ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. АСПЕКТЫ И ФОРМЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ САМОРЕФЛЕКСИИ В ПОЭЗИИ С. ГАНДЛЕВСКОГО 12
ГЛАВА 2. ЭВОЛЮЦИЯ СУЩНОСТИ И ФОРМ ЛИТЕРАТУРНОЙ САМОРЕФЛЕКСИИ В РОМАНЕ «<НРЗБ>» 32
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 52
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Купить

На рубеже XX - XXI вв. литература все шире обращается к проблемам собственного статуса в обществе, осознанию собственной сути. Такие вопросы как «сущность литературы», «значение литературы в нынешнее время» реализовались в произведениях о писателе, о художественном творчестве. В связи с этим исследователей, как отмечает М. А. Хатямова, «все больше начинают интересовать категории «художественного сознания»1.
Все сказанное выше обусловливает актуальность нашего обращения к изучению проблемы литературной саморефлексии. Категория «литературная саморефлексия» актуализируется в современном литературоведении в связи с усилением рефлексивных процессов в литературе. Исследование этого явления порождает необходимость поиска категорий, при помощи которых можно было бы более адекватно его охарактеризовать. В литературоведческих работах появляется термин «творческая рефлексия». Д. Бак пишет о том, что она «входит в плоть литературного произведения и активно его преобразует» , с одной стороны, представляя персонажа, самореализующегося в качестве художника-творца, создающего произведение, которое держит в руках читатель; с другой стороны, реализуя вставной текст, созданный персонажем, как всеобъемлющее целое. Еще одним термином в этом ряду становится «литературная саморефлексия». Его обосновывает М. Хатямова в своей работе «Формы литературной саморефлексии в русской прозе первой трети ХХ века». Исследовательница пишет о том, что именно ХХ век способствовал актуализации литературной саморефлексии как одному из способов сохранения самобытности литературы. Под литературной саморефлексией М. Хатямова понимает избыточную» литературность текста (метатекст как «текст о тексте» и различные формы интертекста - цитаты, аллюзии, реминисценции и т.д.), а также возникающей вслед за ней художественной реальности, поэтика которой, в том числе сюжет и повествование, сознательно обнаруживают свою моделирующую природу, или литературоцентричность. На это определение категории мы и будем опираться в нашей работе.
Одним из современных авторов, в творчестве которых эта проблема занимает центральное место, является С. М. Гандлевский.
Сергей Маркович Гандлевский известен как поэт, прозаик, драматург, эссеист и переводчик. Первые стихотворные произведения С. Гандлевский начал писать в 1970-е годы, будучи юношей. Нежелание следовать установленным в литературе канонам определило принадлежность Гандлевского к числу тех многочисленных в то время художников, которые писали «в стол». Поэтому в пер¬вой половине 1980-х годов его поэзию публикуют только за границей в эмигрантских изданиях, а уже в годы перестройки начинают издавать в России. Сергей Гандлевский дает такую оценку влияния советской эпохи на собственное творчество: «Объективно говоря, время было скверное. Но мы ведь, по счастью, не живем исключительно в объективном времени - к нему густо подмешано наше собственное время, биография. Советское время совпало с молодостью. Сложились замечательные дружбы. Так что я с благодарностью и теплом вспоминаю прошлое, вопреки той общественной атмосфере. «Что пройдет, то будет мило» - общий закон, и надо, чтобы обстоятельства как-то особенно надругались над человеком, чтобы он не поминал добром своего былого. Наш круг крайние ужасы тогдашней жизни миновали, мы, получается, легко отделались» .
С. Гандлевский учился на факультете филологии Московского государственного университета, и это время для него было отмечено тем, что, участвуя в работе литературной студии «Луч» при университете, он вместе с другими молодыми поэтами, образует литературную группу «Московское время». В своей книге «Бездумное былое», которую сам автор определил как «беглые мемуары», писатель тоже характеризует это событие как то, что оказало на него серьезное воздействие: «В 1971-1972 гг. дружеский круг определился окончательно: я, Сопровский и Казанцев сошлись с двумя звёздами университетской студии - Бахытом Кенжеевым, вылитым восточным принцем, человеком большого таланта и добродушия, и с Алексеем Цветковым, байронически хромающим красавцем с репутацией гения. Цветков и Кенжеев с полным правом, во всяком случае, по отношению ко мне, вели себя как мэтры. И здесь - одно из главных везений моей везучей жизни. С одной стороны, превосходящими силами четырёх друзей мне был навязан очень высокий темп ученичества, а с другой - возрастной расклад (два «старика» на трёх «юнцов») осложнял психологическую «дедовщину»: хотя бы количественный перевес молодняку был гарантирован».
В. А. Куллэ отмечает, что «Московское время» выбрало свою модель отрицания советской идеологии, которая отличалась «не только от одержимости диссидентов, но и питерской “несмачиваемости”». Поэтов «Московского времени» не затронули ни ажиотаж шестидесятничества, ни ситуация августа 1968 года, которые стали переломными для чуть более старших собратьев по цеху. По словам Куллэ, их «живость, непредвзятость, отсутствие снобизма предполагали отсутствие манифеста».
Позднее С. Гандлевский, Д. Пригов, Л. Рубинштейн, Т. Кибиров, М. Айзенберг объединяются вокруг поэтической группы «Альманах». С. Гандлевский вспоминает, что в этот период его воззрения относительно поэзии изменились: «“Айзенберовской кухне” я обязан изменением эстетических вкусов и подходов. В “Московском времени” (Цветков не в счёт, он всегда был сам по себе) предполагалось, что существуют более или менее осязаемые параметры хорошего стихотворения: достоверность переживания, заинтересованная интонация, зримые образы, отсылки к высокой культуре, убедительная рифма - некий акмеистический эталон маячил за всем этим. Литературная практика и атмосфера компании “Альманаха” привили мне мнительное отношение ко всему вышеперечисленному - всё так, но нужно ещё что-то. А что именно - можно сказать лишь задним числом, когда литературная удача налицо. Не то чтобы до знакомства с поэтами “Альманаха” я самозабвенно и самодовольно клепал лаковые шкатулки, но несколько подвинулись мои представления о живом и мёртвом в литературе. И теперь я нередко с прохладцей говорю о безупречном с виду стихотворении, в том числе и собственном: “Ну, стихи, ну, хорошие.” ».
Сегодня Сергей Гандлевский - признанный поэт, он является лауреатом многочисленных премий, например, «Антибукер», «Поэт», премия Аполлона Григорьева. Результатом одного из социологических опросов, в рамках которого требовалось назвать лучших современных авторов, стало то, что Гандлевский оказался на первом месте в списке.
В 2000-е годы интерес к творчеству Гандлевского существенно возрос. Критики отмечают высокий художественный уровень его поэзии. Так, М. Игнатьева в своей работе «Опыты Сергея Гандлевского» пишет: «Поэзия Сергея Гандлевского сладкозвучна. Это совершенство - свойство высшего порядка в пространственном смысле. Такова поэзия поэта, и таково отношение поэта к поэзии». Автор отмечает, что характерной чертой поэзии Гандлевского является попытка дать жизни шанс обрести себя через акт творчества.
Еще одно определяющее качество поэзии Гандлевского, отмеченное критикой, - ее очевидная ориентированность на классическую традицию. Так, В. Кулаков в своей книге «Постфактум. Книга о стихах» пишет: «Более классического поэта, чем Гандлевский, в нашей современной словесности, наверное, не сыскать. Если, скажем, Бродский - классицистичен, то Гандлевский именно классичен».
Критика отметила и такую примечательную особенность поэзии Гандлевского, как прозаизация стиха. «Устремленность к «заоконному» в сочетании с обилием бытовых деталей определяет восприятие стихов Гандлевского, как жанра, именуемого «лирический дневник» - жанра прозаического», - отмечает М. Айзенберг. Далее критик говорит, что особым эффектом поэзия Гандлевского обязана соединению прозаического жанра с поэтическими средствами его разработки.
Неоднозначную реакцию у критиков и читателей вызвала проза Гандлевского. Большая часть критиков отметила мотивную и тематическую связь повести «Трепанация черепа» и романа «<НРЗБ>» с поэзией Гандлевского, своеобразные самоповторы. На это указали В. Губайловский, Д. Кузьмин, М. Ремизова, В. Пустовая. М. Ремизова, исследуя повесть «Трепанация черепа», подчеркивает то, что С. Гандлевский избирает тот же способ, что и в собственных стихах, - «он поворачивается лицом в прошлое, делая попытку восстановить его полноту теперь, задним числом, вылавливая из него ускользнувший в свое время смысл»11. В. Губайловский, сравнивая роман «<НРЗБ>» и стихи Гандлевского, тоже замечает, что это буквально пересказ стихов.
Отмечают исследователи и диалог С. Гандлевского с предшествующей литературой. Так, в статье А. Жолковского дан анализ стихотворения «Устроиться на автобазу» в аспекте его интертекстуальности. Литературовед отмечает мотивные, композиционные, тематические, грамматические и лексические подтексты, которые обозначают перекличку с творчеством Пастернака, Аксенова, Бродского, Набокова и Высоцкого.
Глубокое и всестороннее исследование разных аспектов творчества С. Гандлевского в разных аспектах ведется А. Э. Скворцовым в его статьях «Музыка с улицы Орджоникидзержинского», «Художественные стратегии Л. Лосева, С. Гандлевского, А. Цветкова и О. Чухонцева в контексте современной поэзии и их восприятие в критике», в докторской диссертации «Рецепция и трансформация поэтической традиции в творчестве О. Чухонцева, А. Цветкова и С. Гандлевского». Первым опытом всестороннего анализа творчества С. Гандлевского является монографическое исследование А. Э. Скворцова «Самосуд неожиданной зрелости». Основное внимание в работе посвящено целостному анализу поэзии, а проза и эссеистика анализируются в их перекличках с ней. На основные положения этой монографии мы будем опираться в последующих главах нашего исследования.
Одним из главных аспектов творчества писателя становится литературная саморефлексия. Об этом Гандлевский много пишет в своих эссе. Так, в работе «Польза поэзии» он рассуждает о том, что поэзия в сущности не имеет практического смысла: «Конечные прямые устремления поэзии - неясны и загадочны; впечатление, которое она производит, - только косвенное следствие её существования. Мы можем надеяться, что поэзия придёт нам на помощь, но мы не смеем требовать от неё помощи: поэзия - дар, а не зарплата». Далее писатель высказывает мысль о том, что поэзия стремится помогать ценить жизнь, что является ее большим достоинством: «Поэзия есть бесхитростная благодарность миру за его создание». В эссе «Критический сентиментализм» Гандлевский делает вывод о призвании поэзии: «Внутренняя жизнь поэта часто - довольно безрадостное зрелище затяжной войны: с самим собой, людьми, обществом, природой, Богом. Творчество, может быть, единственный доступный поэту способ пойти с миром на мировую. Это краткое перемирие не только облегчает пишущему жизнь, но и приближает к истине».
Исследователи обращались к проблеме литературной рефлексии в творчестве поэта. В основном она рассматривалась на материале его лирики (статья Т. Г. Кучиной, труды Г. Киршбаума, диссертация А. С. Бокарева и др.). Например, Г. Киршбаум отмечает, что в поэзии Гандлевского поэтологическая рефлексия направлена на образно-тематический уровень: образ зеркала, осенне-зимняя тематика, городские и дачные пейзажи . В кандидатской диссертации А. С. Бокарева, посвященной изучению творчества поэтов группы «Московское время», выделяются два аспекта рефлексии в творчестве Гандлевского. Это слово, которое является инструментом поэта и осмысливается им как нечто непригодное для создания гармоничного мира, и поэт, лишенный у Гандлевского божественного ореола .
В материалах уфимского филологического семинара «Третье Литературо-ведение» есть заметка В. Беспрозванного, который пишет о том, что саморефлексия лирического героя Гандлевского направлена, прежде всего, на осмысление смерти .
Основополагающей в рамках нашего исследования становится мысль, высказанная А. Э. Скворцовым: «Идейный стержень творчества Гандлевского - это, по сути дела, бесконечное выяснение отношений поэта со своей Музой, ответы на вопрос, что есть поэзия и внутренняя жизнь лирического поэта» . Исследователь рассматривает разные стороны рефлексии преимущественно в поэзии С. Гандлевского, либо связывая их с категорией игры, либо анализируя в контексте общей характеристики творчества поэта в целом.
Таким образом, научная новизна нашей работы заключена в том, что мы стремимся рассмотреть не только различные аспекты литературной саморефлексии, но и выявить конкретные формы их воплощения. При этом поэтическое творчество С. Гандлевского будет исследоваться в соотнесении с его романом.
Объектом исследования в работе стали роман С. Гандлевского «<НРЗБ>» и лирика 1970-2000-х годов.
Предмет исследования - литературная саморефлексия в поэзии и в романе «<НРЗБ>» С. Гандлевского.
Цель работы - исследовать сущность и формы литературной саморефлексии в поэзии С. Гандлевского и его романе «<НРЗБ>».
Для реализации поставленной цели следует решить следующие задачи:
1) выявить аспекты литературной саморефлексии в поэзии и в романе «<НРЗБ>» С. Гандлевского;
2) охарактеризовать формы литературной саморефлексии в поэзии и в романе «<НРЗБ>»;
3) соотнести в исследуемом аспекте поэзию С. Гандлевского и роман «<НРЗБ>».
Теоретической основой исследования являются работы, в которых рассматривается явление литературной саморефлексии (труды В. И. Тюпы, Д. П. Бака, М. П. Абашевой, М. А. Хатямовой, О. Ю. Анциферовой ), понятие «метапрозы» (работы М. Н. Липовецкого, С. Н. Бройтмана, коллективный труд «Формы саморефлексии литературы XX века: метатекст и метатекстовые структуры»).
Методология исследования. В исследовании использованы историко-функциональный, сравнительный и интертекстуальный методы.
Структура работы подчинена реализации основной цели и поставленных задач. Она состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка литературы.
Введение выявляет актуальность, определяет степень научной разработки темы, обосновывает новизну, формулирует цель и задачи исследования, раскрывает его теоретическую и методологическую основу.
Первая глава посвящена выявлению аспектов и форм литературной само-рефлексии в поэзии С. Гандлевского.
Во второй главе исследуются аспекты формы литературной саморефлексии в романе С. Гандлевского «<НРЗБ>».
В Заключении подводятся итоги, намечаются перспективы исследования темы.

Купить