ПОЛИТИКА КНР В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ
|
АННОТАЦИЯ 3
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. ЯДЕРНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО МЕЖДУ КИТАЕМ И ИРАНОМ (1985-1997) .. 10
ГЛАВА 2. ПЕРЕСМОТР ПОЛИТИКИ В СФЕРЕ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ 20
ГЛАВА 3. ПОЛИТИКА КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 23
3.1. РАЗВИТИЕ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ ИРАНА (2002-2010) 23
3.2. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ПОЛИТИКИ КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 34
3.3. ПОДХОД КИТАЯ К ВОПРОСУ ПРИНЯТИЯ САНКЦИЙ В ОТНОШЕНИИ ИРАНА В РАМКАХ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ ООН 39
3.4. ФАКТОРЫ, ЛЕЖАЩИЕ В ОСНОВАНИИ ПОЛИТИКИ КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 53
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 62
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 66
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. ЯДЕРНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО МЕЖДУ КИТАЕМ И ИРАНОМ (1985-1997) .. 10
ГЛАВА 2. ПЕРЕСМОТР ПОЛИТИКИ В СФЕРЕ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ 20
ГЛАВА 3. ПОЛИТИКА КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 23
3.1. РАЗВИТИЕ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ ИРАНА (2002-2010) 23
3.2. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ПОЛИТИКИ КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 34
3.3. ПОДХОД КИТАЯ К ВОПРОСУ ПРИНЯТИЯ САНКЦИЙ В ОТНОШЕНИИ ИРАНА В РАМКАХ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ ООН 39
3.4. ФАКТОРЫ, ЛЕЖАЩИЕ В ОСНОВАНИИ ПОЛИТИКИ КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ ИРАНСКОЙ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ 53
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 62
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 66
Ядерная программа Ирана, несмотря на долгую историю своего существования, впервые привлекла повышенное внимание международной общественности в августе 2002 года, когда политическая организация, объединяющая представителей иранской оппозиции в изгнании, выступила с заявлением, в котором сообщила о наличии у иранской ядерной программы секретной составляющей - ядерных объектов, находящихся на стадии сооружения. Несмотря на то, что сведения о строительстве по меньшей мере одного из объектов не являлось для Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) неожиданностью - снимки объекта в Натанзе, сделанные со спутника, поступали в МАГАТЭ еще с середины года - известие было чревато серьезными международными осложнениями. Сведения о секретных объектах, впоследствии подтвержденные на месте инспекторами МАГАТЭ, запустили длительный процесс урегулирования того, что вскоре окрестили “иранским ядерным кризисом”. Этот процесс с переменным успехом продолжается до сих пор. Периоды интенсивных дипломатических усилий, когда с необычайным трудом удавалось достичь взаимных уступок и казалось, что до урегулирования - пускай не конечного, но промежуточного - рукой подать, сменялись переговорными тупиками, применением санкций, взрывоопасной риторикой.
Любой процесс урегулирования необычайно сложен, особенно, когда речь идет об урегулировании противоречий, возникающими на почве того, что национальные интересы в сфере обеспечения безопасности одной страны вступают в конфликт с аналогичными интересами другой. Когда на кону вопросы национальной безопасности, возрастает угроза того, процесс разрешения спорного вопроса под давлением необычайной важности сферы, коей этот вопрос касается, обретет черты, существенно препятствующие успешному урегулированию: “принесение прагматизма в жертву крайне нечетко сформулированным “принципам” , контрпродуктивный исход жестких, бескомпромиссных тактик, постоянное повышение ставок”. В таких условиях возрастает значение действующего лица, способного выступить в качестве посредника между противоположными сторонами. Такой посредник, как правило, занимает прочное положение на международной арене, успел зарекомендовать себя в качестве ответственного участника международных отношений, обладает влиянием и ресурсами, необходимыми для реализации активной дипломатической деятельности, и, наконец, но не в последнюю очередь, пользуется доверием обеих сторон.
На сегодняшний день назвать такую страну не составит труда. Китай поддерживает отношения со всеми участниками процесса урегулирования, феноменальные темпы экономического роста способствовали обретению страной рычага влияния и ее превращению в ответственного участника международной политической и экономической системы. “Мирное возвышение Китая”, несмотря на противоречивые оценки данного процесса, вряд ли оставило кого-либо равнодушным. Любому действующему лицу, так или иначе связанному с системой международных отношений, как и стороннему наблюдателю, черпающему информацию о происходящем в мире из средств массовой информации, очевидно, что возможности Китая оказывать влияние на международные процессы существенно возросли.
Сложность процесса дипломатического урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы заключается в низком уровне доверия между сторонами, проистекающим из прошлого опыта взаимодействия, отягощенного неблагоприятными событиями (захват заложников в посольстве США в Тегеране в 1979 году), а также в том, что в данном случае речь идет не просто о диалоге стран, а о диалоге цивилизаций. В данном свете роль Китая в качестве посредника, способного наладить продуктивное взаимодействие не только между странами, чьи отношения отягощены весом исторического наследия, но и представителям разных цивилизаций, что Китай успешно реализует посредством выстраивания отношений с множеством стран на разных континентах, значительно возрастает.
Актуальность данной работы заключается в том, что ввиду обозначенной выше специфики урегулирования и остроты вопроса, касающегося ядерной программы Ирана (вопрос не урегулирован по сей день) возрастает роль Китая в качестве ответственной державы, способной оказать благоприятное воздействие на процесс разрешения противоречий, возникших по поводу ядерной программы. Более того, Китай и Иран являются одними из наиболее крупных действующих лиц на мировом энергетическом рынке. Учитывая значительные энергетические потребности Китая, обеспечение стабильного поступления энергоресурсов становится одной из первоочередных задач китайского руководства. Поскольку Иран является одним из поставщиков энергоресурсов и партнером по сотрудничеству в сфере энергетики, Китай заинтересован в том, чтобы процесс урегулирования иранского ядерного кризиса проходил с учетом его собственных интересов. Отношения между двумя странами не ограничиваются сотрудничеством в энергетической сфере, существуют иные факторы в отношениях между Пекином и Тегераном, которые неизбежно указывают на необходимость активного участия Китая в решении вопроса, связанного с ядерной программой Ирана. Среди данных факторов схожая историческая судьба, обусловившая общность взглядов по вопросу национального суверенитета, многолетнее военно-техническое сотрудничество, пересекающиеся стратегические интересы.
Поэтому политика Китая в отношении иранской ядерной программы имеет значительное влияние на развитие процесса разрешения вопроса.
Объектом исследования является внешняя политика Китайской Народной Республики (КНР). Предметом - политика Китая в отношении иранской ядерной программы.
Ядерной программе Ирана, особенно на фоне очередного витка кризиса, вызванного решением администрации президента США Дональда Трампа в 2015 году выйти из ядерного соглашения с Ираном, известного как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), неизменно посвящен значительный объем статей и монографий. Тем не менее, политике Китая в отношении программы уделяется гораздо меньше внимания. В этой связи стоит подчеркнуть, что наиболее обстоятельный анализ китайской политики в отношении ядерной программы Ирана можно было встретить в публикациях специалистов, занимающихся изучением двусторонних отношений Китая и Ирана в общем на протяжении длительного периода истории их существования, уходящего корнями в глубокую древность. Среди таких публикаций особенно выделяются работы Джона Гарвера, профессора Школы международных отношений Технологического института Джорджии, автора двенадцати монографий и множества статей, посвященных внешней политике Китая. Особенную ценность для автора данной работы представила монография “Китай и Иран: Древние Партнеры в Пост-Империалистическом Мире” (China and Iran: Ancient Partners in a Post-Imperial World), а также статья, озаглавленная “Ведет ли Китай в Иране Двойную Игру?” (Is China Playing a Dual Game in Iran?). Помимо анализа факторов, лежащих в основе современных двусторонних отношений между странами, Гарвер рассматривает, как эти факторы воздействовали на формирование политики Китая в отношении ядерной программы Ирана, как эта политика трансформировалась в связи с внутренними изменениями, происходившими в КНР. Двусторонние отношения также рассмотрены в работе “Китай и Иран: Экономические, Политические и Военные отношения” (China and Iran: Economic, Political, and Military Relations) за авторством Гарольда Скотта и Алирезы Надера, “Сотрудничество и Противостояние: Отношения Ирана с Китаем и Западом (Cooperation and Confrontation: Iran’s Relations with China and the West), написанной Виллемом ван Кеменаде и т.д. Данные монографии и статьи так или иначе затрагивают отношения между Китаем и Ираном в ядерной сфере, однако, ставят более широкую цель описания двусторонних отношений во всей их многоаспектности. Что касается работ, посвященных непосредственно политике Китая в отношении ядерной программы Ирана, следует упомянуть статью Шэна Динли под названием “Ядерные Амбиции Ирана Испытывают Мудрость Китая” (Iran’s Nuclear Ambitions Test China’s Wisdom), а также доклад независимой, некоммерческой, неправительственной организации “Международная Кризисная Группа” (International Crisis Group), озаглавленный “Ядерный Вопрос Ирана: Взгляд из Пекина” (The Iran Nuclear Issue: The View from Beijing). Среди других работ, посвященных анализу отношений на сей раз не исключительно между Китаем и Ираном, относится монография Джона Б. Альтермана “Важнейший Треугольник: Китай, США и Ближний Восток” (The Vital Triangle: China, the United States, and the Middle East). Монография помогла понять, каким образом отношения в треугольнике Китай-США- Иран влияли на развитие ядерной программы, а также то, как давление с той и другой стороны вынуждало Китай балансировать, формируя политику Китая в отношении ядерной программы Ирана такой, какой мы знаем ее на сегодняшний день. Свет на то, как трансформировалась политика Китая в сфере ядерного нераспространения на протяжении периода с конца XX по начало XXI вв., пролила монография Эвана Медейроса под названием “Неохотное Сдерживание: Эволюция Политики и Практики Китая в Сфере Нераспространения (Reluctant Restraint: The Evolution of China's Nonproliferation Policies and Practices, 1980-2004), а также “Китай, Контроль над Вооружениями и Нераспространение (China, Arms Control, and Non¬Proliferation) за авторством Венди Фриман.
Представить работу, посвященную ядерной программе, невозможно без активного использования в данной работе отчетов Генерального директора МАГАТЭ, резолюций Совета управляющих Агентства. Решение Совета управляющих МАГАТЭ в 2006 году передать ядерное досье Ирана в Совет Безопасности ООН определило необходимость задействования резолюций Совета Безопасности, а также заявлений Председателя Совета Безопасности.
Неоценимый вклад в формирование целостного представления о процессе урегулирования иранского ядерного вопроса внесли воспоминания лиц, являвшихся непосредственными свидетелями происходивших событий. В частности, монография Генерального директора МАГАТЭ с 1997 по 2009 гг. Мохаммеда Эль-Барадеи “Эпоха Обмана: Ядерная Дипломатия в Коварные Времена (The Age of Deception: Nuclear Diplomacy in Treacherous Times), а также мемуары представителя Ирана на ядерных переговорах Сейеда Хоссейна Мусавяна “Иранский Ядерный Кризис: Мемуары (The Iranian Nuclear Crisis: A Memoir).
Кроме того, важным источником, из которого автор работы черпал официальные заявления представителей стран-участников процесса урегулирования, проясняющие их позиции, явились многочисленные статьи, в частности, в таких авторитетных изданиях как Нью-Йорк Таймс (The New York Times), Рейтер (Reuters), Тегеран Таймс (The Tehran Times) и т.д.
В ходе написания работы активно использовались следующие методы: анализ (с целью выделения факторов, оказывавших влияние на формирование политики Китая в отношении ядерной программы Ирана), историко-описательный (для описания того, как политика Китая трансформировалась в каждый определенный период), сравнительный (с целью понять, какие элементы политики Китая подвергались пересмотру и по какой причине).
Хронологические рамки исследования. В основе любой внешнеполитической деятельности лежит внешнеполитическая идеология, которая отражает“перспективную цель (цели) и принципы”, определяет “общие контуры внешнеполитической деятельности”. Как правило, внешнеполитическая идеология не меняется принципиально, носит устойчивый характер. Что касается хронологических рамок, следует отметить, что идеологическая составляющая внешнеполитического курса руководства Китая в отношении ядерной программы Ирана, будучи сформированной в начале 2000-ых, остается неизменной и по сей день, поскольку принципы, положенные в ее основу, по-прежнему сохраняют актуальность. Относительно непосредственно внешнеполитической деятельности Китая в отношении иранской ядерной программы, условно ее можно разделить на несколько периодов: период активного ядерного сотрудничества (1985-1997), период того, что можно охарактеризовать как реактивная политика (2002-2013), в ходе которого Китая не принимал участие в процессе дипломатического урегулирования - переговорах с Ираном, инициированных “европейской тройкой” (Франция, Германия, Великобритания), однако, применял особый подход в вопросе принятия санкций Совета Безопасности в отношении Ирана, который получил название “ослабить и отложить” (weaken and delay), когда под угрозой оказывались его коммерческие/энергетические интересы в Иране, и, наконец, период активной политики (2013-2015), завершившийся подписанием СВПД. Для данного периода характерно участие в переговорном процессе, выдвижение собственных инициатив и т.п. Данная работа освещает период активного ядерного сотрудничества, а также период реактивной политики Китая в отношении иранской ядерной программы. Более того, поскольку, как было ранее упомянуто, идеологическая составляющая политики оставалась неизменной, а практическая часть выражалась, главным образом, в защите собственных интересов от негативного воздействия санкций, было принято решение ограничить хронологические рамки периодом с 2002 года по 2010-ый - год, когда была принята резолюция Совета Безопасности 1929, содержащая последний четвертый раунд санкций в отношении Ирана.
Цель исследования - выделить черты, присущие политике Китая в отношении ядерной программы .
Для достижения цели поставлены следующие задачи:
1. Определить, когда сотрудничество между обеими странами распространилось на ядерную сферу, а также каким образом это сотрудничество развивалось.
2. Установить, какие этапы трансформации пережило ядерное сотрудничество между странами.
3. Проследить, как пересматривалась политика Китая в сфере нераспространения, а также каким образом пересмотр политика сказался на политике Китая в отношении ядерной программы Ирана.
4. Выделить основные составляющие внешнеполитической идеологии Китая в отношении ядерной программы Ирана.
5. Определить, в чем состоит специфика подхода Китая по вопросу принятия санкций Совета Безопасности ООН в отношении Ирана.
6. Выяснить, какие факторы лежат в основании политики Китая в отношении ядерной программы Ирана.
Структура данной работы включает в себя введение, три главы, заключение и список использованных источников и литературы.
Любой процесс урегулирования необычайно сложен, особенно, когда речь идет об урегулировании противоречий, возникающими на почве того, что национальные интересы в сфере обеспечения безопасности одной страны вступают в конфликт с аналогичными интересами другой. Когда на кону вопросы национальной безопасности, возрастает угроза того, процесс разрешения спорного вопроса под давлением необычайной важности сферы, коей этот вопрос касается, обретет черты, существенно препятствующие успешному урегулированию: “принесение прагматизма в жертву крайне нечетко сформулированным “принципам” , контрпродуктивный исход жестких, бескомпромиссных тактик, постоянное повышение ставок”. В таких условиях возрастает значение действующего лица, способного выступить в качестве посредника между противоположными сторонами. Такой посредник, как правило, занимает прочное положение на международной арене, успел зарекомендовать себя в качестве ответственного участника международных отношений, обладает влиянием и ресурсами, необходимыми для реализации активной дипломатической деятельности, и, наконец, но не в последнюю очередь, пользуется доверием обеих сторон.
На сегодняшний день назвать такую страну не составит труда. Китай поддерживает отношения со всеми участниками процесса урегулирования, феноменальные темпы экономического роста способствовали обретению страной рычага влияния и ее превращению в ответственного участника международной политической и экономической системы. “Мирное возвышение Китая”, несмотря на противоречивые оценки данного процесса, вряд ли оставило кого-либо равнодушным. Любому действующему лицу, так или иначе связанному с системой международных отношений, как и стороннему наблюдателю, черпающему информацию о происходящем в мире из средств массовой информации, очевидно, что возможности Китая оказывать влияние на международные процессы существенно возросли.
Сложность процесса дипломатического урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы заключается в низком уровне доверия между сторонами, проистекающим из прошлого опыта взаимодействия, отягощенного неблагоприятными событиями (захват заложников в посольстве США в Тегеране в 1979 году), а также в том, что в данном случае речь идет не просто о диалоге стран, а о диалоге цивилизаций. В данном свете роль Китая в качестве посредника, способного наладить продуктивное взаимодействие не только между странами, чьи отношения отягощены весом исторического наследия, но и представителям разных цивилизаций, что Китай успешно реализует посредством выстраивания отношений с множеством стран на разных континентах, значительно возрастает.
Актуальность данной работы заключается в том, что ввиду обозначенной выше специфики урегулирования и остроты вопроса, касающегося ядерной программы Ирана (вопрос не урегулирован по сей день) возрастает роль Китая в качестве ответственной державы, способной оказать благоприятное воздействие на процесс разрешения противоречий, возникших по поводу ядерной программы. Более того, Китай и Иран являются одними из наиболее крупных действующих лиц на мировом энергетическом рынке. Учитывая значительные энергетические потребности Китая, обеспечение стабильного поступления энергоресурсов становится одной из первоочередных задач китайского руководства. Поскольку Иран является одним из поставщиков энергоресурсов и партнером по сотрудничеству в сфере энергетики, Китай заинтересован в том, чтобы процесс урегулирования иранского ядерного кризиса проходил с учетом его собственных интересов. Отношения между двумя странами не ограничиваются сотрудничеством в энергетической сфере, существуют иные факторы в отношениях между Пекином и Тегераном, которые неизбежно указывают на необходимость активного участия Китая в решении вопроса, связанного с ядерной программой Ирана. Среди данных факторов схожая историческая судьба, обусловившая общность взглядов по вопросу национального суверенитета, многолетнее военно-техническое сотрудничество, пересекающиеся стратегические интересы.
Поэтому политика Китая в отношении иранской ядерной программы имеет значительное влияние на развитие процесса разрешения вопроса.
Объектом исследования является внешняя политика Китайской Народной Республики (КНР). Предметом - политика Китая в отношении иранской ядерной программы.
Ядерной программе Ирана, особенно на фоне очередного витка кризиса, вызванного решением администрации президента США Дональда Трампа в 2015 году выйти из ядерного соглашения с Ираном, известного как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), неизменно посвящен значительный объем статей и монографий. Тем не менее, политике Китая в отношении программы уделяется гораздо меньше внимания. В этой связи стоит подчеркнуть, что наиболее обстоятельный анализ китайской политики в отношении ядерной программы Ирана можно было встретить в публикациях специалистов, занимающихся изучением двусторонних отношений Китая и Ирана в общем на протяжении длительного периода истории их существования, уходящего корнями в глубокую древность. Среди таких публикаций особенно выделяются работы Джона Гарвера, профессора Школы международных отношений Технологического института Джорджии, автора двенадцати монографий и множества статей, посвященных внешней политике Китая. Особенную ценность для автора данной работы представила монография “Китай и Иран: Древние Партнеры в Пост-Империалистическом Мире” (China and Iran: Ancient Partners in a Post-Imperial World), а также статья, озаглавленная “Ведет ли Китай в Иране Двойную Игру?” (Is China Playing a Dual Game in Iran?). Помимо анализа факторов, лежащих в основе современных двусторонних отношений между странами, Гарвер рассматривает, как эти факторы воздействовали на формирование политики Китая в отношении ядерной программы Ирана, как эта политика трансформировалась в связи с внутренними изменениями, происходившими в КНР. Двусторонние отношения также рассмотрены в работе “Китай и Иран: Экономические, Политические и Военные отношения” (China and Iran: Economic, Political, and Military Relations) за авторством Гарольда Скотта и Алирезы Надера, “Сотрудничество и Противостояние: Отношения Ирана с Китаем и Западом (Cooperation and Confrontation: Iran’s Relations with China and the West), написанной Виллемом ван Кеменаде и т.д. Данные монографии и статьи так или иначе затрагивают отношения между Китаем и Ираном в ядерной сфере, однако, ставят более широкую цель описания двусторонних отношений во всей их многоаспектности. Что касается работ, посвященных непосредственно политике Китая в отношении ядерной программы Ирана, следует упомянуть статью Шэна Динли под названием “Ядерные Амбиции Ирана Испытывают Мудрость Китая” (Iran’s Nuclear Ambitions Test China’s Wisdom), а также доклад независимой, некоммерческой, неправительственной организации “Международная Кризисная Группа” (International Crisis Group), озаглавленный “Ядерный Вопрос Ирана: Взгляд из Пекина” (The Iran Nuclear Issue: The View from Beijing). Среди других работ, посвященных анализу отношений на сей раз не исключительно между Китаем и Ираном, относится монография Джона Б. Альтермана “Важнейший Треугольник: Китай, США и Ближний Восток” (The Vital Triangle: China, the United States, and the Middle East). Монография помогла понять, каким образом отношения в треугольнике Китай-США- Иран влияли на развитие ядерной программы, а также то, как давление с той и другой стороны вынуждало Китай балансировать, формируя политику Китая в отношении ядерной программы Ирана такой, какой мы знаем ее на сегодняшний день. Свет на то, как трансформировалась политика Китая в сфере ядерного нераспространения на протяжении периода с конца XX по начало XXI вв., пролила монография Эвана Медейроса под названием “Неохотное Сдерживание: Эволюция Политики и Практики Китая в Сфере Нераспространения (Reluctant Restraint: The Evolution of China's Nonproliferation Policies and Practices, 1980-2004), а также “Китай, Контроль над Вооружениями и Нераспространение (China, Arms Control, and Non¬Proliferation) за авторством Венди Фриман.
Представить работу, посвященную ядерной программе, невозможно без активного использования в данной работе отчетов Генерального директора МАГАТЭ, резолюций Совета управляющих Агентства. Решение Совета управляющих МАГАТЭ в 2006 году передать ядерное досье Ирана в Совет Безопасности ООН определило необходимость задействования резолюций Совета Безопасности, а также заявлений Председателя Совета Безопасности.
Неоценимый вклад в формирование целостного представления о процессе урегулирования иранского ядерного вопроса внесли воспоминания лиц, являвшихся непосредственными свидетелями происходивших событий. В частности, монография Генерального директора МАГАТЭ с 1997 по 2009 гг. Мохаммеда Эль-Барадеи “Эпоха Обмана: Ядерная Дипломатия в Коварные Времена (The Age of Deception: Nuclear Diplomacy in Treacherous Times), а также мемуары представителя Ирана на ядерных переговорах Сейеда Хоссейна Мусавяна “Иранский Ядерный Кризис: Мемуары (The Iranian Nuclear Crisis: A Memoir).
Кроме того, важным источником, из которого автор работы черпал официальные заявления представителей стран-участников процесса урегулирования, проясняющие их позиции, явились многочисленные статьи, в частности, в таких авторитетных изданиях как Нью-Йорк Таймс (The New York Times), Рейтер (Reuters), Тегеран Таймс (The Tehran Times) и т.д.
В ходе написания работы активно использовались следующие методы: анализ (с целью выделения факторов, оказывавших влияние на формирование политики Китая в отношении ядерной программы Ирана), историко-описательный (для описания того, как политика Китая трансформировалась в каждый определенный период), сравнительный (с целью понять, какие элементы политики Китая подвергались пересмотру и по какой причине).
Хронологические рамки исследования. В основе любой внешнеполитической деятельности лежит внешнеполитическая идеология, которая отражает“перспективную цель (цели) и принципы”, определяет “общие контуры внешнеполитической деятельности”. Как правило, внешнеполитическая идеология не меняется принципиально, носит устойчивый характер. Что касается хронологических рамок, следует отметить, что идеологическая составляющая внешнеполитического курса руководства Китая в отношении ядерной программы Ирана, будучи сформированной в начале 2000-ых, остается неизменной и по сей день, поскольку принципы, положенные в ее основу, по-прежнему сохраняют актуальность. Относительно непосредственно внешнеполитической деятельности Китая в отношении иранской ядерной программы, условно ее можно разделить на несколько периодов: период активного ядерного сотрудничества (1985-1997), период того, что можно охарактеризовать как реактивная политика (2002-2013), в ходе которого Китая не принимал участие в процессе дипломатического урегулирования - переговорах с Ираном, инициированных “европейской тройкой” (Франция, Германия, Великобритания), однако, применял особый подход в вопросе принятия санкций Совета Безопасности в отношении Ирана, который получил название “ослабить и отложить” (weaken and delay), когда под угрозой оказывались его коммерческие/энергетические интересы в Иране, и, наконец, период активной политики (2013-2015), завершившийся подписанием СВПД. Для данного периода характерно участие в переговорном процессе, выдвижение собственных инициатив и т.п. Данная работа освещает период активного ядерного сотрудничества, а также период реактивной политики Китая в отношении иранской ядерной программы. Более того, поскольку, как было ранее упомянуто, идеологическая составляющая политики оставалась неизменной, а практическая часть выражалась, главным образом, в защите собственных интересов от негативного воздействия санкций, было принято решение ограничить хронологические рамки периодом с 2002 года по 2010-ый - год, когда была принята резолюция Совета Безопасности 1929, содержащая последний четвертый раунд санкций в отношении Ирана.
Цель исследования - выделить черты, присущие политике Китая в отношении ядерной программы .
Для достижения цели поставлены следующие задачи:
1. Определить, когда сотрудничество между обеими странами распространилось на ядерную сферу, а также каким образом это сотрудничество развивалось.
2. Установить, какие этапы трансформации пережило ядерное сотрудничество между странами.
3. Проследить, как пересматривалась политика Китая в сфере нераспространения, а также каким образом пересмотр политика сказался на политике Китая в отношении ядерной программы Ирана.
4. Выделить основные составляющие внешнеполитической идеологии Китая в отношении ядерной программы Ирана.
5. Определить, в чем состоит специфика подхода Китая по вопросу принятия санкций Совета Безопасности ООН в отношении Ирана.
6. Выяснить, какие факторы лежат в основании политики Китая в отношении ядерной программы Ирана.
Структура данной работы включает в себя введение, три главы, заключение и список использованных источников и литературы.
Ядерная программа Ирана зародилась в 50-е гг. прошлого века благодаря инициативе США “Атомы для мира”, в рамках которой в 1957 году между двумя странами было заключено Соглашение о сотрудничестве в сфере мирного использования ядерной энергии. В период правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви программа развивалась динамичными темпами при активном участии западных стран. Однако, после победы в стране Исламской революции 1979 года отношения с иностранными партнерами были разорваны, западные компании, занимавшиеся строительством ядерных объектов на территории Ирана, покинули страну, не завершив работу. Страна вступила в сложный период своего развития. Захват заложников в посольстве США в Тегеране послужил основанием для принятия в отношении страны первых американских санкций, а также росту настороженности и подозрительности международной общественности по поводу возможных воинственных намерений нового режима. Следующим поворотным моментом стала ирано-иракская война, указавшая на слабые места в оборонных возможностях Ирана. В ходе войны Ирак активно применял химическое оружие, тем не менее, реакции международного сообщества не последовало. Президент Ирана Хашеми Рафсанджани заявил, что “война научила нас [иранцев] тому, что международные законы есть ничто иное, как капли чернил на бумаге”. Помимо указания на недостаточность оборонного потенциала и избирательное отношение мировых держав к соблюдению норм международного права война проявила себя с положительной стороны, зарекомендовав Китай в качестве надежного партнера для сотрудничества в наиболее чувствительных сферах. Поставки Китаем оружия, активно осуществлявшиеся в ходе войны Ирана с Ираком, невзирая на стремление США ограничить такие поставки, в 1985 году сменились сотрудничеством в ядерной сфере. Китай был заинтересован в продаже Ирану ядерных технологий, поскольку стремительная маркетизация экономики привела к тому, что предприятия ядерной промышленности столкнулись с необходимостью обеспечивать приток иностранной валюты за счет расширения объема экспорта. Более того, собственная ядерная индустрия Китая требовала обновления, поскольку, несмотря на внушительные масштабы, ядерная промышленность была поставлена на службу военным, а не гражданским целям.
На период с 1985 по 1997 гг. приходится наиболее интенсивное ядерное сотрудничество между двумя странами. Несмотря на то, что технически данное сотрудничество вписывалось в международные нормы, установленные Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), и осуществлялось под контролем МАГАТЭ, Штаты были заинтересованы в его прекращении, поскольку подозревали Иран в стремлении заполучить ядерное оружие. Во-первых, сближение с США сулило доступ к ядерным технологиям гражданского назначения, столь необходимых Китаю, во-вторых, объявленная в конце 70-ых экономическая модернизация требовала доступа к американским производственным технологиям, рынкам сбыта и т.п., в-третьих, Китай стремился вписаться в текущие международные тенденции: видя, что все большее число стран присоединяется к ДНЯО и рассматривает договор в качестве эффективного механизма ограничения вооружений и недопущения ядерного распространения, Пекин приходит к выводу о необходимости вступить в договор. Кроме того, Китаем была осознана опасность возможного распространения ядерного оружия среди стран Восточной Азии, что представляло собой непосредственную угрозу безопасносности страны. Немаловажным фактором явилось и то, что Штаты объявили членство в договоре в качестве основного условия реализации соглашения о ядерном сотрудничестве, подписанного обеими странами еще в 1985 году и упрощавшего передачу гражданских ядерных технологий. В итоге, в 1992 году Китай подписывает Договор о ядерном нераспространении, а в 1997 году под давлением США разрывает ядерное сотрудничество с Ираном.
Тем не менее, отношения между странами продолжают развиваться. Постепенно они все больше концентрируются вокруг энергетической сферы. В 2002 году лидер КНР Ху Цзиньтао провозглашает политику “Идти вовне”, в рамках которой три главные национальные нефтяные компании поощрялись в своем стремлении инвестировать в зарубежные проекты по добыче и производству нефти с целью обеспечения долгосрочных поставок. Реализация политики способствовала столкновению интересов США и Китая в Иране, поскольку стремление Китая обеспечить собственную энергетическую безопасность привело к сотрудничеству со страной, которую Штаты стремятся изолировать.
В 2002 году становится известно о сооружении в Иране секретного ядерного объекта, что чревато серьезными международными осложнениями. Инспекторы МАГАТЭ получают доступ на объект и подтверждают, что он предназначен для осуществления операций по обогащению урана. США занимают жесткую позицию: в качестве предварительного условия переговоров выдвигают приостановление Ираном всей деятельности, связанной с обогащением и переработкой урана. “Европейская тройка” в составе Франции, Германии и Великобритании предпринимает дипломатические усилия по привлечению Тегерана в переговорный процесс. Результатом становится подписание в 2003 году Тегеранской декларации и в 2004 году Парижского соглашения, по которым Иран согласился на добровольную приостановку операций по обогащению и переработке в обмен на предоставление европейцами ядерных технологий гражданского назначения. Тем не менее, в 2006 году евротройке не удается предоставить Ирану ядерное сотрудничество, о котором шла речь в Парижском соглашении. Новый президент страны Махмуд Ахмадинежад объявляет о возобновлении обогащения урана на объекте в Натанзе. Встает вопрос о передаче иранского ядерного досье на рассмотрение Совета Безопасности (СБ) ООН с целью последующего принятия санкций. Китай оказывает сопротивление попыткам западных держав передать вопрос в СБ, однако, под давлением США все же вынужден согласиться с передачей. В 2006 году Китай поддержал первую резолюцию Совета Безопасности в отношении Ирана, содержащую требование приостановить всю деятельность, связанную с обогащением и переработкой урана. В случае отказа подчиниться требованию, резолюция предусматривала применение санкций. Ввиду отказа Ирана пойти навстречу предъявленным требованиям, Китай был вынужден поддержать принятие последующих резолюций (1737, 1747, 1803, 1935, 1929), на сей раз предусматривающих принятия санкций. Санкции носили ограниченный и обратимый характер (в случае соблюдения Ираном требований, содержащихся в резолюциях, Совет Безопасности был обязан прекратить действие санкций) , не должны были нарушать нормальное экономическое и энергетическое сотрудничество с Ираном. Всякий раз официальные представители Китая подчеркивали неотъемлемое право Ирана на мирное использование атомной энергии, необходимость решения вопроса дипломатическими методами посредством диалога и консультаций. В данном свете применение санкций рассматривалось Пекином в качестве средства вынуть Иран вернуться за стол переговоров. Причиной стремления Китая ограничить применение санкций таким образом, чтобы они не распространялись на иранский энергетический сектор, являлась необходимость оградить свои интересы в сфере энергетической безопасности - Иран являлся одним из ключевых поставщиков энергоресурсов Китаю.
Подход Китая по вопросу принятия санкций в отношении Ирана охарактеризовали термином “ослабить и отложить” (weaken and delay). Подход заключается в усилиях, направленных на ограничение сферы действия санкций и затягивание процесса их принятия. В основе подхода лежит упомянутое выше стремление не допустить негативного влияния санкций на китайско-иранское сотрудничество в энергетической сфере, а также соображения стратегического характера (стремление ограничить американское влияние в регионе).
Китай не отказывается от санкций в полной мере, поскольку бескомпромиссный отказ от санкций чреват обострением отношений с западными странами, в первую очередь с США. Кроме того, Китай и США действительно связывает общий интерес - необходимость поддержания режима нераспространения. Обретение Ираном ядерного оружия, хотя по всей видимости и не рассматривается китайским руководством в качестве нависающей угрозы, все же вызывает обеспокоенность Пекина, поскольку чревато запуском гонки вооружения, дестабилизацией ситуации в сфере безопасности в регионе, представляющем особую важность в вопросе удовлетворения энергетических потребностей Китая. Помимо всего прочего, отказ поддержать санкций в отношении страны, которая по каким-либо причинам отказывается от удовлетворения требований, предъявляемых международной общественностью на вполне разумных основаниях (строительство секретных ядерных объектов, осуществление незаявленной МАГАТЭ ядерной деятельности, хранение и использование незаявленных ядерных материалов) может подорвать доверие к Китаю как ответственному участнику мировой политической системы.
По причине того, что Китай не использует право вето в отношении резолюций против Ирана, параллельно добиваясь сужения сферы действия санкций, а также затягивая процесс их применение, подход Китая часто называют “политикой балансирования” (стратегического балансирования) или “двойной игры” (dual game, double-dealing). Соглашаясь с применением санкций в отношении Ирана, Китай демонстрирует солидарность с позицией США в том, что касается необходимости поддержания режима нераспространения, избегая ненужного обострения отношений и поддерживая репутацию ответственного участника международных отношений. Ослабляя и откладывание принятие санкций, Китай стремится обезопасить свои энергетические и стратегические интересы, лежащие в основе
На период с 1985 по 1997 гг. приходится наиболее интенсивное ядерное сотрудничество между двумя странами. Несмотря на то, что технически данное сотрудничество вписывалось в международные нормы, установленные Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), и осуществлялось под контролем МАГАТЭ, Штаты были заинтересованы в его прекращении, поскольку подозревали Иран в стремлении заполучить ядерное оружие. Во-первых, сближение с США сулило доступ к ядерным технологиям гражданского назначения, столь необходимых Китаю, во-вторых, объявленная в конце 70-ых экономическая модернизация требовала доступа к американским производственным технологиям, рынкам сбыта и т.п., в-третьих, Китай стремился вписаться в текущие международные тенденции: видя, что все большее число стран присоединяется к ДНЯО и рассматривает договор в качестве эффективного механизма ограничения вооружений и недопущения ядерного распространения, Пекин приходит к выводу о необходимости вступить в договор. Кроме того, Китаем была осознана опасность возможного распространения ядерного оружия среди стран Восточной Азии, что представляло собой непосредственную угрозу безопасносности страны. Немаловажным фактором явилось и то, что Штаты объявили членство в договоре в качестве основного условия реализации соглашения о ядерном сотрудничестве, подписанного обеими странами еще в 1985 году и упрощавшего передачу гражданских ядерных технологий. В итоге, в 1992 году Китай подписывает Договор о ядерном нераспространении, а в 1997 году под давлением США разрывает ядерное сотрудничество с Ираном.
Тем не менее, отношения между странами продолжают развиваться. Постепенно они все больше концентрируются вокруг энергетической сферы. В 2002 году лидер КНР Ху Цзиньтао провозглашает политику “Идти вовне”, в рамках которой три главные национальные нефтяные компании поощрялись в своем стремлении инвестировать в зарубежные проекты по добыче и производству нефти с целью обеспечения долгосрочных поставок. Реализация политики способствовала столкновению интересов США и Китая в Иране, поскольку стремление Китая обеспечить собственную энергетическую безопасность привело к сотрудничеству со страной, которую Штаты стремятся изолировать.
В 2002 году становится известно о сооружении в Иране секретного ядерного объекта, что чревато серьезными международными осложнениями. Инспекторы МАГАТЭ получают доступ на объект и подтверждают, что он предназначен для осуществления операций по обогащению урана. США занимают жесткую позицию: в качестве предварительного условия переговоров выдвигают приостановление Ираном всей деятельности, связанной с обогащением и переработкой урана. “Европейская тройка” в составе Франции, Германии и Великобритании предпринимает дипломатические усилия по привлечению Тегерана в переговорный процесс. Результатом становится подписание в 2003 году Тегеранской декларации и в 2004 году Парижского соглашения, по которым Иран согласился на добровольную приостановку операций по обогащению и переработке в обмен на предоставление европейцами ядерных технологий гражданского назначения. Тем не менее, в 2006 году евротройке не удается предоставить Ирану ядерное сотрудничество, о котором шла речь в Парижском соглашении. Новый президент страны Махмуд Ахмадинежад объявляет о возобновлении обогащения урана на объекте в Натанзе. Встает вопрос о передаче иранского ядерного досье на рассмотрение Совета Безопасности (СБ) ООН с целью последующего принятия санкций. Китай оказывает сопротивление попыткам западных держав передать вопрос в СБ, однако, под давлением США все же вынужден согласиться с передачей. В 2006 году Китай поддержал первую резолюцию Совета Безопасности в отношении Ирана, содержащую требование приостановить всю деятельность, связанную с обогащением и переработкой урана. В случае отказа подчиниться требованию, резолюция предусматривала применение санкций. Ввиду отказа Ирана пойти навстречу предъявленным требованиям, Китай был вынужден поддержать принятие последующих резолюций (1737, 1747, 1803, 1935, 1929), на сей раз предусматривающих принятия санкций. Санкции носили ограниченный и обратимый характер (в случае соблюдения Ираном требований, содержащихся в резолюциях, Совет Безопасности был обязан прекратить действие санкций) , не должны были нарушать нормальное экономическое и энергетическое сотрудничество с Ираном. Всякий раз официальные представители Китая подчеркивали неотъемлемое право Ирана на мирное использование атомной энергии, необходимость решения вопроса дипломатическими методами посредством диалога и консультаций. В данном свете применение санкций рассматривалось Пекином в качестве средства вынуть Иран вернуться за стол переговоров. Причиной стремления Китая ограничить применение санкций таким образом, чтобы они не распространялись на иранский энергетический сектор, являлась необходимость оградить свои интересы в сфере энергетической безопасности - Иран являлся одним из ключевых поставщиков энергоресурсов Китаю.
Подход Китая по вопросу принятия санкций в отношении Ирана охарактеризовали термином “ослабить и отложить” (weaken and delay). Подход заключается в усилиях, направленных на ограничение сферы действия санкций и затягивание процесса их принятия. В основе подхода лежит упомянутое выше стремление не допустить негативного влияния санкций на китайско-иранское сотрудничество в энергетической сфере, а также соображения стратегического характера (стремление ограничить американское влияние в регионе).
Китай не отказывается от санкций в полной мере, поскольку бескомпромиссный отказ от санкций чреват обострением отношений с западными странами, в первую очередь с США. Кроме того, Китай и США действительно связывает общий интерес - необходимость поддержания режима нераспространения. Обретение Ираном ядерного оружия, хотя по всей видимости и не рассматривается китайским руководством в качестве нависающей угрозы, все же вызывает обеспокоенность Пекина, поскольку чревато запуском гонки вооружения, дестабилизацией ситуации в сфере безопасности в регионе, представляющем особую важность в вопросе удовлетворения энергетических потребностей Китая. Помимо всего прочего, отказ поддержать санкций в отношении страны, которая по каким-либо причинам отказывается от удовлетворения требований, предъявляемых международной общественностью на вполне разумных основаниях (строительство секретных ядерных объектов, осуществление незаявленной МАГАТЭ ядерной деятельности, хранение и использование незаявленных ядерных материалов) может подорвать доверие к Китаю как ответственному участнику мировой политической системы.
По причине того, что Китай не использует право вето в отношении резолюций против Ирана, параллельно добиваясь сужения сферы действия санкций, а также затягивая процесс их применение, подход Китая часто называют “политикой балансирования” (стратегического балансирования) или “двойной игры” (dual game, double-dealing). Соглашаясь с применением санкций в отношении Ирана, Китай демонстрирует солидарность с позицией США в том, что касается необходимости поддержания режима нераспространения, избегая ненужного обострения отношений и поддерживая репутацию ответственного участника международных отношений. Ослабляя и откладывание принятие санкций, Китай стремится обезопасить свои энергетические и стратегические интересы, лежащие в основе
Подобные работы
- ИРАНСКИЙ ФАКТОР ВО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ РОССИИ И США (В ПЕРИОД С 2009 г. И ПО НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ)
Бакалаврская работа, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4370 р. Год сдачи: 2018 - Американо-иранские отношения в период
1979-2005 годы
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4800 р. Год сдачи: 2016 - Ядерная программа Исламской Республики Иран как проблема современных международных отношений
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4700 р. Год сдачи: 2018 - Иран как актор современных международных отношений
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4800 р. Год сдачи: 2021 - Международные проблемы реализации ядерных программ КНДР и ИРИ
Бакалаврская работа, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4220 р. Год сдачи: 2020 - Китайско-иранские отношения в XXI веке
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 6300 р. Год сдачи: 2018 - Эволюция концептуальных основ внешней политики России и их
реализация в российской дипломатической практике на современном
этапе (1991-2019 гг.)
Диссертация , международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2020 - Российско-иранское сотрудничество в контексте региональной
безопасности Ближнего Востока
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 5700 р. Год сдачи: 2019 - Основные направления взаимодействия Китая и Ирана
Курсовые работы, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 1200 р. Год сдачи: 2023