РУССКИЕ И ЯПОНСКИЕ ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Таким образом, был проведен сравнительный анализ русских и японских волшебных сказок. Методологической основой данного исследования послужили труды В.Я. Проппа, поскольку использование структурно­типологического метода В.Я. Проппа сделало возможным проведение анализа русских и японских волшебных сказок с учётом их исторических соответствий с социальными институтами прошлого, тем самым позволив дать научное обоснование наличию сходств и различий между русскими и японскими волшебными сказками. В ходе исследования были изучены основные мотивы русских и японских волшебных сказок, выявлены их исторические соответствия. Кроме того были обнаружены сходства и различия между русскими и японскими волшебными сказками и объяснены причины появления таковых.
Опираясь на результаты проведенного сравнительного анализа русских и японских волшебных сказок, основные выводы по исследованию можно сформулировать следующим образом.
В проанализированных русских и японских волшебных сказках, несомненно, есть много общего. Эта общность является результатом схожих первобытных представлений о жизни и смерти, характерных для обоих народов. Наиболее явно единство подобных представлений проявляется в обряде инициации, к которому восходит комплекс первобытно-мифологических представлений, включая цикл представлений о смерти и тотемизм, как основную форму верований. Во время обряда неофита уводили в отдалённое, скрытое от прочих людей место, где он проходил через многочисленные испытания, которые призваны были имитировать его умерщвление. В процессе инициации неофит приобщался к тотемному предку, покровителю родоплеменного сообщества, получал от него определённые
сверхъестественные силы, и возрождался уже в качестве взрослого, посвящённого члена общества, что подразумевало возможность вступить в 100 брачные отношения. С обрядом инициации неразрывно был связан миф, призванный объяснить содержание обряда. Он воспроизводил обрядовые действия, облекая их в устную форму, и передавался из поколения в поколение. С развитием общества, обряд инициации перестал существовать, а миф потерял свою достоверность и стал восприниматься как сказка. Поэтому волшебные сказки построены на первобытных представлениях и сохраняют в себе важнейшие элементы обряда инициации. Было установлено, что композиционная структура волшебных сказок обоих народов являет собой полное воспроизведение трёхчастной структуры данного обряда, поскольку все проанализированные сказочные сюжеты, так или иначе, повторяют эту трёхчастную структуру. Подобно неофиту, который проходит через обряд инициации, герой волшебной сказки:
1. Выделяется из общества (действия происходят за пределами устоявшегося мира);
2. Отправляется в загробный мир (некоторое время герой волшебной сказки пребывает в статусе мертвого, поскольку во время инициации неофита символически предавали смерти);
3. Возвращается из загробного мира в качественно новом статусе, что в большинстве случаев означает приобретение более высокого статуса в обществе и возможность вступить в брачные отношения (в обряде инициации возвращение символизировало новое рождение неофита и давало право на вступление в родоплеменной союз и брачные отношения)
Таким образом, не оставляет сомнений, что русские и японские герои волшебных сказок генетически восходят к первобытному человеку, который в процессе посвящения умирает и возрождается в новом, взрослом качестве, готовый приобщиться к родовой общине.
Однако обряд инициации не единственное, что предопределило схожесть русских и японских волшебных сказок, созданных двумя разными народами. Сходство привносит, во-первых, единство представлений о смехе как об особом 101 действии, наделённом магическими свойствами, способствующими возрождению. Во-вторых, в ходе исследования было установлено, что одни и те же животные в сказках двух разных народов, наделялись схожими функциями, способными магическим образом воздействовать на плодородие. К таким животным в частности относятся змея и журавль.
Наряду со сходством, в русских и японских волшебных сказках можно найти определённые различия, которые достигаются в результате привнесения в сюжеты японских сказок отдельных элементов синто.
Одним из таких элементов в рассмотренных сказках является особое отношение к природе, как к идеалу прекрасного. По синтоистским воззрениям всё живое наделено божественным духом, с которым можно общаться, перед которым испытывают трепет и благодарность. В отличие от героя русских сказок, герой сказок японских никогда не станет вредить природе, и поэтому получает поддержку волшебного помощника за свою доброту и отзывчивость, тогда как в русской сказке мы можем наблюдать, что герой подчиняет себе животное на договорных началах: заручается волшебным помощником в обмен на его жизнь.
Другой отличительной чертой японских сказок, которая сформировалась под непосредственным влиянием синто, является особенность японского восприятия смерти, которая неотделима от понятия скверны. В частности при анализе японской сказки «Груши Нара» особое внимание уделялось рассмотрению очистительных обрядов, которые нашли своё отражение в сказке.
Ещё одним существенным отличием японских сказок от сказок русских является отсутствие традиционного счастливого конца. Причин подобного отклонения от традиционного сказочного канона было выявлено несколько. Это, во-первых, географическое расположение того ареала, в котором создавались сказки. Поскольку Япония расположена в сейсмически активной зоне, исторически в обществе выработалась моральная стойкость перед лицом природных катаклизмов и способность мириться с потерями. Этим в частности можно объяснить отсутствие какого-либо противодействия в японской сказке 102
«Как журавль за добро отплатил», когда как во всех рассмотренных русских сказках противодействие происходит в обязательном порядке. Не менее важной причиной отсутствия противодействия в японской сказке является буддизме, который в значительной степени повлияли на мировоззрение японского общества, привнеся свою концепцию восприятия мира - концепцию отрешённой непричастности. Кроме того, японской культуре свойственно уникальное эстетическое восприятие красоты, нашедшей своё выражение в эстетической концепции «моно-но-аварэ», которая наделяет многих фольклорных персонажей, в особенности женских, трагической судьбой и аурой печали...

Купить