Введение 3
Глава I. Рассказы о детстве 10
Глава II. Рассказы о богемных интеллектуалах 27
Глава III. Рассказы о самоотверженной любви 44
Заключение 55
Библиография
Купить

Появление рассказов Т.Н. Толстой сразу обратило на себя внимание
публики и критиков. Как отметил М. Золотоносов, «у литератора Т. Толстой
вполне счастливое начало: печатается с 1983 года, опубликовала с десяток
рассказов, в 1987 году выпустила книгу «На золотом крыльце сидели…», и
нет ни одного, я уверен, сколько-нибудь чуткого на настоящую литературу
человека, который не запомнил бы Татьяну Толстую и её прозу»1.
В современном литературоведении отношение к её творчеству
неоднозначно. Большинство авторитетных критиков и исследователей, среди
которых М. Липовецкий и О. Богданова, относят Толстую к числу ведущих
представителей отечественного литературного постмодернизма. Эти
специалисты обнаруживают в рассказах писательницы все атрибутивные
признаки постмодерной психоидеологии и эстетики. Так, в учебнике
Лейдермана и Липовецкого «Современная русская литература - 1950-1990-е
годы (Том 2, 1968-1990)» Толстая занимает место среди таких писателей, как
Е. Попов, В. Сорокин и В. Пелевин. В книге О. В. Богдановой
«Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90е годы
XX века – начало XXI века)» творчеству Толстой посвящена отдельная глава,
в которой анализируются интертекстуальные связи в её произведениях.
Вместе с тем вопрос о принадлежности прозы Толстой к культуре
постмодернизма всякий раз обнаруживает сложность. Наряду с
постмодерными чертами многие исследователи находят в текстах
писательницы признаки канонически-традиционного реализма, такие как
воспитательный морализм и нравоописательная тенденциозность.
Елена Гощило, одна из крупнейших исследователей новеллистики
Толстой и автор единственной монографии по её творчеству, отметила, что
«хотя широкая опора писательницы на интертекст связывает её с постмодернизмом, она все же остается автором с традиционными
неогуманистическими ценностями и модернистской техникой»2. Творчество
Толстой, по её мнению, наиболее тесно связано с Гоголем, Белым,
Булгаковым, Набоковым – страстными защитниками силы и значимости искусства.
С Е. Гощило соглашается и Йоханна Ханссон в статье «Творчество
Татьяны Толстой в контексте литературных течений XX-XXI вв.». При этом
она добавляет, что «модернистские черты новеллистики Толстой
формируются под влиянием поэтики орнаментальной прозы 1920-х годов»3.
Это проявляется в последовательной лиризации речи в рассказах, в широком
употреблении тропов, ритмизации и эвфонической оформленности звукового ряда4.
Н.П. Беневоленская, в свою очередь, обратила внимание на то, что «сама
Толстая склонна решительно дистанцироваться от постмодернизма, она
неизменно позиционирует себя в качестве апологета и защитника «высокой»
классической культуры, отвергая сомнительные эксперименты и новации
авангардного и поставангардного искусства»5.
Критики также обвиняли Толстую в категоричности, в полном
отсутствии толерантности, в жажде учить и учительствовать, в стремлении
бесконечно сеять разумное, доброе и вечное.
Так, известный журналист Д. Быков в одной из своих статей,
опубликованных в газете «Консерватор» 6 , упрекнул Толстую в «назидательности и схематичности даже ранней, лучшей её прозы» и отметил её неспособность дискутировать, поскольку «она эффектно
заглушает любого собеседника, изобретательно, хоть и грубовато, хамит ему
[…] Наша героиня не умеет и не любит спорить по существу: её оружие —
ярлык, кличка, сопряжение слухов и правды, удар под дых»8. В текстах
Толстой обнажается злость, раздражение и ненависть к самой себе,
утверждает критик. Особенно в этом плане выделяется её эссеистика, где, по
словам Быкова, нет «никакого открытия, остроумия и собственного стиля,
[…] с индивидуальностью тут трудно. Индивидуальность Толстая добирает в
личном общении безапелляционностью и раздражением»9.
На такие манеры поведения Толстой обратил внимание и М.
Липовецкий, когда увидел Татьяну Никитичну в телевизионном ток-шоу
«Школа злословия». В рецензии на роман «Кысь» он вспоминает об её
«убийственном взоре»: «она в качестве защитника и представителя Высокой
Культуры, высокомерно и по-хамски, как учительница пятого класса, топтала
одного из наиболее ярких русских постмодернистов»10.
Б. Тух так же заметил, что «за её высказываниями видна натура жесткая
и амбициозная, злая на язык и в тех случаях, когда она считает нужным
отставить в сторону хорошие манеры - беспощадная»11.
Спорным остается вопрос и об авторской позиции в тексте. Одни
критики (П. Спивак, Е. Невзглядова, А. Василевский, А. Михайлов) не
сомневаются в том, что Толстая любит своих героев, другие (М.
Золотоносов, Е. Щеглова) обвиняют её в безжалостности и злой иронии над
ними: «Сдается мне, что критика (да и читатели), загипнотизированные её стилистической виртуозностью и действительно мастерской игрой со словом,
как-то упустили из виду весьма заметное смещение в её прозе акцентов: с
сострадательного — на зло-ироничный, с понимающего — на насмешливый»12.
Обзор критических статей, посвященных творчеству Т.Н. Толстой,
наглядно иллюстрирует неоднозначность оценок и трактовок её
произведений. Как мы видим, многие исследователи сосредоточивали свое
внимание на особенностях менталитета Татьяны Толстой. Наиболее ярко эти
особенности проявились в её публицистической деятельности. Многие эссе
писательницы проникнуты духом проповедничества и морализаторства, в
них нет и намека на полифонию и диалогизм, справедливо считающиеся
важнейшими мировоззренческо-психологическими основами
постмодернистской парадигмы. В то же время, художественные тексты
Толстой признаны яркими образцами постмодерной художественной
философии, а постмодернизм, как известно, начинается с решительного
отказа от иерархического миропонимания. «Просветительская установка на
идеал, поиск некой универсальной и рационально постижимой истины
отождествляются с опасностями утопизма и тоталитаризма. Мир мыслится
как текст, как бесконечная перекодировка и игра знаков, за пределом
которых нельзя явить означаемые «вещи» как они есть, «истину» саму по
себе»13. Всякая иерархия ценностей снимается - высокое и низкое, истинное
и ложное, совершенное и безобразное, - все оказывается уравненным.
Позиция автора в постмодерном тексте существенно изменена. «Автор
скрыт и замаскирован в герое-рассказчике»14, что обеспечивает «отсутствие
нравственно маркированной оценочности и переход от традиционной роли «учителя» и «наставника» к роли «равнодушного летописца» 15 . В произведениях постмодернистов невозможно обнаружить единой правды о мире, носителем которой в реалистическом тексте был всезнающий автор16.
Таким образом, возникают явные неразрешимые противоречия: автором
художественных текстов, причисленных критиками к философии
постмодернизма, является носитель авторитарно-проповеднической
ментальности, в высшей степени склонный к моральному учительству.
Творчество писательницы является объектом большого количества
научных исследований. Об особенностях прозы Толстой писали Е.
Невглядова, М. Золотоносов, П. Спивак, М. Липовецкий, С. Песоцкая, С.
Пискунова, И. Грекова и др. В 2001 году была опубликована монография Е.
Гощило «Взрывоопасный мир Татьяны Толстой», в которой было проведено
исследование творчества Татьяны Толстой в культурно-историческом
контексте. Множество рецензий написано и о романе Толстой «Кысь»,
опубликованном в 2000 году. Преимущественно в критических статьях
анализируется стиль Толстой, «метод» создания художественной прозы и
особенности поэтики. Тем не менее, мало работ, освещающих феномен
Татьяны Толстой. Исследователи подходят к анализу текста с определенной
задачей: доказать, что Толстая - обличитель, или наоборот, указать на её
непредвзятость по отношению к героям, не учитывая, что в одном тексте
могут совмещаться обе тенденции. Исследованием парадоксов творчества
Толстой занималась Н.П. Беневоленская. В своих работах она пришла к
выводу о том, что новеллистика Толстой стала одним из высших достижений
литературного постмодернизма. Помимо рассказов писательницы,
Беневоленская также анализирует эссеистику писательницы, роман «Кысь» и
деятельность в телепр роекте «Школа злословия», однако она совсем не затрагивает детские рассказы, которые являются важной и неотъемлемой
частью творчества Толстой, поскольку именно с них началось становление её
как писателя. Более того, некоторые выводы исследовательницы
обнаруживают противоречия. Актуальность исследования, таким образом,
обусловливается необходимостью осмысления феномена Татьяны Толстой.
Обращение к рассказам о детстве и о самоотверженной любви, а так же иной
взгляд на изображение богемы в произведениях Толстой позволят лучше
понять уникальную, противоречивую новеллистику писательницы.
Объектом данного исследования является особенность творчества
Толстой, заключающаяся в соединении несоединимого.
Предметом исследования является позиция автора в анализируемых
рассказах, поскольку именно данный аспект вызывал споры среди критиков
и являлся главным фактором для причисления Толстой к тому или иному литературному направлению.
Цель исследования - попытаться разобраться в том, как авторитарное
слово в рассказах Татьяны Толстой подвергается ряду сложных метаморфоз
и встраивается в полифоническую структуру постмодернистского художественного текста.
Указанной целью обусловлены задачи, которые поставлены и решаются в данной работе:
1) определить, имеется ли в текстах однозначно-негативная или однозначно положительная оценка автора, чем она мотивирована?
2) проанализировать критические статьи и выявить причины, почему многие
известные рассказы Толстой («Соня», «Охота на мамонта», «Река
Оккервиль» и др.) трактуются как нравоописательные?
3) сделать вывод об отношении творчества Толстой к постмодернизму.
Материалом для исследования явились художественные рассказы
Татьяны Толстой, которые мы разбили на несколько групп: это рассказы о9
детстве; рассказы, где предстает образ обывателя и богемной среды;
рассказы о самоотверженной любви.
Купить