Помощь студентам в учебе
АНТИАЛКОГОЛЬНАЯ КАМПАНИЯ (1985-1988): ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ И ПОВСЕДНЕВНЫЕ ПРАКТИКИ
|
ВВЕДЕНИЕ 2
Глава 1 Проблема пьянства в годы позднего СССР и предпосылки антиалкогольной кампании 14
1.1 Практики потребления спиртных напитков и формы борьбы с пьянством и алкоголизмом в обществе позднего социализма 14
1.2 Социально-демографические последствия позднесоветского пьянства 27
1.3 Разработка и принятие антиалкогольной стратегии: политические предпосылки и идеологические ориентиры 32
Глава 2 Борьба с пьянством и алкоголизмом в Томске в контексте истории повседневности 39
2.1 Государственная антиалкогольная политика и повседневная жизнь г. Томска 39
2.2 Формы и практики адаптации городских обывателей 53
2.3 Антиалкогольная политика в дискурсах повседневности рядовых жителей сибирского города 62
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 69
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 72
ПРИЛОЖЕНИЕ А
Глава 1 Проблема пьянства в годы позднего СССР и предпосылки антиалкогольной кампании 14
1.1 Практики потребления спиртных напитков и формы борьбы с пьянством и алкоголизмом в обществе позднего социализма 14
1.2 Социально-демографические последствия позднесоветского пьянства 27
1.3 Разработка и принятие антиалкогольной стратегии: политические предпосылки и идеологические ориентиры 32
Глава 2 Борьба с пьянством и алкоголизмом в Томске в контексте истории повседневности 39
2.1 Государственная антиалкогольная политика и повседневная жизнь г. Томска 39
2.2 Формы и практики адаптации городских обывателей 53
2.3 Антиалкогольная политика в дискурсах повседневности рядовых жителей сибирского города 62
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 69
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 72
ПРИЛОЖЕНИЕ А
Актуальность исследования. На сегодняшний день значительно возрастает исследовательский интерес к изучению масштабных и структурных изменений советской политической и идеологической системы, осуществлённые после прихода к власти в 1985 г. нового советского руководства во главе с М.С. Горбачёвым. В то же время, несмотря на широкое обилие научной и публицистической литературы, посвященной последнему этапу существования СССР, в отечественной и зарубежной историографии относительно немного исследований, комплексно реконструирующих специфику проявления трансформаций советской системы в контексте социальной истории и истории повседневности. Данный факт становится более примечательным в силу того, что одним из наиболее ярких проявлений социальной политики в 1980-е годы являлась беспрецедентная попытка искоренения пьянства и алкоголизма, осуществлённая новым советским руководством сразу после прихода к власти весной 1985 года.
Несмотря на очевидный демографический, медицинский и социальный урон, вызванный потреблением спиртного, питейные практики и формы борьбы с пьянством являлись достаточно устойчивым явлением в позднесоветской реальности . Социально-культурное значение алкоголя заключалось в том, что оно являлось значимым элементом обрядности, сопровождающей переходы между различными формами жизни, а умеренное пьянство не мешало вести законопослушный и адекватный культурным традициям образ жизни. Соответственно, абсолютно трезвеннический образ жизни мог считаться аномальным явлением советской жизни. Кодовое содержание спиртного способствовало тому, что советские идеологические структуры часто прибегали к манипуляциям в отношении населения к выпивке. Вместе с этим, властные органы, как правило, были заинтересованы в производстве и продаже алкоголя, который выступал значительным источником пополнения государственного бюджета в контексте существовавшей государственной питейной монополии. В связи с этим, реконструкция восприятия антиалкогольной кампании рядовыми советскими гражданами представляется весьма актуальной.
Во-первых, рассмотрение изменений, которые претерпели повседневные практики обывателя под воздействием этой кампании, поспособствует более глубокому пониманию взаимоотношений советского человека с властными структурами в годы ранней перестройки.
Во-вторых, анализ разработки антиалкогольной стратегии советского руководства может создать условия для более целостного понимания характера первых политических мероприятий политики перестройки.
Наконец, рассмотрение антиалкогольной стратегии советского руководства и её проявления в изменении жизненных практик рядового советского человека позволит лучше понять особенности культурной роли потребления спиртного в позднесоветском обществе.
Степень изученности темы. Проблеме советского пьянства и различных форм борьбы с алкоголизмом посвящено достаточное количество работ отечественных и зарубежных историков, социологов и демографов, в которых довольно обстоятельно изучены различные аспекты данной проблематики. В то же время стоит отметить, что такие вопросы как значение спиртных напитков в отечественном бытовом пространстве и восприятие антиалкогольных кампаний рядовыми советскими гражданами ещё недостаточно исследованы в отечественной и зарубежной историографии.
Освоение данной темы, с одной стороны, происходило в контексте изучения отечественного алкогольного производства и потребления, обобщающих работ по политической истории перестройки, а также при помощи социо-демографических и медицинских исследований. Работы И.В. Такалы, В.В. Похлебкина, И.В. Курукина и Е.А. Никулиной представляют собой фактологическое описание истории отечественных питейных традиций и государственной алкогольной политики. В рамках подобных исследований довольно подробно проанализированы такие аспекты советской алкогольной проблемы и антиалкогольных кампаний как уровень производства и потребления спиртного в годы позднего СССР и перестройки, специфика административно-командных мер антиалкогольной политики, потребительские пристрастия незаурядных личностей и отражение культурных питейных практик в фольклорной советской традиции. В статье саратовского антрополога Г.В. Карповой анализируются механизмы системы государственного контроля и управления в алкогольной политике, а также практики населения, возникающие в ответ на принятие государственных решений. Помимо этого, автором была осуществлена попытка анализа художественных произведений, в частности, советского кино, репрезентирующих нормированные или осуждаемые культурные практики потребления спиртного .
Исследования политической истории позднего социализма рассматривают алкогольную проблему в контексте общего экономического и демографического кризиса, справедливо замечая, что такие сопутствующие эффекты распространившегося пьянства как рост преступности, низкая производительность труда, падение рождаемости способствовали внесению необходимых изменений алкогольной политики после прихода к власти нового советского руководства в 1985 году. В этой связи, антиалкогольная кампания до недавнего времени изучалась, как правило, в контексте других событий перестройки. В работах А.Б. Безбородова, Н.В. Елисеевой, В.А. Шестакова, Р. А. Медведева отмечается, что основным методом кампании стало административное давление, а кампания по борьбе с пьянством дискредитировала саму идею ускорения и была худшим началом для перестроечных реформ. Один из ведущих западных советологов С. Коткин отмечал, что инициация первых социально-политических мероприятий перестройки были связаны с желанием М.С. Горбачёва обеспечить «поддержку» будущим масштабные преобразованиям политической и экономической системы и предупредить возможное пассивное сопротивление им в ЦК, центральных министерствах, союзных республиках и регионах. Р.Г. Пихоя, В.В. Согрин, Н. Елисеева, Р.Г. Кирсанов обращали внимание на бюджетные потери государства в результате антиалкогольной кампании, приводившие к скрытому повышению цен и эмиссии, причём подсчёты разных авторов существенно различаются.
Более подробно тематика антиалкогольной кампании рассматривается в отечественных и зарубежных демографических исследованиях, анализирующих проблему влияния пьянства на рост российской смертности, рождаемости и различных заболеваний. Так, в данных работах подчёркивается, что антиалкогольная кампания стала важным фактором сокращения смертности в краткосрочный период, и, вместе с этим, на основе широкого пласта статистических материалов, ряд авторов отмечают, что 40-процентный рост смертности в постсоветской России происходил главным образом в силу факторов, связанных с последствиями антиалкогольной кампании.
Иной взгляд позднесоветской алкогольной проблемы в рамках социологических теорий девиантности был предложен некоторыми отечественными социальными историками. В частности, в работах петербургского исследователя советской повседневности Н.Б. Лебиной рассматривается опыт изменения форм потребления спиртного и государственных попыток борьбы с ним при помощи дихотомии «норма-аномалия». Ряд авторов, не связывая напрямую свои утверждения с девиантологическими теориями, фактически воспроизводят мысль об аномичном характере позднесоветского общества, обострявший тягу населения к потреблению спиртного. Так, А.В. Шубин обратил внимание на желание нового советского руководства в апреле 1985 года продемонстрировать разрыв с «аморальным» прошлым предыдущих лет, отмечая при этом, что реальными причинами повседневного пьянства являлся социально-психологический кризис общества позднего СССР, связанный, в частности, с монотонным образом жизни и отсутствием развитой системы развлечений, образования и т.д.. Аналогичную мысль высказал В.Э. Багдасарян, по мнению которого, неудача антиалкогольной кампании объясняется тем, что пьянство было только следствием системного надлома СССР, когда прежние нормы и ценности не соответствовали существующим отношениям, что было ключевым фактором роста потребления спиртных напитков в позднесоветской реальности.
Среди региональных исследователей, анализировавших вопросы производства и потребления алкогольной продукции на примере регионов Западной Сибири также прослеживается мысль о том, что позднесоветский опыт пьянства был неминуемо связан с системным общественным кризисом. Проведению антиалкогольной кампании в Томском регионе посвящены статьи П.Л. Нестеренко и А.Д. Болдышева, ключевым достоинством которых является привлечение неопубликованных ранее региональных архивных материалов и периодической печати, что позволило авторам осуществить довольно подробную реконструкцию динамики проведения антиалкогольных мер местным партийным руководством, участия в них медицинских и научных деятелей. Одной из немногих работ, в которой содержатся сведения о социально-экономическом развитии Томска в период позднего СССР, является выпущенный к 50-летию Томской области под редакцией В.П. Зиновьева комплексный труд «Томская область. Исторический очерк», представляющий собой подробное фактологичное описание истории региона.
Для более осмысленного понимания природы позднесоветского общества, имеет смысл обратиться к ряду исследований, анализирующих особенности функционирования официальных, идеологических дискурсивных стратегий. В одном из концептуальных выводов известной работы А. Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение» раскрывается парадокс позднесоветской системы: чем точнее повсюду воспроизводились формы советского авторитетного дискурса, тем большие изменения переживала сама система, что было связано с особенными отношениями советского субъекта с системой, построенных на принципе вненаходимости. В контексте настоящей работы ключевые понятия модели Юрчака, краткая характеристика которым будет дана в последующих разделах, важны в силу нескольких факторов. Например, использование понятия вненаходимости советского субъекта проливает свет на многогранный и неоднозначный характер его повседневного существования, что, в свою очередь, значительно дополняет девиантологические объяснения позднесоветского пьянства.
В исследовании К.Б. Уль демонстрируются особенности построения определённой хронологической системы координат в рамках постсталинской идеологии, в связи с чем, по мнению автора, официальный дискурс поставил задачу построения такого нарратива, в котором бы соединялись революционные достижения прошлого и программа коммунистического будущего. Подобная стратегия, во многом, была создана с целью обеспечения оттепельного поколения мотивационными посылами построения светлого будущего. В этой связи также важно выделить работу фольклориста К.А. Богданова, в которой автор анализирует феномен советской очереди с точки зрения её социальной и ритуальной составляющей и обнаруживает, что представления об этом явления могли определяться не только бытовыми переживаниями, но и советскими идеологическими аналогиями с их ориентацией на достижение светлого будущего.
Работа П.Л. Вайля и А.А. Гениса «60-е: Мир советского человека» является примером культурологического осмысления постсталинской эпохи, где показано ключевое значение литературных жанров для повседневной жизни советского человека, в том числе для изменения и распространения культуры потребления спиртного, во многом определявшееся через призму литературных приёмов и подражания героям известных романов.
Н. Рис анализирует речевые повседневные практики, определявшие культурный фон эпохи перестройки и за которыми стоят как навыки добывания товаров в условиях острого дефицита, так и представления о нравственных нормах . Потребление спиртного, по мнению автора, как поведенческий феномен давало огромные возможности для иронического сопротивления практической дисциплине в семье, работе, а разговоры о пьянстве могли выступать в качестве нарративного средства оформления мужских образов саморепрезентации.
Работа медицинского антрополога Ю. Райхела «Управление привычками: лечение алкоголизма в постсоветской клинике» представляет собой масштабное исследование постсоветской наркологии как особенной области знания, практических компетенций и применения медицинских технологий . Помимо тем, непосредственно связанных с наркологией, в книге подробно описывается феномен советской и постсоветской неформальной экономики, основанной на личных связях и «блате». По справедливому замечанию Райхела, исследования советской теневой экономики игнорируют центральную роль, которую играли и до сих пор играют спиртные напитки для поддержания этой системы. В свою очередь, для понимания специфических и противоречивых аспектов природы потребления позднесоветского субъекта, особенностей функционирования советской неформальной экономики весьма значимыми представляются исследования А. Ивановой, П. Романова и М. Суворовой.
Таким образом, можно заметить растущий рост исследований позднего СССР, в которых детальным образом реконструируются политические, экономические, внешнеполитические аспекты данной темы. Вместе с этим, на сегодняшний день только начинается изучение того, каким образом трансформации советской системы проявлялись с учётом повседневного опыта рядовых советских людей.
Объект исследования - антиалкогольная политика советского руководства в годы перестройки (1985-1988 гг.).
Предмет исследования - условия жизни и повседневные практики городского населения в контексте кампании по борьбе с пьянством и алкоголизмом.
Цель исследования - выявить характер изменений социокультурной среды и повседневных практик городского населения под воздействием антиалкогольной кампании советского руководства в годы перестройки. Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:
- выявить масштабы распространения пьянства и алкоголизма в доперестроечный период, характер и последствия их влияния на социальное и экономическое развитие позднесоветского общества;
- определить и охарактеризовать особенности разработки и реализации государственной антиалкогольной политики в годы перестройки;
- выявить особенности изменения повседневных практик городского населения в годы антиалкогольной кампании.
Хронологические рамки - 1985-1988 гг. Нижней временной границей
антиалкогольной кампании традиционно считается принятие постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» от 7 мая 1985 года и Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» от 16 мая 1985 года. Верхняя граница ограничена окончательным прекращением борьбы с производством и потреблением спиртного в 1988 году, когда была прекращена активная трезвенническая пропаганда, а продажи спиртных напитков начинали возвращаться к доперестроечному уровню.
Территориальные рамки исследования охватывают Томск и его близлежащие районы. В сравнении с другими сибирскими регионами, осуществление борьбы с пьянством в рамках Томского региона происходило в наиболее динамичном темпе, что во многом определялось политическим влиянием ключевого проводника антиалкогольного проекта и бывшего партийного руководителя Томской области Е.К. Лигачёва. Соответственно, выбранные рамки позволяют произвести наглядный анализ изменения культурных практик населения и повседневного уклада сибирского города. Также в работе имеются эпизодические обращения к материалам других регионов страны.
Методологическая база исследования. В основе исследования лежит соблюдение принципа историзма, в соответствии с которым, феномен пьянства и попыток антиалкогольных кампаний рассматривается с учётом особенностей контекста позднесоветского времени. Алкогольный вопрос в позднесоветкую эпоху менялся и корректировался под воздействием финансовых интересов и идеологических стратегий государства.
Для анализа изменения повседневных практик городского населения представляется значимым использование теоретико-методологических подходов, разработанных в рамках истории повседневности, прежде всего в её немецком варианте, предложенном группой социальных историков во главе с Альфом Людтке. Ключевой программной установкой этого направления является смещение ракурса исследовательского наблюдения, при котором предоставляется возможность заговорить рядовым, незаметным, заурядным для своего времени и социального слоя индивидам, имевшим в традиционной историографии статус безмолвствующих субъектов. Соответственно, при попытке изучения будничного опыта и поведения, трансформационные процессы понимаются в контексте действия конкретных групп и субъектов, а на передний план исследования выдвигаются их социальные и повседневные практики. Ключевым исследовательским ориентиром здесь представляется анализ определённых контекстов, при которых социальные ограничения воспринимались субъектом в качестве средств присваивания и перетолковывания элементов его окружающего мира.
В контексте рассматриваемого периода важно помнить, что позднесоветский субъект активно наполнял собственную реальность творческими и не продиктованными властью смыслами, делая это как в полном соответствии с провозглашенными государственными установками, так и вопреки им, а порой и в форме, которую невозможно описать бинарными схемами. В этой связи важнейшие аспекты истории повседневности сближаются с концепцией практик французского философа Мишеля де Серто, описавший повседневные действия заурядных субъектов не как пассивное принятие и следование правилам, определённых властными механизмами, а как набор активных творческих практик, следующих собственной логике.
Исходя из этого, основной проблемой настоящей работы является определение специфики изменения повседневных практик городского населения в ходе осуществления кампании по борьбе с пьянством и алкоголизмом в годы перестройки. Под повседневной практикой в работе будет пониматься определённая форма будничного действия, посредством которого люди, определённые подчинённым статусом, осваиваются с условиями своей жизни и воспринимают существующие социальные ограничения.
Теоретическая основа и модель исследования обусловили выбор частных методов анализа исторического материала: историко-сравнительного и историко-генетического методов.
Источниковая база исследования, сформировалась в процессе изучения круга как опубликованных, так и неопубликованных документов и материалов, призванных решить поставленные задачи. В зависимости от происхождения, характера и особенностей информации весь комплекс использованных при написании выпускной квалификационной работы источников можно разделить на несколько групп.
Законодательные акты. Данную группу составляют ключевые антиалкогольные постановления советского руководства в годы позднего СССР («Об усилении борьбы с пьянством и наведении порядка в торговле спиртными напитками» от декабря 1958 г.; «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма» 1972 г.; постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» от 7 мая 1985 года и Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» от 16 мая 1985 года), а также неопубликованное постановление Томского горкома КПСС от 25 сентября 1986 г. «О работе партийных организаций города по выполнению постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», обнаруженное в фонде Центра документации новейшей истории Томской области (Ф. 80. - Томский горком). Источники данной группы позволяют выявить динамику изменения антиалкогольной политики советского руководства, определить спектр административно-правовых, дисциплинарных и пропагандистских механизмов осуществления антиалкогольных мер в годы перестройки, а также охарактеризовать правовое поле, в рамках которого должны были соблюдаться новые правила покупки и потребления алкогольных напитков.
Делопроизводственная документация и статистические материалы. Общий ход осуществления антиалкогольных мер в Томске и формы поведения городских жителей отразили распоряжения и отчёты о выполнении майских постановлений советского руководства, материалы политдней, посвященных проведению кампании в городе, материалы рассмотрений граждан, их письма и ходатайства в местные органы власти, анонимные записи избирателей на бюллетенях на выборах народных депутатов в 1989 г., хранящиеся в фондах Центра документации новейшей истории Томской области (Ф. 80. - Томский горком; Ф. 607. - Томский обком; Ф. 5217 - Ленинский райком г. Томска; Ф. 5433 - Советский райком г. Томска). Данные документы представляют огромную значимость для настоящего исследования, поскольку передают переживания и бытовые трудности рядового городского жителя, которые он испытывал под воздействием антиалкогольной кампании.
Также в работе используются документы, посвященные разработке антиалкогольной стратегии в среде советского руководства в апреле 1985 г. (Стенограмма Заседания Политбюро ЦК КПСС 4 апреля 1985 г. об антиалкогольной кампании ), рассекреченные документы американского ЦРУ об антиалкогольной кампании и данные о производстве и потреблении спиртных напитков в позднем СССР, взятые из статистических ежегодников, позволяющие охарактеризовать негативные последствия позднесоветского пьянства.
Периодическая печать представлена областной газетой «Красное знамя», периодическим органом томского комсомола «Молодой ленинец», газетой Томского государственного университета «За советскую науку». Эпизодически используются материалы общесоюзного антиалкогольного журнала «Трезвость и культура», столичных изданий «Корпус» и «Труд». Являясь одним из ключевых трансляторов трезвеннической стратегии, местные периодические издания передавали многочисленные з аметки, статьи и анонимные пожелания, связанные с недовольством или одобрением проводимых антиалкогольных мер, казусы наказания «провинившихся» потребителей спиртного, что представляет особую ценность в процессе реконструкции восприятия антиалкогольной кампании на повседневном уровне.
Источники личного происхождения. Данная группа включает в себя мемуары ключевых политических деятелей второй половины 1980-х гг. , ярко демонстрирующие репрезентацию приватного опыта их участия в разработке антиалкогольной стратегии, что даёт представления об особенностях формирования идеологических ориентиров и политических предпосылках принятия беспрецедентной кампании. Другим, не менее важным эго-документом политических деятелей стали дневники одного из видных представителей либерального окружения М.С. Горбачёва, и его помощника по международным делам А.С. Черняева, содержащие уникальные в своём роде сведения о противоборстве различных политических группировок в процессе формирования антиалкогольного проекта.
Огромную ценность в реконструкции восприятия антиалкогольной стратегии рядовыми гражданами представляют воспоминания научного сотрудника Томского института автоматизированных систем управления и радиоэлектроники А.Я. Петрова, написанные им в личном блоге , и демонстрирующие сопряжение индивидуального опыта автора и публичного нарратива городских жителей об антиалкогольной политике.
Материалы устной истории представляют собой воспоминания о повседневной жизни сибирского города в условиях резкого ограничения продажи спиртных напитков, собранные автором в результате двух интервью, представленных в приложении. Устные исторические источники представляют собой индивидуальные представления двух различных по своему социальному статусу городских жителей о трезвеннической кампании, и демонстрирующие, во многом, идентичный опыт переживания известных событий.
Художественные произведения. Особенная роль спиртного в позднесоветской повседневности находит своё яркое отражение в одном из знаковых художественных текстов рассматриваемого периода - романе В.В. Ерофеева «Москва-Петушки». В свою очередь, яркая характеристика восприятия антиалкогольных мер в молодёжной среде и производство адаптационных практик представлена в романе известного томского писателя А.В. Филимонова «Из жизни елупней».
Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.
Первая глава посвящена общей характеристике проблемы пьянства в годы позднего СССР, её причин и последствий, способствовавшие формированию беспрецедентного по своим масштабам антиалкогольного проекта новым политическим руководством страны сразу же после прихода к власти в апреле-мае 1985 года. В первом разделе первой главы феномен потребления спиртного анализируется через призму историко-антропологических исследований позднего социализма, фиксируются ключевые функции питейных практик в позднесоветской повседневности, характеризуются антиалкогольные инициативы советского руководства до прихода к власти М.С. Горбачёва. Второй раздел посвящён характеристике социальных и демографических последствий роста потребления алкоголя. В третьем разделе анализируются политические предпосылки инициирования антиалкогольной кампании, выявляются её идеологические ориентиры в контексте особенностей первого периода перестройки.
Во второй главе рассматриваются изменения повседневного городского уклада и практик жителей г. Томска. Первый раздел посвящен описанию нарушения процесса повторяемости повседневных действий и вмешательством властных механизмов в жизненные планы отдельных граждан под воздействием антиалкогольных мер в городском пространстве. Во втором разделе анализируются такие приёмы и методы, при помощи которых обыватели адаптировались к новым правилам продажи и потребления спиртного, и старались извлекать из этого собственные выгоды. В третьем разделе освещаются особенности построения дискурса городских жителей об антиалкогольной кампании.
Несмотря на очевидный демографический, медицинский и социальный урон, вызванный потреблением спиртного, питейные практики и формы борьбы с пьянством являлись достаточно устойчивым явлением в позднесоветской реальности . Социально-культурное значение алкоголя заключалось в том, что оно являлось значимым элементом обрядности, сопровождающей переходы между различными формами жизни, а умеренное пьянство не мешало вести законопослушный и адекватный культурным традициям образ жизни. Соответственно, абсолютно трезвеннический образ жизни мог считаться аномальным явлением советской жизни. Кодовое содержание спиртного способствовало тому, что советские идеологические структуры часто прибегали к манипуляциям в отношении населения к выпивке. Вместе с этим, властные органы, как правило, были заинтересованы в производстве и продаже алкоголя, который выступал значительным источником пополнения государственного бюджета в контексте существовавшей государственной питейной монополии. В связи с этим, реконструкция восприятия антиалкогольной кампании рядовыми советскими гражданами представляется весьма актуальной.
Во-первых, рассмотрение изменений, которые претерпели повседневные практики обывателя под воздействием этой кампании, поспособствует более глубокому пониманию взаимоотношений советского человека с властными структурами в годы ранней перестройки.
Во-вторых, анализ разработки антиалкогольной стратегии советского руководства может создать условия для более целостного понимания характера первых политических мероприятий политики перестройки.
Наконец, рассмотрение антиалкогольной стратегии советского руководства и её проявления в изменении жизненных практик рядового советского человека позволит лучше понять особенности культурной роли потребления спиртного в позднесоветском обществе.
Степень изученности темы. Проблеме советского пьянства и различных форм борьбы с алкоголизмом посвящено достаточное количество работ отечественных и зарубежных историков, социологов и демографов, в которых довольно обстоятельно изучены различные аспекты данной проблематики. В то же время стоит отметить, что такие вопросы как значение спиртных напитков в отечественном бытовом пространстве и восприятие антиалкогольных кампаний рядовыми советскими гражданами ещё недостаточно исследованы в отечественной и зарубежной историографии.
Освоение данной темы, с одной стороны, происходило в контексте изучения отечественного алкогольного производства и потребления, обобщающих работ по политической истории перестройки, а также при помощи социо-демографических и медицинских исследований. Работы И.В. Такалы, В.В. Похлебкина, И.В. Курукина и Е.А. Никулиной представляют собой фактологическое описание истории отечественных питейных традиций и государственной алкогольной политики. В рамках подобных исследований довольно подробно проанализированы такие аспекты советской алкогольной проблемы и антиалкогольных кампаний как уровень производства и потребления спиртного в годы позднего СССР и перестройки, специфика административно-командных мер антиалкогольной политики, потребительские пристрастия незаурядных личностей и отражение культурных питейных практик в фольклорной советской традиции. В статье саратовского антрополога Г.В. Карповой анализируются механизмы системы государственного контроля и управления в алкогольной политике, а также практики населения, возникающие в ответ на принятие государственных решений. Помимо этого, автором была осуществлена попытка анализа художественных произведений, в частности, советского кино, репрезентирующих нормированные или осуждаемые культурные практики потребления спиртного .
Исследования политической истории позднего социализма рассматривают алкогольную проблему в контексте общего экономического и демографического кризиса, справедливо замечая, что такие сопутствующие эффекты распространившегося пьянства как рост преступности, низкая производительность труда, падение рождаемости способствовали внесению необходимых изменений алкогольной политики после прихода к власти нового советского руководства в 1985 году. В этой связи, антиалкогольная кампания до недавнего времени изучалась, как правило, в контексте других событий перестройки. В работах А.Б. Безбородова, Н.В. Елисеевой, В.А. Шестакова, Р. А. Медведева отмечается, что основным методом кампании стало административное давление, а кампания по борьбе с пьянством дискредитировала саму идею ускорения и была худшим началом для перестроечных реформ. Один из ведущих западных советологов С. Коткин отмечал, что инициация первых социально-политических мероприятий перестройки были связаны с желанием М.С. Горбачёва обеспечить «поддержку» будущим масштабные преобразованиям политической и экономической системы и предупредить возможное пассивное сопротивление им в ЦК, центральных министерствах, союзных республиках и регионах. Р.Г. Пихоя, В.В. Согрин, Н. Елисеева, Р.Г. Кирсанов обращали внимание на бюджетные потери государства в результате антиалкогольной кампании, приводившие к скрытому повышению цен и эмиссии, причём подсчёты разных авторов существенно различаются.
Более подробно тематика антиалкогольной кампании рассматривается в отечественных и зарубежных демографических исследованиях, анализирующих проблему влияния пьянства на рост российской смертности, рождаемости и различных заболеваний. Так, в данных работах подчёркивается, что антиалкогольная кампания стала важным фактором сокращения смертности в краткосрочный период, и, вместе с этим, на основе широкого пласта статистических материалов, ряд авторов отмечают, что 40-процентный рост смертности в постсоветской России происходил главным образом в силу факторов, связанных с последствиями антиалкогольной кампании.
Иной взгляд позднесоветской алкогольной проблемы в рамках социологических теорий девиантности был предложен некоторыми отечественными социальными историками. В частности, в работах петербургского исследователя советской повседневности Н.Б. Лебиной рассматривается опыт изменения форм потребления спиртного и государственных попыток борьбы с ним при помощи дихотомии «норма-аномалия». Ряд авторов, не связывая напрямую свои утверждения с девиантологическими теориями, фактически воспроизводят мысль об аномичном характере позднесоветского общества, обострявший тягу населения к потреблению спиртного. Так, А.В. Шубин обратил внимание на желание нового советского руководства в апреле 1985 года продемонстрировать разрыв с «аморальным» прошлым предыдущих лет, отмечая при этом, что реальными причинами повседневного пьянства являлся социально-психологический кризис общества позднего СССР, связанный, в частности, с монотонным образом жизни и отсутствием развитой системы развлечений, образования и т.д.. Аналогичную мысль высказал В.Э. Багдасарян, по мнению которого, неудача антиалкогольной кампании объясняется тем, что пьянство было только следствием системного надлома СССР, когда прежние нормы и ценности не соответствовали существующим отношениям, что было ключевым фактором роста потребления спиртных напитков в позднесоветской реальности.
Среди региональных исследователей, анализировавших вопросы производства и потребления алкогольной продукции на примере регионов Западной Сибири также прослеживается мысль о том, что позднесоветский опыт пьянства был неминуемо связан с системным общественным кризисом. Проведению антиалкогольной кампании в Томском регионе посвящены статьи П.Л. Нестеренко и А.Д. Болдышева, ключевым достоинством которых является привлечение неопубликованных ранее региональных архивных материалов и периодической печати, что позволило авторам осуществить довольно подробную реконструкцию динамики проведения антиалкогольных мер местным партийным руководством, участия в них медицинских и научных деятелей. Одной из немногих работ, в которой содержатся сведения о социально-экономическом развитии Томска в период позднего СССР, является выпущенный к 50-летию Томской области под редакцией В.П. Зиновьева комплексный труд «Томская область. Исторический очерк», представляющий собой подробное фактологичное описание истории региона.
Для более осмысленного понимания природы позднесоветского общества, имеет смысл обратиться к ряду исследований, анализирующих особенности функционирования официальных, идеологических дискурсивных стратегий. В одном из концептуальных выводов известной работы А. Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение» раскрывается парадокс позднесоветской системы: чем точнее повсюду воспроизводились формы советского авторитетного дискурса, тем большие изменения переживала сама система, что было связано с особенными отношениями советского субъекта с системой, построенных на принципе вненаходимости. В контексте настоящей работы ключевые понятия модели Юрчака, краткая характеристика которым будет дана в последующих разделах, важны в силу нескольких факторов. Например, использование понятия вненаходимости советского субъекта проливает свет на многогранный и неоднозначный характер его повседневного существования, что, в свою очередь, значительно дополняет девиантологические объяснения позднесоветского пьянства.
В исследовании К.Б. Уль демонстрируются особенности построения определённой хронологической системы координат в рамках постсталинской идеологии, в связи с чем, по мнению автора, официальный дискурс поставил задачу построения такого нарратива, в котором бы соединялись революционные достижения прошлого и программа коммунистического будущего. Подобная стратегия, во многом, была создана с целью обеспечения оттепельного поколения мотивационными посылами построения светлого будущего. В этой связи также важно выделить работу фольклориста К.А. Богданова, в которой автор анализирует феномен советской очереди с точки зрения её социальной и ритуальной составляющей и обнаруживает, что представления об этом явления могли определяться не только бытовыми переживаниями, но и советскими идеологическими аналогиями с их ориентацией на достижение светлого будущего.
Работа П.Л. Вайля и А.А. Гениса «60-е: Мир советского человека» является примером культурологического осмысления постсталинской эпохи, где показано ключевое значение литературных жанров для повседневной жизни советского человека, в том числе для изменения и распространения культуры потребления спиртного, во многом определявшееся через призму литературных приёмов и подражания героям известных романов.
Н. Рис анализирует речевые повседневные практики, определявшие культурный фон эпохи перестройки и за которыми стоят как навыки добывания товаров в условиях острого дефицита, так и представления о нравственных нормах . Потребление спиртного, по мнению автора, как поведенческий феномен давало огромные возможности для иронического сопротивления практической дисциплине в семье, работе, а разговоры о пьянстве могли выступать в качестве нарративного средства оформления мужских образов саморепрезентации.
Работа медицинского антрополога Ю. Райхела «Управление привычками: лечение алкоголизма в постсоветской клинике» представляет собой масштабное исследование постсоветской наркологии как особенной области знания, практических компетенций и применения медицинских технологий . Помимо тем, непосредственно связанных с наркологией, в книге подробно описывается феномен советской и постсоветской неформальной экономики, основанной на личных связях и «блате». По справедливому замечанию Райхела, исследования советской теневой экономики игнорируют центральную роль, которую играли и до сих пор играют спиртные напитки для поддержания этой системы. В свою очередь, для понимания специфических и противоречивых аспектов природы потребления позднесоветского субъекта, особенностей функционирования советской неформальной экономики весьма значимыми представляются исследования А. Ивановой, П. Романова и М. Суворовой.
Таким образом, можно заметить растущий рост исследований позднего СССР, в которых детальным образом реконструируются политические, экономические, внешнеполитические аспекты данной темы. Вместе с этим, на сегодняшний день только начинается изучение того, каким образом трансформации советской системы проявлялись с учётом повседневного опыта рядовых советских людей.
Объект исследования - антиалкогольная политика советского руководства в годы перестройки (1985-1988 гг.).
Предмет исследования - условия жизни и повседневные практики городского населения в контексте кампании по борьбе с пьянством и алкоголизмом.
Цель исследования - выявить характер изменений социокультурной среды и повседневных практик городского населения под воздействием антиалкогольной кампании советского руководства в годы перестройки. Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:
- выявить масштабы распространения пьянства и алкоголизма в доперестроечный период, характер и последствия их влияния на социальное и экономическое развитие позднесоветского общества;
- определить и охарактеризовать особенности разработки и реализации государственной антиалкогольной политики в годы перестройки;
- выявить особенности изменения повседневных практик городского населения в годы антиалкогольной кампании.
Хронологические рамки - 1985-1988 гг. Нижней временной границей
антиалкогольной кампании традиционно считается принятие постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» от 7 мая 1985 года и Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» от 16 мая 1985 года. Верхняя граница ограничена окончательным прекращением борьбы с производством и потреблением спиртного в 1988 году, когда была прекращена активная трезвенническая пропаганда, а продажи спиртных напитков начинали возвращаться к доперестроечному уровню.
Территориальные рамки исследования охватывают Томск и его близлежащие районы. В сравнении с другими сибирскими регионами, осуществление борьбы с пьянством в рамках Томского региона происходило в наиболее динамичном темпе, что во многом определялось политическим влиянием ключевого проводника антиалкогольного проекта и бывшего партийного руководителя Томской области Е.К. Лигачёва. Соответственно, выбранные рамки позволяют произвести наглядный анализ изменения культурных практик населения и повседневного уклада сибирского города. Также в работе имеются эпизодические обращения к материалам других регионов страны.
Методологическая база исследования. В основе исследования лежит соблюдение принципа историзма, в соответствии с которым, феномен пьянства и попыток антиалкогольных кампаний рассматривается с учётом особенностей контекста позднесоветского времени. Алкогольный вопрос в позднесоветкую эпоху менялся и корректировался под воздействием финансовых интересов и идеологических стратегий государства.
Для анализа изменения повседневных практик городского населения представляется значимым использование теоретико-методологических подходов, разработанных в рамках истории повседневности, прежде всего в её немецком варианте, предложенном группой социальных историков во главе с Альфом Людтке. Ключевой программной установкой этого направления является смещение ракурса исследовательского наблюдения, при котором предоставляется возможность заговорить рядовым, незаметным, заурядным для своего времени и социального слоя индивидам, имевшим в традиционной историографии статус безмолвствующих субъектов. Соответственно, при попытке изучения будничного опыта и поведения, трансформационные процессы понимаются в контексте действия конкретных групп и субъектов, а на передний план исследования выдвигаются их социальные и повседневные практики. Ключевым исследовательским ориентиром здесь представляется анализ определённых контекстов, при которых социальные ограничения воспринимались субъектом в качестве средств присваивания и перетолковывания элементов его окружающего мира.
В контексте рассматриваемого периода важно помнить, что позднесоветский субъект активно наполнял собственную реальность творческими и не продиктованными властью смыслами, делая это как в полном соответствии с провозглашенными государственными установками, так и вопреки им, а порой и в форме, которую невозможно описать бинарными схемами. В этой связи важнейшие аспекты истории повседневности сближаются с концепцией практик французского философа Мишеля де Серто, описавший повседневные действия заурядных субъектов не как пассивное принятие и следование правилам, определённых властными механизмами, а как набор активных творческих практик, следующих собственной логике.
Исходя из этого, основной проблемой настоящей работы является определение специфики изменения повседневных практик городского населения в ходе осуществления кампании по борьбе с пьянством и алкоголизмом в годы перестройки. Под повседневной практикой в работе будет пониматься определённая форма будничного действия, посредством которого люди, определённые подчинённым статусом, осваиваются с условиями своей жизни и воспринимают существующие социальные ограничения.
Теоретическая основа и модель исследования обусловили выбор частных методов анализа исторического материала: историко-сравнительного и историко-генетического методов.
Источниковая база исследования, сформировалась в процессе изучения круга как опубликованных, так и неопубликованных документов и материалов, призванных решить поставленные задачи. В зависимости от происхождения, характера и особенностей информации весь комплекс использованных при написании выпускной квалификационной работы источников можно разделить на несколько групп.
Законодательные акты. Данную группу составляют ключевые антиалкогольные постановления советского руководства в годы позднего СССР («Об усилении борьбы с пьянством и наведении порядка в торговле спиртными напитками» от декабря 1958 г.; «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма» 1972 г.; постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» от 7 мая 1985 года и Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» от 16 мая 1985 года), а также неопубликованное постановление Томского горкома КПСС от 25 сентября 1986 г. «О работе партийных организаций города по выполнению постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», обнаруженное в фонде Центра документации новейшей истории Томской области (Ф. 80. - Томский горком). Источники данной группы позволяют выявить динамику изменения антиалкогольной политики советского руководства, определить спектр административно-правовых, дисциплинарных и пропагандистских механизмов осуществления антиалкогольных мер в годы перестройки, а также охарактеризовать правовое поле, в рамках которого должны были соблюдаться новые правила покупки и потребления алкогольных напитков.
Делопроизводственная документация и статистические материалы. Общий ход осуществления антиалкогольных мер в Томске и формы поведения городских жителей отразили распоряжения и отчёты о выполнении майских постановлений советского руководства, материалы политдней, посвященных проведению кампании в городе, материалы рассмотрений граждан, их письма и ходатайства в местные органы власти, анонимные записи избирателей на бюллетенях на выборах народных депутатов в 1989 г., хранящиеся в фондах Центра документации новейшей истории Томской области (Ф. 80. - Томский горком; Ф. 607. - Томский обком; Ф. 5217 - Ленинский райком г. Томска; Ф. 5433 - Советский райком г. Томска). Данные документы представляют огромную значимость для настоящего исследования, поскольку передают переживания и бытовые трудности рядового городского жителя, которые он испытывал под воздействием антиалкогольной кампании.
Также в работе используются документы, посвященные разработке антиалкогольной стратегии в среде советского руководства в апреле 1985 г. (Стенограмма Заседания Политбюро ЦК КПСС 4 апреля 1985 г. об антиалкогольной кампании ), рассекреченные документы американского ЦРУ об антиалкогольной кампании и данные о производстве и потреблении спиртных напитков в позднем СССР, взятые из статистических ежегодников, позволяющие охарактеризовать негативные последствия позднесоветского пьянства.
Периодическая печать представлена областной газетой «Красное знамя», периодическим органом томского комсомола «Молодой ленинец», газетой Томского государственного университета «За советскую науку». Эпизодически используются материалы общесоюзного антиалкогольного журнала «Трезвость и культура», столичных изданий «Корпус» и «Труд». Являясь одним из ключевых трансляторов трезвеннической стратегии, местные периодические издания передавали многочисленные з аметки, статьи и анонимные пожелания, связанные с недовольством или одобрением проводимых антиалкогольных мер, казусы наказания «провинившихся» потребителей спиртного, что представляет особую ценность в процессе реконструкции восприятия антиалкогольной кампании на повседневном уровне.
Источники личного происхождения. Данная группа включает в себя мемуары ключевых политических деятелей второй половины 1980-х гг. , ярко демонстрирующие репрезентацию приватного опыта их участия в разработке антиалкогольной стратегии, что даёт представления об особенностях формирования идеологических ориентиров и политических предпосылках принятия беспрецедентной кампании. Другим, не менее важным эго-документом политических деятелей стали дневники одного из видных представителей либерального окружения М.С. Горбачёва, и его помощника по международным делам А.С. Черняева, содержащие уникальные в своём роде сведения о противоборстве различных политических группировок в процессе формирования антиалкогольного проекта.
Огромную ценность в реконструкции восприятия антиалкогольной стратегии рядовыми гражданами представляют воспоминания научного сотрудника Томского института автоматизированных систем управления и радиоэлектроники А.Я. Петрова, написанные им в личном блоге , и демонстрирующие сопряжение индивидуального опыта автора и публичного нарратива городских жителей об антиалкогольной политике.
Материалы устной истории представляют собой воспоминания о повседневной жизни сибирского города в условиях резкого ограничения продажи спиртных напитков, собранные автором в результате двух интервью, представленных в приложении. Устные исторические источники представляют собой индивидуальные представления двух различных по своему социальному статусу городских жителей о трезвеннической кампании, и демонстрирующие, во многом, идентичный опыт переживания известных событий.
Художественные произведения. Особенная роль спиртного в позднесоветской повседневности находит своё яркое отражение в одном из знаковых художественных текстов рассматриваемого периода - романе В.В. Ерофеева «Москва-Петушки». В свою очередь, яркая характеристика восприятия антиалкогольных мер в молодёжной среде и производство адаптационных практик представлена в романе известного томского писателя А.В. Филимонова «Из жизни елупней».
Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.
Первая глава посвящена общей характеристике проблемы пьянства в годы позднего СССР, её причин и последствий, способствовавшие формированию беспрецедентного по своим масштабам антиалкогольного проекта новым политическим руководством страны сразу же после прихода к власти в апреле-мае 1985 года. В первом разделе первой главы феномен потребления спиртного анализируется через призму историко-антропологических исследований позднего социализма, фиксируются ключевые функции питейных практик в позднесоветской повседневности, характеризуются антиалкогольные инициативы советского руководства до прихода к власти М.С. Горбачёва. Второй раздел посвящён характеристике социальных и демографических последствий роста потребления алкоголя. В третьем разделе анализируются политические предпосылки инициирования антиалкогольной кампании, выявляются её идеологические ориентиры в контексте особенностей первого периода перестройки.
Во второй главе рассматриваются изменения повседневного городского уклада и практик жителей г. Томска. Первый раздел посвящен описанию нарушения процесса повторяемости повседневных действий и вмешательством властных механизмов в жизненные планы отдельных граждан под воздействием антиалкогольных мер в городском пространстве. Во втором разделе анализируются такие приёмы и методы, при помощи которых обыватели адаптировались к новым правилам продажи и потребления спиртного, и старались извлекать из этого собственные выгоды. В третьем разделе освещаются особенности построения дискурса городских жителей об антиалкогольной кампании.
Проблема пьянства, алкоголизма, стремительного роста потребления спиртного являлась устойчивым элементом позднесоветской реальности в силу ряда факторов. Постоянный рост производства и продажи алкогольной продукции, продиктованный бюджетными интересами советского руководства, логичным образом сопрягался со стремительным ростом демографических и социальных последствий пьянства и алкоголизма, в чём проявлялось ключевое противоречие алкогольной политики в годы позднего социализма.
Исходя из морально-нравственных целевых установок социалистической системы, её идеологические стратегии создавали эстетический образ серьёзного и ответственного субъекта. Несмотря на то, что поведенческая модель трезвого и волевого человека действительно была популярна, в реальности позднесоветской жизни пьянство переставало восприниматься в качестве отклонения, несовместимого с социалистическими идеалами. Это могло быть связано с тем, что алкоголь являлся наиболее доступным проводником в процессе создания повседневных зон, утверждавшие временную автономию советского субъекта от взаимодействия с официальными дискурсивными посылами и идеологическими ритуальными действиями, а питейные практики выступали в качестве средства нейтрализации психологического напряжения на уровне повседневного существования.
Наряду с этим, происходило возрастание роли спиртных напитков в культурной и экономической сферах позднесоветской жизни. Важнейшие праздники и обряды советской жизни в отсутствии потребления алкогольных напитков зачастую меняли свою природу и первоначальный заложенный смысл, что, в свою очередь, имеет давнюю отечественную культурную традицию застольных празднований и признавалось властными механизмами в качестве определённой нормы существовавшей действительности. Здесь также важно заметить, что немаловажную роль в нормировании практик умеренного потребления спиртного играли различные кинематографические и литературные репрезентации пьющих обывателей, симпатичные и знакомые образы которых не вызывали презрения и негативного отношения.
Другое проявление, которое получило алкоголь именно в позднесоветскую эпоху, стало проникновение алкоголя в сферу неформальной советской экономики, выступившее незаметным оплотом этой системы и проводником к местам, где тесным образом переплетаются практики потребления и обмена, акты общения и личных интересов. В контексте отсутствия законодательного регулирования массивного пласта деловых контактов, при которых большая часть сделок заключалась лицом к лицу, спиртное являлось средством неофициального гаранта неформальных соглашений. Особенная роль спиртных напитков также проявлялась т и в том, что они являлись не только средством ритуального закрепления отношений, но и объектом обмена.
Нараставший производственный, демографический урон от растущего роста пьянства, способствовал тому, что советское руководство несколько раз прибегало к попыткам снизить производство и продажу спиртных напитков, в связи с чем, опыт антиалкогольных кампаний для позднесоветского общества до 1985 года не был новым явлением. Однако в силу непродуманного характера государственных ограничений, кампании по борьбе с пьянством в 1958 и 1972 годах, парадоксальным образом заканчивались ещё большим ростом алкогольного потребления.
Осознавая негативные последствия советского пьянства, а также то, что продажа алкоголя уже не приносит существенного дохода для государственной казны, новое советское руководство весной 1985 года решило выбрать масштабную антиалкогольную кампанию в качестве одного из первых мероприятий политики перестройки. Для подчёркивания решительного характера собственных действий, советскими реформаторами воспроизводилась идея морально-нравственного оздоровления советского субъекта, а официальные дискурсивные стратегии относительно алкогольной проблемы претерпели существенные изменения, что могло быть связано с общим дискурсом первого периода перестройки о необходимости модернизации основ социалистической системы.
После принятия майских постановлений, определявшие спектр административно-правовых, дисциплинарных и пропагандистских механизмов осуществления антиалкогольных мер, в борьбу за отрезвление советского общества включились ключевые государственно-партийные органы. Томский регион в этом отношении представляет особый интерес, поскольку функционирование трезвеннических мер здесь проходило особенным образом.
Во-первых, огромное влияние на высокие и динамичные темпы реализации антиалкогольной политики в Томской области оказывало влияние фигуры Е.К. Лигачёва - бывшего руководителя региона и ключевого проводника трезвеннической кампании. Безусловно, было бы неверно сводить резкое ограничение доступности спиртного к действиям единоличного автора, поскольку проведение любой масштабной социальной кампании в рассматриваемый период осуществлялось посредством распылённого институционального аппарата. В этом контексте скорее важно то, какие изменения претерпела фигура самого известного политика в дискурсивных практиках рядовых томичей. Помимо этого, статус студенческого города предполагал активное ограничение в покупке и потреблении спиртного для городской молодёжи, тем самым, производилась попытка разрушения одного из значимых элементов студенческой повседневности.
Как и в любом другом регионе, ограничение мест продажи спиртного, сокращение объёмов алкогольного производства, способствовали общим для городского пространства дестабилизационным процессам, вызывавшим нарушение повседневного порядка, и проявлявшиеся в нарастании магазинных очередей, увеличении числа спекулянтов спиртными напитками, ужесточении наказаний для нарушителей новых потребительских установок.
Восприятие антиалкогольных мер рядовыми городскими жителями, выступившие главными объектами воздействия трезвеннической стратегии, также как и характер изменения их повседневных практик имело сложный и многогранный характер. Об этом свидетельствовали многочисленные казусы, при которых обыватель мог демонстрировать противоречивые сценарии потребительского поведения в сложившейся ситуации, которые, было бы ошибочным сводить к прямому принятию, сопротивлению или ложному, неискреннему восприятию антиалкогольной стратегии. Данный тезис подтверждается тем, что различные попытки обхода трезвеннических правил, могли не восприниматься городскими жителями как некое нарушение дисциплинарного порядка, а порой оформляли некое собственное пространство, в рамках которого было возможно продолжать воспроизводство привычных жизненных практик, не выступая прямым образом против существующих ограничений.
В свою очередь, находясь в едином дискурсивном и символическом пространстве, городские жители по-разному выражали своё отношение к проводимым мерам, о чём говорит довольно рассеянная среда высказываний, которые могли содержать противоположные друг другу точки зрения. Однако построение обывательских дискурсов в эти годы определялось ключевыми знаками, определявшие повседневные трудности и бытовые неудобства, а легитимация публичного комментирования партийных решений в рамках политики гласности только усиливало общий процесс деконструкции позднесоветской системы.
Исходя из морально-нравственных целевых установок социалистической системы, её идеологические стратегии создавали эстетический образ серьёзного и ответственного субъекта. Несмотря на то, что поведенческая модель трезвого и волевого человека действительно была популярна, в реальности позднесоветской жизни пьянство переставало восприниматься в качестве отклонения, несовместимого с социалистическими идеалами. Это могло быть связано с тем, что алкоголь являлся наиболее доступным проводником в процессе создания повседневных зон, утверждавшие временную автономию советского субъекта от взаимодействия с официальными дискурсивными посылами и идеологическими ритуальными действиями, а питейные практики выступали в качестве средства нейтрализации психологического напряжения на уровне повседневного существования.
Наряду с этим, происходило возрастание роли спиртных напитков в культурной и экономической сферах позднесоветской жизни. Важнейшие праздники и обряды советской жизни в отсутствии потребления алкогольных напитков зачастую меняли свою природу и первоначальный заложенный смысл, что, в свою очередь, имеет давнюю отечественную культурную традицию застольных празднований и признавалось властными механизмами в качестве определённой нормы существовавшей действительности. Здесь также важно заметить, что немаловажную роль в нормировании практик умеренного потребления спиртного играли различные кинематографические и литературные репрезентации пьющих обывателей, симпатичные и знакомые образы которых не вызывали презрения и негативного отношения.
Другое проявление, которое получило алкоголь именно в позднесоветскую эпоху, стало проникновение алкоголя в сферу неформальной советской экономики, выступившее незаметным оплотом этой системы и проводником к местам, где тесным образом переплетаются практики потребления и обмена, акты общения и личных интересов. В контексте отсутствия законодательного регулирования массивного пласта деловых контактов, при которых большая часть сделок заключалась лицом к лицу, спиртное являлось средством неофициального гаранта неформальных соглашений. Особенная роль спиртных напитков также проявлялась т и в том, что они являлись не только средством ритуального закрепления отношений, но и объектом обмена.
Нараставший производственный, демографический урон от растущего роста пьянства, способствовал тому, что советское руководство несколько раз прибегало к попыткам снизить производство и продажу спиртных напитков, в связи с чем, опыт антиалкогольных кампаний для позднесоветского общества до 1985 года не был новым явлением. Однако в силу непродуманного характера государственных ограничений, кампании по борьбе с пьянством в 1958 и 1972 годах, парадоксальным образом заканчивались ещё большим ростом алкогольного потребления.
Осознавая негативные последствия советского пьянства, а также то, что продажа алкоголя уже не приносит существенного дохода для государственной казны, новое советское руководство весной 1985 года решило выбрать масштабную антиалкогольную кампанию в качестве одного из первых мероприятий политики перестройки. Для подчёркивания решительного характера собственных действий, советскими реформаторами воспроизводилась идея морально-нравственного оздоровления советского субъекта, а официальные дискурсивные стратегии относительно алкогольной проблемы претерпели существенные изменения, что могло быть связано с общим дискурсом первого периода перестройки о необходимости модернизации основ социалистической системы.
После принятия майских постановлений, определявшие спектр административно-правовых, дисциплинарных и пропагандистских механизмов осуществления антиалкогольных мер, в борьбу за отрезвление советского общества включились ключевые государственно-партийные органы. Томский регион в этом отношении представляет особый интерес, поскольку функционирование трезвеннических мер здесь проходило особенным образом.
Во-первых, огромное влияние на высокие и динамичные темпы реализации антиалкогольной политики в Томской области оказывало влияние фигуры Е.К. Лигачёва - бывшего руководителя региона и ключевого проводника трезвеннической кампании. Безусловно, было бы неверно сводить резкое ограничение доступности спиртного к действиям единоличного автора, поскольку проведение любой масштабной социальной кампании в рассматриваемый период осуществлялось посредством распылённого институционального аппарата. В этом контексте скорее важно то, какие изменения претерпела фигура самого известного политика в дискурсивных практиках рядовых томичей. Помимо этого, статус студенческого города предполагал активное ограничение в покупке и потреблении спиртного для городской молодёжи, тем самым, производилась попытка разрушения одного из значимых элементов студенческой повседневности.
Как и в любом другом регионе, ограничение мест продажи спиртного, сокращение объёмов алкогольного производства, способствовали общим для городского пространства дестабилизационным процессам, вызывавшим нарушение повседневного порядка, и проявлявшиеся в нарастании магазинных очередей, увеличении числа спекулянтов спиртными напитками, ужесточении наказаний для нарушителей новых потребительских установок.
Восприятие антиалкогольных мер рядовыми городскими жителями, выступившие главными объектами воздействия трезвеннической стратегии, также как и характер изменения их повседневных практик имело сложный и многогранный характер. Об этом свидетельствовали многочисленные казусы, при которых обыватель мог демонстрировать противоречивые сценарии потребительского поведения в сложившейся ситуации, которые, было бы ошибочным сводить к прямому принятию, сопротивлению или ложному, неискреннему восприятию антиалкогольной стратегии. Данный тезис подтверждается тем, что различные попытки обхода трезвеннических правил, могли не восприниматься городскими жителями как некое нарушение дисциплинарного порядка, а порой оформляли некое собственное пространство, в рамках которого было возможно продолжать воспроизводство привычных жизненных практик, не выступая прямым образом против существующих ограничений.
В свою очередь, находясь в едином дискурсивном и символическом пространстве, городские жители по-разному выражали своё отношение к проводимым мерам, о чём говорит довольно рассеянная среда высказываний, которые могли содержать противоположные друг другу точки зрения. Однако построение обывательских дискурсов в эти годы определялось ключевыми знаками, определявшие повседневные трудности и бытовые неудобства, а легитимация публичного комментирования партийных решений в рамках политики гласности только усиливало общий процесс деконструкции позднесоветской системы.
Подобные работы
- АНТИАЛКОГОЛЬНАЯ КАМПАНИЯ (1985-1988): ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ И
ПОВСЕДНЕВНЫЕ ПРАКТИКИ
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4800 р. Год сдачи: 2019