Настоящее исследование продемонстрировало необходимость дальнейшего изучения института формы сделки, который по каким-то причинам до сих пор остается обделенным вниманием отечественной доктриной. Под формой сделкой следует понимать установленные и признаваемые правопорядком способы закрепления волеизъявлений в материальной действительности. Определяющим для формы сделки является ее материальное воплощение. Недопустимо смешение формы сделки и изъявления воли как объективизации воли, так как иное может привести к ошибочным решениям практических проблем. В форме акцент сделан прежде всего на закреплении и фиксации волеизъявления в материи, а не просто на выражении воли.
Исторически современный институт формы сделки обусловлен нуждой частных лиц в снабжении себя доказательствами. На примере римской стипуляции и instrumentum можно обнаружить, как частные лица, в силу обычая закрепляя вербальные изъявления в форму письменного документа, превратили обычное доказательство в практически неопровержимый и конститутивный след свершившегося волеизъявления. Представляется, что именно с instrumentum начинается современное понимание формы сделки, которому свойственно прежде всего доказательственное значение закрепленного волеизъявления. Главенствующей функцией формы сделки, присущей любым сделкам, является доказательственная функция. В то же время преобладание доказательственной функции не означает тождественность формы сделки процессуальному понятия доказательства. Закрепление волеизъявления в материи есть всегда волевой акт, в то время как доказательство таким свойством может не обладать. Остальные функции, как функции ясности факта совершения сделки, подтверждения серьезности намерений сторон и защиты от поспешных и необдуманных волеизъявлений сторон, четкости формулирования содержания сделки и типизации контракта, консультативную, информационную, функцию контроля со стороны правопорядка, защиты третьих лиц, противопоставимости договора третьим лицам, гарантии подлинности изъявленной воли, проявляются лишь в отдельных разновидностях сделок, для которых законодатель устанавливает ту или иную форму сделки в зависимости от практических и политико-правовых соображений. Так как форма сделки является вторичным и утилитарным по отношению к волеизъявлению институтом, решение правовых проблем, связанных с формой сделкой, должно прежде всего рассматриваться сквозь призму функционального подхода о достижении той или иной функции формы конкретной сделки.
В простой письменной форме должны совершаться сделки юридических лиц между собой и с гражданами и сделки граждан между собой на сумму, превышающую десять тысяч рублей, а в случаях, предусмотренных законом, - независимо от суммы сделки. В этом видится проявление доказательственной функции формы сделки: законодатель ограничивает сумму совершения сделок для физических лиц как индикатор того, что в определенный момент отношения сторон становятся экономически значимыми и потому требующими обеспечения дополнительными доказательствами в виде письменной формы сделки. В связи с этим последствия, указанные в ст. 162 ГК РФ, предопределены прежде всего материальной сущностью сделки на определенную сумму и недостижением желаемой законодателем доказательственной функции формы сделки, а не размером притязания, заявленного перед судом. Поэтому если сторона указывает цену иска в меньшем размере, чем сумма, на которую была заключена сделка, или предмет иска касается лишь части предоставления по сделке, указанные в ст. 162 ГК РФ последствия все равно наступят. Так как доказательственная функция письменной формы направлена прежде всего на обеспечение сторон доказательствами на случай дефолта договорной программы, ничто не мешает сторонам обеспечить себя доказательствами уже после совершения сделки и в последующем закрепить уже изъявленные волеизъявления в установленную законом форму сделки. В тех случаях, когда в форме сделки преобладает иная, нежели доказательственная, функция, решения вопроса о возможности последующего закрепления волеизъявления в форме сделки должно решатся в зависимости от того, восполняется ли главенствующая функция формы сделки в случае темпорально последующего закрепления в материи. Допустимость последующего закрепления в форме сделки должно означать отсутствие оснований для наступления последствий несоблюдения письменной формы сделки, установленных в ст. 162 ГК РФ.
Механизм ограничения средств доказывания в случае нарушения простой письменной формы сделки пришел в отечественный правопорядок из французского права. Цель введения запрета ссылки на свидетельские показания изначально состояла в предупреждении мошеннических сделок. Однако с развитием оборота и правопонимания в иностранных правопорядках началось постепенное ослабление данного механизма. Понимание малой актуальности исторической цели введения данного последствия несоблюдения письменной формы сделки привело к появлению на уровне закона исключений из общего правила о недопустимости ссылки на свидетельские показания, что позволило уйти от излишнего формализма последствий несоблюдения письменной формы сделки и приспособить доказательственную функцию формы сделки под современные реалии жизни. Отечественный правопорядок также предусматривал некоторые исключения из общего правила недопустимости ссылки на свидетельские показания, но уже в советском праве данные исключения были утрачены. Ни современное отечественное позитивное право, ни судебная практика не дают повод для исключений из общего правила, установленного в п. 1 ст. 162 ГК РФ.
В российском праве понимание недопустимости ссылки на свидетельские показания в случае нарушения письменной формы сделки в соответствии с п. 1 ст. 162 ГК РФ представляет собой пример специальной негативной допустимости доказательств и запрещает использование свидетельских показаний в качестве доказательства ex officio. Этот подход, доминирующий в судебной практике и отечественной доктрине, переводит последствия несоблюдения формы сделки из материальной сущности формы в процессуальную плоскость доказательства. Однако это не единственный возможный взгляд на ограничение средств доказывания в случае нарушения письменной формы сделки. В странах романской правовой семьи, в которых данный механизм запрета ссылки на свидетельские показания зародился и также изначально понимался в рамках жесткого правила о допустимости доказательств, общепринято понимать ограничение средств доказывания в случае несоблюдения письменной формы, в качестве частного возражение стороны, при отсутствии которого суд обязан установить фактические обстоятельства, в том числе опираясь на свидетельские показания. Несмотря на то, что никто из современных ученых не рассматривает п. 1 ст. 162 ГК РФ в русле мягкого подхода, представляется, что понимание ограничения средств доказывания в качестве возражения наиболее всего отвечает доказательственной функции формы сделки. Переход отношений в процессуальную стадию не должен ущемлять автономию воли сторон. Изменение общепринятого понимания механизма действия ограничения ссылки на свидетельские показания возможно и без реформирования законодательства.
Подпись является атрибутом письменной формы сделки. Учитывая отсутствие определения формы сделки в позитивном праве и широкое понимание подписи в судебной практике, в форме сделки ad probationem требование о подписи должно быть восполнено в любом случае, если выполняется доказательственная функция в части идентификации лица, изъявившего волю. В таких случаях под подписью необходимо понимать любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее волю на совершение сделки. Если расширительное понимание подписи не позволяет обнаружить подпись в письменном документе, то правила о подписи могут быть восполнены конклюдентным акцептом письменной оферты. В сделках с конститутивной формой необходимо обращать внимание на то, можно ли говорить о восполнении не только доказательственной, но и другой, ведущей, функции формы конкретной сделки, для которых законодатель или стороны избрали форму ad substantiam. Однако в тех случаях, когда невозможно восполнить подпись с помощью применения правил о конклюдентном акцепте письменной оферты или через расширительное понимание подписи, решение проблемы подписи должно происходить с помощью иных, нежели правила о форме сделки, инструментов.
Так как общим последствием несоблюдения простой письменной формы сделки является ограничение средств доказывания, незаключенность является более предпочтительным вариантом в случае отсутствия подписи, ибо позволяет доказать факты изъявления воли, существования сделки и ее условий иными доказательствами, кроме свидетельских показаний. Таким образом, если сделка совершена с пороком формы формы adprobationem суду следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства выражения воли на сделку. Механистическое признание несуществующей сделки с пороком подписи в письменной форме вызвано смешением базовых понятий: волеизъявления, воли и формы сделки, ведь несоблюдение простой письменной формы сделки не предрешает вопрос о наличности воли, а переводит вопрос в сферу доказывания. В случае же совершения сделки с несоблюдением конститутивной формы в части подписи в случае достаточного количества представленных доказательств изъявленной воли сторон такой подход позволит поставить вопрос о конвалидации сделки.
В определенных случаях можно решить проблему отсутствия подписи с помощью обращения к эстоппелю. Представляется, что с помощью эстоппеля возможно не только исцеление сделки, в которой форма сделки является обязательным элементом фактического состава сделки, но и сделок с простой письменной формой сделки в виде отказа в защите права на возражение о недопустимости использования свидетельских показаний. Разрешение проблемы отсутствия подписи с помощью эстоппеля должно учитывать не только общепринятые условия для применимости максимы запрета противоречивого поведения, но и функции формы конкретной сделки. В тех случаях, когда в форме сделки главенствует иная функция, нежели доказательственная, должно разрешаться в каждом конкретном случае в зависимости от того, восполняется ли функция формы сделки. Некоторые функции по общему правилу невосполнимы.
Также возможно решение проблемы отсутствия подписи с помощью обращения к положениям об одобрении сделки, совершенной неуполномоченным лицом, которое является более предпочтительным способом, нежели эстоппель, так как, в отличие от исцеления сделки с помощью эстоппеля, механизм ст. 183 ГК РФ позволяет сохранить в действительности совершенную сделку. Сделка, совершенная неустановленным лицом, приравнивается к сделке, совершенной неуполномоченным лицом. Так как восполнению подлежит отсутствие полномочия лжепредставителя, а не сама форма сделки в части подписи, последствия несоблюдения формы сделки, установленные ст. 162 ГК РФ, применению не подлежат.

Купить