Насилие на низовом уровне в религиозных конфликтах между католиками и представителями других конфессий в Речи Посполитой (1632 - 1700 годы)
|
Введение------------------------------------------------------------------------------------ 3
Глава I. Основания религиозной нетерпимости и религиозного насилия со стороны католиков в Речи Посполитой в XVII веке --------------------- 25
Глава II. Рядовые протестанты, православные и иудеи как объекты религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков ------- 30
1) Светские лица протестантского вероисповедания --------------------------- 32
2) Православные жители --------------------------------------------------------------- 37
3) Рядовые иудеи ------------------------------------------------------------------------ 38
III. Публичные религиозные процессии протестантов, православных и иудеев как объекты религиозного насилия со стороны католиков ----- 48
1) Публичные процессии протестантов --------------------------------------------- 50
2) Православные публичные процессии -------------------------------------------- 55
3) Иудейские публичные процессии ------------------------------------------------ 56
4) Иудеи и католические процессии: повод к насилию ------------------------- 57
III. Священнослужители и члены клира как объекты религиозного насилия со стороны католиков ---------------------------------------------------- 62
1) Протестантские пасторы ------------------------------------------------------------ 62
2) Православные священники и монахи -------------------------------------------- 66
IV. Культовые центры «иноверцев» как объекты насилия на религиозной почве --------------------------------------------------------------------- 68
1) Культовые центры протестантов различных деноминаций ----------------- 68
2) Культовые православные центры ------------------------------------------------- 82
3) Культовые центры иудаизма ------------------------------------------------------ 86
V. Кладбища, захоронения и тела умерших « иноверцев» как объекты религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков ------- 88
1) Кладбища, захоронения и тела умерших протестантов ---------------------- 90
2) Кладбища, захоронения и тела умерших иудеев ------------------------------ 93
VI. Насилие на конфессиональной почве со стороны католиков во время военных конфликтов ----------------------------------------------------------------- 94
Заключение ---------------------------------------------------------------------------- 103
Источники и литература ----------------------------------------------------------- 111
Глава I. Основания религиозной нетерпимости и религиозного насилия со стороны католиков в Речи Посполитой в XVII веке --------------------- 25
Глава II. Рядовые протестанты, православные и иудеи как объекты религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков ------- 30
1) Светские лица протестантского вероисповедания --------------------------- 32
2) Православные жители --------------------------------------------------------------- 37
3) Рядовые иудеи ------------------------------------------------------------------------ 38
III. Публичные религиозные процессии протестантов, православных и иудеев как объекты религиозного насилия со стороны католиков ----- 48
1) Публичные процессии протестантов --------------------------------------------- 50
2) Православные публичные процессии -------------------------------------------- 55
3) Иудейские публичные процессии ------------------------------------------------ 56
4) Иудеи и католические процессии: повод к насилию ------------------------- 57
III. Священнослужители и члены клира как объекты религиозного насилия со стороны католиков ---------------------------------------------------- 62
1) Протестантские пасторы ------------------------------------------------------------ 62
2) Православные священники и монахи -------------------------------------------- 66
IV. Культовые центры «иноверцев» как объекты насилия на религиозной почве --------------------------------------------------------------------- 68
1) Культовые центры протестантов различных деноминаций ----------------- 68
2) Культовые православные центры ------------------------------------------------- 82
3) Культовые центры иудаизма ------------------------------------------------------ 86
V. Кладбища, захоронения и тела умерших « иноверцев» как объекты религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков ------- 88
1) Кладбища, захоронения и тела умерших протестантов ---------------------- 90
2) Кладбища, захоронения и тела умерших иудеев ------------------------------ 93
VI. Насилие на конфессиональной почве со стороны католиков во время военных конфликтов ----------------------------------------------------------------- 94
Заключение ---------------------------------------------------------------------------- 103
Источники и литература ----------------------------------------------------------- 111
После смерти в 1632 году «короля иезуитов» Сигизмунда III, время правления которого в Речи Посполитой было эпохой мощнейших всплесков религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других конфессий, на королевский престол взошел его сын Владислав, который во многом из-за внешнеполитических факторов пошел на компромисс с православными и протестантскими магнатами и шляхтичами. В конце 1632 года элекционный сейм официально подтвердил все права «диссидентов» и православных, признал существование в Речи Посполитой отдельной православной церковной иерархии и все ее привилегии, уравняв православных в правах с униатами, а также признал за протестантами возможность свободного отправления своих обрядов в протестантских храмах.
Однако все это происходило на официальном и юридическом уровне, на уровне политических элит Польско-литовского государства. Как дело обстояло с широкими народными массами, связанными с католической верой (католическими крестьянами, горожанами, мелкой и средней шляхтой)? Признали ли они подтверждённые и новоприобретённые протестантами и православными права и свободы? Готовы ли они были на мирное сосуществование с ними?
Актуальность темы исследования
Немалую роль в случившемся в 1772 году первом разделе Речи Посполитой сыграли события, развернувшиеся в 60-ые годы XVIII века и касавшиеся так называемого «диссидентского вопроса», а именно проблем, связанных с положением и правами «иноверцев» (протестантов и православных) в Польско-литовском государстве. Это касалось не только их юридического статуса, но и частых столкновений и конфликтов на конфессиональной почве между представителями католического и некатолического населения страны, насилия на религиозной почве на низовом уровне со стороны католиков, что особенно поражало современников этих событий по всей Европе. Однако данная проблема обострилась еще раньше, и уже в XVII веке религиозное насилие на конфессиональной почве со стороны католиков по отношению к представителям других религий играло достаточно большую роль в религиозной и политической жизни Речи Посполитой. Таким образом, актуальность данной темы исследования состоит в том, что в её рамках предполагается раскрыть историческую проблему, почему религиозное насилие со стороны католиков в Речи Посполитой обрело такую интенсивность, что в итоге «диссидентский вопрос» приобрёл особую остроту и стал, как отмечают историки, одной из важных причин ее падения.
Научная новизна работы состоит с историографической точки зрения в том, что в настоящее время в польской историографии, как отмечает отечественный историк Михаил Владимирович Дмитриев, превалируют работы, в которых случаи религиозного насилия в Речи Посполитой объясняются политическими, но не религиозными причинами. Указав на важность работ о существовании режима веротерпимости в «государстве без костров» до середины XVII в., исследователь подчеркивает, что идеология и факты систематического религиозного насилия в этот же самый период оказались на периферии внимания исследователей. В рамках же нашего исследования мы как раз попытаемся объяснить различные вспышки религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков в Речи Посполитой в 1632-1700 гг. именно религиозными причинами, а также взглянуть на данный феномен не с точки зрения простого установления фактов в рамках позитивистской доктрины, но постараемся установить причины, цели, мотивы и основных участников актов насилия. Мы будем изучать данный феномен не локально, а в масштабах всей Речи Посполитой, а также комплексно исследовать религиозное насилие на низовом уровне по отношению к протестантам различных деноминаций, православным и иудеям со стороны католиков, постараемся выявить общие черты и различия, не отделяя одно от другого, как это зачастую делали исследователи в прошлом. Для проведения исторических параллелей и для расширения контекста исследования мы также будем обращаться к примерам из истории межрелигиозных конфликтов в эпоху «религиозных войн» XVI-XVII вв. в Западной Европе (в частности, к примерам из истории конфессиональных конфликтов на низовом уровне во Франции между католиками и гугенотами).
Объектом исследования является насилие на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других конфессий как часть религиозных конфликтов в Речи Посполитой в 1632-1700 гг. Когда же мы будем использовать термины «насилие на низовом уровне на религиозной почве», «религиозное насилие на низовом уровне» или «низовое насилие на религиозной почве», то мы будем говорить о различных действиях со стороны рядовых приверженцев католической религии, которые не были представителями центральных или местных органов политической власти и католической церковной иерархии в Речи Посполитой и действовали не как проводники воли светской или церковной властей, а по своей собственной инициативе, направленные на несение урона жизни, здоровью и имуществу отдельных людей и групп лиц, не придерживающихся католицизма, совершаемые по причине конфессиональной принадлежности объектов насилия, а также действия, имеющие своей целью насильственное недопущение свободного исповедания своей веры и совершения религиозных обрядов теми, кого официальная католическая пропаганда тогда клеймила как «еретиков», «схизматиков» и «богохульников». Также следует добавить, что наше исследование будет касаться действий только со стороны приверженцев именно римско-католической религии без учёта униатов, так как различные конфликты между ними и православными на конфессиональной почве заслуживают отдельного рассмотрения.
Предметом исследования являются те причины, мотивы и цели, которыми были движимы люди католического вероисповедания, когда шли на совершение актов религиозного насилия, те формы, в которых это насилие происходило, представители различных социальных групп как субъекты насилия, а также причины, почему представители той или иной религии становились объектами насилия.
Цель исследования – проанализировать с разных сторон и установить причины, цели, мотивы и основных действующих лиц в актах насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других конфессий в религиозных конфликтах в Речи Посполитой в 1632-1700 гг.
Для достижения этой цели нами были поставлены следующие задачи:
1) Установить основные истоки и положения религиозной нетерпимости и религиозного насилия со стороны католиков в Речи Посполитой в XVII веке по отношению к протестантам, православным и иудеям;
2) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к светским лицам протестантского, православного и иудейского вероисповеданий в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
3) Проанализировать с различных сторон феномен нападений на публичные религиозные обряды протестантов, православных и иудеев со стороны католиков в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
4) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия со стороны католиков по отношению к духовным лицам протестантского и православного вероисповеданий в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
5) Проанализировать с различных сторон феномен нападений на культовые центры протестантов, православных и иудеев в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
6) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия со стороны католиков по отношению к кладбищам, захоронениям и телам умерших «иноверцев» в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
7) Установить основных действующих лиц в религиозном насилии со стороны католиков, выявить причины и мотивацию их участия в акциях насилия, рассмотреть общие черты и различия в актах религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к протестантам различных деноминаций, православным и иудеям в 1632-1700 гг.
Хронологические и территориальные рамки предмета исследования определены тематикой работы. Нижний хронологический рубеж – 1632 г. – является годом смерти Сигизмунда III, в эпоху правления которого, как мы уже упоминали ранее, низовой католический фанатизм и низовое насилие на конфессиональном уровне приобрели особый размах, но уже после его смерти королем стал более веротерпимый Владислав IV, а на элекционном сейме официально были подтверждены все права «иноверцев» в Речи Посполитой. Верхний хронологический рубеж – 1700 г. – это год начало Северной войны, во время и после которой отношение к «диссидентам» и их положение кардинально меняются не в лучшую сторону. После 1700 года начинается новый период в истории межрелигиозных отношений в Речи Посполитой, когда так называемый «диссидентский вопрос» формируется окончательно. Географические рамки предмета исследования включают в себя территории, входившие в состав владений польских королей, являвшиеся полноценной частью Польско-литовского государства, на которых свой контроль осуществляла польско-литовская светская и военная администрация в 1632-1700 гг.
Методологическая основа исследования
Если говорить о методологии нашего исследования, то над ним мы работали в рамках исторической антропологии. Как отмечает автор специального учебного пособия по исторической антропологии Михаил Маркович Кром, так или иначе задача современной исторической антропологии состоит в том, чтобы понять логику действий людей в определенных обстоятельствах. Он же подчеркивает, что для нынешних исследователей методологически корректным представляется изучение в рамках исторической антропологии таких явлений, как слухи, различные страхи, суеверия, низовая религиозность, ксенофобия, что мы и постараемся сделать в нашей работе по отношению к различным актам религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков против представителей прочих конфессий в Речи Посполитой.
В своём исследовании мы во многом будем опираться на наработки и методологию, которую очень продуктивно применила в своём очерке об «Обрядах насилия» в борьбе между католиками и гугенотами во Франции XVI века американская исследовательница Натали Земон Дэвис. Как отмечают современные российские историки, Натали Земон Дэвис в данной работе смогла рассмотреть там, где предшествующие исследователи видели только бессмысленную жестокость озверевшей «толпы», определенный «порядок» в общем «беспорядке». Так и мы в нашей работе, когда будем говорить о различных акциях насилия в религиозных конфликтах на низовом уровне между католиками и представителями других конфессий в 1632-1700 гг., постараемся найти «порядок в беспорядке» и выявить их истоки в тех народных обычаях, верованиях, религиозных и общественных представлениях, господствовавших среди католического населения Речи Посполитой, в доктринах и учении католической церкви тех времён. Мы также постараемся, исходя из религиозных и политических представлений католического населения Речи Посполитой тех времён, установить, какие были причины у различных всплесков насилия на конфессиональной почве со стороны католиков в различных ситуациях, каковы были мотивы и цели участников насилия в различных обстоятельствах. Для достижения этой цели мы будем опираться, во-первых, на монографию Бенджамина Каплана, посвящённую практикам религиозной терпимости и нетерпимости в Европе в XVI-XVIII вв., в которой автор раскрывает то, какое большое влияние социальные, политические и религиозные доктрины Средних веков и Раннего Нового времени оказывали на религиозное насилие по всей Европе. Автор также с точки зрения исторической антропологии пытается установить основные причины, по которым происходили различные акты насилия на конфессиональной почве в различных ситуациях, те формы, которые это насилие принимало, и какую мотивацию оно имело. Во-вторых, хотелось бы отметить книгу Магды Тетер «Jews and Heretics in Catholic Poland: A Beleaguered Church in the Post-Reformation Era», в которой исследовательница описывает те доктрины, умонастроения и идеи, которые господствовали в католической церкви в Речи Посполитой после эпохи Реформации и которые сама церковь различными методами распространяла и делала обыденными для своей паствы. В-третьих, многие примеры народных обычаев и настроений в среде католического населения Польско-литовского государства в XVII веке были почёрпнуты нами из книги знаменитого польского социолога Яна Станислава Быстроня, посвящённой народной культуре и обычаям в Польше XVI-XVIII вв..
Источниковая база
Если говорить про источниковую базу нашего исследования, то документальные источники, использованные нами в исследовании, можно условно разделить на несколько групп. Первая группа – документация судебного делопроизводства в земских и гродских судах. В данном случае это поданные жалобы, свидетельства и реляции возных, сведения очевидцев и свидетелей, оправдания обвиняемых, решения самого суда по поводу столкновений на конфессиональной почве с попытками реконструкции событий, имевших место с 1632 по 1700 гг. в различных населённых пунктах Речи Посполитой. Данные источники помогают нам выявить сами факты насилия, те формы, в которых оно имело место, основных участников актов насилия и их мотивацию. Многие из подобных документов были опубликованы еще в XIX - начале XX века в различных археографических сборниках, выходивших на территории Российской империи: «Акты Виленской археографической комиссии», «Архив Юго-Западной России». Некоторые подобные документы публиковались уже современными польскими историками. Из неопубликованных источников хочется выделить материалы судебного делопроизводства особой королевской комиссии по поводу крупного всплеска насилия со стороны католиков по отношению к протестантам в Люблине в 1633 году, хранящиеся ныне в архиве Замойских в «Главном архиве старых документов» (Archiwum Główne Akt Dawnych) в Варшаве. Следует отметить, что, конечно, сведения, содержащиеся в жалобах от пострадавших, показания свидетелей и очевидцев, оправдательные документы обвиняемой стороны, конечно, могут быть очень необъективными и содержать много сознательных искажений реальности с корыстными целями. Однако данные искажения, как нам кажется, зачастую отлично могут проиллюстрировать мотивацию самих участников актов насилия и то, как субъекты насилия видели причины начала беспорядков на религиозной почве. С другой стороны, в ходе судебных разбирательства те, кто их вёл, действительно собирали сведения с различных сторон и в ходе этого устанавливали многие подробности и факты. Также хотелось бы отметить, что жалобы, подаваемые пострадавшими от насилия на религиозной почве в гродские суды, должны были быть заверены реляциями возных, которые подтверждали и иногда дополняли сведения, изложенные в заявлениях пострадавших, то есть в качестве представителей власти фактически и юридически придавали им статус имевших место в реальности. Нам это кажется очень важным, и в нашем исследовании мы будем безусловно отдавать предпочтения жалобам, заверенным и подтвержденным возными.
Следует также отметить некоторые памятники русского делопроизводства, связанные с ведением боевых действий против Речи Посполитой. Так, в январе 1633 году воевода Новгород-Северского Баим Болтин прислал в Москву с сеунчем уроженца этого города, который в том числе рассказал о разорении польско-литовскими войсками Спасского монастыря рядом с городом. Из других опубликованных документальных источников, имеющих российское происхождение, следует отметить записки и прочие документы, которые предоставляли в Москве представители православной церкви в Речи Посполитой во второй половине XVII века, с информацией о различных притеснениях православной церкви и ее прихожан в Речи Посполитой как со стороны королевского правительства и Сейма, так и со стороны рядовых католиков. Также можно выделить материалы переписки деятелей православной церкви в Речи Посполитой и представителей Киевской метрополии на территории России. Если говорить о том, можно ли доверять предоставленным данным, то следует отметить, что, конечно, представители православной церкви из Речи Посполитой, будучи в Москве или переписываясь со своей «братией» из той части Киевской митрополии, которая находилась на территории России, пытались обратить на себя и на свое положение внимание русского царя и русского духовенства, и поэтому могли где-то преувеличивать факты преследований на религиозной почве. Однако это не отменяет того, что эти люди, которые часто играли не последнюю роль в жизни православного населения в Польско-литовском государстве, были достаточно осведомлены и поэтому могли сообщить важные сведения, касающиеся тех фактов религиозного насилия на низовом уровне со стороны рядовых католиков, информация о которых не отложилась в официальной документации на территории Речи Посполитой, тем более, что, если верить русским документам с перечислением различных притеснений православной церкви и православных жителей в Речи Посполитой второй половины XVII века, которые должны были быть предъявлены польской стороне, царское правительство больше волновали действия королевской власти и решения, принятые на Сеймах, а не действия рядовых католиков.
Следующая группа документальных источников, использованная нами в исследовании, это публично-правовые акты распорядительного типа, а именно королевские послания судебным инстанциям, городским властям и различным духовным корпорациям в городах по поводу инцидентов религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других религий с различными указаниями. Некоторые из них были опубликованы в различных археографических сборниках, выходивших еще в XIX – начале XX века. Также мы пользовались некоторыми неопубликованными королевскими посланиями городским властям и судебным инстанциям из числа хранящихся в польских архивах. В данных посланиях по поводу вспышек религиозного насилия со стороны католиков короли, требуя разобраться и предотвращать подобные акции в будущем, сообщали также многие подробности случившегося, указывали основных зачинщиков и виновников. Сведения об акциях насилия на конфессиональной почве, которые они и пересказывали в своих посланиях, короли, судя по всему, получали от более или менее авторитетных и известных представителей религии, сторонники которой и были жертвы насилия. Так, в 1662 году в своём письме магистрату Новогрудка Ян Казимир прямо сообщил, что он узнал о разгроме кальвинистского молитвенного дома в городе от знаменитого протектора протестантизма в Речи Посполитой магната Богуслава Радзивилла. Вполне возможно, что те, от кого короли получали информацию, могли намеренно искажать сведения. Однако в то же время они либо были непосредственными свидетелями актов насилия, либо узнали о них из первых рук, и поэтому могли сообщить информацию, более-менее соответствующую действительности. В конце концов, уже наличие подобных королевских посланий свидетельствует о том, что те или иные вспышки религиозного насилия действительно имели место и были достаточно громкими, так как привлекли внимание монарха, во время них субъекты насилия делали те или иные действия, участниками их были представители определенных групп населения тех или иных населенных пунктов. Именно поэтому в нашем исследовании мы постараемся сопоставлять сведения из подобных королевских посланий с другими документами и источниками, в которых идёт речь о событиях, упомянутых в королевских документах. Другими эпистолярными источниками, использованными нами в исследовании, являются материалы переписки представителей старшины Войска Запорожского с высокопоставленными представителями Речи Посполитой во время перемирий, публиковавшиеся современными украинскими исследователями. Данные источники содержат информацию о различных актах насилия на религиозной почве со стороны польско-литовских «жолнеров» по отношению к православному населению и представителям православной церкви. Следует сказать, что эти источники представляют достаточно большой интерес, так как запорожцы очень большую роль отводили защите православной церкви в своей политической деятельности, и поэтому уделяли большое серьезное внимание проблеме нарушения прав, а уже тем более прямого насилия по отношению к православному духовенству.
Однако все это происходило на официальном и юридическом уровне, на уровне политических элит Польско-литовского государства. Как дело обстояло с широкими народными массами, связанными с католической верой (католическими крестьянами, горожанами, мелкой и средней шляхтой)? Признали ли они подтверждённые и новоприобретённые протестантами и православными права и свободы? Готовы ли они были на мирное сосуществование с ними?
Актуальность темы исследования
Немалую роль в случившемся в 1772 году первом разделе Речи Посполитой сыграли события, развернувшиеся в 60-ые годы XVIII века и касавшиеся так называемого «диссидентского вопроса», а именно проблем, связанных с положением и правами «иноверцев» (протестантов и православных) в Польско-литовском государстве. Это касалось не только их юридического статуса, но и частых столкновений и конфликтов на конфессиональной почве между представителями католического и некатолического населения страны, насилия на религиозной почве на низовом уровне со стороны католиков, что особенно поражало современников этих событий по всей Европе. Однако данная проблема обострилась еще раньше, и уже в XVII веке религиозное насилие на конфессиональной почве со стороны католиков по отношению к представителям других религий играло достаточно большую роль в религиозной и политической жизни Речи Посполитой. Таким образом, актуальность данной темы исследования состоит в том, что в её рамках предполагается раскрыть историческую проблему, почему религиозное насилие со стороны католиков в Речи Посполитой обрело такую интенсивность, что в итоге «диссидентский вопрос» приобрёл особую остроту и стал, как отмечают историки, одной из важных причин ее падения.
Научная новизна работы состоит с историографической точки зрения в том, что в настоящее время в польской историографии, как отмечает отечественный историк Михаил Владимирович Дмитриев, превалируют работы, в которых случаи религиозного насилия в Речи Посполитой объясняются политическими, но не религиозными причинами. Указав на важность работ о существовании режима веротерпимости в «государстве без костров» до середины XVII в., исследователь подчеркивает, что идеология и факты систематического религиозного насилия в этот же самый период оказались на периферии внимания исследователей. В рамках же нашего исследования мы как раз попытаемся объяснить различные вспышки религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков в Речи Посполитой в 1632-1700 гг. именно религиозными причинами, а также взглянуть на данный феномен не с точки зрения простого установления фактов в рамках позитивистской доктрины, но постараемся установить причины, цели, мотивы и основных участников актов насилия. Мы будем изучать данный феномен не локально, а в масштабах всей Речи Посполитой, а также комплексно исследовать религиозное насилие на низовом уровне по отношению к протестантам различных деноминаций, православным и иудеям со стороны католиков, постараемся выявить общие черты и различия, не отделяя одно от другого, как это зачастую делали исследователи в прошлом. Для проведения исторических параллелей и для расширения контекста исследования мы также будем обращаться к примерам из истории межрелигиозных конфликтов в эпоху «религиозных войн» XVI-XVII вв. в Западной Европе (в частности, к примерам из истории конфессиональных конфликтов на низовом уровне во Франции между католиками и гугенотами).
Объектом исследования является насилие на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других конфессий как часть религиозных конфликтов в Речи Посполитой в 1632-1700 гг. Когда же мы будем использовать термины «насилие на низовом уровне на религиозной почве», «религиозное насилие на низовом уровне» или «низовое насилие на религиозной почве», то мы будем говорить о различных действиях со стороны рядовых приверженцев католической религии, которые не были представителями центральных или местных органов политической власти и католической церковной иерархии в Речи Посполитой и действовали не как проводники воли светской или церковной властей, а по своей собственной инициативе, направленные на несение урона жизни, здоровью и имуществу отдельных людей и групп лиц, не придерживающихся католицизма, совершаемые по причине конфессиональной принадлежности объектов насилия, а также действия, имеющие своей целью насильственное недопущение свободного исповедания своей веры и совершения религиозных обрядов теми, кого официальная католическая пропаганда тогда клеймила как «еретиков», «схизматиков» и «богохульников». Также следует добавить, что наше исследование будет касаться действий только со стороны приверженцев именно римско-католической религии без учёта униатов, так как различные конфликты между ними и православными на конфессиональной почве заслуживают отдельного рассмотрения.
Предметом исследования являются те причины, мотивы и цели, которыми были движимы люди католического вероисповедания, когда шли на совершение актов религиозного насилия, те формы, в которых это насилие происходило, представители различных социальных групп как субъекты насилия, а также причины, почему представители той или иной религии становились объектами насилия.
Цель исследования – проанализировать с разных сторон и установить причины, цели, мотивы и основных действующих лиц в актах насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других конфессий в религиозных конфликтах в Речи Посполитой в 1632-1700 гг.
Для достижения этой цели нами были поставлены следующие задачи:
1) Установить основные истоки и положения религиозной нетерпимости и религиозного насилия со стороны католиков в Речи Посполитой в XVII веке по отношению к протестантам, православным и иудеям;
2) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к светским лицам протестантского, православного и иудейского вероисповеданий в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
3) Проанализировать с различных сторон феномен нападений на публичные религиозные обряды протестантов, православных и иудеев со стороны католиков в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
4) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия со стороны католиков по отношению к духовным лицам протестантского и православного вероисповеданий в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
5) Проанализировать с различных сторон феномен нападений на культовые центры протестантов, православных и иудеев в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
6) Проанализировать с различных сторон феномен религиозного насилия со стороны католиков по отношению к кладбищам, захоронениям и телам умерших «иноверцев» в 1632-1700 гг., установить цели и мотивы участников подобных акций в различных ситуациях;
7) Установить основных действующих лиц в религиозном насилии со стороны католиков, выявить причины и мотивацию их участия в акциях насилия, рассмотреть общие черты и различия в актах религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к протестантам различных деноминаций, православным и иудеям в 1632-1700 гг.
Хронологические и территориальные рамки предмета исследования определены тематикой работы. Нижний хронологический рубеж – 1632 г. – является годом смерти Сигизмунда III, в эпоху правления которого, как мы уже упоминали ранее, низовой католический фанатизм и низовое насилие на конфессиональном уровне приобрели особый размах, но уже после его смерти королем стал более веротерпимый Владислав IV, а на элекционном сейме официально были подтверждены все права «иноверцев» в Речи Посполитой. Верхний хронологический рубеж – 1700 г. – это год начало Северной войны, во время и после которой отношение к «диссидентам» и их положение кардинально меняются не в лучшую сторону. После 1700 года начинается новый период в истории межрелигиозных отношений в Речи Посполитой, когда так называемый «диссидентский вопрос» формируется окончательно. Географические рамки предмета исследования включают в себя территории, входившие в состав владений польских королей, являвшиеся полноценной частью Польско-литовского государства, на которых свой контроль осуществляла польско-литовская светская и военная администрация в 1632-1700 гг.
Методологическая основа исследования
Если говорить о методологии нашего исследования, то над ним мы работали в рамках исторической антропологии. Как отмечает автор специального учебного пособия по исторической антропологии Михаил Маркович Кром, так или иначе задача современной исторической антропологии состоит в том, чтобы понять логику действий людей в определенных обстоятельствах. Он же подчеркивает, что для нынешних исследователей методологически корректным представляется изучение в рамках исторической антропологии таких явлений, как слухи, различные страхи, суеверия, низовая религиозность, ксенофобия, что мы и постараемся сделать в нашей работе по отношению к различным актам религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков против представителей прочих конфессий в Речи Посполитой.
В своём исследовании мы во многом будем опираться на наработки и методологию, которую очень продуктивно применила в своём очерке об «Обрядах насилия» в борьбе между католиками и гугенотами во Франции XVI века американская исследовательница Натали Земон Дэвис. Как отмечают современные российские историки, Натали Земон Дэвис в данной работе смогла рассмотреть там, где предшествующие исследователи видели только бессмысленную жестокость озверевшей «толпы», определенный «порядок» в общем «беспорядке». Так и мы в нашей работе, когда будем говорить о различных акциях насилия в религиозных конфликтах на низовом уровне между католиками и представителями других конфессий в 1632-1700 гг., постараемся найти «порядок в беспорядке» и выявить их истоки в тех народных обычаях, верованиях, религиозных и общественных представлениях, господствовавших среди католического населения Речи Посполитой, в доктринах и учении католической церкви тех времён. Мы также постараемся, исходя из религиозных и политических представлений католического населения Речи Посполитой тех времён, установить, какие были причины у различных всплесков насилия на конфессиональной почве со стороны католиков в различных ситуациях, каковы были мотивы и цели участников насилия в различных обстоятельствах. Для достижения этой цели мы будем опираться, во-первых, на монографию Бенджамина Каплана, посвящённую практикам религиозной терпимости и нетерпимости в Европе в XVI-XVIII вв., в которой автор раскрывает то, какое большое влияние социальные, политические и религиозные доктрины Средних веков и Раннего Нового времени оказывали на религиозное насилие по всей Европе. Автор также с точки зрения исторической антропологии пытается установить основные причины, по которым происходили различные акты насилия на конфессиональной почве в различных ситуациях, те формы, которые это насилие принимало, и какую мотивацию оно имело. Во-вторых, хотелось бы отметить книгу Магды Тетер «Jews and Heretics in Catholic Poland: A Beleaguered Church in the Post-Reformation Era», в которой исследовательница описывает те доктрины, умонастроения и идеи, которые господствовали в католической церкви в Речи Посполитой после эпохи Реформации и которые сама церковь различными методами распространяла и делала обыденными для своей паствы. В-третьих, многие примеры народных обычаев и настроений в среде католического населения Польско-литовского государства в XVII веке были почёрпнуты нами из книги знаменитого польского социолога Яна Станислава Быстроня, посвящённой народной культуре и обычаям в Польше XVI-XVIII вв..
Источниковая база
Если говорить про источниковую базу нашего исследования, то документальные источники, использованные нами в исследовании, можно условно разделить на несколько групп. Первая группа – документация судебного делопроизводства в земских и гродских судах. В данном случае это поданные жалобы, свидетельства и реляции возных, сведения очевидцев и свидетелей, оправдания обвиняемых, решения самого суда по поводу столкновений на конфессиональной почве с попытками реконструкции событий, имевших место с 1632 по 1700 гг. в различных населённых пунктах Речи Посполитой. Данные источники помогают нам выявить сами факты насилия, те формы, в которых оно имело место, основных участников актов насилия и их мотивацию. Многие из подобных документов были опубликованы еще в XIX - начале XX века в различных археографических сборниках, выходивших на территории Российской империи: «Акты Виленской археографической комиссии», «Архив Юго-Западной России». Некоторые подобные документы публиковались уже современными польскими историками. Из неопубликованных источников хочется выделить материалы судебного делопроизводства особой королевской комиссии по поводу крупного всплеска насилия со стороны католиков по отношению к протестантам в Люблине в 1633 году, хранящиеся ныне в архиве Замойских в «Главном архиве старых документов» (Archiwum Główne Akt Dawnych) в Варшаве. Следует отметить, что, конечно, сведения, содержащиеся в жалобах от пострадавших, показания свидетелей и очевидцев, оправдательные документы обвиняемой стороны, конечно, могут быть очень необъективными и содержать много сознательных искажений реальности с корыстными целями. Однако данные искажения, как нам кажется, зачастую отлично могут проиллюстрировать мотивацию самих участников актов насилия и то, как субъекты насилия видели причины начала беспорядков на религиозной почве. С другой стороны, в ходе судебных разбирательства те, кто их вёл, действительно собирали сведения с различных сторон и в ходе этого устанавливали многие подробности и факты. Также хотелось бы отметить, что жалобы, подаваемые пострадавшими от насилия на религиозной почве в гродские суды, должны были быть заверены реляциями возных, которые подтверждали и иногда дополняли сведения, изложенные в заявлениях пострадавших, то есть в качестве представителей власти фактически и юридически придавали им статус имевших место в реальности. Нам это кажется очень важным, и в нашем исследовании мы будем безусловно отдавать предпочтения жалобам, заверенным и подтвержденным возными.
Следует также отметить некоторые памятники русского делопроизводства, связанные с ведением боевых действий против Речи Посполитой. Так, в январе 1633 году воевода Новгород-Северского Баим Болтин прислал в Москву с сеунчем уроженца этого города, который в том числе рассказал о разорении польско-литовскими войсками Спасского монастыря рядом с городом. Из других опубликованных документальных источников, имеющих российское происхождение, следует отметить записки и прочие документы, которые предоставляли в Москве представители православной церкви в Речи Посполитой во второй половине XVII века, с информацией о различных притеснениях православной церкви и ее прихожан в Речи Посполитой как со стороны королевского правительства и Сейма, так и со стороны рядовых католиков. Также можно выделить материалы переписки деятелей православной церкви в Речи Посполитой и представителей Киевской метрополии на территории России. Если говорить о том, можно ли доверять предоставленным данным, то следует отметить, что, конечно, представители православной церкви из Речи Посполитой, будучи в Москве или переписываясь со своей «братией» из той части Киевской митрополии, которая находилась на территории России, пытались обратить на себя и на свое положение внимание русского царя и русского духовенства, и поэтому могли где-то преувеличивать факты преследований на религиозной почве. Однако это не отменяет того, что эти люди, которые часто играли не последнюю роль в жизни православного населения в Польско-литовском государстве, были достаточно осведомлены и поэтому могли сообщить важные сведения, касающиеся тех фактов религиозного насилия на низовом уровне со стороны рядовых католиков, информация о которых не отложилась в официальной документации на территории Речи Посполитой, тем более, что, если верить русским документам с перечислением различных притеснений православной церкви и православных жителей в Речи Посполитой второй половины XVII века, которые должны были быть предъявлены польской стороне, царское правительство больше волновали действия королевской власти и решения, принятые на Сеймах, а не действия рядовых католиков.
Следующая группа документальных источников, использованная нами в исследовании, это публично-правовые акты распорядительного типа, а именно королевские послания судебным инстанциям, городским властям и различным духовным корпорациям в городах по поводу инцидентов религиозного насилия на низовом уровне со стороны католиков по отношению к представителям других религий с различными указаниями. Некоторые из них были опубликованы в различных археографических сборниках, выходивших еще в XIX – начале XX века. Также мы пользовались некоторыми неопубликованными королевскими посланиями городским властям и судебным инстанциям из числа хранящихся в польских архивах. В данных посланиях по поводу вспышек религиозного насилия со стороны католиков короли, требуя разобраться и предотвращать подобные акции в будущем, сообщали также многие подробности случившегося, указывали основных зачинщиков и виновников. Сведения об акциях насилия на конфессиональной почве, которые они и пересказывали в своих посланиях, короли, судя по всему, получали от более или менее авторитетных и известных представителей религии, сторонники которой и были жертвы насилия. Так, в 1662 году в своём письме магистрату Новогрудка Ян Казимир прямо сообщил, что он узнал о разгроме кальвинистского молитвенного дома в городе от знаменитого протектора протестантизма в Речи Посполитой магната Богуслава Радзивилла. Вполне возможно, что те, от кого короли получали информацию, могли намеренно искажать сведения. Однако в то же время они либо были непосредственными свидетелями актов насилия, либо узнали о них из первых рук, и поэтому могли сообщить информацию, более-менее соответствующую действительности. В конце концов, уже наличие подобных королевских посланий свидетельствует о том, что те или иные вспышки религиозного насилия действительно имели место и были достаточно громкими, так как привлекли внимание монарха, во время них субъекты насилия делали те или иные действия, участниками их были представители определенных групп населения тех или иных населенных пунктов. Именно поэтому в нашем исследовании мы постараемся сопоставлять сведения из подобных королевских посланий с другими документами и источниками, в которых идёт речь о событиях, упомянутых в королевских документах. Другими эпистолярными источниками, использованными нами в исследовании, являются материалы переписки представителей старшины Войска Запорожского с высокопоставленными представителями Речи Посполитой во время перемирий, публиковавшиеся современными украинскими исследователями. Данные источники содержат информацию о различных актах насилия на религиозной почве со стороны польско-литовских «жолнеров» по отношению к православному населению и представителям православной церкви. Следует сказать, что эти источники представляют достаточно большой интерес, так как запорожцы очень большую роль отводили защите православной церкви в своей политической деятельности, и поэтому уделяли большое серьезное внимание проблеме нарушения прав, а уже тем более прямого насилия по отношению к православному духовенству.
Как мы упоминали ранее, достаточно частыми участниками нападений на «иноверцев» в городах были наёмные рабочие из числа недавних сельских жителей и бедняки. К сожалению, нам практически неизвестна мотивация их участия в подобных акциях. Были ли они ведомы своей исключительной приверженностью католической церкви и ненавистью к «богохульникам» или, как это делали во Франции XVI века многие бедняки и «люмпены», которые не были искренними приверженцами ни католицизма, ни кальвинизма, участвовали в религиозных беспорядках только ради того, чтобы поживиться награбленным и присвоить себе имущество убитых? Возможно, в данном случае для них были важны оба фактора, так как грабить и убивать «еретиков» и «богохульников» было куда более приемлемо, нежели делать это с «правоверными» католиками. Также следует отметить, что социальная принадлежность объектов насилия во время самых нападений в городах не играла решающей роли, и чаще всего жертвами погромов становились люди совершенно разного достатка и положения. Данная ситуация в принципе схожа с положением дел во время религиозных войн во Франции в XVI веке, где, как писала Натали Земон Дэвис, классовая ненависть и неприятие «богачей» и дворян простолюдинами не были главными мотивами насилия, так как большинство жертв погромов со стороны католиков составляли ремесленники и рабочие. Однако исключением в данном случае могут быть массовые вспышки насилия на конфессиональной почве, направленные против протестантов в Речи Посполитой в 1655-1659 гг., в условиях борьбы со шведским вторжением.
Нужно сказать, что культовые центры иудаизма, их кладбища и захоронения реже, чем протестантские, становились жертвами религиозного насилия со стороны католиков. Многие синагоги громили не целенаправленно, а во время нападений на еврейские улицы, когда католики разоряли все, связанное с иудеями и попавшееся им под руку (как это было в Львове в 1664 году). Скорее всего, это было связано с тем, что сакральные для протестантов центры дисциплинированными католиками считались опасными и для рядовых католиков, так как были сосредоточением еретической «скверны», а также укореняли заядлых протестантов в их «ереси» и старались заразить этой духовной «болезнью» приверженцев Римской церкви. Иудеев же, в отличие от «еретиков», считали угрозой внешней, которая не угрожала христианской общине разложением изнутри, но ставила под угрозу моральные качества католиков, развращая их материальными искушениями и властью. В Речи Посполитой евреи составляли отдельную «нацию», а европейцы часто легче переносили религиозные различия в таком статусе, чем среди себе подобных. Таким образом, сакральные для иудеев центры, которые не стремились распространять (за очень редкими исключениями) свою веру среди католиков, представляли куда меньшую угрозу, чем культовые протестантские центры. В таких условиях сами евреи были куда большими врагами для рядовых католиков из-за того, что они играли серьезную роль в экономической роли страны, «порабощая» «правоверных» христиан, что считалось страшным оскорблением для всего христианства и настоящей бедой. В различных сказочных историях и притчах евреев в Речи Посполитой сравнивали с неким наместником иудейского вероисповедания где-то в «Аравии», который получал большое удовольствие от преследования христиан и хотел извести их на корню. В таких условиях неудивительно, что сами иудеи и их имущество куда чаще становились объектами насилия на религиозной почве, чем их культовые центры и кладбища.
Как мы видим, в 1632-1655 и 1660-1700 гг. практически все акты насилия по отношению к протестантам, православным и иудеям происходил именно в городских поселениях разного размера. Это было, конечно, связано с тем, что в условиях достаточно узкого пространства города, когда люди различных вероисповедания жили рядом друг с другом, религиозные различия и противоречия были видны всем, и конфликт на конфессиональной почве мог вспыхнуть из-за самых обыденных вещей. В данном случае следует вспомнить и топографию многих городов Речи Посполитой, где, например, не существовало гетто, и евреи, хоть и жили на отдельной улице, могли спокойно передвигаться по городу. Вообще, как отмечал Девид Фрик, вспышки религиозного фанатизма, агрессии и насилия по отношению к людям другой религии были частью повседневной жизни Вильно и других городов в Польско-литовском государстве ввиду длительного сосуществования людей различного вероисповедания рядом. Историк справедливо утверждал, что само такое сосуществование было обязательным условием и предтечей такого насилия, а не чем-то, что могло его предотвратить. Также американский историк, говоря о некоей «обыденности» насилия на религиозной почве, особо отметил, что оно имело определенный «фольклорный» подтекст, что можно увидеть, если внимательнее присмотреться к тому, когда они случались. Фрик подмечает, что очень часто акты насилия на религиозной почве были связаны с такой важной частью повседневной жизни всех католиков в Речи Посплитой, как церковный календарь. Вспышки религиозного насилия происходили в значимые и священные дни христианского календаря и были привязаны к различным праздничным ритуалам, зачастую проходившим очень пышно и торжественно. Наша работа подтвердила данное замечание применительно к вспышкам религиозного насилия на территории всей Речи Посполитой со стороны католиков по отношению к протестантам, православным и иудеям, так как мы не раз специально указывали, что определенные нападения происходили в дни определенных религиозных праздников. Также интересно, что в некоторых случаях в актах религиозного насилия католики специально использовали против своих конфессиональных противников камни, которыми они закидывали «богохульников», нанося серьезные увечья, что иногда приводило к смерти людей от полученных ран (как это было в 1673 года с Марианной Гружевской). Скорее всего, это было связано с практической стороной вопроса, так как камень был оружием, которое было нетрудно достать и несложно воспользоваться. С другой стороны, использование камней против «богохульников» и «еретиков» могло быть связано с определенными религиозными представлениями и библейскими традициями. Так, пророк Моисей учил, что людей, которые нарушают Божественные заповеди, оскорбляют Господа и служат идолам, следует забивать на смерть камнями. Книга Левит рассказывает о том, как один еврей, родившейся от египтянина и еврейки, богохульствовал против Господа и злословил его имя, и за это Бог повелел Моисею забить его камнями до смерти, что и было исполнено самими евреями. Конечно, обучающиеся католических образовательных учреждений, более-менее грамотные жители городов и католические священники не могли не знать этого, и в символическом плане вполне могли руководствоваться данными установками в своей борьбе с современными им «богохульниками».
Нужно сказать, что культовые центры иудаизма, их кладбища и захоронения реже, чем протестантские, становились жертвами религиозного насилия со стороны католиков. Многие синагоги громили не целенаправленно, а во время нападений на еврейские улицы, когда католики разоряли все, связанное с иудеями и попавшееся им под руку (как это было в Львове в 1664 году). Скорее всего, это было связано с тем, что сакральные для протестантов центры дисциплинированными католиками считались опасными и для рядовых католиков, так как были сосредоточением еретической «скверны», а также укореняли заядлых протестантов в их «ереси» и старались заразить этой духовной «болезнью» приверженцев Римской церкви. Иудеев же, в отличие от «еретиков», считали угрозой внешней, которая не угрожала христианской общине разложением изнутри, но ставила под угрозу моральные качества католиков, развращая их материальными искушениями и властью. В Речи Посполитой евреи составляли отдельную «нацию», а европейцы часто легче переносили религиозные различия в таком статусе, чем среди себе подобных. Таким образом, сакральные для иудеев центры, которые не стремились распространять (за очень редкими исключениями) свою веру среди католиков, представляли куда меньшую угрозу, чем культовые протестантские центры. В таких условиях сами евреи были куда большими врагами для рядовых католиков из-за того, что они играли серьезную роль в экономической роли страны, «порабощая» «правоверных» христиан, что считалось страшным оскорблением для всего христианства и настоящей бедой. В различных сказочных историях и притчах евреев в Речи Посполитой сравнивали с неким наместником иудейского вероисповедания где-то в «Аравии», который получал большое удовольствие от преследования христиан и хотел извести их на корню. В таких условиях неудивительно, что сами иудеи и их имущество куда чаще становились объектами насилия на религиозной почве, чем их культовые центры и кладбища.
Как мы видим, в 1632-1655 и 1660-1700 гг. практически все акты насилия по отношению к протестантам, православным и иудеям происходил именно в городских поселениях разного размера. Это было, конечно, связано с тем, что в условиях достаточно узкого пространства города, когда люди различных вероисповедания жили рядом друг с другом, религиозные различия и противоречия были видны всем, и конфликт на конфессиональной почве мог вспыхнуть из-за самых обыденных вещей. В данном случае следует вспомнить и топографию многих городов Речи Посполитой, где, например, не существовало гетто, и евреи, хоть и жили на отдельной улице, могли спокойно передвигаться по городу. Вообще, как отмечал Девид Фрик, вспышки религиозного фанатизма, агрессии и насилия по отношению к людям другой религии были частью повседневной жизни Вильно и других городов в Польско-литовском государстве ввиду длительного сосуществования людей различного вероисповедания рядом. Историк справедливо утверждал, что само такое сосуществование было обязательным условием и предтечей такого насилия, а не чем-то, что могло его предотвратить. Также американский историк, говоря о некоей «обыденности» насилия на религиозной почве, особо отметил, что оно имело определенный «фольклорный» подтекст, что можно увидеть, если внимательнее присмотреться к тому, когда они случались. Фрик подмечает, что очень часто акты насилия на религиозной почве были связаны с такой важной частью повседневной жизни всех католиков в Речи Посплитой, как церковный календарь. Вспышки религиозного насилия происходили в значимые и священные дни христианского календаря и были привязаны к различным праздничным ритуалам, зачастую проходившим очень пышно и торжественно. Наша работа подтвердила данное замечание применительно к вспышкам религиозного насилия на территории всей Речи Посполитой со стороны католиков по отношению к протестантам, православным и иудеям, так как мы не раз специально указывали, что определенные нападения происходили в дни определенных религиозных праздников. Также интересно, что в некоторых случаях в актах религиозного насилия католики специально использовали против своих конфессиональных противников камни, которыми они закидывали «богохульников», нанося серьезные увечья, что иногда приводило к смерти людей от полученных ран (как это было в 1673 года с Марианной Гружевской). Скорее всего, это было связано с практической стороной вопроса, так как камень был оружием, которое было нетрудно достать и несложно воспользоваться. С другой стороны, использование камней против «богохульников» и «еретиков» могло быть связано с определенными религиозными представлениями и библейскими традициями. Так, пророк Моисей учил, что людей, которые нарушают Божественные заповеди, оскорбляют Господа и служат идолам, следует забивать на смерть камнями. Книга Левит рассказывает о том, как один еврей, родившейся от египтянина и еврейки, богохульствовал против Господа и злословил его имя, и за это Бог повелел Моисею забить его камнями до смерти, что и было исполнено самими евреями. Конечно, обучающиеся католических образовательных учреждений, более-менее грамотные жители городов и католические священники не могли не знать этого, и в символическом плане вполне могли руководствоваться данными установками в своей борьбе с современными им «богохульниками».
Содержание ВКР — Насилие на низовом уровне в религиозных конфликтах между католиками и представителями других конфессий в Речи Посполитой (1632 - 1700 годы)
Выдержки из ВКР — Насилие на низовом уровне в религиозных конфликтах между католиками и представителями других конфессий в Речи Посполитой (1632 - 1700 годы)