страданиям, в основном это пытки и истязанияя, или же убит неприятелем. При описании героя также использовался характерный набор позитивно окрашенных эпитетов и других языковых средств.
В ходе исследования, был обращено внимание на стилистические особенности рассматриваемых текстов. Воспоминания были богаты на различные вариации слов, при описании событий. В тексте присутствовала шаблонность, а именно - они строились от темы плохого прошлого до светлого будущего. При описании жизни Сибири во время правительства Колчака, характеризовалось, как он пришел на данную территорию, кто совершал преступления и какие, как происходила борьба между большевиками и белогвардейцами и триумфальное возвращение последних, с обязательным восхищением автора. Но, это не значит, что все воспоминания были шаблоны. В некоторых воспоминаниях описывалось бегство большевиков из Томска, что чаще всего автор не одобрял и даже порицал как слабость. В других воспоминаниях, автор мог строить свое воспоминание на описании хронологии, но оценку событий не давал. Таким образом, мы можем говорить о наличии у авторов своей отличавшейся от шаблона точки зрения , которую можно было нанести на лист бумаги. Это говорит о том, что была некая свобода повествования и интерпретации событий, участником или очевидцем которого автор мог являться.
Изучив данные воспоминания, мы можем сделать вывод, что авторы записывали их не только по тому, что это было запросом государство и указам Центрального Истпарта. Мы начали свое рассуждение с того, что данные направления советской политики памяти шли не только сверху, но и снизу. Поэтому, авторы записывали, диктовали, отправляли свои воспоминания для публикации, чтобы оставить правдивую, как они считали, историю о Революции и Гражданской войне для потомков. Чтобы те, кто погибли, не были забыты, чтобы подвиг их остался в памяти. Также, чтобы сделать себя причастными к созданию истории, а это также было одним из направлений советской политики памяти.
Изученные источники позволяют охарактеризовать процесс формирования советского человека в рамках политики памяти. Как заметила О.С Поршнева: «особая активность в использовании инструментов политики памяти в советской России в большой степени определялась стремлением большевиков создать «нового человека», сформировать у людей новую идентичность» .
Очевидно, что новые образы, которые появились на тот период времени, оказали непосредственное влияние на восприятие людей, поскольку теперь именно они были создателями нового государства, а по сути, казалось, что именно они творят историю , благодаря своей отваге и вере в то, что они делают. Можно выделить некоторые содержательные образы советского человека, которые были актуальны на период 1920-1930 гг. Одним из таких важных элементов было - сочувствие. Любой человек, который считает себя советским человеком, должен был проявлять сочувствие к страдающим от всех потрясений, которые пережили в прошлом от царской власти, белогвардейцев, правительства Колчака. И он, также, должен был сочувствовать советской власти, акторы которой проявляли невероятную жертвенность и героизм. Два упомянутых нами ранее слова, а именно жертвенность и героизм являлись содержательными образами советского человека. Эти понятие не были тождественными, но при описании большевиков и всех причастных к установлению советской власти, использовались как основные характеристики. Также, во многих воспоминаниях говорилось о важности совместного взаимодействия и борьбы против оппозиции. Поэтому, еще одним содержательным элементом был - коллективизм. Это не значит, что в воспоминаниях не было упоминаний имен, в конце концов, авторы говорили и о себе, однако особо была важна совместная деятельность партизан, красногвардейцев, большевиков и сочувствующих им людей. И еще одним важным элементов образа советского человека было вера в светлое социалистическое будущее. В изученных нами воспоминаниях не было замечено, чтобы авторы задавались вопросами о будущем, сомневались в правильности пути. Напротив, они говорили с уверенностью, по крайне мере на бумаге, приветствовали советскую власть и то будущее, ради которого многие их них отдавали свои жизни. В силу этого, у познакомившегося с воспоминаниями читателя не могло остаться сомнений о том, что будущее при советской власти будет прекрасным.
Произведенное исследование направлений советской политики памяти, и выявленных образов и идей, может быть продолжено в ходе дальнейшего поиска и публикации ранее неизученных источников. Также интерес представляет проблематика, связанная с более детальным изучением структуры и языка самих текстов источников личного происхождения, оставленных участниками и очевидцами событий 1917-1920-х гг
Советская политика памяти была направлена на формирование нового поколения граждан, которые понимали бы свою историческую роль в построении социалистического общества. Можно предположить, что это была одна из причин собирания воспоминаний у очевидцев и участников событий. К тому же, многие воспоминания публиковались в различных источниках, как газеты и журналы. Таким образом, через доступность текстов в тогдашних СМИ формировалась причастность простого человека к такому «великому событию». Также, государственные органы активно использовали массовые культурные мероприятия, собрания, музеи, памятники и другие формы искусства для формирования соответствующей идеологической атмосферы. Кроме того, советская политика памяти была направлена на установление определенного исторического нарратива, который был связан с идеологическими принципами Советского Союза. В рамках этой политики, была проведена значительная работа по пересмотру и переоценке исторических событий, личностей и понятий. Были созданы новые идеологические символы и формы, которые стали неотъемлемой частью культурного наследия СССР.
В ходе деятельности системы Истпартов в 1920-30-е гг. был создан корпус текстов об истории Революции и Гражданской войны. Изучив неопубликованные источники, а именно документы от деятельности Истпарта, стенограммы заседаний и сами воспоминания, нам удалось выявить общую структуру этих текстов.
Практика записи воспоминаний была необходима, чтобы сконструировать определенные образы Революции 1917 г. и Гражданской войны. Мы можем заключить, что это было успешно сделано, поскольку во многих воспоминаниях прослеживался один и тот же нарратив, который строился на определенных образах. Общим образом, который присутствует в большинстве воспоминаний, был образ «ужасного прошлого», который противопоставляется образу «светлого будущего». Таким образом, участники объясняли необходимость событий, которые происходили в тот момент, а именно тем, что жизнь в царской России была ужасна, беспросветной и угнетающий, то поэтому они ведут борьбу, для того чтобы построить светлое социалистическое будущее. Однако, если образ «ужасного прошлого» описывался с конкретными примерами: отсутствие денег, жестокость помещиков, попов, голод и т. д., то образ «светлого будущего» не имел определенных описаний. Образы противостояния «прошлого» и «будущего» были фундаментом для построения еще одного образа, а именно образа «неизбежности вооруженной борьбы». В ходе исследования мы выявили, что данный образ становился неким лейтмотивом и объяснением причин тех ужасных событий - вооруженных противостояний, убийств и жестокости. Можно сказать, что борьба станет стилем жизни советского общества, поскольку изначально борьба велась за революцию против контрреволюции, но постепенно масштабы увеличивались и люди говорили о противостоянии с остальным капиталистическим миром. Поэтому, от образа «неизбежной борьбы» мы можем перейти к образу «врага» - чужого. Очевидно, что чужим, был любой не согласный с революцией, а врагом становился тот, кто не только поддерживал, но и был активным участником контрреволюционных действий. Изначально это был царь, царская власть, затем представители других партий: кадеты, эсеры, меньшевики. Впоследствии такими стали белогвардейцы из войска Колчака, чехи, попы и студенты. При описании данных категорий врагов, авторы использовали экспрессивно окрашенные эпитеты, и другие языковые средства.
Если в воспоминаниях присутствует антагонист, то должен быть и протагонист. В ходе исследования, мы выявили, что рассмотренные воспоминания содержат образ «своих». Во многих воспоминаниях есть две категории данного образа - сочувствующие и герои. Сочувствующий - это образ человека, который был лояльным по отношению к советской власти различными способами, от простой поддержки действий до участия в партизанском движении. Сочувствующими были крестьяне и те, кто не участвовал в вооруженных конфликтах, но мог помочь провиантом, спрятать в доме или представить его как штаб для собраний большевиков. Героем мог быть большевик, который боролся со всеми врагами, мог был подвергнут разным страданиям, в основном это пытки и истязанияя, или же убит неприятелем. При описании героя также использовался характерный набор позитивно окрашенных эпитетов и других языковых средств.
В ходе исследования, был обращено внимание на стилистические особенности рассматриваемых текстов. Воспоминания были богаты на различные вариации слов, при описании событий. В тексте присутствовала шаблонность, а именно - они строились от темы плохого прошлого до светлого будущего. При описании жизни Сибири во время правительства Колчака, характеризовалось, как он пришел на данную территорию, кто совершал преступления и какие, как происходила борьба между большевиками и белогвардейцами и триумфальное возвращение последних, с обязательным восхищением автора. Но, это не значит, что все воспоминания были шаблоны. В некоторых воспоминаниях описывалось бегство большевиков из Томска, что чаще всего автор не одобрял и даже порицал как слабость. В других воспоминаниях, автор мог строить свое воспоминание на описании хронологии, но оценку событий не давал. Таким образом, мы можем говорить о наличии у авторов своей отличавшейся от шаблона точки зрения , которую можно было нанести на лист бумаги. Это говорит о том, что была некая свобода повествования и интерпретации событий, участником или очевидцем которого автор мог являться.
Изучив данные воспоминания, мы можем сделать вывод, что авторы записывали их не только по тому, что это было запросом государство и указам Центрального Истпарта. Мы начали свое рассуждение с того, что данные направления советской политики памяти шли не только сверху, но и снизу. Поэтому, авторы записывали, диктовали, отправляли свои воспоминания для публикации, чтобы оставить правдивую, как они считали, историю о Революции и Гражданской войне для потомков. Чтобы те, кто погибли, не были забыты, чтобы подвиг их остался в памяти. Также, чтобы сделать себя причастными к созданию истории, а это также было одним из направлений советской политики памяти.
Изученные источники позволяют охарактеризовать процесс формирования советского человека в рамках политики памяти. Как заметила О.С Поршнева: «особая активность в использовании инструментов политики памяти в советской России в большой степени определялась стремлением большевиков создать «нового человека», сформировать у людей новую идентичность» .
Очевидно, что новые образы, которые появились на тот период времени, оказали непосредственное влияние на восприятие людей, поскольку теперь именно они были создателями нового государства, а по сути, казалось, что именно они творят историю , благодаря своей отваге и вере в то, что они делают. Можно выделить некоторые содержательные образы советского человека, которые были актуальны на период 1920-1930 гг. Одним из таких важных элементов было - сочувствие. Любой человек, который считает себя советским человеком, должен был проявлять сочувствие к страдающим от всех потрясений, которые пережили в прошлом от царской власти, белогвардейцев, правительства Колчака. И он, также, должен был сочувствовать советской власти, акторы которой проявляли невероятную жертвенность и героизм. Два упомянутых нами ранее слова, а именно жертвенность и героизм являлись содержательными образами советского человека. Эти понятие не были тождественными, но при описании большевиков и всех причастных к установлению советской власти, использовались как основные характеристики. Также, во многих воспоминаниях говорилось о важности совместного взаимодействия и борьбы против оппозиции. Поэтому, еще одним содержательным элементом был - коллективизм. Это не значит, что в воспоминаниях не было упоминаний имен, в конце концов, авторы говорили и о себе, однако особо была важна совместная деятельность партизан, красногвардейцев, большевиков и сочувствующих им людей. И еще одним важным элементов образа советского человека было вера в светлое социалистическое будущее. В изученных нами воспоминаниях не было замечено, чтобы авторы задавались вопросами о будущем, сомневались в правильности пути. Напротив, они говорили с уверенностью, по крайне мере на бумаге, приветствовали советскую власть и то будущее, ради которого многие их них отдавали свои жизни. В силу этого, у познакомившегося с воспоминаниями читателя не могло остаться сомнений о том, что будущее при советской власти будет прекрасным.
Произведенное исследование направлений советской политики памяти, и выявленных образов и идей, может быть продолжено в ходе дальнейшего поиска и публикации ранее неизученных источников. Также интерес представляет проблематика, связанная с более детальным изучением структуры и языка самих текстов источников личного происхождения, оставленных участниками и очевидцами событий 1917-1920-х гг
Подобные работы
- Бермондт-Авалов П.Р. – политик, человек, мемуарист
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 1800 р. Год сдачи: 2023 - Социально-политическая борьба накануне и во время Декабрьского (1905 г.) вооруженного восстания в Москве
Диссертация , история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2000 - Социально-политическая борьба накануне и во время Декабрьского (1905 г.) вооруженного восстания в Москве
Диссертация , история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2000 - ЕВРЕЙСКИЙ ПОГРОМ 1905 ГОДА В С. НАУМОВСКОМ ТОМСКОЙ ГУБЕРНИИ: ОПЫТ МИКРОИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4345 р. Год сдачи: 2018 - Административно-территориальное управление Сибирью (XIX- иачало XX вв.)
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 5700 р. Год сдачи: 2016