ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. Екатеринбург-Свердловск в книге А. Матвеевой «Девять девяностых»… 14
«Екатеринбургский текст» русской литературы: обзор… 14
Город и время в книге А. Матвеевой «Девять девяностых». 19
ГЛАВА 2. Город как "творческое задание" в книге «Лолотта и другие парижские истории». 29
Парижский текст как предмет исследования 29
Общая структура сборника «Лолотта и другие парижские истории»… 32
Образ города в сборнике и его семантика. 38
ЗАКЛЮЧЕНИЯ 48


Купить

Анна Матвеева – российский писатель, журналист, редактор. Родилась 19 января 1972 года в Свердловске в семье лингвистов. После окончания средней школы поступила на факультет журналистики Уральского государственного университета, который окончила в 1994 году. Работала журналисткой в «Областной газете», журнале «Стольник», пресс-секретарем «Золото-Платина-Банка». Никогда не прекращала занятий журналистикой и литературным редактированием2. На данный момент Анна Матвеева продолжает жить и работать в Екатеринбурге, создает новые произведения, принимает участие в литературных конкурсах – теперь уже не только как конкурсант, но и в качестве члена жюри.
Проза Анны Матвеевой естественна и близка читателю. Писательница обладает особым даром рассказчика, оживляющим героев, наделяющим его такими чертами, которые позволяют герою идти рука об руку с читателем.
В 2015 году Анна Матвеева стала финалистом премии «Национальный бестселлер» со сборником рассказов «Девять девяностых».
Взяв в руки сборник рассказов «Девять девяностых», читатель не только перенесется в суровый Екатеринбург девяностых годов, но и начнет свое путешествие по странам Европы и даже заглянет в Париж. Рассказы помогут поверить в то, что даже самые, казалось бы, несбыточные мечты могут осуществиться, если очень сильно этого захотеть.
В 2016 году у Анны Матвеевой вышел сборник рассказов «Лолотта и другие парижские истории». Как и в предыдущем сборнике «Девять девяностых», в книге представлены девять историй, которые объединены между собой образом города. В данном сборнике это Париж. Знакомясь с рассказами, читатель как бы совершает путешествие из одного Парижа в другой: из столицы Франции перемещается в село Париж Челябинской области, в жилой комплекс, названный по имени знаменитого города, или в кафе всё с тем же названием.
В интервью Наталье Соколовой Анна Матвеева призналась, что идея посвятить сборник Парижу вынашивалась ею долго: "Мне всегда было жаль делиться с читателями своими чувствами о Париже. Казалось, что поделюсь, и они уйдут из моей жизни. Но в один прекрасный миг я решила написать о нем. В детстве читала французских классиков. Потом приехала впервые в Париж, но ожидала от него большего, это был не тот Париж Дюма, поэтому сначала было трудно влюбиться в него».
Заключительное произведение сборника «Девять девяностых» - Екатеринбург, посвящено переезду молодой девушки Алии в Париж и её попыткам устроить там новую жизнь. Анализируя, что значит Париж для писательницы и почему именно он был выбран для сборника, ведущий радиостанции «Эхо Москвы» Николай Александров говорит о том, что:
«Париж у Матвеевой это такая игра, творческое задание, неожиданный повод для того, чтобы рассказать историю. И истории всегда несколько неожиданные, хотя бы в чём-нибудь».
Дмитрий Харитонов в статье «Однажды в Париже» описывает стихии, которые ему удалось «вычленить» из сборника, а также говорит об оригинальности произведений Анны Матвеевой: «Любая нынешняя «парижская картина» работает с исходным материалом, который использовался бессчетное количество раз, а значит, от художника требуется мастерство и даже виртуозность при работе с такой «вторичной» структурой. Анне Матвеевой удалось наполнить слово «Париж» новыми эпитетами, метафорами и прочими художественными образами, что сделало книгу явлением весьма неординарным даже на современном весьма неординарном прозаическом поле».
Темой нашего исследования станет локальный текст (дата обращения: 01.02.2017) парижский и екатеринбургский текст) в указанных сборниках А. Матвеевой.
Художественная литература является главным материалом для анализа локальных текстов. Как отмечает Е. Созина, в художественных произведениях по традиции сложилось два типа изображения города: вымышленный и реалистически достоверный, существующий/существовавший в реальном мире. Отличительными чертами городов первого типа являются подвижность облика, нестойкость координат, деформированное пространство и т.д. В произведениях русской литературы такие города можно встретить у Л. Каверина – город «Энск», Н.В. Гоголя – «уездный город N», А. Островского – город Калинов, М.Е. Салтыкова- Щедрина – город «Глупов», А.П. Чехова – «город С», А. Грин – «Гринландия». Выдуманные внешний вид и быт городов могут изображать особенности жизни городов реальных. Часто они представлены читателю гротескно, играют роль городов-обобщений, в которых отражается отношение автора к эпохе. Такие города представляют из себя творческий, авторский миф, что отражается в его выдуманном имени.2 Создание образов реальных географических пространств в литературе запускает механизм
«перекодировки» пространственных образов на литературный язык. Города второго типа – это города реалистичные, в изображении которых заключен топос, история, архитектоника, существующие в реальном мире. Так изображены Москва у Л.Н. Толстого, Петербург А.С. Пушки и т.д..
Изображение города одного из типов не исключает существование в нём второго типа, таким образом, получается перевоплощение города реального в город-миф. Так, например, создается Петербург Достоевского, да и в целом образ Петербурга в литературе.
Как отмечают исследователи, «способность города быть чем-то большим, нежели просто точкой на карте, наличие в нём метафизичсекой настроенности, позволяет предположить, что смысловая нагрузка, которую несёт в себе город, порождает сверхтекст (совокупность высказываний или текстов, объединенных содержательно и ситуативно). Это целостное образование, единство которого основывается на тематической и модальной общности входящих в него единиц (дата обращения: 01.02.2017) текстов)». Сверхтекст может создаваться как несколькими произведениями одного автора, писавшимися на протяжении всей его жизни, так и несколькими авторами, писавшими в разные эпохи. Совокупность образов-символов, встречающихся в разных произведениях, и создаёт картину, которая появляется в сознании читателя, увидевшего уже знакомое название города. Читая произведения о Париже, читатель представляет образы Эйфелевой башни, Лувра, Сены, ночного города с множеством огоньков, и находящихся в постоянном движении людей. Такие ассоциации появляются благодаря романам Э.Золя, О. Бальзака, Ф. Саган, Ги Де Мопассана и др. Букингемский дворец, чистые улицы, стройно стоящие вдоль них дома, вокзал Кингс-Кросс и Гайд парк знакомы читателям благодаря А.К.Дойлу, Ч. Диккенсу, Дж. М. Барри, ну и, конечно, Дж. Роулинг. Заметенные снегом улицы, роскошные бальные залы, желтые болезненные улицы, атмосфера хаоса сопутствуют петербургским текстам, созданным Н.В. Гоголем, Ф.М. Достоевским, Л.Н. Толстым и т.д.
Общность этой системы текстов, которые созданы различными авторами, «основана не столько на замысле их создателей, сколько на существовании единого культурного кода, обнаруживающего сходство с мифом, присутствующим в сознании большинства носителей языка и культуры, проявляющимся в их текстах. В основе сверхтекста лежит единая модель мира, характерная для всех его составляющих, то есть некая мифологическая основа, культурный код, схема, согласно которой во всех составляющих сверхтекста изображается тот или иной интенциональный объект. Текстообразующими элементами, как и в литературном произведении, могут быть: тема (дата обращения: 01.02.2017).мотив), архиперсонажи, архипредметы, архисюжеты.
Н.Е. Меднис определяет сверхтекст следующим образом: «Сверхтекст представляет собой сложную систему интегрированных текстов, имеющих общую внетекстовую ориентацию, образующих незамкнутое единство, отмеченное смысловой и языковой цельностью»4. Разбирая разновидности сверхтекстов, исследовательница относит к числу сверхтекстов так называемые «городские тексты», поскольку именно они отвечают главному требованию сверхтекста - имеет четко обозначенный локус - Лондон, Петербург, Москва, Рим, - который предстает как единый концепт сверхтекста».
Многие концепции современной науки, направленной на изучение сверхтекстов, берут своё начало в трудах Ю.М. Лотмана, таких как «Структура художественного текста», «Символика Петербурга и проблемы семиотики города». В исследованиях Ю. М. Лотмана основополагающей является идея о том, что существует две сферы городской семиотики: город как пространство и город как имя. Термин «городской текст» возникает на стыке таких понятий, как текст и пространство. В сознании читателей складывается определенный собранный образ, он динамичен и не замкнут, благодаря чему существует возможность дополнять и расширять понятие о нём. На формировании этого образа отражается национальное своеобразие менталитета народа, в котором возник данный образ.
Ю. М. Лотман разделяет два типа городов, способных порождать городские тексты, «опираясь на положение города в пространстве: концентрический и эксцентрический город». Под концентрическим городом он понимает топос, образующийся по вертикали – это «город на горе, город, не имеющий границ, прообразом которого является «небесный град». Эксцентрическое положение города характеризуется его расположением на краю культурного пространства. Доминантой эксцентрического города обычно становится идея противоборства природы и человека, порождающая городскую мифологию, пронизанную мотивами обреченности. Если примером концентрического города может служить Москва, то образ Петербурга в русской литературе имеет ярко выраженную эксцентрическую природу».
К. Линч в книге «Образ города», говорит о возможности читать город как текст. Место, которое в художественном тексте занимает слово, в тексте города отводится доминантным точкам, они в свою очередь составляют тот каркас, который позволяет отличить города друг от друга. Как отмечает Н. Меднис, реферируя работу К. Линча, используя термин «вообразимость», Линч имеет в виду эту «опознаваемость»2, т.е. «такое качество материального объекта, которое может вызвать сильный образ в сознании произвольно избранного наблюдателя. Это такие формы, цвет или композиция, которые способны облегчить формирование живо опознаваемых, хорошо упорядоченных и явно полезных образов окружения»3. Такими формами могут быть улицы, дома, памятники, особенности природы или расположения города. Например, определение «город на болоте» ассоциируется с Питером, а при фразе «город на берегу Сены» скорее вспомнится Париж, а не Гавр. В возникшем «сильном образе», читатель, на протяжении ознакомления с текстом, будет встречать уже знакомые ему места, которые будут наполняться новыми авторскими деталям, что делает тексты непохожими друг на друга. Индивидуальная авторская отнесенность меняет смысловую нагруженность одних и тех же мест, описанных в разных произведениях. Так, например, в произведениях Ч. Диккенса читатель встретит Лондон георганского стиля, в котором автор сознательно игнорирует строительные проекты, обходя стороной благоустройство
Трафальгарской площади и здания парламента, а в романе В. Вульф «Миссис Дэоллуэй» Лондон представлен разрозненным, с бесконечными скоротечными моментами жизни.
Городской текст рассматривается как целое, состоящее из нескольких аспектов, взаимодополняющих друг друга. В работах исследовательницы Булкиной И. город анализируется как соотношение двух составляющих: город – в широком, историко-культурном аспекте, мыслящимся как определенный топос, координата на карте, истории; и город, через который воплощаются «образы города» с его архитектурой, социальной, природной географией, воспринимаемые как единый организм, уже как городской текст. Два этих аспекта, по мнению исследовательницы, в общекультурном смысле неотделимы друг от друга.
Схожи с этими идеями и исследования историка и краеведа Михаил Иванович Гревса, который писал: «…Все стороны и явления, какие могут выяснить происхождение и развитие города: естественный ландшафт, внутри которого рос город, его план (дата обращения: 01.02.2017).топографию), монументальную физиономию, все содержание его жизни, динамически, эпоха за эпохою по всем указанным линиям, стремясь к синтезу знаний и методов и самый город понимал как
«синтез культуры, ее высшее выражение». Текст города составляется из нескольких частей, особенностей природы и топоса.
Город – это живой организм, находящийся в постоянном движении. Опираясь на эту мысль, исследователь Н.П. Анциферов выделяет в организме города три составляющие: физиологическую (дата обращения: 01.02.2017).жизнедеятельность, рост, развития), анатомическую (дата обращения: 01.02.2017).топография, местоположение, природа в целом) и душу города. Это «сам город, сама местность как она есть в действительности; черты, речь его — это форма земли, наклон улиц, звуки колоколов или мельниц и больше всего, быть может, особенно выразительное сочетание города и реки…».
Как отмечает В. Топоров, городской текст «говорит с читателем своими улицами, площадями, садами, зданиями, памятниками, через которые выражается определенная система знаков, реализуемая в тексте». Петербургский текст стал явлением всероссийским, этим «голосом» говорили не только писатели этого города. «Через Петербургский текст говорил и сам город, являясь одновременно и объектом и субъектом текста».
Основоположник изучения Петербургского текста В. Топоров обозначил следующие критерии образования сверхтекстов:
1) выделяется «ядро, которое представляет собой некую совокупность вариантов, сводящихся в принципе к единому источнику». Таковы, например, единства художественных текстов, организованных вокруг «имен» (дата обращения: 01.02.2017) топонимов или антропонимов, имеющих большое культурное значение).
2) семантическая связанность: та смысловая связь, которая образуется между произведениями, описывающими один текст, и входящими вместе с ним в одну систему.
3) идея, то есть смысловая установка, которая вкладывается в образ города: объект описания не столько город, сколько та смысловая нагрузка и «монолитность», которую он в себе несет. Именно идея является основным критерием при отборе элементов (дата обращения: 01.02.2017) топосов), которые будут составлять непосредственно текст.
4) «локальный» словарь, который составляется за счёт языковой и предметно-качественной парадигмы текста; благодаря словарным элементам которой задаётся семантическое пространство Петербурга как ближнее - эмпирическое, так и дальнее (дата обращения: 01.02.2017).в зависимости от частоты употребления), в каждом из пространств можно проследить "сферу последних смыслов и основоположных идей».
Как отмечает В. Топоров, объединив все составляющие, можно увидеть «сверх-семантичность»1, благодаря которой и текст переходит в разряд чего-то большего, нового. Создается новое пространство и появляется высший смысл. Получается, что текст находится как бы над городом, создавая определенные условия, макет, задает тот настрой и состояние, которое город должен воплотить своим появлением: «текст обнаруживает состояние известной близости к воплощению, «вот-вот-проявлению» неких «предсмыслов», отсылающих к соответствующим «музыкальным», «энергетическим» структурам, оказывающим определенное — на уровне подсознания — влияние на состояние души и вызывающим чувства».
Создание такого текста – результат огромного труда писателя. Для того чтобы создать сверхтекст, способный вставать в цепочку взаимосвязанных текстов, нужно не только досконально изучить топос города, распознать эмоциональную характеристику определенных мест и прочувствовать общий настрой, создаваемый городом в определенные моменты времени, но и описать персонифицированную реальность, понятую писателем.
К вопросу о том, сверхтексты каких городов на данный момент существуют, обращались многие исследователи как русской, так и зарубежной литературы. Исследования локальных текстов сейчас – динамично развивающаяся отрасль гуманитарных исследований. В то же время до сих нет точных ответов на вопросы, насколько «устойчив»» московский сверхтекст, можно ли говорить о «провинциальном тексте» (дата обращения: 01.02.2017).тексте с «размытым топосом») и т.д.
В нашей работе мы обратимся к екатеринбургскому тексту и в творчестве современной писательницы А. Матвеевой, и попытаемся проанализировать авторский образ столицы Урала.
Несмотря на внимание критиков к фигуре писательницы, ее новым книгам, литературоведческой рецепции ее творчество, к сожалению, подвергалось нечасто. Также остается открытым вопрос об отнесенности екатеринбургского текста к сверхтекстам. Со всем перечисленным связана
актуальность нашего исследования.
Опираясь на прореферированные выше исследования, мы предположили, что Екатеринбург Анны Матвеевой нельзя отнести только к одному типу представленных городов (дата обращения: 01.02.2017).вымышленный/реальный), так как связь между реальностью, воспоминаниями и выдумкой стирается во время чтения её произведений. Для нас становится актуальным вопрос о том, как будут соотноситься названные типы городов, может ли один из типов городов превалировать над вторым.
Объект исследования – городской текст в творчестве А. Матвеевой. Предмет – образы Парижа и Екатеринбурга, их художественная семантика. Материалом для исследования послужили два сборника писательницы – «Девять девяностых» 2015 г. и «Лолотта и другие парижские истории» 2016 г..
Цель дипломной работы - проанализировать хронотоп произведений и связанные с городом образы и мотивы, сделать выводы о художественной семантике городов, о связи Екатеринбурга и Парижа в творчестве Матвеевой.
Поставленные цели определяет решение следующих задач:
1) Изучить критические статьи о творческой манере писательницы.
2) Опираясь на работы литературоведов, рассмотреть понятия «сверхтекст», «локальный текст». Дать характеристику «парижскому тексту», «екатеринбургскому тексту».
3) Проанализировать книги «Девять девяностых» и «Лолотта и другие парижские истории» А. Матвеевой, определить, какую авторскую географию создает Матвеева, какую функцию выполняет каждый из городов в ее книге.
4) Рассмотреть взаимосвязь городов между собой, решить вопрос: возможным ли в художественной концепции Матвеевой существование одного города без другого.
Методологической базой нашего исследования послужил структурно-семантический подход к произведению, а также научные работы по семиотике города и теории сверхтекстов / локальных текстов: Топоров В. Н. «Петербург и “петербургский текст” русской литературы»; Лотман Ю.М. «Символика Петербурга и проблемы семиотики города»; Меднис Н. Е. «Сверхтексты в русской литературе»; Булкина И. «Городской текст Михаила Булгакова»; Анциферов Н. П. «Пути изучения города как социального организма»; и др.
Практическая значимость работы заключается в разработке сегмента екатеринбургского текста, связанного с современной литературой. Результаты ВКР можно использовать при подготовке к занятиям по современной литературе, в курсах (дата обращения: 01.02.2017).школьных и вузовских), посвященных художественной регионалистике и т.д.

Купить