ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ ВОЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В РЕАЛИЗАЦИИ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ США

В результате исследования автор пришел к следующим основным выводам:
1. Энергетические приоритеты исторически занимали исключительно высокое положение в рамках глобальной стратегии США. Во второй половине ХХ века сложилась энергетическая стратегия Соединенных Штатов, которая первоначально в 1970-1980-х годах была сосредоточена на решении задачи обеспечения потребности американской экономики в импорте нефти и ставила задачу достижения в будущем энергетической самодостаточности. Основным региональным вектором выступал аравийский. США прямо опирались на военные инструменты обеспечения безопасности экспорта нефти из региона.
На втором этапе в 1991-2005 гг. добавился новые приоритеты, связанные с обеспечением стабильности мировой экономики через военную защиту поставок энергоносителей; и расширение разработки углеводородного сырья в новых регионах с участием американских ТНК, диверсификации трубопроводных маршрутов экспорта, минимизации влияния других держав и их объединений на глобальные энергопотоки, транзитные маршруты и энергетические рынки. Добавились каспийский и африканский векторы.
На третьем этапе в 2005-2014 гг. добавились приоритеты, связанные с управлением внутренними параметрами развития других держав через контроль каналов их энергоимпорта, которое выступало важным элементом сдерживания держав, оспаривающих американское лидерство;
Изменение климата в Арктике, активизация России в этом регионе и наращивание КНР своих ВМС в Восточной Азии выдвинули проблематику безопасности общих морских пространств на первый план в американском внешнеполитическом дискурсе. Противодействие укреплению суверенитета России в Арктике и КНР в ВКМ и ЮКМ, тесно связанное с вопросами контроля над сырьевыми ресурсами и транзитными маршрутами в этих регионах, увязывается американскими военными экспертами с вопросом удержания господства на море и контроля мировой торговли, на которых покоится могущество США. Таким образом, обозначились арктический и индо-тихоокеанский векторы.
На четвертом этапе в условиях «сланцевой революции» после минимизации зависимости США от импорта углеводородного сырья в 2015 г. и наращивания поставок СПГ на рынки Восточной Азии, Латинской Америки, Европы и Индии с 2016 г. новым приоритетом стало продвижение интересов США как экспортера углеводородного топлива и давление на конкурирующие проекты энергообеспечения в Европе и Восточной Азии. Опираясь на некоторые успехи, достигнутые на направлении совершенствования технологий ВИЭ и их форсированного продвижения на рынке, руководство США обозначило долговременную задачу освоения технологий, которые могли бы лечь в основу экономики постуглеродного будущего в качестве условия долговременного закрепления американского лидерства.
Эволюция энергетической стратегии в 1990-2010-е годы со сменой администраций У.Клинтона, Дж.Буша, Б.Обамы, Д.Трампа демонстрирует преемственность на уровне внешней политики, в то время как на внутриполитическом происходила смена акцентов от опоры на интенсификацию разработки традиционных нефтегазовых ресурсов к форсированной добыче нетрадиционных углеводородов и внедрению ВИЭ, экспансии на мировые рынки американской нефтегазового экспорта.
2. Глобальная трактовка энергетической безопасности, характерная для стратегии США тесно переплетается с идеологическими установками либерализма, составляющими важный источник формирования американской
внешнеполитической программы. Энергетическая безопасность США неотделима от энергетической безопасности их основных торговых партнеров, союзников и поддержания открытости мировых рынков, интернационализации доступа к разработке и системам транзита углеводородного сырья. Сосредоточение значительных объемов нефтегазовых ресурсов и маршрутов их транзита под контролем держав, не являющихся клиентами Соединенных Штатов, рассматривается как вызов американскому лидерству и угроза стабильности мирового порядка. На уровне публичной риторики политического руководства США прямо подводилось морально-идеологическое обоснование противоборству с «ресурсным национализмом» как неотъемлемой миссии в рамках американского лидерства и защиты демократии и прав человека. При этом вектор дискуссий в США о возможном использовании экспорта сланцевых углеводородов в качестве нового инструмента укрепления их международного влияния и давления на нелояльные державы-экспортеры наглядно показывает, что этот запрет на политизацию энергетики носит односторонний характер.
3. Во всех регионах Соединенные Штаты в реализации энергетических интересов активно опирались на военные механизмы в той мере, в какой это позволяло сопротивление со стороны региональных держав. В рассматриваемый период задачи военного обеспечения реализации энергетических интересов регулярно открыто декларировались в стратегических документах и годовых отчетах региональных объединенных военных командований ВС США.
4. На протяжении всей истории страны существовала тесная взаимосвязь ее международных военно-политических и геоэкономических интересов, военные инструменты Соединенных Штатов систематически выполняли задачи защиты американской внешней торговли и активов американского бизнеса за рубежом. Двойственность функций ВС США, совмещающий военно-стратегическую задачу обеспечения военного доступа и беспрепятственного транзита в глобальном масштабе с геоэкономической задачей контроля маршрутов основных потоков мировой торговли, часто делает эти задачи неразделимым в анализе внешней политики США. Ведущая роль энергетических сырьевых ресурсов в составе мировой торговли и ее морских потоков при ожидаемой долгосрочной опоре национальных и глобальных энергобалансов на нефтегазовые энергоносители и значительном расширении морских поставок СПГ, независимо от снижения прямой зависимости США от энергоимпорта, предполагает сохранение существующих военных механизмов обеспечения их энергетических интересов.
5. Ослабление американских дипломатических и экономических каналов влияния в условиях активного проникновения во многие стратегически важные регионы в 2000-2010-е годы КНР, усиления позиций России и ИРИ, расхождения в подходах к отдельным международным вопросам правительства США и крупнейших американских ТНК и неспособности последних решать комплексные проблемы региональной безопасности, необходимые для защиты объектов энергетической инфраструктуры, определил первостепенную опору на механизмы международного военного сотрудничества во внешней политике США.
6. Итогом дискуссий о концептуализации ресурсно-инструментальной базы внешней политики в экспертном сообществе США в рамках ресурсо-ориентированного подхода к пониманию категории силы стал переход от чистых ресурсо-ориентированных аналитических схем, абсолютизирующих отдельные типы ресурсов, к сбалансированным многоуровневым моделям со смещением акцентов в пользу оценки влияния внешних структурных ограничений и международного контекста. При этом у ведущих представителей противоположного поведенчески-ориентированного подхода мягкая сила также во многом начинает восприниматься как ресурс, хотя акцент смещен на возможности использования асимметричной взаимозависимости в рамках международных режимов в качестве инструмента американской внешней политики.
7. Существующие военные механизмы рассматриваются как один из важнейших источников поддержания как «жесткой», так и «мягкой» силы. Изменение глобальной среды безопасности и издержки интервенционистского курса администрации Дж.Буша, обусловили во второй половине 2000-х годов рост интереса к опоре на ресурсы «мягкой силы», однако военные инструменты сохранили свое особое значение. Обнаруживается ресурсный дефицит внешней политики, связанный с относительным сокращением экономической и информационной составляющих «умной силы». Его восполнение в рамках имеющейся базы возможно, в том числе, за счет генерации «мягкой» силы с помощью военных инструментов в рамках гуманитарных операций. Важным элементом ресурно-инструментальной базы стал рассматриваться потенциал управления транснациональными сетевыми структурами и взаимодействия с гетерогенными НГА, опора на опосредованные военно-политические механизмы: частные военные и разведывательные компании, информационные операции в киберпространстве.
8. Многоуровневая институциональная непрерывность внешней политики США, отмеченная в исследовании Сильвана и Маджески, будет оказывать решающее влияние на формирование внешнеполитического курса Соединенных Штатов и исключает принципиальный пересмотр как претензий на глобальную гегемонию, так и сложившихся моделей американского военного присутствия в ключевых регионах мира.
9. В 2000-2010-е годы была создана необходимая доктринальная база для использования потенциала НАТО в решении задач в области энергетической и морской безопасности в Арктике, на Каспии и в Ближнем Востоке, ведения наступательных операций в киберпространстве. Однако, сохраняющиеся внутренние противоречия, сдерживают реализацию данных возможностей.
10. Система механизмов международного военного сотрудничества США может быть представлена на нескольких уровнях как совокупность многоуровневых двусторонних и многосторонних консультативных механизмов, двусторонних механизмов прямого военного взаимодействия между военными ведомствами, двустороннего прямого межведомственного взаимодействия между МО, МИД и профильными службами и агентствами, механизмов многосторонних инициатив в области безопасности, контртеррористических партнерств, программ создания регионального миротворческого потенциала, многосторонних военных учений, ситуативных коалиций и постоянных военных союзов, сформированных при поддержке США региональных режимов безопасности, а также непрямых механизмов военного сотрудничества с участием ЧВК и иных НГА, информационных операций.
11. Подсчет количественных параметров взаимодействия США с зарубежными государствами по данным каналам и оценка хронологии их создания в 1991-2016 гг. показывают неравномерность этих контактов и их концентрацию за пределами НАТО в определенных регионах, где они формируют кластеры, оказывающие систематическое воздействие на региональную архитектуру безопасности. Максимальная плотность военно-политического взаимодействия и соответствующих двусторонних и многосторонних механизмов сотрудничества и режимов безопасности, поддерживаемых США, фиксируется в важнейших регионах сосредоточения запасов углеводородного сырья и каналов его транзита на мировой рынок: Персидском и Гвинейском заливе, районе Африканского рога, Каспийском регионе. Можно говорить о существовании сформированного зрелого Аравийского кластера механизмов военного сотрудничества, нового сформированного Гвинейско-аденского кластера, Каспийского кластера, формирование которого было прервано. В ИТР и Арктике вопросы контроля морских пространств оказываются переплетены с вопросами контроля энергопотоков и разработки шельфовых нефтегазовых ресурсов.
12. Формирование новых и функционирование прежних РКМ в 2000-е годы оказалось тесно связано с выдвинутыми или поддержанными США проектами регионального конструирования, включая Большой Ближний Восток, Большую Центральную Азию, Индо-Тихоокеанский регион, Большой Гвинейский залив, Балто-Черноморско-Каспийское пространство. Данные инициативы включали не только планы «демократизации» и политического переформатирования, но и принципиальной реконфигурации глобальных потоков и трубопроводной инфраструктуры, проходящих через соответствующие регионы.
13. Регион Персидского залива и прилегающие к нему территории остаются центральным направлением реализации американских энергетических интересов. В 1983-1993 гг. в регионе создана устоявшаяся, зрелая и разветвленная, высоко централизованная система международных военных механизмов обеспечения безопасности нефтяного экспорта и сдерживания угрожающих ему региональных держав. Региональная специфика включает опору на долговременные механизмы прямого военного взаимодействия, связанные с непосредственным военным присутствием Соединенных Штатов. Главную координирующую и управляющую роль играет ОЦК и пятый оперативный флот ВМС США. Правовую основу составляют соглашения о военном сотрудничестве между США и аравийскими монархиями, обеспечивающие использование военной и транспортной инфраструктуры, передовое базирование и складирование ВВТ для проецирования американской мощи. Вторым каналом влияния выступает межведомственное военно-политическое взаимодействие - поставки ВВТ, программы подготовки военных специалистов и сотрудников силовых ведомств, закладывающие долговременные связи с военной и политической элитой. Выражен акцент на противодействии угрозам стабильности энергетической инфраструктуры и безопасности каналов энергоэкспорта. Значительно расширилась роль ЧВК в обеспечении контрповстанческих задач и защиты нефтяной инфраструктуры. В период конфликта в Сирии беспрецедентный масштаб получила американская поддержка террористических и повстанческих формирований, стремившихся к свержению светского правительства страны, что может быть связано с нереализованными планами создания газопровода из Катара в Турцию.
...

Купить