РЕЦЕПЦИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ КОНЦЕПТА ИМПЕРИИ В РОССИИ XVIII в.
|
ВВЕДЕНИЕ 2
1 Истоки империи и создание новой государственной идеологи 17
1.1 Феофан Прокопович - первый идеолог империи 17
1.2 Реформы Петра I - политический контекст и начало империи. 27
1.3 Оправдание войны со Швецией или почему Россия имеет право быть империей 37
2 Эпоха дворцовых переворотов 47
2.1 Борьба за имперское наследие после смерти Петра I 47
2.2 Развитие идеологи при Елизавете Петровне 61
3 Эпоха Екатерины II Великой 75
3.1 Влияние Екатерины II на имперскую идеологию 75
3.2 Войны Екатерины II как выражение и инструмент имперской идеи 89
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 100
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 100
1 Истоки империи и создание новой государственной идеологи 17
1.1 Феофан Прокопович - первый идеолог империи 17
1.2 Реформы Петра I - политический контекст и начало империи. 27
1.3 Оправдание войны со Швецией или почему Россия имеет право быть империей 37
2 Эпоха дворцовых переворотов 47
2.1 Борьба за имперское наследие после смерти Петра I 47
2.2 Развитие идеологи при Елизавете Петровне 61
3 Эпоха Екатерины II Великой 75
3.1 Влияние Екатерины II на имперскую идеологию 75
3.2 Войны Екатерины II как выражение и инструмент имперской идеи 89
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 100
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 100
Единое Российское государство на протяжении огромного отрезка своей истории существовало в форме монархии. Имперский период стал наиболее богатым в плане накопления культурного наследия, а также формирования собственной политической идеологии и политического же языка. При этом важно отметить, что основой русской культуры в целом выступило православное христианство, заимствованное из другой империи - Византийской - задолго до провозглашения Петра I императором. Обойти данный факт нельзя по двум причинам.
Во-первых, принятие восточного издания христианства в 988 году принесло на Русь письменную традицию. Именно в конце X - начале XI века появляются первые русские летописи - Аскольдова и «Повесть временных лет» . Во-вторых, приобщение к христианству поставило Русь в один ряд с наиболее цивилизованными государствами Европы. Крещение имело в первую очередь политические последствия. Сначала позитивные. Новая религия открыла возможности для укрепления торговли и дипломатических отношений, а также сделала возможным заключение династических браков. Например, союз дочери Ярослава Мудрого Анны с французским королём Генрихом I. К сожалению, это окно возможностей действовало не так уж и долго. Великий раскол 1054 года отделил Русь и Византию от Западной Европы. Письменность, ставшая на определённое время серьёзным цивилизационным инструментом, стремительно трансформировалась в фактор, отдаляющий от Европы, так как греческий язык начал вытесняться латинским. Усугублялось это географическим положением Руси, являющейся восточной окраиной Европы.
Последовавшее со временем заимствование государственной символики Византии (двуглавого орла), развитие семантики великокняжеских и царских титулов в XV-XVI веках , появление идеи «Москва - Третий Рим» и постепенная централизация власти привели к созданию почвы для становления имперского государства в России.
Вышесказанное имеет значение в контексте нашей работы, так как показывает, что рецепция, т.е. практика заимствования культурного и политического опыта, нацеленная на улучшение положения собственного государства среди других и формирование собственной политической культуры и политического языка, происходила ещё задолго до времён правления Петра I - последнего московского царя и первого императора.
Очевидно, что попытки осмысления значения петровских преобразований и их истоков и влияния на всю дальнейшую историю России, происходили ещё во времена Российской империи наравне с использованием образа Петра I. Прекрасным примером здесь служит царствование Екатерины II. Свою легитимность она во многом строила на наследии первого императора и роли продолжательницы его политики. Монументальным воплощением этого стал «Медный всадник», созданный под руководством французского скульптора Э.М. Фальконе, с надписями: «ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лТта 1782.» с одной стороны и «PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII.» — с другой. Языковым же воплощением становятся многочисленные оды и другие произведения, посвящённые Екатерине Великой, а также документы. Например, итоговый документ, составленный Уложенной комиссией, где императрица провозглашается «матерью отечества». Возникает прямая параллель с Петром I - основателем империи - «отцом отечества».
Общественно-политическая актуальность работы обусловлена событиями, происходившими в России и у её границ в течение последних 8 лет. Если быть точным, то риторикой российской элиты в лице действующего президента В.В. Путина. Обращение к имперскому прошлому, возведение памятников. Лично президентом было открыто три: в 20143 году Александру I, в 2017 и 20215 годах Александру III. В своих выступлениях на церемониях их открытия глава государства делал упор на патриотизм, защиту родины и преемственность поколений в стремлении служить на благо своей страны. Продвигал набор не столько имперских ценностей, сколько консервативных. При этом консерватизм этот, исходя из политического языка и идей, озвучиваемых посредством него, синкретичен. Из уст Владимира Путина можно услышать высказывания близкие к имперской идее о концепции титульной нации: «...русские и украинцы - это вообще один народ. По сути, это одна нация» . Русский народ изображается не в качестве вполне определенного исторически сложившегося этноса, проживающего на определённой территории, а в виде своего рода всеобъемлющей нации или большой славянской общности, которая, включает в себя и другие близкие ему этносы. Здесь можно усмотреть даже случайное или умышленное обращение к панславизму, если не знать контекста отношений между Россией и Украиной. В этом же контексте достаточно имперским выглядит высказывание о том, что развал Советского Союза является «крупнейшей геополитической катастрофой XXвека» . Территориальные и демографические потери, а также экономические проблемы, привели к трансформации из сверхдержавы в державу периферийную, занимающую лидирующее положение лишь на постсоветском пространстве. Это стало травмой и основанием для ностальгии по былому величию, как советскому, так и чисто имперскому, царскому. В обоих случаях стержнем ностальгии выступает тезис о том, что страна была в числе лидеров на мировой арене, обладала авторитетом.
Травма развала советской империи не была отрефлексирована. Элита, вышедшая из СССР, начала использовать память о прошлом без серьёзных попыток анализа. Политический язык новой России в последнем десятилетии XX века строился вокруг очернения всего советского и обеления всего дореволюционного. Однако постепенно обращение к прошлому стало избирательным: началась спекуляция на достижениях и выдающихся деятелях, как советской России, так и России дореволюционной . В этом смысле идеологи и политики постсоветской России повторили путь большевиков, которые начали государственное строительство с отрицания всего имперского прошлого, но постепенно пришли к использованию его элементов, в частности героев. Достаточно вспомнить о многочисленных воинских орденах в честь русских полководцев и адмиралов XVIII - XIX вв., разработанных во время Великой Отечественной войны или о патриотических фильмах Сергея Эйзенштейна: «Александр Невский» или «Иван Грозный».
Коренным же отличием стало создание чёткой коммунистической идеологии со своей символикой, программой и специфическим политическим языком. В России же после 1991 года идеологии сформулировано не было, а сам политический язык приобрёл синкретичную природу. Постепенно элементы имперской идеи стали использоваться для обоснования амбиций и притязаний современного российского государства на ведущие позиции в мире. Похожим образом имперская форма государственности использовалась изначально, когда была позаимствована Петром I, чтобы модернизировать страну и сделать её конкурентоспособной другим крупным европейским государствам, т.е. самым сильным державам мира на тот момент.
Академическая актуальность во многом обуславливается новизной методологии Кембриджской школы интеллектуальной истории, как для отечественных историков, хоть и сами сюжеты, разрабатываемые ими, давно занимают умы историков. История Российской империи, будь то периоды правления отдельных императоров или, например, вопросы национализма, положения отдельных народов и национальностей внутри империи, представлены десятками историков и их сотнями работ. Начиная с В.О. Ключевского с его «Курсом русской истории» и заканчивая работами современного отечественного историка А.И. Миллера о национальном вопросе внутри империи . Усиление интереса к имперскому периоду в истории России, не только в нашей стране, но за рубежом связано с развалом СССР. Воспринятый, без сомнения, как крах «последней империи» . Профессор Андреас Каппелер удачно вписал распад СССР и кризис социалистического лагеря в глобальный процесс окончания существования полиэтнических империй, проводя параллель с Османской и Габсбургской империями, хоть и указывал В постсоветский период отечественные учёные вливаются в целое направление «имперских исследований» (imperial studies).
Так, например, серьёзный вклад в развитие и популяризацию имперских исследований России вносит издательство «Новое литературное обозрение». Благодаря его работе с начала 2000-х годов в свет вышли и продолжают печататься как отечественные, так и зарубежные работы, посвящённые имперской истории. Среди периодических изданий наиболее ярким примером может служить международный академический журнал «Ab Imperio». Его создатели взяли феномен империи за основу, отталкиваясь от которой приступили к изучению истории национальностей, населявших когда-то Российскую империю и Советский Союз. Фактически, коллектив авторов этого журнала стремился приобщить отечественных гуманитариев к дисциплине, называемой на западе «исследования национализма» (nationalism studies) .
Это лишь одна сторона актуальности. Вторая сводится к переосмыслению результатов так называемого лингвистического поворота, суть которого сводилась к необходимости переключить внимание исследователей как на самих себя, пишущих научные тексты, так и на тех, чьи тексты, они изучают. Политический язык и акты коммуникации, то есть тексты с их содержанием имеют не меньшее значение, чем сами действия и политическая практика, но они не могут рассматриваться без контекста исторических событий и учёта роли самого автора текста. Этот аспект уже в большей степени касается методологии, поэтому мы вернёмся к нему чуть позже.
Объект исследования - процесс развития идеологического базиса государственности России в XVIII веке.
Предмет исследования - изменение политической мысли России в XVIII веке в контексте развития имперской идеи.
Целью данного исследования является определение источника заимствования имперского концепта и изначальное его понимание (в первую очередь через понятия «империя» и «император») и дальнейшие выявление ключевых механизмов трансформации, при которых содержание понятий претерпевает изменения, а вместе с ними меняется и сам концепт империи.
Задачи исследования:
1. Определить момент (правление Петра I) появления понятий «империя» и «император» в российской политической мысли и политической же практике, и их первое значение и функцию;
2. Установить влияние эпохи дворцовых переворотов на вышеуказанные понятия, их содержательную часть;
3. Определить влияние Екатерины II и идей просвещения на имперский концепт в России.
Краеугольным камнем в методологии моей работы является Кембриджская школа политических языков или Кембриджская школа интеллектуальной истории. В отечественной академической традиции до сих пор нет точного названия, точнее его единого варианта перевода, на русский язык.
Теоретики и создатели кембриджской школы - Джон Покок и Квентин Скиннер - видели в языке, в первую очередь политическом, средство формирования и выражения интересов общества в целом или некоторой его части. Оба отца-основателя особое внимание уделяли взаимодействию между политическим языком, политической практикой и мотивами действий людей, в первую очередь, политических деятелей . Начальной точкой для Скиннера и его коллег служит тезис о том, что тексты, по сути, являются действиями: «Чтобы понять тексты, помимо прочего, мы должны воссоздать интенции, с которыми они создавались, а, следовательно, должны и понять, какое действие совершали их авторы посредством написания этих текстов... если мы стремимся понять определенное высказывание, то нам придется и попытаться понять, почему некто это высказывание произвел» . Сам Скиннер достаточно просто объясняет свой подход, а точнее, исходную идею.
Для нашего работы основополагающее значение имеют два его методологических манифеста: «Значение и понимание в истории идей» и «Мотивы, намерения и интерпретация текстов» . В них автор предлагает ряд ключевых принципов, на основании которых должна строиться методология Интеллектуальной истории.
Первый принцип. Главная цель при попытке понять любое высказывание есть реконструкция сложного авторского намерения. Намерение это должно обнаруживаться исследователем не только в историческом источнике, Скиннер называет его лингвистическим материалом, но и в социально-политическом контексте вокруг автора .
Второй принцип. Указывает на отказ от идеи использования универсальных категорий, сформулированных в классических текстах и от универсальных ответов и истин. Вневременных идей не существует . Любое понятие или идея подвергается воздействию времени и социума. Скиннер размывает границу между историей и философией. Для него абстракция и вообще любая мысль или высказывание лишены смысла вне контекста.
Третий принцип. Его суть состоит во внимании к традиции или правилам создания текста, который интерпретируется и изучается. Это предполагает, что создатель его, будь то писатель, политик или журналист участвует в коммуникативном акте . Суть этого акта, его смысл должно быть распознано, как действие, направленное на поддержание определённой точки зрения, на высказывание своего или обоснования правильности мнения заинтересованного лица. В этом смысле довольно точно высказался о языке, как письменном, так и устном, французский лингвист Антуан Мейе, обозначив язык как явление строго социальное, т.е. существующее только в человеческом сообществе . Можно сказать, что социальность языка и у Скиннера и Покока трансформируется в политический язык или делает возможным возникновение такого. Он представляет из себя набор идиом (idioms), которые используются в ходе политической дискуссии и формируют политическую философию конкретного общества на определённом отрезке времени. Отсюда возникает идея отказа от использования универсальных категорий и вневременных идей.
Для нашей работы такой идиомой или основным понятием будет империя. Наполнение самого понятия и характеристика империи зависит от изменения её облика с течением времени. Одно из самых объёмных определений империи даёт американский истории Альфред Рибер. Он характеризует империи как государственные устройства, в которых одна этническая группа устанавливает и сохраняет контроль над другими этническими группами в пределах определённой территории, являясь воинственным государством, где власть и светская, и духовная сосредоточены в руках правителя . Важно, что легитимность правителя опирается на имперскую культуру и идеологию, а также на элиту по рождению или по заслугам. Она исполняет основные административноправовые и военные функции в государстве. Такое определение, очевидно, не даёт развёрнутого представления об истоках имперской государственности и сужает понимание империи до этнологических построений.
М. Хардт и А. Негри производят глубокий анализ классического образа империи, переплетённого с христианскими корнями европейской цивилизации, говоря о том, что империя создаётся не только на основе силы, но и на основе способности представить эту силу залогом права и мира .
Одно из наиболее полных определений даёт И.Г. Яковенко, называя основой империи следующий концепт: «Империя - это особая форма организации политического пространства, системообразующим признаком которой является универсальная мессианская идея, а главной движущей силой - некое этнически, либо социально ориентированное «ядро», принимающее эту идею в качестве безусловной тотальной парадигмы своего развития и проецирующее её на весь окружающий мир» .
Следует заметить, что сегодня семантическое поле «империи» серьёзно перегружено. Широта трактовок понятия поражает. Современные средства массовой информации, научные и популярные издания часто характеризуют политику или отдельно взятую политическую акцию какой-либо страны, как «имперскую».
Документальной базой исследования выступают письменные источники нескольких видов. Первый вид — это законодательные акты, уставы, указы высшей власти, представленные в «Полном собрании законов Российской империи с 1649 года». Второй вид - это политическая публицистика, представленная церковными проповедями, текстами речей и различными программными документами, выступающими комментариями к законодательным актам. Третья категория - исторические труды. Четвёртая - поэзия, пятая - источники личного происхождения, включающие в себя личные заметки и материалы переписки.
Базовыми источниками выступили работы Феофана Прокоповича - сподвижника Петра I, человека, который на уровне идей обосновал проводимые первым императором реформы. На материале его трудов прослеживается источник заимствования идей для формирования имперской идеологии и закладывается основы имперской идеи, которые будут работать на протяжении XVIII века. К ним же относится текст акта поднесения императорского титула Петру. Его значение состоит в фиксировании итога Северной войны и провозглашении нового политического статуса России в Европе. Труд же обосновывавший право России вести эту войну за авторством П.П. Шафирова - «Рассуждение о причинах» войны, помогает нам в полной мере понять, что становление России как империи предполагает в первую очередь её вхождение в число самых передовых, цивилизованных народов, которые соблюдают международные законы.
Ещё одним важным источником является «Табель о рангах» и личные записки Петра I по поводу поведения, несения службы и проведения официальных мероприятий в соответствии с иерархией табеля. Сама возможность построить карьеру и получить дворянство за заслуги породила в империи своего рода культ служения и почитания чинов. Служба была одним из механизмов строительства империи и собственного будущего, став частью имперской идеи.
Источники за авторством Ф. Прокоповича, неся в себе отсылки на работы Т. Гоббса, Г. Гроция, С. Пуфендорфа, поднимали второй слой источников, необходимых для понимания смысла идей, закладываемых петровским идеологом в свои работы.
Особенность отражения имперской идеи в исторических документах обуславливается характером официальных бумаг, исходящих от престола, а также контекстом их создания и адресатом идеологических посылов. Манифесты, речи придворных проповедников, торжественные оды предназначались для дворянской корпорации, служащей опорой империи и обеспечивающие функционирование государственного механизма. Манифесты о восшествии на престол содержат отсылки и упоминания об основателе империи, образ и родственную связь с которым используют для обоснования своего права занимать трон империи. Манифесты сами по себе являлись основной формой обращения к населению в законотворческой традиции
Небольшая трудность в классификации происходила из-за «конфликта» между содержанием источника и его формой. Так, например, оды Г.Р. Державина, М.В. Ломоносова, В.П. Петрова будучи по форме поэтическими произведениями, носили глубокого идеологический характер, восхваляя победы русского оружия или объясняя почему восшествие на престол Елизаветы Петровны не просто законно, но ещё и является возвратом на правильный путь развития для империи. Их литературное наследие, используемое в работе, можно характеризовать, как публицистическую или политическую поэзию.
Имперская идея и её важная часть - образ императора - прослеживается в личных работах и письмах монархов, как своим приближённым, так и европейским государям, а в случае Екатерины II ещё и просветителям. Письма Петра I к императору Священной римской империи и другим монархам Европы. Переписка с Франсуа Вольтером помогает отследить стремление создать наиболее возвышенный образ России, как имперского государства, где подданые ни чём не нуждаются. Письма же к королю Пруссии Фридриху II и императору Священной Римской империи Иосифу II дают возможность какие мотивы двигали императрицей во внешней политике и как во вне проявляла себя имперская идея. Более того, частный характер корреспонденции позволял августейшим особам делиться своими мыслями по конкретному поводу открыто, особенно в ситуациях, когда они не желали придавать им официальный характер.
Важнейшим источником являются «Записки» Екатерины II. Они отражают взгляд «матери отечества» на государственное управление, методы, лежащие в его основе, мотивы императрицы, ее понимание силы империи. «Записки» демонстрируют живую картину эпохи и уровень погружённости Екатерины в передовые труды философов- просветителей. Они в совокупности с «Наказом» императрицы дают нам понять, что конкретной политической программой, опирающейся на какую -то конкретную идеологическую базу, у Екатерины не было. Рассуждения же о «всеобщем благе» сделаны в стиле века Просвещения, но носят несколько идеалистический характер, а вот провозглашение самодержавия единственно возможной формой правления для России было непреложной истиной и одним из ключевым элементом в системе политического устройства империи.
Исторические и публицистические труды М.М. Щербатова и В.Н. Татищева, использованные в исследовании, дают возможность увидеть первые попытки рефлексии процессов, которые привели к возникновению империи на территории государства. Татищев интересен как очевидец событий кризиса 1730 года, когда усилиями Верховного тайного совета самодержавная монархия едва не была заменена на монархию, ограниченную коллегиальным органом власти из небольшого числа аристократов. Татищев тоже предоставил свой проект по созданию органов дворянского представительства, хоть тот и не сохранился, вероятно Татищев сам уничтожил оригинал. Части проекта дошли до нас в его философском произведении - «Разговор двух приятелей и пользе науки и училищах».
М.М. Щербатов нам уже интересен уже как современник эпохи Екатерины II и критик самодержавия и империи. Его труд «О повреждении нравов в России» критикует действия Петра I по заимствованию и европеизации обычаев и традиций, в том числе православных, лежавших в основе России до Петра Алексеевича. Это привело к исчезновению идеологических основ и разложению общества. Наиболее рациональным моментом критики Петра I является указание на отсутствие внятного порядка престолонаследия, что стало причиной «самовластия» . Щербатов считает неправильным в имперской идее один из важнейших моментов - свободу монарха в выборе достойного наследника.
Критике Щербатов подверг и Екатерину II, как продолжательницу дела Петра. В работе «Замечания на большой наказ Екатерины» он говорит о том, что закон должен быть выше всех, в том числе и монарха, а в концепции императрицы монарх есть источник власти и закона. Значит, если монарх будет своенравным, то тогда его правление можно считать деспотией. Но чтобы такой деспотии не возникало необходимо ограничить власть монарха при помощи дворян, так как они «по самому рождению своему превышает все другие чины государственные»'12'. Критика Щербатова важна нам, чтобы не создавалось впечатления о том, что имперская идея не подвергалась критике и рефлексии современниками и представители дворянской корпорации все как один не пытались критически осмыслить идеи, которые двигали империю вперёд.
Поднимая тему историографии вопроса необходимо отметить, что ни дореволюционные, ни советские историки не изучали развитие имперской идеи на протяжении XVIII века. Отечественные историки в XIX - XX вв. делали акцент на внутренней и внешней политике российских монархов и феномене дворцовых переворотов. Имело место изучение политического режима Екатерины II, точно понимаемого как «просвещённый абсолютизм» и рассматриваемого в привязке к расцвету эпохи Просвещения. Центральной же фигурой, вызывающей наибольший интерес историков, можно смело назвать основателя империи - Петра Великого. Его действия задали вектор развития России на протяжении всего XVIII столетия.
В XIX веке появляются первые серьёзные работы биографического характера, истории царствования. Одной из наиболее объёмных, сопровождаемой публикацией источников, был труд «История царствования Петра Великого» Н.Г. Устрялова14. Также во второй половине XIX века появляются комплексные работы, где эпоха Петра I трактуется как время позитивных преобразований, вписывающихся во всю историю России15.
Первое серьёзное исследование идеологических аспектов петровского правления были сделаны Б.И. Сыромятниковым в уже в советской исторической науке16.
На современном этапе развития исторической науки стоит отметить работу Н.И. Павленко, Е.В. Анисимова, А.Б. Каменского, С.И. Реснянского. Наиболее полезной для нашей работы оказалась монография Каменского17, в которой автор рассмотрел механизмы модернизации и роль в ней дворянского сословия, а также доказал, что Екатерина II интенсифицировала и модернизировала развитие России по европейскому
23 Щербатов M. М. Щербатов Замечания на большой наказ Екатерины. // Избранные труды. [сост., автор вступ. ст. и коммент. С. Г. Калинина]. Москва, 2010. С. 92.
24 Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 1-4,6. СПб.. 1858-1863
25 Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Сочинения. В 18 кн. Кн. VII. Т. 13 14. Кн. VIII. Т. 15-16. Кн. IX. Т. 17 - 18. - М., 1988 - 1993; Ключевский ВО. Курс русской истории. // Соч. в 8 т. Ч. 3 - 4. Т. III - IV. М., 1957 - 1958
26 Сыромятников Б.И. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Москва, Ленинград., 1943.
27 Каменский А. Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. Москва, 1999. С. 328. пути, инициированное Петром I, а предшествующая Елизавета Петровна подготовила почву для действий Екатерины.
Говоря более подробно об исторических исследованиях, посвящённых Екатерине и её роли в развитии империи, следует начать ещё с Н.М. Карамзина, дававшего высокую оценку всей эпохи императрицы в своём «Историческом похвальном слове Екатерине II» . Писал о стремлении власти всячески подчёркивать своё величие: речи императрицы сенату, ее наставления губернаторам, мудрые законы, «Наказ», Уложенная комиссия играли в этом важную роль.
Наиболее обстоятельной дореволюционной работой по истории царствования императрицы представляется «История Екатерины II» В.А. Бильбасова . Она до сих пор остается наиболее подробным очерком ее борьбы за власть. Именно Бильбасов подмечает умение эффективно использовать перо, как надёжное средство для укрепления престижа империи . В похожем духе высказывался А.А. Кизеветтер в статье «Историческое значение царствования Екатерины Великой» отмечал усилия императрицы по созданию образа православной и просвещенной государыни, которая постоянно обращалась в своих манифестах к теме благочестия и любви к отечеству .
Особый интерес для нашей работы представляет исследование Е.В. Тарле, раскрывающее дипломатические способности Екатерины II, её мастерству формирования собственного образа в Европе. Советские же историки в массе своей мало внимания уделяли усилиям императрицы в сфере идеологии самодержавия и созданию положительного образа империи, отдавая предпочтение изучению борьбы самодержавия с инакомыслием.
Особое место занимают книги, выпущенные издательство Новое литературное обозрение, посвящённые взаимному влиянию литературы и государственной идеологии. Представление о тесной взаимосвязи политических стратегий и литературной символики в исследуемый нами период дают труды В.Ю. Проскуриной «Мифы империи: литература и власть в эпоху Екатерины II» и «Империя пера Екатерины II: литература как политика» . Автор исследует, как древние мифы переосмыслялись и использовались властью для утверждения и укрепления имперской идеологии, а вместе с тем, легитимности августейшей особы. Большой интерес вызывает работа Кирилла Осповата «Придворная словесность: институт литературы и конструкции абсолютизма в России середины XVIII века» .
Среди работ зарубежных историков стоит выделить капитальный труд профессора И. де Мадариаги «Россия в эпоху Екатерины II» . Некоторые аспекты укрепления престижа Верховной власти затрагиваются в работе французского историка Э. К. де Анкосса «Екатерина II» .
Проработанность чисто имперской проблематики стала быстро расти, начиная с 1990-х гг.. Среди российских учёных стоит отметить И. Г. Яковенко, С. И. Каспэ, С. В. Лурье, С. Н. Гаврова. При этом говоря о сложностях, возникающих при изучении империй, многие авторы пытаются создать нечто похожее на универсальную модель и осмыслить её как определённый феномен . Американский историк Марк фон Хаген объясняет рост исследовательских работ в конце XX - начале XXI века по имперской тематике по несколькими причинами:
• Распадом СССР и появление на эту массы научной литературы, где Советский союз и восточный преподносились, как последняя великая империя;
• Проявление интереса к истории империй со стороны учёных, критически настроенных к идее европейской гегемонии, ярким воплощение которой были колониальные и континентальные империи;
• Переосмысление идей национального государства и национализма .
Этапным событием для специалистов по изучению империй стала международная конференция «История империй: сравнительный подход в преподавании и
исследованиях», прошедшая в 2003 году в Москве. Конференция завершила большой проект «История Российской империи в общемировом контексте». Статьи выступавших там исследователей легли в основу сборника «Российская империя в сравнительной перспективе».
Одной из интереснейших работ в интеллектуальной истории, истории понятий является двухтомник «Понятия о России: к исторической семантике имперского периода» . В этом сборнике статей авторы в динамике показывают историческую семантику петербургской «России» в её разных ипостасях — как державы, империи и как общественного, национального, культурного «мы». В ней представлены статьи таких видных иностранных и отечественных исследователей как А.И. Миллер, Р. Вульпиус, Д.А. Сдвижков. Другой работой в форме сборника статей по истории понятий является двухтомник под названием «Словарь основных исторических понятий: избранные статьи».
Ещё одна небезынтересная работа написана О.В. Хархординым - «Основные понятия российской политики». В ней прямого обращения к понятию «империя», но имеется более общее понятие «государство». Через него Хархордин отслеживает изменение содержания понятия «империя» от петровских преобразований до февральской революции 1917 года.
Во-первых, принятие восточного издания христианства в 988 году принесло на Русь письменную традицию. Именно в конце X - начале XI века появляются первые русские летописи - Аскольдова и «Повесть временных лет» . Во-вторых, приобщение к христианству поставило Русь в один ряд с наиболее цивилизованными государствами Европы. Крещение имело в первую очередь политические последствия. Сначала позитивные. Новая религия открыла возможности для укрепления торговли и дипломатических отношений, а также сделала возможным заключение династических браков. Например, союз дочери Ярослава Мудрого Анны с французским королём Генрихом I. К сожалению, это окно возможностей действовало не так уж и долго. Великий раскол 1054 года отделил Русь и Византию от Западной Европы. Письменность, ставшая на определённое время серьёзным цивилизационным инструментом, стремительно трансформировалась в фактор, отдаляющий от Европы, так как греческий язык начал вытесняться латинским. Усугублялось это географическим положением Руси, являющейся восточной окраиной Европы.
Последовавшее со временем заимствование государственной символики Византии (двуглавого орла), развитие семантики великокняжеских и царских титулов в XV-XVI веках , появление идеи «Москва - Третий Рим» и постепенная централизация власти привели к созданию почвы для становления имперского государства в России.
Вышесказанное имеет значение в контексте нашей работы, так как показывает, что рецепция, т.е. практика заимствования культурного и политического опыта, нацеленная на улучшение положения собственного государства среди других и формирование собственной политической культуры и политического языка, происходила ещё задолго до времён правления Петра I - последнего московского царя и первого императора.
Очевидно, что попытки осмысления значения петровских преобразований и их истоков и влияния на всю дальнейшую историю России, происходили ещё во времена Российской империи наравне с использованием образа Петра I. Прекрасным примером здесь служит царствование Екатерины II. Свою легитимность она во многом строила на наследии первого императора и роли продолжательницы его политики. Монументальным воплощением этого стал «Медный всадник», созданный под руководством французского скульптора Э.М. Фальконе, с надписями: «ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лТта 1782.» с одной стороны и «PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII.» — с другой. Языковым же воплощением становятся многочисленные оды и другие произведения, посвящённые Екатерине Великой, а также документы. Например, итоговый документ, составленный Уложенной комиссией, где императрица провозглашается «матерью отечества». Возникает прямая параллель с Петром I - основателем империи - «отцом отечества».
Общественно-политическая актуальность работы обусловлена событиями, происходившими в России и у её границ в течение последних 8 лет. Если быть точным, то риторикой российской элиты в лице действующего президента В.В. Путина. Обращение к имперскому прошлому, возведение памятников. Лично президентом было открыто три: в 20143 году Александру I, в 2017 и 20215 годах Александру III. В своих выступлениях на церемониях их открытия глава государства делал упор на патриотизм, защиту родины и преемственность поколений в стремлении служить на благо своей страны. Продвигал набор не столько имперских ценностей, сколько консервативных. При этом консерватизм этот, исходя из политического языка и идей, озвучиваемых посредством него, синкретичен. Из уст Владимира Путина можно услышать высказывания близкие к имперской идее о концепции титульной нации: «...русские и украинцы - это вообще один народ. По сути, это одна нация» . Русский народ изображается не в качестве вполне определенного исторически сложившегося этноса, проживающего на определённой территории, а в виде своего рода всеобъемлющей нации или большой славянской общности, которая, включает в себя и другие близкие ему этносы. Здесь можно усмотреть даже случайное или умышленное обращение к панславизму, если не знать контекста отношений между Россией и Украиной. В этом же контексте достаточно имперским выглядит высказывание о том, что развал Советского Союза является «крупнейшей геополитической катастрофой XXвека» . Территориальные и демографические потери, а также экономические проблемы, привели к трансформации из сверхдержавы в державу периферийную, занимающую лидирующее положение лишь на постсоветском пространстве. Это стало травмой и основанием для ностальгии по былому величию, как советскому, так и чисто имперскому, царскому. В обоих случаях стержнем ностальгии выступает тезис о том, что страна была в числе лидеров на мировой арене, обладала авторитетом.
Травма развала советской империи не была отрефлексирована. Элита, вышедшая из СССР, начала использовать память о прошлом без серьёзных попыток анализа. Политический язык новой России в последнем десятилетии XX века строился вокруг очернения всего советского и обеления всего дореволюционного. Однако постепенно обращение к прошлому стало избирательным: началась спекуляция на достижениях и выдающихся деятелях, как советской России, так и России дореволюционной . В этом смысле идеологи и политики постсоветской России повторили путь большевиков, которые начали государственное строительство с отрицания всего имперского прошлого, но постепенно пришли к использованию его элементов, в частности героев. Достаточно вспомнить о многочисленных воинских орденах в честь русских полководцев и адмиралов XVIII - XIX вв., разработанных во время Великой Отечественной войны или о патриотических фильмах Сергея Эйзенштейна: «Александр Невский» или «Иван Грозный».
Коренным же отличием стало создание чёткой коммунистической идеологии со своей символикой, программой и специфическим политическим языком. В России же после 1991 года идеологии сформулировано не было, а сам политический язык приобрёл синкретичную природу. Постепенно элементы имперской идеи стали использоваться для обоснования амбиций и притязаний современного российского государства на ведущие позиции в мире. Похожим образом имперская форма государственности использовалась изначально, когда была позаимствована Петром I, чтобы модернизировать страну и сделать её конкурентоспособной другим крупным европейским государствам, т.е. самым сильным державам мира на тот момент.
Академическая актуальность во многом обуславливается новизной методологии Кембриджской школы интеллектуальной истории, как для отечественных историков, хоть и сами сюжеты, разрабатываемые ими, давно занимают умы историков. История Российской империи, будь то периоды правления отдельных императоров или, например, вопросы национализма, положения отдельных народов и национальностей внутри империи, представлены десятками историков и их сотнями работ. Начиная с В.О. Ключевского с его «Курсом русской истории» и заканчивая работами современного отечественного историка А.И. Миллера о национальном вопросе внутри империи . Усиление интереса к имперскому периоду в истории России, не только в нашей стране, но за рубежом связано с развалом СССР. Воспринятый, без сомнения, как крах «последней империи» . Профессор Андреас Каппелер удачно вписал распад СССР и кризис социалистического лагеря в глобальный процесс окончания существования полиэтнических империй, проводя параллель с Османской и Габсбургской империями, хоть и указывал В постсоветский период отечественные учёные вливаются в целое направление «имперских исследований» (imperial studies).
Так, например, серьёзный вклад в развитие и популяризацию имперских исследований России вносит издательство «Новое литературное обозрение». Благодаря его работе с начала 2000-х годов в свет вышли и продолжают печататься как отечественные, так и зарубежные работы, посвящённые имперской истории. Среди периодических изданий наиболее ярким примером может служить международный академический журнал «Ab Imperio». Его создатели взяли феномен империи за основу, отталкиваясь от которой приступили к изучению истории национальностей, населявших когда-то Российскую империю и Советский Союз. Фактически, коллектив авторов этого журнала стремился приобщить отечественных гуманитариев к дисциплине, называемой на западе «исследования национализма» (nationalism studies) .
Это лишь одна сторона актуальности. Вторая сводится к переосмыслению результатов так называемого лингвистического поворота, суть которого сводилась к необходимости переключить внимание исследователей как на самих себя, пишущих научные тексты, так и на тех, чьи тексты, они изучают. Политический язык и акты коммуникации, то есть тексты с их содержанием имеют не меньшее значение, чем сами действия и политическая практика, но они не могут рассматриваться без контекста исторических событий и учёта роли самого автора текста. Этот аспект уже в большей степени касается методологии, поэтому мы вернёмся к нему чуть позже.
Объект исследования - процесс развития идеологического базиса государственности России в XVIII веке.
Предмет исследования - изменение политической мысли России в XVIII веке в контексте развития имперской идеи.
Целью данного исследования является определение источника заимствования имперского концепта и изначальное его понимание (в первую очередь через понятия «империя» и «император») и дальнейшие выявление ключевых механизмов трансформации, при которых содержание понятий претерпевает изменения, а вместе с ними меняется и сам концепт империи.
Задачи исследования:
1. Определить момент (правление Петра I) появления понятий «империя» и «император» в российской политической мысли и политической же практике, и их первое значение и функцию;
2. Установить влияние эпохи дворцовых переворотов на вышеуказанные понятия, их содержательную часть;
3. Определить влияние Екатерины II и идей просвещения на имперский концепт в России.
Краеугольным камнем в методологии моей работы является Кембриджская школа политических языков или Кембриджская школа интеллектуальной истории. В отечественной академической традиции до сих пор нет точного названия, точнее его единого варианта перевода, на русский язык.
Теоретики и создатели кембриджской школы - Джон Покок и Квентин Скиннер - видели в языке, в первую очередь политическом, средство формирования и выражения интересов общества в целом или некоторой его части. Оба отца-основателя особое внимание уделяли взаимодействию между политическим языком, политической практикой и мотивами действий людей, в первую очередь, политических деятелей . Начальной точкой для Скиннера и его коллег служит тезис о том, что тексты, по сути, являются действиями: «Чтобы понять тексты, помимо прочего, мы должны воссоздать интенции, с которыми они создавались, а, следовательно, должны и понять, какое действие совершали их авторы посредством написания этих текстов... если мы стремимся понять определенное высказывание, то нам придется и попытаться понять, почему некто это высказывание произвел» . Сам Скиннер достаточно просто объясняет свой подход, а точнее, исходную идею.
Для нашего работы основополагающее значение имеют два его методологических манифеста: «Значение и понимание в истории идей» и «Мотивы, намерения и интерпретация текстов» . В них автор предлагает ряд ключевых принципов, на основании которых должна строиться методология Интеллектуальной истории.
Первый принцип. Главная цель при попытке понять любое высказывание есть реконструкция сложного авторского намерения. Намерение это должно обнаруживаться исследователем не только в историческом источнике, Скиннер называет его лингвистическим материалом, но и в социально-политическом контексте вокруг автора .
Второй принцип. Указывает на отказ от идеи использования универсальных категорий, сформулированных в классических текстах и от универсальных ответов и истин. Вневременных идей не существует . Любое понятие или идея подвергается воздействию времени и социума. Скиннер размывает границу между историей и философией. Для него абстракция и вообще любая мысль или высказывание лишены смысла вне контекста.
Третий принцип. Его суть состоит во внимании к традиции или правилам создания текста, который интерпретируется и изучается. Это предполагает, что создатель его, будь то писатель, политик или журналист участвует в коммуникативном акте . Суть этого акта, его смысл должно быть распознано, как действие, направленное на поддержание определённой точки зрения, на высказывание своего или обоснования правильности мнения заинтересованного лица. В этом смысле довольно точно высказался о языке, как письменном, так и устном, французский лингвист Антуан Мейе, обозначив язык как явление строго социальное, т.е. существующее только в человеческом сообществе . Можно сказать, что социальность языка и у Скиннера и Покока трансформируется в политический язык или делает возможным возникновение такого. Он представляет из себя набор идиом (idioms), которые используются в ходе политической дискуссии и формируют политическую философию конкретного общества на определённом отрезке времени. Отсюда возникает идея отказа от использования универсальных категорий и вневременных идей.
Для нашей работы такой идиомой или основным понятием будет империя. Наполнение самого понятия и характеристика империи зависит от изменения её облика с течением времени. Одно из самых объёмных определений империи даёт американский истории Альфред Рибер. Он характеризует империи как государственные устройства, в которых одна этническая группа устанавливает и сохраняет контроль над другими этническими группами в пределах определённой территории, являясь воинственным государством, где власть и светская, и духовная сосредоточены в руках правителя . Важно, что легитимность правителя опирается на имперскую культуру и идеологию, а также на элиту по рождению или по заслугам. Она исполняет основные административноправовые и военные функции в государстве. Такое определение, очевидно, не даёт развёрнутого представления об истоках имперской государственности и сужает понимание империи до этнологических построений.
М. Хардт и А. Негри производят глубокий анализ классического образа империи, переплетённого с христианскими корнями европейской цивилизации, говоря о том, что империя создаётся не только на основе силы, но и на основе способности представить эту силу залогом права и мира .
Одно из наиболее полных определений даёт И.Г. Яковенко, называя основой империи следующий концепт: «Империя - это особая форма организации политического пространства, системообразующим признаком которой является универсальная мессианская идея, а главной движущей силой - некое этнически, либо социально ориентированное «ядро», принимающее эту идею в качестве безусловной тотальной парадигмы своего развития и проецирующее её на весь окружающий мир» .
Следует заметить, что сегодня семантическое поле «империи» серьёзно перегружено. Широта трактовок понятия поражает. Современные средства массовой информации, научные и популярные издания часто характеризуют политику или отдельно взятую политическую акцию какой-либо страны, как «имперскую».
Документальной базой исследования выступают письменные источники нескольких видов. Первый вид — это законодательные акты, уставы, указы высшей власти, представленные в «Полном собрании законов Российской империи с 1649 года». Второй вид - это политическая публицистика, представленная церковными проповедями, текстами речей и различными программными документами, выступающими комментариями к законодательным актам. Третья категория - исторические труды. Четвёртая - поэзия, пятая - источники личного происхождения, включающие в себя личные заметки и материалы переписки.
Базовыми источниками выступили работы Феофана Прокоповича - сподвижника Петра I, человека, который на уровне идей обосновал проводимые первым императором реформы. На материале его трудов прослеживается источник заимствования идей для формирования имперской идеологии и закладывается основы имперской идеи, которые будут работать на протяжении XVIII века. К ним же относится текст акта поднесения императорского титула Петру. Его значение состоит в фиксировании итога Северной войны и провозглашении нового политического статуса России в Европе. Труд же обосновывавший право России вести эту войну за авторством П.П. Шафирова - «Рассуждение о причинах» войны, помогает нам в полной мере понять, что становление России как империи предполагает в первую очередь её вхождение в число самых передовых, цивилизованных народов, которые соблюдают международные законы.
Ещё одним важным источником является «Табель о рангах» и личные записки Петра I по поводу поведения, несения службы и проведения официальных мероприятий в соответствии с иерархией табеля. Сама возможность построить карьеру и получить дворянство за заслуги породила в империи своего рода культ служения и почитания чинов. Служба была одним из механизмов строительства империи и собственного будущего, став частью имперской идеи.
Источники за авторством Ф. Прокоповича, неся в себе отсылки на работы Т. Гоббса, Г. Гроция, С. Пуфендорфа, поднимали второй слой источников, необходимых для понимания смысла идей, закладываемых петровским идеологом в свои работы.
Особенность отражения имперской идеи в исторических документах обуславливается характером официальных бумаг, исходящих от престола, а также контекстом их создания и адресатом идеологических посылов. Манифесты, речи придворных проповедников, торжественные оды предназначались для дворянской корпорации, служащей опорой империи и обеспечивающие функционирование государственного механизма. Манифесты о восшествии на престол содержат отсылки и упоминания об основателе империи, образ и родственную связь с которым используют для обоснования своего права занимать трон империи. Манифесты сами по себе являлись основной формой обращения к населению в законотворческой традиции
Небольшая трудность в классификации происходила из-за «конфликта» между содержанием источника и его формой. Так, например, оды Г.Р. Державина, М.В. Ломоносова, В.П. Петрова будучи по форме поэтическими произведениями, носили глубокого идеологический характер, восхваляя победы русского оружия или объясняя почему восшествие на престол Елизаветы Петровны не просто законно, но ещё и является возвратом на правильный путь развития для империи. Их литературное наследие, используемое в работе, можно характеризовать, как публицистическую или политическую поэзию.
Имперская идея и её важная часть - образ императора - прослеживается в личных работах и письмах монархов, как своим приближённым, так и европейским государям, а в случае Екатерины II ещё и просветителям. Письма Петра I к императору Священной римской империи и другим монархам Европы. Переписка с Франсуа Вольтером помогает отследить стремление создать наиболее возвышенный образ России, как имперского государства, где подданые ни чём не нуждаются. Письма же к королю Пруссии Фридриху II и императору Священной Римской империи Иосифу II дают возможность какие мотивы двигали императрицей во внешней политике и как во вне проявляла себя имперская идея. Более того, частный характер корреспонденции позволял августейшим особам делиться своими мыслями по конкретному поводу открыто, особенно в ситуациях, когда они не желали придавать им официальный характер.
Важнейшим источником являются «Записки» Екатерины II. Они отражают взгляд «матери отечества» на государственное управление, методы, лежащие в его основе, мотивы императрицы, ее понимание силы империи. «Записки» демонстрируют живую картину эпохи и уровень погружённости Екатерины в передовые труды философов- просветителей. Они в совокупности с «Наказом» императрицы дают нам понять, что конкретной политической программой, опирающейся на какую -то конкретную идеологическую базу, у Екатерины не было. Рассуждения же о «всеобщем благе» сделаны в стиле века Просвещения, но носят несколько идеалистический характер, а вот провозглашение самодержавия единственно возможной формой правления для России было непреложной истиной и одним из ключевым элементом в системе политического устройства империи.
Исторические и публицистические труды М.М. Щербатова и В.Н. Татищева, использованные в исследовании, дают возможность увидеть первые попытки рефлексии процессов, которые привели к возникновению империи на территории государства. Татищев интересен как очевидец событий кризиса 1730 года, когда усилиями Верховного тайного совета самодержавная монархия едва не была заменена на монархию, ограниченную коллегиальным органом власти из небольшого числа аристократов. Татищев тоже предоставил свой проект по созданию органов дворянского представительства, хоть тот и не сохранился, вероятно Татищев сам уничтожил оригинал. Части проекта дошли до нас в его философском произведении - «Разговор двух приятелей и пользе науки и училищах».
М.М. Щербатов нам уже интересен уже как современник эпохи Екатерины II и критик самодержавия и империи. Его труд «О повреждении нравов в России» критикует действия Петра I по заимствованию и европеизации обычаев и традиций, в том числе православных, лежавших в основе России до Петра Алексеевича. Это привело к исчезновению идеологических основ и разложению общества. Наиболее рациональным моментом критики Петра I является указание на отсутствие внятного порядка престолонаследия, что стало причиной «самовластия» . Щербатов считает неправильным в имперской идее один из важнейших моментов - свободу монарха в выборе достойного наследника.
Критике Щербатов подверг и Екатерину II, как продолжательницу дела Петра. В работе «Замечания на большой наказ Екатерины» он говорит о том, что закон должен быть выше всех, в том числе и монарха, а в концепции императрицы монарх есть источник власти и закона. Значит, если монарх будет своенравным, то тогда его правление можно считать деспотией. Но чтобы такой деспотии не возникало необходимо ограничить власть монарха при помощи дворян, так как они «по самому рождению своему превышает все другие чины государственные»'12'. Критика Щербатова важна нам, чтобы не создавалось впечатления о том, что имперская идея не подвергалась критике и рефлексии современниками и представители дворянской корпорации все как один не пытались критически осмыслить идеи, которые двигали империю вперёд.
Поднимая тему историографии вопроса необходимо отметить, что ни дореволюционные, ни советские историки не изучали развитие имперской идеи на протяжении XVIII века. Отечественные историки в XIX - XX вв. делали акцент на внутренней и внешней политике российских монархов и феномене дворцовых переворотов. Имело место изучение политического режима Екатерины II, точно понимаемого как «просвещённый абсолютизм» и рассматриваемого в привязке к расцвету эпохи Просвещения. Центральной же фигурой, вызывающей наибольший интерес историков, можно смело назвать основателя империи - Петра Великого. Его действия задали вектор развития России на протяжении всего XVIII столетия.
В XIX веке появляются первые серьёзные работы биографического характера, истории царствования. Одной из наиболее объёмных, сопровождаемой публикацией источников, был труд «История царствования Петра Великого» Н.Г. Устрялова14. Также во второй половине XIX века появляются комплексные работы, где эпоха Петра I трактуется как время позитивных преобразований, вписывающихся во всю историю России15.
Первое серьёзное исследование идеологических аспектов петровского правления были сделаны Б.И. Сыромятниковым в уже в советской исторической науке16.
На современном этапе развития исторической науки стоит отметить работу Н.И. Павленко, Е.В. Анисимова, А.Б. Каменского, С.И. Реснянского. Наиболее полезной для нашей работы оказалась монография Каменского17, в которой автор рассмотрел механизмы модернизации и роль в ней дворянского сословия, а также доказал, что Екатерина II интенсифицировала и модернизировала развитие России по европейскому
23 Щербатов M. М. Щербатов Замечания на большой наказ Екатерины. // Избранные труды. [сост., автор вступ. ст. и коммент. С. Г. Калинина]. Москва, 2010. С. 92.
24 Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 1-4,6. СПб.. 1858-1863
25 Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Сочинения. В 18 кн. Кн. VII. Т. 13 14. Кн. VIII. Т. 15-16. Кн. IX. Т. 17 - 18. - М., 1988 - 1993; Ключевский ВО. Курс русской истории. // Соч. в 8 т. Ч. 3 - 4. Т. III - IV. М., 1957 - 1958
26 Сыромятников Б.И. «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Москва, Ленинград., 1943.
27 Каменский А. Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. Москва, 1999. С. 328. пути, инициированное Петром I, а предшествующая Елизавета Петровна подготовила почву для действий Екатерины.
Говоря более подробно об исторических исследованиях, посвящённых Екатерине и её роли в развитии империи, следует начать ещё с Н.М. Карамзина, дававшего высокую оценку всей эпохи императрицы в своём «Историческом похвальном слове Екатерине II» . Писал о стремлении власти всячески подчёркивать своё величие: речи императрицы сенату, ее наставления губернаторам, мудрые законы, «Наказ», Уложенная комиссия играли в этом важную роль.
Наиболее обстоятельной дореволюционной работой по истории царствования императрицы представляется «История Екатерины II» В.А. Бильбасова . Она до сих пор остается наиболее подробным очерком ее борьбы за власть. Именно Бильбасов подмечает умение эффективно использовать перо, как надёжное средство для укрепления престижа империи . В похожем духе высказывался А.А. Кизеветтер в статье «Историческое значение царствования Екатерины Великой» отмечал усилия императрицы по созданию образа православной и просвещенной государыни, которая постоянно обращалась в своих манифестах к теме благочестия и любви к отечеству .
Особый интерес для нашей работы представляет исследование Е.В. Тарле, раскрывающее дипломатические способности Екатерины II, её мастерству формирования собственного образа в Европе. Советские же историки в массе своей мало внимания уделяли усилиям императрицы в сфере идеологии самодержавия и созданию положительного образа империи, отдавая предпочтение изучению борьбы самодержавия с инакомыслием.
Особое место занимают книги, выпущенные издательство Новое литературное обозрение, посвящённые взаимному влиянию литературы и государственной идеологии. Представление о тесной взаимосвязи политических стратегий и литературной символики в исследуемый нами период дают труды В.Ю. Проскуриной «Мифы империи: литература и власть в эпоху Екатерины II» и «Империя пера Екатерины II: литература как политика» . Автор исследует, как древние мифы переосмыслялись и использовались властью для утверждения и укрепления имперской идеологии, а вместе с тем, легитимности августейшей особы. Большой интерес вызывает работа Кирилла Осповата «Придворная словесность: институт литературы и конструкции абсолютизма в России середины XVIII века» .
Среди работ зарубежных историков стоит выделить капитальный труд профессора И. де Мадариаги «Россия в эпоху Екатерины II» . Некоторые аспекты укрепления престижа Верховной власти затрагиваются в работе французского историка Э. К. де Анкосса «Екатерина II» .
Проработанность чисто имперской проблематики стала быстро расти, начиная с 1990-х гг.. Среди российских учёных стоит отметить И. Г. Яковенко, С. И. Каспэ, С. В. Лурье, С. Н. Гаврова. При этом говоря о сложностях, возникающих при изучении империй, многие авторы пытаются создать нечто похожее на универсальную модель и осмыслить её как определённый феномен . Американский историк Марк фон Хаген объясняет рост исследовательских работ в конце XX - начале XXI века по имперской тематике по несколькими причинами:
• Распадом СССР и появление на эту массы научной литературы, где Советский союз и восточный преподносились, как последняя великая империя;
• Проявление интереса к истории империй со стороны учёных, критически настроенных к идее европейской гегемонии, ярким воплощение которой были колониальные и континентальные империи;
• Переосмысление идей национального государства и национализма .
Этапным событием для специалистов по изучению империй стала международная конференция «История империй: сравнительный подход в преподавании и
исследованиях», прошедшая в 2003 году в Москве. Конференция завершила большой проект «История Российской империи в общемировом контексте». Статьи выступавших там исследователей легли в основу сборника «Российская империя в сравнительной перспективе».
Одной из интереснейших работ в интеллектуальной истории, истории понятий является двухтомник «Понятия о России: к исторической семантике имперского периода» . В этом сборнике статей авторы в динамике показывают историческую семантику петербургской «России» в её разных ипостасях — как державы, империи и как общественного, национального, культурного «мы». В ней представлены статьи таких видных иностранных и отечественных исследователей как А.И. Миллер, Р. Вульпиус, Д.А. Сдвижков. Другой работой в форме сборника статей по истории понятий является двухтомник под названием «Словарь основных исторических понятий: избранные статьи».
Ещё одна небезынтересная работа написана О.В. Хархординым - «Основные понятия российской политики». В ней прямого обращения к понятию «империя», но имеется более общее понятие «государство». Через него Хархордин отслеживает изменение содержания понятия «империя» от петровских преобразований до февральской революции 1917 года.
В настоящей работе мы ставили целью определить источник заимствования имперского концепта и изначальное его понимание, а также отследить его изменения на протяжении XVIII века под влиянием эпохи дворцовых переворотов и правления Екатерины II. Основные выводы произведённого анализа представлены в конце глав.
В данной работе реализован методологический подход Кембриджской школы интеллектуальной истории в сочетании с политико-философским подходом, дающим возможность наиболее точно представить сущность концепта империи и его изменения на протяжении XVIII столетия.
Первое. Концепт империи в России имеет два корня: византийский он же традиционный или православный и европейский или же модернизационный. Сами модернизационные процессы строятся на заимствовании технологий, управленческих практик, с одной стороны и заимствовании политических идей, обосновывающих необходимость проведения модернизационных процессов. С их же помощью происходит обоснование возможностей императорской власти и статуса императора. Византия перестаёт быть образцом в силу своей судьбы, но сохраняется часть символики
Второе. Источником заимствований является естественно-правовая теория европейского права, в виде общественного договора и идеи общем благе, гарантом которого выступает император.
Третье. Становясь империей Россия, выходит в число цивилизованных государств. В идеале оно охватывает всех подданых, проживающих в нём, имеет власть из трансцендентального (божественного) источника, цель которой обеспечить благо и процветание государства под руководством самодержавного монарха независимого от духовной власти и интегрировавшего церковь в систему управления. Институт церкви используется для контроля за поддаными и доведения до подданой высочайшей воли императора-отца. Суть имперскости в России сводится к отрицанию отсталости и идей демократического правления. Инструментом же получения имперского статуса является победоносная война. Она доказывает успешность проведения модернизации и правильность имперской идеи.
Четвёртое. Фигура императора во главе Российской империи приравнивается к фигуре отца в семье, в таком случае, подданые - дети, обязанные служить ему и беспрекословно подчиняться. Для блага подданых и процветания империи император не 100
просто может, а обязан делать всё, что необходимо. В том числе, выбирать себе достойного наследника, опираясь на рациональную идею о выборе наиболее достойного и способного к управлению империей человеку. Отказ от традиционного порядка престолонаследия.
Императорский же титул уравнивал основателя Российской империи с императором Священной Римской империи, показывая совершенно новый уровень внешнеполитических амбиций страны, которая ещё вчера была царством на окраинах Европы.
Пятое. Движущая сила империи, её опора - дворянское сословие, обязанное императору вечной службой. Служба - гарантия наличия земли, с которой живёт дворянин и его семья. Внутренне разделение высшего сословия упразднено. Введён специальный табель, вводящий систему чинов, которая необходима для управления империей. Идея приоритета знатности и родовитости при занятии должностей навсегда уходила в прошлое, уступая место принципу личных заслуг и талантов, что привело к упрощению системы вассалитета и превращению дворян в прямых, подданных монарха.
Повинность и одновременно привилегия несения службы связывалась с образом монарха, персонифицирующего государство.
Эпоха дворцовых переворотов вносит изменения в компоненты имперской идеи. Они связаны в первую очередь с моделью наследования, при которой монарх сам назначает достойного наследника. Рациональный подход с назначением наследника оказался не жизнеспособным. Произошёл возврат к концепции передачи власти по принципу кровного родства очень быстро вернулся. Но с опорой на основателя империи, как законного носителя божественного благословления, чтобы править. Нахождение на троне не прямых потомков первого императора преподносилось как захват власти.
Влияние же дворян на политическую систему и попытка установить коллегиальное правление, вкупе с созданием дворянских проектов по ограничению императорской власти, свидетельствовало о росте дворянского самосознания и понимания ими службы императору, а значит и государству, не просто как обязанности, в возможности участвовать в управлении и принимать властные решения.
Вокруг фигуры монарха начинается активное формирование мифологии. Основой которой выступает мотив родства с императором. Идёт формирование имперской культуры, стрежнем которой выступают произведения поэзии, восхваляющие монархов и военные победы. Формируются основы русского литературного языка.
Екатерининская эпоха окончательно превращает дворян в правящий класс. При этом "Манифест о вольности дворянства" по своему содержанию был выдержан в стилистике идеологии абсолютистского государства, опирающегося на дворянское сословие, видя в нём не только привилегированное, но и "служилое" сословие. Этот документ продолжал придерживаться петровской концепции службы как почетного долга благородного дворянина и требовал презирать всех, отказавшихся служить, урезал только что дарованную привилегию свободы набором условий и таким образом оказывался актом, призванным не столько расширить привилегии высшего сословия, сколько заявить об ожиданиях власти, а точнее - о куда более высоком уровне ожиданий. Сформировавшаяся элита более не нуждалась в силовом принуждение. Она должна была понимать слава империи - и её слава тоже.
Империя уже не отстаивает при наследнице Петра I право быть в числе цивилизованных государств Европы. Она реализует собственные внешнеполитические амбиции, но инструмент реализации остался прежним - война. Идея с образованием Греческой монархии является полностью самостоятельным проектом, ярким выражением имперскости, хоть и опирающемуся на византийские корни верховной власти в России. Идёт активное осмысление имперскости в географической плоскости.
Во время правления Екатерины мифологическое наполнение образа монарха достигло своего апогея. Образ просвещённого и рационального правителя на троне никогда больше не был столь ярким. Постулируемое Екатериной в Наказе господство закона нивелировалось её же идеей о том, что единственным источником власти и закона является монарх. Любая воля которого, будет приравниваться закону.
Имперскость к концу XIX века сохранила в себе идеи, заложенные ещё Петром I. Регулярное государство продолжало существовать, неся в себе в качестве главной идеи преумножении славы монарха, а значит, и славы империи.
В данной работе реализован методологический подход Кембриджской школы интеллектуальной истории в сочетании с политико-философским подходом, дающим возможность наиболее точно представить сущность концепта империи и его изменения на протяжении XVIII столетия.
Первое. Концепт империи в России имеет два корня: византийский он же традиционный или православный и европейский или же модернизационный. Сами модернизационные процессы строятся на заимствовании технологий, управленческих практик, с одной стороны и заимствовании политических идей, обосновывающих необходимость проведения модернизационных процессов. С их же помощью происходит обоснование возможностей императорской власти и статуса императора. Византия перестаёт быть образцом в силу своей судьбы, но сохраняется часть символики
Второе. Источником заимствований является естественно-правовая теория европейского права, в виде общественного договора и идеи общем благе, гарантом которого выступает император.
Третье. Становясь империей Россия, выходит в число цивилизованных государств. В идеале оно охватывает всех подданых, проживающих в нём, имеет власть из трансцендентального (божественного) источника, цель которой обеспечить благо и процветание государства под руководством самодержавного монарха независимого от духовной власти и интегрировавшего церковь в систему управления. Институт церкви используется для контроля за поддаными и доведения до подданой высочайшей воли императора-отца. Суть имперскости в России сводится к отрицанию отсталости и идей демократического правления. Инструментом же получения имперского статуса является победоносная война. Она доказывает успешность проведения модернизации и правильность имперской идеи.
Четвёртое. Фигура императора во главе Российской империи приравнивается к фигуре отца в семье, в таком случае, подданые - дети, обязанные служить ему и беспрекословно подчиняться. Для блага подданых и процветания империи император не 100
просто может, а обязан делать всё, что необходимо. В том числе, выбирать себе достойного наследника, опираясь на рациональную идею о выборе наиболее достойного и способного к управлению империей человеку. Отказ от традиционного порядка престолонаследия.
Императорский же титул уравнивал основателя Российской империи с императором Священной Римской империи, показывая совершенно новый уровень внешнеполитических амбиций страны, которая ещё вчера была царством на окраинах Европы.
Пятое. Движущая сила империи, её опора - дворянское сословие, обязанное императору вечной службой. Служба - гарантия наличия земли, с которой живёт дворянин и его семья. Внутренне разделение высшего сословия упразднено. Введён специальный табель, вводящий систему чинов, которая необходима для управления империей. Идея приоритета знатности и родовитости при занятии должностей навсегда уходила в прошлое, уступая место принципу личных заслуг и талантов, что привело к упрощению системы вассалитета и превращению дворян в прямых, подданных монарха.
Повинность и одновременно привилегия несения службы связывалась с образом монарха, персонифицирующего государство.
Эпоха дворцовых переворотов вносит изменения в компоненты имперской идеи. Они связаны в первую очередь с моделью наследования, при которой монарх сам назначает достойного наследника. Рациональный подход с назначением наследника оказался не жизнеспособным. Произошёл возврат к концепции передачи власти по принципу кровного родства очень быстро вернулся. Но с опорой на основателя империи, как законного носителя божественного благословления, чтобы править. Нахождение на троне не прямых потомков первого императора преподносилось как захват власти.
Влияние же дворян на политическую систему и попытка установить коллегиальное правление, вкупе с созданием дворянских проектов по ограничению императорской власти, свидетельствовало о росте дворянского самосознания и понимания ими службы императору, а значит и государству, не просто как обязанности, в возможности участвовать в управлении и принимать властные решения.
Вокруг фигуры монарха начинается активное формирование мифологии. Основой которой выступает мотив родства с императором. Идёт формирование имперской культуры, стрежнем которой выступают произведения поэзии, восхваляющие монархов и военные победы. Формируются основы русского литературного языка.
Екатерининская эпоха окончательно превращает дворян в правящий класс. При этом "Манифест о вольности дворянства" по своему содержанию был выдержан в стилистике идеологии абсолютистского государства, опирающегося на дворянское сословие, видя в нём не только привилегированное, но и "служилое" сословие. Этот документ продолжал придерживаться петровской концепции службы как почетного долга благородного дворянина и требовал презирать всех, отказавшихся служить, урезал только что дарованную привилегию свободы набором условий и таким образом оказывался актом, призванным не столько расширить привилегии высшего сословия, сколько заявить об ожиданиях власти, а точнее - о куда более высоком уровне ожиданий. Сформировавшаяся элита более не нуждалась в силовом принуждение. Она должна была понимать слава империи - и её слава тоже.
Империя уже не отстаивает при наследнице Петра I право быть в числе цивилизованных государств Европы. Она реализует собственные внешнеполитические амбиции, но инструмент реализации остался прежним - война. Идея с образованием Греческой монархии является полностью самостоятельным проектом, ярким выражением имперскости, хоть и опирающемуся на византийские корни верховной власти в России. Идёт активное осмысление имперскости в географической плоскости.
Во время правления Екатерины мифологическое наполнение образа монарха достигло своего апогея. Образ просвещённого и рационального правителя на троне никогда больше не был столь ярким. Постулируемое Екатериной в Наказе господство закона нивелировалось её же идеей о том, что единственным источником власти и закона является монарх. Любая воля которого, будет приравниваться закону.
Имперскость к концу XIX века сохранила в себе идеи, заложенные ещё Петром I. Регулярное государство продолжало существовать, неся в себе в качестве главной идеи преумножении славы монарха, а значит, и славы империи.
Подобные работы
- Формирование идей республиканизма в российской общественно-политической мысли XVIII в
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 4215 р. Год сдачи: 2017 - ТРАНСФЕР РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИЕЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛИЗМА (НА ПРИМЕРЕ ТРУДОВ С.С. УВАРОВА)
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2019 - Эпистемологический анализ теорий и концепций исторического развития с позиций вероятностно-смыслового подхода (на примерах российской историографии)
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2001