СОЦИАЛЬНО-АРХИТЕКТУРНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (1920-1930-Е ГГ.): ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
|
ВВЕДЕНИЕ 2
Глава 1. История развития архитектуры советского авангарда в Западной Сибири 13
1.1. Архитектурно-градостроительное развитие городов в 1910-е - начале 1920-х гг. ...13
1.2. Появление и распространение архитектуры советского авангарда в застройке
городов 18
Глава 2. Социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири 27
2.1. Первые опыты массового жилищного строительства во второй половине
1920-х гг 27
2.2. Идея обобществления быта и её отражение в новых типах жилища 36
2.3. Проектирование и строительство «социалистических городов» 50
2.4. Трансформация типов жилища в первой половине 1930-х гг 66
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 75
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 78
Приложение А
Глава 1. История развития архитектуры советского авангарда в Западной Сибири 13
1.1. Архитектурно-градостроительное развитие городов в 1910-е - начале 1920-х гг. ...13
1.2. Появление и распространение архитектуры советского авангарда в застройке
городов 18
Глава 2. Социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири 27
2.1. Первые опыты массового жилищного строительства во второй половине
1920-х гг 27
2.2. Идея обобществления быта и её отражение в новых типах жилища 36
2.3. Проектирование и строительство «социалистических городов» 50
2.4. Трансформация типов жилища в первой половине 1930-х гг 66
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 75
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 78
Приложение А
Актуальность и значимость темы исследования. Социально-архитектурные эксперименты являются неотъемлемой частью историко-культурного феномена, известного как «советский авангард». Архитектура советского авангарда справедливо признается в наше время общемировым достоянием. Творческие поиски архитекторов- авангардистов, заложивших основы советской архитектуры, отличались ориентированностью на новейшие достижения науки и техники, а также переосмыслением подходов к решению художественных проблем. Опыт 1920-х - начала 1930-х гг., несмотря на всю свою противоречивость, отвечает на многие требования современности и продолжает привлекать внимание как отечественных, так и зарубежных историков, архитекторов, искусствоведов, социологов.
Экспериментальный характер архитектуры советского авангарда подтверждается источниками и выделяется целым рядом исследователей. «Социальные эксперименты советских архитекторов 20-х годов, - пишет С.О. Хан-Магомедов, - представляют не меньший интерес, чем их формально-эстетические поиски и находки. Они входят составной частью в то огромное по объему нереализованное наследие, многое из которого еще предстоит ввести в творческий и научный обиход» . Стоит отметить, что к настоящему времени остаются не в полной мере освещенными в литературе объекты архитектурного авангарда в российских регионах - в частности, в Западной Сибири.
Другой аспект изучения темы исследования связан с проблемами жилищной политики советского государства. «Жилищный вопрос» остается одним из наиболее часто рассматриваемых сюжетов отечественной истории. Рассмотрение социально-архитектурных экспериментов во взаимодействии с общими тенденциями жилищной политики 1920-х - начала 1930-х гг. предоставит, на наш взгляд, возможность восполнить отдельные пробелы в социальной истории Западной Сибири, в истории советской повседневности и т.д.
Наконец, тема исследования остается актуальной также в связи с проблемой сохранения и восстановления памятников архитектуры. Здания эпохи авангарда представляют собой немаловажную часть исторического и культурного наследия западносибирских городов. Большое количество зданий уже утрачено или попадает под угрозу исчезновения, находясь в аварийном или полуразрушенном состоянии; зачастую они не стоят на государственной охране. Для определения ценности архитектурных памятников, проведения реставрационных работ необходимо учитывать существующий исторический материал и дополнять его новыми сведениями.
Степень изученности проблемы. Исследуемая тема находится на пересечении нескольких проблемных полей, связанных с историей архитектуры и градостроительства, социальной историей и историей повседневности.
Говоря о советском этапе историографии, следует отметить, что практически на всем его протяжении архитектура авангарда, а вместе с ней и социально-архитектурные эксперименты 1920-х - начала 1930-х гг. рассматривались в рамках марксистско- ленинской парадигмы и с методологических позиций социалистического реализма.
Периоду 1930-1950-х гг. присуща ярко выраженная идейно-политическая направленность, связанная с резкой критикой основных направлений архитектурного авангарда - рационализма и конструктивизма. Эти направления были объявлены занесенными из «буржуазной культуры Запада», они не отвечали требованиям «сталинской заботы о человеке». Социально-архитектурные эксперименты чаще всего схематично трактовались как проявление «левацких установок», чуждых населению страны. В качестве примера можно привести монографию М.П. Цапенко «О реалистических основах советской архитектуры», в которой жестко критиковались «порочные и утопические теории так называемого устройства “нового” быта». Развитие жилой архитектуры во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг. носило «черты всё более настойчивой борьбы здоровых реалистических начал с конструктивистскими извращениями, занесенными к нам из-за рубежа». Тенденция к «разрушению» традиционной индивидуальной квартиры была, как пишет М.П. Цапенко, «явным шагом назад», но «мудрая линия партии быстро свела на нет все вредные фантазии». Подобные идеологические клише присутствуют и в 11-м томе «Истории русского искусства», вышедшем в 1957 г. Авторы раздела «Архитектура» Н.М. Бачинский и М.А. Ильин назвали дома-коммуны «уродливыми порождениями пропаганды “обобществления” быта, бытовых коммун и тому подобных нелепостей». Деятельность творческих объединений архитектурного авангарда, по мнению авторов, «в целом <...> была чужда культурным и бытовым запросам советского человека» . Схожие оценки встречаются и в работах того периода, посвященных архитектуре Западной Сибири. Так, например, в книгах из серии «Архитектура городов СССР» конструктивистские здания Новосибирска и Сталинска (Новокузнецка) получили эпитеты «упрощенных», «безликих», «безрадостных», «скучных» и «унылых». Таким образом, появление каких-либо качественных и объективных исследований на протяжении 1930-1950-х гг. было исключено.
Изменения в изучении истории архитектуры авангарда и социально-архитектурных экспериментов наметились в 1960-е гг. Усилился интерес исследователей к разработке данной проблематики, обозначился отказ от сугубо отрицательных оценок. В 1968 г. была опубликована теоретическая работа Г. А. Градова «Город и быт», а в 1974 г. - монография В.В. Кириллова «Путь поиска и эксперимента», в которых был подробно рассмотрен архитектурный опыт 1920-х - начала 1930-х гг. (в т.ч. поиски новых типов жилища). Кроме того, в 1970 г. выходит сборник документов и материалов по истории творческих объединений архитектурного авангарда, составленный В.Э. Хазановой . Наконец, в 1970¬е гг. исследователем В.З. Паперным была написана кандидатская диссертация по архитектуре, впоследствии изданная в США под названием «Культура Два» . В ней автор впервые рассмотрел механизмы изменения отечественной культуры на примерах архитектуры авангарда и сталинской архитектуры. Труд В.З. Паперного, написанный с привлечением обширнейшего круга источников, выдержал несколько переизданий и не утратил своего значения по сей день.
В эти же годы начинается подробное изучение архитектуры советского авангарда в Западной Сибири, представленное прежде всего в работах С.Н. Баландина. Прекращение социально-архитектурных экспериментов исследователь связывал (в случае с Новосибирском) не столько с политическими причинами, сколько с несоответствием этих экспериментов социальному состоянию населения города и экономическому укладу жизни. Вместе с тем отмечалось, что социальная программа строительства была встречена жителями города с энтузиазмом, а идея обобществления быта получила исключительную популярность среди новосибирских архитекторов.
Достаточно глубокий анализ градостроительных теорий 1920-1930-х гг. и социально-архитектурных экспериментов эпохи авангарда дан в монографии В.Э. Хазановой «Советская архитектура первой пятилетки» . Автор подчеркивает, что историография 1930-1950-х гг. была подвержена «паническому усугублению оценок ошибочного» . Эксперименты советских архитекторов, несмотря на все «заблуждения и ошибки», «не могли заслонить ведущую в них тему - поиски новых форм социально-пространственной организации общества, последовательной организации жизни населения советских городов, оформления социалистического быта».
Тем не менее в отдельных исследованиях всё еще встречались довольно резкие и односторонние оценки социально-архитектурных экспериментов. По мнению авторов второго издания учебного пособия «История советской архитектуры, 1917-1954 гг.» , опыт проектирования и строительства домов-коммун свидетельствовал о «незрелости архитектурной теоретической мысли, преувеличении роли жизнестроительных возможностей архитектуры, неумении сопоставлять цели архитектуры с материальными возможностями их осуществления».
Третий период советской историографии начинается в середине 1980-х гг. Он характеризуется ослаблением идеологических ограничений и обращением к неизученным темам. Определенный пересмотр устоявшихся в историографии оценок был предпринят историком В.И. Исаевым. Рассматривая процесс изменений в сфере быта рабочих Сибири в период 1926-1937 гг., автор пришел к выводу, что «не стоит полностью отождествлять движение, выступающее под лозунгом коллективизации быта, с “левым” уклоном». Начавшаяся в 1930-е гг. критика попыток преобразования быта, в т.ч. и социально-архитектурных экспериментов (в частности, домов-коммун), привела к полному прекращению творческих поисков в данном направлении, что в понимании автора является негативным эффектом. «Задача преобразования быта на социалистических принципах, - пишет В.И. Исаев, - стала как бы откладываться на будущее <...> Более того, наблюдалось определенное отступление с уже достигнутых рубежей». В конце 1980-х гг. также появляются специальные работы, посвященные деятельности иностранных архитекторов и градостроителей в городах Западной Сибири.
Постсоветский (современный) этап историографии отмечен переходом к идейному и методологическому плюрализму, а также значительным расширением источниковой базы.
В 1990-е гг. в России выходят в свет монографии русскоязычных авторов, первоначально изданные за рубежом: упомянутая выше «Культура Два» В.З. Паперного и «Тоталитарное искусство» И.Н. Голомштока .
Двухтомная работа С.О. Хан-Магомедова «Архитектура советского авангарда» стала подведением итогов многолетних исследований автора в этой области и справедливо признана фундаментальным трудом . К истории социально-архитектурных экспериментов 1920-х - начала 1930-х гг. также обратился А.В. Иконников . Проблема социально-архитектурных экспериментов затрагивалась в ряде публикаций историка Н.Б. Лебиной, посвященных советской повседневности.
С 1990-х гг. заметно активизируется изучение архитектуры советского авангарда и социально-архитектурных экспериментов в регионах России, в т.ч. в Западной Сибири. Новосибирское архитектурное наследие эпохи авангарда исследуется в работах И.В. Невзгодина, Е.В. Хиценко и др., омское рассматривали Г.Ю. Мысливцева и С.В. Черноок, кемеровское - И.В. Захарова. В своей кандидатской диссертации И.В. Невзгодин обратился к деятельности голландских архитекторов в Урало-Сибирском регионе в 1920-1930-е гг. Отдельно стоит выделить работы И.В. Невзгодина и С. С. Духанова по истории проектирования и строительства западносибирских «социалистических городов» (Новокузнецк, Левобережный Новосибирск, Тырган и др.).
В конце 2000-х - 2010-е гг. были изданы обобщающие труды, посвященные истории советского градостроительства эпохи авангарда, а также её аспектам - организации архитектурного проектирования и деятельности европейских специалистов в СССР. Кроме того, вышла в свет крупная обобщающая работа по истории градостроительства Сибири . Эти исследования, написанные на основе ранее не опубликованных архивных материалов, внесли существенный вклад в изучение поставленных проблем.
Зарубежная историография темы довольно обширна. В последние десятилетия социально-архитектурные эксперименты эпохи авангарда рассматривались в статьях и монографиях К. Кук, Х.Д. Хадсона-мл., М. Близнаковой, М. Фёрингер и др. Работы по данной теме также представлены в специальном монографическом сборнике “Russian Housing in the Modern Age”. Однако социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири, как правило, не освещаются в работах зарубежных авторов, что связано с труднодоступностью источников, литературы и самих архитектурных объектов.
В целом основной тенденцией как советской, так и постсоветской историографии является то, что подавляющее большинство работ написано архитекторами (в меньшей степени - искусствоведами). Данное обстоятельство приводит к тому, что социально-архитектурные эксперименты рассматриваются преимущественно с формально-эстетической точки зрения и с весьма ограниченным обращением к историческому контексту. Кроме того, зачастую исследователи не слишком строго подходят к отбору и критике используемых источников. На наш взгляд, освещение социально-архитектурных экспериментов неразрывно связано с целым рядом проблем истории советского государства. Специального рассмотрения требуют такие вопросы, как, например, «социальная база» архитектурных экспериментов, связанные с ними дискуссии в западносибирской периодической печати, региональная специфика творческих поисков советских архитекторов и т.д. Наконец, отсутствует обобщающая работа по истории социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири.
В качестве объекта исследования определены социально-архитектурные эксперименты 1920-х - начала 1930-х гг.
Предмет исследования - процесс социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, включающий в себя как теоретические установки, так и их воплощение в реальном строительстве.
Целью исследования является определение характера социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, выяснение их форм и содержания. Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1) рассмотреть общие тенденции архитектурно-градостроительного процесса в Западной Сибири в первые десятилетия XX в.;
2) охарактеризовать место социально-архитектурных экспериментов в развитии отечественной архитектуры;
3) раскрыть факторы, повлиявшие на распространение социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири;
4) определить связи социально-архитектурных экспериментов с социокультурной обстановкой и политической ситуацией в советском государстве в данный период;
5) выявить специфику социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири.
Хронологические рамки исследования. Рассматривается период с начала 1920-х гг. до середины 1930-х гг. Стоит отметить, что официального «старта» (как и «окончания») социально-архитектурных экспериментов не было, поэтому хронологические рамки этого процесса могут быть даны только условно. Нижняя граница исследования обусловлена первыми опытами социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, предпринятыми Автономной индустриальной колонией (АИК) «Кузбасс», верхняя граница - прекращением данных экспериментов после принятия ряда законодательных актов - постановлений ЦК ВКП(б), СНК СССР и др.
Территориальные рамки исследования охватывают следующие города Западной Сибири: Новосибирск, Омск, Томск, Барнаул, Кемерово, Новокузнецк и Прокопьевск. С 1925 г. они входили в состав Сибирского края, с 1930 г. - в состав Западно-Сибирского. На 1 января 1930 г. эти семь городских поселений являлись крупнейшими (по числу жителей) на территории Западной Сибири. Их выбор достаточно репрезентативен, так как представляет все основные социально-экономические зоны и социокультурные условия региона.
Теоретико-методологические основания работы. Теоретической основой данного исследования является социокультурный подход. Его сущность состоит в том, что события, процессы и ситуации, происходящие в политической, экономической, социальной и духовной сферах, рассматриваются как формы реализации различных культурных программ. Исследователь получает возможность «увидеть в действиях экономических, политических и социальных институтов эксплицитное или имплицитное решение собственно культурных задач». Социально-архитектурные эксперименты в таком случае были нацелены на формирование, продвижение и закрепление определенных культурных установок. В методологическом плане особенно важным представляется использование междисциплинарного подхода, который направлен на синтезирование наработок различных гуманитарных дисциплин. В данной работе применены результаты и концептуальные положения культурологических, историко-архитектурных и социально-антропологических исследований.
Базовыми принципами исторического познания явились принцип объективности, принцип историзма (изучение предмета исследования в его динамике), принцип ценностного подхода и принцип системности. В качестве основных методов исторического исследования, применяемых в работе, использовались сравнительно-исторический и историко-типологический методы, а также структурно-диахронный анализ.
Источниковую основу работы составили как опубликованные, так и неопубликованные (архивные) документы и материалы. Признавая всю условность и несовершенство видовой классификации источников, источниковый комплекс можно разделить на следующие группы: 1) законодательные и нормативно-правовые акты; 2) делопроизводственная документация; 3) статистические и статистико-описательные материалы; 4) материалы периодической печати; 5) источники личного происхождения; 6) визуальные источники.
К первой группе источников (законодательные и нормативно-правовые акты) относятся опубликованные государственные и партийные документы нормативного характера, прямым или косвенным образом регламентирующие архитектурную деятельность: постановления ЦК ВКП(б), СНК СССР, Моссовета и других органов, а также материалы пленумов ЦК ВКП(б).
Вторую группу источников составила делопроизводственная документация. В рамках исследования были проанализированы разнородные делопроизводственные документы - служебная переписка, справки, доклады, отчеты, пояснительные записки, личные дела архитекторов и дела, связанные с организационными «чистками» соваппарата.
Статистические и статистико-описательные материалы используются для анализа динамики населения городов Западной Сибири в рассматриваемый период. Данные сведения опубликованы в обобщенном виде в различных статистических сборниках.
В работе широко использованы материалы периодической печати - краевых, окружных, городских газет. Известно, что в советский период пресса являлась сильнейшим инструментом пропаганды, поэтому особое внимание следует уделить источниковедческому анализу материалов. Вместе с тем чрезвычайно важное значение имеют представленные на страницах газет жанры публицистики: статьи, заметки, очерки, письма и др., в т.ч. написанные непосредственными «участниками» социально-архитектурных экспериментов - например, архитекторами, инженерами или пайщиками жилищных кооперативов. Такие материалы порой насыщены экспрессивными оценочными суждениями, но содержат вполне достоверное изложение фактов.
Пятую группу источников составляют источники личного происхождения, в состав которых включены опубликованные воспоминания и путевые очерки. Этим источникам свойственна высокая степень субъективности, однако отраженные в них эмоциональные реакции авторов существенно дополняют наши представления о процессе социально-архитектурных экспериментов.
В особую группу выделены визуальные источники, которые можно разделить на две подгруппы: 1) архитектурные и градостроительные проекты; 2) фотографии.
Первая подгруппа представляет значительный интерес в рамках данного исследования. Как отмечает В.С. Кузеванов, «в отечественной исторической науке подобные материалы не попадали ранее в поле изучения социальных историков. Не существует методики исследования подобных источников». Архитектурные и градостроительные проекты эпохи авангарда широко представлены в государственных архивах Новосибирской и Томской областей, Новосибирском городском архиве, а также в коллекциях Музея архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина (Новосибирск). Проекты могут сопровождаться пояснительными записками, схемами планировочной организации земельного участка, сметами на строительство. Стоит отметить, что многие проекты сохранились лишь в виде фотокопий (т.н. фотопроектов).
Большую роль в изучении темы также играют фотографии, сделанные в 1920-1930¬е гг., на которых запечатлены строящиеся или уже возведенные здания и сооружения, виды городов Западной Сибири, интерьеры и т.д. К настоящему времени массив этих фотодокументов не только не изучен в полной мере, но и «распылен» по различным архивным и музейным фондам. Так, например, в объединенном фонде документов личного происхождения архитекторов Б. А. Гордеева, С.П. Тургенева и Н.М. Фукина в Новосибирском городском архиве автором была выявлена фотофиксация местности будущего соцгорода Тырган, которая позволяет выделить особенности проектирования этого города.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложений.
Во введении обоснована актуальность избранной темы, рассмотрена степень её изученности, определены объект, предмет, цели и задачи исследования, хронологические и территориальные рамки, установлены теоретико-методологические основания, охарактеризована источниковая база работы.
В первой главе дан общий обзор развития архитектуры советского авангарда в Западной Сибири. В первом разделе в качестве своеобразной «предыстории» рассматривается архитектурно-градостроительное развитие западносибирских городов в 1910-е - начале 1920-х гг. Второй раздел посвящен появлению и распространению авангардных архитектурных направлений (символический романтизм, рационализм, конструктивизм, постконструктивизм) в застройке городов.
Вторая глава связана с рассмотрением процесса социально-архитектурных экспериментов в городах Западной Сибири. В первом разделе освещаются первые опыты массового жилищного строительства в регионе, которые были связаны с деятельностью АИК «Кузбасс» и жилищно-строительных кооперативов в Новосибирске, Омске, Щегловске. Во втором разделе автор рассматривает идею обобществления быта и варианты её практической реализации в новых типах жилища (дома-коммуны, дома переходного типа и др.). Третий раздел затрагивает историю проектирования и строительства принципиально нового типа городских поселений в Западной Сибири - «социалистических городов». В четвертом разделе анализируется трансформация типов жилища в первой половине 1930-х гг., вызванная прежде всего политическими причинами.
В заключении представлены основные выводы исследования.
Экспериментальный характер архитектуры советского авангарда подтверждается источниками и выделяется целым рядом исследователей. «Социальные эксперименты советских архитекторов 20-х годов, - пишет С.О. Хан-Магомедов, - представляют не меньший интерес, чем их формально-эстетические поиски и находки. Они входят составной частью в то огромное по объему нереализованное наследие, многое из которого еще предстоит ввести в творческий и научный обиход» . Стоит отметить, что к настоящему времени остаются не в полной мере освещенными в литературе объекты архитектурного авангарда в российских регионах - в частности, в Западной Сибири.
Другой аспект изучения темы исследования связан с проблемами жилищной политики советского государства. «Жилищный вопрос» остается одним из наиболее часто рассматриваемых сюжетов отечественной истории. Рассмотрение социально-архитектурных экспериментов во взаимодействии с общими тенденциями жилищной политики 1920-х - начала 1930-х гг. предоставит, на наш взгляд, возможность восполнить отдельные пробелы в социальной истории Западной Сибири, в истории советской повседневности и т.д.
Наконец, тема исследования остается актуальной также в связи с проблемой сохранения и восстановления памятников архитектуры. Здания эпохи авангарда представляют собой немаловажную часть исторического и культурного наследия западносибирских городов. Большое количество зданий уже утрачено или попадает под угрозу исчезновения, находясь в аварийном или полуразрушенном состоянии; зачастую они не стоят на государственной охране. Для определения ценности архитектурных памятников, проведения реставрационных работ необходимо учитывать существующий исторический материал и дополнять его новыми сведениями.
Степень изученности проблемы. Исследуемая тема находится на пересечении нескольких проблемных полей, связанных с историей архитектуры и градостроительства, социальной историей и историей повседневности.
Говоря о советском этапе историографии, следует отметить, что практически на всем его протяжении архитектура авангарда, а вместе с ней и социально-архитектурные эксперименты 1920-х - начала 1930-х гг. рассматривались в рамках марксистско- ленинской парадигмы и с методологических позиций социалистического реализма.
Периоду 1930-1950-х гг. присуща ярко выраженная идейно-политическая направленность, связанная с резкой критикой основных направлений архитектурного авангарда - рационализма и конструктивизма. Эти направления были объявлены занесенными из «буржуазной культуры Запада», они не отвечали требованиям «сталинской заботы о человеке». Социально-архитектурные эксперименты чаще всего схематично трактовались как проявление «левацких установок», чуждых населению страны. В качестве примера можно привести монографию М.П. Цапенко «О реалистических основах советской архитектуры», в которой жестко критиковались «порочные и утопические теории так называемого устройства “нового” быта». Развитие жилой архитектуры во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг. носило «черты всё более настойчивой борьбы здоровых реалистических начал с конструктивистскими извращениями, занесенными к нам из-за рубежа». Тенденция к «разрушению» традиционной индивидуальной квартиры была, как пишет М.П. Цапенко, «явным шагом назад», но «мудрая линия партии быстро свела на нет все вредные фантазии». Подобные идеологические клише присутствуют и в 11-м томе «Истории русского искусства», вышедшем в 1957 г. Авторы раздела «Архитектура» Н.М. Бачинский и М.А. Ильин назвали дома-коммуны «уродливыми порождениями пропаганды “обобществления” быта, бытовых коммун и тому подобных нелепостей». Деятельность творческих объединений архитектурного авангарда, по мнению авторов, «в целом <...> была чужда культурным и бытовым запросам советского человека» . Схожие оценки встречаются и в работах того периода, посвященных архитектуре Западной Сибири. Так, например, в книгах из серии «Архитектура городов СССР» конструктивистские здания Новосибирска и Сталинска (Новокузнецка) получили эпитеты «упрощенных», «безликих», «безрадостных», «скучных» и «унылых». Таким образом, появление каких-либо качественных и объективных исследований на протяжении 1930-1950-х гг. было исключено.
Изменения в изучении истории архитектуры авангарда и социально-архитектурных экспериментов наметились в 1960-е гг. Усилился интерес исследователей к разработке данной проблематики, обозначился отказ от сугубо отрицательных оценок. В 1968 г. была опубликована теоретическая работа Г. А. Градова «Город и быт», а в 1974 г. - монография В.В. Кириллова «Путь поиска и эксперимента», в которых был подробно рассмотрен архитектурный опыт 1920-х - начала 1930-х гг. (в т.ч. поиски новых типов жилища). Кроме того, в 1970 г. выходит сборник документов и материалов по истории творческих объединений архитектурного авангарда, составленный В.Э. Хазановой . Наконец, в 1970¬е гг. исследователем В.З. Паперным была написана кандидатская диссертация по архитектуре, впоследствии изданная в США под названием «Культура Два» . В ней автор впервые рассмотрел механизмы изменения отечественной культуры на примерах архитектуры авангарда и сталинской архитектуры. Труд В.З. Паперного, написанный с привлечением обширнейшего круга источников, выдержал несколько переизданий и не утратил своего значения по сей день.
В эти же годы начинается подробное изучение архитектуры советского авангарда в Западной Сибири, представленное прежде всего в работах С.Н. Баландина. Прекращение социально-архитектурных экспериментов исследователь связывал (в случае с Новосибирском) не столько с политическими причинами, сколько с несоответствием этих экспериментов социальному состоянию населения города и экономическому укладу жизни. Вместе с тем отмечалось, что социальная программа строительства была встречена жителями города с энтузиазмом, а идея обобществления быта получила исключительную популярность среди новосибирских архитекторов.
Достаточно глубокий анализ градостроительных теорий 1920-1930-х гг. и социально-архитектурных экспериментов эпохи авангарда дан в монографии В.Э. Хазановой «Советская архитектура первой пятилетки» . Автор подчеркивает, что историография 1930-1950-х гг. была подвержена «паническому усугублению оценок ошибочного» . Эксперименты советских архитекторов, несмотря на все «заблуждения и ошибки», «не могли заслонить ведущую в них тему - поиски новых форм социально-пространственной организации общества, последовательной организации жизни населения советских городов, оформления социалистического быта».
Тем не менее в отдельных исследованиях всё еще встречались довольно резкие и односторонние оценки социально-архитектурных экспериментов. По мнению авторов второго издания учебного пособия «История советской архитектуры, 1917-1954 гг.» , опыт проектирования и строительства домов-коммун свидетельствовал о «незрелости архитектурной теоретической мысли, преувеличении роли жизнестроительных возможностей архитектуры, неумении сопоставлять цели архитектуры с материальными возможностями их осуществления».
Третий период советской историографии начинается в середине 1980-х гг. Он характеризуется ослаблением идеологических ограничений и обращением к неизученным темам. Определенный пересмотр устоявшихся в историографии оценок был предпринят историком В.И. Исаевым. Рассматривая процесс изменений в сфере быта рабочих Сибири в период 1926-1937 гг., автор пришел к выводу, что «не стоит полностью отождествлять движение, выступающее под лозунгом коллективизации быта, с “левым” уклоном». Начавшаяся в 1930-е гг. критика попыток преобразования быта, в т.ч. и социально-архитектурных экспериментов (в частности, домов-коммун), привела к полному прекращению творческих поисков в данном направлении, что в понимании автора является негативным эффектом. «Задача преобразования быта на социалистических принципах, - пишет В.И. Исаев, - стала как бы откладываться на будущее <...> Более того, наблюдалось определенное отступление с уже достигнутых рубежей». В конце 1980-х гг. также появляются специальные работы, посвященные деятельности иностранных архитекторов и градостроителей в городах Западной Сибири.
Постсоветский (современный) этап историографии отмечен переходом к идейному и методологическому плюрализму, а также значительным расширением источниковой базы.
В 1990-е гг. в России выходят в свет монографии русскоязычных авторов, первоначально изданные за рубежом: упомянутая выше «Культура Два» В.З. Паперного и «Тоталитарное искусство» И.Н. Голомштока .
Двухтомная работа С.О. Хан-Магомедова «Архитектура советского авангарда» стала подведением итогов многолетних исследований автора в этой области и справедливо признана фундаментальным трудом . К истории социально-архитектурных экспериментов 1920-х - начала 1930-х гг. также обратился А.В. Иконников . Проблема социально-архитектурных экспериментов затрагивалась в ряде публикаций историка Н.Б. Лебиной, посвященных советской повседневности.
С 1990-х гг. заметно активизируется изучение архитектуры советского авангарда и социально-архитектурных экспериментов в регионах России, в т.ч. в Западной Сибири. Новосибирское архитектурное наследие эпохи авангарда исследуется в работах И.В. Невзгодина, Е.В. Хиценко и др., омское рассматривали Г.Ю. Мысливцева и С.В. Черноок, кемеровское - И.В. Захарова. В своей кандидатской диссертации И.В. Невзгодин обратился к деятельности голландских архитекторов в Урало-Сибирском регионе в 1920-1930-е гг. Отдельно стоит выделить работы И.В. Невзгодина и С. С. Духанова по истории проектирования и строительства западносибирских «социалистических городов» (Новокузнецк, Левобережный Новосибирск, Тырган и др.).
В конце 2000-х - 2010-е гг. были изданы обобщающие труды, посвященные истории советского градостроительства эпохи авангарда, а также её аспектам - организации архитектурного проектирования и деятельности европейских специалистов в СССР. Кроме того, вышла в свет крупная обобщающая работа по истории градостроительства Сибири . Эти исследования, написанные на основе ранее не опубликованных архивных материалов, внесли существенный вклад в изучение поставленных проблем.
Зарубежная историография темы довольно обширна. В последние десятилетия социально-архитектурные эксперименты эпохи авангарда рассматривались в статьях и монографиях К. Кук, Х.Д. Хадсона-мл., М. Близнаковой, М. Фёрингер и др. Работы по данной теме также представлены в специальном монографическом сборнике “Russian Housing in the Modern Age”. Однако социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири, как правило, не освещаются в работах зарубежных авторов, что связано с труднодоступностью источников, литературы и самих архитектурных объектов.
В целом основной тенденцией как советской, так и постсоветской историографии является то, что подавляющее большинство работ написано архитекторами (в меньшей степени - искусствоведами). Данное обстоятельство приводит к тому, что социально-архитектурные эксперименты рассматриваются преимущественно с формально-эстетической точки зрения и с весьма ограниченным обращением к историческому контексту. Кроме того, зачастую исследователи не слишком строго подходят к отбору и критике используемых источников. На наш взгляд, освещение социально-архитектурных экспериментов неразрывно связано с целым рядом проблем истории советского государства. Специального рассмотрения требуют такие вопросы, как, например, «социальная база» архитектурных экспериментов, связанные с ними дискуссии в западносибирской периодической печати, региональная специфика творческих поисков советских архитекторов и т.д. Наконец, отсутствует обобщающая работа по истории социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири.
В качестве объекта исследования определены социально-архитектурные эксперименты 1920-х - начала 1930-х гг.
Предмет исследования - процесс социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, включающий в себя как теоретические установки, так и их воплощение в реальном строительстве.
Целью исследования является определение характера социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, выяснение их форм и содержания. Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1) рассмотреть общие тенденции архитектурно-градостроительного процесса в Западной Сибири в первые десятилетия XX в.;
2) охарактеризовать место социально-архитектурных экспериментов в развитии отечественной архитектуры;
3) раскрыть факторы, повлиявшие на распространение социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири;
4) определить связи социально-архитектурных экспериментов с социокультурной обстановкой и политической ситуацией в советском государстве в данный период;
5) выявить специфику социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири.
Хронологические рамки исследования. Рассматривается период с начала 1920-х гг. до середины 1930-х гг. Стоит отметить, что официального «старта» (как и «окончания») социально-архитектурных экспериментов не было, поэтому хронологические рамки этого процесса могут быть даны только условно. Нижняя граница исследования обусловлена первыми опытами социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири, предпринятыми Автономной индустриальной колонией (АИК) «Кузбасс», верхняя граница - прекращением данных экспериментов после принятия ряда законодательных актов - постановлений ЦК ВКП(б), СНК СССР и др.
Территориальные рамки исследования охватывают следующие города Западной Сибири: Новосибирск, Омск, Томск, Барнаул, Кемерово, Новокузнецк и Прокопьевск. С 1925 г. они входили в состав Сибирского края, с 1930 г. - в состав Западно-Сибирского. На 1 января 1930 г. эти семь городских поселений являлись крупнейшими (по числу жителей) на территории Западной Сибири. Их выбор достаточно репрезентативен, так как представляет все основные социально-экономические зоны и социокультурные условия региона.
Теоретико-методологические основания работы. Теоретической основой данного исследования является социокультурный подход. Его сущность состоит в том, что события, процессы и ситуации, происходящие в политической, экономической, социальной и духовной сферах, рассматриваются как формы реализации различных культурных программ. Исследователь получает возможность «увидеть в действиях экономических, политических и социальных институтов эксплицитное или имплицитное решение собственно культурных задач». Социально-архитектурные эксперименты в таком случае были нацелены на формирование, продвижение и закрепление определенных культурных установок. В методологическом плане особенно важным представляется использование междисциплинарного подхода, который направлен на синтезирование наработок различных гуманитарных дисциплин. В данной работе применены результаты и концептуальные положения культурологических, историко-архитектурных и социально-антропологических исследований.
Базовыми принципами исторического познания явились принцип объективности, принцип историзма (изучение предмета исследования в его динамике), принцип ценностного подхода и принцип системности. В качестве основных методов исторического исследования, применяемых в работе, использовались сравнительно-исторический и историко-типологический методы, а также структурно-диахронный анализ.
Источниковую основу работы составили как опубликованные, так и неопубликованные (архивные) документы и материалы. Признавая всю условность и несовершенство видовой классификации источников, источниковый комплекс можно разделить на следующие группы: 1) законодательные и нормативно-правовые акты; 2) делопроизводственная документация; 3) статистические и статистико-описательные материалы; 4) материалы периодической печати; 5) источники личного происхождения; 6) визуальные источники.
К первой группе источников (законодательные и нормативно-правовые акты) относятся опубликованные государственные и партийные документы нормативного характера, прямым или косвенным образом регламентирующие архитектурную деятельность: постановления ЦК ВКП(б), СНК СССР, Моссовета и других органов, а также материалы пленумов ЦК ВКП(б).
Вторую группу источников составила делопроизводственная документация. В рамках исследования были проанализированы разнородные делопроизводственные документы - служебная переписка, справки, доклады, отчеты, пояснительные записки, личные дела архитекторов и дела, связанные с организационными «чистками» соваппарата.
Статистические и статистико-описательные материалы используются для анализа динамики населения городов Западной Сибири в рассматриваемый период. Данные сведения опубликованы в обобщенном виде в различных статистических сборниках.
В работе широко использованы материалы периодической печати - краевых, окружных, городских газет. Известно, что в советский период пресса являлась сильнейшим инструментом пропаганды, поэтому особое внимание следует уделить источниковедческому анализу материалов. Вместе с тем чрезвычайно важное значение имеют представленные на страницах газет жанры публицистики: статьи, заметки, очерки, письма и др., в т.ч. написанные непосредственными «участниками» социально-архитектурных экспериментов - например, архитекторами, инженерами или пайщиками жилищных кооперативов. Такие материалы порой насыщены экспрессивными оценочными суждениями, но содержат вполне достоверное изложение фактов.
Пятую группу источников составляют источники личного происхождения, в состав которых включены опубликованные воспоминания и путевые очерки. Этим источникам свойственна высокая степень субъективности, однако отраженные в них эмоциональные реакции авторов существенно дополняют наши представления о процессе социально-архитектурных экспериментов.
В особую группу выделены визуальные источники, которые можно разделить на две подгруппы: 1) архитектурные и градостроительные проекты; 2) фотографии.
Первая подгруппа представляет значительный интерес в рамках данного исследования. Как отмечает В.С. Кузеванов, «в отечественной исторической науке подобные материалы не попадали ранее в поле изучения социальных историков. Не существует методики исследования подобных источников». Архитектурные и градостроительные проекты эпохи авангарда широко представлены в государственных архивах Новосибирской и Томской областей, Новосибирском городском архиве, а также в коллекциях Музея архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина (Новосибирск). Проекты могут сопровождаться пояснительными записками, схемами планировочной организации земельного участка, сметами на строительство. Стоит отметить, что многие проекты сохранились лишь в виде фотокопий (т.н. фотопроектов).
Большую роль в изучении темы также играют фотографии, сделанные в 1920-1930¬е гг., на которых запечатлены строящиеся или уже возведенные здания и сооружения, виды городов Западной Сибири, интерьеры и т.д. К настоящему времени массив этих фотодокументов не только не изучен в полной мере, но и «распылен» по различным архивным и музейным фондам. Так, например, в объединенном фонде документов личного происхождения архитекторов Б. А. Гордеева, С.П. Тургенева и Н.М. Фукина в Новосибирском городском архиве автором была выявлена фотофиксация местности будущего соцгорода Тырган, которая позволяет выделить особенности проектирования этого города.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложений.
Во введении обоснована актуальность избранной темы, рассмотрена степень её изученности, определены объект, предмет, цели и задачи исследования, хронологические и территориальные рамки, установлены теоретико-методологические основания, охарактеризована источниковая база работы.
В первой главе дан общий обзор развития архитектуры советского авангарда в Западной Сибири. В первом разделе в качестве своеобразной «предыстории» рассматривается архитектурно-градостроительное развитие западносибирских городов в 1910-е - начале 1920-х гг. Второй раздел посвящен появлению и распространению авангардных архитектурных направлений (символический романтизм, рационализм, конструктивизм, постконструктивизм) в застройке городов.
Вторая глава связана с рассмотрением процесса социально-архитектурных экспериментов в городах Западной Сибири. В первом разделе освещаются первые опыты массового жилищного строительства в регионе, которые были связаны с деятельностью АИК «Кузбасс» и жилищно-строительных кооперативов в Новосибирске, Омске, Щегловске. Во втором разделе автор рассматривает идею обобществления быта и варианты её практической реализации в новых типах жилища (дома-коммуны, дома переходного типа и др.). Третий раздел затрагивает историю проектирования и строительства принципиально нового типа городских поселений в Западной Сибири - «социалистических городов». В четвертом разделе анализируется трансформация типов жилища в первой половине 1930-х гг., вызванная прежде всего политическими причинами.
В заключении представлены основные выводы исследования.
В данной работе предпринята попытка рассмотреть социально-архитектурные эксперименты 1920-1930-х гг. в Западной Сибири как сложный, многоплановый феномен. Они были неразрывно связаны с направлениями архитектурного авангарда, а также с основными идеологическими установками в области социально-экономической и культурной жизни советского государства, такими как обобществление быта, коммунистическое воспитание детей, раскрепощение женщины.
Процесс социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири можно условно разделить на следующие этапы: 1) начало 1920-х - 1929 г. - ограниченный характер социально-архитектурных экспериментов; 2) 1929-1930 гг. - широкое распространение; 3) 1930-1932/1933 гг. - постепенное прекращение экспериментов в связи с изменением политических и идеологических установок.
В ходе исследования было выявлено, что в 1920-е гг. в архитектуре и градостроительстве Сибири окончательно устранилось отставание от европейской части России. Это выразилось в практически синхронном распространении авангардных архитектурных направлений, активизации новаторских исканий, создании первых творческих объединений (группы ОСА в Томске, Омске и Новосибирске). Вместе с тем до конца 1920-х гг. социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири имели ограниченный характер, идеи «коллективного жилища» и обобществления быта еще не стали популярными. Новые жилые здания чаще всего проектировались с традиционными индивидуальными квартирами и предусматривали ведение домашнего хозяйства. Определенное влияние на развитие жилищного строительства в городах Западной Сибири в этот период оказала жилищно-строительная кооперация, благодаря которой появились отдельные здания и жилые комплексы с элементами общественного обслуживания: «Печатник» и «Медработник» в Новосибирске, «Искра» в Щегловске и др.
Значительный вклад в развитие социально-архитектурных экспериментов внесли студенты и выпускники Сибирского (Томского) технологического института, среди которых можно выделить И.А. Бурлакова, И.Т. Воронова, участников томской группы ОСА Н.С. Кузьмина, Д.М. Агеева и Г.Е. Степанченко. Другой известный выпускник СТИ - Н.В. Никитин - выполнял проекты и расчеты конструкций для жилых домов в Новосибирске. Особую роль в создании новых типов жилища сыграл творческий «дуэт» московских архитекторов Б.А. Гордеева и С.П. Тургенева, работавших в Западной Сибири. Схожее сотрудничество гражданского инженера С.М. Игнатовича и техника- архитектора П.И. Русинова позволило воплотить в жизнь проект дома-комбината в Омске.
Кроме того, в рассматриваемый период впервые в истории Сибири в застройке городов начали участвовать приглашенные иностранные (преимущественно западноевропейские) специалисты. Среди них были голландец Й.Б. ван Лохем, выполнивший ряд проектов для АИК «Кузбасс», а также германские архитекторы Э. Май и Р. Волтерс. Зарубежные архитекторы интенсивно работали в регионе до середины 1930¬х гг. Следует отметить, что деятельность иностранцев не заключалась в механическом переносе достижений западноевропейской архитектуры в Сибирь. Они старались учитывать и «дополнять» местный опыт жилищного строительства, хотя такие попытки не всегда были удачными. Таким образом, процесс социально-архитектурных экспериментов приобрел в Западной Сибири по-настоящему «интернациональный» характер.
С началом первой пятилетки, особенно в 1929-1930 гг., идея полного обобществления быта получает широкое распространение в Западной Сибири. Она транслировалась прежде всего через периодическую печать, имели место и виды непосредственной коммуникации - доклады, обсуждения, диспуты и т.д. В конечном счете эту идею поддержали не только архитекторы-новаторы, но и советские учреждения, партийные, профсоюзные и общественные организации. Нет оснований сомневаться и в том, что идея обобществления быта (в разных трактовках) нашла отклик среди различных социальных групп, в особенности среди рабочих.
Кульминацией социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири стало строительство «социалистических городов». Над первоначальными проектами западносибирских соцгородов работали не только местные архитекторы, но и такие выдающиеся столичные мастера, как братья Веснины, а также творческие организации архитектурного авангарда (ВОПРА и АРУ). В дальнейшем планировка западносибирских соцгородов была поручена Э. Маю, в бригаду которого входили известные зарубежные специалисты В. Швагеншайдт, У. Вольф, М. Шютте-Лихоцки и др. Процесс проектирования и строительства соцгородов можно назвать многоаспектным и сложным. Если при возведении Левобережного Новосибирска и Новокузнецка использовались типовые проекты, выполненные для других городов, то соцгород Тырган застраивался по оригинальному проекту, составленному местными архитекторами (трест «Сибуголь»). Заметим, что к реализации идеи полного обобществления быта приступили в двух соцгородах региона - Левобережном Новосибирске и Тыргане, где в 1930 г. было начато возведение принципиально новых типов жилища - жилых комбинатов и домов-коммун.
Не касаясь морально-этического аспекта идеи полного обобществления быта, можно утверждать, что в Западной Сибири не сложилось никаких объективных предпосылок к прекращению строительства домов-коммун. Творческие поиски в этом направлении были искусственно прерваны постановлением ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 г. «О работе по перестройке быта», т.е. «сверху». Представляется во многом ошибочной гипотеза о том, что дома с обобществленным бытом не соответствовали социальному состоянию или хозяйственному укладу населения западносибирских городов - хотя бы по той причине, что в связи с кардинальным изменением официальной доктрины в Западной Сибири не функционировал полноценно ни один дом-коммуна.
Несмотря на это, социально-архитектурные эксперименты в регионе не завершились, архитекторами разрабатывались различные варианты домов переходного типа. Данный процесс продолжался почти до середины 1930-х гг., когда коллективистские настроения в сфере жилищной политики окончательно перестали поддерживаться государством. Смена идеологических установок ярко проявилась в создании таких типов жилища, как дома специалистов и дома «повышенной комфортабельности».
В целом социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири были очень многообразны. В городах региона проектировались и возводились все типы жилых зданий, характерные для архитектуры советского авангарда, в т.ч. малоэтажные усадебные и сблокированные дома, дома-коммуны, жилые комбинаты, дома переходного типа. Были успешно применены различные новаторские планировочные решения, в частности двухуровневые квартиры (дома Й.Б. ван Лохема на Кемеровском руднике, дом специалистов в Кемерово), которые вновь вошли в «арсенал» сибирских архитекторов только в 1990-е гг.
Наконец, следует отметить, что сохранившиеся до настоящего времени здания и комплексы представляют собой уникальную часть историко-культурного наследия Западной Сибири, нуждаются в дальнейшем научном изучении и постановке на государственную охрану.
Процесс социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири можно условно разделить на следующие этапы: 1) начало 1920-х - 1929 г. - ограниченный характер социально-архитектурных экспериментов; 2) 1929-1930 гг. - широкое распространение; 3) 1930-1932/1933 гг. - постепенное прекращение экспериментов в связи с изменением политических и идеологических установок.
В ходе исследования было выявлено, что в 1920-е гг. в архитектуре и градостроительстве Сибири окончательно устранилось отставание от европейской части России. Это выразилось в практически синхронном распространении авангардных архитектурных направлений, активизации новаторских исканий, создании первых творческих объединений (группы ОСА в Томске, Омске и Новосибирске). Вместе с тем до конца 1920-х гг. социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири имели ограниченный характер, идеи «коллективного жилища» и обобществления быта еще не стали популярными. Новые жилые здания чаще всего проектировались с традиционными индивидуальными квартирами и предусматривали ведение домашнего хозяйства. Определенное влияние на развитие жилищного строительства в городах Западной Сибири в этот период оказала жилищно-строительная кооперация, благодаря которой появились отдельные здания и жилые комплексы с элементами общественного обслуживания: «Печатник» и «Медработник» в Новосибирске, «Искра» в Щегловске и др.
Значительный вклад в развитие социально-архитектурных экспериментов внесли студенты и выпускники Сибирского (Томского) технологического института, среди которых можно выделить И.А. Бурлакова, И.Т. Воронова, участников томской группы ОСА Н.С. Кузьмина, Д.М. Агеева и Г.Е. Степанченко. Другой известный выпускник СТИ - Н.В. Никитин - выполнял проекты и расчеты конструкций для жилых домов в Новосибирске. Особую роль в создании новых типов жилища сыграл творческий «дуэт» московских архитекторов Б.А. Гордеева и С.П. Тургенева, работавших в Западной Сибири. Схожее сотрудничество гражданского инженера С.М. Игнатовича и техника- архитектора П.И. Русинова позволило воплотить в жизнь проект дома-комбината в Омске.
Кроме того, в рассматриваемый период впервые в истории Сибири в застройке городов начали участвовать приглашенные иностранные (преимущественно западноевропейские) специалисты. Среди них были голландец Й.Б. ван Лохем, выполнивший ряд проектов для АИК «Кузбасс», а также германские архитекторы Э. Май и Р. Волтерс. Зарубежные архитекторы интенсивно работали в регионе до середины 1930¬х гг. Следует отметить, что деятельность иностранцев не заключалась в механическом переносе достижений западноевропейской архитектуры в Сибирь. Они старались учитывать и «дополнять» местный опыт жилищного строительства, хотя такие попытки не всегда были удачными. Таким образом, процесс социально-архитектурных экспериментов приобрел в Западной Сибири по-настоящему «интернациональный» характер.
С началом первой пятилетки, особенно в 1929-1930 гг., идея полного обобществления быта получает широкое распространение в Западной Сибири. Она транслировалась прежде всего через периодическую печать, имели место и виды непосредственной коммуникации - доклады, обсуждения, диспуты и т.д. В конечном счете эту идею поддержали не только архитекторы-новаторы, но и советские учреждения, партийные, профсоюзные и общественные организации. Нет оснований сомневаться и в том, что идея обобществления быта (в разных трактовках) нашла отклик среди различных социальных групп, в особенности среди рабочих.
Кульминацией социально-архитектурных экспериментов в Западной Сибири стало строительство «социалистических городов». Над первоначальными проектами западносибирских соцгородов работали не только местные архитекторы, но и такие выдающиеся столичные мастера, как братья Веснины, а также творческие организации архитектурного авангарда (ВОПРА и АРУ). В дальнейшем планировка западносибирских соцгородов была поручена Э. Маю, в бригаду которого входили известные зарубежные специалисты В. Швагеншайдт, У. Вольф, М. Шютте-Лихоцки и др. Процесс проектирования и строительства соцгородов можно назвать многоаспектным и сложным. Если при возведении Левобережного Новосибирска и Новокузнецка использовались типовые проекты, выполненные для других городов, то соцгород Тырган застраивался по оригинальному проекту, составленному местными архитекторами (трест «Сибуголь»). Заметим, что к реализации идеи полного обобществления быта приступили в двух соцгородах региона - Левобережном Новосибирске и Тыргане, где в 1930 г. было начато возведение принципиально новых типов жилища - жилых комбинатов и домов-коммун.
Не касаясь морально-этического аспекта идеи полного обобществления быта, можно утверждать, что в Западной Сибири не сложилось никаких объективных предпосылок к прекращению строительства домов-коммун. Творческие поиски в этом направлении были искусственно прерваны постановлением ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 г. «О работе по перестройке быта», т.е. «сверху». Представляется во многом ошибочной гипотеза о том, что дома с обобществленным бытом не соответствовали социальному состоянию или хозяйственному укладу населения западносибирских городов - хотя бы по той причине, что в связи с кардинальным изменением официальной доктрины в Западной Сибири не функционировал полноценно ни один дом-коммуна.
Несмотря на это, социально-архитектурные эксперименты в регионе не завершились, архитекторами разрабатывались различные варианты домов переходного типа. Данный процесс продолжался почти до середины 1930-х гг., когда коллективистские настроения в сфере жилищной политики окончательно перестали поддерживаться государством. Смена идеологических установок ярко проявилась в создании таких типов жилища, как дома специалистов и дома «повышенной комфортабельности».
В целом социально-архитектурные эксперименты в Западной Сибири были очень многообразны. В городах региона проектировались и возводились все типы жилых зданий, характерные для архитектуры советского авангарда, в т.ч. малоэтажные усадебные и сблокированные дома, дома-коммуны, жилые комбинаты, дома переходного типа. Были успешно применены различные новаторские планировочные решения, в частности двухуровневые квартиры (дома Й.Б. ван Лохема на Кемеровском руднике, дом специалистов в Кемерово), которые вновь вошли в «арсенал» сибирских архитекторов только в 1990-е гг.
Наконец, следует отметить, что сохранившиеся до настоящего времени здания и комплексы представляют собой уникальную часть историко-культурного наследия Западной Сибири, нуждаются в дальнейшем научном изучении и постановке на государственную охрану.
Подобные работы
- Жилищный вопрос и его решение в Советской России в 1920-1930-е гг. (на примере г. Челябинска)
Магистерская диссертация, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4930 р. Год сдачи: 2019 - ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ (НРАВСТВЕННЫЙ) КАПИТАЛ
СТАРООБРЯДЧЕСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО АЛТАЯ
Магистерская диссертация, региональная экономика. Язык работы: Русский. Цена: 5500 р. Год сдачи: 2021