Глава 1. Школа карма-кагью 20
1.1. История карма-кагью на Западе и в России 20
1.2. История развития и структура екатеринбургской общины 26
1.3. Состав и формы деятельности екатеринбургской общины 34
1.4. История развития и состав общины в Каменске-Уральском 46
Глава 2. Традиция дзогчен в Екатеринбурге 49
2.1. История и структура Международной дзогчен-общины 49
2.2. История дзогчен-общины Екатеринбурга 54
Глава 3. Буддийский центр «Шадтчуплинг» 62
3.1. История центра «Шадтчуплинг» 62
3.2. Состав и формы деятельности центра «Шадтчуплинг» 69
Глава 4. Школы гелуг и дзэн в Екатеринбурге 80
4.1. Центр «Ваджрапани» 80
4.2. Общины школы гелуг в Екатеринбурге 87
4.3. Община традиции риндзай-дзэн Екатеринбурга 92
Заключение 96
Список сокращений 106
Список источников и литературы 107
Приложения 128
Приложение 1. Письмо О. Нидала М. В. Санникову от 07.04.2003 г. 128
Приложение 2. Письмо М. В. Санникова О. Нидалу от 2003 г. 129
Приложение 3. Письмо учеников М. В. Санникова
в Иволгинский дацан 130
Приложение 4. Ответ пресс-службы Иволгинского дацана ученикам
М. В. Санникова 131
Приложение 5. Диплом МБРО «Путь Будды» от ЦБРО ЦДУБ 132
Приложение 6. Фото малой ступы Пробуждения 133
Приложение 7. Фото ворот центра «Шадтчуплинг» 134
Приложение 8. Центральное здание «Шадтчуплинга» 135
Приложение 9. Фото статуи йогина Миларепы в «Шадтчуплинге» 136 Приложение 10. Фото большой ступы Пробуждения в «Шадтчуплинге» 137
Приложение 11. План центра «Шадтчуплинг» 138
Приложение 12. Карта буддийских общин Свердловской области 139
Приложение 13. Интервью с президентом «Российской Ассоциации буддистов Карма Кагью» 12.10.2014 г. 140
Приложение 14. Интервью с бывшим членом общины карма-кагью г. Екатеринбурга 09.11.2014 г. 143
Приложение 15. Интервью с бывшим президентом общины «Екатеринбургский буддийский центр Ассоциации алмазного пути карма-кагью», 15.12.2014 г. 145
Приложение 16. Интервью и конспект лекции в ходе семинарского занятия со студентами-историками в общине карма-кагью г. Екатеринбурга, 06.12.2014 г. 152
Приложение 17. Анкета члена общины «Шадтчуплинг» 156
Приложение 18. Анкета члена дзогчен-общины 161
Приложение 19. Интервью с членом общины «Шадтчуплинг» 164
Приложение 20. Интервью с главой буддийской общины «Шадтчуплинг», М. В. Санниковым (ламой Санье Тензином Докшитом), 10.01.2014 г. 166

Купить

Буддизм возник около V в. до н. э. и стал активно проникать в страны Запада в начале ХХ в. За его долгую историю сформировалось множество региональных школ и направлений. На территории Российской Федерации этнические буддисты проживают в трех республиках: Бурятии, Калмыкии и Туве.
Рост популярности восточных вероучений в регионах, которым буддизм не был присущ традиционно, делает актуальным исследование процессов распространения и адаптации институтов буддизма. Свердловская область - поликонфессиональный регион, в котором с 1990-х г. проявляется стойкий интерес к буддизму. Эта религия в постсоветский период стала одной из альтернатив другим официально признанным религиям, новым духовным ориентиром.
Для Уральского региона буддизм не является совершенно новой религией: исторически Урал был связан с буддизмом с XVII в., когда на Южном Урале появились калмыки-торгоуты, исповедовавшие тибетский буддизм школы гелуг. До начала ХХ в. буддизм в России в целом не выходил за свои традиционные территориальные рамки; начиная же со второй половины века он преодолел их и начал активно распространяться в среде российского общества. В настоящее время практически во всех регионах России представлены все существующие направления буддизма: Тхеравада, дальневосточная Махаяна и тибетская Ваджраяна. Не является исключением и Урал, где за последние два десятилетия буддийские общины, в основном относящиеся к тибетскому буддизму, успели образовать заметное явление в религиозном ландшафте региона.
Объектом исследования выступают общины Свердловской области, состоящие из новообращённых буддистов, не принадлежащих к народам, традиционно исповедующим буддизм. Под буддийскими общинами понимаются группы буддистов, объединённых приверженностью той или иной буддийской школе или учителю и осуществляющих совместную религиозную деятельность. Данные общины регистрируются или не регистрируются как местные религиозные организации и принадлежат к крупной сети сообществ в РФ или за рубежом.
Терминология исследования:
В работе используется несколько терминов, которые требуют дополнительного объяснения. «Этнические буддисты» - такие буддисты, для которых главным фактором идентификации себя как буддиста является осознание своей принадлежности к этносу, традиционно исповедующему буддизм. В свою очередь «неэтнические буддисты» - те, кто стал буддистом вне связи со своей этнической принадлежностью. Е. А. Островская в своих исследованиях использовала термин «буддисты-конвертиты» в качестве синонима этого понятия. На наш взгляд, этот термин является не совсем точным, поскольку подразумевает переход в буддизм из другой религии, а многие современные буддисты до своего обращения могли не исповедовать никакой религии.
Предметом исследования является история создания, современное состояние объединений буддистов на территории Свердловской области, их деятельность, численность, социальный, этнический и возрастной состав.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1990-х по настоящее время. Выбор нижней границы связан с появлением первых буддийских групп в г. Екатеринбурге, которые стали идентифицировать себя как общины учеников определённых буддийских наставников; верхняя определена стремлением проследить феномен существования буддийских общин на максимально длительном отрезке времени.
Географические рамки данного исследования совпадают с административными границами Свердловской области.
В XIX в. сформировалась и достигла значительного признания отечественная буддологическая школа, основной сферой интересов которой были классические философские буддийские тексты (работы С. Ф. Ольденбурга, И. П. Минаева, Ф. И. Щербатского, О. О. Розенберга) и этнографические исследования на материале народов, входивших в Российскую империю (исследования О. М. Ковалевского, иеромонаха Мефодия (Львовского), Н. Ф. Исаковича (архиепископа Нила)) и граничивших с ней (работы А. М. Позднеева, Г. Ц. Цыбикова, Б. Б. Барадийна). После революции советские учёные сохранили преемственность с предыдущим этапом развития буддологии, их области исследований остались прежними (наиболее значимый вклад внесли А. М. Пятигорский, О. Ф. Волкова, Л. Э. Мялль, Б. Д. Дандарон).
С наступлением 1990-х г. можно отметить начало нового историографического этапа, который наряду с традиционными сферами интересов буддологов включил исследования, проведенные среди практикующих неэтнических буддистов. Первыми работами такого рода можно назвать публикации В. М. Монтлевича об общине Б. Д. Дандарона.
В монографии, посвященной истории петербургского дацана «Гунзэчойней», А. И. Андреев привел информацию о деятельности буддийской общины Ленинграда в 1980-1990 г. в связи с возвращением дацана верующим.
Социально-антропологическими изысканиями среди буддистов плодотворно занимается Е. А. Островская, чья кандидатская диссертация по теме «Социально-антропологическое исследование буддийских мирских общин Санкт-Петербурга» стала первой подобной работой. Она проводила полевые исследования методом включённого наблюдения и интервьюирования среди общин традиций карма-кагью, римей и дзогчен г. Санкт-Петербурга, занимаясь вопросами ритуалов, управления, социального и возрастного состава. Е. А. Островская назвала буддийские учения, преподаваемые в общинах учеников Намкхая Норбу и Оле Нидала «авторскими версиями» буддизма из-за доминирующего авторитета именно учителя, а не Будды Шакьямуни; изучения «вместо аутентичных канонических текстов,... творчества своих наставников» и других факторов. Кроме того, исследователь отметила тот факт, что сами общины карма-кагью и дзогчен являются «качественно отличающимися от тибето-буддийских прототипов» и построенными по «модели общинной жизни, которые были разработаны и впервые внедрены в Западной Европе».
Также ей принадлежат статьи обобщающего характера о европейском буддизме и буддийских общинах России. Е. А. Островская выделила несколько особенностей современной буддийской общины РФ:
1) «Совпадение исторических границ канонических территорий (Бурятия, Калмыкия Тува) с административно¬территориальными границами соответствующих национальных автономий»;
2) «Продвижение буддизма на неканонические территории евразийского пространства страны, в частности в российские мегаполисы»;
3) «Мультикультуральный, полиэтнический состав»;
4) «Разнообразие социокультурных форм буддийского вероисповедания: наряду с традиционным для канонических территорий тибетским буддизмом в РФ укоренились вновь привнесенные буддийские традиции (японская, китайская, ланкийская, южнокорейская, вьетнамская и др.)»;
5) «Гетерогенность организационных форм»: т.е.
существование нескольких видов буддийских общин на территории РФ: локальные общины на канонических территориях, религиозные объединения буддистов-конвертитов и религиозные группы, не подлежащие юридической регистрации.
Также в статье «Транснациональная буддийская коммуникативная сеть: менеджемент религиозного конфликта» Е. А. Островская подробно рассмотрела связь российских буддийских местных религиозных организаций и зарубежных буддийских сообществ в «транснациональной сети тибетского буддизма».
А. М. Алексеев-Апраксин в рамках работы над кандидатской диссертацией «Буддизм в культурной жизни Санкт-Петербурга» провел числе полевые исследования путём наблюдения и интервью среди буддийских общин Санкт-Петербурга. Им были выявлены идеи и концепции, которые актуализировали буддизм как часть культурной и религиозной жизни Санкт-Петербурга, рассмотрены различные формы включения буддизма в жизнь города, описана история проникновения и бытования буддийских традиций в Санкт-Петербурге, их духовные ориентиры и степень интеграции в культурную жизнь города.
Московских неэтнических буддистов исследовала А. А. Ожиганова, чья кандидатская диссертация «Восточные философско-религиозные учения и духовные практики в современной России» была выполнена с использованием методов интервьюирования и включённого наблюдения и касалась практик, документов и деятельности Дхарма-центра г. Москвы. Совместно с А. И. Кузнецовой они провели полевые исследования в московском центре Падмасамбхавы. Подробно была описана схема проведения ритуалов и праздников, затронута тема численности общины (5¬6 человек на занятиях и 50 на праздниках ), а буддисты Москвы из центра Падмасамбхавы, Дхарма-центра и Дзэн-центра были охарактеризованы как «определенный, хотя и довольно узкий круг людей, для которых занятие буддистскими практиками является не поверхностным увлечением, а особым образом жизни».
Л. М. Коротецкая рассмотрела историю распространения буддизма «Алмазного пути» карма-кагью в Европе и России (на примере общин Новосибирска, Улан-Удэ, Иркутска, Москвы, Санкт-Петербурга) в диссертации «Буддизм Ваджраяны: философские основы, религиозные практики и распространение в России и Европе с конца 80-х г. XX в.». Л. М. Коротецкой были исследованы ритуальные практики, мотивы обращения к буддизму с помощью методов включённого наблюдения, интервьюирования и социологического опроса. Общими чертами в распространении Ваджраяны в России и на Западе исследователь видит «процессы переосмысления духовных ценностей, влияние интеллигенции и исследовательский интерес ученых». Главной чертой развития буддизма в России Л. М. Коротецкая называет «наличие традиционных для буддизма регионов в составе Российского государства».
С. П. Нестеркин в статье «Основные тенденции развития буддизма в социокультурном пространстве России» отмечает, что «буддизм в России сумел воспроизвести... систему трансляции религиозной традиции, существовавшую в Тибете и Монголии» , а буддийские организации в России после уничтожения в 1930-е г. развивались в ходе трёх этапов:
1) С конца 1930-х г. до середины 1960-х г. существование буддизма в традиционной форме в пределах этнической среды.
2) С середины 1960-х г. у ряда учителей из Бурятии и Тувы (Б. Д. Дандарона, Ж.-Ж. Цыбенова, Д.-Д. Жалсараева, Мунко Цыбикова, Ж.-Ж. Эрдынеева, Генден Церена) появляются ученики из Украины, Прибалтики и западной части России.
3) С перестройки до настоящего времени возникновение буддийских групп различных традиций, однако школы тибетского буддизма представлены в России практически полностью.
Достаточно подробно С. П. Нестеркин описал современные «центробежные тенденции» в среде российских буддийских организаций, связанные с разрывом религиозно-культурной традиции, произошедшим в советскую эпоху, и с естественным «самоопределением различных традиций в условиях свободы вероисповедания».
Е. С. Сафронова также выделила отсутствие стремлений к объединению среди буддистов России не только нетрадиционных для буддизма регионов, но и в ЦРО Бурятии, Калмыкии и Тувы. Как и Е. А. Островская, Е. С. Сафронова видит, что буддийские группы на нетрадиционных территориях играют политическую роль как в восточных, так и в западных связях с буддийскими центрами международных организаций. К тому же исследователь назвала те организации, что распространены именно в нетрадиционных для буддизма регионах, «более «интеллектуальными», «поскольку их последователи постигают буддизм, осваивая буддийскую культуру в целом, а также религиозно-философские учения и практики собственной школы». Она также обратила внимание на то, что «этносы - носители буддизма в большей степени обладают религиозной верой и познаниями в сфере культовых предписаний,... чем знанием буддийской догматики и философии». Исторически стержневым фактором для распространения буддизма среди «этнически не буддийской» интеллигенции Е. С, Сафронова считает строительство Санкт- Петербургского дацана в 1915 г.
Вопросу численности буддистов России - посвятили работу С. Б. Филатов и Р. Н. Лункин. Препятствием к представлению о количестве буддистов является то, что в переписные листы в России не входит вопрос о религиозной принадлежности, а делать вывод о численности верующих, опираясь на этнический критерий совершенно нерационально. Дополнительно авторы подчёркивают, что «судить о численности буддистов на основании существующих общин невозможно» , ведь буддийские группы могут не регистрироваться, практикующие буддисты могут не принадлежать к общинам и т. д. В целом авторы приходят к мнению, что общий состав буддистов РФ включая традиционно буддийские регионы исчисляется 550 тыс. человек, а численность практикующих верующих среди буддистов составляет не более 500 тыс. человек.
Британская исследовательница Дж. Фэйган изучала буддизм в России после развала СССР. Используя метод интервью, она осветила несколько важных тем: обзор буддийских центральных религиозных организаций РФ, описание конфликта конца 1990-х г. по поводу санкт-петербургского дацана «Гунзэчойнэй» и контакты этнических и неэтнических буддистов. Дж. Фэйган констатировала отсутствие связи между бурятскими учителями и неофитами из неэтнической буддийской среды; последние получают знания о буддизме из литературы или от тибетских наставников.
К сожалению, это единственная зарубежная работа, посвященная российским буддийским организациям, которая была выявлена в процессе подготовки диссертации.
Что касается работ о неэтнических буддийских сообществах Запада, то их систематическое описание и осмысление на основе полевых исследований было проведено Р. Х. Сиджером и Дж. У. Коулманом. В России североамериканские и европейские буддийские сообщества были проанализированы Д. В. Аюшеевой.
Уральские буддийские сообщества пока не становились объектом изучения в академической среде.
Первая публикация, в которой буддизм на Урале описывался в историческом контексте, была подготовлена А. А. Хазовым и Т. Суворовой. Эта публицистическая статья посвящалась периоду калмыцких кочевий в Предуралье для иллюстрации того, что буддизм на Урале уже имел место, а также упоминалось существование «ступы и строящегося возле неё буддийского монастыря Шадтчуплинг» в Качканарском районе Свердловской области. Прилагалось фото ступы, сделанное А. А. Хазовым.
Используя материалы полевого исследования, В. Пореш в 2005 г. опубликовал работу о состоянии буддийских общин в РФ, упомянув существование «небольшой монастырь кагью в Свердловской области на горе Качканар».
В 2009 г. в третьем томе «Атласа современной религиозной жизни России» под ред. М. Бурдо и С. Филатова были упомянуты отдельные буддийские общины Свердловской области: екатеринбургский центр карма- кагью, «буддийский затворнический центр «Шад Тчуп Линг» и студенческое объединение «Прад Сингх», «входящее в традиционную буддийскую Сангху России».
В 2013 г. вышли три работы, посвящённые буддизму на Урале:
1) Статья Е. М. Главацкой и Т. А. Бабкиной «Буддизм
Алмазного пути в религиозном ландшафте Урала: опыт историко-антропологического исследования» была посвящена истории и деятельности екатеринбургского буддийского центра традиции карма-кагью. Для данного антропологического исследования были проведены интервью среди членов буддийского центра, а также приводились отрывки из отчётов студентов исторического факультета УрФУ, которые посещали этот центр в рамках образовательной программы, и описывали буддистов, устройство буддийского центра и практики медитации, которые проводились при них. Также в статье упоминается «монастырь “Шад Тчуп Линг”», который некоторое время входил в «Российскую Ассоциацию буддистов Алмазного пути традиции Карма Кагью» и стал «частью культурного ландшафта Качканара, местом « „ 46 паломничества молодёжи».
2) Научно-популярная монография С. Ю. Куваева «Ступы горы Качканар» посвящена истории, типологии, устройстве буддийских ступ, характеристике символики ступы. Отдельная глава описывает историю возникновения ступ на территории буддийского центра «Шадтчуплинг» в Качканарском районе Свердловской области, а также историю самого центра «Шадтчуплинг», изначально задумывавшегося как монастырь. Источниками для работы послужили канонические буддийские тексты о ступах.
3) Статья А. А. Хазова «Бронза буддийских реликвий и уральский металл Победы» была посвящена истории импровизированного музея буддийской скульптуры Монголии при кафедре литья УГТУ-УПИ г. Екатеринбурга. А. А. Хазов, преподававший в 2000-е г. в УГТУ-УПИ, попытался выявить пути возникновения буддийской скульптуры на Урале вообще, и 15 буддийских статуэток из «музея» кафедры литья в частности; интервьюировал сотрудников кафедры для описания истории музея.
Таким образом, можно сказать, что комплексное изучение буддийских общин Свердловской области ещё не проводилось.
Община и центр «Шадтчуплинг» становились объектом исследования с помощью методов визуальной антропологии. Документальные фильмы уральских режиссеров осветили жизнь буддистов на горе Качканар и причины их религиозного выбора с помощью интервью, зафиксированных на видео. «Полет частицы» А. Муругова, снятый в 2001 г., повествовал в основном о личности М. В. Санникова. Фильм «Прибежище» В. Головнева 2012 г. был посвящен повседневной жизни общины.
Цель исследования - изучение истории и современного состояния буддийских общин Свердловской области в конце XX - начале XXI вв. Задачи диссертации:
1. Выявить сообщества неэтнических буддистов Свердловской области.
2. Реконструировать историю возникновения и развития буддийских общин;
3. Определить численность, половозрастной и этнический состав, социальное положение членов данных общин;
4. Выявить устройство и структуры общин, их связи с отечественными и зарубежными организациями;
5. Изучить формы активности общин и их сакральные и бытовые практики.
В основу работы легло несколько видов источников.
Для анализа юридического положения буддийских общин был использован законодательный источник - Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. №125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».
Делопроизводственные источники, в частности документы по землеотводу, были использованы для реконструирования истории общины «Шатчуплинг». Официальное письмо от пресс-службы Иволгинского дацана ученикам М. В. Санникова было предоставлено членами центра «Шадтчуплинг».
Также община «Шадтчуплинг» передала материалы эпистолярного характера - личную переписку 2003 г. между руководителями общин.
Кроме того, были использованы материалы официальных сайтов общин об истории, учителях, религиозных практиках, общественной деятельности (выставки, приезд учителей, лекции).
Для получения информации об устройстве и деятельности общин были использованы сведения, публикуемые членами общин в социальной сети «Вконтакте».
При работе над диссертацией была активно использована публицистика и материалы СМИ. Так были привлечены статьи в печатных СМИ об общине «Шадтчуплинг».
Методы исследования:
Контент-анализ использовался для работы с данными периодической печати.
Хронологический метод - для изучения появления, формирования и развития общин в соответствии с хронологической последовательностью.
Кросс-культурный метод - для выявления общих черт в процессах появления, развития и адаптации буддийских общин.
Статистико-математический метод - для анализа анкет и получения информации о буддистах региона.
Картографический - для создания карты с указанием распространения изученных буддийских общин в Свердловской области.
Создание источниковой базы для диссертации потребовало использования полевых (включённое наблюдение, фото-, аудио- и видеофиксация) антропологических методов. Во время посещений общин велись полевые дневники. Использованы методы формализованного и свободного интервью, анкетирование по форме специально разработанного опросника, переведенного на вьетнамский и монгольский языки с помощью информантов для улучшения качества исследования. С информантами, с которыми личная встреча была невозможной, велась переписка в социальных сетях. Многие интервью первоначально фиксировались на диктофон, а затем были расшифрованы и заархивированы. В таблицах приведены данные о проведенных исследованиях.
Все материалы объединены в личном архиве автора (ЛАЕК - личный архив Е. Куваевой).
Для поиска информантов использовались контакты, оставленные на сайтах общин, социальная сеть «ВКонтакте» и традиционные полевые способы. Большинство имён информантов (кроме имён руководителей) подверглось шифровке. Вся полученная информация хранится в личном архиве автора (далее ЛАЕК) и доступны по предварительной договоренности.
Текстовые материалы по изученным общинам распределены по фондам (Фонд 1; Ф. 2; Ф. 3; Ф. 4; Ф. 5), в котором дела разделены по описям:
• Интервью — Фонд 1.Опись 1.; Ф.2.Оп.1.; Ф.3.Оп.1.; Ф.4.Оп.1.; Ф.5.Оп.1.;
• Полевые дневники — Ф.1.Оп.2.; Ф.2.Оп.2.; Ф.3.Оп.2.; Ф.4.Оп.2.; Ф.5.Оп.2.;
• Анкеты — Ф.1.Оп.3.; Ф.2.Оп.3.; Ф.З.Оп.3.; Ф.4.Оп.3.;
Каждому делу присвоен порядковый номер и пронумерованы листы дел. Также заархивированы фотодокументы (Ф.1.Оп.4.; Ф.2.Оп.4;
Ф.3.Оп.4.;Ф.4.Оп.4.) и видеозаписи (Ф.3.Оп.5.).
Купить