Вопросы действия системных и антисистемных образований в праве относятся к категории малоизученных. Пожалуй, одними из немногих примеров подобных правовых исследований могут служить монографии В.П. Проценко «Генезис антисистемы в праве. Уголовно-процессуальный и нравственный аспекты» (2003) и «Система и антисистема права» (2004). Что касается изысканий в уголовно-процессуальном аспекте действия указанных образований в межотраслевом механизме уголовно-правового регулирования, то они до сих пор остаются нераскрытыми.
Представляется, что на это есть свои причины.
Во-первых, для понятий такого рода найти выделенный резидентный им объект (денотат), как правило, не удается, в природе его нет. Механизма уголовно-правового регулирования нет как объекта реальной действительности, в этом смысле он воспринимается как юридическое описание реальности.
В реальной жизни выделить этапы и стадии правового регулирования, т.е. те единицы, в которых изображается уголовное судопроизводство, такая же сложная задача, как выделение элементов механизма уголовно-правового регулирования. В жизни непосредственно можно наблюдать только фактические действия реальных субъектов, а вот их толкование, например, как реализация норм уголовного права, уголовное судопроизводство, системные и антисистемные образования - это вопрос господствующей юридической доктрины, системы используемых понятий.
Так, органичная для отечественной системы права интерпретация уголовного судопроизводства (уголовного преследования) как правоприменительного процесса, для системы общего права весьма и весьма экзотична. А потому представление уголовно-правового регулирования как процесса или механизма - это, по сути дела, выбор исследовательской модели, тем более что никаких методологических запретов на этот счет не имеется.
Если, например, С. С. Алексеев отказался в свое время от идеи множественности механизмов правового регулирования и приступил к его общетеоретической разработке, это отнюдь не свидетельствует, что другие ученые этими вопросами не занимались.
В предлагаемой работе межотраслевой механизм уголовно-правового регулирования рассматривается, с одной стороны, как понятие, т.е. определенный перечень средств и способов осуществления эффективного, результативного воздействия на общественные отношения и их участников, с другой - как модель, представленная системой взаимосвязанных элементов, организованных по правилам применения норм материального и процессуального уголовного права, системы мер государственного принуждения, правозащиты, а также правотворчества.
Во-вторых, понятие антисистемы, антисистемных образований в межотраслевом механизме регулирования требуют своей детальной проработки. В этой связи для ответа на вопрос: «Что такое антисистема?» - сначала необходимо ответить на вопрос: «Что такое система?». В советский период юридической науки системный (или структурно-системный) подход достаточно активно развивался и до сих пор является одним из господствующих, однако в рамках системного подхода большинство разработок столкнулось с проблемой контекстов, которая до сих пор полностью так и не решена. Иными словами, системный подход «не подхватывает» контексты. Именно поэтому при исследовании многоконтекстных систем целесообразно использовать гегелевское определение системы, под которой понимается нечто, взятое с точки зрения своих имманентных границ, с точки зрения противоречия с самим собой, каковое противоречие выводит это нечто за свои пределы, есть конечное. Для проблемы контекстов слово «противоречия» является ключевым в ее решении.
Именно противоречие интересов основных участников уголовного судопроизводства запускает межотраслевой механизм уголовно-правового регулирования. Так, потерпевший, в результате совершения в отношении него деяния преступником, обращается за защитой своих прав и интересов к органам уголовного судопроизводства, таким образом, начиная двигаться в рамках системы уголовного судопроизводства от одной стадии к другой, т.е. «К» становится противоположным «От». При этом система потерпевшего становится в своем развитии антисистемой - в противовес системе преступника, в результате оказывается, что антисистема задается во времени.
С другой стороны, противоречия могут быть структурными и «завязаны» в общем и целом на понятие имманентности, которая присутствует для той или иной точки в философской картине мира, каковая точка и определяет контекст этой имманентности. Поэтому, как только речь идет о структурных противоречиях, в результате которых система в своем развитии трансформируется в антисистему, то, как правило, в этом случае не учитывается контекст действительности в общефилософском смысле, когда действительность рассматривается в единстве сущности и существования. Иными словами, как только возникает сущность - некая имманентность, и существование - место в философской картине мира, тогда появляется возможность работать с действительностью, а также отследить, как система либо переходит в антисистему, либо ей противостоит, не переходя в нее.
Таким образом, антисистемные образования взаимозависимы от системных образований через выделение контекста, а определяя искомые образования необходимо руководствоваться тем, в каких контекстах они возможны. Основным контекстом в настоящем исследовании будет выступать межотраслевой механизм уголовно-правового регулирования. Вот почему рассматриваемая проблема требует специального, всестороннего, глубокого осмысления не только с позиций специальных дисциплин (уголовное право, уголовный процесс).
В этой связи актуальность избранного подхода обосновывается аналитическим соотнесением научно-теоретической, философской, а также юридико-догматической традиций правопознания. Указанный подход предопределил структуру и некоторые особенности содержания диссертационного исследования, в частности, более развернутое обращение к современным философским и общетеоретическим категориям.
Изложенное предопределяет актуальность и эвристическую состоятельность исследовательского подхода, который в первую очередь просматривается в анализе важнейших направлений эволюции структуры механизма уголовно-правового регулирования через призму законодательной и правоприменительной деятельности, содержательных и структурных характеристик уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений. Однако поскольку даже в рамках такого комплексного подхода к изучению затронутых проблем в одной работе не представляется возможным дать анализ всего круга вопросов, в той или иной мере относящихся к теме, автором затронуты лишь основные, концептуальные, раскрывающие сущностные стороны проблемы, подлежащей исследованию, другие же вопросы сознательно оставлены за пределами диссертационной работы.
Степень разработанности темы. Вопросы комплексной разработки проблем уголовного судопроизводства в рамках единого механизма регулирования волновали юристов достаточно давно, но относительно активную фазу приобрели в советский период, преимущественно в контексте теории правоотношений. Одними из первых примеров можно привести работы
A. Л.Ривлина «Об уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношениях» (1959), Н. А. Стручкова «О комплексной разработке проблем уголовного, уголовно-процессуального и исправительного права» (1965), монографию
B. П.Божьева «Уголовно-процессуальные правоотношения» (1975).
На общетеоретическом уровне категория «механизм правового регулирования» активно разрабатывалась в 50-е годы прошлого столетия в связи с началом исследования проблем обратного воздействия права на общественные отношения, роли различных правовых средств в регулировании последних, форм и способов воздействия права на экономику и наиболее признанную свою трактовку получила в монографии С. С. Алексеева «Механизм правового регулирования в социалистическом государстве» (1966).
В дальнейшем эти вопросы были развиты и подробно рассмотрены на уровне межотраслевой взаимосвязи уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, уголовного права и процесса П.С. Дагелем (1972), В.Г. Даевым (1982), А.Д.Прошляковым (1997), Н.И. Пикуровым (1998), Е.Г.Шадриной (2003), Д.Ю.Гончаровым (2004), А.А. Васильченко (2005), Н.В.Генрих (2014), А.П. Фильченко (2014), на уровне коллизий норм З.А.Незнамовой (1994), противоречий уголовного судопроизводства Ю.В.Францифоровым (2006), Б.В. Яцеленко (1997), на уровне разработки правоприменительных комплексов А.М. Васильевым и Г.В. Игнатенко (1984), с точки зрения интеграции задач уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства Д.Ю. Гончаровым (2009), при разработке оптимальной концепции уголовного досудебного производства Ю.В.Деришевым (2005) и даже метода регулирования А.В.Альференко (2013). Отдельного внимания заслуживает учебное пособие З.Д.Еникеева «Механизм уголовного преследования» (2002). Остальная (большая) часть работ по данной проблематике, как правило, не выходила за рамки сугубо отраслевого (или общетеоретического) исследования, например, это работы таких авторов, как Л. Б. Алексеева, В.В. Бабурин, М.В.Бавсун, А.С.Бахта, Б.Т.Безлепкин, А.И.Бобылев, И.В. Борискова, И.Н.Вишневецкая, Л.М.Володина, О.П. Глущенко, Ю.С. Жариков, Л.Н. Завадская, С.А. Зинченко, Л.Б. Зусь, И.М. Клеандров, И.Я.Козаченко, Г.Н. Королев, Н.М.Кропачев, И.В.Кутюхин, Е.Г. Лукьянова, Е.Г.Мартынчик, В.Ю.Мельников, А.В. Наумов,Г.А. Нафикова, Г.П.Новоселов, И.А. Петин, Г.О.Петрова, А.С.Пиголкин, В.Н. Протасов, В.С.Прохоров, А.К.Романов, А.Н.Тарбагаев, А.В.Усс, П.А. Фефелов, В.Д. Холоденко, Е.Э.Цибарт, В.И.Цыганов, О.А.Шабаева, В.А. Шабалин, З.Л. Шхагапсоев.
Заметный интерес к данной проблематике (А.Г. Волеводз, Е.А. Копылова, М.Б. Кострова, С.М. Олейников, О.В. Обернихина, В.Б. Косовский, М.Г. Решняк) вырос при вхождении в состав России республики Крым и города Севастополя в качестве отдельных субъектов, что актуализировало вопросы взаимодействия двух различных по содержанию уголовных правоприменительных комплексов и необходимости их синхронизации в рамках единой юридической конструкции.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
