РЕЛИГИОЗНАЯ ЦЕНЗУРА КАК ЯВЛЕНИЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ XVIII - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В
|
Введение 3
Глава 1. Цензура как явление культуры 22
1.1. Религиозная цензура как предмет исследования в западной и
отечественной традициях 24
1.2. Сущность и функции цензуры. Особенности механизмов
религиозной цензуры 48
Глава 2. Трансформация механизмов религиозной цензуры в отечественной культуре 83
2.1. Предпосылки формирования религиозной цензуры в отечественной
культуре до Петра 1 83
2.2. Синод как орган религиозной цензуры 91
2.3. Роль и функции в культуре России специализированного органа
религиозной цензуры в конце VIII - первой четверти XIX в 129
Заключение 160
Список сокращений 167
Библиографический список: 168
Глава 1. Цензура как явление культуры 22
1.1. Религиозная цензура как предмет исследования в западной и
отечественной традициях 24
1.2. Сущность и функции цензуры. Особенности механизмов
религиозной цензуры 48
Глава 2. Трансформация механизмов религиозной цензуры в отечественной культуре 83
2.1. Предпосылки формирования религиозной цензуры в отечественной
культуре до Петра 1 83
2.2. Синод как орган религиозной цензуры 91
2.3. Роль и функции в культуре России специализированного органа
религиозной цензуры в конце VIII - первой четверти XIX в 129
Заключение 160
Список сокращений 167
Библиографический список: 168
Запреты являются сущностным свойством культуры как самоорганизующейся системы - во многом именно через них реализуется самоорганизация культуры. Особенно ярко эта особенность проявляется в области религии. Одной из ключевых форм запрета в информационной сфере выступает цензура.
В России еще в XVIII в. сформировалось противоречивое отношение к цензуре. Причем в современном российском обществе это противоречие стоит довольно остро. Прежде всего необходимо указать, что в России существует конституционный запрет цензуры (Конституция РФ, глава 2, статья 29, часть 5), который подтверждается рядом федеральных законов, таких как законы РФ «О средствах массовой информации» (глава 1, статья 3) и «О библиотечном деле» (глава 3, статья 12, часть 1).
В то же время определенная часть общества считает, что цензура необходима. Опрос, проведенный в октябре 2016 г. «Левада-центром», показал, что на вопрос «Как вы считаете, необходима ли цензура (запрещение доступа к отдельным сайтам и материалам) в Интернете?» около 60% респондентов ответили либо «определенно да», либо «скорее да»1. Можно говорить, что в последние годы растет число людей, убежденных в необходимости цензуры. Например, по данным, полученным в ходе опроса фондом «Общественное мнение», на вопрос «Как вы считаете, допустимо или недопустимо запрещать театральные постановки, кинофильмы, выставки, книги?» в апреле 2015 г. ответ «да» дали 39% респондентов, ответ «нет» - 56%; а в ноябре 2016 г. на тот же вопрос «да» ответили 46%, «нет» - 47%. На вопрос «Почему вы считаете, что государство должно контролировать содержание художественных произведений?» 19% опрошенных указали, что такой контроль является обязанностью государства, 14% назвали в качестве причины наличие в художественных произведениях «лишнего, пустого, вредного», 14% заявили о том, что «в художественных произведениях много эпизодов разврата, насилия, жестокости, <...> пошлого и безнравственного», 12% отметили, что целью такого контроля должно быть ограждение несовершеннолетних от произведений, не рассчитанных на них1. Таким образом, часть современного общества видит потребность в государственной цензуре как в инструменте регулирования нравственно-ценностной сферы.
Существуют различные формы цензуры, среди которых особое место занимает религиозная цензура. Несмотря на то, что в современном российском обществе церковь отделена от государства, активная позиция ряда представителей церкви по многим вопросам, касающимся тех или иных художественных произведений или культурных мероприятий, ставит проблему вмешательства церкви в светскую культуру особенно остро. В последние годы некоторые представители православной церкви все чаще выступают за запрет определенных выставок, художественных постановок и т. п .
Проблема религиозной цензуры в условиях секуляризации культуры возникла в России еще в XVIII в. В период Древней Руси церковь доминировала в интеллектуальной сфере, однако процессы трансформации культуры, происходившие в XVIII в., привели к тому, что церковь утратила это положение. В области контроля над информационной сферой определяющим фактором стал экспоненциальный рост объема текстов, издававшихся типографиями, неподконтрольными православной церкви (в том числе и текстов, в которых задевались вопросы религии). Это приводило к ослаблению церковного контроля над религиозной литературой и, как следствие, над религиозной сферой в целом. В то же время религиозная вера играла заметную роль в жизни людей, влияя в том числе на круг их чтения. Изучение религиозной цензуры в XVIII - нач. XIX в. позволяет не только лучше понять истоки современного отношения к цензуре как механизму культурно-нравственного регулирования, но и исследовать влияние церкви на развитие книжного дела в России в условиях секуляризации культуры.
Другим актуальным аспектом рассмотрения истории религиозной цензуры является исследование проявлений педагогической цензуры по отношению к религиозным сочинениям. Нередко светская власть поощряла чтение религиозных сочинений в учебных заведениях, особенно в тех, где с максимальной полнотой выразились идейные установки на воспитание человека нового типа. Таким образом, религиозная цензура выступала важным элементом системы формирования личности.
При этом в современной научной литературе отсутствует комплексный анализ отечественной религиозной цензуры и ее влияния на культуру. Еще в 1998 г. Н. Г. Патрушева отмечала, что история русской цензуры имеет еще очень много лакун, а ряд аспектов цензуры вообще остается неизученным . Конечно, за прошедшие годы благодаря исследованиям отечественных и зарубежных специалистов изучение цензуры, в том числе религиозной, значительно продвинулось вперед. Однако по-прежнему крайне мало работ, посвященных религиозной цензуре как явлению культуры.
Соответственно, на данный момент существует потребность в анализе природы и механизмов как цензуры в целом, так и религиозной цензуры, а также ее исторической эволюции.
Степень научной разработанности темы.
В западной мысли религиозная цензура практически не выделялась из других форм цензуры, направленных на регулирование высказываний, касающихся морали и духовных ценностей. При этом уже Платон рассматривал цензуру как важный инструмент формирования ценностных и нравственных установок личности, поскольку она позволяла оградить человека от влияния текстов, содержащих негативные примеры поведения. Данный довод лег в основу понимания функций педагогической цензуры как механизма изоляции подрастающего поколения от идей и ценностей, неприемлемых в определенном обществе. Однако после Платона вплоть до Нового времени цензура практически не становилась объектом рефлексии.
К теме самоцензуры одним из первых обратился М. Монтень, который задолго до З. Фрейда выразил мысль, что осуждаемое обществом публичное высказывание мыслей, касающихся сексуальной сферы, порождает ханжество.
В XVII - XIX вв. одной из главных тем дискуссий по поводу цензуры стало право государства на ограничение свободы слова. Уже в 1644 г. Д. Мильтоном ставится вопрос о ценности свободы слова и о праве человека самому выносить суждения по поводу той или иной информации. В дальнейшем данная идея была развита И. Кантом, который исходил из того, что только свободный обмен мнениями способен обеспечить просвещение общества. Важный аспект цензуры отметил Ж.-Ж. Руссо. В его сочинении «Об общественном договоре» утверждалось, что цензор должен выражать мнение общества. Фактически Руссо был одним из первых авторов, коснувшимся проблемы общественного мнения как формы цензуры.
Гегель рассматривал цензуру как инструмент регулирования общественной полемики. Он отмечал, что цензура способна отсечь безответственные высказывания и, т. о., способствовать увеличению конструктивности публичного диалога. Также к осмыслению места цензуры в обществе обращался К. Маркс, который, в отличие от Гегеля, считал, что она служит барьером не для пустых, а для неугодных правительству высказываний.
Работы Д. Мильтона, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса повлияли на оформление понимания цензуры как специального государственного органа. В рамках этого подхода историю цензуры в Западной Европе исследовали такие авторы, как Ф. В. Шульц, Г. Хюбен, А. Вельшингер, Ж.-П. Белин и др.
На рубеже XIX - XX вв. идею самоцензуры как механизма психики развил З. Фрейд, который представил самоцензуру в качестве фильтра, обеспечивающего конвертацию бессознательного в социально приемлемые формы выражения.
Л. Штраусс в работе «Преследование и искусство письма»1, написанной в середине XX в., указывал, что цензура малоэффективна по своей природе, т. к. невозможно сформулировать простые и четкие критерии того, что подлежит запрету. Как следствие, цензура стимулирует усложнение языка, позволяющее автору обойти цензурный заслон, но оказывается не способна контролировать само высказывание.
В последней трети XX в. произошла переоценка феномена цензуры. В работах М. Фуко цензура предстает не просто как контроль власти над информацией, но как следствие любого структурирования и упорядочивания культуры. Эти идеи были развиты в работах П. Бурдье, который рассматривал цензурный запрет как следствие выстраиваемой определенной социальной сферой границы. Анализ канона как цензурного механизма можно встретить в работах Алейды Асманн и Яна Ассманна «Канон и цензура». Они развивают тезис М. Фуко о роли цензуры в формировании дискурса и указывают на такую особенность религиозной цензуры, как направленность на создание границ культуры. По их мнению, эти границы не только служат особым фильтром для нововведений, но и защищают культуру от внешнего влияния, т. е. задают границы культуры, как во времени, так и в пространстве.
В современной западной науке можно выделить два взгляда на цензуру. Первый восходит к пониманию цензуры как явления, тесно связанного с политикой и государственной властью. Одним из ярчайших представителей данного подхода является Р. Дарнтон. В монографии «Цензоры за работой» он анализирует практику цензуры в XVIII в. во Франции, в XIX в. в Британской Индии и в XX в. в ГДР. Дарнтон приходит к выводу, что цензура во всех трех системах функционировала по-разному, но всегда была борьбой за смысл.
Второй подход предполагает более широкое понимание цензуры и опирается на постструктуралистские работы М. Фуко, П. Бурдье, Г. Маркузе. Этот подход предлагает рассматривать любой механизм культурного регулирования как форму цензуры .
Появление в России научных исследований, посвященных цензуре, было спровоцировано реформами Александра II. Первые труды по данному вопросу предназначались для ведомственного использования. Однако почти сразу общественный интерес к этой теме привел к появлению общедоступных исследований, посвященных цензуре. Религиозной цензуре было уделено внимание уже в работе П. К. Щебальского, а позже в исследованиях М. Н. Лонгинова, А. М. Скабичевского и др. Однако наиболее полно и развернуто история религиозной цензуры в России была проанализирована в работах Т. В. Барсова, в фокусе внимания которого находилась церковная цензура от апостольских времен и до конца XVIII в. Для Т. В. Барсова религиозная цензура выступает как инструмент сохранения чистоты христианского учения. Другой исследователь религиозной цензуры, А. Н. Котович, напротив, рассматривал религиозную цензуру как учреждение, проводившее политику власти в области религиозного контроля литературы.
В начале XX в. в России к теоретическому осмыслению проблемы религиозной цензуры обращался протоиерей П. Я. Светлов, который отмечал, что цензура приводит к изоляции богословия от современных проблем, а это, в свою очередь, негативно сказывается на христианской проповеди. Кроме того, в начале XX в. вышла брошюра М. А. Рейснера, где автор сравнивает религиозную цензуру в России и в Европе.
В советский период доминировало отрицательное отношение к религиозной цензуре, которое нередко встречалось не только в таких научно-популярных работах, как сочинения Е. Ф. Грекулова , но и в более серьезных исследованиях. Однако отдельные статьи таких авторов, как Д. Д. Шамрай, В. А. Западов и др., прояснили многие конкретные эпизоды истории цензуры.
Среди наиболее интересных в контексте данного исследования современных работ следует отметить сборник «Цензура как социокультурный феномен», диссертации И. Е. Левченко и М. В. Солодовникова, а также работу Е. А. Агаповой «Феномен цензуры». В частности, И. Е. Левченко смещает акцент в оценке цензуры с ее политических функций на социокультурные. Е. А. Агапова при анализе феномена цензуры исходит из того, что цензура выступает в качестве инструмента сохранения власти определенной группой лиц. При этом цензура оказывается неистребима, и существует либо в официальной, либо в скрытой форме. М. В. Солодовников рассматривает цензуру как государственный инструмент, но он выделяет способность цензуры выступать в качестве инструмента социального контроля качества информации.
Важный вклад в изучение религиозной цензуры сделан такими современными исследователями, как Д. А. Карпук, О. А. Цапина, Б. В. Емельянов, А. Р. Султанов и др.
Библиографический анализ истории изучения цензуры представлен в работах Л. М. Добровольского и Н. Г. Патрушевой.
Таким образом, в отечественной науке сложились и наиболее хорошо разработаны историко-функциональный, системный и сравнительный подходы к пониманию цензуры. Кроме того, можно говорить, что в последние два десятилетия сформировалось понимание цензуры как социокультурного явления. При этом большую роль в изучении цензуры играет междисциплинарный подход.
Объект исследования - религиозная цензура как явление отечественной культуры XVIII - первой четверти XIX в.
Предмет исследования - трансформация религиозной цензуры как культурного механизма в отечественной культуре XVIII - первой четверти XIX в.
Цель исследования: проанализировать специфику и эволюцию религиозной цензуры и ее роли в процессе развития культуры России в XVIII - первой четверти XIX в.
Задачи исследования:
1) проанализировать подходы к пониманию цензуры в истории западной и отечественной мысли;
2) рассмотреть феномен религиозной цензуры как проявления религиозно-культурных запретов;
3) изучить истоки цензурных запретов в древнерусской книжной культуре и их функционирование в досинодальный период;
4) проанализировать специфику цензурной практики в эпоху осуществления цензурных полномочий непосредственно Синодом;
5) раскрыть особенности религиозной цензуры в условиях функционирования специального органа, осуществлявшего цензурный контроль.
Хронологические рамки исследования.
Выбор временных границ (XVIII - первая четверть XIX в.) объясняется бурным процессом секуляризации культуры, проходившим в данный период. Этот процесс, активизировавшийся при Петре I и прошедший за указанное время сложную эволюцию, привел к значительному расширению поля светской культуры. Важно подчеркнуть, что религиозная цензура только к концу анализируемого периода выделилась в качестве самостоятельного ведомства и приобрела институциональную оформленность. Несмотря на то, что Комитет духовной цензуры был создан еще в 1799 г., только в 1828 г. появился первый устав Духовной цензуры. Ранее пункты, касающиеся цензуры религиозных сочинений, включались в уставы, посвященные цензуре в целом. Таким образом, в начале второй четверти XIX в. религиозная цензура окончательно сформировалась как самостоятельная сфера.
Также необходимо отметить, что принятая в отечественной науке периодизация цензуры в соответствии с годами правления государей лишь отчасти отвечает специфике развития цензуры. Безусловно, характер целей, которые ставили перед собой правители, накладывал очень серьезный отпечаток на цензурную практику, однако в ряде случаев развитие цензуры со сменой правителя не менялось или менялось не сразу. В данной работе в основу периодизации религиозной цензуры положено развитие осуществлявших ее органов.
В соответствии с этим принципом были выделены следующие периоды:
1) до 1721 г. Религиозная цензура осуществлялась патриархами, епископами, настоятелями монастырей, приходскими священниками и воспринималась как часть пастырской деятельности.
2) 1721 - 1799 гг. Религиозная цензура осуществлялась Синодом.
3) 1799-1828 гг. Религиозная цензура осуществлялась специальным органом, деятельность которого регулировалось отдельными положениями устава светской цензуры.
4) после 1828 г. Религиозная цензура осуществлялась специальным органом, деятельность которого регулировалась собственным уставом. То есть специфика религиозной цензуры получила отражение в официальных юридических документах.
Источниковедческая база исследования может быть представлена следующими блоками:
1) Законодательные источники: «Сборник законоположений и распоряжений по духовной цензуре ведомства православного исповедания с 1720 по 1870 год»1 и «Полное собрание законов Российской империи». Многие подзаконные акты можно обнаружить в «Полном собрании постановлений и распоряжений по ведомству православнаго исповедания». Для древнерусского периода важнейшими источниками являлись «Стоглав», а также «Акты, собранные археографической экспедицией императорской академией наук».
Работа в Центральном государственном историческом архиве Санкт- Петербурга позволила реконструировать эпизод применения педагогической цензуры, основанной на религиозно-нравственных критериях.
2) Каталоги и списки книг. К этой категории относятся современные каталоги, в частности, «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века, 1725-1800» , «Сводный каталог русской книги, 1801-1825», «Свод русских книг кирилловской печати XVIII века», «Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX века». Каталог библиотеки Царскосельского лицея помог проследить степень вмешательства религиозной цензуры в деятельность этого учебного заведения . Кроме того, каталоги позволили выявить случаи публикации книг после того, как их запрет потерял актуальность. Также важным источником стали списки книг, составленные непосредственно в рассматриваемый период в связи с запретами и изъятиями. В частности, списки книг, изъятых у Н. И. Новикова, позволили проанализировать одну из самых резонансных цензурных историй XVIII в.
3) Воспоминания и личные письма. Данные источники позволили вскрыть личные мотивы, которыми руководствовались цензоры, а также представители церкви и государства, влиявшие на религиозную цензуру. Наиболее важными примерами подобных документов являются замечания А. С. Шишкова , письма митрополита Платона (Левшина) .
Теоретико-методологическая база исследования.
В основе представленного исследования лежит понимание культуры как сложной системы, состоящей из различных подсистем. Чтение в данной ситуации можно рассматривать как одну из подсистем культуры. Цензура также выступает в качестве подсистемы культуры и направлена на контроль других подсистем (религии, морали, общественного мнения и т. д.), но не напрямую, а опосредованно, через формирование и регулирование чтения.
Также в работе использовался подход к исследованию культуры как анализу культурных практик. Особенно полезной здесь является концепция де Серто, рассматривавшего чтение как практику, в основе которой лежит творческая интерпретация текста .
Исходя из того, что важным фактором, повлиявшим на развитие религиозной цензуры, являлась секуляризация культуры, в данной работе мы опирались на концепцию «секуляризации» Т. Лукмана, которая подразумевает дифференциацию социокультурной сферы и утрату церковью возможности опосредовать политические и др. концепции через религиозные идеи. Также мы обращались к идее Ч. Тейлора, что секуляризация ведет к повышению роли личного выбора в сфере религии. Следствием данной идеи является рост личной религиозности в условиях снижения вовлеченности в жизнь религиозной общины . В контексте развития книжной культуры это выразилось в увеличении внецерковной религиозной литературы. Также мы опирались на идеи А. В. Медведева о влиянии секуляризации на сакральные ценности.
В ходе исследования мы опирались на сравнительно-исторический метод, в рамках которого был проведен анализ общего и различного в проявлении цензурных запретов в разные эпохи.
Историко-генетический метод позволил проследить эволюцию цензуры от ее выделения из системы общекультурных запретов до ее функционирования в качестве социального института.
Кроме того, использовался историко-типологический метод, давший возможность исследовать историческую смену разных типов религиозной цензуры.
Используя функциональный и структурно-функциональный методы, мы смогли определить те роли, которые играла цензура на разных этапах своего существования, а также обозначить место цензуры в структуре отечественной культуры.
В рамках анализа практики идеологического дискурса удалось выявить роль религиозной цензуры в государственной политике, направленной на формирование у граждан определенных культурных ценностей.
В рамках институционального метода было прослежено становление религиозной цензуры как специализированного государственного института в условиях секуляризации культуры.
В литературе, посвященной анализу религиозной цензуры, используются разные термины: духовная цензура, религиозная цензура, церковная цензура. В данной работе под религиозной цензурой понимаются меры, направленные на регулирование религиозной жизни посредством контроля информации, вне зависимости от того, кто выступает их инициатором, а под церковной цензурой - запреты, исходящие непосредственно от самой церкви. Термин «духовная цензура», широко встречавшийся в России до 1917 г., здесь используется как синоним термина «церковная цезура». Важно отметить, что цензура текстов католиков, мусульман, иудеев и других конфессий в данной работе не анализируется, т. к. при рассмотрении подобных текстов определяющую роль играли не религиозные критерии, а принципы национальной политики по отношению к национальным меньшинствам. Институционально это выражалось в том, что подобные тексты рассматривались светской властью, при этом нередко непосредственно заключение готовилось представителями этой же религии.
Научная новизна:
1. Впервые в отечественной науке дан анализ религиозной цензуры в России в XVIII - первой четверти XIX в. как социокультурного явления.
2. Выявлена генетическая связь религиозной цензуры с архаичными формами запрета в культуре.
3. Предложено различать ценностную и прагматическую (ограничение доступа к государственным, военным и др. секретам) формы цензуры.
4. Дан анализ эволюции религиозной цензуры в условиях секуляризации, заключающийся в том, что при запрете определяющую роль начали играть представления о потенциальной пользе для общества, а не для души человека, исчезла ритуальная составляющая уничтожения запрещенных книг, тексты значительно легче, чем в предыдущие века, переходят из категории запрещенных в категорию разрешенных (и наоборот).
5. Проанализировано на материале законодательных актов, богословских и публицистических текстов значение ритуальных практик уничтожения запрещаемых текстов в древнерусской культуре для репрезентации их как ложных.
6. Исследовано становление религиозной цензуры в контексте развития отечественной культуры XVIII - первой четверти XIX в.
7. Выявлено, что цензурная юрисдикция православной церкви в России в XVIII в. распространялась не только на богословские, но и на исторические сочинения. В то же время сочинения по астрономии одними из первых оказались вне поля влияния церкви.
8. Анализ книжного собрания Царскосельского лицея, деятельности А. Н. Голицына, А. С. Шишкова, Филарета (Дроздова), направленной на формирование круга чтения подрастающего поколения, позволяет утверждать, что религиозная цензура использовалась как инструмент формирования личности.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в данном исследовании впервые в отечественной науке к истории религиозной цензуры комплексно применяется современный подход в понимании цензуры как социокультурного явления, в основе которого лежит практика культурных запретов.
Практическая значимость диссертации состоит в:
1) уточнении генезиса религиозной цензуры, что позволяет в дальнейших исследованиях отличать ее от более ранних форм запрета информации, а также от светской цензуры;
2) уточнении вопросов взаимоотношения государства и церкви в области цензурной практики в условиях секуляризации культуры;
3) возможности использовать предложенную интерпретацию развития религиозной цензуры в книговедческих исследованиях, посвященных судьбе отдельных книг, изданий, книжных собраний;
4) возможности использовать предложенную интерпретацию развития цензуры в преподавании курсов по истории отечественной культуры и общественной мысли.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) Понимание религиозной цензуры как одного из важных социокультурных механизмов позволяет рассматривать ее в качестве фактора оформления и упорядочивания культуры, не сводя рассмотрение к негативным или позитивным оценкам.
2) Религиозная цензура изначально была имплицитна системе культурно-религиозных запретов, а ее выделение в качестве самостоятельного явления произошло в раннее Новое время и было обусловлено процессами секуляризации культуры и развития издательского дела.
3) В Древней Руси практика запретов в области книжной культуры была тесно связана с представлениями о необходимости защиты чистоты веры и являлась частью пастырских обязанностей священнослужителей.
4) Под влиянием секуляризации книжной культуры в XVIII - начале XIX в. происходила фундаментальная трансформация религиозной цензуры; это проявлялось в том, что преследование книг утрачивало сакрально-вневременной характер, а также формировалась область книгоиздательской деятельности, неподконтрольная церковной цензуре.
5) Формирование специализированного органа религиозной цензуры в России было тесно связано с использованием цензурных механизмов как инструмента государственной воспитательно-идеологической политики.
Степень достоверности результатов выполненного исследования обеспечивается, во-первых, за счет обращения к широкому кругу источников, содержащих обширный фактологический материал и позволяющих осветить различные аспекты исследуемого вопроса; во-вторых, благодаря методологической оснащенности исследования, адекватной поставленным целям и задачам; в-третьих, в силу соответствия структуры и содержания исследования логике изучения проблемы.
Апробация работы.
Основные результаты исследования были представлены на ряде международных и всероссийских конференций, в том числе: Международная научная конференция «История книги и цензуры в России. Третьи Блюмовские чтения» (Пушкин, 2014 г.); Международная научная конференция «Советский социокультурный проект: исторический шанс или глобальная антиутопия (X Колосницынские чтения)» (Екатеринбург, 2015 г.); Всероссийская научно-практическая конференция «Система управления знаниями в информационной сфере российского общества: новые вызовы и возможности» (Екатеринбург, 2015 г.); Всероссийская конференция (с международным участием) «Культурная память и культурная идентичность (XI Колосницынские чтения)» (Екатеринбург, 2016 г.); Всероссийская конференция (с международным участием) «XIX Смирдинские чтения. Книжное дело в контексте современной культуры» (Санкт- Петербург, 2016 г.).
Кроме того, полученные результаты использовались при составлении научных изданий «Русские книги из библиотеки Императорского Царскосельского (Александровского) лицея в Екатеринбурге» и «Библиотека Императорского Царскосельского (Александровского) лицея в Екатеринбурге. Т. 2, ч. 1. A-H: Западноевропейские издания, опубликованные до 1800 года».
Структура работы выстроена в соответствии с поставленными задачами. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.
Во введении обоснована актуальность темы, сформулированы цели и задачи работы, очерчена источниковедческая база, указаны основные теоретико-методологические принципы работы, дана структура работы. Также во введении обосновываются временные границы.
Первая глава «Цензура как явление культуры» посвящена анализу истории осмысления культуры.
В первом параграфе «Религиозная цензура как предмет исследования в западной и отечественной традициях» рассмотрен опыт понимания цензуры на Западе и в России. В частности, проанализирована трактовка места цензуры в идеальном государстве у Платона, идея ценности свободы слова у Д. Мильтона и концепция цензуры как выражение общественного мнения у Ж.-Ж. Руссо, подходы к пониманию роли цензуры в обществе у Канта и Гегеля. Также были рассмотрены взгляды на цензуру К. Маркса, З. Фрейда и М. Фуко и основные тенденции в изучении цензуры современных западных исследователей.
Также в этом параграфе рассматривается процесс формирования научного подхода к изучению религиозной цензуры в России и современные отечественные работы, посвященные пониманию цензуры как культурного феномена.
Во втором параграфе «Сущность и функции цензуры. Особенности механизмов религиозной цензуры» проанализирована специфика цензуры как явления культуры, исследованы ее функции и основные формы. В этом параграфе рассмотрена цензура как форма запрета в культуре и как инструмент структурирования культуры, изучена связь религиозной цензуры и табу. Кроме того, в этом параграфе исследованы современные подходы к типологии цензуры, а также специфические особенности религиозной цензуры.
Вторая глава - «Трансформация механизмов религиозной цензуры в отечественной культуре».
В первом параграфе «Предпосылки формирования религиозной цензуры в отечественной культуре до Петра I» проанализирована практика запретов еретических и магических текстов в эпоху Древней Руси.
Второй параграф «Синод как орган религиозной цензуры» посвящен анализу практики религиозной цензуры в период, когда подобная цензура осуществлялась непосредственно Синодом. Особое внимание уделено внутрицерковной борьбе как фактору, повлиявшему на становление религиозной цензуры. Также в этом параграфе изучено место цензуры в конфликте между православной церковью и научным сообществом и рассмотрено отражение в практике религиозной цензуры разграничения светской и религиозной сфер отечественной культуры XVIII в. Здесь же рассмотрена история запрета издательской деятельности Н. И. Новикова как симптома изменения государственного отношения к религиозной цензуре. Изучены механизмы вовлечения церкви в процесс борьбы с масонством. Проанализировано преследование старообрядческой литературы.
Третий параграф «Роль и функции в культуре России специализированного органа религиозной цензуры в конце XVIII - первой четверти XIX в.» посвящен формированию и развитию специального органа духовной цензуры. Рассмотрены причины создания Московского комитета духовной цензуры при Павле I и его положение при Александре I. Проанализировано усиление педагогической цензуры религиозной литературы в первой четверти XIX в. Выявлена роль религиозной цензуры как инструмента религиозно-нравственного воспитания.
В заключении приводятся основные выводы.
В России еще в XVIII в. сформировалось противоречивое отношение к цензуре. Причем в современном российском обществе это противоречие стоит довольно остро. Прежде всего необходимо указать, что в России существует конституционный запрет цензуры (Конституция РФ, глава 2, статья 29, часть 5), который подтверждается рядом федеральных законов, таких как законы РФ «О средствах массовой информации» (глава 1, статья 3) и «О библиотечном деле» (глава 3, статья 12, часть 1).
В то же время определенная часть общества считает, что цензура необходима. Опрос, проведенный в октябре 2016 г. «Левада-центром», показал, что на вопрос «Как вы считаете, необходима ли цензура (запрещение доступа к отдельным сайтам и материалам) в Интернете?» около 60% респондентов ответили либо «определенно да», либо «скорее да»1. Можно говорить, что в последние годы растет число людей, убежденных в необходимости цензуры. Например, по данным, полученным в ходе опроса фондом «Общественное мнение», на вопрос «Как вы считаете, допустимо или недопустимо запрещать театральные постановки, кинофильмы, выставки, книги?» в апреле 2015 г. ответ «да» дали 39% респондентов, ответ «нет» - 56%; а в ноябре 2016 г. на тот же вопрос «да» ответили 46%, «нет» - 47%. На вопрос «Почему вы считаете, что государство должно контролировать содержание художественных произведений?» 19% опрошенных указали, что такой контроль является обязанностью государства, 14% назвали в качестве причины наличие в художественных произведениях «лишнего, пустого, вредного», 14% заявили о том, что «в художественных произведениях много эпизодов разврата, насилия, жестокости, <...> пошлого и безнравственного», 12% отметили, что целью такого контроля должно быть ограждение несовершеннолетних от произведений, не рассчитанных на них1. Таким образом, часть современного общества видит потребность в государственной цензуре как в инструменте регулирования нравственно-ценностной сферы.
Существуют различные формы цензуры, среди которых особое место занимает религиозная цензура. Несмотря на то, что в современном российском обществе церковь отделена от государства, активная позиция ряда представителей церкви по многим вопросам, касающимся тех или иных художественных произведений или культурных мероприятий, ставит проблему вмешательства церкви в светскую культуру особенно остро. В последние годы некоторые представители православной церкви все чаще выступают за запрет определенных выставок, художественных постановок и т. п .
Проблема религиозной цензуры в условиях секуляризации культуры возникла в России еще в XVIII в. В период Древней Руси церковь доминировала в интеллектуальной сфере, однако процессы трансформации культуры, происходившие в XVIII в., привели к тому, что церковь утратила это положение. В области контроля над информационной сферой определяющим фактором стал экспоненциальный рост объема текстов, издававшихся типографиями, неподконтрольными православной церкви (в том числе и текстов, в которых задевались вопросы религии). Это приводило к ослаблению церковного контроля над религиозной литературой и, как следствие, над религиозной сферой в целом. В то же время религиозная вера играла заметную роль в жизни людей, влияя в том числе на круг их чтения. Изучение религиозной цензуры в XVIII - нач. XIX в. позволяет не только лучше понять истоки современного отношения к цензуре как механизму культурно-нравственного регулирования, но и исследовать влияние церкви на развитие книжного дела в России в условиях секуляризации культуры.
Другим актуальным аспектом рассмотрения истории религиозной цензуры является исследование проявлений педагогической цензуры по отношению к религиозным сочинениям. Нередко светская власть поощряла чтение религиозных сочинений в учебных заведениях, особенно в тех, где с максимальной полнотой выразились идейные установки на воспитание человека нового типа. Таким образом, религиозная цензура выступала важным элементом системы формирования личности.
При этом в современной научной литературе отсутствует комплексный анализ отечественной религиозной цензуры и ее влияния на культуру. Еще в 1998 г. Н. Г. Патрушева отмечала, что история русской цензуры имеет еще очень много лакун, а ряд аспектов цензуры вообще остается неизученным . Конечно, за прошедшие годы благодаря исследованиям отечественных и зарубежных специалистов изучение цензуры, в том числе религиозной, значительно продвинулось вперед. Однако по-прежнему крайне мало работ, посвященных религиозной цензуре как явлению культуры.
Соответственно, на данный момент существует потребность в анализе природы и механизмов как цензуры в целом, так и религиозной цензуры, а также ее исторической эволюции.
Степень научной разработанности темы.
В западной мысли религиозная цензура практически не выделялась из других форм цензуры, направленных на регулирование высказываний, касающихся морали и духовных ценностей. При этом уже Платон рассматривал цензуру как важный инструмент формирования ценностных и нравственных установок личности, поскольку она позволяла оградить человека от влияния текстов, содержащих негативные примеры поведения. Данный довод лег в основу понимания функций педагогической цензуры как механизма изоляции подрастающего поколения от идей и ценностей, неприемлемых в определенном обществе. Однако после Платона вплоть до Нового времени цензура практически не становилась объектом рефлексии.
К теме самоцензуры одним из первых обратился М. Монтень, который задолго до З. Фрейда выразил мысль, что осуждаемое обществом публичное высказывание мыслей, касающихся сексуальной сферы, порождает ханжество.
В XVII - XIX вв. одной из главных тем дискуссий по поводу цензуры стало право государства на ограничение свободы слова. Уже в 1644 г. Д. Мильтоном ставится вопрос о ценности свободы слова и о праве человека самому выносить суждения по поводу той или иной информации. В дальнейшем данная идея была развита И. Кантом, который исходил из того, что только свободный обмен мнениями способен обеспечить просвещение общества. Важный аспект цензуры отметил Ж.-Ж. Руссо. В его сочинении «Об общественном договоре» утверждалось, что цензор должен выражать мнение общества. Фактически Руссо был одним из первых авторов, коснувшимся проблемы общественного мнения как формы цензуры.
Гегель рассматривал цензуру как инструмент регулирования общественной полемики. Он отмечал, что цензура способна отсечь безответственные высказывания и, т. о., способствовать увеличению конструктивности публичного диалога. Также к осмыслению места цензуры в обществе обращался К. Маркс, который, в отличие от Гегеля, считал, что она служит барьером не для пустых, а для неугодных правительству высказываний.
Работы Д. Мильтона, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса повлияли на оформление понимания цензуры как специального государственного органа. В рамках этого подхода историю цензуры в Западной Европе исследовали такие авторы, как Ф. В. Шульц, Г. Хюбен, А. Вельшингер, Ж.-П. Белин и др.
На рубеже XIX - XX вв. идею самоцензуры как механизма психики развил З. Фрейд, который представил самоцензуру в качестве фильтра, обеспечивающего конвертацию бессознательного в социально приемлемые формы выражения.
Л. Штраусс в работе «Преследование и искусство письма»1, написанной в середине XX в., указывал, что цензура малоэффективна по своей природе, т. к. невозможно сформулировать простые и четкие критерии того, что подлежит запрету. Как следствие, цензура стимулирует усложнение языка, позволяющее автору обойти цензурный заслон, но оказывается не способна контролировать само высказывание.
В последней трети XX в. произошла переоценка феномена цензуры. В работах М. Фуко цензура предстает не просто как контроль власти над информацией, но как следствие любого структурирования и упорядочивания культуры. Эти идеи были развиты в работах П. Бурдье, который рассматривал цензурный запрет как следствие выстраиваемой определенной социальной сферой границы. Анализ канона как цензурного механизма можно встретить в работах Алейды Асманн и Яна Ассманна «Канон и цензура». Они развивают тезис М. Фуко о роли цензуры в формировании дискурса и указывают на такую особенность религиозной цензуры, как направленность на создание границ культуры. По их мнению, эти границы не только служат особым фильтром для нововведений, но и защищают культуру от внешнего влияния, т. е. задают границы культуры, как во времени, так и в пространстве.
В современной западной науке можно выделить два взгляда на цензуру. Первый восходит к пониманию цензуры как явления, тесно связанного с политикой и государственной властью. Одним из ярчайших представителей данного подхода является Р. Дарнтон. В монографии «Цензоры за работой» он анализирует практику цензуры в XVIII в. во Франции, в XIX в. в Британской Индии и в XX в. в ГДР. Дарнтон приходит к выводу, что цензура во всех трех системах функционировала по-разному, но всегда была борьбой за смысл.
Второй подход предполагает более широкое понимание цензуры и опирается на постструктуралистские работы М. Фуко, П. Бурдье, Г. Маркузе. Этот подход предлагает рассматривать любой механизм культурного регулирования как форму цензуры .
Появление в России научных исследований, посвященных цензуре, было спровоцировано реформами Александра II. Первые труды по данному вопросу предназначались для ведомственного использования. Однако почти сразу общественный интерес к этой теме привел к появлению общедоступных исследований, посвященных цензуре. Религиозной цензуре было уделено внимание уже в работе П. К. Щебальского, а позже в исследованиях М. Н. Лонгинова, А. М. Скабичевского и др. Однако наиболее полно и развернуто история религиозной цензуры в России была проанализирована в работах Т. В. Барсова, в фокусе внимания которого находилась церковная цензура от апостольских времен и до конца XVIII в. Для Т. В. Барсова религиозная цензура выступает как инструмент сохранения чистоты христианского учения. Другой исследователь религиозной цензуры, А. Н. Котович, напротив, рассматривал религиозную цензуру как учреждение, проводившее политику власти в области религиозного контроля литературы.
В начале XX в. в России к теоретическому осмыслению проблемы религиозной цензуры обращался протоиерей П. Я. Светлов, который отмечал, что цензура приводит к изоляции богословия от современных проблем, а это, в свою очередь, негативно сказывается на христианской проповеди. Кроме того, в начале XX в. вышла брошюра М. А. Рейснера, где автор сравнивает религиозную цензуру в России и в Европе.
В советский период доминировало отрицательное отношение к религиозной цензуре, которое нередко встречалось не только в таких научно-популярных работах, как сочинения Е. Ф. Грекулова , но и в более серьезных исследованиях. Однако отдельные статьи таких авторов, как Д. Д. Шамрай, В. А. Западов и др., прояснили многие конкретные эпизоды истории цензуры.
Среди наиболее интересных в контексте данного исследования современных работ следует отметить сборник «Цензура как социокультурный феномен», диссертации И. Е. Левченко и М. В. Солодовникова, а также работу Е. А. Агаповой «Феномен цензуры». В частности, И. Е. Левченко смещает акцент в оценке цензуры с ее политических функций на социокультурные. Е. А. Агапова при анализе феномена цензуры исходит из того, что цензура выступает в качестве инструмента сохранения власти определенной группой лиц. При этом цензура оказывается неистребима, и существует либо в официальной, либо в скрытой форме. М. В. Солодовников рассматривает цензуру как государственный инструмент, но он выделяет способность цензуры выступать в качестве инструмента социального контроля качества информации.
Важный вклад в изучение религиозной цензуры сделан такими современными исследователями, как Д. А. Карпук, О. А. Цапина, Б. В. Емельянов, А. Р. Султанов и др.
Библиографический анализ истории изучения цензуры представлен в работах Л. М. Добровольского и Н. Г. Патрушевой.
Таким образом, в отечественной науке сложились и наиболее хорошо разработаны историко-функциональный, системный и сравнительный подходы к пониманию цензуры. Кроме того, можно говорить, что в последние два десятилетия сформировалось понимание цензуры как социокультурного явления. При этом большую роль в изучении цензуры играет междисциплинарный подход.
Объект исследования - религиозная цензура как явление отечественной культуры XVIII - первой четверти XIX в.
Предмет исследования - трансформация религиозной цензуры как культурного механизма в отечественной культуре XVIII - первой четверти XIX в.
Цель исследования: проанализировать специфику и эволюцию религиозной цензуры и ее роли в процессе развития культуры России в XVIII - первой четверти XIX в.
Задачи исследования:
1) проанализировать подходы к пониманию цензуры в истории западной и отечественной мысли;
2) рассмотреть феномен религиозной цензуры как проявления религиозно-культурных запретов;
3) изучить истоки цензурных запретов в древнерусской книжной культуре и их функционирование в досинодальный период;
4) проанализировать специфику цензурной практики в эпоху осуществления цензурных полномочий непосредственно Синодом;
5) раскрыть особенности религиозной цензуры в условиях функционирования специального органа, осуществлявшего цензурный контроль.
Хронологические рамки исследования.
Выбор временных границ (XVIII - первая четверть XIX в.) объясняется бурным процессом секуляризации культуры, проходившим в данный период. Этот процесс, активизировавшийся при Петре I и прошедший за указанное время сложную эволюцию, привел к значительному расширению поля светской культуры. Важно подчеркнуть, что религиозная цензура только к концу анализируемого периода выделилась в качестве самостоятельного ведомства и приобрела институциональную оформленность. Несмотря на то, что Комитет духовной цензуры был создан еще в 1799 г., только в 1828 г. появился первый устав Духовной цензуры. Ранее пункты, касающиеся цензуры религиозных сочинений, включались в уставы, посвященные цензуре в целом. Таким образом, в начале второй четверти XIX в. религиозная цензура окончательно сформировалась как самостоятельная сфера.
Также необходимо отметить, что принятая в отечественной науке периодизация цензуры в соответствии с годами правления государей лишь отчасти отвечает специфике развития цензуры. Безусловно, характер целей, которые ставили перед собой правители, накладывал очень серьезный отпечаток на цензурную практику, однако в ряде случаев развитие цензуры со сменой правителя не менялось или менялось не сразу. В данной работе в основу периодизации религиозной цензуры положено развитие осуществлявших ее органов.
В соответствии с этим принципом были выделены следующие периоды:
1) до 1721 г. Религиозная цензура осуществлялась патриархами, епископами, настоятелями монастырей, приходскими священниками и воспринималась как часть пастырской деятельности.
2) 1721 - 1799 гг. Религиозная цензура осуществлялась Синодом.
3) 1799-1828 гг. Религиозная цензура осуществлялась специальным органом, деятельность которого регулировалось отдельными положениями устава светской цензуры.
4) после 1828 г. Религиозная цензура осуществлялась специальным органом, деятельность которого регулировалась собственным уставом. То есть специфика религиозной цензуры получила отражение в официальных юридических документах.
Источниковедческая база исследования может быть представлена следующими блоками:
1) Законодательные источники: «Сборник законоположений и распоряжений по духовной цензуре ведомства православного исповедания с 1720 по 1870 год»1 и «Полное собрание законов Российской империи». Многие подзаконные акты можно обнаружить в «Полном собрании постановлений и распоряжений по ведомству православнаго исповедания». Для древнерусского периода важнейшими источниками являлись «Стоглав», а также «Акты, собранные археографической экспедицией императорской академией наук».
Работа в Центральном государственном историческом архиве Санкт- Петербурга позволила реконструировать эпизод применения педагогической цензуры, основанной на религиозно-нравственных критериях.
2) Каталоги и списки книг. К этой категории относятся современные каталоги, в частности, «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века, 1725-1800» , «Сводный каталог русской книги, 1801-1825», «Свод русских книг кирилловской печати XVIII века», «Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX века». Каталог библиотеки Царскосельского лицея помог проследить степень вмешательства религиозной цензуры в деятельность этого учебного заведения . Кроме того, каталоги позволили выявить случаи публикации книг после того, как их запрет потерял актуальность. Также важным источником стали списки книг, составленные непосредственно в рассматриваемый период в связи с запретами и изъятиями. В частности, списки книг, изъятых у Н. И. Новикова, позволили проанализировать одну из самых резонансных цензурных историй XVIII в.
3) Воспоминания и личные письма. Данные источники позволили вскрыть личные мотивы, которыми руководствовались цензоры, а также представители церкви и государства, влиявшие на религиозную цензуру. Наиболее важными примерами подобных документов являются замечания А. С. Шишкова , письма митрополита Платона (Левшина) .
Теоретико-методологическая база исследования.
В основе представленного исследования лежит понимание культуры как сложной системы, состоящей из различных подсистем. Чтение в данной ситуации можно рассматривать как одну из подсистем культуры. Цензура также выступает в качестве подсистемы культуры и направлена на контроль других подсистем (религии, морали, общественного мнения и т. д.), но не напрямую, а опосредованно, через формирование и регулирование чтения.
Также в работе использовался подход к исследованию культуры как анализу культурных практик. Особенно полезной здесь является концепция де Серто, рассматривавшего чтение как практику, в основе которой лежит творческая интерпретация текста .
Исходя из того, что важным фактором, повлиявшим на развитие религиозной цензуры, являлась секуляризация культуры, в данной работе мы опирались на концепцию «секуляризации» Т. Лукмана, которая подразумевает дифференциацию социокультурной сферы и утрату церковью возможности опосредовать политические и др. концепции через религиозные идеи. Также мы обращались к идее Ч. Тейлора, что секуляризация ведет к повышению роли личного выбора в сфере религии. Следствием данной идеи является рост личной религиозности в условиях снижения вовлеченности в жизнь религиозной общины . В контексте развития книжной культуры это выразилось в увеличении внецерковной религиозной литературы. Также мы опирались на идеи А. В. Медведева о влиянии секуляризации на сакральные ценности.
В ходе исследования мы опирались на сравнительно-исторический метод, в рамках которого был проведен анализ общего и различного в проявлении цензурных запретов в разные эпохи.
Историко-генетический метод позволил проследить эволюцию цензуры от ее выделения из системы общекультурных запретов до ее функционирования в качестве социального института.
Кроме того, использовался историко-типологический метод, давший возможность исследовать историческую смену разных типов религиозной цензуры.
Используя функциональный и структурно-функциональный методы, мы смогли определить те роли, которые играла цензура на разных этапах своего существования, а также обозначить место цензуры в структуре отечественной культуры.
В рамках анализа практики идеологического дискурса удалось выявить роль религиозной цензуры в государственной политике, направленной на формирование у граждан определенных культурных ценностей.
В рамках институционального метода было прослежено становление религиозной цензуры как специализированного государственного института в условиях секуляризации культуры.
В литературе, посвященной анализу религиозной цензуры, используются разные термины: духовная цензура, религиозная цензура, церковная цензура. В данной работе под религиозной цензурой понимаются меры, направленные на регулирование религиозной жизни посредством контроля информации, вне зависимости от того, кто выступает их инициатором, а под церковной цензурой - запреты, исходящие непосредственно от самой церкви. Термин «духовная цензура», широко встречавшийся в России до 1917 г., здесь используется как синоним термина «церковная цезура». Важно отметить, что цензура текстов католиков, мусульман, иудеев и других конфессий в данной работе не анализируется, т. к. при рассмотрении подобных текстов определяющую роль играли не религиозные критерии, а принципы национальной политики по отношению к национальным меньшинствам. Институционально это выражалось в том, что подобные тексты рассматривались светской властью, при этом нередко непосредственно заключение готовилось представителями этой же религии.
Научная новизна:
1. Впервые в отечественной науке дан анализ религиозной цензуры в России в XVIII - первой четверти XIX в. как социокультурного явления.
2. Выявлена генетическая связь религиозной цензуры с архаичными формами запрета в культуре.
3. Предложено различать ценностную и прагматическую (ограничение доступа к государственным, военным и др. секретам) формы цензуры.
4. Дан анализ эволюции религиозной цензуры в условиях секуляризации, заключающийся в том, что при запрете определяющую роль начали играть представления о потенциальной пользе для общества, а не для души человека, исчезла ритуальная составляющая уничтожения запрещенных книг, тексты значительно легче, чем в предыдущие века, переходят из категории запрещенных в категорию разрешенных (и наоборот).
5. Проанализировано на материале законодательных актов, богословских и публицистических текстов значение ритуальных практик уничтожения запрещаемых текстов в древнерусской культуре для репрезентации их как ложных.
6. Исследовано становление религиозной цензуры в контексте развития отечественной культуры XVIII - первой четверти XIX в.
7. Выявлено, что цензурная юрисдикция православной церкви в России в XVIII в. распространялась не только на богословские, но и на исторические сочинения. В то же время сочинения по астрономии одними из первых оказались вне поля влияния церкви.
8. Анализ книжного собрания Царскосельского лицея, деятельности А. Н. Голицына, А. С. Шишкова, Филарета (Дроздова), направленной на формирование круга чтения подрастающего поколения, позволяет утверждать, что религиозная цензура использовалась как инструмент формирования личности.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в данном исследовании впервые в отечественной науке к истории религиозной цензуры комплексно применяется современный подход в понимании цензуры как социокультурного явления, в основе которого лежит практика культурных запретов.
Практическая значимость диссертации состоит в:
1) уточнении генезиса религиозной цензуры, что позволяет в дальнейших исследованиях отличать ее от более ранних форм запрета информации, а также от светской цензуры;
2) уточнении вопросов взаимоотношения государства и церкви в области цензурной практики в условиях секуляризации культуры;
3) возможности использовать предложенную интерпретацию развития религиозной цензуры в книговедческих исследованиях, посвященных судьбе отдельных книг, изданий, книжных собраний;
4) возможности использовать предложенную интерпретацию развития цензуры в преподавании курсов по истории отечественной культуры и общественной мысли.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) Понимание религиозной цензуры как одного из важных социокультурных механизмов позволяет рассматривать ее в качестве фактора оформления и упорядочивания культуры, не сводя рассмотрение к негативным или позитивным оценкам.
2) Религиозная цензура изначально была имплицитна системе культурно-религиозных запретов, а ее выделение в качестве самостоятельного явления произошло в раннее Новое время и было обусловлено процессами секуляризации культуры и развития издательского дела.
3) В Древней Руси практика запретов в области книжной культуры была тесно связана с представлениями о необходимости защиты чистоты веры и являлась частью пастырских обязанностей священнослужителей.
4) Под влиянием секуляризации книжной культуры в XVIII - начале XIX в. происходила фундаментальная трансформация религиозной цензуры; это проявлялось в том, что преследование книг утрачивало сакрально-вневременной характер, а также формировалась область книгоиздательской деятельности, неподконтрольная церковной цензуре.
5) Формирование специализированного органа религиозной цензуры в России было тесно связано с использованием цензурных механизмов как инструмента государственной воспитательно-идеологической политики.
Степень достоверности результатов выполненного исследования обеспечивается, во-первых, за счет обращения к широкому кругу источников, содержащих обширный фактологический материал и позволяющих осветить различные аспекты исследуемого вопроса; во-вторых, благодаря методологической оснащенности исследования, адекватной поставленным целям и задачам; в-третьих, в силу соответствия структуры и содержания исследования логике изучения проблемы.
Апробация работы.
Основные результаты исследования были представлены на ряде международных и всероссийских конференций, в том числе: Международная научная конференция «История книги и цензуры в России. Третьи Блюмовские чтения» (Пушкин, 2014 г.); Международная научная конференция «Советский социокультурный проект: исторический шанс или глобальная антиутопия (X Колосницынские чтения)» (Екатеринбург, 2015 г.); Всероссийская научно-практическая конференция «Система управления знаниями в информационной сфере российского общества: новые вызовы и возможности» (Екатеринбург, 2015 г.); Всероссийская конференция (с международным участием) «Культурная память и культурная идентичность (XI Колосницынские чтения)» (Екатеринбург, 2016 г.); Всероссийская конференция (с международным участием) «XIX Смирдинские чтения. Книжное дело в контексте современной культуры» (Санкт- Петербург, 2016 г.).
Кроме того, полученные результаты использовались при составлении научных изданий «Русские книги из библиотеки Императорского Царскосельского (Александровского) лицея в Екатеринбурге» и «Библиотека Императорского Царскосельского (Александровского) лицея в Екатеринбурге. Т. 2, ч. 1. A-H: Западноевропейские издания, опубликованные до 1800 года».
Структура работы выстроена в соответствии с поставленными задачами. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.
Во введении обоснована актуальность темы, сформулированы цели и задачи работы, очерчена источниковедческая база, указаны основные теоретико-методологические принципы работы, дана структура работы. Также во введении обосновываются временные границы.
Первая глава «Цензура как явление культуры» посвящена анализу истории осмысления культуры.
В первом параграфе «Религиозная цензура как предмет исследования в западной и отечественной традициях» рассмотрен опыт понимания цензуры на Западе и в России. В частности, проанализирована трактовка места цензуры в идеальном государстве у Платона, идея ценности свободы слова у Д. Мильтона и концепция цензуры как выражение общественного мнения у Ж.-Ж. Руссо, подходы к пониманию роли цензуры в обществе у Канта и Гегеля. Также были рассмотрены взгляды на цензуру К. Маркса, З. Фрейда и М. Фуко и основные тенденции в изучении цензуры современных западных исследователей.
Также в этом параграфе рассматривается процесс формирования научного подхода к изучению религиозной цензуры в России и современные отечественные работы, посвященные пониманию цензуры как культурного феномена.
Во втором параграфе «Сущность и функции цензуры. Особенности механизмов религиозной цензуры» проанализирована специфика цензуры как явления культуры, исследованы ее функции и основные формы. В этом параграфе рассмотрена цензура как форма запрета в культуре и как инструмент структурирования культуры, изучена связь религиозной цензуры и табу. Кроме того, в этом параграфе исследованы современные подходы к типологии цензуры, а также специфические особенности религиозной цензуры.
Вторая глава - «Трансформация механизмов религиозной цензуры в отечественной культуре».
В первом параграфе «Предпосылки формирования религиозной цензуры в отечественной культуре до Петра I» проанализирована практика запретов еретических и магических текстов в эпоху Древней Руси.
Второй параграф «Синод как орган религиозной цензуры» посвящен анализу практики религиозной цензуры в период, когда подобная цензура осуществлялась непосредственно Синодом. Особое внимание уделено внутрицерковной борьбе как фактору, повлиявшему на становление религиозной цензуры. Также в этом параграфе изучено место цензуры в конфликте между православной церковью и научным сообществом и рассмотрено отражение в практике религиозной цензуры разграничения светской и религиозной сфер отечественной культуры XVIII в. Здесь же рассмотрена история запрета издательской деятельности Н. И. Новикова как симптома изменения государственного отношения к религиозной цензуре. Изучены механизмы вовлечения церкви в процесс борьбы с масонством. Проанализировано преследование старообрядческой литературы.
Третий параграф «Роль и функции в культуре России специализированного органа религиозной цензуры в конце XVIII - первой четверти XIX в.» посвящен формированию и развитию специального органа духовной цензуры. Рассмотрены причины создания Московского комитета духовной цензуры при Павле I и его положение при Александре I. Проанализировано усиление педагогической цензуры религиозной литературы в первой четверти XIX в. Выявлена роль религиозной цензуры как инструмента религиозно-нравственного воспитания.
В заключении приводятся основные выводы.
Подводя итог данного исследования, нужно констатировать необходимость различения ценностного и прагматического типов цензуры. Первый ориентирован на защиту ценностного ядра культуры, а второй рассчитан на ограничения доступа к конкретной информации, необходимой для планирования действий, способных принести практическую пользу или нанести практический вред определенному сообществу (государству, корпорации и т. п.). К этому типу цензуры можно относить не только государственную или коммерческую тайну, но и преследование за клевету как инструмент защиты репутации.
На основании проведенного нами исследования истории подходов к феномену цензуры в западноевропейской и отечественной мысли можно говорить о том, что ценностная цензура рассматривалась, с одной стороны, как инструмент защиты культурных ценностей, а с другой стороны, как явление, препятствующее свободному развитию интеллектуальной деятельности человека. Особенно остро проблема ценностной цензуры как механизма, ограничивающего свободу мысли и слова, была поставлена в раннее Новое время. Большую роль в формировании взглядов на цензуру сыграли процессы реформации и секуляризации европейской культуры. В частности, предпосылкой аргументации Джоном Мильтоном права граждан на свободу слова выступал протестантский тезис о праве каждого верующего интерпретировать Библию. Данное исследование позволяет утверждать, что с конца XIX в. формируется представление о цензуре как о явлении, пронизывающем всю культуру. Наиболее последовательно этот подход реализуется в работах конца XX - начала XXI в. Важно отметить, что в обществе могут сосуществовать группы, которым присущи различные ценности, и это приводит к сосуществованию различных цензур, которые необходимо разграничивать по сфере применения, целям и уровню производства (личность, группа, государство). Самой развитой будет та, которую осуществляют властные элиты.
Наше исследование дает основания говорить, что для современной гуманитарной науки плодотворным является подход к пониманию ценностной цензуры как механизма, формирующего культуру. Задавая оппозицию допустимых - недопустимых высказываний, ценностная цензура тяготеет к включению высказываний обо всех духовно значимых явлениях в эту систему. Соответственно, предполагается, что не входящие в данную систему явления не обладают духовной ценностью. Тем самым задаются границы, в которых существуют ценностно окрашенные для данной культуры явления. Для каждой культуры набор таких границ уникален. Важно отметить, что оппозиция допустимых - недопустимых высказываний на практике имеет целый ряд промежуточных форм, когда определенное высказывание о неком явлении допустимо в одном случае и недопустимо в другом. Допустимое в своем крайнем проявлении становится единственно правильным, предписанным, каноничным. Высказывания внутри заданных границ структурируются в соответствии с тем, какие условия определяют их допустимость или недопустимость. Т. к. каноничное по своей природе тяготеет к объявлению всего не разрешенного запрещенным, то становится невозможно составить закрытый перечень недопустимого. В результате ценностная цензура выступает как механизм ограничения и структурирования культуры.
Наиболее полно ценностная природа цензуры проявляется в религиозной цензуре, которая направлена на регулирование сферы духовно-религиозных ценностей.
Религиозная цензура как контроль информации в религиозной сфере была частью общей системы контроля культурно-религиозных практик. В рамках христианской культуры запреты изначально появились как инструмент отбора текстов, читаемых в церкви во время богослужения, однако постепенно они распространились на всю практику христианского чтения. В эпоху поздней античности и средних веков под запрет попадали прежде всего еретические сочинения, однако начиная с XVI в. репертуар запрещаемой литературы значительно увеличился, а сами цензурные механизмы часто сосредотачивались в руках светской власти, которая брала на себя функции защиты веры. На выделение цензуры как самостоятельного социокультурного института повлияло развитие издательского дела и рост как тиражей печатаемых книг, так и их жанрового разнообразия. Большую роль также сыграла секуляризация чтения и культуры в целом.
Анализ эволюции институтов, осуществлявших религиозную цензуру в России, позволяет выделить три периода.
Первый период охватывает самый большой временной промежуток: с XI в., которым датируются наиболее ранние дошедшие до нас свидетельства регулирования религиозной литературы на Руси, до начала XVIII в., когда цензурные механизмы были сосредоточены в руках коллегиального органа управления церковью.
Практика запретов в области чтения в отечественной культуре сформировалась под влиянием византийской и южнославянской книжных традиций. Контроль над доступом к текстам воспринимался как часть пастырских обязанностей и был возложен на приходских священников, настоятелей монастырей, епископов и патриарха. В списки отреченных книг на Руси часто включались книги, посвященные колдовству и гаданиям. В силу той роли, которую великие князья, а позже цари играли в жизни церкви, в ряде случаев запреты исходили от светской власти, однако они всегда аргументировались заботой о защите религиозной чистоты. Можно заметить, что светская власть, как правило, вмешивалась, когда речь шла о книгах, опубликованных в католических странах. Сама практика запретов часто сопровождалась демонстративными ритуально-символическими актами публичного сожжения запрещенных текстов.
Во второй период (начало XVIII - конец XVIII в.) цензурные полномочия были возложены непосредственно на высший орган управления православной церковью - Синод. После создания Синода ему вместе с цензурными полномочиями был передан контроль над всеми церковными типографиями. Этот шаг диктовался стремлением сосредоточить управление интеллектуальной жизнью церкви в руках центрального административного органа.
Секуляризация отечественной культуры в XVIII в. нашла свое отражение в религиозной цензуре. В 1730-1780-е гг. естественнонаучная и научно-популярная литература, особенно посвященная астрономии, оказывалась фактически вне сферы цензурного контроля церкви. При этом стоит отметить, что регулярные попытки представителей церкви выступить с инициативой запрета светских текстов и наказания авторов, а также отсутствие в законодательстве четко определенных границ юрисдикции религиозной цензуры указывают на то, что демаркация религиозной и секулярной сфер в XVIII в. еще только формировалась. Одновременно попытки церкви полностью или частично запретить определенные религиозные, исторические или философские сочинения, как правило, оказывались успешными.
Еще одной важной особенностью второго периода становится исчезновение практики публичного демонстративного уничтожения осужденных текстов. Запрещенные книги, как правило, изымались, но не сжигались, а хранились под замком. В ряде случаев запрет мог быть со временем отменен и книги возвращены владельцам.
Следовательно, можно утверждать, что в XVIII в. в отечественной культуре шел процесс формирования сфер, неподконтрольных церковной цензуре. Кроме того, в тех областях книжной культуры, где авторитет церкви продолжал играть значительную роль, исчезла ритуальная составляющая уничтожения.
Соответственно, религиозная цензура выступала маркером разнесения светской и религиозной сфер книжности.
В рамках третьего периода (конец XVIII - первая четверть XIX в.) происходило оформление специальных органов, которые должны были осуществлять духовную цензуру. В целом его формирование можно считать завершенным к 1828 г., когда был принят первый Устав Духовной цензуры.
Эволюция цензурной практики и, прежде всего, создание специального органа, осуществлявшего религиозную цензуру, были вызваны изменениями в государственной политике в области просвещения в середине 1780-х гг. Изначально создание специального органа было инициировано Екатериной II, причем как органа временного и экстраординарного. Он осуществлял свою деятельность в обход сложившейся практики и был ориентирован на легитимацию преследования масонов новиковского круга.
Священники, входившие в созданный для этих целей комитет, не были наделены официальными полномочиями и имели скорее статус экспертов, которые должны были подготовить правительственное распоряжение. После достижения поставленных целей комитет прекратил существование. Однако этот опыт повлиял на представления императрицы о полезности постоянно действующего цензурного органа как инструмента управления процессами, протекающими в культуре. Реализацию данная идея получила только в 1796 г.
Т. о., религиозная цензура к концу XVIII в. все больше теряла свою связь с пастырской деятельностью и превращалась в самостоятельный государственно-церковный орган надзора в сфере книжной культуры.
Екатерина II и Павел I использовали механизмы цензуры, для того чтобы ослабить влияние западных либеральных идей. В дальнейшем светская власть стала обращаться к религиозной цензуре как к инструменту воспитательно-идеологической политики. Литература рассматривалась в качестве одного из важнейших средств нравственного воспитания. Поэтому цензурные фильтры стали многоуровневыми. Увеличение числа текстов, которые воспринимались полезными, но противоречили религиозным ценностям, стало причиной того, что важнейшим инструментом цензуры стало разделение потенциальных читателей на категории, которые имели разную степень доступа к литературе. Поскольку чтение понималось как один из важнейших инструментов воспитания, наиболее жестко и последовательно цензура реализовывалась в сфере педагогики, а самому тщательному отбору подлежали тексты, предназначенные для подрастающего поколения (позже те же критерии стали применять к литературе для простого народа). Религиозная цензура играла здесь ключевую роль как инструмент, призванный задать границы круга чтения.
Изменения политики религиозной цензуры в первой четверти XIX в. отражают изменения курса культурной политики светской власти. Государство рассматривало регулирование доступа к определенным текстам в качестве способа привить определенные духовные ценности. Причем религиозный окрас прививаемых ценностей выступал залогом того, что они не несут деструктивно- революционного начала. Важно подчеркнуть, что речь шла не только об ограждении от неприемлемой литературы, но и о навязывании чтения «полезных» текстов.
Развитие религиозной цензуры сопровождалась сменой критериев запрета. Если в средние века определяющим фактором была принадлежность текста к категории «истинных» или «ложных», то к началу XIX в. в России определяющим фактором при запрете или разрешении стало представление о том, потенциальную пользу или вред для состояния нравственности общества (и, шире, пользу для культуры) несет рассматриваемый текст. При этом менялось и отношение к запрещаемым текстам: они более не воспринимались как проявление дьявольских ухищрений (соответственно, не подлежали вечному запрету). Спустя определенное время запрещенные тексты могли получать одобрение, а разрешенные тексты могли быть запрещены. Кроме того, относительность статуса текста выражалась в прекращении практики ритуализированных публичных сожжений - т. е. преследование книг более не носило сакрального характера. Создание специального органа религиозной цензуры и принятие его устава давали цензорам юридический инструментарий для работы. Одновременно это приводило к стандартизации цензурной практики, и цензоры выступали в качестве чиновников-исполнителей. Следовательно, можно говорить о секуляризации и самой религиозной цензуры.
Вместе с тем «вредные» тексты не подлежали даже критике, так как критика могла повысить интерес к «вредным» текстам. Как писал М. Фуко, «то, что не существует, не имеет права на манифестацию». Именно поэтому нередко под запрет попадали даже сочинения, которые, по мнению цензоров, содержали хороший критический разбор запрещенных текстов. Самим фактом разбора они делали их «существующими».
Создание специализированных цензурных органов стало следствием идеи о необходимости стимулировать и направлять просвещение народа с целью его нравственного воспитания. Таким образом, целью цензуры было придать интеллектуальному и духовно-нравственному развитию нужный вектор - в соответствии с теми ценностями, которыми руководствовалась светская власть, воспринимавшая цензуру как один из важнейших инструментов идеологической политики государства.
Анализ истории религиозной цензуры позволяет заключить, что цензура способна не только выступать в качестве механизма защиты сформировавшегося ценностного ядра культуры, но и защищать новые, формирующиеся тенденции в развитии культуры. Последнее качество активно использовалось светской властью в XVIII - первой четверти XIX в. для управления развитием духовных ценностей.
Религиозная цензура - явление сложное и многогранное. Ее формы неизбежно меняются в зависимости от религии, в рамках которой она осуществляется, особенностей культуры и многих других факторов. Данная работа посвящена лишь одному, сравнительно узкому аспекту. В будущем нам представляется важным исследовать попытки регулировать чтение с религиозных позиций в период господства теории официальной народности; сравнить запретительные практики в области чтения в католицизме, православии и протестантизме; проследить формы регулирования чтения религиозной литературы в современном обществе. Это позволит составить более полную картину трансформации такого явления, как религиозная цензура, и ее роли в культуре.
На основании проведенного нами исследования истории подходов к феномену цензуры в западноевропейской и отечественной мысли можно говорить о том, что ценностная цензура рассматривалась, с одной стороны, как инструмент защиты культурных ценностей, а с другой стороны, как явление, препятствующее свободному развитию интеллектуальной деятельности человека. Особенно остро проблема ценностной цензуры как механизма, ограничивающего свободу мысли и слова, была поставлена в раннее Новое время. Большую роль в формировании взглядов на цензуру сыграли процессы реформации и секуляризации европейской культуры. В частности, предпосылкой аргументации Джоном Мильтоном права граждан на свободу слова выступал протестантский тезис о праве каждого верующего интерпретировать Библию. Данное исследование позволяет утверждать, что с конца XIX в. формируется представление о цензуре как о явлении, пронизывающем всю культуру. Наиболее последовательно этот подход реализуется в работах конца XX - начала XXI в. Важно отметить, что в обществе могут сосуществовать группы, которым присущи различные ценности, и это приводит к сосуществованию различных цензур, которые необходимо разграничивать по сфере применения, целям и уровню производства (личность, группа, государство). Самой развитой будет та, которую осуществляют властные элиты.
Наше исследование дает основания говорить, что для современной гуманитарной науки плодотворным является подход к пониманию ценностной цензуры как механизма, формирующего культуру. Задавая оппозицию допустимых - недопустимых высказываний, ценностная цензура тяготеет к включению высказываний обо всех духовно значимых явлениях в эту систему. Соответственно, предполагается, что не входящие в данную систему явления не обладают духовной ценностью. Тем самым задаются границы, в которых существуют ценностно окрашенные для данной культуры явления. Для каждой культуры набор таких границ уникален. Важно отметить, что оппозиция допустимых - недопустимых высказываний на практике имеет целый ряд промежуточных форм, когда определенное высказывание о неком явлении допустимо в одном случае и недопустимо в другом. Допустимое в своем крайнем проявлении становится единственно правильным, предписанным, каноничным. Высказывания внутри заданных границ структурируются в соответствии с тем, какие условия определяют их допустимость или недопустимость. Т. к. каноничное по своей природе тяготеет к объявлению всего не разрешенного запрещенным, то становится невозможно составить закрытый перечень недопустимого. В результате ценностная цензура выступает как механизм ограничения и структурирования культуры.
Наиболее полно ценностная природа цензуры проявляется в религиозной цензуре, которая направлена на регулирование сферы духовно-религиозных ценностей.
Религиозная цензура как контроль информации в религиозной сфере была частью общей системы контроля культурно-религиозных практик. В рамках христианской культуры запреты изначально появились как инструмент отбора текстов, читаемых в церкви во время богослужения, однако постепенно они распространились на всю практику христианского чтения. В эпоху поздней античности и средних веков под запрет попадали прежде всего еретические сочинения, однако начиная с XVI в. репертуар запрещаемой литературы значительно увеличился, а сами цензурные механизмы часто сосредотачивались в руках светской власти, которая брала на себя функции защиты веры. На выделение цензуры как самостоятельного социокультурного института повлияло развитие издательского дела и рост как тиражей печатаемых книг, так и их жанрового разнообразия. Большую роль также сыграла секуляризация чтения и культуры в целом.
Анализ эволюции институтов, осуществлявших религиозную цензуру в России, позволяет выделить три периода.
Первый период охватывает самый большой временной промежуток: с XI в., которым датируются наиболее ранние дошедшие до нас свидетельства регулирования религиозной литературы на Руси, до начала XVIII в., когда цензурные механизмы были сосредоточены в руках коллегиального органа управления церковью.
Практика запретов в области чтения в отечественной культуре сформировалась под влиянием византийской и южнославянской книжных традиций. Контроль над доступом к текстам воспринимался как часть пастырских обязанностей и был возложен на приходских священников, настоятелей монастырей, епископов и патриарха. В списки отреченных книг на Руси часто включались книги, посвященные колдовству и гаданиям. В силу той роли, которую великие князья, а позже цари играли в жизни церкви, в ряде случаев запреты исходили от светской власти, однако они всегда аргументировались заботой о защите религиозной чистоты. Можно заметить, что светская власть, как правило, вмешивалась, когда речь шла о книгах, опубликованных в католических странах. Сама практика запретов часто сопровождалась демонстративными ритуально-символическими актами публичного сожжения запрещенных текстов.
Во второй период (начало XVIII - конец XVIII в.) цензурные полномочия были возложены непосредственно на высший орган управления православной церковью - Синод. После создания Синода ему вместе с цензурными полномочиями был передан контроль над всеми церковными типографиями. Этот шаг диктовался стремлением сосредоточить управление интеллектуальной жизнью церкви в руках центрального административного органа.
Секуляризация отечественной культуры в XVIII в. нашла свое отражение в религиозной цензуре. В 1730-1780-е гг. естественнонаучная и научно-популярная литература, особенно посвященная астрономии, оказывалась фактически вне сферы цензурного контроля церкви. При этом стоит отметить, что регулярные попытки представителей церкви выступить с инициативой запрета светских текстов и наказания авторов, а также отсутствие в законодательстве четко определенных границ юрисдикции религиозной цензуры указывают на то, что демаркация религиозной и секулярной сфер в XVIII в. еще только формировалась. Одновременно попытки церкви полностью или частично запретить определенные религиозные, исторические или философские сочинения, как правило, оказывались успешными.
Еще одной важной особенностью второго периода становится исчезновение практики публичного демонстративного уничтожения осужденных текстов. Запрещенные книги, как правило, изымались, но не сжигались, а хранились под замком. В ряде случаев запрет мог быть со временем отменен и книги возвращены владельцам.
Следовательно, можно утверждать, что в XVIII в. в отечественной культуре шел процесс формирования сфер, неподконтрольных церковной цензуре. Кроме того, в тех областях книжной культуры, где авторитет церкви продолжал играть значительную роль, исчезла ритуальная составляющая уничтожения.
Соответственно, религиозная цензура выступала маркером разнесения светской и религиозной сфер книжности.
В рамках третьего периода (конец XVIII - первая четверть XIX в.) происходило оформление специальных органов, которые должны были осуществлять духовную цензуру. В целом его формирование можно считать завершенным к 1828 г., когда был принят первый Устав Духовной цензуры.
Эволюция цензурной практики и, прежде всего, создание специального органа, осуществлявшего религиозную цензуру, были вызваны изменениями в государственной политике в области просвещения в середине 1780-х гг. Изначально создание специального органа было инициировано Екатериной II, причем как органа временного и экстраординарного. Он осуществлял свою деятельность в обход сложившейся практики и был ориентирован на легитимацию преследования масонов новиковского круга.
Священники, входившие в созданный для этих целей комитет, не были наделены официальными полномочиями и имели скорее статус экспертов, которые должны были подготовить правительственное распоряжение. После достижения поставленных целей комитет прекратил существование. Однако этот опыт повлиял на представления императрицы о полезности постоянно действующего цензурного органа как инструмента управления процессами, протекающими в культуре. Реализацию данная идея получила только в 1796 г.
Т. о., религиозная цензура к концу XVIII в. все больше теряла свою связь с пастырской деятельностью и превращалась в самостоятельный государственно-церковный орган надзора в сфере книжной культуры.
Екатерина II и Павел I использовали механизмы цензуры, для того чтобы ослабить влияние западных либеральных идей. В дальнейшем светская власть стала обращаться к религиозной цензуре как к инструменту воспитательно-идеологической политики. Литература рассматривалась в качестве одного из важнейших средств нравственного воспитания. Поэтому цензурные фильтры стали многоуровневыми. Увеличение числа текстов, которые воспринимались полезными, но противоречили религиозным ценностям, стало причиной того, что важнейшим инструментом цензуры стало разделение потенциальных читателей на категории, которые имели разную степень доступа к литературе. Поскольку чтение понималось как один из важнейших инструментов воспитания, наиболее жестко и последовательно цензура реализовывалась в сфере педагогики, а самому тщательному отбору подлежали тексты, предназначенные для подрастающего поколения (позже те же критерии стали применять к литературе для простого народа). Религиозная цензура играла здесь ключевую роль как инструмент, призванный задать границы круга чтения.
Изменения политики религиозной цензуры в первой четверти XIX в. отражают изменения курса культурной политики светской власти. Государство рассматривало регулирование доступа к определенным текстам в качестве способа привить определенные духовные ценности. Причем религиозный окрас прививаемых ценностей выступал залогом того, что они не несут деструктивно- революционного начала. Важно подчеркнуть, что речь шла не только об ограждении от неприемлемой литературы, но и о навязывании чтения «полезных» текстов.
Развитие религиозной цензуры сопровождалась сменой критериев запрета. Если в средние века определяющим фактором была принадлежность текста к категории «истинных» или «ложных», то к началу XIX в. в России определяющим фактором при запрете или разрешении стало представление о том, потенциальную пользу или вред для состояния нравственности общества (и, шире, пользу для культуры) несет рассматриваемый текст. При этом менялось и отношение к запрещаемым текстам: они более не воспринимались как проявление дьявольских ухищрений (соответственно, не подлежали вечному запрету). Спустя определенное время запрещенные тексты могли получать одобрение, а разрешенные тексты могли быть запрещены. Кроме того, относительность статуса текста выражалась в прекращении практики ритуализированных публичных сожжений - т. е. преследование книг более не носило сакрального характера. Создание специального органа религиозной цензуры и принятие его устава давали цензорам юридический инструментарий для работы. Одновременно это приводило к стандартизации цензурной практики, и цензоры выступали в качестве чиновников-исполнителей. Следовательно, можно говорить о секуляризации и самой религиозной цензуры.
Вместе с тем «вредные» тексты не подлежали даже критике, так как критика могла повысить интерес к «вредным» текстам. Как писал М. Фуко, «то, что не существует, не имеет права на манифестацию». Именно поэтому нередко под запрет попадали даже сочинения, которые, по мнению цензоров, содержали хороший критический разбор запрещенных текстов. Самим фактом разбора они делали их «существующими».
Создание специализированных цензурных органов стало следствием идеи о необходимости стимулировать и направлять просвещение народа с целью его нравственного воспитания. Таким образом, целью цензуры было придать интеллектуальному и духовно-нравственному развитию нужный вектор - в соответствии с теми ценностями, которыми руководствовалась светская власть, воспринимавшая цензуру как один из важнейших инструментов идеологической политики государства.
Анализ истории религиозной цензуры позволяет заключить, что цензура способна не только выступать в качестве механизма защиты сформировавшегося ценностного ядра культуры, но и защищать новые, формирующиеся тенденции в развитии культуры. Последнее качество активно использовалось светской властью в XVIII - первой четверти XIX в. для управления развитием духовных ценностей.
Религиозная цензура - явление сложное и многогранное. Ее формы неизбежно меняются в зависимости от религии, в рамках которой она осуществляется, особенностей культуры и многих других факторов. Данная работа посвящена лишь одному, сравнительно узкому аспекту. В будущем нам представляется важным исследовать попытки регулировать чтение с религиозных позиций в период господства теории официальной народности; сравнить запретительные практики в области чтения в католицизме, православии и протестантизме; проследить формы регулирования чтения религиозной литературы в современном обществе. Это позволит составить более полную картину трансформации такого явления, как религиозная цензура, и ее роли в культуре.
Подобные работы
- РЕЛИГИОЗНАЯ ЦЕНЗУРА КАК ЯВЛЕНИЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ XVIII - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В.
Авторефераты (РГБ), культурология. Язык работы: Русский. Цена: 250 р. Год сдачи: 2018 - КНЯЗЬ А.Н. ГОЛИЦЫН И ЕГО РОЛЬ В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ДУХОВНОЙ
ЖИЗНИ РОССИИ первой четверти XIX века
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 4750 р. Год сдачи: 2017 - АНТИУТОПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КОНЦА XVIII - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКОВ
Дипломные работы, ВКР, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4850 р. Год сдачи: 2020 - ОБРАЗ ЖИЗНИ БРИТАНСКОЙ ЭЛИТЫ В ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА (07.00.03)
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2004 - ОБРАЗ ЖИЗНИ БРИТАНСКОЙ ЭЛИТЫ В ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА
Диссертации (РГБ), история . Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2004 - ТРАНСФЕР РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИЕЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛИЗМА (НА ПРИМЕРЕ ТРУДОВ С.С. УВАРОВА)
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2019 - Монархические взгляды в публицистике Ф.М. Достоевского 1873-1874 годов
Дипломные работы, ВКР, журналистика. Язык работы: Русский. Цена: 4360 р. Год сдачи: 2016 - «ПРАВОСЛАВНО-ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ»
МИТРОПОЛИТА МАКАРИЯ (БУЛГАКОВА) КАК ЭТАП В
РАЗВИТИИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ДОГМАТИЧЕСКОГО
БОГОСЛОВИЯ
Дипломные работы, ВКР, философия. Язык работы: Русский. Цена: 4990 р. Год сдачи: 2018 - Эволюция книгопечатания в России в XVIII в.
Бакалаврская работа, история . Язык работы: Русский. Цена: 5900 р. Год сдачи: 2018
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
Каталог работ (149774)
- Бакалаврская работа (38401)
- Диссертация (978)
- Магистерская диссертация (22149)
- Дипломные работы, ВКР (60481)
- Главы к дипломным работам (2138)
- Курсовые работы (10523)
- Контрольные работы (6265)
- Отчеты по практике (1357)
- Рефераты (1481)
- Задачи, тесты, ПТК (631)
- Ответы на вопросы (155)
- Статьи, Эссе, Сочинения (942)
- Бизнес-планы (51)
- Презентации (106)
- РГР (84)
- Авторефераты (РГБ) (1692)
- Диссертации (РГБ) (1882)
- Прочее (458)
Новости
06.01.2018
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь в выполнении учебных и научных работ на заказ ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ
дальше»» Все новости
Статьи
- Где лучше заказывать диссертации и дипломные?
- Выполнение научных статей
- Подготовка диссертаций
- Подводные камни при написании магистерской работы
- Помощь в выполнении дипломных работ
»» Все статьи
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
