Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, проблема бесплодия касается от 48 миллионов пар до 186 миллионов человек в мире. В связи с этим, экстракорпоральное оплодотворение и применение вспомогательных репродуктивных технологий в целом является шансом для миллионов людей по всему миру реализовать свои репродуктивные права.
Тем не менее, на практике возникает ряд сложностей, с которыми регулярно сталкиваются правоприменители в попытке защитить свои права.
В большей степени возникновение правовых проблем в этой сфере связано с не достижением научным сообществом единого подхода к определению момента наступления правоспособности эмбриона. Так, в работе рассмотрены четыре основные позиции, описывающие начало жизни человека и, соответственно, периоды, в которые эмбрион наделяется максимальным объемом прав:
1. Уникальное человеческое существо берет свое начало с момента оплодотворения, а значит, правоспособностью наделяется оплодотворенная яйцеклетка;
2. Главенствующими являются интересы матери и третьих лиц, чьи права затрагивает процедура ЭКО, следовательно, эмбрион не имеет никаких прав;
3. Градуалистский подход, признающий последовательное наделение эмбриона правами по мере его развития. В этой связи выделяется два подхода: наделение эмбриона полным объемом прав с момента рождения и получение эмбрионом максимальной защиты после достижения состояния жизнеспособности вне организма матери.
Сама идея градуализма представляется нам наиболее разумной и целесообразной в вопросе установления правоспособности эмбриона, поскольку, как указывается в докладе, по истечение пятнадцати дней после оплодотворения, и вплоть до возникновения первичной полоски, развитие эмбриона идет таким образом, что в результате могут сформироваться один, два или три индивидуальных эмбриона. Лишь в конце данного периода, когда эмбрион теряет соответствующий потенциал, и появляется возможность говорить об уникальном человеческом существе. Следовательно, нормативно – правовое регулирование процессов, затрагивающих интересы зарождающегося организма, как и механизмы защиты его прав, должно быть выстроены с учетом постоянного развития эмбриона.
Анализируя действующее законодательство невозможно не отметить множество пробелов, касающихся регулирования хранения гамет и эмбрионов, а также правоотношений с участием доноров биологических материалов. Прежде всего, вызывает вопросы квалификация отношений, возникающих при криоконсервации и хранении биоматериала в медицинских учреждениях, а также характеристика конструкции договора, который в таком случае заключается между медицинской организацией и лицами, участвующими в программе ЭКО. Как показывает судебная практика, наибольшее количество споров в данном вопросе вызвано отсутствием предварительной договоренности между супругами о судьбе их биоматериала в случае развода. Оптимальным выходом в сложившейся ситуации видится заключение определенного соглашения, положения которого будут доступны и медицинскому учреждению в том числе.
Кроме того, в связи с недоказанной безопасностью нахождения эмбрионов в криобанках, представляется целесообразным разработка федеральными органами государственной власти критериев безопасности хранения эмбриона, а также установление максимально допустимого срока содержания эмбрионов в криоконсервированном состоянии, который соответствовал бы и интересам лиц, которые участвуют в программе ЭКО, и критерию безопасности для хранения эмбриона.
В настоящей работе также рассмотрен вопрос о сложившейся тенденции снижения физиологических и социально-важных требований к потенциальным донорам гамет. Обоснованность подобной тактики вызывает сомнения в связи с неоспоримым вредом, причиняемым здоровью женщины в результате донорства яйцеклетки и сопровождаемыми данную процедуру рисками. Полагаем, что на уровне нормативных актов федеральных органов исполнительной власти данный вопрос может быть решен путем предоставления информации об осложнениях и реакциях, вызванных у доноров гамет в федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по организации выработки государственной политики и нормативному правовому регулированию в сфере здравоохранения (по аналогии с действующим ранее Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 03.06.2013 N 348н), а также разработки механизмов контроля со стороны органов исполнительной власти осведомленности доноров о своих законных правах.
В результате проведенного исследования гражданско-правовых отношений, возникающих в связи с применением ВРТ, мы можем отметить, что мировая судебная практика и судебная практика Российской Федерации складывается достаточно неоднозначно в вопросе определения судьбы эмбриона при расторжении брака: одни суды становятся на сторону лица, которое не изъявляет желания принимать на себя обязательства, связанные с отцовством, в других же случаях суды настаивают на разрешении спора, исходя из предварительной договоренности супругов. Представляется, что судами в данном случае должны приниматься во внимание все фактические обстоятельства дела, а пациентам, дающим согласие на применение ВРТ, должны быть разъяснены как альтернативные варианты решения их вопроса, так и правовые последствия их действий. Способствовать этому может должное информирование пациентов сотрудниками медицинских учреждений, осуществляющих программу ЭКО, и контроль за надлежащим информированием со стороны федеральных органов исполнительной власти.
Отдельного внимания заслуживает наиболее часто возникающий вопрос о возможности каждого из супругов иметь потомство в будущем, не используя полученные в браке эмбрионы. Как показывает мировая судебная практика, судьи не учитывают данное обстоятельство при разрешении вопроса о судьбе эмбрионов при расторжении брака и выносят решение в пользу лиц, на которых вследствие продолжения программы ЭКО могут быть наложены алиментные обязательства. На наш взгляд, такой подход недопустим, а сам вопрос может быть разрешен превентивно путем установления на законодательном уровне или уровне подзаконных актов права одного из супругов на получение жизнеспособного эмбриона и права на его имплантацию в разумный срок в случае диагностированного у него бесплодия или иного заболевания, негативно влияющего на репродуктивную функцию на момент расторжения брака.
Рассмотренные вопросы признания за эмбрионами права на наследование и определение их в качестве части наследственной массы приводят к достаточно логичному выводу о невозможности включения в наследственную массу репродуктивного права как личного неимущественного. Также в работе проанализирован вопрос о включении в состав наследников эмбрионы in vitro, что на наш взгляд недопустимо, так как в таком случае не определен момент рождения наследника и его вступления в наследство. В случае, если между культивированием эмбриона и его имплантацией в организм матери пройдет продолжительное количество времени, возникает риск нарушения права и законных интересов остальных наследников, вступивших в наследство.
Подводя итог, стоит сказать, что все рассмотренные в данной работе вопросы так или иначе касаются признания эмбриона в качестве субъекта права одними авторами и исследование эмбриона в качестве объекта права другими. При этом, среди последних также не наблюдается единой позиции: одни исследователи полагают, что на эмбрион должны распространяться положения о вещном праве со всеми последствиями, другие же ставят под вопрос обоснованность такого вывода в виду специфики отечественного законодательства.
Полагаем, что вещное право не может распространяться на эмбрионы, поскольку ценностью обладает не сам эмбрион как таковой, а связанная с ним возможность, носящая неимущественный характер. Предложенные в приведенном исследовании изменения, подлежащие внесению в законодательную базу Российской Федерации, способны восполнить имеющиеся пробелы в нормативном регулировании статуса эмбриона человека, а также приблизить достижение консенсуса между всеми субъектами, участвующими в применении ВРТ.



Купить