Введение 3
Глава 1. Материально-правовые аспекты феномена добросовестности 9
§1.1. Добросовестность и разумность 10
§1.2. Презумпция добросовестности… 14
§1.3. «Глубина» проверки титула при добросовестном приобретении 21
Глава 2. Понятие и признаки презумпции. Назначение презумпций 27
§2.1. Понятие правовой презумпции 27
§2.2. Функции правовой презумпции 38
Глава 3. Функции презумпции добросовестности 45
Заключение 68
Список использованной литературы 71

Купить

До внесения изменений в статью 1 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее по тексту – «ГК РФ») Федеральным законом от 30.12.2012 № 302-ФЗ (далее по тексту – «Федеральный закон №302») ГК РФ не закреплял в качестве принципа гражданского права принцип добросовестности, он выводился учеными-цивилистами доктринально.
Федеральным законом №302 статья 1 ГК РФ была дополнена пунктом 3 и пунктом 4.
Законодатель закрепил в законе формулу добросовестности, согласно которой участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно, никто не вправе извлекать выгоду из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Внесенные изменения стали ответом законодателя на положения "Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации" (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009), далее по тексту – Концепция, а именно ее пункт 1.1.
В указанном пункте Концепции был сделан вывод о необходимости введения в гражданское законодательство принципа добросовестности с целью эффективного регулирования гражданских правоотношений. Дополнительно в Концепции отмечено, что «принципу добросовестности должна подчиняться и оценка содержания прав и обязанностей сторон».
Проблемам добросовестности был посвящен пункт 3 статьи 10 ГК РФ, который до внесения в него изменений Федеральным законом №302 звучал следующим образом: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются».
Суды из пункта 3 статьи 10 ГК РФ выводили презумпцию добросовестности и разумности, указывая, что добросовестность и разумность действий участников гражданского оборота предполагается.
Так, Девятый арбитражный апелляционный суд своим Постановлением от 10.04.2013 по делу № А12-22596/12 разъяснил, что «пункт 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации презюмирует (предполагает) разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений, пока не доказано обратное. Доказывать неразумность и недобросовестность, допущенные при осуществлении гражданских прав, должен тот, кто это утверждает».
В другом деле Восьмой арбитражный апелляционный в Постановлении по делу от 24.05.2011 по делу № А46-14703/2010 отметил, что «исходя из п. 3 названной статьи о презумпции добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений и общего принципа доказывания в арбитражном процессе, лицо, от которого требуются разумность или добросовестность при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное».
Поддержку позиция судов нашла и среди ученых (Сергеев А.П., Камышанский В.П., Балуева Ю.А.), которые выводили из пункта 3 статьи 10 ГК РФ универсальную презумпцию добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений.
Другая группа ученых (Степанов С.А., Маковская А.А.) отрицала универсальность презумпции добросовестности, отмечая, что презумпция может иметь место только тогда, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от добросовестности, во всех иных случаях, к которым можно отнести виндикационные споры, презумпция добросовестности не действует.
Степанов С.А., Маковская А.А. обосновывали справедливость разъяснений, содержащихся в абзаце 1 пункта 38 Постановления №10/22, согласно которым бремя доказывания добросовестности по виндикационным спорам возлагается на последнего приобретателя имущества.
Позиция Степанова С.А., Маковской А.А. также нашла развитие в судебной практике.
ФАС Центрального округа, рассматривая дело о двойной купли-продажи объекта недвижимого имущества, отказал лицу, которому недвижимое имущество было продано, но право собственности за которым не было зарегистрировано в ЕГРП, в признании сделки купли-продажи объекта недвижимого имущества, заключенной между ответчиком и вторым покупателем, недействительной, отметив, что «суд апелляционной инстанции правомерно признал ссылку на пункт 3 статьи 10 ГК РФ несостоятельной, поскольку закон не ставит защиту гражданских прав в зависимость от разумности или добросовестности участников гражданских правоотношений в случаях, когда отчуждение имущества производится его собственником».
Принимая во внимание возникшие разночтения, законодатель Федеральным законом №302 внес изменения в статью 10 ГК РФ, которым дополнил статью 10 пунктом 5 в следующей редакции: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Из текста статьи была исключена фраза о том, что добросовестность и разумность действий участников гражданского оборота предполагается только в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от их добросовестного и разумного осуществления.
Новая редакция статьи 10 ГК РФ была воспринята судами как устанавливающая презумпцию добросовестности участников гражданского оборота.
Верховный Суд в своем Определении от 23.06.2015 №18-КГ15-90 отметил, что «исходя из презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений (пункты 5 и 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), вопрос об источнике возникновения принадлежащих им денежных средств, по общему правилу, не имеет значения для разрешения гражданско-правовых споров».
Аналогичную позицию занял и АС СЗО, указав в Постановлении от 16.11.2015 по делу №А66-9785/2014, что «суды правомерно руководствовались статьей 10 ГК РФ, устанавливающей презумпцию добросовестности участников гражданских отношений, и положениями статьи 421 ГК РФ о свободе договора, сопоставили цену объекта недвижимости, указанную в договоре купли-продажи от 17.12.2013 №5, с ценой, по которой этот объект ранее приобретен истцом».
Несмотря на развитие подходов к добросовестности, легальное определение термина «добросовестность» закреплено не было.
Понятие добросовестности было дано Верховным Судом в Постановлении Пленума от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее по тексту – «Пленум №25», «Постановление №25»).
В пункте 1 Пленума №25 Верховный Суд указал, что «оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации».
Верховный Суд из положений пункта 5 статьи 10 ГК РФ вывел презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений, указав в пункте 1 Пленума №25, что «по общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное».
Верховный Суд в п.133 Постановления №25 признал не подлежащим применению абзац 1 пункта 38 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (далее по тексту – «Пленум №10/22», «Постановление №10/22»), который возлагал бремя доказывания добросовестности на ответчика по виндикационному иску. Вместо отмененного абзаца Верховный Суд новых разъяснений не предложил.
В связи с отменой абзаца 1 пункта 38 Пленума №10/22 встал вопрос распределения бремени доказывания в виндикационных спорах, в частности, на ком лежит бремя доказывания добросовестности.
АС Восточно-Сибирского округа при рассмотрении виндикационного спора в кассационном Постановлении от 24 декабря 2015 г. по делу №А10-4875/2013 обратил внимание на отмену абзаца 1 пункта 38 Пленума №10/22, указал, что «при рассмотрении настоящего дела разъяснения первого абзаца пункта 38 Постановления №10/22, по сути, прямо возлагающего бремя доказывания добросовестности приобретения чужого имущества на самого приобретателя, не подлежали применению». Логичным продолжением рассуждений было бы указание на то, что в силу презумпции добросовестности бремя опровержения добросовестности лежит на истце. Тем не менее, суд отметил, что отмена абзаца 1 пункта 38 Пленума №10/22 «не означает, что при разрешении спора суд не должен оценивать поведение покупателя при совершении сделки с точки зрения его добросовестности, разумной осмотрительности с целью минимизации юридических рисков». Арбитражный суд не посчитал возможным при разрешении дела руководствоваться презумпцией добросовестности, указав, что поведение ответчика, во всяком случае, подлежит оценке со стороны суда.
Таким образом, несмотря на реформирование гражданского законодательства, проблема применения презумпции добросовестности осталась не разрешенной, что свидетельствует в пользу актуальности настоящей магистерской диссертации.
В цивилистической литературе проблемы презумпции добросовестности обсуждаются в наиболее общем виде. Ученые исследуют условия, при которых субъект гражданского права признается добросовестным, обсуждают проблемы соотношения терминов разумность и добросовестность, исследуют добросовестность в контексте состава гражданского правонарушения.
Процессуальные функции правовых презумпций учеными-цивилистами не обсуждаются, что делает материально-правовой анализ презумпции добросовестности не полным, исключает возможность ответить на вопрос о целесообразности введения в гражданское законодательство правовой презумпции добросовестности.
Современные ученые-процессуалисты (Сериков Ю.А., Кузнецова О.А., Булаевский Б.А. и др.) исследуют презумпции в качестве фундаментального понятия, приводят различные понятия термина «презумпция», исследуют наиболее общие процессуальные функции правовых презумпций.
Презумпция добросовестности как отдельная правовая категория отдельно учеными-процессуалистами не обсуждается.
В то же время презумпция добросовестности имеет свою специфику и требует отдельного научного осмысления и разработки.
Целью настоящей дипломной работы является исследование возможности существования презумпции добросовестности в гражданском праве и процессе, исходя из выполнения презумпцией добросовестности процессуальных функций.



Купить