I. Общая характеристика работы
II. Основное содержание работы
Публикации
Купить

Актуальность темы. Исследование проблем развития российской высшей школы на протяжении последних лет приобретает особую актуальность в силу ряда причин. Главная из них связана с современным положением вузовской системы, переживающей сложный период преобразования и приспособления к изменившимся политико-экономическим условиям. Поиски оптимальных вариантов образовательной реформы обусловили необходимость обращения к накопленному в данной области историческому опыту.
Развертывание системы высшего образования имело принципиальное значение для преодоления политической и культурной отсталости России периода модернизации. При этом можно с уверенностью говорить об исключительной значимости этого процесса на Урале в 20-е годы прошлого века, поскольку именно тогда происходило становление и укрепление первых высших учебных заведений в крае - Пермского и Уральского университетов. Усилиями приглашенных столичных ученых и местных энтузиастов они за короткое время превратились в центры науки, культуры и образования. Этот процесс был чрезвычайно сложным и многоплановым, и его изучение позволяет обобщить опыт взаимодействия с вузовской системой как местных, так и республиканских структур власти.
Как показывает анализ историографии, среди советских исследователей не было единого мнения относительно событий, происходивших в уральских вузах в 1-й половине 20-х годов. Этот факт сам по себе наводит на мысль о необходимости серьезного научного исследования по заявленной теме. А изменение историографической ситуации на рубеже 80-90-х годов, появление доступа к ранее закрытым источникам позволили не только «вскрыть» не затронутые научным анализом пласты исторического материала, но и рассмотреть многие известные сюжеты в совершенно новом ракурсе.
Степень изученности темы. Проблемы взаимоотношений высших учебных заведений Урала и власти в условиях нэпа еще не избирались в качестве самостоятельной темы исследования, хотя вопросы формирования советской высшей школы привлекали внимание многих политических деятелей и профессиональных историков.
В отечественной историографии вопроса можно выделить 2 этапа: 1)50-80-е годы; 2) с начала 90-х годов.
Несмотря на то, что реформа высшего образования началась вскоре после Октябрьской революции, в 20-40-е годы практически не появилось работ, обобщающих и анализирующих ее проведение. Возможно, это объясняется тем, что проблема еще не перешла из практической плоскости в историческую, а процесс перестройки высшей школы был достаточно противоречивым и в практическом отношении не слишком эффективным.
В середине 50-х годов наблюдается пробуждение интереса к изучаемой проблеме. В определенной степени это можно объяснить юбилейными датами, которые отмечали старейшие вузы страны (Московский, Харьковский и Казанский университеты).
Положительную роль сыграло также относительное «потепление» политического климата в обществе, связанное со сменой партийного руководства. После ХХ съезда КПСС смягчается идеологический прессинг государства, что позволило ученым-обществоведам существенно расширить поле деятельности. Происходит увеличение источниковой базы исторических исследований, издаются статистические сборники, сборники документов. Продолжались публикации, анализирующие ленинское наследие.
Характерной чертой всех без исключения исследований 50-80-х годов является рассмотрение проблемы реформирования вузовской системы в историко-партийном аспекте. Основное внимание ученых было приковано к деятельности центральных и местных партийных органов, их борьбе за идеологическое завоевание вузов, воспитание кадров новой интеллигенции. Оценка результатов политики коммунистов в высшей школе носила обычно позитивный характер, а ошибки объяснялись присутствием субъективного фактора.
Значительное место большинство авторов отводило изучению места и роли рабочих факультетов в процессе советизации жизни высшей школы, а также мероприятий Наркомпроса по изменению социального состава студенчества.
Во 2-й половине 50-х годов практически одновременно появляется целый ряд трудов, в которых рассматривались как общие проблемы осуществления культурной революции в СССР, так и отдельные вопросы вузовского строительства в стране.
Среди работ первой группы хотелось бы выделить монографии М.П. Кима, которые представляют собой теоретическое осмысление советской культурной революции, её этапов и сущности. В советское время указанные работы заслуживали высокой оценки историографов за свою добротность. Однако в них можно встретить множество положений и оценок, которые в настоящее время выглядят достаточно спорными.
Вопросам осуществления культурной революции в СССР посвящена также работа П.И. Кабанова. Обращает на себя внимание характерная тенденция освещать непродуманные решения Наркомпроса как случайные, почти «стихийные» обстоятельства, с которыми партии удалось своевременно справиться.
Отдельные проблемы становления высшей школы Советской России и ее развития на различных этапах затрагиваются и в других трудах по истории культурной революции.
Особенности структуры и функционирования советской вузовской системы раскрываются в работах С.В. Кафтанова и В.П. Елютина. Но истории проведения в жизнь первого советского Устава высшей школы в них не уделяется должного внимания.
Некоторые сюжеты из истории создания высшей школы в СССР можно найти в трудах Е.В. Чуткерашвили. Автор разделяет мнение других советских ученых о том, что «в результате внимательного отношения к старой профессуре со стороны Советской власти к 1925 году произошел ее решительный переход на сторону пролетарского государства» . С учетом качественного изменения социального состава студенчества это позволяло говорить о завершении политического завоевания высшей школы. Положение Уральского университета в отношении классового состава студентов Е.В. Чуткерашвили посчитал изначально более благоприятным, поскольку вуз был открыт в одном из крупных промышленных центров страны.
Первой попыткой систематического изложения истории российского высшего образования была книга А.С. Бутягина и Ю. А. Салтанова «Университетское образование в СССР». В ней обзорно представлены основные этапы развития вузовской системы страны как до Октябрьской революции, так и после установления Советской власти, а также очерки действовавших в тот период 33 университетов. В работе раскрываются вопросы специфики университетов как особого типа учебного заведения, их вклад в развитие науки и подготовки научно-исследовательских кадров, но практически не отражается учебный аспект деятельности вузов.
Подготовку научно-педагогической интеллигенции в системе высшего образования России изучали А.Я. Синецкий и К.Т. Галкин. В их работах высоко оцениваются мероприятия Советской власти, направленные на нейтрализацию влияния старой профессуры и воспитание марксистски мыслящих научных кадров. В целом можно констатировать, что указанная проблема была достаточно популярна у советских ученых, и ей был посвящен целый ряд специальных исследований.
Во 2-й половине рассматриваемого историографического этапа (в 70-80-е гг.) произошел определенный сдвиг в сторону повышения профессионального уровня историков, расширения их научного кругозора и методических навыков, при сохранении принятых методологических подходов.
Вопросы перестройки высшей школы и вовлечения в этот процесс старой интеллигенции рассматриваются в монографиях С.А. Федюкина. Заслуга С.А. Федюкина состоит в том, что он первым отошел от сталинской схемы разделения интеллигенции после революции исключительно по классовому признаку, заявив, что «политический водораздел проходил не между групп интеллигенции, а внутри этих групп». Его работы отличает использование обширного источникового материала, в том числе зарубежного, взвешенность оценок и подходов, в особенности в последних работах.
Множество идеологических штампов содержит исследование В.В. Украинцева, посвященное рассматриваемой проблеме. Автор дает положительную оценку всему комплексу мероприятий Советской власти в системе высшего образования: введению разверстки при приеме в вуз, новым правилам формирования органов управления в них, «чисткам» студентов.
Характер так называемых «академических чисток», а также причины и следствия сокращения студенчества в годы нэпа в целом затрагивались и в работе А.П. Купайгородской, которая появилась гораздо позднее. Автор уже позволяет себе отойти от официальной версии «чисток», согласно которой их целью было избавление вузов от постоянно неуспевающих учащихся, «вечных» студентов и прочего «балласта». На материале ленинградских вузов она приходит к выводу, что «фактически процент неуспевающих и процент исключенных в результате «чисток» часто не имели между собой ничего общего».
Однако далее она утверждает, что сокращение количества студентов происходило как в порядке экономии средств, так и из-за проблем с трудоустройством дипломированных специалистов в условиях слабого развития народного хозяйства и безработицы .
Между тем о несостоятельности вывода в отношении «перепроизводства специалистов» свидетельствует анализ исследований, посвященных положению советской интеллигенции в годы первых пятилеток. М.Е. Главацкий отметил полное единодушие авторов этих работ в оценке состояния с квалифицированными кадрами в стране: к указанному сроку, то есть к началу индустриализации, наблюдалась острая нехватка образованных людей, причем объясняется это упущениями в работе органов Наркомпроса, не справлявшихся с подготовкой специалистов.
Однако в трудах историков, изучавших непосредственно состояние высшей школы в 20-е годы, таких серьезных негативных оценок деятельности Наркомпроса практически не найти. Они заостряли внимание преимущественно на объективных экономических причинах сокращения студенчества и сети вузов (а только с 1922 по 1925 год количество высших учебных заведений в стране уменьшилось с 248 до 145), не связывая их напрямую с очевидным результатом - недостатком специалистов к концу 20-х годов.
Наиболее обстоятельно страницы истории строительства советской высшей школы изложены в работе Н.Л. Сафразьян. Она дает подробный анализ партийной политики в области высшего образования, рассматривая процесс введения первого советского Устава высшей школы в вузах страны. При этом довольно критически оцениваются некоторые нововведения, осуществленные в рамках Устава, в частности, делается вывод о малоэффективности участия представителей советских общественных и хозяйственных организаций в административной академической деятельности вузов. Но общая характеристика результатов этой политики остается положительной.
В специальном исследовании Ш.Х. Чанбарисова рассматривается формирование университетской системы в Советской России. Несмотря на использование характерной политической лексики, автор многие сюжеты излагает довольно полно, представляя позицию не только партийных органов, но и профессуры. При этом раскрывается ряд проблем, слабо освещенных ранее в исторической литературе - достоинства и недостатки большевистского прагматизма, под давлением которого происходило смещение акцентов с научно-исследовательской на учебно-практическую работу вузов, перестройка системы преподавания, деятельность университетских комячеек.
В целом партийная политика в высшей школе характеризуется Ш.Х Чанбарисовым также позитивно. Левацкие перегибы на начальном этапе реформирования вузов он объясняет провокационной позицией троцкиста Е.А. Преображенского, стоявшего в 1921-1922 гг. во главе Главпрофобра, а более поздние непродуманные нововведения Наркомпроса - извращением линии партии в строительстве университетской системы.
Ю.П. Шарапов занимался вопросами борьбы на идеологическом фронте в начале 20-х годов в «перестроечное время». Но общая тональность исследования не отличается от работ его предшественников. По-прежнему политика большевиков в отношении интеллигенции представлена как процесс перевоспитания последней, а сложнейшие политические катаклизмы, сотрясавшие высшую школу в первые годы нэпа, по мнению автора, были инспирированы силами не только внутренней, но и внешней контрреволюции.
Концепция советской культурной политики, популярная у западных историографов, нашла отражение в работе С.А. Козлова. Американские и европейские советологи справедливо разделяют руководство большевиков на сторонников «мягкой» и «жесткой» линии в отношении интеллигенции, несколько преувеличивая, на наш взгляд, степень «мягкости» тех, кого они относят к ее защитникам (Ленина, Троцкого, Луначарского, Бухарина).
Наряду с общими трудами по истории советского высшего образования исследователи подготовили немало публикаций, посвященных крупнейшим высшим заведениям страны. Наибольший интерес представляют монографии, в которых был отражен процесс реформирования в Московском и Ленинградском университетах.
Рассматривая проблему «Высшая школа и власть», советские ученые обычно много внимания уделяли её политическому аспекту, в то время как другие немаловажные моменты оставались «в тени». Например, теме материального положения научно-педагогической кадров и самих вузов в годы революции и нэпа посвящено необъяснимо малое количество публикаций. Иногда незначительные по объему сюжеты на обсуждаемую тему встречались в работах советских ученых, но в крайне политизированной форме.
Совершенно недостаточно места отводилось на данном этапе историографии рассмотрению основных направлений и результатов реорганизации научно-учебной деятельности вузов в годы нэпа.
Среди работ, которые помогают составить представление о системе обучения в советских вузах, можно назвать монографию С.И. Зиновьева, включающую небольшие исторические экскурсы в изучаемый период. Организации учебного процесса в высшей школе 20-30-х годов посвящается также отдельная глава в упомянутой книге Ш.Х. Чанбарисова.
В 50-80-е годы проблемы советского вузовского строительства на региональном уровне изучались достаточно интенсивно, хотя и в принятой партийно-классовой системе координат. На общем фоне выделяется деятельность сибирских исследователей, выпустивших во 2-й половине 80-х годов целый ряд научных сборников по изучаемой теме . Среди них уважаемые историки, чьи работы на материале Сибири вызвали большой интерес - В.Л. Соскин и С.А. Красильников. Многие труды названных ученых выходят за рамки региональных исследований и носят обобщающий теоретический характер.
В 50-80 гг. некоторые страницы истории вузовского строительства на Урале были представлены в очерковых сборниках «Уральский государственный университет», «Пермский государственный университет им. А.М. Горького. 1916-1966.» и некоторых других. Авторы не смогли обойти вниманием «университетский кризис» в УГУ и другие события 1920-х годов, традиционно представив их в русле историко-партийного подхода.
В.Г. Чуфаров одним из первых занялся изучением проблем, связанных с осуществлением культурной революции на Урале, на уровне монографии. Отражая проведение в жизнь нового Устава вузов, он заостряет внимание на роли рабфаков, а также деятельности партийных ячеек, направленной на идеологическое завоевание уральских университетов. Отдельная глава посвящена развитию научно-исследовательской работы в ПГУ и УГУ на начальной стадии их жизнедеятельности. Однако анализа основных тенденций развития науки на местном уровне и влияния на этот процесс органов новой власти в работе найти не удалось.
Некоторые моменты борьбы партийных организаций Урала за перестройку высшей школы нашли отражение в исследовании В.П. Полева. Автор обоснованно выделяет 1923 год как переломный в процессе формирования политики Уралбюро ЦК по отношению к местной интеллигенции, а также в деле подчинения органов управления уральских вузов интересам новой власти. К этому времени среди уральского партийного руководства проявились две принципиально различные позиции, и оно разделилось на сторонников «жесткого» и «мягкого» подхода к интеллигенции, в том числе вузовской.
Однако трудно согласиться с общими выводами В.П. Полева, завершающими сравнительный анализ событий, которые происходили в Уральском и Пермском университетах в 1-й половине 20-х годов. По мнению автора, обстановка в УГУ в данный период была гораздо более благополучной, тогда как пермская профессура демонстрировала приверженность кадетским взглядам.
Монография М.И. Кондрашевой, появившаяся в середине 80-х годов, содержит обстоятельное исследование процесса формирования новой интеллигенции на Урале. Значительное место автор отводит рассмотрению основных этапов политического завоевания местных вузов и научных объединений.
Подготовка будущих специалистов в вузах Урала и процесс изменения классового состава студенчества освещается в исследовании Л.Я. Барановой.
Проблемы становления советского высшего образования на Урале нашли отражение в работах М.Е. Главацкого, посвященных подготовке кадров технической интеллигенции в 20-30-е годы.
К сожалению, местные историки не дают анализа причин катастрофического положения с выпусками из вузов в первой половине 20-х годов. Этот факт упоминается у В.Г. Чуфарова, М.Е. Главацкого и других ученых, но связывать его с советской реформой высшей школы никто из них не стал.
На протяжении 50-80-х годов изучение темы «Высшая школа и власть» продолжалось с достаточной интенсивностью. Методологической основой исследований неизменно служила марксистско-ленинская теория, а в ее границах - классовый подход. Поскольку реформирование вузов осуществлялось в интересах объективно передового класса, практически все мероприятия партии и правительства в области высшего образования заслуживали одобрительной оценки. В целом процесс создания и укрепления советской высшей школы выступал как последовательное воплощение ленинской идеи культурной революции, результатом которого был массовый прорыв трудящихся к знаниям. Количественные и качественные показатели повышения образовательного уровня населения по сравнению с царской Россией и государствами Запада давали наглядное подтверждение преимуществ социалистического строя, при котором в считанные годы была ликвидирована культурная отсталость страны. Такова была в общих чертах концепция истории высшей школы СССР к концу 1-го этапа историографии.
В 90-е годы, которые считаются началом нового этапа историографии, изучение проблем высшего образования было продолжено. В начале этого периода современная высшая школа вступила на путь серьезных преобразований, связанных с общим реформированием общества, его переходом от тоталитаризма к демократии. Поэтому в последнее десятилетие исследователи несколько активизировали свою деятельность на пути осмысления имеющегося исторического опыта и поиска выхода из создавшегося кризисного положения .
В начале нового историографического этапа многие ученые-обществоведы обратились к методологическим разработкам своих западных коллег. Крах системы, построенной в соответствии с марксистско-ленинской теорией, вызвал сомнения в правильности формационного подхода. Появились сторонники цивилизационного подхода, который позволял восполнить многие очевидные недостатки учения Маркса (главным образом, абсолютизацию роли социально-экономического фактора и революционного насилия в историческом процессе).
Историк А.В .Квакин выделил 3 парадигмы, которые использовали в середине 90-х годов его коллеги-обществоведы: 1) социальную, которая оперирует социальными, но внешними по отношению к политике величинами (например, марксизм); 2) культурологическую, в центре которой находится личность как источник и ядро политической жизни; 3) рационально-критическую, сторонники которой делают упор на целостности и взаимодополняемости элементов общества.
Однако при отсутствии больших научных трудов по теме говорить о концептуальных предпочтениях большинства исследователей сегодня пока сложно. Многие из них методологической основой своих работ избирают принцип историзма, который предполагает объективный анализ изучаемых проблем. Тем не менее в ряде публикаций, появившихся на страницах исторических журналов в середине 90-х годов, была продемонстрирована приверженность многих ученых марксизму и формационному подходу.
Одна из последних работ, посвященных развитию университетской системы в России, принадлежит А.И. Аврусу. Это второе (после Ш.Х. Чанбарисова) издание такого рода, призванное рассмотреть все аспекты жизни университета как особого типа высшего учебного заведения. Процесс советизации вузов в 20е годы А.И. Аврус оценивает в основном негативно, заключая соответствующую главу словами о серьезном кризисе университетской системы, поставленной усилиями руководителей народного образования на край гибели.
В 90-е годы активно выпускаются сборники исторических очерков отдельных вузов, наиболее интересный из которых приурочен к юбилею Санкт-Петербургского университета. Появляются и работы о положении студенчества в изучаемый период.
С учетом новых подходов в 90-е годы сибирским историком В.Л. Соскиным подготовлен целый ряд статей и монографий по истории науки и образования в Советской России.
Обращают на себя внимание работы его коллеги С.А. Красильникова. В одном из своих исследований он показал особую роль ГПУ в формировании партийной культурной политики периода нэпа.
Не прекращается на современном этапе изучение истории высшей школы на Урале. Формированию и деятельности высших учебных заведений края, а также людям, внесшим посильный вклад в этот процесс, посвящены очередные исторические очерки «Уральский государственный технический университет», а также монографии М.Е. Главацкого. Они охватывают период с момента появления идеи об учреждении вуза на Урале и до открытия университета.
В начале 90-х годов к очередному юбилею ПГУ вышла в свет книга о ректорах Пермского университета, где можно найти материал о событиях нэповского периода и судьбе виднейших персон из числа его преподавателей.
Итак, на протяжении 2-го этапа продолжается изучение проблемы «Высшая школа и власть», и в этом направлении исследователи достигли определенных успехов. Тем не менее многие аспекты заявленной темы остались неизученными. Поэтому рассмотрение проблемы взаимоотношений высших учебных заведений Урала и власти в 1-й половине 20-х годов остается актуальной задачей.
Объектом исследования в данной работе следует считать партийно-государственную политику в области высшего образования в условиях нэпа.
Предметом исследования является динамика взаимоотношений органов государственной власти и высшей школы Урала, представленной Уральским и Пермским университетами, в 1921-1925 гг.
Территориальные рамки исследования определяются границами Уральской области, образованной в 1923 году и включавшей в себя Екатеринбургскую, Пермскую, Тюменскую и Челябинскую губернии. До образования Уралобласти перечисленные губернии находились в зоне ответственности Уральского бюро ЦК РКП(б) (с 1923 г.- Уралобкома), выполнявшего роль основного источника власти в регионе. Изучение поставленной проблемы в данных территориальных границах позволяет выявить общие закономерности зарождения и развития высшего образования на Урале, обусловленные прежде всего потребностями края.
Хронологические рамки исследования ограничены 1921-1925 гг. не случайно. Начало этого периода совпадает с введением нового Устава вузов, ставшего основным событием в деле советизации высшей школы. Одновременно произошел переход к новой экономической политике, который породил у современников надежды на трансформацию режима и на определенном этапе рассматривался историками как время реальной альтернативы в социально-политическом развитии страны. Однако события развивались вполне линейно, завершившись в сфере высшего образования завоеванием основных командных высот в вузах и изменением контингента будущих специалистов. Этот факт, как важнейший результат 1924-1925 учебного года, констатировало и руководства Наркомпроса, и партийная печать. «Рубежный» характер 1925 года подчеркивали также советские исследователи . К этому времени происходит окончательное внедрение основ марксизма в учебные программы, а сами предметы общественно-научного минимума становятся их неотъемлемой частью. Материалы Уральского и Пермского университетов подкрепляют изложенную точку зрения.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение общих принципов и особенностей реформирования вузов Урала в период нэпа, а также результатов этого процесса в условиях складывающегося тоталитарного режима.
Для реализации заявленной цели автор ставил перед собой несколько задач:
- проанализировать основные этапы и методы реорганизации административного аппарата вузов Урала согласно требованиям Устава 1921 года;
- изучить процесс адаптации учебной жизни уральских университетов к выполнению государственного заказа на подготовку новых специалистов;
- рассмотреть формирование основных направлений научной деятельности вузов Урала в указанный период и влияние на него органов власти.
Методология исследования определяется обращением к эпохе модернизационных сдвигов в российском обществе, когда складывалась система российского высшего образования. Теория модернизации позволяет говорить о закономерном характере этого процесса, направленного на преодоление политической и культурной отсталости России.
Несмотря на серьезнейшие просчеты и перегибы, допущенные партийным и государственным руководством страны на начальном этапе развития советской высшей школы, в целом развертывание системы образования, в том числе высшего, можно квалифицировать как один из признаков модернизации, объективно свидетельствующий о движении в направлении социального прогресса.
Научному анализу событий в рамках поставленной проблемы способствовало применение метода системного подхода, который подразумевает изучение исторических объектов как систем, в данном случае - высшего образования Урала и органов управления края. В свою очередь их необходимо рассматривать в качестве одной из составляющих общества как сложной системы политических, экономических и социальных отношений. Всестороннее исследование требует изучения их структуры и функций в органическом единстве, то есть структурно-функционального анализа.
В работе над диссертацией использовался также историко-сравнительный метод, который позволил путем сопоставления выявить сходство и различие в осуществлении советской реформы высшего образования в Пермском и Уральском университетах.
В основе нашего исследования лежит принцип историзма, нацеливающий на рассмотрение исторических объектов в развитии, а также принцип научной объективности. Их использование в сочетании с принципом ценностного подхода служит залогом получения объективного исторического знания, имеющего определенную социальную значимость.
Источниковая база исследования. В диссертации использовано значительное количество опубликованных и неопубликованных источников, которые можно разделить на несколько групп.
В первую вошли законодательные источники - нормативные и исполнительные документы органов новой власти (декреты СНК, инструкции Наркомпроса, циркуляры Главпрофобра, материалы центральных и местных партийных конференций, распоряжения Уралбюро ЦК и т.д.) Знакомство с ними стало возможным благодаря работе с фондами Центра общественных организаций Свердловской области (ф.1494 - Уралбюро ЦК РКП(б), ф.4 - Уралобком, ф.285 - партийная организация Уральского государственного университета, ф.76 - Екатеринбургский губком РКП(б)) и Пермского государственного архива новейшей истории (ф.557- Пермский губком РКП(б), ф.717 - партийный комитет Пермского государственного университета).
Изучение источникового комплекса данной группы позволило реконструировать сложный процесс преобразований, который пережили уральские университеты в годы нэпа. При этом политико-административные проблемы отражены в нем с достаточной полнотой. О других аспектах деятельности вузов помогла составить представление следующая группа источников.
Её составила делопроизводственная документация, в основном характеризующая управленческую деятельность в ПГУ и УГУ: протоколы заседаний правлений, студенческих и преподавательских собраний, учетно-контрольные документы, переписка с другими учреждениями. Эта организационно-распорядительная документация была привлечена к работе из Центра документации общественных организаций Свердловской области (ф.1494 - Уралбюро ЦК РКП(б), ф.285 - партийная организация Уральского университета, ф.76 - Екатеринбургский губком партии), Государственного архива Свердловской области (ф.Р-227 - Уральский политехнический институт), Пермского государственного архива новейшей истории (ф.557 - Пермский губком РКП(б)) и Государственного архива Пермской области (ф.Р- 180 - Пермский государственный университет, ф.Р-19 - исполком Пермского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, ф.Р- 23 - отдел образования Пермского исполкома). Она дает сведения как о процессе политического завоевания органов управления в уральских университетах, так и о перестройке их научно-учебной жизни. Более полное представление о трудовой деятельности уральских профессоров позволило дать также приобщение к фондам Уральского экономического совета ВСНХ (ф.Р- 193) и Уралпромбюро ВСНХ(ф.Р-95) Государственного архива Свердловской области.
Кроме того, в работе использованы документы из фондов Государственного архива административных органов Свердловской области (ф.1 - управление ФСБ РФ по Свердловской области) и Государственного архива Свердловской области (ф.Р-148 - Свердловский областной суд), где найден материал об уголовном преследовании представителей уральской профессуры.
Отдельные сюжеты, относящиеся к высшей школе, зафиксированы в партийном делопроизводстве.
К третьей группе источников принадлежат публицистические произведения, к которым, на наш взгляд, можно отнести многие работы основателя Советского государства В.И. Ленина, а также других большевистских лидеров - А.В. Луначарского, Н.И.Бухарина, Л. Д.Троцкого. Им свойственна необычайная политическая заостренность и полемическая тональность.
Публицистический характер имели дискуссии о судьбах русской интеллигенции, которые прошли с участием видных ученых и деятелей партии большевиков в 1923-1925 гг.
В этот раздел может быть внесен и юбилейный сборник «Екатеринбург за 200 лет (1723-1923)», где целая глава посвящена Уральскому государственному университету.
Отдельную группу источников традиционно составляют произведения, появлявшиеся на страницах местной и центральной печати («Уральский рабочий», «Звезда», «Студент-пролетарий», «Студент-рабочий», «Правда»), основным содержанием которых было обсуждение политических либо материально-бытовых проблем. Они позволяют изучить общественно-политические настроения и передать историческую атмосферу изучаемого периода. Здесь же следует упомянуть информативные и аналитические материалы, появлявшиеся в периодических изданиях того времени («Правда», «Народное просвещение», «Известия ЦИК и ВЦИК»).
В группу статистических и справочных материалов включены данные специального обследования, которое состоялось в Уральском университете весной 1921 года, а также сборники научно-справочного характера «Университеты и научные учреждения к ХУЛ съезду ВКП(б)» и «Высшие учебные заведения СССР: Университеты, экономические и юридические вузы». Ценные сведения содержит обзорная брошюра, посвященная Пермскому государственному университету, где излагаются основные результаты деятельности одного из крупнейших факультетов ПГУ за 1923-1924 гг., и работы, в которых отражены биографические данные преподавателей и профессоров уральских университетов .
Источники личного происхождения представлены опубликованными работами мемуарного характера. В частности, к ним принадлежат воспоминания участников и очевидцев процесса становления и советизации Пермского университета, а также аналогичный сборник свидетельств, оставленных бывшими студентами и сотрудниками Уральского университета. Значительно обогатили последнюю группу источников интереснейшие материалы из архива профессора Уральского университета В.Е.Грум-Гржимайло, прославившегося в начале прошлого века своей гидравлической теорией пламенных печей.
Кроме того, неопубликованные материалы названной группы источников были привлечены из фондов Государственного архива Пермской области (ф.Р- 973 - личный фонд П.С. и И.С.Богословских, ф.Р-790 - архивная коллекция «Уральский биографический словарь» (фонд А.К.Шарца)).
Всего автором изучены материалы 16 фондов из 5 архивов Пермской и Свердловской областей. Многие документы вводятся в научный оборот впервые.
Научная новизна работы заключается в том, что проблемы высшей школы Урала в условиях нэпа впервые рассмотрены на уровне диссертации. При этом выявлены общие принципы и особенности формирования системы высшего образования на Урале; рассмотрены основные этапы политического завоевания вузов и научных обществ Урала в годы нэпа, отмеченные тактическим изменением партийного курса на местном уровне; показано материальное положение вузовской интеллигенции Урала и университетов в целом; исследованы надзаконные механизмы осуществления партийной политики в высшей школе; раскрыта роль нового студенчества в деле проведения в жизнь советской реформы высшего образования; изучены результаты реформирования вузов региона на основании нового Устава 1921 года, характеризующие практическую эффективность их работы; проанализированы основные принципы организации научно-исследовательской деятельности уральских университетов; введено в научный оборот множество малоизвестных источников.
В рамках данной темы, помимо сугубо научного интереса, можно говорить о практической значимости изучения проблем реформирования университетов, поскольку развитие ситуации в сфере высшего образования в современной России вызывает вполне определенные исторические аналогии с прагматическими установками большевиков в период нэпа. Исторический опыт, накопленный в деле отечественного вузовского строительства, может быть использован современными реформаторами.
Фактический материал диссертации, а также сделанные выводы и обобщения, могут быть привлечены специалистами при составлении лекций и спецкурсов по истории высшей школы России, а также в краеведческой работе.
Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на кафедре документоведения и информационно-правового обеспечения управления Уральского государственного университета им. А.М. Горького; докладывались на научных конференциях в УрГУ (1994,1996, 1997, 1998).
Структура диссертации. Представленная к защите диссертация состоит из введения, двух глав, включающих 4 параграфа, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложений.

Купить