ПРОБЛЕМЫ АДАПТАЦИИ РУССКИХ ЭМИГРАНТОВ В ГЕРМАНИИ (РУССКИЙ БЕРЛИН 1919 -1923 ГГ.)
|
Введение 3
Глава 1. Русская эмиграция в Германии. Основные характеристики сообщества 11
§ 1. Численность эмиграции в Германии в 1919 - 1923 гг 11
§ 1.2. Численность Русского Берлина 17
§ 1.3. Русский Берлин в 1923 году 26
§ 2. Национальный и социальный портрет русской эмиграции в Германии 29
§ 2.2. Трансформация социальной структуры 35
Глава 2. Проблемы и инструменты адаптации 53
§ 1. Благотворительность и взаимопомощь 53
§ 2. «Обременительные иностранцы». Русские эмигранты и германские власти 65
§ 3. Русские эмигранты и немцы. Культурный трансфер и замкнутость повседневности 73
Заключение 89
Приложения 94
Список использованных источников и литературы 102
Глава 1. Русская эмиграция в Германии. Основные характеристики сообщества 11
§ 1. Численность эмиграции в Германии в 1919 - 1923 гг 11
§ 1.2. Численность Русского Берлина 17
§ 1.3. Русский Берлин в 1923 году 26
§ 2. Национальный и социальный портрет русской эмиграции в Германии 29
§ 2.2. Трансформация социальной структуры 35
Глава 2. Проблемы и инструменты адаптации 53
§ 1. Благотворительность и взаимопомощь 53
§ 2. «Обременительные иностранцы». Русские эмигранты и германские власти 65
§ 3. Русские эмигранты и немцы. Культурный трансфер и замкнутость повседневности 73
Заключение 89
Приложения 94
Список использованных источников и литературы 102
Послереволюционная русская эмиграция стала первым массовым перемещением беженцев не только в новейшей истории России, но и Европы. И русское сообщество за границей, и страны-реципиенты встали перед задачей поиска подхода к решению проблем адаптации множества беженцев. Германия приняла сотни тысяч бывших граждан России, которым предстояло попытаться интегрироваться в чуждую среду. В Берлине русские сформировали сообщество, в рамках которого протекал процесс первых шагов в постоянном проживании десятков тысяча эмигрантов за пределами родины. Период 1919 - 1923 гг., стал для жителей русского Берлина «введением в жизнь на Западе»1, - ключевые годы в истории русской эмиграции первой волны. Это время первого столкновения и преодоления комплекса проблем адаптации: психологических, социальноэкономических, правовых, социокультурных и политических.
Русский Берлин в начале 1919 - 1923 гг. следует рассматривать как один из важнейших этапов в истории эмиграции первой волны. В 1919 г. он формировался как центр русской культурной, общественной и экономической жизни за границей. В 1920 - 1923 гг. десятки тысяч бывших граждан России обрели в немецкой столице постоянное пристанище и включились в интеграционный процесс. В 1923 гг. он был прерван постигшей Германию экономической катастрофой: большая часть русских эмигрантов покинула эту страну для поиска более надежного убежища. В дальнейшие годы отток русских из Германии по экономическим и политическим причинам продолжался, пока от большого сообщества к концу 1930-х гг. не остались единицы. Период 1919 - 1923 гг., избранный нами для изучения, характеризуется, в первую очередь, массовостью русской эмиграции в Германии и ярко проявлявшейся спецификой адаптационного процесса эмигрантов как национального сообщества со своими социальными, экономическими и политическими институтами.
Увеличение во второй половине XX - начале XXI вв. примеров массовой миграции национальных сообществ во всем мире, в том числе в Европе2, как удачных по результату их интеграционного процесса в странах-реципиентах, так и неудачных, актуализирует тему данной работы. Русская эмиграция первой волны стала первым в новейшем времени европейским опытом принятия массового наплыва носителей иной культуры. Изучение проблем адаптации национальных сообществ, в развитии и способах решения которых у разных народов отмечаются схожие закономерности, способствует, по нашему представлению, лучшему пониманию исторического значения событий, подобных русской эмиграции, а также пониманию характера как отторгающих, так и принимающих эмигрантов обществ, их взаимовлияния и общей истории.
При изучении проблем адаптации русских эмигрантов в Германии и в русском Берлине 1919 - 1923 гг., что является целью этой работы, необходим анализ общих характеристик русского сообщества в Германии. Как численность, так и национальный и социальный портрет эмиграции являются дискуссионными темами. Отсутствие убедительных статистических данных, динамичность развития эмиграции порождают многочисленность и противоречивость оценок. В рамках этой работы мы довольно подробно остановились на этих общих характеристиках. Изучение социального состава эмиграции является как попыткой описания сообщества, так и анализом важнейших проблем адаптации русских в Германии - массовой утраты прежнего социального статуса и обретения нового, экономической активности эмигрантов. Помимо этого, нашими задачами являются: рассмотрение деятельности русских и иностранных общественных организацией в Германии и роль русской прессы (как инструмента адаптации); изучение политики германских властей по отношению к проживающим в стране иностранцам; анализ характера отношений между рядовыми немцами и русскими эмигрантами. Структура работы соответствует поставленным задачам.
Аргументом в пользу исследования проблем адаптации русской эмиграции в Германии является также осознание современными историками потребности в разработке этой темы. В течение двадцатого века история русской эмиграции первой волны (не только в Германии, но в целом) не часто оказывалась в центре внимания отечественных историков. В тех относительно редких случаях, когда эта тема имела отношение к задачам историков, эмиграция рассматривалась преимущественно в контексте понимания ее как белогвардейской, политически враждебной по отношению к Советской России. Эта же тенденция прослеживается и в историографии ГДР. Так, А. Андерле, вскользь упоминая в своем труде о внешней политике Германии организованный эмигрантами Берлинский комитет помощи голодающим России, называет даже эту безобидную благотворительную организацию «белогвардейской», наполненной контрреволюционными группами, использующими комитет как инструмент борьбы с большевиками3.
Подход к изучению истории русской эмиграции стал меняться в 1980-е гг. А.А. Пронин, исследовав российскую историографию 1980-2005 гг., пришел к выводу, что к началу XXI в. можно говорить о сложившемся в гуманитаристике разделе «эмигрантоведение». Около 80% (из около 700) исследований об эмигрантах касаются именно первой волны эмиграции4. Важной чертой является персонализация изучения эмиграции - более половины работ посвящены отдельным эмигрантам5.
Большое количество оказавшихся после революции за рубежом деятелей искусства, политиков, философов, видных общественных деятелей и ученых объясняют сосредоточенность историографии преимущественно на конкретных личностях и вкладе эмигрантов в русскую культуру. Между тем, общие вопросы - социальная история, повседневность и проблемы адаптации эмигрантов как сообщества десятков и сотен тысяч людей в отдельных странах остаются на периферии историографического процесса. Необходимость развития этого направления обозначил крупный немецкий специалист по истории русской эмиграции 1920 - 1930-х гг. в Германии Карл Шлёгель. Выступая против изолированного рассмотрения русского Берлина 1920-х гг. и призывая расширить выбор тем для изучения, он пишет: «Мы знаем очень много о литературе, литературной жизни и литературных фигурах, но почти ничего о других немаловажных вопросах: об источниках дохода, жилье, передвижении [...].Речь идет не просто о механическом расширении или пополнении тематики, а о новом и более фундаментальном подходе: следует стремиться к изучению миграционных потоков и беженства ХХ в., к рассмотрению возникновения новых идентичностей, генерирующих новые культурные потенциалы и видоизменяющих и ускоряющих контакты в культурной сфере. Необходимо контекстуализировать диаспору и эмиграцию, в данном случае - ввести ее в контекст берлинского общества и немецкой и европейской истории»6. Похожие тезисы о перспективах развития историографии эмиграции выдвигается и А. А. Пронин7. В своей главной работе «Берлин, Восточный вокзал...»8 К. Шлёгель изучил Берлин как важный центр европейских коммуникаций в 1920-е гг., место встреч различных народов и культурного трансфера. Но взаимосвязь и анализ социальных проблем эмиграции, как и некоторые важные ее общие характеристики, осталась для Шлёгеля второстепенным вопросом.
Наиболее проработанный труд о социальной истории и проблемах адаптации эмигрантов принадлежит К. Гусефф. В блестящей работе «Русская эмиграция во Франции: социальная история (1920 - 1939 годы)»9 Гусефф на основе архивных материалов, нарративных источников и прессы изучила комплекс социальных, экономических, политических проблем русских эмигрантов первой волны во Франции в контексте развития всей эмиграции. Исследования Гусефф являются для настоящей работы образцом анализа истории эмигрантов как сообщества. Применение этого подхода возможно и для изучения русских беженцев в Германии. Историки О. Будницкий, А. Полян схожим образом исследовали русско-еврейскую эмигрантскую общину в Берлине10.
В вопросах изучения социальной истории и проблем адаптации русской эмиграции в Германии российская историография на современном этапе, по нашему представлению, фрагментарна и недостаточно проработана. Так, в работе С. Ипполитова, В. Недбаевского и Ю. Руденцовой11, в которой сделана попытка комплексного рассмотрения основных проблем развития русского Берлина в начале 1920-х гг., некоторые выводы о социальной структуре эмиграции, рынке труда и других аспектах основываются на наблюдениях общего характера и носят предположительный характер. С другой стороны, в многочисленных статьях российских и зарубежных историков, изучавших в том числе неопубликованные источники, мы находим полезный для нас, хорошо обеспеченный источниками анализ ряда сюжетов из истории русской эмиграции в Германии: правового статуса русских беженцев в Европе12, деятельности интеллигенции13, русских евреев14, русских немцев15 и др.
Зарубежная историография русской эмиграции в Германии, в целом, схожа с отечественной в выборе тем для изучения - развитие эмигрантами русской культуры, общественно-политическая мысль16, деятельность отдельных эмигрантов, национальных групп, влияние русских на формирование фашизма17 стали наиболее привлекательными аспектами. По сравнению с этими темами, попытка комплексного исследования социальной истории и проблем адаптации требует привлечения больших исследовательских ресурсов. В немецкой историографии наибольший вклад в изучение этой тематики внес в упомянутом выше труде К. Шлёгель, в российской - А. Чередникова18, С. Ипполитов, В. Недбаевский и Ю. Руденцова.19
Изолированное изучение отдельных аспектов адаптации бесперспективно: их взаимосвязь формировала общий процесс, в котором наиболее острой проблемой эмиграции в Германии стала социально - экономическая. При неблагоприятном экономическом фоне и экстремальных условиях, в которых массы беженцев осели в Европе, неподготовленные к жизни за границей, ее решение приобретало для многих эмигрантов характер борьбы за выживание, которое являлось первой ступенью для дальнейшей адаптации. Поддержание необходимого уровня жизни у эмигрантов осложнялось правовыми проблемами в начале 1920-х гг., неравноправием с коренным населением на рынке труда, обесцениваем и ограниченными объемами вывезенных из России капиталов, отсутствием необходимых навыков и социальных связей, психологической травмой, ограничительной политикой германских властей в отношении иностранцев. Наше внимание фокусируется, в первую очередь, на социально-экономической адаптации (во взаимной связи с другими проблемами), процесс которой может быть рассмотрен с помощью источников, имеющихся в нашем распоряжении.
Недостаток точных статистических данных, источников актового характера при изучении проблем адаптации русских эмигрантов в Г ермании представляет серьезное препятствие для историка. Для его преодоления мы избрали в качестве основного нашего источника периодическую печать. Помимо берлинской газеты «Время», журнала «Бич» и др., наше самое пристальное внимание привлекает главная русская газета «Руль», ежедневно выпускавшаяся в Берлине в 1920 - 1931 гг. Как пишет К. Шлёгель, это наиболее значительная газета эмигрантов20, с большим тиражом, отражающая все стороны жизни русских в Германии. Ее главный редактор И.В. Гессен - один из наиболее активных общественных деятелей русского Берлина. Соотечественники шутили о нем: «Мир стал тесен - всюду Гессен»21. Его мемуары22 и, особенно, газета «Руль» (номера 1920 - 1923 гг.) занимают важное место и в данной работе. Используя методы контент-анализа, мы нашли возможным численно обоснованное уточнение структуры рынка, социального состава, восприятия русскими своего положения за границей и ряда других вопросов. Результаты анализа показывают некоторые тенденции процесса адаптации русских в Германии, способы решений эмигрантами повседневных проблем и их эффективность.
Большое значение имеют для нас нарративные источники, содержащие информацию, верифицирующую данные периодической печати или отсутствующие в ней. Прежде всего, это мемуары жителей Берлина 1920-х гг., как русского23, и так и немецкого происхождения24, различной социальной и профессиональной принадлежности. История каждого русского в Берлине - ценный индивидуальный опыт адаптации, конкретный пример рассматриваемых нами тенденций. Кроме того, немалый интерес представляют тексты современников, предназначенные для читателей своего времени, как, например, статья немецкого журналиста Й «Царские эмигранты» (1926 г.) или публикация критика А. Бене о выставке русских художников в Берлине25. В тексте работы мы нередко обращаемся к критическим характеристикам источников и достижений историографии на современном этапе, объясняя наши предположения и выводы. Помимо методов контент-анализа при изучении газеты «Руль», мы пользуемся сравнительным и другими общими историческими методами.
При подготовке работы мы старались максимально привлекать обнаруженные нами новые сведения о различных сторонах адаптационного процесса русской эмиграции в Веймарской республике для подробного анализа ранее недостаточно освещенных аспектов истории русских беженцев в Берлине и в Германии в целом.
Русский Берлин в начале 1919 - 1923 гг. следует рассматривать как один из важнейших этапов в истории эмиграции первой волны. В 1919 г. он формировался как центр русской культурной, общественной и экономической жизни за границей. В 1920 - 1923 гг. десятки тысяч бывших граждан России обрели в немецкой столице постоянное пристанище и включились в интеграционный процесс. В 1923 гг. он был прерван постигшей Германию экономической катастрофой: большая часть русских эмигрантов покинула эту страну для поиска более надежного убежища. В дальнейшие годы отток русских из Германии по экономическим и политическим причинам продолжался, пока от большого сообщества к концу 1930-х гг. не остались единицы. Период 1919 - 1923 гг., избранный нами для изучения, характеризуется, в первую очередь, массовостью русской эмиграции в Германии и ярко проявлявшейся спецификой адаптационного процесса эмигрантов как национального сообщества со своими социальными, экономическими и политическими институтами.
Увеличение во второй половине XX - начале XXI вв. примеров массовой миграции национальных сообществ во всем мире, в том числе в Европе2, как удачных по результату их интеграционного процесса в странах-реципиентах, так и неудачных, актуализирует тему данной работы. Русская эмиграция первой волны стала первым в новейшем времени европейским опытом принятия массового наплыва носителей иной культуры. Изучение проблем адаптации национальных сообществ, в развитии и способах решения которых у разных народов отмечаются схожие закономерности, способствует, по нашему представлению, лучшему пониманию исторического значения событий, подобных русской эмиграции, а также пониманию характера как отторгающих, так и принимающих эмигрантов обществ, их взаимовлияния и общей истории.
При изучении проблем адаптации русских эмигрантов в Германии и в русском Берлине 1919 - 1923 гг., что является целью этой работы, необходим анализ общих характеристик русского сообщества в Германии. Как численность, так и национальный и социальный портрет эмиграции являются дискуссионными темами. Отсутствие убедительных статистических данных, динамичность развития эмиграции порождают многочисленность и противоречивость оценок. В рамках этой работы мы довольно подробно остановились на этих общих характеристиках. Изучение социального состава эмиграции является как попыткой описания сообщества, так и анализом важнейших проблем адаптации русских в Германии - массовой утраты прежнего социального статуса и обретения нового, экономической активности эмигрантов. Помимо этого, нашими задачами являются: рассмотрение деятельности русских и иностранных общественных организацией в Германии и роль русской прессы (как инструмента адаптации); изучение политики германских властей по отношению к проживающим в стране иностранцам; анализ характера отношений между рядовыми немцами и русскими эмигрантами. Структура работы соответствует поставленным задачам.
Аргументом в пользу исследования проблем адаптации русской эмиграции в Германии является также осознание современными историками потребности в разработке этой темы. В течение двадцатого века история русской эмиграции первой волны (не только в Германии, но в целом) не часто оказывалась в центре внимания отечественных историков. В тех относительно редких случаях, когда эта тема имела отношение к задачам историков, эмиграция рассматривалась преимущественно в контексте понимания ее как белогвардейской, политически враждебной по отношению к Советской России. Эта же тенденция прослеживается и в историографии ГДР. Так, А. Андерле, вскользь упоминая в своем труде о внешней политике Германии организованный эмигрантами Берлинский комитет помощи голодающим России, называет даже эту безобидную благотворительную организацию «белогвардейской», наполненной контрреволюционными группами, использующими комитет как инструмент борьбы с большевиками3.
Подход к изучению истории русской эмиграции стал меняться в 1980-е гг. А.А. Пронин, исследовав российскую историографию 1980-2005 гг., пришел к выводу, что к началу XXI в. можно говорить о сложившемся в гуманитаристике разделе «эмигрантоведение». Около 80% (из около 700) исследований об эмигрантах касаются именно первой волны эмиграции4. Важной чертой является персонализация изучения эмиграции - более половины работ посвящены отдельным эмигрантам5.
Большое количество оказавшихся после революции за рубежом деятелей искусства, политиков, философов, видных общественных деятелей и ученых объясняют сосредоточенность историографии преимущественно на конкретных личностях и вкладе эмигрантов в русскую культуру. Между тем, общие вопросы - социальная история, повседневность и проблемы адаптации эмигрантов как сообщества десятков и сотен тысяч людей в отдельных странах остаются на периферии историографического процесса. Необходимость развития этого направления обозначил крупный немецкий специалист по истории русской эмиграции 1920 - 1930-х гг. в Германии Карл Шлёгель. Выступая против изолированного рассмотрения русского Берлина 1920-х гг. и призывая расширить выбор тем для изучения, он пишет: «Мы знаем очень много о литературе, литературной жизни и литературных фигурах, но почти ничего о других немаловажных вопросах: об источниках дохода, жилье, передвижении [...].Речь идет не просто о механическом расширении или пополнении тематики, а о новом и более фундаментальном подходе: следует стремиться к изучению миграционных потоков и беженства ХХ в., к рассмотрению возникновения новых идентичностей, генерирующих новые культурные потенциалы и видоизменяющих и ускоряющих контакты в культурной сфере. Необходимо контекстуализировать диаспору и эмиграцию, в данном случае - ввести ее в контекст берлинского общества и немецкой и европейской истории»6. Похожие тезисы о перспективах развития историографии эмиграции выдвигается и А. А. Пронин7. В своей главной работе «Берлин, Восточный вокзал...»8 К. Шлёгель изучил Берлин как важный центр европейских коммуникаций в 1920-е гг., место встреч различных народов и культурного трансфера. Но взаимосвязь и анализ социальных проблем эмиграции, как и некоторые важные ее общие характеристики, осталась для Шлёгеля второстепенным вопросом.
Наиболее проработанный труд о социальной истории и проблемах адаптации эмигрантов принадлежит К. Гусефф. В блестящей работе «Русская эмиграция во Франции: социальная история (1920 - 1939 годы)»9 Гусефф на основе архивных материалов, нарративных источников и прессы изучила комплекс социальных, экономических, политических проблем русских эмигрантов первой волны во Франции в контексте развития всей эмиграции. Исследования Гусефф являются для настоящей работы образцом анализа истории эмигрантов как сообщества. Применение этого подхода возможно и для изучения русских беженцев в Германии. Историки О. Будницкий, А. Полян схожим образом исследовали русско-еврейскую эмигрантскую общину в Берлине10.
В вопросах изучения социальной истории и проблем адаптации русской эмиграции в Германии российская историография на современном этапе, по нашему представлению, фрагментарна и недостаточно проработана. Так, в работе С. Ипполитова, В. Недбаевского и Ю. Руденцовой11, в которой сделана попытка комплексного рассмотрения основных проблем развития русского Берлина в начале 1920-х гг., некоторые выводы о социальной структуре эмиграции, рынке труда и других аспектах основываются на наблюдениях общего характера и носят предположительный характер. С другой стороны, в многочисленных статьях российских и зарубежных историков, изучавших в том числе неопубликованные источники, мы находим полезный для нас, хорошо обеспеченный источниками анализ ряда сюжетов из истории русской эмиграции в Германии: правового статуса русских беженцев в Европе12, деятельности интеллигенции13, русских евреев14, русских немцев15 и др.
Зарубежная историография русской эмиграции в Германии, в целом, схожа с отечественной в выборе тем для изучения - развитие эмигрантами русской культуры, общественно-политическая мысль16, деятельность отдельных эмигрантов, национальных групп, влияние русских на формирование фашизма17 стали наиболее привлекательными аспектами. По сравнению с этими темами, попытка комплексного исследования социальной истории и проблем адаптации требует привлечения больших исследовательских ресурсов. В немецкой историографии наибольший вклад в изучение этой тематики внес в упомянутом выше труде К. Шлёгель, в российской - А. Чередникова18, С. Ипполитов, В. Недбаевский и Ю. Руденцова.19
Изолированное изучение отдельных аспектов адаптации бесперспективно: их взаимосвязь формировала общий процесс, в котором наиболее острой проблемой эмиграции в Германии стала социально - экономическая. При неблагоприятном экономическом фоне и экстремальных условиях, в которых массы беженцев осели в Европе, неподготовленные к жизни за границей, ее решение приобретало для многих эмигрантов характер борьбы за выживание, которое являлось первой ступенью для дальнейшей адаптации. Поддержание необходимого уровня жизни у эмигрантов осложнялось правовыми проблемами в начале 1920-х гг., неравноправием с коренным населением на рынке труда, обесцениваем и ограниченными объемами вывезенных из России капиталов, отсутствием необходимых навыков и социальных связей, психологической травмой, ограничительной политикой германских властей в отношении иностранцев. Наше внимание фокусируется, в первую очередь, на социально-экономической адаптации (во взаимной связи с другими проблемами), процесс которой может быть рассмотрен с помощью источников, имеющихся в нашем распоряжении.
Недостаток точных статистических данных, источников актового характера при изучении проблем адаптации русских эмигрантов в Г ермании представляет серьезное препятствие для историка. Для его преодоления мы избрали в качестве основного нашего источника периодическую печать. Помимо берлинской газеты «Время», журнала «Бич» и др., наше самое пристальное внимание привлекает главная русская газета «Руль», ежедневно выпускавшаяся в Берлине в 1920 - 1931 гг. Как пишет К. Шлёгель, это наиболее значительная газета эмигрантов20, с большим тиражом, отражающая все стороны жизни русских в Германии. Ее главный редактор И.В. Гессен - один из наиболее активных общественных деятелей русского Берлина. Соотечественники шутили о нем: «Мир стал тесен - всюду Гессен»21. Его мемуары22 и, особенно, газета «Руль» (номера 1920 - 1923 гг.) занимают важное место и в данной работе. Используя методы контент-анализа, мы нашли возможным численно обоснованное уточнение структуры рынка, социального состава, восприятия русскими своего положения за границей и ряда других вопросов. Результаты анализа показывают некоторые тенденции процесса адаптации русских в Германии, способы решений эмигрантами повседневных проблем и их эффективность.
Большое значение имеют для нас нарративные источники, содержащие информацию, верифицирующую данные периодической печати или отсутствующие в ней. Прежде всего, это мемуары жителей Берлина 1920-х гг., как русского23, и так и немецкого происхождения24, различной социальной и профессиональной принадлежности. История каждого русского в Берлине - ценный индивидуальный опыт адаптации, конкретный пример рассматриваемых нами тенденций. Кроме того, немалый интерес представляют тексты современников, предназначенные для читателей своего времени, как, например, статья немецкого журналиста Й «Царские эмигранты» (1926 г.) или публикация критика А. Бене о выставке русских художников в Берлине25. В тексте работы мы нередко обращаемся к критическим характеристикам источников и достижений историографии на современном этапе, объясняя наши предположения и выводы. Помимо методов контент-анализа при изучении газеты «Руль», мы пользуемся сравнительным и другими общими историческими методами.
При подготовке работы мы старались максимально привлекать обнаруженные нами новые сведения о различных сторонах адаптационного процесса русской эмиграции в Веймарской республике для подробного анализа ранее недостаточно освещенных аспектов истории русских беженцев в Берлине и в Германии в целом.
В результате исследования эмигрантской прессы и комплекса нарративных источников мы пришли к выводу, что многочисленные русские эмигранты в Германии адаптировались как сообщество, в рамках которого они воспроизводили знакомые им формы экономического и социального взаимодействия. Анализ рекламных объявлений 1920-1921 гг.1 показывает, что экономически активные эмигранты воссоздали в Берлине привычную им городскую рыночную структуру. Доминировали ниши, направленные на удовлетворение повседневных потребностей эмигрантов - торговля (43,28% объявлений) и услуги (32,48%). Необычно высокой на рынке оказалась доля торговли драгоценностями (16,82%) - свидетельство бедственного положения значительной части беженцев, компенсировавших недостаток доходов продажей личного имущества. Значительная часть объявлений - о розысках людей (9,53%), что говорит о массовой утрате русскими даже самых близких социальных связей и сопутствующей этому психической травме.
Одним из инструментов социально-экономической адаптации эмигрантов в Берлине через воспроизводство привычной социально-экономической среды стала замкнутость эмиграции. Стремление к компактному проживанию объясняется ориентацией русских беженцев на соотечественников при решении повседневных задач, сформированной в результате комплекса психологических, социальных и политических мотивов. Значительная доля не только культурной, но и экономической активности проявлялась в рамках русского сообщества, почти в изоляции от окружающего немецкого рынка, вступление на который отягощалось необходимостью приобретения языковых, социальных и иных навыков. Так, в 1920 - 1921 гг. в газете «Руль» из 12 237 рекламных объявлений только 92 написаны на немецком языке2. Социальная группа эмигрантов, использовавшая имеющиеся у них капиталы, навыки, социальные связи и фактор инфляции, в свою очередь, обеспечивала экономическую адаптацию значительной группы соотечественников, обслуживавших коммерческие и бытовые потребности «устроившейся» прослойки. Эта социальная структура подтверждается материалами контент-анализа «Руля» и комплексом нарративных источников. Объявления 1920 - 1921 гг., предлагающие работу (454), исходят от экономически активной группы эмигрантов с относительно высоким уровнем жизни.
Рядовой житель русского Берлина уже в конце 1920 г., когда русская колония стала многочисленной, мог в его пределах найти все необходимые для повседневных задач институты. В случае крайней экономической дезадаптации беженцы имели возможность обратиться к русским и иностранным общественным организациям. Их деятельность в Германии в 1919-1923 гг. можно охарактеризовать как успешную с точки зрения количества адресатов оказанной ими помощи в процессе адаптации в Германии. Несколько тысяч беженцев обретали кров, денежные пособия, информационную поддержку, иную помощь, и самые важные инструменты адаптации - работу и образование.
Тем не менее, эмиграцию отличало массовое экономическое неблагополучие, о чем свидетельствуют мемуары, письма и газета «Руль», в 1921 г., помимо призывов о помощи неимущим соотечественникам, не менее 22 раз публиковавшая заметки о тяжелом материальном положении русских в Германии, «крайне нуждающихся», «ободранных и обобранных» и т.д. В 1919 - 1923 гг. среди эмигрантов стало распространенным восприятие своего тяжелого положения как временного, после которого последует возвращение в Россию. В первые годы эмиграция ожидала поражения большевиков в Гражданской войне, а после - трансформации их режима и преодоления последствий войны. Отталкиваясь от идеи возможного скорого возращения домой, русские беженцы, ориентировались на адаптацию в кратковременной перспективе - на решение самых насущных проблем. Замкнутость эмигрантского сообщества соответствовала текущим задачам эмиграции и делала возможным для многих эмигрантов отказ от трудностей интеграции, нацеленной на постоянное проживание в Германии. С другой стороны, обособленность русской колонии препятствовала социокультурной интеграции, снижая количество контактов большинства русских и немцев в Берлине. Социокультурная адаптация эмиграции в Германии до 1923 г. оставалась незначительной.
Сообщество, функционировавшее как целое благодаря наиболее экономически и общественно активной его прослойке, инфляции, готовности к взаимопомощи, при резком ухудшении экономической конъюнктуры в 1923 г. оказалось по причине своей замкнутость перед угрозой трансформации в группу, которая в долговременной перспективе могла оказаться социально, экономически дискриминируемой, с гораздо более низким по сравнению с местным населением уровнем жизни и социальной безопасности. Но вместо этого русские эмигранты в большом количестве покинули Германию - к 1925 г. в Берлине, вероятно, оставалось менее трети от сообщества 1922 - 1923 гг. Отток продолжался, пока в начале 1930-х гг. остались в Германии единицы, а большая часть переместилась в другие страны Европы, прежде всего, во Францию, и за океан.
Неверно было бы интерпретировать такой финал адаптационного процесса русских эмигрантов в Германии как неудачу: история русской эмиграции в стране, страдавшей от результатов поражения в мировой войне, оказалась прерванной, в первую очередь, чудовищным экономическим кризисом 1922 - 1923 гг., беспрецедентной гиперинфляцией немецкой марки и, наконец, последовавшей дефляцией, лишившей благоприятных условий обладателей валютных доходов. Экономический кризис провоцировал давление германских властей на иностранцев для защиты национального рынка труда и агрессивные националистические настроения у немцев.
В Германии остались обладатели стабильной работы, доходов и социальных связей. Успешная социализация в немецкой среде наблюдалась, в первую очередь, в группах русских немцев, коммерсантов, деятелей искусства, студентов и младшего поколения эмигрантов. Большая часть детей эмигрантов посещала немецкие школы3 (Берлине было всего 2 маленькие русские школы), студенты имели доступ к социализации в профессиональной среде и востребованному немецким рынком труда и признанному государством образованию. Таким образом, младшее поколение эмиграции обладало многими преимуществами в процессе адаптации, и к 1923 г. эта группа эмиграции отличалась более высоким уровнем интеграции.
При оценке процесса адаптации у групп эмиграции, покинувших Германию, следует учитывать, что эмигранты отличались высокой мобильностью в рамках Европы и активно развивали коммуникацию между русскими общинами. Неблагоприятные условия для проживания в Германии побудили русских перемещаться в другие страны, отказавшись от дальнейшей интеграции в немецкое общество. Мобильность эмигрантов следует интерпретировать как проявление высокого адаптационного потенциала в контексте истории эмиграции в Европе, а не изолированно в Веймарской Германии, где в экстремальных условиях только наиболее подготовленные и уже длительное время включенные в социализацию в среде немцев русские беженцы оказались способны к продолжению интеграции. Уехавшие после 1923 г. более или менее успешно адаптировались в других странах.
Русские эмигранты не только первой, но и последующих волн, демонстрируют высокие шансы на успешную адаптацию в европейской среде, будучи носителями родственной культуры. При более благоприятной, чем в Веймарской Г ермании, экономической конъюнктуре и преодолении стремления к замкнутости русские эмигранты интегрировались в Западной Европе и Северной Америке до степени, при которой уже второе поколение эмиграции неизменно оказывалось перед перспективой утраты русской идентичности и ассимиляции.
Дальнейшее изучение коммуникационных каналов эмиграции, эмигрантской периодической печати и других источников позволит глубже исследовать проблемы адаптации и, в целом, социальную историю русских в Германии.
Одним из инструментов социально-экономической адаптации эмигрантов в Берлине через воспроизводство привычной социально-экономической среды стала замкнутость эмиграции. Стремление к компактному проживанию объясняется ориентацией русских беженцев на соотечественников при решении повседневных задач, сформированной в результате комплекса психологических, социальных и политических мотивов. Значительная доля не только культурной, но и экономической активности проявлялась в рамках русского сообщества, почти в изоляции от окружающего немецкого рынка, вступление на который отягощалось необходимостью приобретения языковых, социальных и иных навыков. Так, в 1920 - 1921 гг. в газете «Руль» из 12 237 рекламных объявлений только 92 написаны на немецком языке2. Социальная группа эмигрантов, использовавшая имеющиеся у них капиталы, навыки, социальные связи и фактор инфляции, в свою очередь, обеспечивала экономическую адаптацию значительной группы соотечественников, обслуживавших коммерческие и бытовые потребности «устроившейся» прослойки. Эта социальная структура подтверждается материалами контент-анализа «Руля» и комплексом нарративных источников. Объявления 1920 - 1921 гг., предлагающие работу (454), исходят от экономически активной группы эмигрантов с относительно высоким уровнем жизни.
Рядовой житель русского Берлина уже в конце 1920 г., когда русская колония стала многочисленной, мог в его пределах найти все необходимые для повседневных задач институты. В случае крайней экономической дезадаптации беженцы имели возможность обратиться к русским и иностранным общественным организациям. Их деятельность в Германии в 1919-1923 гг. можно охарактеризовать как успешную с точки зрения количества адресатов оказанной ими помощи в процессе адаптации в Германии. Несколько тысяч беженцев обретали кров, денежные пособия, информационную поддержку, иную помощь, и самые важные инструменты адаптации - работу и образование.
Тем не менее, эмиграцию отличало массовое экономическое неблагополучие, о чем свидетельствуют мемуары, письма и газета «Руль», в 1921 г., помимо призывов о помощи неимущим соотечественникам, не менее 22 раз публиковавшая заметки о тяжелом материальном положении русских в Германии, «крайне нуждающихся», «ободранных и обобранных» и т.д. В 1919 - 1923 гг. среди эмигрантов стало распространенным восприятие своего тяжелого положения как временного, после которого последует возвращение в Россию. В первые годы эмиграция ожидала поражения большевиков в Гражданской войне, а после - трансформации их режима и преодоления последствий войны. Отталкиваясь от идеи возможного скорого возращения домой, русские беженцы, ориентировались на адаптацию в кратковременной перспективе - на решение самых насущных проблем. Замкнутость эмигрантского сообщества соответствовала текущим задачам эмиграции и делала возможным для многих эмигрантов отказ от трудностей интеграции, нацеленной на постоянное проживание в Германии. С другой стороны, обособленность русской колонии препятствовала социокультурной интеграции, снижая количество контактов большинства русских и немцев в Берлине. Социокультурная адаптация эмиграции в Германии до 1923 г. оставалась незначительной.
Сообщество, функционировавшее как целое благодаря наиболее экономически и общественно активной его прослойке, инфляции, готовности к взаимопомощи, при резком ухудшении экономической конъюнктуры в 1923 г. оказалось по причине своей замкнутость перед угрозой трансформации в группу, которая в долговременной перспективе могла оказаться социально, экономически дискриминируемой, с гораздо более низким по сравнению с местным населением уровнем жизни и социальной безопасности. Но вместо этого русские эмигранты в большом количестве покинули Германию - к 1925 г. в Берлине, вероятно, оставалось менее трети от сообщества 1922 - 1923 гг. Отток продолжался, пока в начале 1930-х гг. остались в Германии единицы, а большая часть переместилась в другие страны Европы, прежде всего, во Францию, и за океан.
Неверно было бы интерпретировать такой финал адаптационного процесса русских эмигрантов в Германии как неудачу: история русской эмиграции в стране, страдавшей от результатов поражения в мировой войне, оказалась прерванной, в первую очередь, чудовищным экономическим кризисом 1922 - 1923 гг., беспрецедентной гиперинфляцией немецкой марки и, наконец, последовавшей дефляцией, лишившей благоприятных условий обладателей валютных доходов. Экономический кризис провоцировал давление германских властей на иностранцев для защиты национального рынка труда и агрессивные националистические настроения у немцев.
В Германии остались обладатели стабильной работы, доходов и социальных связей. Успешная социализация в немецкой среде наблюдалась, в первую очередь, в группах русских немцев, коммерсантов, деятелей искусства, студентов и младшего поколения эмигрантов. Большая часть детей эмигрантов посещала немецкие школы3 (Берлине было всего 2 маленькие русские школы), студенты имели доступ к социализации в профессиональной среде и востребованному немецким рынком труда и признанному государством образованию. Таким образом, младшее поколение эмиграции обладало многими преимуществами в процессе адаптации, и к 1923 г. эта группа эмиграции отличалась более высоким уровнем интеграции.
При оценке процесса адаптации у групп эмиграции, покинувших Германию, следует учитывать, что эмигранты отличались высокой мобильностью в рамках Европы и активно развивали коммуникацию между русскими общинами. Неблагоприятные условия для проживания в Германии побудили русских перемещаться в другие страны, отказавшись от дальнейшей интеграции в немецкое общество. Мобильность эмигрантов следует интерпретировать как проявление высокого адаптационного потенциала в контексте истории эмиграции в Европе, а не изолированно в Веймарской Германии, где в экстремальных условиях только наиболее подготовленные и уже длительное время включенные в социализацию в среде немцев русские беженцы оказались способны к продолжению интеграции. Уехавшие после 1923 г. более или менее успешно адаптировались в других странах.
Русские эмигранты не только первой, но и последующих волн, демонстрируют высокие шансы на успешную адаптацию в европейской среде, будучи носителями родственной культуры. При более благоприятной, чем в Веймарской Г ермании, экономической конъюнктуре и преодолении стремления к замкнутости русские эмигранты интегрировались в Западной Европе и Северной Америке до степени, при которой уже второе поколение эмиграции неизменно оказывалось перед перспективой утраты русской идентичности и ассимиляции.
Дальнейшее изучение коммуникационных каналов эмиграции, эмигрантской периодической печати и других источников позволит глубже исследовать проблемы адаптации и, в целом, социальную историю русских в Германии.
Подобные работы
- Изображение Советской России на страницах эмигрантской газеты «Руль»
Дипломные работы, ВКР, журналистика. Язык работы: Русский. Цена: 4330 р. Год сдачи: 2018 - Российские студенческие эмигрантские союзы в Центральной и Восточной Европе в 1920-1930-е гг.
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 470 р. Год сдачи: 2005
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
Каталог работ (152561)
- Бакалаврская работа (38868)
- Диссертация (978)
- Магистерская диссертация (22489)
- Дипломные работы, ВКР (62279)
- Главы к дипломным работам (2139)
- Курсовые работы (10693)
- Контрольные работы (6269)
- Отчеты по практике (1357)
- Рефераты (1488)
- Задачи, тесты, ПТК (631)
- Ответы на вопросы (155)
- Статьи, Эссе, Сочинения (942)
- Бизнес-планы (51)
- Презентации (106)
- РГР (84)
- Авторефераты (РГБ) (1692)
- Диссертации (РГБ) (1882)
- Прочее (458)
Новости
06.01.2018
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь в выполнении учебных и научных работ на заказ ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ
дальше»» Все новости
Статьи
- Где лучше заказывать диссертации и дипломные?
- Выполнение научных статей
- Подготовка диссертаций
- Подводные камни при написании магистерской работы
- Помощь в выполнении дипломных работ
»» Все статьи
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
