ПОСТРОЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА: ПУБЛИЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ
|
Список сокращений
Введение
Эволюция и динамика публичной дипломатии США в России
Стратегия США и проблемы экспортирования гражданского общества
США и Россия: противостояние по вопросам гражданского общества
Механизмы и методы построения гражданского общества в России
Инфраструктура публичной дипломатии США и сеть американских доноров
Обучение активистов: включение россиян в Западную индустрию филантропии
Публичная дипломатия США в области политических процессов
Американские доноры и развитие правозащитного движения
Американские доноры, общественные организации и электоральные процессы в России
Заключение
Список литературы
Введение
Эволюция и динамика публичной дипломатии США в России
Стратегия США и проблемы экспортирования гражданского общества
США и Россия: противостояние по вопросам гражданского общества
Механизмы и методы построения гражданского общества в России
Инфраструктура публичной дипломатии США и сеть американских доноров
Обучение активистов: включение россиян в Западную индустрию филантропии
Публичная дипломатия США в области политических процессов
Американские доноры и развитие правозащитного движения
Американские доноры, общественные организации и электоральные процессы в России
Заключение
Список литературы
Внешняя политика США всегда опиралась на распространение американских ценностей за рубежом. Перед этим направлением и принимавшими участие в нем ведомствами ставились различные цели. Однако сегодня правительство США опирается в меньшей степени на ЦРУ и в большей степени на прозрачные инициативы, которые предпринимаются различными американскими правительственными и неправительственными организациями как Агентство по международному развитию (АМР), Национальный фонд в поддержку демократии (НФПД), Freedom House или Фонд Сороса и сетью других хорошо финансируемых «профессиональных» политических организаций. Еще один из основателей НФПД А. Вайнштейн заявил: «Большинство из того, что мы (НФПД) делаем сегодня, делалось двадцать лет назад ЦРУ». Таким образом, что еще недавно было запретной для огласки деятельностью, сегодня становится продвижением демократии.
В ходе третьей волны демократизации в 1990-е гг., которую выделил С. Хантингтон, произошло крушение авторитарных режимов Латинской Америки, Азии и особенно в Восточной Европе, когда тысячи людей вышли на улице в едином порыве, требуя установления демократии в своих странах. Это был триумф и признание для гражданского общества, которое огласило новую эпоху, когда граждане одновременно свободны от государства и осуществляют контроль над ним.
Наиболее часто используемым определением гражданского общества являются слова М. Уолцера: гражданское общество – это «сфера добровольной человеческой ассоциации, находящаяся между индивидом и государством, в которой люди вовлекаются в коллективное действие для нормативных и субстантивных целей, относительно независимых от правительства и рынка». Интерес к гражданскому обществу основан на предпосылке, что «сильное гражданское общество желанно людьми и способствует процветанию демократических практик и традиций». Таким образом, полагая, что сила заключается в мобилизации граждан «снизу», американские доноры и в особенности АМР быстро поставили концепт гражданского общества во главу угла.
«Экспортирование» гражданского общества в другие государства является частью более широких дебатов относительно природы транснационализма в международных отношениях. Особую роль здесь играют сети иностранных доноров, которые включают в себя государственных и негосударственных акторов. Иностранный донор представляет собой транснациональный актор, который предоставляет материальную поддержку и реализует программы обучения в других странах. Особенность воздействия на ход развития гражданского общества других государствах заключается в том, что эти трансграничные сети, частью которых становятся местные активисты, «осуществляют деятельность в пользу других». Такой инструмент взаимодействия между государством и «зарубежной аудиторией» получил название публичной дипломатии.
Американская публичная дипломатия – это сложное и многогранное явление, включающее в себя различных доноров, которые одновременно получают и перераспределяют финансирование. Являясь частью общей западной индустрии филантропии, живущей по конкретным рыночным законам, она является загруженным и «густонаселенным» полем, в котором одновременно сотрудничает и соперничает множество игроков. Федеральные агентства могут соперничать за финансирование Конгресса, а правительственные фонды или неправительственные организации могут конкурировать за финансирование со стороны и правительства США, и независимых благотворительных фондов. И наконец, «на земле» российские некоммерческие (НКО) могут соперничать друг с другом за получение грантов со стороны всех американских доноров.
С другой стороны нельзя утверждать, что американские доноры существуют порознь. Во-первых, правительство США через Госдепартамент в стратегически важных государствах, к которым относилась Россия, старается провести централизацию процесса публичной дипломатии. Во-вторых, американские доноры, так или иначе, разделяют общее понимание того, как должно выглядеть гражданское общество. Видя американскую демократию в качестве идеальной модели, они стараются переносить свой опыт в развивающиеся страны. В конечном итоге, получая денежные средства, каждый из игроков в цепочке американской публичной дипломатии очерчивал свою деятельность таким образом, чтобы соответствовать требованиям своего спонсора. В свою очередь и российские активисты вовлекались в практики благотворительной деятельности и усваивали особенности организационного менеджмента, фандрайзинга, составления долгосрочных стратегий и налаживания общественных связей с местным населением и т.д.
Именно администрация Б. Клинтона вначале 1990-х гг. стала уделять особое внимание построению гражданского общество. Консерваторы в администрациях Р. Рейгана и Дж. Буша были восприимчивы к концепции гражданского общества как к символу антикоммунистического противостояния в Восточной Европе и Советском Союзе. Впоследствии в США продолжили разделять идеализированное понимание того, что построение гражданского общества будет играть ключевую роль в демократизации России. Однако переход к усиленной поддержке некоммерческих организаций (НКО) начнется лишь к концу 1990-х гг., когда в США увидят «реальные плоды» по взращиванию гражданских движений.
Здесь имеются в виду события, произошедшие в Сербии, а затем в Грузии, на Украине и Киргизии и получившие название «цветные революции». В США моментально приписали осуществление «ненасильственной» революции в этих странах на свой счет. Нет сомнения, что США сыграли не последнюю роль в этих событиях, а такие правительственные и неправительственные организации как НФПД или Freedom House внесли определенные вклад в смене власти. «Успехи и польза» от работы с гражданскими активистами заставили правительство США увеличить финансирование на программы в области поддержки гражданского общества. В 2002 г. расходы Конгресса на развитие гражданского общества составляли 37% от всего бюджета на программы публичной дипломатии.
Поддерживая общественные организации в России через широкую сеть доноров, правительство США постаралось обойти необходимость сотрудничества с российской властью и установить контакт с аудиторией напрямую. Подобная деятельность вместе с происходившими цветными революции в соседних государствах заставили правительство России отнестись с подозрением к американским донорам и утвердить понятие «суверенной демократии», которое подкрепилось рядом запретительных для третьего сектора законодательных инициатив, которые затрудняли достижение цели США по построению эффективного гражданского общества. В конечно итоге противостояние России и США через поддержку НКО привело к запрету на деятельность АМР в 2012 г.
В глобализирующемся и взаимозависимом мире для национальных правительств остается все меньше возможностей для сохранения суверенитета своих государств. Этот суверенитет подрывается так называемыми «активистами вне границ», которые, будучи объединенными в различные международные организации, способны воздействовать на внутреннюю социально-политическую ситуацию. Таким образом, актуальность исследуемой проблематики заключается в том, что поддержка гражданского общества стала одним из важнейших ресурсов публичной дипломатии и внешней политики США для формирования желаемого политического режима в России.
Одновременно гипотезой исследования стало следующее утверждение: будучи объединенными в единую сеть и разделяя общие цели и приоритеты по построению гражданского общества, Агентство по международному развитию (АМР) и другие американские доноры реализовывали программы, которые не отвечали особенностям и реалиям российского общества.
Целью настоящего исследования является выявление особенностей публичной дипломатии США по построению гражданского общества в России в 1992–2012 гг.
Для достижения поставленной цели важно решить следующие задачи:
1) Показать положение гражданского общества в программах публичной дипломатии США;
2) Проанализировать отношения США и России по вопросам гражданского общества;
3) Рассмотреть сеть американских доноров в России: механизмы финансирования, цели и приоритеты;
4) Проанализировать методы обучения россиян Западным практикам гражданского участия: техническая поддержка, партнерства и ресурсные центры;
5) Изучить программы публичной дипломатии США в области поддержки правозащитного движения;
6) Проанализировать участие США в электоральных процессах через поддержку общественных организаций.
В качестве объекта выступила публичная дипломатия США, а предмета – программы публичной дипломатии США в области построения гражданского общества в России в 1992–2012 г.
В свою очередь хронологические рамки исследования охватывают период с 1992 по 2012 гг., т.е. с момента утверждения Конгрессом акта «О поддержке свободы» и до принятия запрета на деятельность Агентства по международному развитию (АМР) на территории России.
Выполнение исследования было бы невозможно без исторических и политологических методов, которые составили методологическую основу диссертации. В основу положены исторические и политологические методы:
Метод исторической реконструкции, который позволил воссоздать исторические события, связанные с построением гражданского общества инструментами публичной дипломатии США.
Историко-генетический метод способствовал изучению и определению генезиса конкретных исторических фактов и анализу причин изменений, которые повлияли на эволюцию публичной дипломатии в области построения гражданского общества.
Институциональный анализ, позволивший рассмотреть гражданское общество в виде института, который составляют формальные и неформальные нормы и правила. От особенностей этих норм и правил зависели рамки, в которых публичная дипломатия США осуществлялась и могла воздействовать на экономическую, политическую и социальную жизнь в России.
Историко-системный метод. Данный метод предоставляет возможности для изучения публичной дипломатии как подсистемы внешней политики США или международных отношений. Элементами публичной дипломатии как подсистемы стали связанные структурно правительственные и неправительственные организации.
И наконец, конструктивистский подход, позволивший внести в общий анализ публичной дипломатии США в области гражданского общества такие социологические и культурологические концепции как нормы, ценности и идентичность. Данный метод способствовал анализу культурных практик, которые способствовали обеспечению лояльности гражданских активистов в отношении американских ценностей.
Предшествующий анализ литературы показал, что в отечественной литературе поднятая в диссертации проблематика практически не изучена. Среди российских авторов следует выделить профессоров СПбГУ Цветкову Н.А. и Кубышкина А.И., которые, выпустили в 2013 г. первую для отечественной американистики всеохватывающую монографию по публичной дипломатии США. К сожалению, несмотря на всю ценность данной работы вопрос участия общественных организаций не был затронут достаточно глубоко. Стоит также выделить монографию профессора Университета Линкольна Чебанковой Е., в которой отдельная глава посвящена участию американских доноров в построении гражданского общества в России.
Североамериканские авторы являлись более активными в изучении публичной дипломатии США в области российского гражданского общества. В 2003 г. вышла монография профессора Орегонского университета С. Хендерсон, в которой автор предоставляет данные, собранные благодаря бесчисленному количеству интервью с активистами со всей России. В 2006 г. вышла похожая работа профессора Университета Британской Колумбии Л. Сандстром, в которой также были представлены полевого результаты исследования, которое охватило многие регионы России. Учитывая пользу этих монографий для настоящего исследования, авторы не уделили должного внимания политической деятельности НКО. Одновременно с этим работы были написаны до серьезных изменений, которые повлияли на деятельность американских доноров.
Дополнить пробелы предыдущих исследований возможно с помощью использования широкого корпуса документов правительства США. К ним относятся документ законодательного характера, изучение которых необходимо для понимания конструкции публичной дипломатии США; материалы Конгресса, которые позволяют определить интересы США; отчеты Государственного Департамента и АМР, которые содержат большое количество информации о реализуемых программах, основных партнеров и реципиентах, а также результатах их деятельности. Стоит также выделить отчеты правительственных и частных фондов, которые позволяют увидеть целостность публичной дипломатии США.
Диссертация состоит из введения, заключения и трех глав, каждая из которых содержит по два параграфа. В первой главе анализируется общая эволюция развития публичной дипломатии, а также основные концепции гражданского общества. Также к рассмотрению предлагается историю и особенности взаимоотношений правительства России и американских доноров. Во второй главе раскрывается инфраструктура публичной дипломатии и ее методы, изучение которых позволяет ответить на вопрос, о том, чьи интересы преследовали гражданские активисты. И наконец, в третьей главе рассматривается деятельность наиболее политизированных участников гражданского общества, которые должны были противостоять российскому правительству.
В ходе третьей волны демократизации в 1990-е гг., которую выделил С. Хантингтон, произошло крушение авторитарных режимов Латинской Америки, Азии и особенно в Восточной Европе, когда тысячи людей вышли на улице в едином порыве, требуя установления демократии в своих странах. Это был триумф и признание для гражданского общества, которое огласило новую эпоху, когда граждане одновременно свободны от государства и осуществляют контроль над ним.
Наиболее часто используемым определением гражданского общества являются слова М. Уолцера: гражданское общество – это «сфера добровольной человеческой ассоциации, находящаяся между индивидом и государством, в которой люди вовлекаются в коллективное действие для нормативных и субстантивных целей, относительно независимых от правительства и рынка». Интерес к гражданскому обществу основан на предпосылке, что «сильное гражданское общество желанно людьми и способствует процветанию демократических практик и традиций». Таким образом, полагая, что сила заключается в мобилизации граждан «снизу», американские доноры и в особенности АМР быстро поставили концепт гражданского общества во главу угла.
«Экспортирование» гражданского общества в другие государства является частью более широких дебатов относительно природы транснационализма в международных отношениях. Особую роль здесь играют сети иностранных доноров, которые включают в себя государственных и негосударственных акторов. Иностранный донор представляет собой транснациональный актор, который предоставляет материальную поддержку и реализует программы обучения в других странах. Особенность воздействия на ход развития гражданского общества других государствах заключается в том, что эти трансграничные сети, частью которых становятся местные активисты, «осуществляют деятельность в пользу других». Такой инструмент взаимодействия между государством и «зарубежной аудиторией» получил название публичной дипломатии.
Американская публичная дипломатия – это сложное и многогранное явление, включающее в себя различных доноров, которые одновременно получают и перераспределяют финансирование. Являясь частью общей западной индустрии филантропии, живущей по конкретным рыночным законам, она является загруженным и «густонаселенным» полем, в котором одновременно сотрудничает и соперничает множество игроков. Федеральные агентства могут соперничать за финансирование Конгресса, а правительственные фонды или неправительственные организации могут конкурировать за финансирование со стороны и правительства США, и независимых благотворительных фондов. И наконец, «на земле» российские некоммерческие (НКО) могут соперничать друг с другом за получение грантов со стороны всех американских доноров.
С другой стороны нельзя утверждать, что американские доноры существуют порознь. Во-первых, правительство США через Госдепартамент в стратегически важных государствах, к которым относилась Россия, старается провести централизацию процесса публичной дипломатии. Во-вторых, американские доноры, так или иначе, разделяют общее понимание того, как должно выглядеть гражданское общество. Видя американскую демократию в качестве идеальной модели, они стараются переносить свой опыт в развивающиеся страны. В конечном итоге, получая денежные средства, каждый из игроков в цепочке американской публичной дипломатии очерчивал свою деятельность таким образом, чтобы соответствовать требованиям своего спонсора. В свою очередь и российские активисты вовлекались в практики благотворительной деятельности и усваивали особенности организационного менеджмента, фандрайзинга, составления долгосрочных стратегий и налаживания общественных связей с местным населением и т.д.
Именно администрация Б. Клинтона вначале 1990-х гг. стала уделять особое внимание построению гражданского общество. Консерваторы в администрациях Р. Рейгана и Дж. Буша были восприимчивы к концепции гражданского общества как к символу антикоммунистического противостояния в Восточной Европе и Советском Союзе. Впоследствии в США продолжили разделять идеализированное понимание того, что построение гражданского общества будет играть ключевую роль в демократизации России. Однако переход к усиленной поддержке некоммерческих организаций (НКО) начнется лишь к концу 1990-х гг., когда в США увидят «реальные плоды» по взращиванию гражданских движений.
Здесь имеются в виду события, произошедшие в Сербии, а затем в Грузии, на Украине и Киргизии и получившие название «цветные революции». В США моментально приписали осуществление «ненасильственной» революции в этих странах на свой счет. Нет сомнения, что США сыграли не последнюю роль в этих событиях, а такие правительственные и неправительственные организации как НФПД или Freedom House внесли определенные вклад в смене власти. «Успехи и польза» от работы с гражданскими активистами заставили правительство США увеличить финансирование на программы в области поддержки гражданского общества. В 2002 г. расходы Конгресса на развитие гражданского общества составляли 37% от всего бюджета на программы публичной дипломатии.
Поддерживая общественные организации в России через широкую сеть доноров, правительство США постаралось обойти необходимость сотрудничества с российской властью и установить контакт с аудиторией напрямую. Подобная деятельность вместе с происходившими цветными революции в соседних государствах заставили правительство России отнестись с подозрением к американским донорам и утвердить понятие «суверенной демократии», которое подкрепилось рядом запретительных для третьего сектора законодательных инициатив, которые затрудняли достижение цели США по построению эффективного гражданского общества. В конечно итоге противостояние России и США через поддержку НКО привело к запрету на деятельность АМР в 2012 г.
В глобализирующемся и взаимозависимом мире для национальных правительств остается все меньше возможностей для сохранения суверенитета своих государств. Этот суверенитет подрывается так называемыми «активистами вне границ», которые, будучи объединенными в различные международные организации, способны воздействовать на внутреннюю социально-политическую ситуацию. Таким образом, актуальность исследуемой проблематики заключается в том, что поддержка гражданского общества стала одним из важнейших ресурсов публичной дипломатии и внешней политики США для формирования желаемого политического режима в России.
Одновременно гипотезой исследования стало следующее утверждение: будучи объединенными в единую сеть и разделяя общие цели и приоритеты по построению гражданского общества, Агентство по международному развитию (АМР) и другие американские доноры реализовывали программы, которые не отвечали особенностям и реалиям российского общества.
Целью настоящего исследования является выявление особенностей публичной дипломатии США по построению гражданского общества в России в 1992–2012 гг.
Для достижения поставленной цели важно решить следующие задачи:
1) Показать положение гражданского общества в программах публичной дипломатии США;
2) Проанализировать отношения США и России по вопросам гражданского общества;
3) Рассмотреть сеть американских доноров в России: механизмы финансирования, цели и приоритеты;
4) Проанализировать методы обучения россиян Западным практикам гражданского участия: техническая поддержка, партнерства и ресурсные центры;
5) Изучить программы публичной дипломатии США в области поддержки правозащитного движения;
6) Проанализировать участие США в электоральных процессах через поддержку общественных организаций.
В качестве объекта выступила публичная дипломатия США, а предмета – программы публичной дипломатии США в области построения гражданского общества в России в 1992–2012 г.
В свою очередь хронологические рамки исследования охватывают период с 1992 по 2012 гг., т.е. с момента утверждения Конгрессом акта «О поддержке свободы» и до принятия запрета на деятельность Агентства по международному развитию (АМР) на территории России.
Выполнение исследования было бы невозможно без исторических и политологических методов, которые составили методологическую основу диссертации. В основу положены исторические и политологические методы:
Метод исторической реконструкции, который позволил воссоздать исторические события, связанные с построением гражданского общества инструментами публичной дипломатии США.
Историко-генетический метод способствовал изучению и определению генезиса конкретных исторических фактов и анализу причин изменений, которые повлияли на эволюцию публичной дипломатии в области построения гражданского общества.
Институциональный анализ, позволивший рассмотреть гражданское общество в виде института, который составляют формальные и неформальные нормы и правила. От особенностей этих норм и правил зависели рамки, в которых публичная дипломатия США осуществлялась и могла воздействовать на экономическую, политическую и социальную жизнь в России.
Историко-системный метод. Данный метод предоставляет возможности для изучения публичной дипломатии как подсистемы внешней политики США или международных отношений. Элементами публичной дипломатии как подсистемы стали связанные структурно правительственные и неправительственные организации.
И наконец, конструктивистский подход, позволивший внести в общий анализ публичной дипломатии США в области гражданского общества такие социологические и культурологические концепции как нормы, ценности и идентичность. Данный метод способствовал анализу культурных практик, которые способствовали обеспечению лояльности гражданских активистов в отношении американских ценностей.
Предшествующий анализ литературы показал, что в отечественной литературе поднятая в диссертации проблематика практически не изучена. Среди российских авторов следует выделить профессоров СПбГУ Цветкову Н.А. и Кубышкина А.И., которые, выпустили в 2013 г. первую для отечественной американистики всеохватывающую монографию по публичной дипломатии США. К сожалению, несмотря на всю ценность данной работы вопрос участия общественных организаций не был затронут достаточно глубоко. Стоит также выделить монографию профессора Университета Линкольна Чебанковой Е., в которой отдельная глава посвящена участию американских доноров в построении гражданского общества в России.
Североамериканские авторы являлись более активными в изучении публичной дипломатии США в области российского гражданского общества. В 2003 г. вышла монография профессора Орегонского университета С. Хендерсон, в которой автор предоставляет данные, собранные благодаря бесчисленному количеству интервью с активистами со всей России. В 2006 г. вышла похожая работа профессора Университета Британской Колумбии Л. Сандстром, в которой также были представлены полевого результаты исследования, которое охватило многие регионы России. Учитывая пользу этих монографий для настоящего исследования, авторы не уделили должного внимания политической деятельности НКО. Одновременно с этим работы были написаны до серьезных изменений, которые повлияли на деятельность американских доноров.
Дополнить пробелы предыдущих исследований возможно с помощью использования широкого корпуса документов правительства США. К ним относятся документ законодательного характера, изучение которых необходимо для понимания конструкции публичной дипломатии США; материалы Конгресса, которые позволяют определить интересы США; отчеты Государственного Департамента и АМР, которые содержат большое количество информации о реализуемых программах, основных партнеров и реципиентах, а также результатах их деятельности. Стоит также выделить отчеты правительственных и частных фондов, которые позволяют увидеть целостность публичной дипломатии США.
Диссертация состоит из введения, заключения и трех глав, каждая из которых содержит по два параграфа. В первой главе анализируется общая эволюция развития публичной дипломатии, а также основные концепции гражданского общества. Также к рассмотрению предлагается историю и особенности взаимоотношений правительства России и американских доноров. Во второй главе раскрывается инфраструктура публичной дипломатии и ее методы, изучение которых позволяет ответить на вопрос, о том, чьи интересы преследовали гражданские активисты. И наконец, в третьей главе рассматривается деятельность наиболее политизированных участников гражданского общества, которые должны были противостоять российскому правительству.
Публичная дипломатия США в России может быть с долей условности разделена на два этапа: до появления президента Путина у власти и после. Американские доноры несмотря на ресурсы и возможности для воздействия на развитие гражданского общества всегда зависели от того контекста, в котором они работали. Публичная дипломатия не является бесконечной – она заканчивается там, где правительство страны-реципиента использует свою политическую монополию. Однако в первые десять лет присутствия в России американские доноры и поддерживаемые ими НКО чувствовали себя свободно.
В этом отношении на протяжении первых десяти лет публичная дипломатия США определялась немедленными вызовами по предотвращению усиления контроля правительства России за демократическими инициативами. Достижение этого виделось в переходе к рыночной экономике и развитию демократии. В этот период особое место занимали работа с государственными институтами, прозападными политическими партиями, бизнесом и экономическими структурами. Из-за периферийного положения гражданского общества в программах публичной дипломатии не было разработано долгосрочной стратегии его построения. Каждые несколько лет Госдепартамент переносил дату сворачивания программ в надежде на скорейший результат, который, однако, не может быть достигнут, когда мы говорим о гражданском обществе.
Важнейшим вызовом в первые десять лет реализации программ в России стало обеспечение усвоения активистами практик западной филантропии, которое способствовало бы вхождению в инфраструктуру американской публичной дипломатии. Активисты вместе с американскими экспертами на базе ресурсных центров обучались менеджменту, фандрайзингу, составлению стратегий и налаживанию связей с населением. Все это происходило и осуществлялось в партнерстве с более сильными американскими организациями.
Одновременно, необходимость иностранного финансирования заставляла активистов следовать грантовой политике американских доноров. Это означало учет их приоритетов и демонстрацию своей эффективности. Фактически финансирование способствовало тому, что российским НКО задавалось направление, которому они были должны соответствовать, если хотели продолжить получение поддержки. Это приводило к тому, что в большей степени активисты действовали в интересах тех, кто финансировал их деятельность.
В целом все акторы, будь то АМР, правительственные или неправительственные организации, являлись связанными и несвободными агентами. Они располагались между своими спонсорами и реципиентами. Основную роль в реализации программ выполняли посредники, которые получали средства от АМР или благотворительных фондов и перераспределяли их среди НКО. Конкурируя между собой за финансирование АМР, посредники также должны были действовать в соответствии с его грантовой политикой. Примечательно, что такая «нагруженная» схема позволяла до определенного момента правительству США работать с российскими НКО напрямую, избегая при этом подозрений в «подрывной деятельности».
Единственными НКО, которые интересовали американских доноров в первые годы присутствия в России, являлись столичные организации, которые находились близко к федеральным органам власти и могли в случае необходимости лоббировать реформы. Поддержка столичных НКО объяснялась централизованной политической системой России, в которой региональные НКО не могли повлиять на повестку дня правительства в отличие от московских организаций, которые близко находились к федеральным властям.
В первые несколько лет после принятия «Акта о поддержке свободы» выделялись значительные по объемам средства на развитие демократии в России. Американские доноры руководствовались подходом, согласно которому «тратилось настолько много ресурсов, насколько это было возможным». Это сформировало определенную элиту, которая состояла из столичных НКО, противопоставлявших себя остальному третьему сектору. В то время как региональные организации были озадачены проблемами «выживания» в условиях отсутствия развитой частной филантропии и государственной поддержки, столичные активисты довольствовались значительным иностранным финансированием.
Размеры грантов, которые предоставлялись НКО, не соответствовали уровню развития российской экономики. Приток американского финансирования позволил активистам получать высокий доход и работать в комфортных условиях труда. Такое положение дел заставило региональных активистов рассматривать московские организации в качестве «мафии», которая получает значительную поддержку, но «не работает на благо всего третьего сектора и представляет только свои узкие интересы».
Вместо того чтобы объединять общественные организации, американские доноры оставили региональные НКО вне диалога о потребностях гражданского общества, сделав основными интерпретаторами проблем третьего сектора именно столичных НКО. Их офисы располагались близко к представительствам американских фондов и организаций и они имели возможность влиять на приоритетные направления реализации программ. Вместо того чтобы построить горизонтальную сеть гражданских организаций, в течение первых лет реализации программ возникла иерархия богатых московских НКО и местных организаций однодневок, которые сильно нуждались в финансировании.
Иерархия развивалась не только на уровне российских НКО, но и на уровне правительственных агентств и фондов, а также неправительственных организаций. Правительство США сначала осуществило централизацию через Госдепартамент, который стал контролировать каждый шаг АМР, а к середине 1990-х гг. отчасти своей независимости уже лишились НФПД и Фонд Евразия, которые с этого момента должны были рапортовать обо всех мероприятиях. Здесь публичная дипломатия США нарушила один из основных принципов, а именно принцип децентрализации.
В конце 1999 г. американские доноры и, в частности, АМР усиливают свое внимание к поддержке НКО. Сложно утверждать, связано ли было увеличение финансирования на программы в области гражданского общества с появлением нового президента, так как в этот период происходило общее выдвижение гражданского общества на передний план в программах публичной дипломатии США; а также происходили разногласия в Конгрессе и как следствие уменьшение размера ассигнований. Эти причины заставили АМР выбрать поддержку НКО как наиболее экономичный и эффективный инструмент демократизации.
Однако с уверенностью можно заключить, что американские доноры надеялись на потенциал гражданской мобилизации по проведению демократических реформ в России после избрания нового президента. Видя авторитарные тенденции, американцы стали активнее вовлекать НКО в политическую деятельность. В частности, как показал анализ, было переориентировано правозащитное движение с деятельности по мониторингу соблюдения прав человека на проведение общественных кампаний с привлечением активистов по всей стране; происходило вовлечение граждан в электоральные процессы через ассоциацию «Голос».
Стоит отметить одну из тенденций, которая усилилась во второе десятилетие публичной дипломатии США в России – это уход в регионы и решение проблемы сложившейся централизации программ. В 1990-е гг. столичные НКО, которые близко находились к федеральным властям, не сумели предотвратить «демократический откат», однако в регионах НКО по-прежнему были способны воздействовать на региональные и местные власти. Уже к концу 1990-х гг. фокус был смещен на поддержку региональных и местных НКО. АМР перестало сотрудничать напрямую с центральным правительством России и вместо этого работало с «открытыми к реформам» региональными и местными властями.
Несмотря на все усилия американские доноры не смогли предотвратить ограничительную деятельность администрации Путина. Правительство России успешно извлекло выгоду из тех проблем, которые не сумели решить американские доноры. Они не успели сформировать способность общественных организаций объединяться и выступать единым фронтом. Поставив во главу угла политически активные организации, они устранили из дискуссии НКО социальной сферы, которые составляли большинство третьего сектора. Действия правительства по предоставлению поддержки НКО и ограничению возможностей получения иностранного финансирования позволили Путину «перетянуть» на свою сторону «забытые» общественные организации. Одновременно получавшие американское финансирование НКО не смогли наладить связи с населением и изменить негативный имидж.
На протяжении двадцать лет американские доноры продолжали воспринимать правительство России через призму коммунистического прошлого, которому противостояли гражданские активисты. Резкая публичная критика продемонстрировала несостоятельность методов публичной дипломатии, когда они не вписываются в привычные шаблоны. Неспособность и нежелание специалистов по публичной дипломатии отходить от собственной американской модели гражданского общества и адаптировать свои программы к общественным реалиям России привели к тому, что «НКО построили отношения с донорами за пределами России вместо того, чтобы укреплять связи с населением собственной страны».
В этом отношении на протяжении первых десяти лет публичная дипломатия США определялась немедленными вызовами по предотвращению усиления контроля правительства России за демократическими инициативами. Достижение этого виделось в переходе к рыночной экономике и развитию демократии. В этот период особое место занимали работа с государственными институтами, прозападными политическими партиями, бизнесом и экономическими структурами. Из-за периферийного положения гражданского общества в программах публичной дипломатии не было разработано долгосрочной стратегии его построения. Каждые несколько лет Госдепартамент переносил дату сворачивания программ в надежде на скорейший результат, который, однако, не может быть достигнут, когда мы говорим о гражданском обществе.
Важнейшим вызовом в первые десять лет реализации программ в России стало обеспечение усвоения активистами практик западной филантропии, которое способствовало бы вхождению в инфраструктуру американской публичной дипломатии. Активисты вместе с американскими экспертами на базе ресурсных центров обучались менеджменту, фандрайзингу, составлению стратегий и налаживанию связей с населением. Все это происходило и осуществлялось в партнерстве с более сильными американскими организациями.
Одновременно, необходимость иностранного финансирования заставляла активистов следовать грантовой политике американских доноров. Это означало учет их приоритетов и демонстрацию своей эффективности. Фактически финансирование способствовало тому, что российским НКО задавалось направление, которому они были должны соответствовать, если хотели продолжить получение поддержки. Это приводило к тому, что в большей степени активисты действовали в интересах тех, кто финансировал их деятельность.
В целом все акторы, будь то АМР, правительственные или неправительственные организации, являлись связанными и несвободными агентами. Они располагались между своими спонсорами и реципиентами. Основную роль в реализации программ выполняли посредники, которые получали средства от АМР или благотворительных фондов и перераспределяли их среди НКО. Конкурируя между собой за финансирование АМР, посредники также должны были действовать в соответствии с его грантовой политикой. Примечательно, что такая «нагруженная» схема позволяла до определенного момента правительству США работать с российскими НКО напрямую, избегая при этом подозрений в «подрывной деятельности».
Единственными НКО, которые интересовали американских доноров в первые годы присутствия в России, являлись столичные организации, которые находились близко к федеральным органам власти и могли в случае необходимости лоббировать реформы. Поддержка столичных НКО объяснялась централизованной политической системой России, в которой региональные НКО не могли повлиять на повестку дня правительства в отличие от московских организаций, которые близко находились к федеральным властям.
В первые несколько лет после принятия «Акта о поддержке свободы» выделялись значительные по объемам средства на развитие демократии в России. Американские доноры руководствовались подходом, согласно которому «тратилось настолько много ресурсов, насколько это было возможным». Это сформировало определенную элиту, которая состояла из столичных НКО, противопоставлявших себя остальному третьему сектору. В то время как региональные организации были озадачены проблемами «выживания» в условиях отсутствия развитой частной филантропии и государственной поддержки, столичные активисты довольствовались значительным иностранным финансированием.
Размеры грантов, которые предоставлялись НКО, не соответствовали уровню развития российской экономики. Приток американского финансирования позволил активистам получать высокий доход и работать в комфортных условиях труда. Такое положение дел заставило региональных активистов рассматривать московские организации в качестве «мафии», которая получает значительную поддержку, но «не работает на благо всего третьего сектора и представляет только свои узкие интересы».
Вместо того чтобы объединять общественные организации, американские доноры оставили региональные НКО вне диалога о потребностях гражданского общества, сделав основными интерпретаторами проблем третьего сектора именно столичных НКО. Их офисы располагались близко к представительствам американских фондов и организаций и они имели возможность влиять на приоритетные направления реализации программ. Вместо того чтобы построить горизонтальную сеть гражданских организаций, в течение первых лет реализации программ возникла иерархия богатых московских НКО и местных организаций однодневок, которые сильно нуждались в финансировании.
Иерархия развивалась не только на уровне российских НКО, но и на уровне правительственных агентств и фондов, а также неправительственных организаций. Правительство США сначала осуществило централизацию через Госдепартамент, который стал контролировать каждый шаг АМР, а к середине 1990-х гг. отчасти своей независимости уже лишились НФПД и Фонд Евразия, которые с этого момента должны были рапортовать обо всех мероприятиях. Здесь публичная дипломатия США нарушила один из основных принципов, а именно принцип децентрализации.
В конце 1999 г. американские доноры и, в частности, АМР усиливают свое внимание к поддержке НКО. Сложно утверждать, связано ли было увеличение финансирования на программы в области гражданского общества с появлением нового президента, так как в этот период происходило общее выдвижение гражданского общества на передний план в программах публичной дипломатии США; а также происходили разногласия в Конгрессе и как следствие уменьшение размера ассигнований. Эти причины заставили АМР выбрать поддержку НКО как наиболее экономичный и эффективный инструмент демократизации.
Однако с уверенностью можно заключить, что американские доноры надеялись на потенциал гражданской мобилизации по проведению демократических реформ в России после избрания нового президента. Видя авторитарные тенденции, американцы стали активнее вовлекать НКО в политическую деятельность. В частности, как показал анализ, было переориентировано правозащитное движение с деятельности по мониторингу соблюдения прав человека на проведение общественных кампаний с привлечением активистов по всей стране; происходило вовлечение граждан в электоральные процессы через ассоциацию «Голос».
Стоит отметить одну из тенденций, которая усилилась во второе десятилетие публичной дипломатии США в России – это уход в регионы и решение проблемы сложившейся централизации программ. В 1990-е гг. столичные НКО, которые близко находились к федеральным властям, не сумели предотвратить «демократический откат», однако в регионах НКО по-прежнему были способны воздействовать на региональные и местные власти. Уже к концу 1990-х гг. фокус был смещен на поддержку региональных и местных НКО. АМР перестало сотрудничать напрямую с центральным правительством России и вместо этого работало с «открытыми к реформам» региональными и местными властями.
Несмотря на все усилия американские доноры не смогли предотвратить ограничительную деятельность администрации Путина. Правительство России успешно извлекло выгоду из тех проблем, которые не сумели решить американские доноры. Они не успели сформировать способность общественных организаций объединяться и выступать единым фронтом. Поставив во главу угла политически активные организации, они устранили из дискуссии НКО социальной сферы, которые составляли большинство третьего сектора. Действия правительства по предоставлению поддержки НКО и ограничению возможностей получения иностранного финансирования позволили Путину «перетянуть» на свою сторону «забытые» общественные организации. Одновременно получавшие американское финансирование НКО не смогли наладить связи с населением и изменить негативный имидж.
На протяжении двадцать лет американские доноры продолжали воспринимать правительство России через призму коммунистического прошлого, которому противостояли гражданские активисты. Резкая публичная критика продемонстрировала несостоятельность методов публичной дипломатии, когда они не вписываются в привычные шаблоны. Неспособность и нежелание специалистов по публичной дипломатии отходить от собственной американской модели гражданского общества и адаптировать свои программы к общественным реалиям России привели к тому, что «НКО построили отношения с донорами за пределами России вместо того, чтобы укреплять связи с населением собственной страны».
Подобные работы
- ПОСТРОЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА: ПУБЛИЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ
СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ
BUILDING CIVIL SOCIETY: U.S. PUBLIC DIPLOMACY IN POST-SOVIET RUSSIA
Магистерская диссертация, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 5100 р. Год сдачи: 2016 - СПОРТИВНАЯ ДИПЛОМАТИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ «МЯГКОЙ СИЛЫ» США
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4320 р. Год сдачи: 2020 - ТЕРРИТОРИЯ ГОСУДАРСТВА
(правовые проблемы) (12.00.01)
Диссертации (РГБ), теория государства и права. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 1998 - Сравнение культурно-гуманитарной политики России и США в отношении Республики Армения в период с 1992 по 2020 годы
Дипломные работы, ВКР, международные отношения. Язык работы: Русский. Цена: 4660 р. Год сдачи: 2024



