Тип работы:
 Предмет:
 Язык работы:


Посттравматическое стрессовое расстройство: оценка диагностических и терапевтических подходов в психиатрической практике

Работа №133792

Тип работы

Дипломные работы, ВКР

Предмет

медицина

Объем работы123
Год сдачи2023
Стоимость4230 руб.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Просмотрено
27
Не подходит работа?

Узнай цену на написание


ОГЛАВЛЕНИЕ 2
Перечень условных обозначений и символов. 4
Введение. 6
Глава 1. Обзор литературы. 9
1.1. Обзор расстройств, связанных со стрессом или травмой. 9
1.2. ПТСР: эпидемиология, понятие о травме. 11
1.2.1. Эпидемиология. 11
1.2.2. Понятие о травме и факторах риска. 12
1.2.2.1. Предтравматические факторы. 13
1.2.2.2. Перитравматические факторы. 14
1.2.2.3. Посттравматические факторы. 17
1.3. Диагностические подходы в отношении ПТСР. 17
1.3.1. Эволюция диагностических критериев. 17
1.3.2. ПТСР в современных классификациях. 19
1.3.2.1. ПТСР в DSM-V. 19
1.3.2.2. ПТСР в МКБ-10 и МКБ-11. 24
1.4. ПТСР в сочетании с расстройствами аффективного спектра. 29
1.5. Терапевтические подходы к ПТСР. 32
Глава 2. Материалы и методы. 36
2.1. Материал исследования. 36
2.2 Методы исследования. 38
Глава 3. Результаты исследования. 46
3.1. Характеристика больных с аффективными и тревожными расстройствами. 46
3.2 Результаты клинико-шкального тестирования до лечения. 50
3.3. Сравнительная характеристика отобранных групп. 52
3.3. Оценка терапевтических подходов в двух группах. 59
3.4. Корреляционная связь между значением по Миссисипской шкале и другими клинико-шкальными показателями. 76
3.5. Клинический случай. 78
Заключение. 83
Выводы. 91
Практические рекомендации. 92
Список литературы. 93
Приложение 1. 107


Посттравматическое расстройство (ПТСР) – длительно текущее психическое расстройство, в основе которого лежит столкновение индивидуума с тяжелым психотравмирующим событием. Ранее это расстройство считалось присущим только отдельным группам населения, а именно – лицам, принимавшим участия в боевых действиях. Однако с течением времени было выяснено, что ПТСР встречается также и среди гражданского населения [1]. Согласно эпидемиологическим данным различных стран, распространенность ПТСР среди на-селения в среднем составляет 6-9%[1, 2].
Отдельный интерес представляет частота встречаемости ПТСР среди больных психиатрического профиля. В то время, как общая распространенность ПТСР среди населения составляет меньше 10%, доля пациентов с симптомами ПТСР среди больных психическими расстройствами составляет 40-50%[3].Исследования показали высокую распространенность коморбидного ПТСР у лиц с такими состояниями, как депрессия, тревожное расстройство, паническое расстройство[4,5].Существуют данные, что это связано, в частности, с более высокой подверженностью лиц с психическими расстройствами различным психотравмирующим ситуациям[3].
Диагностика ПТСР у пациентов с коморбидными аффективными расстройствами сопряжена с определенными трудностями. Перекрывающиеся симптомы такие, как нарушения сна, повышенная раздражительность и снижение когнитивных функций, могут усложнять распознавание ПТСР[6]. Кроме того, переживание повторяющегося травматического события в детском возрасте может оказывать влияние на личностные особенности индивидуума и его восприятие, что затрудняет выделение роли травмирующего события в структуре клинических проявлений[5].
Тем не менее, своевременное распознание данного расстройства в структуре других психиатрических заболеваний играет большую роль в отношении эффективности лечения[4].Наличие сопутствующего ПТСР у лиц с аффективными расстройствами часто приводит к худшим результатам лечения по сравнению с лицами без ПТСР. Взаимодействие между двумя расстройствами может усугубить тяжесть симптомов, снизить общее качество жизни и затруднять достижение ремиссии [7,8].
Так, для достижения оптимальных результатов лечения у лиц с ПТСР и проявлениями аффективных расстройств необходимы более сложные модели лечения, включающие не только стандартные терапевтические методы, применяющиеся для лечения расстройств аффективного спектра, но также ориентированную на травму терапию, в частности, такие психотерапевтические методы, как когнитивно-поведенческая терапия и пр.[9].
В связи с этим актуальным представляется сбор исчерпывающего анамнеза пережитых травматических событий у пациентов в психиатрической практике с оценкой их потенциального влияния на настоящее расстройство. Понимание взаимодействия и сопряженности аффективных расстройств и симптомов ПТСР в клинической практике имеет решающее значение для обеспечения полноценной и индивидуализированной помощи пациентам.
Цель работы: изучить подходы к диагностике и терапии ПТСР в клинической практике.
Задачи исследования:
1. Провести скрининг на наличие ПТСР среди первичных пациентов с расстройствами депрессивного и тревожного спектра.
2. Дать клиническую характеристику пациентов с расстройствами аффективного и тревожного спектра и ПТСР.
3. Установить факторы, связанные с вероятностью наличия ПТСР у пациентов, имеющих аффективные и тревожные расстройства.
4. Дать оценку терапевтическим подходам у пациентов с ПТСР.
Новизна.
Данное исследование является одним из первых отечественной литературе, где были оценены подходы к ПТСР в психиатрической практике. В рамках исследования впервые показано, что среди пациентов с диагностированными расстройствами аффективного и тревожного спектра распространенность ПТСР достигает 47,8%. Впервые определены факторы, связанные с вероятностью наличия ПТСР у пациентов, имеющих аффективные и тревожные расстройства (выраженность диссоциативных состояний, значительная выраженность депрессивной и тревожной симптоматики, бессонница с кошмарными сновидениями, частые панические атаки).
Практическая значимость.
Результаты работы позволяют оценить распространенность симптоматики ПТСР в психиатрической практике среди пациентов с расстройствами аффективного спектра и психотравмирующими событиями в анамнезе. Практическая значимость работы заключается том, что результаты работы могут быть использованы для дальнейшей разработки методик скрининга на ПТСР для пациентов с расстройствами депрессивного и тревожного спектра, отдельных терапевтических подходов для пациентов данной группы.


Возникли сложности?

Нужна помощь преподавателя?

Помощь в написании работ!
ДИПЛОМНЫЕ МАГИСТЕРСКИЕ ДИССЕРТАЦИИ
КУРСОВЫЕ СТАТЬИ ВКР

В ходе описательного анализа анамнестических данных пациентов с расстройствами аффективного и тревожного спектра и психотравмирующими событиями в анамнезе было выявлено, что преобладающими травматическими переживаниями являлись различные семейные и бытовые проблемы (например, частые конфликты в семье, столкновение с психологическим насилием в отношениях), а также сочетание различных факторов (в частности, сочетание семей-ных конфликтов с разнообразными личными психотравмами: потеря ребёнка, столкновение с физическим насилием).
При проведении скрининга на симптоматику ПТСР по МШ среди пациентов с расстройствами тревожного и депрессивного спектра результат, превышающий пороговое значение в 100 баллов, был получен у 22 больных, что со-ставило 47,8% от общего числа пациентов. Полученный результат подтверждает данные литературы о том, что среди пациентов с расстройствами аффективного спектра распространенность ПТСР составляет до 50-60% [3,83].
В результате сравнения основной группы – больных со значениями МШ, превышающими пороговое – и контрольной группы – больных со значениями МШ ниже порогового, по социально-бытовым показателям было выявлено, что в основной группе значительная доля пациентов (68,2%) по сравнению с контрольной (12,5%) сообщила о конфликтных взаимоотношениях с членами семьи. Примечательно, что отсутствие доверительных отношений в семье, согласно данным литературы, может выступать фактором, повышающим риск развития ПТСР после перенесенного травматического события [1,23,24].
Согласно Госпитальной шкале тревоги и депрессии при поступлении в психиатрический стационар в основной группе отмечались клинически выраженные тревога и депрессия, в контрольной группе – субклинически выраженные тревога и депрессия. Среднее значение Шкалы депрессии Гамильтона для основной группы составляло 16,7±2,4 балла, что отвечает депрессивному расстройству средней степени тяжести, в контрольной группе среднее значение со-ставило 13,0±2,6 балла, что отвечает легкому депрессивному расстройству. Значение Шкалы тревоги Гамильтона свидетельствовало о наличии умеренно выраженной тревоги в основной группе и о легкой тревоге в контрольной. При сравнении средних значений клинико-шкальных параметров, характеризующих выраженность депрессивных и тревожных симптомов, значения в основной группе значимо превышали таковые в контрольной группе. Согласно шкале Общего клинического впечатления, среднее значение в основной группе указывало на наличие умеренно выраженного расстройства, в контрольной – на наличие легкого расстройства. Данный результат коррелирует с данными литературы, свидетельствующими о том, что выраженность тревожных и депрессивных симптомов среди пациентов с ПТСР выше, чем у пациентов без ПТСР [5].Это наблюдение также косвенно подтверждается наличием прямой связи умеренной тесноты между показателем МШ до лечения и значением других клинико-параметрических показателей до лечения. Тем не менее, следует учитывать, что полученная корреляционная связь не позволяет утверждать о наличии причинно-следственной связи.
Интересным представляется также наличие статистически значимых отличий в отношении среднего показателя Шкалы Диссоциативных переживаний в основной и контрольной группах до лечения. Среднее значение в основной группе составило 30,34±16,37, что соответствует высокой степени выраженности диссоциативных реакций. Известно, что для пациентов с симптоматикой ПТСР характерен высокий уровень диссоциативных переживаний. Согласно данным литературы, среднее значение шкалы DESдля пациентов с ПТСР составляет 28,6, что соотносится с полученными в ходе исследования результатами [58].
В ходе сравнения групп по структуре депрессивных и тревожных симптомов было выявлено, что в основной группе преобладало количество пациентов с нарушениями сна, сопровождающимися переживанием ночных кошмаров, а также с наличием чувства вины. В основной группе также значительная доля пациентов переживала панические атаки, испытывала соматическую и выраженную психическую тревогу. Это наблюдение соотносится со взглядами отечественных исследователей в отношении «атипичного» ПТСР, где для тревожного подтипа было характерно переживание флешбеков по типу видоизмененных панических приступов, сопровождающихся также вегетативными нарушениями, а для депрессивного – наличие выраженного чувства вины[79].
При сравнении основной и контрольных групп по показателям Колумбийской шкалы серьёзности суицидальных намерений статистически значимых отличий между группами выявлено не было. С одной стороны, в нашем исследовании не удалось подтвердить, что существует связь между наличием симптоматики ПТСР и повышенным суицидальным риском у пациентов с аффективными расстройствами, как это отмечалось в литературных источниках [4,80]. С другой стороны, это может быть обусловлено как небольшой выборкой пациентов, у которых имелись суицидальные тенденции, так и тем, что наиболее часто повышенный риск суицидальных намерений наблюдался среди пациентов с ПТСР в результате пережитой насильственной травмы [80], в то время как не все наши пациенты имели в анамнезе психотравмирующую ситуацию, непосредственно связанную с пережитым сексуальным или физическим насилием.
Сравнение основной и контрольных групп по основным критериям ПТСР согласно DSM-V выявило статистически значимые различия между основной и контрольной группой в отношении всех критериев, кроме критериев Dи E. Это влечет за собой следующие заключения: во-первых, в основной группе значительная доля пациентов удовлетворяла критериям ПТСР согласно DSM-V, во-вторых, группы были сопоставимы по показателям, где наиболее часто наблюдается перекрест симптомов ПТСР и депрессивных и тревожных расстройств согласно данным литературы. Например, наличие чувства вины и ощущение отчужденности от окружающего мира может быть присуще как ПТСР, так и депрессивному эпизоду [6]. Стоит отметить, что в основной группе 3 (13,6%) пациента не отмечали симптомов вторжения, а 2 (9,1%) не сообщили о наличии симптомов избегания. Это может свидетельствовать о некоторой «гипердиагностике» в отношении симптоматики ПТСР по результатам МШ, что может объясняться высокой чувствительностью МШ (83%) и возможностью получения ложноположительных результатов [107]. Однако примечательно, что доля пациентов, не испытывающих симптомов вторжения и/или симптомов избегания, сравнительно невелика.
На примере клинического случая пациента с установленным диагнозом ПТСР были подтверждены данные о выраженности диссоциативных состояний у пациентов с симптомами ПТСР, а также обсуждены факторы, которые могли способствовать постановке данного диагноза у данного пациента. В первую очередь, это могло быть связано с готовностью самого пациента сообщать о пережитом травматическом событии, детализировать его самостоятельно, в то время как большинство других пациентов с симптомами ПТСР описывали характер пережитого травматического события только при прямом расспросе, в результате чего настороженность клинициста в отношении расстройств, связанных со стрессом, снижается. Данное явление также находит подтверждение в литературе [78,82]. Примечательна также умеренная выраженность депрессивных симптомов в сочетании с выраженной тревогой, а также вспышками агрессии. Данная клиническая картина схожа с описанной в отечественной литературе симптоматикой, развивающейся у мужчин после тюремного заключения [29].
При оценке терапевтических подходов в двух группах было выявлено, что в основной группе доля пациентов, получавших психотерапевтическую помощь, была статистически значимо выше, чем в контрольной. В отношении медикаментозной терапии группы были сопоставимы по количеству назначенных препаратов, при этом как в основной, так и в контрольной группе проводилась и моно-, и комбинированная терапия. Наибольшая доля пациентов как в основной (59,1%), так и в контрольной группе (58,3%) получала медикаментозную терапию, представляющую комбинацию из двух препаратов. В структуре назначенных препаратов по фармакологическим группам преобладали СИОЗС в стандартных дозировках, данную группу препаратов получало 59,1% пациентов в основной и 66,7% пациентов в контрольной группе. В основной группе значимо преобладало количество пациентов, получавших антипсихотики в стандартных терапевтических дозировках (45,5%), в то время, как в основной группе анти-психотик в стандартных дозировках получало только 8,3% пациентов. Это различие может быть связано с тем, что в основной группе отмечались более выраженные депрессивные и тревожные симптомы в сочетании с диссоциативными состояниями, в отношении которых была доказана эффективность антипсихотиков [92, 97].
При оценке клинико-шкальных показателей в основной и контрольной группах после лечения были получены следующие результаты: значения по всем клинико-шкальным показателям были статистически значимо выше в основной группе. Среднее значение шкалы депрессии Гамильтона свидетельствовало о наличии легкого депрессивного расстройства в основной группе и о пограничных с нормальными значениях в основной. Аналогично среднее значение шкалы тревоги Гамильтона указывало на наличие легкой тревоги в основной группе, и о пограничных с нормальными значениях в основной. Значение Госпитальной шкалы тревоги и депрессии опустилось до нормальных значений в контрольной группе и указывало на наличие субклинической тревоги и депрессии в основной. Индекс эффективности согласно CGIв основной группе являлся умеренным по сравнению со значимым в контрольной. Данный результат подтверждает данные литературы о том, что депрессивные и тревожные симптомы у пациентов с ПТСР сохраняются дольше, чем у пациентов с аффективными расстройствами без симптоматики ПТСР [82].
Сравнение отдельных подгрупп по количеству назначенных препаратов в основной и контрольной группе дало неоднозначные результаты. С одной стороны, при сравнении ответа на проводимую медикаментозную внутри двух групп было выявлено, что в основной группе в подгруппе пациентов, получающих терапию, состоящую из трех и более препаратов, отмечалось значимое снижение значение значений Госпитальной шкалы тревоги по сравнению с подгруппой, получавшей комбинацию из двух препаратов. Аналогично в контрольной группе в подгруппе пациентов, получающих терапию, состоящую из трех и более препаратов, отмечалось значимое снижение значений Госпитальной шкалы депрессии по сравнению с подгруппой, получавшей монотерапию. Тем не менее, отсутствие статистически значимых различий внутри групп по Шкале депрессии и тревоги Гамильтона не даёт в полной мере судить о предпочтительности полипрагмазии в отношении симптомов тревоги и депрессии как в основной, так и в контрольной группе. Сравнение показателей по МШ и шкале DES внутри групп в динамикетакже не выявила статистически значимых различий, в связи с чем нельзя утверждать, что комбинированная терапия превосходила по эффективности монотерапию в отношении симптоматики ПТСР и диссоциативных симптомов. Стоит отметить, что в литературе также существуют неоднозначные результаты в отношении эффективности комбинированной терапии против монотерапии: в частности, некоторые комбинации (такие, как арипипразол в сочетании с антидепрессантом) показали бóльшую эффективность в отношении депрессивных симптомов по сравнению с монотерапией антидепрессантом, в то время как отдельные комбинации (кветиапин и антидепрессант) не продемонстрировали превосходства над монотерапией[113].
Вопреки данным литературы, сравнение эффективности медикаментозной терапии в основной и контрольных группах по выделенным подгруппам также не дало статистически значимых результатов. Как в основной, так и в контрольной группе наблюдалось снижение клинико-шкальных показателей после лечения. Единственным статистически значимым отличием являлось более выраженное снижение значений Госпитальной шкалы депрессии в контрольной группе, получающей три и более препарата, по сравнению с основной (p=0,017). Однако отсутствие значимых отличий между группами по Шкале депрессии Гамильтона не позволяет утверждать о различном ответе на терапию между основной и контрольной группами в отношении депрессивной симптоматики. Тем не менее, при сравнении степени снижения показателей в двух группах было выявлено, что в основной группе в подгруппе, получавшей терапию из двух и более препаратов, не наблюдалось статистически значимого изменения значения по Госпитальной шкале тревоги и депрессии по сравнению с контрольной, что может говорить о бóльшей резистентности к терапии в основной группе. Также среди пациентов, получавших монотерапию, в основной группе не отмечалось значимого снижения показателей по Госпитальной шкале депрессии. Это частично соотносится с результатами, полученными при анализе динамики результатов по Шкале депрессии Гамильтона, где несмотря на значимое снижение показателей как в основной, так и в контрольной группе, степень изменения показателя в основной группе в подгруппе, получавшей монотерапию, ниже, чем в контрольной. Тем не менее, статистически значимого снижения показателей не происходило также и в отдельных подгруппах контрольной группы: по показателю Госпитальной шкалы Депрессии в подгруппе, получавшей монотерапию, по показателю Шкалы тревоги Гамильтона в подгруппе, получавшей комбинацию из трех и более препаратов. Снижение по показателю шкалы DESв контрольной группе было также менее выражено, чем в основной группе, однако здесь стоит отметить, что в контрольной группе значения шкалы DESбыли из-начально относительно невысоки, поэтому такого значимого снижения показа-теля и уменьшения выраженности диссоциативных симптомов как в основной группе не наблюдалось. Таким образом, однозначно утверждать о бóльшей резистентности к проводимой терапии пациентов с аффективными расстройствами и ПТСР по сравнению с пациентами без симптоматики ПТСР [7] в нашем исследовании нельзя.
Стоит отметить, что наше исследование имеет ряд ограничений: во-первых, небольшой объем выборки, который не позволял провести более узкий подгрупповой анализ не только по количеству назначенных препаратов, но и по отдельным комбинациям в зависимости от фармакологической группы препарата. Это могло оказать влияние на полученный результат исследования в связи с тем, что, согласно данным литературы, эффективность лечения может значительно варьировать в зависимости от фармакологической группы препарата [92]. Во-вторых, сравнение внутри подгрупп производилось в зависимости от медикаментозной терапии в то время, как в терапии ПТСР значительную роль играет также немедикаментозное психотерапевтическое лечение, которое получали многие пациенты в нашем исследовании [89]. Так, продолжение данной работы с расширением выборки пациентов и проведением более детального подгруппового анализа может дать более однозначные результаты в отношении эффективности терапии у пациентов с симптоматикой ПТСР по сравнению с пациентами без ПТСР.



1. NewOxfordTextbookofPsychiatry / J. Geddes, N. Andreasen, G. Goodwin. — 3rdEdition. — Oxford : Oxford University Press, 2020. — 1536 c.
2. ICD-11 Prevalence Rates of Posttraumatic Stress Disorder and Complex Post-traumatic Stress Disorder in a German Nationwide Sample / A. Maercker, T. Hecker, M. Augsburger, S. Kliem. // Journal of Nervous and Mental Disease. — 2018. — Т.206. – №4. — С. 270-276.
3. Predictors of undocumented PTSD in persons using public mental health ser-vices / W. Lu, J. Srijeyanthan, K. T. Mueser et al.// Psychiatry Research. — 2022. — № 317. — e114892.
4. Comorbidity of psychiatric disorders and posttraumatic stress disorder / K. T. Brady, T. K. Killeen, T. Brewerton, S. Lucerini.// Journal of Clinical Psychiatry. — 2000. — № 61. — С. 22-32.
5. Comorbidity of PTSD in anxiety and depressive disorders: Prevalence and shared risk factors / P. Spinhoven, B. W. Penninx, Hemert,A van, M. Rooij. // Child Abuse & Neglect. — 2014. — Т.38. – №8. — С. 1320-1330.
6. Radell, M. L. Depression in post-traumatic stress disorder / M. L. Radell, E. A. Hamza, A. A. Moustafa // Reviews in the Neurosciences. — 2020. — Т.31. – №7. — С. 703-722.
7. Flory, J. D. Comorbidity between post-traumatic stress disorder and major de-pressive disorder: alternative explanations and treatment considerations / J. D. Flory, R. Yehuda. // Dialogues in Clinical Neuroscience. — 2015. — Т.17. – №2. — С. 141-150.
8. Togno, J. Is there a role for prazosin in the treatment of post-traumatic stress disorder? / J. Togno, S. Eaton. // Australian Journal for General Practitioners. — 2015. — Т.44. — №9. — С. 647-649.
9. Schäfer, I. Diagnostik und Behandlung der posttraumatischen Belastungsstö-rung / I. Schäfer. // Die Psychotherapie. — 2020. — Т.65. — №6. — С. 521-532.
10. Psychiatrie Hoch2 / D. Herzog, D. Turner, K. Lieb. — 1. Auflage. — Mainz :Elservier GmbH, Deutschland, 2022. — 220 c.
11. B. Kaplan and Sadock's Comprehensive Textbook of Psychiatry / B. Sadock, V. Sadock, P. Ruiz. — 10th Edition. — Philadelphia : Wolters Kluwer Health, 2017. — 4997 c.
12. Васильева, А. В. ПСИХОТЕРАПИЯ: УЧЕБНИК / А. В. Васильева, Т. А. Караваева, Н. Г. Незнанова. — Москва : ГОЭТАР Медиа, 2022. — 864 c.
13. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, Fifth Edition / American Psychiatric Association; – Arlington, VA : American Psychiatric Publishing, 2013. – 992 с.
14. Sareen, J. Posttraumatic stress disorder in adults: Epidemiology, pathophysiol-ogy, clinical manifestations, course, assessment, and diagnosis / J. Sareen. // Uptodate : [сайт]. — URL: https://www.uptodate.com/contents/posttraumatic-stress-disorder-in-adults-epidemiology-pathophysiology-clinical-manifestations-course-assessment-and-diagnosis (дата обращения: 22.04.2023).
15. Prevalence and risk factors for acute posttraumatic stress disorder during the COVID-19 outbreak / Sun Luna, Sun Zhuoer, Wu Lili et al. // Journal of Affective Disorders. — 2021. — № 283. — С. 123-129.
16. Trauma and PTSD in the WHO World Mental Health Surveys / C. K. Ronald, Aguilar-Gaxiola Sergio, Alonso Jordi et al.// European Journal ofPsychotraumatology. — 2017. — № 8
17. Traumatisierung und posttraumatische Belastungsstörungen / H. Glaesmer, B. Matern, W. Rief et al. // Nervenarzt. — 2015. — Т.86. — №7. — С. 800-806.
18. Идрисов, К. А. Эпидемиологическое исследование распространенности посттравматических стрессовых расстройств среди взрослого населения Чеченской Республики на разных этапах военной ситуации / К. А. Идрисов // Российский психиатрический журнал. — 2009. — № 1. — С. 57-64.
19. Posttraumatische Belastungsstörung – eine diagnostische und therapeutische Herausforderung / Frommberger, U., Angenendt et al.// DEUTSCHES ÄRZTEB-LATT. — 2014. — Т.111. — №5. — С. 59-65.
20. Prevalence estimates of combat- related post- traumatic stress disorder: critical review. / Richardson, K. L, B. C. Frueh, R. Acierno// Australian & New Zealand Journal of Psychiatry. — 2010. — Т.44. — №1. — С. 4-19.
21. ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО / под. ред. Солдаткина В. — Ростов н/Д : Изд-во РостГМУ, 2015. — 624 c.
22. National estimates of exposure to traumatic events and PTSD prevalence using DSM-IV and DSM-5 criteria. / DG Kilpatrick, HS Resnick, ME Milanak et al. // Journal of Traumatic Stress. — 2013. — Т.26. — №5. — С. 537-547.
23. Sayed, S. Risk factors for the development of psychopathology following trau-ma. / S. Sayed, BM Iacoviello, DS Charney. // Current Psychiatry Reports . — 2015. — Т.17. — №8. — С. 612.
24. Maercker A. Die posttraumatische Belastungsstörung / A. Maercker // Trauma-folgestörungen / A. Maercker, M. Augsburger. – Heidelberg : Springer Berlin, 2019. – 2. – С. 13-45.
25. Dorte, M. C. Accounting for sex differences in PTSD: A multi-variable media-tion model / M. C. Dorte, Hansen Maj. // European Journal of Psychotraumatology. — 2015. — № 6. — e26068.
26. PTSD in the Year Following Sexual Assault: A Meta-Analysis of Prospective Studies. / ER Dworkin, AE Jaffe, M. Bedard-Gilligan, S. Fitzpatrick.// Trauma, Violence, &Abuse. — 2023. — Т.24. — №2. — С. 497-514.
27. Блажевска, В. Симптомы посттравматического стрессового расстройства у женщин, жертв преступления в семье в отношении Македонии / В. Блажевска, Т. Науновски. // Международный научно-исследовательский журнал. — 2015. — Т.1. — №32. — С. 47-48.
28. PTSD in prison settings: A systematic review and meta-analysis of comorbid mental disorders and problematic behaviours. / E. Facer-Irwin, NJ Blackwood, A. Bird et al.// PLOS One. — 2019. — Т.14. — №9. — e0222407.
29. Распространенность травматического опыта, посттравматического стрессового расстройства и агрессивного поведения у осужденных мужчин / Р. Р. Искандаров, Р. М. Масагутов, И. А. Салихова [и др.]. // Cоциальная и клиническая психиатрия. — 2012. — № 3. — С. 15-19.
30. Why the COVID-19 pandemic is a traumatic stressor / V,MBridgland, E. K. Moeck, D. M. Green et al.// PLOS One. — 2021. — Т.16. — №1. — e0240146.
31. ВЗАИМОСВЯЗЬ ПЕРЕНЕСЕННОЙ КОРОНАВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИИ С ВОЗНИКНОВЕНИЕМ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССОВОГО РАС-СТРОЙСТВА / В. А. Ермоленко, Е. С. Дедкова, В. В. Савкин. // Universum: ме-дицина и фармакология. — 2022. — Т.1. — №84. — С. 16-19.
32. Пизова, Н. В. Депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство при новой коронавирусной инфекции / Н. В. Пизова, А. В. Пизов./ Лечебное де-ло. — 2020. — № 1. — С. 82-88.
33. Албакова, З. А. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПСИХИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАБОЛЕВАНИЯ COVID-19 / З. А. Албакова // Международный научно-исследовательский журнал. — 2022. — Т.5-2. — №119. — С. 207-211.
34. PTSD in the COVID-19 Era / F. Chamaa, HF Bahmad, B. Darwish et al. // Cur-rent Neuropharmacology . — 2021. — Т.19. — №12. — С. 2164-2179.
35. Генс, Г. П. Посттравматическое стрессовое расстройство у больных раком яичников / Г. П. Генс, И. Н. Олейникова, Л. И. Коробкова. // Медицинский совет. — 2014. — № 2. — С. 93-97.
36. Кутлубаев, А. А. Стрессовое расстройство после инсульта: частота, факторы риска, подходы к профилактике и лечению / А. А. Кутлубаев, Л. Р. Ахмадеева. // Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. — 2014. — № 2. — С. 70-74.
37. Psychological impact of injuries sustained in motor vehicle crashes: system-atic review and meta-analysis / A. Craig, Y. Tran, R. Guest et al.// BMJ Open. — 2016. — № 6. — e011993.
38. Pelin, D. Y. The prevalence of posttraumatic stress disorder in pregnancy and after birth: A systematic review and meta-analysis / D. Y. Pelin, L. Ayers, L. Phillips. // Journal of Affective Disorders. — 2017. — № 208. — С. 634-645.
39. Post-traumatic stress, anxiety and depression following miscarriage or ectopic pregnancy: a prospective cohort study. / J. Farren, M. Jalmbrant, L. Ameye et al.// BMJ Open. — 2016. — № 6. — e011864.
40. Mental distress and influencing factors in nurses caring for patients with CO-VID-19 / M. Leng, L. Wei, X. Shi et al.// Nursing in Critical Care. — 2021. — Т.26. — №2. — С. 94-101.
41. Psychische Belastungen, Resilienz, Risiko- und protektive Faktoren während der SARS-CoV-2-Pandemie. Systematische Literaturanalyse und Studienergebnisse aus dem deutschen COSMO-Panel / D. Gilan, N. Roethke, M. Blessin et al.// Deut-schesÄrzteblattInternational.. — 2020. — Т.117. —№38. — С. 625-632.
42. Symptoms of Posttraumatic Stress, Anxiety, Depression, Levels of Resilience and Burnout in Spanish Health Personnel during the COVID-19 Pandemic / L. Lu-ceño-Moreno, B. Talavera-Velasco, Y. García-Albuerne, J. Martín-García // Interna-tional Journal of Environmental Research and Public Health. — 2020. — Т.17. —№15. — С. 5514.
43. Pougnet, R. Anxiety disorders and mood disorders in hospital doctors: a litera-ture review / R. Pougnet, L. Pougnet // MedycynaPracy. — 2021. — Т.72. — №2. — С. 163-171.
44. Posttraumatic Stress Disorder and Job Burnout Among Jail Officers / L. A. Jaegers, M. M. Matthieu, M. G. Vaughn et al.// JournalofOccupationalandEnvironmentalMedicine. — 2019. — Т.61. — № 6. — С. 505-510.
45. Распространенность посттравматических стрессовых расстройств у полицейских / А. В. Голенков, С. Н. Савастьянов, Н. Г. Куракина [и др.] // Вестник современной клинической медицины. — 2014. — № 7. — С. Приложение 1.
46. A comparison of ICD-11 and DSM criteria for posttraumatic stress disorder in two national samples of U.S. military veterans / B. E. Wisco, B. P. Marx, M. W. Miller et al.// Journal of affective disorders. — 2017. — № 223. — С. 17-19.
47. History of trauma and posttraumatic disorders in literature / T. Kucmin, A. Kucmin, A. Nogalski et al.// PsychiatriaPolska. — 2016. — Т.50. — №1. — С. 269-281.
48. Weathers, F. W. The criterion a problem revisited: Controversies and challenges in defining and measuring psychological trauma / F. W. Weathers, T. M. Keane// Journal of Traumatic Stress. — 2007. — Т.20. — №2. — С. 107-121.
49. DSM-III: Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders / American Psychiatric Association;– Arlington, VA : American Psychiatric Publishing, 1980. – 483 с.
50. The evolution of PTSD criteria across editions of DSM / C. S. North, A. M. Surís, R. P. Smith, R. V. King // Annals of Clinical Psychiatry . — 2016. — Т.28. — №3. — С. 197-208.
51. DSM-IV: Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders / American Psychiatric Association;– Arlington, VA : American Psychiatric Publishing, 1994. – 886 с.
52. Лощинин, Г. А. К ВОПРОСУ ОБ ЭТИОЛОГИИ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССОВОГО РАССТРОЙСТВА И КОМПЛЕКСНОГО ПТСР / Г. А. Лощинин // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. — 2021. — Т.9. — №2. — С. 125-132.
53. Buhmann, C. B. Diagnostik ogbehandlingafposttraumatisk stress-syndrom / C. B. Buhmann, H. S. Andersen // Ugeskriftforlaeger. — 2017. — Т.179. — №24. — V12160914.
54. Friedman, M. J. Finalizing PTSD in DSM-5: getting here from there and where to go next / M. J. Friedman// Journal of Traumatic Stress. — 2013. — Т.26. — №5. — С. 548-556.
55. Weathers, F. W. Redefining posttraumatic stress disorder for DSM-5 / F. W. Weathers // Current Opinion in Psychology. — 2017. — № 14. — С. 122-126.
56. Impact of the diagnostic changes to post-traumatic stress disorder for DSM-5 and the proposed changes to ICD-11 / M. L. O'Donnell, N. Alkemade, A. Nickerson et al.// The British Journal of Psychiatry. — 2014. — Т.205. — №3. — С. 230-235.
57. The dissociative subtype of PTSD in trauma-exposed individuals: a latent class analysis and examination of clinical covariates / A. Deen, S. V. Biedermann, A. Lotzin et al.// European Journal of Psychotraumatology. — 2022. — Т.13. — №1. — 2031591.
58. Dissociation in Psychiatric Disorders: A Meta-Analysis of Studies Using the Dissociative Experiences Scale / L. Lyssenko, C. Schmahl, L. Bockhacker et al.// AmericanJournalofPsychiatry. — 2018. — Т.175. — № 1. — С. 37-46.
59. Реакция на тяжелый стресс и нарушения адаптации (F43) // Международная классификация болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) : [сайт]. — URL: https://mkb-10.com/index.php?pid=4257 (дата обращения: 22.04.2023).
60. Proposals for mental disorders specifically associated with stress in the Interna-tional Classification of Diseases- 11 / A. Maercker, C. R. Brewin, R. A. Bryant et al.// Lancet. — 2013. — Т.175. — №1. — С. 1683-1685.
61. 6B40 Посттравматическое стрессовое расстройство. // МКБ-11 : [сайт]. — URL: https://icd.who.int/browse11/l-m/ru#/http%3a%2f%2fid.who.int%2ficd%2fentity%2f2070699808 (дата обращения: 22.04.2023).
62. A review of current evidence regarding the ICD-11 proposals for diagnosing PTSD and complex PTSD / C. R. Brewin, M. Cloitre, P. Hyland et al.// ClinicalPsychologyReview. — 2017. — № 58. — С. 1-15.
63. 6B41 Осложненное посттравматическое стрессовое расстройство. // МКБ-11 : [сайт]. — URL: https://icd.who.int/browse11/l-m/ru#/http%3a%2f%2fid.who.int%2ficd%2fentity%2f585833559 (дата обращения: 22.04.2023).
64. Hecker, T. Komplexe posttraumatische Belastungsstörung nach ICD-11 / T. Hecker, A. Maercker// Psychotherapeut. — 2015. — Т.60. — № 6. — С. 547–562.
65. Distinguishing PTSD, Complex PTSD, and Borderline Personality Disorder: A latent class analysis / M. Cloitre, D. W. Garvert, B. Weiss et al.// European Journal of Psychotraumatology. — 2014. — № 5. — e10.3402.
66. Evidence for two different ICD-11 posttraumatic stress disorders in a communi-ty sample of adolescents and young adults / A. Perkonigg, M. Höfler, M. Cloitre et al.// European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience. — 2015. — Т.266. — №4. — С. 317-328.
67. Maercker, A. Disorders Specifically Associated With Stress in ICD-11 / A. Maercker, D. J. Eberle. // Clinical Psychology in Europe. — 2022. — № 4. —e9711.
68. A comparison of DSM-5 and ICD-11 PTSD prevalence, comorbidity and disa-bility: an analysis of the Ukrainian Internally Displaced Person’s Mental Health Sur-vey / M. Shevlin, P. Hyland, F. Vallières et al.// ActaPsychiatricaScandinavica. — 2017. — Т.137. — №2. — С. 138-147.
69. PTSD or not PTSD? Comparing the proposed ICD-11 and the DSM-5 PTSD criteria among young survivors of the 2011 Norway attacks and their parents / G. S. Hafstad, S. Thoresen, T. Wentzel-Larsen et al.// Psychological Medicine. — 2017. — Т.47. — №7. — С. 1283-1291.
70. The impact of proposed changes to ICD- 11 on estimates of PTSD prevalence and comorbidity / B. E. Wisco, M. W. Miller, E. J. Wolf et al.// Psychiatry Research. — 2016. — № 240. — С. 226-233.
71. Considering PTSD for DSM-5 / M. J. Friedman, P. A. Resick, R. A. Bryant, C. R. Brewin // Depression and Anxiety. — 2011. — Т.28. — №9. — С. 750-769.
72. The relationship between ICD-11 PTSD, complex PTSD and dissociative expe-riences / P. Hyland, M. Shevlin, C. Fyvie et al.// Journal of Trauma & Dissociation. — 2019. — Т.21. — №1. — С. 62-72.
73. International Consortium to Prevent PTSD. Differentiating PTSD from anxiety and depression: Lessons from the ICD-11 PTSD diagnostic criteria / A. C. Barbano, der,Mei,W van, T. A. deRoon-Cassini, E. Grauer// Depression and Anxiety. — 2019. — Т.36. — №6. — С. 490-498.
74. Traumatic experiences, ICD-11 PTSD, ICD-11 complex PTSD, and the overlap with ICD-10 diagnoses / L. Møller, M. Augsburger, A. Elklit et al.// . — 2020. — Т.141. — №5. — С. 421-431.
75. Особенности личностных характеристик и уровня дистресса у лиц, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством с коморбидными психическими расстройствами / М. Г. Погодина, В. Г. Косенко, М. И. Агеев, Н. А. Косенко// Социальная и клиническая психиатрия. — 2019. — Т.29. — № 2. — С. 22-25.
76. Comorbid mood and anxiety disorders and severity of posttraumatic stress dis-order symptoms in treatment-seeking veterans / K. A. Knowles, R. K. Sripada, M. Defever, S. Rauch. // Psychological Trauma. — 2019. — Т.11. — №4. — С. 451-458.
77. Relations between PTSD and depression symptom clusters in samples differen-tiated by PTSD diagnostic status / A. A. Contractor, T. Greene, M. Dolan, J. D. Elhai. // Journal of Anxiety Disorders. — 2022. — № 59. — С. 17-26.
78. Principal Diagnoses in Psychiatric Outpatients With Posttraumatic Stress Dis-order / R. Kiefer, I. Chelminski, K. Dalrymple, M. Zimmerman. // The Journal of nervous and mental disease . — 2019. — Т.208. — №4. — С. 283-287.
79. Фастовцов, Г. А. Клинические характеристики атипичных вариантов посттравматического стрессового расстройства в судебно-психиатрической практике / Г. А. Фастовцов, Е. А. Зайцева. // Российский психиатрический журнал. — 2015. — № 6. — С. 25-30.
80. Posttraumatic stress disorder increases risk for suicide attempt in adults with recurrent major depression / D. Stevens, H. C. Wilcox, D. F. MacKinnon et al. // De-pression and Anxiety. — 2013. — Т.30. – №10. — С. 940-946.
81. Lang, A. J. An abbreviated PTSD checklist for use as a screening instrument in primary care / A. J. Lang, M. B. Stein. // Behaviour Research and Therapy. — 2005. — Т.43. — №5. — С. 585-594.
82. Posttraumatic stress disorder in outpatients with depression: Still a missed di-agnosis / P. Kostaras, J. D. Bergiannaki, C. Psarros et al.// Journal of Trauma & Dis-sociation. — 2017. — Т.18. — №2. — С. 233-247.
83. Fung, H. W. Investigating post-traumatic stress disorder (PTSD) and complex PTSD among people with self-reported depressive symptoms / H. W. Fung, W. T. Chien, C. A. Ross. // Frontiers in psychiatry. — 2022. — № 13. — e953001.
84. Meta-analysis of the efficacy of treatments for posttraumatic stress disorder / B. V. Watts, P. P. Schnurr, L. Mayo et al.// Journal of Clinical Psychiatry . — 2013. — Т.74. — №6. — С. 541-550.
85. Psychological therapies for post-traumatic stress disorder in adults: systematic review and meta-analysis / C. Lewis, N. P. Roberts, M. Andrew et al.// European Journal of Psychotraumatology. — 2020. — Т.11. — № 1. — e1729633.
86. Efficacy of Eye-Movement Desensitization and Reprocessing for Patients with Posttraumatic-Stress Disorder: A Meta-Analysis of Randomized Controlled Trials / Y. R. Chen, K. W. Hung, J. C. Tsai et al. // PLOS ONE. — 2014. — Т.9. — №8. — e103676.
87. Eye Movement Desensitization and Reprocessing Versus Cognitive-Behavioral Therapy for Adult Posttraumatic Stress Disorder / L. Chen, G. Zhang, M. Hu, X. Liang. // The Journal of Nervous and Mental Disease. — 2015. — Т.203. — №6. — С. 443-451.
88. Watkins, L. E. Treating PTSD: A Review of Evidence-Based Psychotherapy Interventions / L. E. Watkins, K. R. Sprang, B. O. Rothbaum. // Frontiers in Beha-vioral Neuroscience. — 2018. — № 12. — С. 258.
89. PSYCHOTHERAPY VERSUS PHARMACOTHERAPY FOR POSTTRAU-MATIC STRESS DISORDER: SYSTEMIC REVIEW AND META-ANALYSES TO DETERMINE FIRST-LINE TREATMENTS / D. J. Lee, C. W. Schnitzlein, J. P. Wolf et al.// Depression and Anxiety. — 2016. — Т.33. — №9. — С. 792-806.
90. Efficacy of Prolonged Exposure Therapy, Sertraline Hydrochloride, and Their Combination Among Combat Veterans With Posttraumatic Stress Disorder: A Ran-domized Clinical Trial / S. Rauch, H. M. Kim, C. Powell et al.// JAMA Psychiatry. — 2019. — Т.76. — №2. — С. 117-126.
91. Treatment Guidelines for PTSD: A Systematic Review / A. Martin, M. Naunton, S. Kosari et al.// Journal of Clinical Medicine. — 2021. — Т.10. — №18. — С. 4175.
92. Pharmacotherapy for post traumatic stress disorder (PTSD) / T. Williams, N. J. Phillips, D. J. Stein, J. C. Ipser. // The Cochrane database of systematic reviews. — 2022. — Т.3. — №3. — CD002795.
93. АКТУАЛЬНАЯ ФАРМАКОТЕРАПИЯ ПРИ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОМ СТРЕССОВОМ РАССТРОЙСТВЕ (ПТСР) / В. В. Русановский, З. Г. Тадтаева, К. Н. Потемкина [и др.]// Universum: медицина и фармакология. — 2022. — Т.1. — №84. — С. 22-26.
94. Prazosin for treating sleep disturbances in adults with posttraumatic stress dis-order: a systematic review and meta-analysis of randomized controlled trials / D. Khachatryan, D. Groll, L. Booij et al.// General Hospital Psychiatry. — 2016. — № 39. — С. 46-52.
95. Recent Advancements in Treating Sleep Disorders in Co-Occurring PTSD / P. J. Colvonen, L. D. Straus, C. Stepnowsky et al.// Current Psychiatry Reports. — 2018. — Т.20. — №7. — С. 48.
96. Benzodiazepines for PTSD: A Systematic Review and Meta-Analysis / J. Guina, S. R. Rossetter, B. J. DeRHODES et al.// Journal of Psychiatric Practice. — 2015. — Т.21. — №4. — С. 281-303.
97. Efficacy of Quetiapine Monotherapy in Posttraumatic Stress Disorder: A Ran-domized, Placebo-Controlled Trial / G. Villarreal, M. B. Hamner, J. M. Cañive et al.// American Journal of Psychiatry. — 2016. — Т.173. — №12. — С. 1205-1212.
98. Zigmond, A. S. The Hospital Anxiety and Depression Scale / A. S. Zigmond, R. P. Snaith // ActaPsychiatricaScandinavica. — 1983. — Т.67. —№6. — С. 361-370.
99. Hansson, M. Patient education and group counselling to improve the treatment of depression in primary care: A randomized controlled trial / M. Hansson, O. Bod-lund, J. Chotai // Journal of Affective Disorders. — 2008. — Т.105. — №1-3. — С. 235–240.
100. The validity of the Hospital Anxiety and Depression Scale / I. Bjelland, A. A. Dahl, T. T. Haug, D. Neckelmann // Journal of Psychosomatic Research. — 2002. — Т.52. — №2. — С. 69-77.
101. Hamilton, M. A rating scale for depression / M. Hamilton // Journal of Neurol-ogy, Neurosurgery, and Psychiatry. — 1960. — Т.23. — №1. — С. 56-62.
102. Shafer, A. B. Meta-analysis of the factor structures of four depression question-naires: Beck, CES-D, Hamilton, and Zung / A. B. Shafer // Journal of Clinical Psy-chology. — 2005. — Т.62. — №1. — С. 123–146.
103. Severity classification on the Hamilton Depression Rating Scale / M. Zimmer-man, J. H. Martinez, D. Young et al.// Journal of Affective Disorders. — 2013. — Т.150. — №2. — С. 384-388.
104. Hamilton, M. The assessment of anxiety states by rating / M. Hamilton // British Journal of Medical Psychology. — 1959. — № 32. — С. 50-55.
105. Thompson, E. Hamilton Rating Scale for Anxiety (HAM-A) / E. Thompson // Occupational Medicine. — 2015. — Т.65. — №7. — С. 601.
106. The civilian version of the Mississippi PTSD Scale: A psychometric evaluation / D. L. Vreven, D. M. Gudanowski, L. A. King, D. W. King // Journal of Traumatic Stress. — 1995. — Т.8. — №1. — С. 91–109.
107. Тарабрина, Н. В. Практическое руководство по психологии посттравматического стресса. Ч. 1. Теория и методы / Н. В. Тарабрина, В. А. Агарков, Ю. В. Быховец. — Москва :Когито-Центр, 2007. — 208 c.
108. Азарных, Т. Д. Алкогольное поведение при посттравматических стрессах в юношеском возрасте / Т. Д. Азарных // Вестник Вятского государственного университета. — 2014. — № 7. — С. 134-140.
109. Тарабрина, Н. В. Психофизиологическая реактивность у ликвидаторов аварии на Ч АЭС / Н. В. Тарабрина, Е. О. Лазебная, М. Е. Зеленова // Психологический журнал. — 1996. — Т.17. — №2. — С. 30-45.
110. Van IJzendoorn, M. H. The measurement of dissociation in normal and clinical populations: Meta-analytic validation of the Dissociative Experiences Scale (DES) / M. H. Van IJzendoorn, C. Schuengel // Clinical Psychology Review. — 1996. — Т.16. — №5. — С. 365-382.
111. Posner, K. The Columbia-Suicide Severity Rating Scale: initial validity and in-ternal consistency findings from three multisite studies with adolescents and adults / K. Posner, G. K. Brown, B. Stanley // American Journal of Psychiatry. — 2011. — Т.168. — №12. — С. 1266-1277.
112. Busner, J. The clinical global impressions scale: applying a research tool in clinical practice / J. Busner, S. D. Targum // Psychiatry (Edgmont). — 2007. — Т.4. — №7. — С. 28-37.
113. Ruberto, V. L. Pharmacological Treatments for Patients with Treatment-Resistant Depression / V. L. Ruberto, M. K. Jha, J. W. Murrough. // Pharmaceuticals (Basel). — 2020. — Т.13. — № 6. — С. 116.

Работу высылаем на протяжении 30 минут после оплаты.



Подобные работы


©2025 Cервис помощи студентам в выполнении работ
.