ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. ТЕХНОЛОГИЯ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 14
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ТЕРМИНА «ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» 14
НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ ТЕХНОЛОГИИ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 19
ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА КОМПЬЮТЕРНОЙ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 25
ОБЛАСТИ ПРАКТИЧЕСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕХНОЛОГИИ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 34
ГЛАВА 2. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ФЕНОМЕНА ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 42
МЕТАФИЗИКА ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 42
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ РАЦИОНАЛЬНОЙ ПАРАДИГМЫ 51
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ СВОЙСТВА КОМПЬЮТЕРНОЙ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ 64
ГЛАВА 3. ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ВО ВЗАИМОДЕЙСТВИИ С ДРУГИМИ ФЕНОМЕНАМИ КУЛЬТУРЫ 88
ТЕАТР И ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 88
КИНО И ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 101
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕЛО И ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 123
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК СРЕДСТВО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ 136
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 149
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 152

Купить

Виртуальная реальность (ВР) – технология, которая зародилась в 60-х годах XX века на стыке исследований в области трехмерной компьютерной графики и человеко-машинного интерфейса. Целью разработчиков ВР было создание максимально естественного интерфейса, устранение «зазора» между человеком и компьютером. ВР направлена на симуляцию чувственных данных, которые формируют «как бы реальный» опыт. При всем разнообразии компьютерных ВР-систем их объединяет производимый эффект – эффект погружения (immersion). Он заключается в том, что пользователь перестает ощущать себя внешним наблюдателем и включается в виртуальное окружение, начинает воспринимать его «как настоящее» (или «почти как настоящее»).
Всплеск общественного интереса к ВР приходится на начало 90-х годов XX века, время первых успехов технологии. К началу XXI века ВР достигла определенного уровня зрелости, на что указывают массовость и технологичность ее приложений. Области применения ВР чрезвычайно разнообразны: это тренажерные системы, промышленное и архитектурное проектирование, визуализация научных данных, образование, медицина, искусство, развлечения. Наиболее массовая область применения ВР – это, безусловно, компьютерные игры.
ВР – не просто «очередная компьютерная технология». ВР принадлежит к тем знаковым достижениям науки и техники, с появлением которых связывают изменения во многих областях человеческой деятельности, в массовом сознании. ВР – яркий пример того, как «простодушный технический прогресс вторгается в самые интимные сферы человеческой жизни, меняя и наш образ жизни, и наш образ мысли» [37, с. 166].
ВР заставляет нас по-новому подойти к проблеме соотношения символа и образа, конкретно-чувственного и абстрактно-рассудочного познания, пере- определить роль воображения и фантазии. ВР формирует новые телесные практики и новую «культурную разметку» человеческого тела. ВР можно рассматривать как новую технику репрезентации, которая в ближайшем будущем будет во многом определять наш эстетический опыт. ВР становится средой общения и социализации современников. Уже сегодня ВР влияет на горизонт нашего повседневного опыта и – соответственно – поведение в реальном ми- ре. Исследуя ВР, мы не только прикасаемся к проблемам бытия, но изучаем себя самих – наше тело, разум и чувства, – а также обнаруживаем и проговариваем эксплицитно интенции современной культуры.
Каждая технология – это воплощение идеологии общества или, скорее, – идеологические инвестиции общества в собственное ближайшее будущее. По- этому ВР можно рассматривать не только как фактор масштабных изменений, но и как выражение современных культурных тенденций. Таким образом, ВР становится метафорой при рассмотрении актуального состояния культуры и его теоретическом осмыслении, метафорой, которая не столько украшает или иллюстрирует мысль, сколько служит ей инструментом.
XX век не просто вернул к жизни забытое понятие схоластики – виртуальный, – но сделал его модным словечком, которое употребляют в связи с компьютерами, телевидением, Интернетом и даже игрушками «Тамагочи». С помощью этого слова пытаются ухватить «дух времени» и – соответственно – определить наше место в истории. «Виртуальный» принадлежит к ключевым словам современности, в отличие от штампов и размытых метафор, как, например, «компьютерная эпоха» или «научно-техническая революция».
Само название – «виртуальная реальность», которое, кажется, содержит в себе противоречие – соединяет «потенциальность» и «данность» – намекает, что дело не исчерпывается лишь прикладными проблемами. ВР – это та область, где «от метафизики не уйти».
ВР – это технология конструирования искусственных миров, которые могут поспорить по достоверности с миром реальным. Виртуальная реальность настойчиво предлагает сформулировать заново извечные вопросы. Что такое реальность? Как мы познаем? Как мир вокруг нас соотносится с нашими ощущениями и представлениями? Где проходит граница между культурой и натурой, искусственным и природным?
Стремительный темп культурных и социальных процессов делает необходимость такого рода исследований еще более настоятельной. Сегодня мы занимаем выгодное положение наблюдателя переходного периода: мы еще можем отличить новое от старого, сравнивать новации и традиции, понять, что мы теряем и что обретаем вместе с новой техникой. Когда новый порядок полностью утвердится в своих правах, мы утратим подобную ясность вИдения. «Рыба ничего не знает о воде», – говорил Маршалл МакЛюэн.
Все это определяет актуальность рассмотрения технологии ВР в широком культурно-теоретическом контексте.
Степень разработанности проблемы. ВР – относительно новая область исследований и практики. От первых успехов технологии нас отделяет меньше четверти века. В то же время были предприняты первые попытки осмысления компьютерной ВР в рамках гуманитарных дисциплин.
Первыми «культурный потенциал» ВР оценили разработчики, пионеры ВР (У. Брикен, М. Крюгер, Дж. Ланье, см. [119, 129]). В начале 90-х годов прошлого века виртуальной реальностью заинтересовались философы, культурологи, искусствоведы, социологи и психологи. К моменту возникновения интереса к ВР был накоплен солидный опыт исследования гуманитарных аспектов компьютерной и коммуникационной техники. Дискурс ВР обнаружил свои родственные связи с социальной и когнитивной психологией, идущей от М. Маклюэна традицией исследования социокультурных аспектов средств коммуникаций, философией науки и техники.
В нашей стране интерес к проблематике ВР начал формироваться тогда же, в начале 90-х годов прошлого века. Так, в 1992 году в Институте человека ИФ РАН была организована Лаборатория виртуалистики. Ко второй половине 90-х годов можно было наблюдать рост числа публикаций по этой теме. Например, материалы конференции «Виртуальные реальности и гуманитарные науки», которая прошла в Москве в июне 1998 года, содержат тезисы 49 докладов (см. работы Е. Ковалевской, Л. Мановича, А. Родина [64, 72, 99]). На Втором российском философском конгрессе, прошедшем летом 1999 года в Екатеринбурге, 16 докладов были так или иначе связаны с виртуалистикой (см., например, тезисы докладов А. Говорунова, Е. Манкевич [39, 71]). На Третьем российском философском конгрессе (16-20 сентября 2002г., Ростов-на-Дону) 12 докладов были посвящены различным аспектам виртуальных реальностей, был проведен круглый стол. Виртуальная реальность стала темой диссертационных исследований по философии [54, 86, 87, 94]Н. а раннем этапе исследований ВР технология была развита довольно слабо, приложения – ограничены, поэтому интерес к ВР был своеобразным
«кредитом доверия». В отсутствие солидной эмпирической базы ученые- гуманитарии занимались в основном теорией и гипотетическими построения- ми. Сегодня ВР гуманитарные исследования ВР все чаще строятся на эмпирическом материале (примером могут служить работы И. Бурлакова [18-21]).
Во многих работах ВР не выделяется в самостоятельный объект, а рассматривается в общем контексте развития компьютерных технологий, с точки зрения инженерной психологии, развития человеко-машинных интерфейсов и т.д. Широкая популярность термина привела к тому, что «виртуальная реальность» стала собирательным обозначением множества феноменов конца XX века: телевидения, электронных коммуникаций, мультимедиа, компьютеров вообще. Работ, объектом которых была бы ВР в узкоспециальном смысле, было и остается немного.
На данный момент не существует не только целостных концепций и теорий, но также единства понимания сущности ВР и подходов при ее меж- дисциплинарном исследовании, тем более – общности в прогнозах. Можно выделить несколько направлений гуманитарных исследований ВР.
Исследователи первого направления рассматривают компьютерную ВР как манифестацию глубоких онтологических закономерностей и принципов. Примерами могут служить работы Н. А. Носова [80-84], М. Ю. Опенкова [86], С. И. Орехова [87], С. С. Хоружего [109], У. Купера [122], М. Хейма [126] и др. Авторы расходятся в определении статуса виртуальной реальности: отождествляют ее с чистой потенциальностью (Д. В. Пивоваров, [90])$ располагают между потенциальностью и действительностью (С. С. Хоружий [109], А. В. Родин, [99]); считают, что онтологический статус ВР равен статусу реальной жизни (А. В. Васютин [24]).
Представители второго направления считают, что феномен компьютерной ВР имеет скорее антропологические основания, чем онтологические. В рамках этого направления ВР рассматривается в широком культурном контексте (С. Жижек, К. Чешер, П. Леви, Р. Холетон, Б. Вули и др., см. [57, 121, 127, 131]).
Ряд авторов рассматривает технологию ВР c позиций эстетики и искусствоведения как новую технику экранных искусств, часто – наряду с телевидением, компьютерной анимацией, спецэффектами в кино (П. Борсук, С. Добротворский, А. М. Орлов, Ан. Прохоров, В. Савчук, Е. С. Штейнер, см. [12, 50, 88, 89, 96, 97, 101, 110]). ВР стала предметом антропологических (О.
Власенко, Л. Манович, В. Тарасенко, Р. Швитцер, см. [32, 33, 72, 105, 139]) и социальных (С. Калверт, Р. Шредер, см. [120, 136]) исследований.
Часто ВР рассматривается наряду с Интернетом, который стал важным экономическим и социальным фактором, пространством коммуникации и формирования идентичности пользователей. Текстовые ВР Интернета стали объектом многочисленных психологических и социально-психологических исследований (Е. П. Белинская, А. Е. Жичкина, Н. Бэйм, У. Купер, Ш. Теркл, Дж. Сулер и др., см. [7, 116, 117, 122, 140]).2
Многие авторы рассматривают ВР как законченное воплощение стиля и настроений постмодерна (В. А. Емелин, Ш. Теркл, Б. Вули и др., см. [24, 54, 140, 144]). Действительно, децентрация, подозрительное отношение к рациональному дискурсу, тяга к непосредственному опыту, игровое начало, отказ от претензий на единое, точное, объективное описание мира, ощущение культурной усталости, насыщенности, бесполезности и невозможности производства новых культурных смыслов – все те признаки, которые приписывают со- стоянию постмодерна, – каким-то образом проявляются в ВР.
При всей распространенности термина и конкретных приложений, по- прежнему актуальными остаются слова С.С. Хоружия, сказанные более пяти лет назад: «…Философии и культурологии еще предстоит раскрыть, сколь тесно и глубоко идеи и представления виртуалистики сплетены с сегодняшними культурными и антропологическими процессами. Несомненно и явно, что эти процессы отражают нарастающую тенденцию к восприятию реальности человеком – как реальности многомирной, реальности сценарной и вариантной, реальности, где все большее место принадлежит модельной и игровой, подвижной, пластичной и проблематичной стихии. И не менее несомненно, что все эти виды или предикаты реальности весьма близки к чертам реальности виртуальной, если не прямо принадлежат ей» [109, с. 67].
В условиях бурного развития и экспансии ВР во всех областях человеческой деятельности попытки философского осмысления этого феномена представляются особенно актуальными. Кроме того, такие исследования потенциально очень плодотворны, так как ВР располагается на острых проблем современной культуры, имеет междисциплинарный характер и обнаруживает связь одновременно с традиционными и самыми новыми проблемами философии, антропологии, психологии, социологии, искусства.
Цель нашей работы – соотнести феномен компьютерной виртуальной реальности с философской и культурной традицией, раскрыть взаимосвязь технологии с современными культурными процессами.
Выделим основные задачи исследования:
• выявить культурно-исторические истоки и философско-концептуальные основы компьютерной виртуальной реальности;
• провести анализ основных социокультурных свойств компьютер- ной виртуальной реальности;
• проанализировать взаимодействия компьютерной виртуальной реальности с различными феноменами культуры (театром, кино, военным делом);
• провести анализ влияния компьютерной виртуальной реальности на человеческое тело и телесные практики.
Теоретическая и методологическая основа исследования. Многоплановость и многоаспектность объекта исследования, а также разнообразие за- дач определили общую междисциплинарную направленность работы. Методология исследования базируется на единстве теоретико-аналитического и культурно-исторического подходов. Для анализа феномена ВР были использованы подходы и положения, разработанные в культурологи, онтологии, философии техники, эпистемологии, философской антропологии, искусствоведении, психологии, компьютерных науках. Большое влияние на общий стиль нашего исследования оказали работы М. Фуко, Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, П. Вирильо, С. Жижека, В. Подороги.
Теоретическая значимость работы состоит в комплексном анализе технического феномена в широком культурно-теоретическом контексте. Результаты работы позволяют рассматривать ВР как новую метафору современных культурных процессов.
Практическая ценность работы состоит в возможности использования ее результатов разработчиками приложений ВР, в том числе – в художественной практике. Отдельные результаты работы могут рассматриваться как предпосылки для использования технологий ВР в образовании, психологической и психотерапевтической практике, прикладных социологических исследованиях. Работа содержит материалы, которые могут быть использованы в курсах
«Культурология», «Философия и методология науки», а также составить основу специализированного курса, посвященного ВР.
Положения, выносимые на защиту:
• Ключевым свойством ВР является иммерсия (погружение). Базисным способом генерации сходства в ВР является симуляция, соответствующая уровню модельного, функционального сходства и противоположная имитации (воспроизведению на уровне внешне- го, поверхностного сходства). Виртуальные миры обладают собственной темпоральностью и каузальностью: время в ВР обратимо, что с учетом динамики ВР может приводить к нарушениям при- чинно-следственных связей. По мере распространения и совершенствования технологии мы можем наблюдать прогрессирующее влияние этих свойств ВР на морфологию культуры, повседневные культурные практики и ценностные установки современников.
• ВР можно рассматривать как «прямой и обратный ход» рациональной парадигмы. Технология ВР – результат научных исследований и развития техники в рамках рациональной традиции. Эта же традиция находит в ВР свое отрицание. ВР противопоставляет опыт потока субъектно-объектной разорванности, доверие чувственным данным – аналитике, релятивизм – стройным иерархическим конструкциям. ВР предлагает собственную гносеологическую модель – познание через призму законов человеческого восприятия. Тем самым ВР становится не только средством самопознания человека, но и инструментом изучения конформных чело- веку возможных миров, т.е. миров, соответствующих «антропному принципу».
• ВР обнаруживает глубокие связи с пластическими и исполнительскими искусствами, являясь сегодня важным фактором модернизации и развития их языка. Анализ исторических аналогий, а так- же современных взаимосвязей ВР с театром и кино говорит о том, что эстетический потенциал технологии на сегодняшний день рас- крыт лишь частично. Это позволяет выдвинуть гипотезу о возникновении новых художественных практик на основе ВР в ближайшем будущем.
• Благодаря военным тренажерам и компьютерным играм ВР становится одним из основных средств репрезентации военных действий. Технология ВР стала сферой тесных контактов индустрии развлечений и военно-промышленного комплекса. Технология ВР оказывает существенное влияние на формы приобретения боевого опыта и методы ведения боевых действий, а также способствует размыванию границ между войной и игрой в восприятии как не- посредственных участников боевых действий, так и удаленных наблюдателей.
• ВР способствует активному вовлечению тела пользователя в чело- веко-машинное взаимодействие и предоставляет уникальные возможности телесной репрезентации в искусственных мирах. Тем самым ВР способствует формированию новой культурной модели человеческого тела – тело-интерфейс. В рамках этой модели главными функциями тела становятся передача сигналов от внеш- них раздражителей к мозгу, а также поддержка жизнедеятельности последнего. Следствием является предельный инструментализм по отношению к телу, который ведет к отчуждению тела от «хозяина», способствует развитию технобиологии и прогрессирующей эндоколонизации человеческого тела техническими устройствами.
Апробация работы. Основные результаты и положения работы докладывались и обсуждались на конференциях «Актуальные проблемы культуры» (Екатеринбург, 1996, 1997 и 1998), на втором и третьем Российских философских конгрессах (Екатеринбург, 1999, Ростов-на-Дону, 2002), на Международном конгрессе «Толерантность и ненасилие в современной цивилизации» (Екатеринбург, 2002), Международной конференции «Толерантность в кон- тексте актуальных проблем современной социальной теории и практики» (Екатеринбург, 2002), Всероссийской научно-практической конференции
«Потенциал социально-гуманитарных наук и проблемы развития современно- го российского общества» (Санкт-Петербург, 2002), Международной научно- практической конференции «Педагогика толерантности: проблемы теории и практики» (Екатеринбург, 2003), VI Международной научно-практической конференции «Коллизии свободы в постиндустриальном обществе» (Екатеринбург, 2003).
Публикации. Основные положения диссертации отражены в восьми публикациях.
В заключение вводной части я хотел бы выразить благодарность людям и организациям, помощь которых помогла мне завершить данное исследование.
В первую очередь я хотел бы поблагодарить моего научного руководителя профессора Даниила Валентиновича Пивоварова, без содействия которого (и организующего начала Уральского университета) мой интерес к виртуальной реальности вряд ли имел бы результатом эту диссертационную работу. Большое значение для моего исследования имело участие в 2002 году в программе научных стажировок фонда Карнеги (Carnegie Research Fellowship Program), которую администрирует Национальный совет Евразийских и Восточно-европейских исследований (National Council for Eurasian and East European Research, NCEEER). В рамках программы я получил возможность про- вести часть исследования в Канзасском университете (Лоуренс, шт. Канзас). Я благодарен факультету коммуникаций (Communication Studies Department) Канзасского университета за гостеприимство и прекрасные условия для работы и лично Нэнси Бейм (Nancy Baym), Марии Карлсон (Maria Carlson) и Марку Рейни (Mark Reeney). Кроме того, во время пребывания в США я смог по- знакомиться с передовыми разработками в области ВР. Я хотел бы поблагодарить Стива Джонса (Steve Johnes), Джеймса Сосноски (James Sosnoski), Лауру Вольф (Laura Wolf) из Иллинойского университета в Чикаго (University of Illi- nois at Chicago) и Билла Джепсона (Bill Jepson) из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (University of California Los Angeles) за внимание, интересную информацию и полученный «виртуальный опыт».
И, наконец, но не в последнюю очередь, я хотел бы поблагодарить мою семью – за понимание и поддержку.

Купить