Помощь студентам в учебе
Экзистенциальная обреченность на смысл: диалектика подлинного и неподлинного
|
Введение 2
1. Феномен “смысла” и экзистенциальный анализ 9
1.1 Виктор Франкл и категория смысла в контексте логотерапии 9
1.2 Смысл как “ценность” и смысл как “подлинное” 18
2. Пограничная ситуация и ее связь с обнаружением подлинности 28
2.1 «Осевое время» как метафора переориентации человека 28
2.2 Философия Карла Ясперса и понятие “пограничной ситуации” 32
3. Диалектическая взаимосвязь феноменов “подлинного” и “неподлинного” 45
3.1 Статус диалектического противоречия “подлинного” и “неподлинного” 45
3.2 Стремление к “подлинному” в свете онтико-онтологического различия 51
4. Возможные основания для возникновения диалектической
противоречивости 57
4.1 Феномен “моего тела” и пограничная ситуация 59
4.2 Переосмысление статуса свободы в пограничной ситуации как основание
диалектического противоречия 66
Заключение 74
Список источников и литературы 82
1. Феномен “смысла” и экзистенциальный анализ 9
1.1 Виктор Франкл и категория смысла в контексте логотерапии 9
1.2 Смысл как “ценность” и смысл как “подлинное” 18
2. Пограничная ситуация и ее связь с обнаружением подлинности 28
2.1 «Осевое время» как метафора переориентации человека 28
2.2 Философия Карла Ясперса и понятие “пограничной ситуации” 32
3. Диалектическая взаимосвязь феноменов “подлинного” и “неподлинного” 45
3.1 Статус диалектического противоречия “подлинного” и “неподлинного” 45
3.2 Стремление к “подлинному” в свете онтико-онтологического различия 51
4. Возможные основания для возникновения диалектической
противоречивости 57
4.1 Феномен “моего тела” и пограничная ситуация 59
4.2 Переосмысление статуса свободы в пограничной ситуации как основание
диалектического противоречия 66
Заключение 74
Список источников и литературы 82
Проблема поиска смысла, будь то личного или смысла жизни, - одна из ключевых проблем философии. Смысл жизни ищут как в глубинных основаниях жизни, так и оставляют на откуп самому субъекту, созидающему и творящему. Ситуация бессмысленности сопровождает философа постоянно. Но не только философа. Как показал в 20 веке и чем приоткрыл глаза на многие болезни своего века Виктор Франкл - смысл является самой первичной категорией; из-за фрустрации воли к смыслу в результате экзистенциального вакуума человек не способен быть собой; человек обречен испытывать страдание, подменяя отсутствие смысла отсутствием тех других более простых категорий, нахождение которых тем не менее не способно принести удовлетворение. Позиция Виктора Франкла оказывается очень близка к позиции Карла Ясперса, экзистенциального философа. Воля к смыслу, стремление, способность задумываться и сомневаться в том, что вообще имеется какой-то смысл, - то, что определяет человека, выделяет его из всех живых существ. Эту особенность человеческой сущности нельзя понять в отрыве от особенности его существования - трансцендентности. Как люди, мы всегда стремимся выйти за пределы, говорит нам Ясперс. Во всех его рассуждениях присутствует некоторый толчок к осмысленности, осознанию, просветление экзистенции, выталкивающее человека к подлинности, подлинному бытию. В этом смысле быть человеком, значит, быть обреченным на поиск смысла. Смысл как единственное и неповторимое оборачивается необходимой данностью.
Большинство людей могут удовлетворяться преходящими смыслами, другим и вовсе достаточно ограничить себя стабильной иерархией ценностных категорий, и безо всякого вопрошания всю дальнейшую жизнь пребывать в неизменном согласии с ними. Виктор Франкл, к примеру, выстраивает свою логотерапию, ориентируясь на изначально ему присущую странную уверенность во всеобщей осмысленности жизни. Но есть те, кто не может удовлетвориться ничем преходящим, им не понятен знак равенства между смыслом и высшей ценностью. Философия религии, философская антропология, психоанализ, философия жизни, экзистенциализм - каждое из этих направлений по своему решает проблему смысла: с помощью принципа удовольствия, с помощью духовных основ, самой жизни, с помощью отрицания существования смысла жизни, с помощью Бога. И однако немногие уделяют внимание исключительному человеческому бытию, которое, обнаруживая для себя, или принимая, или созидая тот или иной смысл, тем не менее выходит за пределы к той подлинности, которая не может удовлетвориться найденным.
Нашей целью потому является не очередной поиск философского ответа на вопрос о смысле жизни, и мы не начинаем с уверенности во всеобщей осмысленности жизни. Цель исследования состоит в том, чтобы выяснить, откуда берет свои корни феномен смысла, вдруг в какой-то момент жизни возникая в сознании человека, и что происходит на предельной границе, когда он спрашивает себя: “подлинный ли тот смысл, который я нашел, которым я живу?”. Более того, нас интересует то, каким образом бытие человека в его же собственном сознании вдруг подразделяется на подлинное и неподлинное, каков тот опыт, который переживает сознание, вдруг обнаруживая для себя некоторое абсолютное, и в чем состоит связь этого опыта с экзистенциальной обреченностью на поиск смысла.
К задачам исследования относятся:
• прояснение самого смысла феномена «смысл» 1
• определение отношений между феноменом “поиска смысла” и феноменом “стремления к подлинному”
• поиск особенного субъективного опыта, который бы являлся основанием раскола в сознании субъекта на подлинное и неподлинное
• описание диалектического противоречия подлинного и неподлинного;
• переосмысление феномена “стремления к подлинному”
онтико-онтологического различия;
• объяснение, каким образом пограничная ситуация образует в человеческом сознании дихотомию подлинного и неподлинного.
Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования: анализ, систематизация, синтез, сравнение и обобщение теоретических данных.
Объектом исследования, соответственно, является феномен смысла, а предметом - возникновение феномена смысла в сознании и его связь с разделением бытия человека в его сознании на подлинное и неподлинное.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования открывают возможность для преодоления односторонности представления о феномене “смысла”, его возникновении в сознании человека, что способствует формированию более полного теоретического образа феномена “смысл”, а также концепций подлинного и неподлинного бытия человека. Практическая значимость работы обуславливается актуальными задачами самоопределения человека в его поисках бесконечного, абсолютного, подлинного. Более того, материалы работы (такие как, например, более точное разделение порядков смысла, аналитика пограничных ситуаций) могут быть использованы в качестве теоретических материалов для создания новых методов в психотерапии по взаимодействию с исключительными пациентами.
Структура работы состоит из четырех глав: “Феномен “смысла” и экзистенциальный анализ”, “Пограничная ситуация и ее связь с обнаружением подлинности”, “Диалектическая взаимосвязь феноменов “подлинного” и “неподлинного””, “Возможные основания для возникновения диалектической противоречивости”.....
Большинство людей могут удовлетворяться преходящими смыслами, другим и вовсе достаточно ограничить себя стабильной иерархией ценностных категорий, и безо всякого вопрошания всю дальнейшую жизнь пребывать в неизменном согласии с ними. Виктор Франкл, к примеру, выстраивает свою логотерапию, ориентируясь на изначально ему присущую странную уверенность во всеобщей осмысленности жизни. Но есть те, кто не может удовлетвориться ничем преходящим, им не понятен знак равенства между смыслом и высшей ценностью. Философия религии, философская антропология, психоанализ, философия жизни, экзистенциализм - каждое из этих направлений по своему решает проблему смысла: с помощью принципа удовольствия, с помощью духовных основ, самой жизни, с помощью отрицания существования смысла жизни, с помощью Бога. И однако немногие уделяют внимание исключительному человеческому бытию, которое, обнаруживая для себя, или принимая, или созидая тот или иной смысл, тем не менее выходит за пределы к той подлинности, которая не может удовлетвориться найденным.
Нашей целью потому является не очередной поиск философского ответа на вопрос о смысле жизни, и мы не начинаем с уверенности во всеобщей осмысленности жизни. Цель исследования состоит в том, чтобы выяснить, откуда берет свои корни феномен смысла, вдруг в какой-то момент жизни возникая в сознании человека, и что происходит на предельной границе, когда он спрашивает себя: “подлинный ли тот смысл, который я нашел, которым я живу?”. Более того, нас интересует то, каким образом бытие человека в его же собственном сознании вдруг подразделяется на подлинное и неподлинное, каков тот опыт, который переживает сознание, вдруг обнаруживая для себя некоторое абсолютное, и в чем состоит связь этого опыта с экзистенциальной обреченностью на поиск смысла.
К задачам исследования относятся:
• прояснение самого смысла феномена «смысл» 1
• определение отношений между феноменом “поиска смысла” и феноменом “стремления к подлинному”
• поиск особенного субъективного опыта, который бы являлся основанием раскола в сознании субъекта на подлинное и неподлинное
• описание диалектического противоречия подлинного и неподлинного;
• переосмысление феномена “стремления к подлинному”
онтико-онтологического различия;
• объяснение, каким образом пограничная ситуация образует в человеческом сознании дихотомию подлинного и неподлинного.
Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования: анализ, систематизация, синтез, сравнение и обобщение теоретических данных.
Объектом исследования, соответственно, является феномен смысла, а предметом - возникновение феномена смысла в сознании и его связь с разделением бытия человека в его сознании на подлинное и неподлинное.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования открывают возможность для преодоления односторонности представления о феномене “смысла”, его возникновении в сознании человека, что способствует формированию более полного теоретического образа феномена “смысл”, а также концепций подлинного и неподлинного бытия человека. Практическая значимость работы обуславливается актуальными задачами самоопределения человека в его поисках бесконечного, абсолютного, подлинного. Более того, материалы работы (такие как, например, более точное разделение порядков смысла, аналитика пограничных ситуаций) могут быть использованы в качестве теоретических материалов для создания новых методов в психотерапии по взаимодействию с исключительными пациентами.
Структура работы состоит из четырех глав: “Феномен “смысла” и экзистенциальный анализ”, “Пограничная ситуация и ее связь с обнаружением подлинности”, “Диалектическая взаимосвязь феноменов “подлинного” и “неподлинного””, “Возможные основания для возникновения диалектической противоречивости”.....
В заключение хочется осветить те этапы, по которым осознанно или неосознанно продвигалась наша исследовательская мысль и выводы, к которым мы в результате пришли.
Все началось с вопроса о том, может ли быть чем-то большим поиск смысла, чем стремлением найти абсолютную ценность. Радикальное несогласие с тезисом Франкла о том, что в каждом из случаев логотерапевт способен помочь больному обнаружить его подлинный смысл смешалось с неприятием его позиции относительно изначальной уверенности во всеобщей осмысленности жизни. Все это натолкнуло на мысль о неправомерности такого метода как логотерапия. Не утрачивает ли в случае подобного лечения выздоравливающий “от смысла” человек свою исконную человеческую суть -” стремление выйти за пределы”, о которой писали и пишут многие, например, те же Карл Ясперс и Ницше, Марсель, о которых мы много говорим на протяжении всей работы?
Мы выяснили, что поиск смысла не всегда равен поиску абсолютной ценности. То, что смысл воспринимается почти за то же самое, что и абсолютная ценность, мы находим в теории логотерапии Виктора Франкла. И однако это не одно и тоже. Если бы нахождение смысла приравнивалось к абсолютной ценности, тогда люди могли бы удовлетворяться в полной мере, выстроив себе единожды аксиосферу, задав необходимые параметры приоритетнсти одного над другим. От того, что мы будем пытаться насильно заставлять себя верить в то, что смысл творчества в самом творчестве, ощущения того, что мы говорим именно о подлинном смысле, вряд ли появится.
В результате мы пришли к выводу о том, что в состоянии экзистенциального вакуума, или, как многие бы сказали, простого, обыденного существования, стремление к смыслу действительно имеет место быть, и обретение его может свестись к простому обретению ценности. Но когда целью человека не является обыденное существование, удовлетворение потребностей и прочее, а нечто высшее, когда модусом его существования выступает духовное, философское, стремление к смыслу приобретает вид стремления к подлинности, к той подлинности, диалектическое отношение которой к неподлинности и заставляет человека всякий раз узнавать себя в становлении человеком, не останавливаться, а продолжать движение, всякий раз выступая за собственные пределы.
Во второй главе мы искали тот опыт, который радикально бы отличался от опыта обыденного существования и предположили, что таким опытом может быть пограничная ситуация, которая особым образом переориентирует человека, которая сама есть особый способ бытия, раскрывающийся как присутствие. Мы прибегли к концепции “осевого времени” Ясперса как в метафоре пограничной ситуации, чтобы показать раскол, произошедший в сознании субъекта. Этот особый опыт присутствия, когда экзистенция выталкивает человека в направлении трансценденции, непознаваемого, позволяет ощутить, или увидеть то непосредственно близкое, бывшее чуждым, которое теперь, в пограничной ситуации есть будто сам “ты”, сам мир, сами “вещи”.
Кроме этого благодаря анализу философии Ясперса и его концепта пограничной ситуации мы выяснили, в каких отношениях находятся смысл и пограничная ситуация, по его мнению. Вне пограничной ситуации экзистенция свободна, и вмешательство разума необходимо, чтобы наполнить обычные ситуации смыслом. А внутри пограничной ситуации наполнение смыслом оказывается каким-то образом невозможно, потому что это пространство без всего, пространство чистого парения на пути к трансценденции.
Поиск подлинного движет человеком, а неподлинное оказывается единственной реальностью, которую человек может охватить. В этом и состоит диалектика подлинного и неподлинного, которую мы за неимением других методов постарались развить в форме описания в третьей главе. Оставалось лишь предположить, что мы не имеем возможности в виду своего «человеческого» положения, определить статус этого стремления к подлинному. Поскольку пытаясь вписать его в какой бы то ни было проект, пусть то будет даже трансцендентальный проект Карла Ясперса, мы всякий раз наткнемся на ужасающую противоречивость, могущую вывернуть наизнанку всякое подобное вписывание....
Все началось с вопроса о том, может ли быть чем-то большим поиск смысла, чем стремлением найти абсолютную ценность. Радикальное несогласие с тезисом Франкла о том, что в каждом из случаев логотерапевт способен помочь больному обнаружить его подлинный смысл смешалось с неприятием его позиции относительно изначальной уверенности во всеобщей осмысленности жизни. Все это натолкнуло на мысль о неправомерности такого метода как логотерапия. Не утрачивает ли в случае подобного лечения выздоравливающий “от смысла” человек свою исконную человеческую суть -” стремление выйти за пределы”, о которой писали и пишут многие, например, те же Карл Ясперс и Ницше, Марсель, о которых мы много говорим на протяжении всей работы?
Мы выяснили, что поиск смысла не всегда равен поиску абсолютной ценности. То, что смысл воспринимается почти за то же самое, что и абсолютная ценность, мы находим в теории логотерапии Виктора Франкла. И однако это не одно и тоже. Если бы нахождение смысла приравнивалось к абсолютной ценности, тогда люди могли бы удовлетворяться в полной мере, выстроив себе единожды аксиосферу, задав необходимые параметры приоритетнсти одного над другим. От того, что мы будем пытаться насильно заставлять себя верить в то, что смысл творчества в самом творчестве, ощущения того, что мы говорим именно о подлинном смысле, вряд ли появится.
В результате мы пришли к выводу о том, что в состоянии экзистенциального вакуума, или, как многие бы сказали, простого, обыденного существования, стремление к смыслу действительно имеет место быть, и обретение его может свестись к простому обретению ценности. Но когда целью человека не является обыденное существование, удовлетворение потребностей и прочее, а нечто высшее, когда модусом его существования выступает духовное, философское, стремление к смыслу приобретает вид стремления к подлинности, к той подлинности, диалектическое отношение которой к неподлинности и заставляет человека всякий раз узнавать себя в становлении человеком, не останавливаться, а продолжать движение, всякий раз выступая за собственные пределы.
Во второй главе мы искали тот опыт, который радикально бы отличался от опыта обыденного существования и предположили, что таким опытом может быть пограничная ситуация, которая особым образом переориентирует человека, которая сама есть особый способ бытия, раскрывающийся как присутствие. Мы прибегли к концепции “осевого времени” Ясперса как в метафоре пограничной ситуации, чтобы показать раскол, произошедший в сознании субъекта. Этот особый опыт присутствия, когда экзистенция выталкивает человека в направлении трансценденции, непознаваемого, позволяет ощутить, или увидеть то непосредственно близкое, бывшее чуждым, которое теперь, в пограничной ситуации есть будто сам “ты”, сам мир, сами “вещи”.
Кроме этого благодаря анализу философии Ясперса и его концепта пограничной ситуации мы выяснили, в каких отношениях находятся смысл и пограничная ситуация, по его мнению. Вне пограничной ситуации экзистенция свободна, и вмешательство разума необходимо, чтобы наполнить обычные ситуации смыслом. А внутри пограничной ситуации наполнение смыслом оказывается каким-то образом невозможно, потому что это пространство без всего, пространство чистого парения на пути к трансценденции.
Поиск подлинного движет человеком, а неподлинное оказывается единственной реальностью, которую человек может охватить. В этом и состоит диалектика подлинного и неподлинного, которую мы за неимением других методов постарались развить в форме описания в третьей главе. Оставалось лишь предположить, что мы не имеем возможности в виду своего «человеческого» положения, определить статус этого стремления к подлинному. Поскольку пытаясь вписать его в какой бы то ни было проект, пусть то будет даже трансцендентальный проект Карла Ясперса, мы всякий раз наткнемся на ужасающую противоречивость, могущую вывернуть наизнанку всякое подобное вписывание....
