Женские персонажи русских и азербайджанских волшебных сказок: сравнительный анализ (мачеха, падчерица)
|
Введение………………………………………………………………........2
Глава 1. Сюжет № 510А в русской сказочной традиции ………………………………….10
Глава 2. Сюжет № 510А в азербайджанской сказочной традиции………………………44
Заключение………………………………………………………………71
Библиография……………………………………………………………73
Глава 1. Сюжет № 510А в русской сказочной традиции ………………………………….10
Глава 2. Сюжет № 510А в азербайджанской сказочной традиции………………………44
Заключение………………………………………………………………71
Библиография……………………………………………………………73
Актуальность и новизна работы
За более чем полуторавековой период жанр cказки изучен всесторонне: вскрыт ее генезис, описаны морфология, персонажная система и языковой стиль. Библиография научных трудов, выполненных в разнообразных жанровых форматах (монография, статья, сборник текстов, указатель сюжетов), исчисляется не десятками и даже не сотнями, а тысячами работ. Казалось бы, все вопросы закрыты и белых пятен в области сказковедения не осталось. Тем не менее, исследований сравнительного плана, соотносящих русскую традицию с иноэтническими (особенно восточными), все еще недостаточно.
Пытаясь восполнить этот пробел, сравнивая русские и азербайджанские волшебные сказки, я сознательно ограничилась персонажной системой, сузив исследуемый материал по гендерному принципу до женских образов. Такое ограничение связано со следующей гипотезой: национальная специфика с особой очевидностью проявляется именно в этой группе сказочных персонажей, что, с одной стороны, продиктовано реально существовавшими различиями в положении женщины в русском и азербайджанском общественном и семейном укладах, а с другой, – спецификой исполнения, встроенностью сказки в разные типы историко-культурных контекстов, прямо или косвенно влияющих на нее.
В русской традиции сказка рассказывалась либо для детей на сон и для развлечения [по терминологии А.И. Никифорова, «робячья сказка»: о животных и волшебная, главными героями которой были дети – «Сестрица Аленушка и братец Иванушка» [СУС 450], «Ивашко и ведьма» [СУС 327 F], др.], либо для взрослых на промысле, а также на посиделках и вечёрках в свободное от работы, танцев или песен время (описание подобных ситуаций обычно предваряет большинство сказочных сборников, приведенных нами в Библиографии). В последнем случае сказка нередко звучала вперемежку с былинами и жанрами несказочной прозы (быличками, легендами и преданиями), что способствовало усилению между ними интертекстуальных связей и не могло не спровоцировать появление в жанровом отношении текстов-кентавров (мифологических, легендарных, исторических, богатырских сказочных сюжетов).
Азербайджанская традиция исполнения сказок в сравнении с русской имеет ряд особенностей. Нередко на свадьбах или народных празднествах ашуги, исполняя различные песни под аккомпанемент струнных инструментов – саза или тары, вступают между собой в состязание, загадывают друг другу сложнейшие загадки, причем побежденный в таком состязании бывает принужден покидать собрание, лишаясь своего музыкального инструмента, переходящего к победителю. Иногда ашуг, перебивая серьезный рассказ с целью дать отдых своим слушателям, преподносит им краткий анекдот – каравеллу, в котором то осмеивается мусульманское духовенство, то изобличаются былые эксплуататоры – беки и ханы, то, наконец, в смешной форме просто изображается какой-либо бытовой случай [Багрий, Зейналлы: ХII].
Следует отметить, что ашуги делятся на две категории: ашуги поэты и ашуги-исполнители. Ашуги-исполнители, благодаря пониманию родного фольклора вносят различные изменения в свои тексты. Ашуги-поэты, в свою очередь занимаются поэтическим творчеством.
Гулиева в своей книге «Ашугское творчество и дастаны cо взгляда Восточной поэтики и исламских ценностей» отмечает, что в средние века историки, писари, религиозные деятели, писатели и поэты, а также ашуги пользовались не только значениями и понятиями Корана, но даже его художественными и стилистическими особенностями, а также для повышения степени достоверности, они опирались на слово Всевышнего. [Гулиева, 16]. Такое влияние Корана связано с тем, что в то время существовали мусульманские школы «мектебы» где детей обучали арабскому алфавиту и чтению Корана.
Коран привлекал внимание мастеров с нескольких точек зрения:
Коран-религиозная книга мусульман
Нравственное учение
Cобрание исторических моральных ценностей
Источник богатых красноречий и памятник великих слов
Фольклорный материал
В Коране не только дается учение о богослужении и вере. Анализ данных текстов показывает, что здесь предcтавлен образ жизни людей, обычаи и традиции, поведение и обращение, отдельные проблемы общества, мифические представления и т. д
Ситуация исполнения азербайджанских сказок, в которую органично встраивались и песенные жанровые формы [литературные и фольклорные дастаны] представлены и в ряде опубликованных сказочных текстов (см, например, сказку «Ашуг Курбан» [Багрий, Зейналлы, с. 603-625]):
«Курбан настроил саз и прижал к груди. Послушаем, что он сказал:
Из небытия я явился в пространство.
Я приобрел возлюбленную, обладательницу сердец.
Из рук на руки, из куба в куб я процедился,
Я был каплей, но слился с океаном.
Через тонкое сито я просеялся,
Выразив согласие, я запеленался,
Создателя вселенной я умилостивил
Сто болей перенес — добрался до одного лекарства.
Дядя Мирза-бей сказал: “Скажи имя твоей возлюбленной; твое несчастье мы поняли”. Курбан:
В одну красавицу из племени Ду я влюбился.
Она гурия, пери с приятным голосом.
Луна — ее украшение, а солнце — ее факел,
На землях Сардара она правит.
Есть ли еще такой, как я — покушавшийся на душу свою,
От самого себя отрешившийся
И опьяневший от лобзаний уст ее?
Губы ее — источник тепла.
Брови ее соединены, как две дуги.
Если спросят Курбана: “Что за страсть в твоей душе?” —
Скажу: “Это память о моей Пери”.
Я отдал себя в руки печали».
Отмеченную особенность известный специалист по средневековому театру Ближнего и Среднего Востока Айдын Талыбзаде считал одной из примечательных сторон ашугской исполнительской культуры: «Ашых – великий сказитель-универсал: он и отменный рассказчик народного эпоса, и поэт-импровизатор, сочиняющий экспромтом, и профессиональный певец, и виртуозный музыкант, и плясун, и прекрасный актер (декламатор, шут, мим и т.д.), и организатор, и заводила шумных праздников» [Талыбзаде, с. 65]; «Сказитель импровизировал в зависимости: от возможностей художественного текста и собственного мастерства; от условий места своего выступления, приспосабливаясь к пространственным особенностям то кофейни, то площади, то жилого дома какого-нибудь богача; от настроения публики, вводя все новые и новые повороты в линию сюжета и совершенно по иному акцентируя некоторые общеизвестные смысловые узлы с помощью голосового интонирования, мимики, жестикуляции и пластических поз. Заранее расставив главные ударные точки, в основном, на героических и любовных сценах повествования, словом, имея определенную план-схему исполнения, сказители могли свободно импровизировать по любому поводу, в том числе и по поводу злободневных вопросов социальной жизни, вызывая тем самым бурную реакцию публики» [Там же, с. 61]; «Лирической песней ашых завершает определенный кусок повествования. Это как бы занавес в многоактном сценическом произведении» [Там же, с. 73];
С ашугским искусством во многом связаны две приметные особенности азербайджанских сказок – большие размеры [следствие тяготения исполнителей к созданию контаминированных, многоходовых, версий] и восхождение ряда сюжетов, мотивов, образов и поэтических формул к книжной средневековой литературе: «…наряду с сюжетами, идущими из устной традиции, наличие удельного веса заимствований из письменных источников, особенно же “1000 и одной ночи” и “Калилы и Димны”. На примере сказок книжного происхождения мы становимся свидетелями возвращения фольклорного текста из устной традиции в книгу, а из книги в устную традицию. Естественно, что вернувшийся в устную традицию текст развивается согласно закономерностям устного текста: обретает новые варианты, теряет многие свои мотивы, привлекаются новые вместо них» [Илькин, с. 380].
Книжное влияние, как будет показано далее, самым непосредственным образом повлияло на способы художественной характеристики женских персонажей азербайджанских сказок.
Объект и предмет исследования
Объект изучения в настоящей работе – женский сегмент персонажной системы русских и азербайджанских волшебных сказок, предмет исследования – сравнительный анализ двух этнокультурных традиций. Это в свою очередь определило основную цель дипломного сочинения и конкретные задачи, позволяющие ее достигнуть.
Цель и задачи исследования
Целью работы является выявление типологических схождений и различий женских персонажей (мачеха и падчерица) в русских и азербайджанских волшебных сказках. Для ее достижения необходимо последовательно решить ряд задач:
– сформировать текстовую базу исследования, определив круг сюжетов, в которых в качестве основных представлены женские персонажи;
– рассмотреть сюжетные особенности сказок, особенности и круг действий персонажей (мачеха и падчерица);
– сравнить полученные по данному алгоритму результаты на предмет выявления общего и отличного.
Методы исследования
Нами использовались следующие методы:
описательный (при характеристике отдельных персонажей, произведенной по единому алгоритму);
сравнительно-типологический и статистический (при систематизации персонажей и выявлении их постоянных и переменных характеристик).
Материал исследования
Текстовая база исследования создавалась с опорой на научно откомментированные классические собрания сказок, представляющие русскую и азербайджанскую традиции.
Для формирования русской коллекции стали сборники «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева, «Великорусские сказки в записях И. А. Худякова», «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», «Северные сказки» Ончукова, «Сборник великорусских сказок архива Русского географического общества» Смирнова, «Сборник сказок Орловской губернии» И. Ф. Калинникова, «Сказки Красноярского края» Красноженовой, «Русские народные сказки» Э. В. Померанцевой, «Народное творчество Северной Двины», «Сказки земли Рязанской» В. К. Соколовой, «Пинежские сказки» Г. Я. Симиной, «Русский фольклор в Литве» Н. К. Митропольской, а также «Сказки Ленинградской области» В. Бахтина и П. Ширяевой.
Коллекция азербайджанских сказок сформирована нами на основе двух научных изданий – «Азербайджанские сказки» Н. Сеидовa и «Антология Азербайджанского фольклора».
Структура работы
Структуру работы определяют обозначенные выше цель и задачи. Помимо традиционных для подобного жанра исследований Введения, Заключения и Библиографии она включает в себя две главы: «Сюжет №510А в русской сказочной традиции» (глава 1), «Сюжет №510А в азербайджанской сказочной традиции» (глава 2).
За более чем полуторавековой период жанр cказки изучен всесторонне: вскрыт ее генезис, описаны морфология, персонажная система и языковой стиль. Библиография научных трудов, выполненных в разнообразных жанровых форматах (монография, статья, сборник текстов, указатель сюжетов), исчисляется не десятками и даже не сотнями, а тысячами работ. Казалось бы, все вопросы закрыты и белых пятен в области сказковедения не осталось. Тем не менее, исследований сравнительного плана, соотносящих русскую традицию с иноэтническими (особенно восточными), все еще недостаточно.
Пытаясь восполнить этот пробел, сравнивая русские и азербайджанские волшебные сказки, я сознательно ограничилась персонажной системой, сузив исследуемый материал по гендерному принципу до женских образов. Такое ограничение связано со следующей гипотезой: национальная специфика с особой очевидностью проявляется именно в этой группе сказочных персонажей, что, с одной стороны, продиктовано реально существовавшими различиями в положении женщины в русском и азербайджанском общественном и семейном укладах, а с другой, – спецификой исполнения, встроенностью сказки в разные типы историко-культурных контекстов, прямо или косвенно влияющих на нее.
В русской традиции сказка рассказывалась либо для детей на сон и для развлечения [по терминологии А.И. Никифорова, «робячья сказка»: о животных и волшебная, главными героями которой были дети – «Сестрица Аленушка и братец Иванушка» [СУС 450], «Ивашко и ведьма» [СУС 327 F], др.], либо для взрослых на промысле, а также на посиделках и вечёрках в свободное от работы, танцев или песен время (описание подобных ситуаций обычно предваряет большинство сказочных сборников, приведенных нами в Библиографии). В последнем случае сказка нередко звучала вперемежку с былинами и жанрами несказочной прозы (быличками, легендами и преданиями), что способствовало усилению между ними интертекстуальных связей и не могло не спровоцировать появление в жанровом отношении текстов-кентавров (мифологических, легендарных, исторических, богатырских сказочных сюжетов).
Азербайджанская традиция исполнения сказок в сравнении с русской имеет ряд особенностей. Нередко на свадьбах или народных празднествах ашуги, исполняя различные песни под аккомпанемент струнных инструментов – саза или тары, вступают между собой в состязание, загадывают друг другу сложнейшие загадки, причем побежденный в таком состязании бывает принужден покидать собрание, лишаясь своего музыкального инструмента, переходящего к победителю. Иногда ашуг, перебивая серьезный рассказ с целью дать отдых своим слушателям, преподносит им краткий анекдот – каравеллу, в котором то осмеивается мусульманское духовенство, то изобличаются былые эксплуататоры – беки и ханы, то, наконец, в смешной форме просто изображается какой-либо бытовой случай [Багрий, Зейналлы: ХII].
Следует отметить, что ашуги делятся на две категории: ашуги поэты и ашуги-исполнители. Ашуги-исполнители, благодаря пониманию родного фольклора вносят различные изменения в свои тексты. Ашуги-поэты, в свою очередь занимаются поэтическим творчеством.
Гулиева в своей книге «Ашугское творчество и дастаны cо взгляда Восточной поэтики и исламских ценностей» отмечает, что в средние века историки, писари, религиозные деятели, писатели и поэты, а также ашуги пользовались не только значениями и понятиями Корана, но даже его художественными и стилистическими особенностями, а также для повышения степени достоверности, они опирались на слово Всевышнего. [Гулиева, 16]. Такое влияние Корана связано с тем, что в то время существовали мусульманские школы «мектебы» где детей обучали арабскому алфавиту и чтению Корана.
Коран привлекал внимание мастеров с нескольких точек зрения:
Коран-религиозная книга мусульман
Нравственное учение
Cобрание исторических моральных ценностей
Источник богатых красноречий и памятник великих слов
Фольклорный материал
В Коране не только дается учение о богослужении и вере. Анализ данных текстов показывает, что здесь предcтавлен образ жизни людей, обычаи и традиции, поведение и обращение, отдельные проблемы общества, мифические представления и т. д
Ситуация исполнения азербайджанских сказок, в которую органично встраивались и песенные жанровые формы [литературные и фольклорные дастаны] представлены и в ряде опубликованных сказочных текстов (см, например, сказку «Ашуг Курбан» [Багрий, Зейналлы, с. 603-625]):
«Курбан настроил саз и прижал к груди. Послушаем, что он сказал:
Из небытия я явился в пространство.
Я приобрел возлюбленную, обладательницу сердец.
Из рук на руки, из куба в куб я процедился,
Я был каплей, но слился с океаном.
Через тонкое сито я просеялся,
Выразив согласие, я запеленался,
Создателя вселенной я умилостивил
Сто болей перенес — добрался до одного лекарства.
Дядя Мирза-бей сказал: “Скажи имя твоей возлюбленной; твое несчастье мы поняли”. Курбан:
В одну красавицу из племени Ду я влюбился.
Она гурия, пери с приятным голосом.
Луна — ее украшение, а солнце — ее факел,
На землях Сардара она правит.
Есть ли еще такой, как я — покушавшийся на душу свою,
От самого себя отрешившийся
И опьяневший от лобзаний уст ее?
Губы ее — источник тепла.
Брови ее соединены, как две дуги.
Если спросят Курбана: “Что за страсть в твоей душе?” —
Скажу: “Это память о моей Пери”.
Я отдал себя в руки печали».
Отмеченную особенность известный специалист по средневековому театру Ближнего и Среднего Востока Айдын Талыбзаде считал одной из примечательных сторон ашугской исполнительской культуры: «Ашых – великий сказитель-универсал: он и отменный рассказчик народного эпоса, и поэт-импровизатор, сочиняющий экспромтом, и профессиональный певец, и виртуозный музыкант, и плясун, и прекрасный актер (декламатор, шут, мим и т.д.), и организатор, и заводила шумных праздников» [Талыбзаде, с. 65]; «Сказитель импровизировал в зависимости: от возможностей художественного текста и собственного мастерства; от условий места своего выступления, приспосабливаясь к пространственным особенностям то кофейни, то площади, то жилого дома какого-нибудь богача; от настроения публики, вводя все новые и новые повороты в линию сюжета и совершенно по иному акцентируя некоторые общеизвестные смысловые узлы с помощью голосового интонирования, мимики, жестикуляции и пластических поз. Заранее расставив главные ударные точки, в основном, на героических и любовных сценах повествования, словом, имея определенную план-схему исполнения, сказители могли свободно импровизировать по любому поводу, в том числе и по поводу злободневных вопросов социальной жизни, вызывая тем самым бурную реакцию публики» [Там же, с. 61]; «Лирической песней ашых завершает определенный кусок повествования. Это как бы занавес в многоактном сценическом произведении» [Там же, с. 73];
С ашугским искусством во многом связаны две приметные особенности азербайджанских сказок – большие размеры [следствие тяготения исполнителей к созданию контаминированных, многоходовых, версий] и восхождение ряда сюжетов, мотивов, образов и поэтических формул к книжной средневековой литературе: «…наряду с сюжетами, идущими из устной традиции, наличие удельного веса заимствований из письменных источников, особенно же “1000 и одной ночи” и “Калилы и Димны”. На примере сказок книжного происхождения мы становимся свидетелями возвращения фольклорного текста из устной традиции в книгу, а из книги в устную традицию. Естественно, что вернувшийся в устную традицию текст развивается согласно закономерностям устного текста: обретает новые варианты, теряет многие свои мотивы, привлекаются новые вместо них» [Илькин, с. 380].
Книжное влияние, как будет показано далее, самым непосредственным образом повлияло на способы художественной характеристики женских персонажей азербайджанских сказок.
Объект и предмет исследования
Объект изучения в настоящей работе – женский сегмент персонажной системы русских и азербайджанских волшебных сказок, предмет исследования – сравнительный анализ двух этнокультурных традиций. Это в свою очередь определило основную цель дипломного сочинения и конкретные задачи, позволяющие ее достигнуть.
Цель и задачи исследования
Целью работы является выявление типологических схождений и различий женских персонажей (мачеха и падчерица) в русских и азербайджанских волшебных сказках. Для ее достижения необходимо последовательно решить ряд задач:
– сформировать текстовую базу исследования, определив круг сюжетов, в которых в качестве основных представлены женские персонажи;
– рассмотреть сюжетные особенности сказок, особенности и круг действий персонажей (мачеха и падчерица);
– сравнить полученные по данному алгоритму результаты на предмет выявления общего и отличного.
Методы исследования
Нами использовались следующие методы:
описательный (при характеристике отдельных персонажей, произведенной по единому алгоритму);
сравнительно-типологический и статистический (при систематизации персонажей и выявлении их постоянных и переменных характеристик).
Материал исследования
Текстовая база исследования создавалась с опорой на научно откомментированные классические собрания сказок, представляющие русскую и азербайджанскую традиции.
Для формирования русской коллекции стали сборники «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева, «Великорусские сказки в записях И. А. Худякова», «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», «Северные сказки» Ончукова, «Сборник великорусских сказок архива Русского географического общества» Смирнова, «Сборник сказок Орловской губернии» И. Ф. Калинникова, «Сказки Красноярского края» Красноженовой, «Русские народные сказки» Э. В. Померанцевой, «Народное творчество Северной Двины», «Сказки земли Рязанской» В. К. Соколовой, «Пинежские сказки» Г. Я. Симиной, «Русский фольклор в Литве» Н. К. Митропольской, а также «Сказки Ленинградской области» В. Бахтина и П. Ширяевой.
Коллекция азербайджанских сказок сформирована нами на основе двух научных изданий – «Азербайджанские сказки» Н. Сеидовa и «Антология Азербайджанского фольклора».
Структура работы
Структуру работы определяют обозначенные выше цель и задачи. Помимо традиционных для подобного жанра исследований Введения, Заключения и Библиографии она включает в себя две главы: «Сюжет №510А в русской сказочной традиции» (глава 1), «Сюжет №510А в азербайджанской сказочной традиции» (глава 2).
В результате сопоставления сказок русской и азербайджанской традиции мы можем сделать вывод о том, что в азербайджанской сказочной традиции рассматриваемый сюжет имеет отсылки к Корану. Главная героиня уподобляется гурии, и как мы выяснили главным аргументом существования райских дев являются аяты из Корана. Фразеологическая единица, «Буду твоей жертвой», используемая в сказке также происходит от традиции жертвоприношения в Исламе. Результаты проведенного исследования показали, что Коран, являющийся в первую очередь, Священной книгой мусульман, влиял на творчество наших сказителей и являлся важным источником для азербайджанских сказок, что привело к различиям в художественной репрезентации русских и азербайджанских волшебных сказок.
Значительные отличия удалось отыскать в описании внешнего облика падчерицы в русской и азербайджанских сказках. В азербайджанской традиции, в отличие от русской сказочники, подробно описывая внешний облик героини создают эталонной портрет восточной красавицы, который представлен не только в фольклоре, но и в азербайджанской литературе, что свидетельствует о том, что книжное влияние также самым непосредственным образом повлияло на способы художественной характеристики женских персонажей азербайджанских сказок.
В сказках сохранились следы обрядов и обычаев. Мероприятия, посещаемые героиней (церковь, бал, пир, гуляние, метище, бесёда, вечеринка), значительно отличаются от тех, которые посещает героиня в азербайджанских сказках (свадьба). Для носителей культуры это конкретные реалии. Женщина - енгя, готовившая молодым брачное ложе, и являющая свидетельницей для невесты (доказательством ее невинности и чистоты) отсутствует в русских сказках.
Сказка имеет элементы, указывающие на связь с древним матриархальным культом. Посредством взаимодействия с ними героиня устанавливает границы между мирами, а её волшебные предметы помогают преодолевать эти границы. Женские духи рода, которые выступают в образе животных и растений, в русских и азербайджанских сказках помогают девушке выйти удачно замуж и обрести счастье (в азерб. сюжете «падишах, в русск. королевич/князь/царевич).
Значительные отличия удалось отыскать в описании внешнего облика падчерицы в русской и азербайджанских сказках. В азербайджанской традиции, в отличие от русской сказочники, подробно описывая внешний облик героини создают эталонной портрет восточной красавицы, который представлен не только в фольклоре, но и в азербайджанской литературе, что свидетельствует о том, что книжное влияние также самым непосредственным образом повлияло на способы художественной характеристики женских персонажей азербайджанских сказок.
В сказках сохранились следы обрядов и обычаев. Мероприятия, посещаемые героиней (церковь, бал, пир, гуляние, метище, бесёда, вечеринка), значительно отличаются от тех, которые посещает героиня в азербайджанских сказках (свадьба). Для носителей культуры это конкретные реалии. Женщина - енгя, готовившая молодым брачное ложе, и являющая свидетельницей для невесты (доказательством ее невинности и чистоты) отсутствует в русских сказках.
Сказка имеет элементы, указывающие на связь с древним матриархальным культом. Посредством взаимодействия с ними героиня устанавливает границы между мирами, а её волшебные предметы помогают преодолевать эти границы. Женские духи рода, которые выступают в образе животных и растений, в русских и азербайджанских сказках помогают девушке выйти удачно замуж и обрести счастье (в азерб. сюжете «падишах, в русск. королевич/князь/царевич).
Содержание магистерской диссертации – Женские персонажи русских и азербайджанских волшебных сказок: сравнительный анализ (мачеха, падчерица)
Выдержки из магистерской диссертации – Женские персонажи русских и азербайджанских волшебных сказок: сравнительный анализ (мачеха, падчерица)