В XXI веке США значительно изменили свою внешнеполитическую идеологию относительно первого десятилетия после холодной войны, изменились приоритеты, риторика, появились новые секторы внешней политики и новые методы. Однако проявившийся в 90х годах интервенционизм значительно укрепился во внешней политике начиная с ярких выступлений Дж. Буша мл. и продолжил своё развитие в идеологии Б. Обамы и Д. Трампа. Анализируя выводы предыдущих глав и принимая во внимание характер внешнеполитической идеологии каждого президента XXIвека, можно охарактеризовать интервенционизмXXIвека США следующим образом:
1) При работе администрации Дж. Буша мл. сама идея применения практики интервенционизма на Ближнем Востоке была популярна в неоконсервативной администрации США поскольку в этом регионе находились другие государства-изгои. Единственным идеологически правильным решением изменения неблагоприятных политических режимов была дипломатия окружения государства демократическими странами, что в конечном итоге неизбежно привело бы к демократизации внутреннего режима обоих государств. Таким образом, все четыре элемента «Доктрины Буша» послужили мощным толчком для внедрения идеологии интервенционизма во внешнюю политику США с дальнейшей практикой вторжения на территорию Ирака без одобрения международного сообщества. При рассмотрении всех ключевых аргументов этой доктрины становится очевидным, почему вторжение в Ирак как необходимый шаг в глобальной войне с террором был принят не только Конгрессом США, но и нашел положительный отклик в значительной части американской общественности. В сочетании с радикальными аргументами, выдвинутыми неоконсервативными идеологами администрации, предположение о наличии в Ираке оружия массового уничтожения на фоне террористических атак на башни-близнецы и затягиванием принятия решения в Совете Безопасности ООН идея о необходимости превентивной интервенции на территорию Ирака захватила не только администрацию США, но и американское политическое сообщество в целом. В общей атмосфере страха как в американском обществе, так и в мире в целом после 11 сентября американская дипломатия под давлением идей борьбы с терроризмом не могла отказаться от вооруженной борьбы с политическим режимом Ирака особенно на фоне успешного блицкрига на территории Афганистана.
Подобная неоконсервативная идеологизация внешней политики не единственным логичным развитием сложившейся международной обстановки после 11 сентября. Она не только доказала несостоятельность теории реализма во внешней политике относительно текущих реалий, но и гиперболизировала некоторые её аспекты, трансформируя их в часть своей теории. Идея о взаимосвязанности национализма во внешней политике и патриотизма укрепилась в американской идеологии и легла в основу теории американской исключительности и необходимости ведения борьбы за пределами границ государства. Также после формирования «Доктрины Буша» и её практической реализации на Ближнем Востоке, администрация США начинает оперировать новым термином «ось зла», который позднее был дополнен большим количеством государств, которые несмотря на своё участие в международных организациях и их номинальной приверженности контртеррористической деятельности международной общественности преследуют свои национальные интересы и продолжают разработку оружия массового уничтожения. Таким образом, идеологически обоснованная внешнеполитическая доктрина Дж. Буша мл. включила в себя достаточно очевидные принципы интервенционизма, которые преступали не только право на суверенитет отдельных государств, но и не считались с международными принципами гуманитарных интервенций и обязательными требованиями к условиям их проведения. На фоне быстрой победы над Афганистаном и Ираком в политической среде США укрепилась идея о полноценной трансформации Ближнего Востока в демократическое пространство. Согласно расчету администрации Дж. Буша мл., продолжение подобной риторики интернационализма на международной арене являлось отличной идеей укрепления внутриполитической позиции и пропагандистская доктрина продолжила своё существование в предвыборной кампании 2004 года. Не смотря на потерю уровня своего влияния, неодобрения внешнеполитической доктрины и потери сторонников как в администрации, так и в Конгрессе США на протяжении своего второго политического срока, Дж. Буш мл. продолжал свою линию неизбежного идеологического доминирования США на международной арене как в 2004 году, так и в конце своего президентства 2008 года
Развитие пропагандистской идеологии и затяжные военные конфликты привели к росту общественного недовольства и растущему уровню критики в адрес внешнеполитической «Доктриы Буша», что в конечном счёте привело к потере республиканцев большинства в Конгрессе, после переизбрания которого в 2006 году стали необходимы политические изменения и в администрации Дж. Буша мл. Таким образом, идейные неоконсервативные союзники президента как Д. Рамсфилд, и Дж. Болтон покинули свои посты в Белом доме, а президент под давлением демократического большинства начал говорить об идее пересмотра внешнеполитической стратегии по крайней мере относительно интервенции в Ираке. Тем не менее, как указывалось ранее влияние идеологических установок президента на интервенционистскую политику проявлялось даже при признании частичного провала своей доктрины. Можно сделать вывод, что активная и идеологизированная внешнеполитическая доктрина Дж. Буша мл. не только сформировала образ США как военной интервента на международной арене, оправдывающего используемые средства своим доминирующим положением на международной арене, а также распространением зоны своей дипломатии на весь земной шар в связи с событиями 11 сентября. Более того, критика идеологической базы интервенционизма во внешней политике начала проявляться уже в 2006 году при смене большинства в Конгрессе, за которым последует победа демократической партии на выборах президента США с полноценным переформированием политического курса внешней политики на Ближнем Востоке. Создав определенный образ оплота свободы и демократических ценностей Соединенных Штатов и утверждая особую миссию США на международной арене, Дж. Буш мл. предоставил непростые условия для работы демократической администрации Б. Обамы.
2) Внешнеполитическая идеология Б. Обамы представляла собой достаточно размытую и формальную дипломатию, которая на первом этапе его президентства стремилась де-идеологизировать всю свою деятельность на фоне деятельности Дж. Буша мл.. Действия нового президента значительно отличаются от той риторики, которая следует из его речей и иногда даже противоречит им, получая оправдания пост-фактум по принципу «цель оправдывает средства», прагматичный подход во внешней политике первых лет лишь номинально выводил США из статуса гегемона глобального уровня, вводился принцип «лидерства из-за кулис», но необходимость продолжать деятельность вновь втянула США в интервенционизм на международной арене, дополненный не только практическими методами ликвидации террористических организаций, военных и гуманитарных интервенций старой школы, но и использованием «мягкой силы», санкций, влияния через международные институты и структуры. Идеологический окрас внешней политики значительно изменился относительно времен Дж. Буша мл. – во втором параграфе второй главы определены основные столпы внешней политики новой администрации: космополитизм, переориентация на использование «мягкой силы» и переход к многостороннему подходу в международных отношениях, но необходимость политики интервенционизма во внешней политике так же сильна, как и прежде, изменяется лишь риторика и происходит переключение на новые методы достижения целей, защиты национальных интересов и безопасности граждан Соединенных Штатов. В своей речи о ситуации в Ливии Б. Обама вновь возвращается к теории предотвращения угрозы спомощью военного вмешательства. Соответственно, в официальном оправдании действий президента подчеркивалось, что действия США заключались в «поддержке международных усилий по защите гражданского населения и предотвращению гуманитарной катастрофы» - объединении многостороннего подхода разрешения конфликта с моральными ценностями. Смешанные сообщения администрации о ситуации в Ливии и нерешительность по поводу революции в Ливии в марте перепутали мнения союзников, а также основных противников интервенции в СБ ООН - Китай и Россию. Юридическое несоответствие между целью устранения Каддафи и более узким мандатом Резолюции 1973 Совета Безопасности ООН привело к двухпартийному осуждению действий администрации Конгресса. Решение администрации ограничить свое участие в конфликте несколькими неделями борьбы с помощью беспилотных дронов привело к тому, что новый политический режим отражал слабость коалиции Запада на Ближнем Востоке во главе с Б. Обамой. Более активное использование американских сил в этот начальный период, включая более широкое использование беспилотных штурмовиков, могло нанести ущерб силам Каддафи в начале и предотвратить крушение лидерского образа США. Заявление Б. Обамы о том, что «американских сапог на ливийской земле не будет», оставило союзные войска НАТО без лидера в регионе. Однако сколько бы Б. Обама не стремился пропагандировать свою политику невмешательства в политические движения Ближнего Востока, так называемая практика «матрицы диспозиции» - ликвидация нежелательных лиц с помощью беспилотных дронов - уже была применена и США были косвенно замешаны в третью военную операцию. Под давлением растущей критики администрации США о пассивной реакции и нежелании разрешить угроз США стали участником гуманитарной интервенции в Ливии, которая завершилась убийством М. Каддафи и свержением его режима.
Более того, во время развития арабской весны под руководством администрации Б. Обамы был ликвидирован Усама бен Ладен и официальная новость об этом 1 мая 2011 года всё так же использовала формулировки Дж. Буша мл.: «Задача по обеспечению безопасности нашей страны всё еще не завершена ... Эта отражение нашей истории будь то стремление к процветанию нашего народа или борьба за равенство для всех граждан, наша приверженность отстаивать американские ценности за рубежом и наше самопожертвование направлено лишь на создание лучшего и более безопасного мира.» Безусловно подобная международная деятельность демонстрирует продолжение не декларированной ранее практики прямого вмешательства во внутренние дела другого государства. Параллельно с этим распространяются идеи о продолжении вывода войск с территории Ирака и Афганистана , что даже официально было достигнуто к 2014 году, но неэффективная и заведомо замедленная политика США в регионе привела к радикализации политических режимов в регионе, косвенно повлияв на возникновение Исламского государства ИГИЛ. Затем последовала президентская гонка 2012 года, в которую Б. Обама вступил триумфально после ликвидации Усамы бен Ладена и М. Каддафи – это было мощным эмоциональным резонансом для американского народа, который частично верил в установки американской исключительности Дж. Буша мл., а также воспринимал эту военную миссию как стратегическую победу над Аль-Каидой. Следовательно, можно сделать вывод о том, что даже при максимальном скрытии национальных интересов США, деидеологизации внешней политики и закреплении либеральных и идеалистических идей во внешнеполитической доктрине, Соединенные Штаты оказались вынуждены действовать и продолжать распространять свое влияние, вмешиваться во внутриполитические процессы Ближнего Востока. Безусловно, уровень военного вмешательства и объявления этой идеологии интервенционизма значительно снизились благодаря публичной дипломатии, однако присутствие американских солдат на территории других государств продолжалось, США так же рассматривали военную интервенцию как один из методов достижения национальных интересов.
3) Безусловно, по сей день в риторике Д. Трампа слышны заявления об изоляционизме и отклонении США от гегемонистского курса, однако время показывает, что выйти из роли лидера достаточно тяжело, скорее, даже невозможно. Например, несмотря на то, что по заявлениям президента и администрации, США берут курс на вывод войск из Афганистана и Сирии, количество американских солдат в этом регионе растёт и политика проводится без официальной огласки, достаточно часто об увеличении контингента в регионе мир узнаёт постфактум. Спустя полгода на своём посту и приняв во внимание тот факт, что Б. Обама за 8 лет развивал политику вывода войск из Афганистана, Д. Трамп вводит около 3.000 солдат, что противоречит всем сказанным словам за предыдущий год во время предвыборной кампании. Более того, расширение штата произошло на территории Ирака и Сирии. Фактически это является развитой моделью интервенционизма при Б. Обаме, в которой президент руководствовался политикой невмешательства, но всё-таки в СМИ появлялись факты о том, что борьба в регионе продолжается и США так же участвует в этих событиях. Конечно, Д. Трамп продолжил использовать практику Б. Обамы формата нанесения точечных воздушных ударов по противникам в апреле 2017 и 2018 года по территории складов химического оружия в Сирии после распространения новостей о применении этого оружия против гражданского населения. Возможно, что администрация США хотела бы разрешить конфликт с Северной Кореей таким же военным методом с помощью мобильных групп и удаленных атак с помощью беспилотных дронов, однако в контексте борьбы с крупными государствами и с теми, кто владеет ядерным оружием, США предпочитают санкционный, экономический и политический метод влияния с целью изменения внутриполитического курса страны или изменения принятых ранее решений. Таким образом, мы можем проследить разницу между риторикой предвыборной кампании Д. Трампа и фактическими проявлениями методов интервенционизма, от которых США не может избавиться уже в течение двух десятилетий.
Тем не менее, стоит отметить, что администрация США значительно изменила свой подход к обоснованию политики интервенционизма и в наши дни такие события происходят всё реже, хотя присутствие американских солдат на территории других государств осуществляется по сей день и рассматриваются новые военные интервенции на территории Венесуэлы. Вероятнее всего, с ходом истории откроются еще больше фактов о проявлении идеологии интервенционизма США, которая фактически вышла из риторики Д. Трампа после Б. Обамы – Соединенные Штаты не только отказываются вмешиваться во внутренние дела других государств в вопросах «строительства государства», как упоминалось выше, и поворачиваются в сторону внутренней политики, но и теряют интерес во вмешательстве во внутренние дела на основе консенсуса с другими государствами, особенно на фоне осуждения другими государствами и международными организациями.
Таким образом, за идеологически обоснованной теорией и практикой интервенционизма Дж. Буша мл. на территории Ближнего Востока последовало сокрытие настоящих целей и национальных интересов администрации США при президентстве Б. Обамы, которая была наполнена риторикой невмешательства во внутренние дела других государств, идеями космополитизма и работе на основе консенсуса, однако практика проведения операция не могла быть завершена в один день, США были так же втянуты в две войны на Ближнем Востоке, как бы Б. Обама не пытался ограничить присутствие американских солдат в регионе, лидирующая роль на международной арене обязывала США участвовать в военных операциях и далее. Идеи интервенционизма не покидали Белый дом в первые 16 лет XXIвека, после которых прибыл новый президент, ограничивающий влияние США на международной арене, стремящийся изолировать внешнюю политику и перераспределить ресурсы для разрешения внутриполитических проблем. Несмотря на то, что Д. Трамп говорил более уверенно чем Б. Обама о необходимости выхода из международных конфликтов и прекращении затянувшихся войн, практика показывает, что даже если идеология интервенционизма не представлена в речах и выступлениях Д. Трампа, если эти речи наполнены противоположными точками зрения, интервенции во внутреннюю политику продолжаются как в формате «жесткого» военного влияния как на территории Афганистана и Сирии, так и получают новый формат влияния с помощью «мягкой силы» и рассматриваются новые варианты на примере интервенции в Венесуэлу хотя и на основе коллективного решения с Колумбией и Бразилией. Более того, Д. Трамп за 3 года своего президентства выработал определенную внешнеполитическую доктрину, не отрицающую военную силу США как метод влияния и достижения национальных интересов, что позволяет ему действовать согласно сложившимся обстоятельствам и в рамках устоявшейся практики разрешения конфликтов, в которых военный интервенционизм всё так же актуален.


Купить