Художественное пространство в прозе Орли Кастель-Блюм

Израильский литературовед А. Хиршфельд сравнил художественный
мир романа “Текстиль” с реальностью, отраженной в кривом зеркале63. Это
определение подходит и для других произведений О. Кастель-Блюм, только
в этом зеркале в разные периоды отражались разные элементы действительности.
Персонажи ранних произведений О. Кастель-Блюм изображены в
постоянном взаимодействии с окружающим их миром. Их поступки
определяются условиями, которые им предлагает “враждебная среда”.
Возможно, это обусловлено тем, что драматические события в жизни О.
Кастель-Блюм, на фоне которых шла работа над книгами, вынудили ее
искать утешение и силы внутри себя, поэтому кажется, что мир ранних
произведений изображен через толщу страхов, сомнений и тоски, которыми
полон внутренний мир героев. Чувствуется постоянное стремление найти в
конце концов то надежное место, в котором герой ощутит себя частью
всего, что происходит вокруг. Это движение лишь усугубляет разрыв. Так,
героиня романа “Где я” 64 ездит из города в город, меняет профессии,
начинает и разрывает отношения, но везде встречает враждебность и
неприятие. Как будто порыв ветра уносит ее от одного сюжета к другому, не
давая удержаться на одном месте. В мире романа и ранних произведений в
целом два плана – материальная и языковая действительность – равновесны,
и это делает персонажей более уязвимыми перед абсурдной реальностью.
Героиня романа “Где я” становится проституткой, возможно, потому, что
однажды кто-то так ее назвал. В рассказе “Женщина, которая хотела кого-
нибудь убить” героиня хочет убить, чтобы почувствовать, каково это –
взять закон в свои руки, художественное пространство перетекает в
языковую игру – материализацию выражения взять закон в свои руки, – и в
результате она подносит пистолет к виску, готовая взять закон в свои руки,
то есть одновременно и нарушить закон и совершить самосуд, согласно
значению этого выражения на иврите. Ранние произведения О. Кастель-
Блюм отличает тесная связь, если не взаимообусловленность персонажа и
окружающей среды, а также внимание к парадоксам и противоречиям
повседневной жизни и подчеркнутое отсутствие причинно-следственных
связей в сюжете и художественном мире в целом, что сближает эти
произведения с литературой абсурда.
Своеобразным переходом от раннего этапа творчества писательницы
к более позднему можно считать “Новую книгу Орли Кастель-Блюм”65 1998
года. В ней нет сюжета – разве что несколько рассказов связаны одной
историей, – нет и героев. Вместо этого – женщина без имени, которая
рассказывает читателю о своих успешных и не очень попытках угнаться за
сменяющими друг друга трендами и приобщиться к тем делам и заботам,
которые наполняют жизнь людей вокруг нее. Героиня по-прежнему стоит в
стороне, вне центра, но на этот раз взгляд ее обращен как раз туда – в мир
модных веяний, в гущу событий. Однако и здесь героиня терпит неудачу:
она либо не понимает правил этой странной игры, либо увлекается
настолько, «что угрожает статусу тренда, выставляя его в смешном свете»
(143), как говорит ей кто-то из тех, что в тренде. Героиня “Новой книги” –
это в каком-то смысле воплощение архетипического образа шута или
дурака, чью функцию описывает М. М. Бахтин: «Им присуща своеобразная
особенность и право – быть чужими в этом мире, ни с одним из
существующих жизненных положений этого мира они не солидаризуются,
ни одно их не устраивает, они видят изнанку и ложь каждого положения»66.
Так, ставя автора-повествователя на место “дурака”, О. Кастель-Блюм
сатирически изображает всеобщее помешательство на веяниях моды, и
одновременно иронизирует над героиней, которая видит нелепость
происходящего, но не может противостоять всеобщему помешательству.
Наконец, в своих поздних романах О. Кастель-Блюм как будто меняет
перспективу: теперь герой видится как маленькая точка на большом, вполне
конкретном и реальном пространстве. О. Кастель-Блюм по-прежнему не
стремится создать широкомасштабное повествование, но из случайных
деталей повседневной жизни героев складывается общая картина жизни в
стране. Пространство проблематизируется и становится самостоятельным
образом, отражая влияние социально-политической ситуации на жизнь
героев. В поздних романах отношение писательницы к героям более
снисходительное, иногда даже сочувственное: она дает читателю
возможность сблизиться с некоторыми героями, не обрушивая на них свою
беспощадную иронию, хотя она сопровождает произведения О. Кастель-
Блюм на всех этапах ее творчества.
Многозначность понятия художественное пространство, чей смысл
выходит далеко за рамки поднятых в работе вопросов, не позволяет
поставить здесь точку. Говоря о пространстве художественного
произведения, приходится постоянно держать в поле зрения границу,
отделяющую литературный анализ от других сфер гуманитарного знания.
Неизбежно появляются вопросы: где проходит эта граница и нужна ли она
вообще? Оправдано ли это ограничение, когда современная теория
литературы впитала так много идей из самых разных областей науки, когда,
благодаря положениям системно-синегетического подхода, литературное
произведение мыслится как сложная динамическая, открытая система,
способная к самопорождению смысла при взаимодействии с разными
контекстами и точками зрения? На примере современных работ по теории
литературы (в том числе израильских) видно, насколько продуктивным
оказался такой подход к анализу художественного текста.
Однако иногда свобода интерпретации кажется обманчивой. Не рискует
ли исследователь, избравший подобный подход, уйти от текста настолько,
что его построения потеряют связь с первоисточником? Концептуализация
фактов текста в духе современного дискурса (несколько сюжетных линий –
фрагментарность, аллюзии – интертекстуальность) в научной работе иногда
приводит к тому, что заглушается голос автора. Безусловно, произведение
было бы странно рассматривать в отрыве от исторического или культурного
контекста, в том числе ключевых концепций в современной гуманитарной
сфере, но нельзя забывать, что это лишь одна из тех состоявляющих,
которые, наряду с читателем, текстом, традицией, разумеется, автором,
составляют художественное произведение.
Как сохранить равновесие, анализируя эти грани произведения, как
охватить все? Наверное, каждый волен расставлять акценты так, как считает
наиболее оправданным в случае того или иного автора. В этой работе
разнообразные проявления художественного пространства в прозе О.
Кастель-Блюм были показаны на примере произведений разных периодов
без надежды создать целостную картину. Скорее, эти немногие наблюдения
призваны были подтвердить мысль, которая будет ясна любому
внимательному читателю. При многообразии сюжетных линий,
стилистических приемов и поднятых проблем произведения О. Кастель-
Блюм объединяет то, что в центре внимания писательницы всегда остается
человек, который пытается выжить в современном обществе, примирив свое
видение мира с теми условностями и компромиссами, которыми полна
жизнь вокруг.

Купить