РАННЕВИЗАНТИЙСКИЕ ХРОНИКИ И ИХ СПЕЦИФИКА

Жанр «хроники» как особый тип исторического повествования не су­ществовал в греко-римской античности и получил свое развитие в раннехри­стианский и византийский период, больше из подражания «историческим» книгам Библии. Хронисты в своих произведениях чаще всего не ограничива­лись каким-либо ограниченным хронологическим отрезком, начиная свое повествование «от бытия мира», «от Адама» и продолжая его до дней своей современности. Очень важно отметить, что многие авторы часто опирались на труды своих предшественников, даже перенимая у них какой-либо мате­риал. Именно поэтому ранневизантийские хроники являют собой значимую источниковедческую ценность, ввиду того что во многих хрониках были сохранены следы уже несуществующих исторических произведений о предшествующих эпохах.
Анализируя в нашем исследовании три значимые хроники: «Хроногра­фию» Иоанна Малалы, «Пасхальную» хронику , «Хронику» Марцеллина Комита, можно проследить признаки религиозного прагма тизма, когда общественные бедствия рассматриваются как следствие греховности людей. Это объясняется тем, что авторы по большей части являлись монахами и со­чинения свои предназначали в качестве руководства по мировой истории для простых читателей.
Именно поэтому и языковая структура хроник имеет свои отличитель­ные особенности: язык по большей части простонароден и ориентируется на библейские образцы. Важно отметить, что помимо всех вышеупомянутых аспектов, хроники в качестве исторического источника впервые поставили вопроса о непрерывности и преемственности во всемирно-историческом процессе. Это явление было довольно-таки чуждым для античной филосо­фии истории. В хрониках же впервые выдвигается мысль об историческом развитии, понятие исторического прогресса.
Говоря о традиции памяти византийцев отдельно о нескольких важных исторических событиях и об эпохе IV - V вв. в целом, можно подчеркнуть общие тенденции развития традиций исторической памяти в Византии. Так, например, состояние знаний византийцев о далеком прошлом оказывается совершенно не связано с общим состоянием византийской историографии в ту или иную эпоху. С другой стороны, эти изменения почти всегда касались только знаний византийцев о современности, о недавнем прошлом, литера­турной манеры передачи этих знаний. В памяти о событиях более отдален­ных времен, как те, о которых мы писали, всегда сохраняли свое значение совсем другие тенденции . Они были связаны не столько с эволюцией византийской исторической литературы, сколько с общими закономерностя­ми сохранения и искажения исторической информации в любом обществе.
В рамках настоящего исследования также было рассмотрен историче­ский процесс формирования и развития хронологических систем — искус­ственных конструкций, которые создавались учеными на основе различных факторов: исторических, астрономо-математических и богословских. Прио­ритеты менялись по мере формирования и закрепления христианской пасхалистической и хронологической традиции.
Так, например, на первых этапах при создании пасхалий и связанных с ними систем летосчисления астрономические данные играли немаловажную роль для признания авторитета той или иной системы, то позднее , после повсеместного принятия в Церквах Востока и Запада пасхалии александрийского типа, астрономические наблюдения отошли на второй план. Конечно, одну из ведущих ролей при создании христианских «мировых эр» играли исторические данные хронографического характера, черпавшиеся как из Библии, так и из античных исторических сочинений.
В заключении стоит сказать, что дальнейшее изучение ранневизантий­ских хроник сделает возможным и более наглядным представление слож­нейшего и многогранного процесса глобальных цивилизационных сдвигов и культурных трансформаций между античным временем и средними веками, преимущественно в Восточном Средиземноморье (Ранней Византии), где была сохранена государственность и сложно организованное общество, в от­личие от романо-германской Западной Европы того же времени. Мало того, изучение ранневизантийских сочинений является важным фактором и при изучении древнерусской литературной традиции, в которой оно бытовало много столетий , а, следовательно - и для отечественной культурно-цивилизационной традиции.

Купить