В заключении выполненной выпускной квалификационной работы целесообразно сделать общие выводы и подвести итоги.
В ходе уголовного судопроизводства прокурор уполномочен от имени государства осуществлять уголовное преследование, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Понятие «прокурор», используемое законодателем в УПК РФ, является собирательным. В зависимости от ситуации, в данном процессуальном качестве может принимать участие в уголовно-процессуальной деятельности достаточно широкий круг должностных лиц органов прокуратуре Российской Федерации.
Анализ нормативной формулировки ч. 1 ст. 37 УПК РФ позволяет сделать вывод о наличии двух, хотя и взаимосвязанных, но, тем не менее, различных по своему содержанию процессуальных функций, реализуемых прокурором в уголовном судопроизводстве:
• уголовное преследование;
• надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Анализ высказываемых в науке по данному вопросу точек зрения, позволяет сделать вывод о том, что надзорную функцию прокурора в уголовном судопроизводстве следует сформулировать несколько иначе.
Таким образом, рассматриваемую процессуальную функцию прокурора, реализуемую как в досудебном, так и в судебном производстве, целесообразно именовать «надзор за соблюдением законности», с учётом направленности данной функции.
Что же касается предложения о выделении дополнительной функции «восстановления законности», то данное предложение вряд ли обосновано.
Восстановление законности вполне естественно включать в содержание более широкой функции «надзор за соблюдением законности». Выделение же большого числа подфункций лишь усложняет понимание направленности полномочий прокурора. Выделение правозащитной функции также не имеет должных оснований, поскольку «правозащита» и «надзор за соблюдением законности» являются содержательно сходными.
Таким образом, представляется обоснованным выделить лишь две основные процессуальные функции прокурора в уголовном судопроизводстве:
• уголовное преследование;
• надзор за соблюдением законности.
Обе выделенные функции прокурора взаимосвязаны между собой и реализуются в тесной взаимосвязи.
Основы процессуального статуса прокурора и его полномочия, в основном, находят своё отражение в ст. 37 УПК РФ.
Важным и по-прежнему обсуждаемым в науке вопросом, связанным с полномочиями прокурора в уголовном судопроизводстве, является вопрос «урезания» полномочий прокурора, связанных с уголовным преследованием.
В ходе реформирования норм УПК РФ, регламентирующих процессуальное положение прокурора, произошло существенное сокращение процессуального инструментария анализируемого участника уголовного судопроизводства, направленного на оперативное устранение процессуальных нарушений.
В частности, прокурор утратил процессуальное полномочие инициации производства по уголовному делу посредством его возбуждения, что ранее он традиционно имел возможность осуществлять и т.д. Таким образом, сохранив за прокурором в досудебном производстве одну из ключевых ролей, законодатель предусмотрел и ряд существенных ограничений (по сравнению с ранее обозначенными в законе) процессуальных возможностей, связанных с осуществлением уголовного преследования.
В науке уголовного процесса сложившаяся законодательная модель процессуального статуса анализируемого нами участника уголовного судопроизводства на этапе досудебного производства воспринимается критически. При этом наибольший резонанс вызывают вопросы, связанные с нормативным регулированием надзора, осуществляемого прокурором в отношение предварительного следствия.
Многими авторами критикуется перераспределение контрольно-управленческих полномочий, в результате чего те полномочия, что находились в распоряжении прокурора, перешли к новому участнику уголовного судопроизводства - руководителю следственного органа. Кроме того, объективным фактом состоявшегося реформирования полномочий прокурора стал дефицит полномочий данного участника уголовного судопроизводства при надзоре за предварительным следствием.
В современной науке уголовно-процессуального права активно дискутируется вопрос о восстановлении утраченных полномочий прокурора, связанных с осуществлением уголовного преследования, включая правомочие инициировать возбуждение уголовного преследования.
В качестве ещё одной проблемы, рассматриваемой специалистами в данном аспекте, выступает проблема нехватки процессуальных возможностей для эффективного реагирования на процессуальные нарушения следователя в ходе производства предварительного расследования.
Анализ норм УПК РФ позволят к такого рода правомочиям относить право прокурора требовать от органов дознания и следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного расследования.
Тем не менее, такое полномочие авторы не находят достаточно действенным.
Как следует из приведённых выше положений, существующий вариант регламентации правомочий прокурора в досудебном производстве, не является идеальным и одобряемым всеми процессуалистами, что обуславливает поиск оптимальных путей по совершенствованию существующих процессуальных механизмов.
Тем не менее, возникающие на станицах публикаций предложения, содержащие доводы в пользу видоизменения полномочий прокурора, следует оценивать с разных сторон. В частности, к изменению положений УПК РФ, касающихся полномочий прокурора, связанных с осуществлением уголовного преследования, а также статуса данного участника уголовного судопроизводства на этапах возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, нужно подходить с большей долей осторожности.
Отдельного внимания заслуживает проблема реализации полномочий прокурора в контексте заключения досудебного соглашения о сотрудничестве.
Обращает на себя внимание тот факт, что обвиняемый (подозреваемый), будучи осведомлённым о тех преимуществах, которые может создать для него досудебное соглашение о сотрудничестве, не может при всём желании заключить его с прокурором напрямую. Соответствующее ходатайство должно быть направлено им лишь через следователя, который вовсе не обязан вынести постановление о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве - он может по собственному усмотрению отказать в этом обвиняемому (подозреваемому) и такой отказ не подлежит какому-либо согласованию.
Получается, роль прокурора в данном аспекте необоснованно нивелируется. Будучи наделённым правом заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, прокурор, по сути дела, полностью устраняется от решения вопроса, связанного с обоснованностью отклонения следователем соответствующего ходатайства лица, на которое направлено уголовное преследование.
Данную ситуацию можно скорректировать, следуя пути создания дополнительных гарантий реализации прав обвиняемого (подозреваемого), а также расширения надзора прокурора за соблюдением законности в досудебном производстве, для чего ч. 1 ст. 317.2 УПК РФ можно дополнить указанием на то, что прокурор рассматривает наряду с ходатайством подозреваемого или обвиняемого и постановлением следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве еще и постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства о заключении такого соглашения.
Такое дополнение существующего процессуального порядка способно более полно «включить» прокурора в процесс принятия решения о инициации заключения досудебного соглашения о сотрудничестве.
Для повышения эффективности работы, связанной с контролем за должной реализацией заключенного досудебного соглашения, а также для достижения объективности и полноты осведомлённости прокурора об отсутствии нарушений, связанных с реализацией заключённого досудебного соглашения со стороны обвиняемого (подозреваемого), прокурору целесообразно проводить плановые проверки хода расследования соответствующих уголовных дел.
Говоря о реализации прокурором своих властных полномочий на судебных этапах производства по делу, следует рассмотреть проблему реализации права прокурора отказаться от государственного обвинения.
Относительно данного правомочия прокурора в науке существуют острые дискуссии. При этом, одни авторы считают, что при отказе прокурора от обвинения интересы потерпевшего остаются незащищёнными, поскольку потерпевший устранён от участия в решении данного вопроса. Другие же авторы считают, что наличие требования письменно изложить суду мотивы отказа от обвинения, ставит прокурора в положение лица, «оправдывающегося» или «извиняющегося» перед судом за заявленный отказ от обвинения.
С данными категоричными точками зрения сложно согласиться. Утверждения о незащищённости интересов потерпевшего, как минимум, несколько преувеличены, поскольку законодатель не предусматривает права безосновательного отказа прокурора от государственного обвинения - такое решение прокурора должно быть обосновано и должным образом мотивировано. В данной связи представляются необоснованными предложения поставить возможность отказа прокурора от обвинения в зависимость от мнения потерпевшего.
Тем не менее, с учётом имеющейся правовой позиции Конституционного Суда РФ по данному вопросу, представляется необходимым обеспечить возможность суда услышать и учесть мнение потерпевшего в контексте общей оценки обоснованности отказа прокурора от обвинения, для чего в ч. 7 ст. 246 УПК РФ можно внести следующее изменение, сформулировав норму так: «Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса».
Что же касается второй точки зрения, относительно критики необходимости письменной мотивировки отказа от обвинения, то такое требование полностью обосновано - прокурор, будучи наделённым властными полномочиями, всего лишь приводит обоснование своего решения, что в полной мере соответствует гарантиям реализации прав и свобод потерпевшего, содействие защите интересов которого возведено в разряд одной из ключевых составляющих назначения уголовного судопроизводства.
В рассматриваемой ситуации также не лишним было бы наличие соответствующих разъяснений на уровне Пленума ВС РФ. Данное разъяснение могло бы способствовать упорядочению правоприменения в данном аспекте, а также способствовать выработке единых подходов в оценке обоснованности и мотивированности отказа прокурора от поддержания обвинения.
Подводя общий итог, следует отметить, что полномочия прокурора, как участника уголовного судопроизводства на любых этапах производства по уголовному делу, реализуются планомерно и целенаправленно, имея своей целью реализацию функции уголовного преследования, направленную на изобличение виновных в строгом соответствии с действующим законом, чему способствует функция надзора за соблюдением законности. Таким образом, прокурор, как участник уголовного процесса, наделённый властными полномочиями, играет важную роль в достижении назначения уголовного судопроизводства и реализации правосудия в Российской Федерации на началах состязательности и равноправия сторон.

Купить