ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. ПОНИМАНИЕ КАК ПРОБЛЕМА ФИЛОСОФИИ И ЛИТЕРАТУРЫ XX ВЕКА 9
1.1. Проблема понимания и проблема интерпретации художественного текста 9
1.2. Проблема коммуникации в современном литературоведении 16
1.3. Феномен абсурда и литература абсурда как объект осмысления в литературе и философии 17
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1 26
ГЛАВА 2. Стратегии смысло(пре)образования в поэтике Д. Хармса 27
2.1. Эстетика и поэтика Д. Хармса: основные черты творчества и особенности коммуникации 27
2.2. «Измерение вещей» как попытка «систематизировать» знания о ми¬ре 32
2.2.1. Об отношениях между людьми 33
2.2.2. Размышления о мироустройстве 35
2.2.3. Математические размышления 38
2.3. «Елизавета Вам»: модель диалога, обреченного на коммуникативное самоубийство и историко-политический контекст 43
2.4. «Однажды я пришел в Еосиздат»: реальная жизнь, превращенная в абсурд 46
2.5. «Еолубая тетрадь»: детали жизни автора как часть художественной
действительности 49
2.5.1. «Околослучаи» 50
2.5.2. Личное 51
2.6. Жанр «не-случаев»: коммуникативная составляющая и элементы авто¬биографии в рассказе «Утро» и повести «Старуха» 54
2.7. Типология сюжетов в сборнике «Случаи»: основные мотивы и особенности внутритекстовой коммуникации 59
2.7.1. Еолубая тетрадь №10 60
2.7.2. «Исторические» миниатюры 62
2.7.3. «Детские» миниатюры 64
2.7.4. «Онейрические» миниатюры» 66
2.7.5. Миниатюры насилия 69
2.7.6. Миниатюры смерти 72
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2 77
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 78
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 80
В начале XX века в мировой литературе возникло новое направление литературы абсурда. По мнению В.В. Шильке, «творчество писателей- абсурдистов стало своеобразным художественным документом, со всей пол¬нотой и достоверностью запечатлевшим духовный кризис человечества в определенное историческое время, выраженный в осознании утраты цельности мира и бессмысленности существования в нем» [Шильке]. Абсурд означал разлад между человеком и внешним миром, разрыв связей между сущностью и существованием. «Согласно сознанию такого типа, адекватная коммуникация с «другими» невозможна: взгляд иных невыносим, эти “другие” суть посюсторонний ад» [Шильке]. Об этом же говорит В.И. Тюпа, в своей монографии «Постсимволизм»: ученый выделяет определенный тип уединенного сознания, для которого характерна коммуникация «внутрь себя». Писатель- авангардист освобожден от груза авторитарности и кругозоры его и читателя «принципиально несовместимы» [Тюпа, 1998]. Авторы, относящиеся к дан-ному направлению, в своих произведениях создают «мир абсурда», т.е. «реальное отражение» существующего порядка.
Как отмечает Х.Р. Яусс, если читатель хочет вступить в диалог с литературной традицией, то он должен войти в игру как интерпретатор. «Познание и признание диалогичности литературной коммуникации во многих отношениях наталкивает на проблему временной дистанции: между прошлым текста и настоящим реципиента, между различными культурами» [Яусс, 1994: 97]. Для того, чтобы понять литературу абсурда, необходимо рассматривать ее, не отрывая от того исторического контекста, в котором она развивалась.
Актуальность исследования обусловлена, прежде всего, тем, что работа выполнена в рамках ключевых направлений современного хармсоведения. К ним следует отнести изучение произведений писателя в широком историческом и биографическом контекстах, исследование нарративных особенностей его прозы, а также осмысление природы характерного для ряда текстов Хармса автометатекстового образа homo scribens. Кроме того, исследование актуально в силу того, что в центре работы находится востребованная в современной филологии проблема коммуникации в художественном тексте
Новизна исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка рассматривать творчество Д. Хармса в аспекте художественной коммуникации как на внутритекстовом уровне, так и на уровне взаимодействия писателя и читателя. Кроме того, новаторство работы состоит в том, что обнаружен целый ряд исторических и биографических подтекстов в прозе и драматургии Хармса.
К творчеству Д. Хармса обращались М. Липовецкий в статье «Аллегория письма: «Случаи» Д.И. Хармса (1933-1939)» [Липовецкий, 2003], В. Гло- цер в статях «Об одной букве у Даниила Хармса» и биографической работе «Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс» [Глоцер, 1993; 2005], Д.В.Токарев в монографии «Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета» [Токарев, 1998]. Ж.-Ф.Жаккар в работе «Даниил Хармс и конец русского авангарда» поставил цель «выявить эволюцию творчества в процессе анализа текстов и изучения интеллектуального и артистического окружения поэта» [Жаккар, 1995], для чего было необходимо восстановить пятнадцать лет творческой жизни поэта, что было сделано с помощью детального изучения его как опубликованных, так и неизданных записей. М.Б. Ямпольский, автор книги «Беспамятство как исток» (Читая Хармса) [Ямпольский, 1998] исследовал творчество Хармса с точки зрения философии М. Хайдеггера и Л. Витгенштейна и пришел к выводу, что Хармс «играл в Бога наоборот» [Ямпольский, 1998: 314] переворачивая и разрушая творческий процесс. В 2005 году к столетию Д. Хармса под редакцией А.А. Кобринского был издан сборник «Столетие Даниила Хармса» [Кобринский, 2005], а в 2008 году он стал автором монографии «Даниил Хармс», которая вышла в рамках серии «Жизнь замечательных людей» [Комбринский, 2008].
Увлечение Хармса «деформацией и символической трансформацией слов, звукописью, анаграмматической тайнописью», которые скрывали интимные или сакральные, или профанно-смеховые, политические подтексты, отмечали М.Б. Ямпольский, в книге «Беспамятство как исток», А.Т. Никита-ев, который в статье «Тайнопись Даниила Хармса. Опыт дешифровки» [Никитаев, 2006], восстановил тайнописный алфавит, придуманный Хармсом и предложил точную дешифровку текстов, И.Н. Шатова, в статье «Криптогра¬фический карнавал русской литературы 1900-1930-х годов» [Шатова, 2011].
Как правило творчество поэта рассматривалось в рамках поэтики авангарда, эстетики и философии «чинарей» и «ОБЭРИУ». Мы же предприняли
попытку выявить как можно больше историко-биографических подтекстов и исследовать проблему коммуникации в прозе и драматургии писателя. Эпоха 30-х и 40-х СССР представляет собой уникальное явление в мировой истории: обесценивание человеческой личности, превращение его в безликий и безвольный механизм, задача которого работать на благо государства. Повсеместные доносы, аресты и расстрелы. Тотальная слежка за каждым сказанным словом и как итог, миллионы разбитых судеб - вот та реальность, в которой пришлось жить и творить Д. Хармсу. Вся творческая жизнь писателя проходила под эгидой страха и безысходности, о чем свидетельствуют многочисленные дневниковые записи. Естественно, что несмотря на абсурдное содержание произведений, некоторые исторические события нашли отражение в его рассказах. Герои его произведений подвергаются арестам по надуманным причинам (пьеса «Елизавета Вам», рассказ «Помеха»), простаивают огромные очереди за колбасой, хлебом и газетами (повесть «Старуха», рас¬сказ «Потеря»), голодают (рассказ №11 из сборника «Голубая тетрадь»). Персонажи, относящиеся к интеллигенции, терпят гонения со стороны общества и даже становятся жертвами карательной психиатрии, которая только начинала набирать силу - рассказы «Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней неподготовленного» и «Судьба жены про-фессора» написаны в период громкого уголовного процесса - дела «Славистов».
Отдельный интерес представляет то, как люди в произведениях Хармса взаимодействуют друг с другом. Единственным способом коммуникации является насилие - персонажи дерутся, провоцируют, убивают, но в большинстве рассказов не разговаривают. В других же текстах словесное общение лишь повод начать конфликт. Исключением, пожалуй, является повесть «Старуха» - ее главный герой даже имеет друга.
Помимо исторических отсылок в тексте много биографических элементов. Так, один из сборников («Однажды я пришел в Госиздат») полностью состоит из историй о друзьях и близких самого Хармса. Карикатурные герои носят имена приближенного круга писателя и ведут абсурдные разговоры в абсурдных ситуациях. Другой сборник - «Голубая тетрадь» - в большинстве своем содержит информацию личного характера: значительная часть текстов является заметками о важных событиях, о том, что происходит с его близки¬ми, о переживаниях самого Хармса, изредка в нем встречаются художественные тексты. Детали биографии находят себя и в текстах, написанных в жанре «не-случаев». Герои рассказа «Утро» и повести «Старуха» во многом автобиографичны: их терзают те же сомнения, что терзали Хармса, они, как и писатель, испытывают проблемы со сном и страдают из-за невозможности «творить».
Некоторые произведения сборника «Случаи» подтвердили всеобщее мнение, что Д. Хармс не любил детей: мотив насилия над детьми является одним из самых распространенных в этом цикле. Помимо этого, в сборнике нашло отражение презрительное отношение поэта к «помпезным» празднованиям различных юбилеев и тем людям, которые преклоняются перед авторитетами.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
