ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
ПУБЛИКАЦИИ
Купить

Актуальность темы исследования. Проблематика исторической памяти и исторической политики приобрела в последние годы актуальность на всех уровнях - личностном, семейном, групповом, национальном, государственном и межгосударственном. При этом особую роль в плане формирования и поддержания национальной идентичности традиционно играл и играет дискурс войны. Так, для европейских наций, принявших участие в наполеоновских войнах, на протяжении многих лет память об этих событиях зримо служила (а, возможно, и продолжает служить) ключевым фактором процесса национальной консолидации.
Центральное место в этой героической, но и трагической эпопее занимает война 1812 года, или, как ее называют в Европе, русская кампания Наполеона. Претерпев моменты «забвения» и «вспоминания» в памяти европейцев, сегодня, в связи с недавно отгремевшими юбилеями событий Первой империи, эта война стала объектом особенно пристального внимания и предметом оживленных дискуссий. В сущности, юбилейные мероприятия только оживили в сознании европейских наций давно уже сконструированные мифы, став своеобразным индикатором живучести национальных традиций и показав одновременно всю сложность, а иногда и невозможность достижения научного и общественного компромисса.
Современные образы прошлого тесно связаны с теми представлениями, которые запечатлели участники событий на страницах дневников и воспоминаний. С течением времени про-изошла определенная дифференциация элементов когда-то единого образа, балансирующего между «розовой» и «черной» легендой о Наполеоне и его эпохе. В моменты, когда связь с прошлым ослабевала или настоящее не отвечало ожиданиям общества, возникала необходимость вернуться в то, что мы называем историей для обретения более устойчивой перспективы на будущее. В этой связи представляется, что выявление особенностей трансформации образа русской кампании в восприятии участников тех событий и в ходе последующего формирования исторической памяти европейцев на протяжении двухсот лет является чрезвычайно важной задачей.
Территориальные рамки охватывают район боевых действий в период войны 1812 года. Во второй части исследования объект перемещается на страны Западной и Центральной Европы.
Хронологические рамки исследования находятся во временных границах военных действий (с июня по декабрь 1812 г.) и двухсотлетнего периода формирования исторической памяти европейцев о русской кампании Наполеона.
Цель работы: выявить особенности формирования образа русской кампании Наполеона в европейских мемориальных практиках.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Определить основные проблемы, существующие
в историографии и методологии исследования данной темы.
2. Раскрыть особенности трансформации образа русской кампании в представлении чинов Великой армии в период войны 1812 года.
3. Выявить особенности интерпретации событий войны в европейской мемуаристике.
4. Прояснить основные закономерности формирования исторической памяти о войне 1812 года в европейских национальных традициях.
5. Сравнить процессы трансформации европейских мемориальных практик применительно к русской кампании Наполеона с целью выявления факторов формирования образов прошлого.
6. Обозначить особенности «переформатирования» индивидуальной памяти участников события в социальный и государственный нарратив в контексте национальных мемориальных традиций европейских народов.
7. Определить роль историописания в формировании национальных традиций памяти европейских народов о русской кампании Наполеона.
8. Выявить наиболее «идеальные модели» коммеморативных практик русской кампании.
9. Определить актуальность современных методологических новаций применительно к образу войны в исторической памяти европейцев.
Степень разработанности темы. Проблематика настоящего исследования находится на стыке двух больших областей исторического знания: военно-исторической антропологии и исторической памяти о войне 1812 года. Отдельные аспекты, связанные с осмыслением событий русскими участниками и современниками, достаточно исследованы отечественными историками. Обращались ученые и к анализу юбилейных мемориальных практик.
Важным вкладом в изучение проблем российской памяти стала коллективная монография «Отечественная война 1812 года в культурной памяти России». Авторы работы, сделав акцент на разных формах транслирования нарративов памяти, обратились к процессам вспоминания, сохранения и забвения образов прошлого . Подобная исследовательская тенденция проявилась также в публикациях по итогам международной конференции «После грозы. 1812 год в исторической памяти Европы», прошедшей в Германском историческом институте в Москве 28-30 мая 2012 г. Авторы обратились к трансформации образа 1812 года в переломные моменты отечественной и зарубежной истории.
Процесс формирования исторической памяти о войне 1812 года нашел отражение и в публикациях В.Н. Земцова. Историку удалось провести убедительный сравнительный анализ мемориальных практик в России и Франции применительно к войне 1812 г., в которых, по его мнению, отразились смысловые противоречия в восприятии этого события этими нациями. Про-анализировав отечественную историческую память, он отметил, что она, в значительной степени, развивалась «под воздействием Власти, хотя и опиралась на то ощущение великой победы и чудесного спасения, которое испытали самые разные группы российского общества».
Методология и методы диссертационного исследования предопределены результатами широких методологических дискуссий, имевших место в последние десятилетия. Они отразили постепенный перенос внимания исследователей с так называемых «социальных структур» на внутренние, ментальные процессы. Вследствие этого в поле зрения историков оказались индивидуальное и коллективное сознание, ментальность, а пространственные рамки сузились до уровня микропроцессов. Обратившись к сфере сознания, идей, ментальности, историки оказываются в мире духовных феноменов, явлений культуры, идеологии, изучение которых требует новых методологических подходов и инструментария.
Наиболее последовательные методологические подходы в рамках междисциплинарного взаимодействия применительно к ментальным структурам предложила французская школа «Анна-лов» . Постмодернистская программа историков-анналистов в конечном итоге заставила сосредоточить внимание на изменчивости представлений о прошлом, сделав объектом исследования ментальные стереотипы, исторические мифы, процессы их транс-формации и формирования. Для рассмотрения механизмов создания образа русской кампании в разных национальных традициях мы использовали методологические подходы, зародившиеся, в основном, в рамках французского видения постмодернизма, такие как «историческая память», «историческая политика», «интеллектуальная история», «историческая антропология».
Проблема памяти, как в теоретическом аспекте, так и в конкретно-историческом, стала в последние десятилетия предметом активного обсуждения в различных гуманитарных науках. Как известно, дискуссии продолжают вызывать и сами понятия «коллективная память», «культурная память», «историческая па-мять», «историческая политика», а также возможности и характер их использования. В своем восприятии этих терминов мы принимаем, прежде всего, подходы, предложенные одним из представителей «Новой исторической науки» П. Нора.
Концепция П. Нора предоставляет возможность рассмотреть, как участники оценивали событие, интерпретируя пережитое, каким образом хранилась и передавалась информация после-дующими поколениями. В целом, говоря словами П. Нора, историк должен проследить механизм перехода «точной памяти», запечатленной в архивных документах, в «виртуальную память». Нам представляется, что данный методологический посыл может быть полезен при анализе истоков формирования памяти, уходящих во времена происходивших событий.
Возможность познания многоуровневого, глубинного смысла памяти позволяет концепция немецкого историка Я. Ассмана. Он ввел в научный оборот понятия «культурная память» (символическая память, которая сохраняет лишь наиболее значимое прошлое - мифическую историю) и «коммуникативная память» (живые образы). Идеи Ассмана и Нора в единстве позволяют рассмотреть соотношение «коммуникативной» и «культур-ной» памяти в рамках того или иного промежутка времени.
Попытки предложить объективный анализ действий Великой армии были предприняты в немецкой историографии XIX в. Но эта традиция надолго оказалась утраченной в связи с событиями истории Германии XX в. Немецкий историографический нарратив русской кампании вновь возродился только в начале XXI в. как сюжет участия немцев в войнах в составе общеевропейской армии 67.
Британская историографическая традиция, изначально складывавшаяся под влиянием французской науки, оказалась основана на идее героизации действий Великой армии в войне 1812 года. Только в ранних английских трудах восхищение мужеством французского солдата сопровождалось критикой действий Наполеона. С конца XIX в. английская версия русской кампании, дошедшая до современности, окончательно переняла черты французской традиции.
Таким образом, все историографические традиции европейских участников войны 1812 г. (за исключением немецкой традиции), сформировавшиеся под воздействием поиска национальной идентичности, представили широкий спектр разнообразных, но, в сущности, одинаковых героических нарративов о событиях войны.
Не меньшее, а нередко и более значительное воздействие на формирование исторической памяти по сравнению с традиционной историографией оказали произведения искусства, печать, беллетристика и кино. Ценным видом изобразительного источника, формирующим массовые представления, стала сатирическая карикатура на Великую армию. Этот вид источника получил распространение в ходе и сразу после войны 1812 года во Франции и Великобритании. Карикатура в руках противников Наполеона стала серьезным оружием борьбы с ним и, одновременно, мощным фактором формирования исторической памяти.
Излюбленной темой для художников было отступление Великой армии, которые увидели в нем великую человеческую трагедию. Наиболее яркими примерами могут служить картины «Россия» французского художника-романтика Т. Жерико и «Переправа через Березину» художника Ж.Ш. Ланглуа. Писателей, так же, как и художников, привлекала трагедия войны, которая, как правило, воспринималась через призму проявленного человеком мужества. О. де Бальзак, В. Гюго, В. Скотт, П. Рамбо и др. обращались к этому событию как к символу ушедшей эпохи рыцарства, когда военная честь и верность императору были превыше самой жизни.
Особую ценность в плане анализа формирования исторической памяти имеет для нас сфера массовой информации. Печать и кино в особенности формировали и формируют коллективные представления об исторических событиях 1812 года. Характерной чертой периодической печати является доступность и разнообразие информации. В то время как исторические и художественные журналы публиковали на протяжении двухсот лет, главным образом, научные статьи, рассказы и отрывки из мемуаров, газеты использовали и используют упоминание о русской кампании, в основном, в метафорическом смысле как кризис и катастрофу. В любом случае, все эти публикации отражают разные стороны того, что мы называем политикой памяти.
Важным источником формирования коллективных представлений являются кинодокументы, которые как источник стали привлекать внимание историков совсем недавно. Анализируя этот вид источника, исследователи, как правило, наряду с субъективностью кино, выделяют его характерную особенность как носителя господствующей идеологии и как одно из средств воз-действия на массовое сознание общества. Несомненно, что кино-документы сегодня являются важнейшим отражением исторической памяти общества.
Политике, войнам и жизни французского императора Наполеона посвящено огромное количество художественных и документальных фильмов. Образ Наполеона, запечатленный в кино, на протяжении XX в. менялся от деспота до великого демократа. Эта трансформация оказывала воздействие и на трактовку русской кампании, образ которой воплотил в себе как ощущение трагедии, так и победы.
Таким образом, представленный комплекс источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, достаточно полно отражает истоки и дальнейший процесс трансформации европейских мемориальных практик о русской кампании 1812 года.
Научная новизна исследования состоит в том, что автором проведен комплексный анализ процесса формирования исторической памяти европейцев о русской кампании Наполеона, выявлены особенности трансформации индивидуальной памяти в социальный и государственный нарратив европейских наций, предложены «идеальные модели» трансформации исторической памяти о русской кампании 1812 года, а также методологические рекомендации применительно к исследованию данной эпохи. В диссертации впервые отмечены отличия в интерпретации событий войны в письмах, дневниках участников и выявлены особенности дальнейшего формирования образов войны, созданных на страницах мемуаров солдат Великой армии.
Создано первое комплексное исследование по исторической памяти европейцев о войне 1812 года. Диссертация вводит в научный оборот большие комплексы неопубликованных и опубликованных исторических источников по рассматриваемой теме.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные положения диссертационного исследования могут быть применены при подготовке лекций и практических занятий по дисциплинам «Новая история стран Запада», «Историческая память и историческая политика», при разработке учебных пособий по данным курсам. Материалы работы могут быть использованы для изучения вопросов, связанных с исследованием событий прошлого в исторической памяти. Выводы, сделанные в результате исследования, могут оказаться востребованными государственными органами власти при совершенствовании механизмов исторической политики. Теоретическая значимость исследования связана с апробацией концепции исторической памяти применительно к войне 1812 года. Автор выделила «идеальные модели» трансформации образа события, предложила методологические рекомендации к исследованию «памяти- трагедии».
Положения, выносимые на защиту:
1. Образ русской кампании в представлении французских солдат трансформировался под воздействием событий войны, способствуя созданию «героического нарратива» о действиях Великой армии в России.
2. В период пребывания Великой армии в Москве и в условиях отступления у французских солдат сформировалась «коллективная иллюзия» об их моральной победе и о русской зиме как причине поражения Наполеона в России.
3. Если во время кампании все понесенные жертвы казались солдатам Великой армии оправданными, а «коллективная иллюзия» одержанных побед объединяла солдат перед лицом опасности, то годы спустя большинство участников событий представили на страницах мемуаров трагический образ русского похода.
4. Именно французские участники кампании и стали создателями противоречивой картины событий 1812 года, обозначив на будущее ту многовекторную траекторию развития памяти, которая на протяжении двух столетий балансирует между «коллективной героической иллюзией» и критикой Наполеона. Единственным сюжетом, объединяющим версии, созданные французскими участниками похода, стал образ отступления Великой ар-мии как ее «моральной победы».
5. Противоречивость интерпретаций событий русской кампании способствовала актуализации памяти о ней в течение двух столетий при всех режимах во Франции, актуализируя необходимые образы исходя из запросов времени.
6. Важным этапом конденсации образов русской кампании как военно-стратегической и «моральной» победы французской нации стал XX в. В этот период усилия всех французских акторов памяти соединились с целью консолидации общества во-круг героического прошлого ради «преодоления травмы» Второй мировой войны.
7. Развитие исторической памяти о русской кампании во Франции предстает в виде своего рода естественного процесса преодоления обществом «травматического прошлого» и является неким «идеальным образцом» формирования национальной идентичности.
8. Швейцарская версия, подобно французской, продемонстрировала естественный процесс конденсации памяти под воздействием таких факторов, как мемуарная традиция, политическая и научная изолированность страны, что в совокупности предопределило устойчивость «героического мифа».
9. Исследование показало, что противостояние разных акторов памяти на протяжении двух столетий применительно к образу войны оказалось характерным только для французского нарратива, что было вызвано неоднозначностью результатов кампании для Великой армии, предопределив тем самым формирование многовекторной памяти. Иные национальные традиции развивались в границах единого нарратива. Так, немцы и итальянцы, со временем утратив эмоциональную связь с историей событий 1812 года, стали представлять эту войну исключительно как трагедию. В свою очередь, у поляков и швейцарцев, для которых образ Наполеона на протяжении двух столетий являлся важным элементом процесса формирования национальной идентичности, оказался сконструированным единый героический нарратив.
10. Установлено, что факторы воздействия инструментов исторической политики в определенные временные периоды оказались наиболее ярко выраженными в немецком, итальянском и британском нарративах.
11. Представления участников кампании формировали основу для появления последующих интерпретаций событий. Очевидно, что героический нарратив в течение почти двух столетий оказался характерен для польской, швейцарской и французской версий, поскольку солдаты именно этих наций в рамках эпи-столярного наследия изначально зафиксировали победу Великой армии в сражениях войны 1812 года. Однако героическая традиция этих наций конструировалась, в основном, вокруг образа отступления, в отличие от символа русской памяти - Бородинского сражения как победы.
12. Первоначальные представления немецких и итальянских участников войны были связаны с воспоминаниями о трагедии и бессмысленности самого открытия русской кампании. Поэтому в итоге именно эти образы стали основой их национальных нарративов памяти.
13. Истоки британской версии 1812 года изначально оказались связаны со стремлением умалить военно-стратегические успехи как французов, так и русских. После «переформатирования» образа Наполеона из неприятеля в героя британцы признали факт военно-стратегических успехов Великой армии в войне 1812 года, а представления о России и о причинах поражения французов остались в «ловушке» изначальных стереотипов.
14. Исследование показало, что сохранение эмоциональной составляющей, регулярное воспроизведение национальной традиции способствует формированию коммуникативной, «ритуальной» памяти о прошлом. Подобные коммеморативные практики продемонстрировали французская, швейцарская и польская версии событий. В свою очередь, немецкая, итальянская и британская траектории памяти, утратив связь с национальной традицией, «переформатировались» в историографические версии прошлого.
15. Очевидно, что устойчивость национальных моделей прошлого определяется естественным процессом трансформации в пространстве исторической памяти и регулярным воспроизведением мемориальных практик. Как правило, эти тенденции связаны с образом героического прошлого или трагедии, которая на протяжении многих лет становилась объектом дискуссий и процесса «преодоления прошлого».
16. Образы прошлого в разных национальных традициях подчинялись своим собственным, особенным механизмам транс-формации, что, по нашему убеждению, исключает возможность использования какого-либо универсального методологического инструментария.
17. Исследование подтвердило существование тех черт «идеальной модели» трансформации памяти, которые выявила А. Ассман. Они сводятся к двум моментам - к естественному процессу формирования образа прошлого и к отсутствию четкого противостояния истории и памяти. В соответствии с этой концепцией мы выделили три идеальные варианта коммеморативных практик, которые соотносятся с французской, швейцарской и польской традициями.
18. Очевидно, что конкретный исторический материал (но не умозрительные, оторванные от исторической почвы умо-заключения) и должен с неизбежностью определять методологические подходы исследователя в плане постижения прошлого и образов его отражения в коммеморативных практиках.
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Достоверность результатов диссертации обеспечивается использованием разнообразных исторических источников, применением адекватных поставленным задачам методов и принципов научно-исследовательской работы. Автор использовала все выявленные на данный момент опубликованные и неопубликованные исторические источники по теме диссертации. Исследование находится на стыке разных методологических подходов, прежде всего, военно-исторической антропологии и исторической памяти, что обеспечило глубокий анализ коммеморативных процессов. Положения диссертации отражены в 38 публикациях, в том числе в 17 статьях из перечня ВАК (10 в журналах МБД), в 3 монографиях (2 - в соавторстве). Материалы диссертации прошли апробацию в рамках реализации учебных курсов «Историческая память и историческая политика» и «Новая история зарубежных стран» в УрГПУ в 2013-2021 гг. Материалы диссертации были подготовлены в рамках реализации грантов: РНФ «Иностранная оккупация как опыт межкультурного контакта: на материале Наполеоновских войн» (2016-2018 гг.); РНФ «Политика памяти У8 историческая память: Наполеоновские войны и Первая мировая война в юбилеях» (2017-2020 гг.); РФФИ «Образ войны в коллективной памяти молодежи России и Европы: коммеморативные практики и механизмы формирования гражданской идентичности» (2019-2020 гг.); РНФ «Человек на войне: антропология военной истории Наполеоновской эпохи» (с 2019 г.).
Основные положения исследования были представлены на международных, всероссийских и региональных конференциях:
1. Международная научно-практическая конференция «Колодеевские чтения» (Борисов, Беларусь, 27-28 ноября 2010 г.);
2. Международная научная конференции «1812 г.: люди и события великой эпохи» (г. Москва, Музей-панорама «Бородинская битва», 21 апреля 2011 г.);
3. Международная научная конференция «Наполеонов-ские войны на ментальных картах Европы: историческое сознание и литературные мифы» (г. Москва, РГГУ, 22-23 сентября 2011 г.);
4. Международная научная конференция «Война 1812 г. в контексте мировой истории» (Институт всеобщей истории, РГГУ, г. Москва, 8-13 июля 2012 г.);
5. Международная научная конференция «Россия и Наполеоновские войны», (Межотне, Латвия, 15-19 мая 2014 г.);
6. Международная научная конференция «Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы.» (ФГБУК «Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник», 4-6 сентября 2017 г.);
7. Международная научная конференция «Антропологическое измерение наполеоновских войн: оккупация в истории и исторической памяти европейцев» (Екатеринбург, УрГПУ, 15-16 октября 2018 г.);
8. Международная научная конференция «Наполеон и Европа: XIX в.» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 20 мая 2019);
9. Международная научная конференция «Наполеон и Революция» (Екатеринбург, УрГПУ, 25 октября 2019).
10. Международная научная конференция «Историописание в контексте политической культуры» (Москва, Институт всеобщей истории РАН, 25 мая 2021).

Купить