Трагическое начало в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»: анализ эпического произведения
|
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. «ГОСПОДА ГОЛОВЛЕВЫ» В ТВОРЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ
М. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА 13
1.1 История создания романа 13
1.2 Мотив «умертвий» как сюжетообразующий в романе («сюжет-
мартиролог») 18
ГЛАВА 2. « ГДЕ... ВСЕ?»: ТРАГИЧЕСКИЙ ПАФОС РОМАНА 24
2.1 Иудушка Головлев — «настоящая душа разложения семьи» 24
2.2 «Пробуждение одичалой совести» 32
2.3 Евангельский контекст в романе 42
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 49
ГЛАВА 1. «ГОСПОДА ГОЛОВЛЕВЫ» В ТВОРЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ
М. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА 13
1.1 История создания романа 13
1.2 Мотив «умертвий» как сюжетообразующий в романе («сюжет-
мартиролог») 18
ГЛАВА 2. « ГДЕ... ВСЕ?»: ТРАГИЧЕСКИЙ ПАФОС РОМАНА 24
2.1 Иудушка Головлев — «настоящая душа разложения семьи» 24
2.2 «Пробуждение одичалой совести» 32
2.3 Евангельский контекст в романе 42
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 49
«Господа Головлевы» (1875-1880) — роман, написанный М. Е. Салтыковым-Щедриным вскоре после того, как писатель окончательно оставил чиновничью службу и полностью посвятил себя литературной деятельности. В центре повествования — не свойственная художнику- социологу проблема семьи, родственных отношений, и решает ее сатирик совершенно особым, отличным от писателей-современников образом.
Подлинно научное изучение романа Салтыкова-Щедрина начинается уже в советскую эпоху, а затем на новом этапе исторического развития продолжается в современном литературоведении.
Роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» постоянно оказывается в центре внимания исследователей, как советских, так и современных. От рассмотрения вопросов проблематики, идейно-художественного содержания, далее — жанровой специфики и системы образов романа, которые стояли в центре внимания советских литературоведов, современные исследователи переходят к изучению поэтики, что способствует все более полному пониманию смысла произведения, а значит и его места в творчестве Салтыкова-Щедрина и русском историко-литературном процессе.
Изучение романа ведется в нескольких направлениях. Один из аспектов изучения — история создания романа, социально-историческая обусловленность его замысла. А. С. Бушмин, например, в своей монографии, посвященной сатире Салтыкова-Щедрина, утверждает, что тема «Господ Головлевых» появляется уже в более раннем творчестве писателя. «Идея о скором умирании старого, ветхого человека, то есть помещичьего класса была высказана Салтыковым уже в эпилоге "Губернских очерков"», — пишет Бушмин . Однако, проблема распада дворянского класса смогла получить свое полное воплощение лишь в определенных экономических и социальных условиях пореформенной России 70-х годов. Исследователь замечает, что само «время благоприятствовало тому, чтобы показать помещиков в стадии крушения их бывшего хозяйственного могущества».
На то, что Салтыков, создавая роман, ориентируется на современную ему общественно-политическую ситуацию, указывает и М. С. Горячкина. «Роман "Господа Головлевы" служил как бы иллюстрацией к теоретическим программным положениям революционной социал-демократии», — считает исследовательница. Гибель эксплуататорского класса, который символизирует Иудушка Головлев, является исторически необходимой, с точки зрения социально-демократической формации. А смерть Иудушки, в таком случае, — «жизненный итог целого класса крепостников и грозный сигнал грядущей гибели всех эксплуататорских классов» . Обращение к проблеме семьи в этом контексте отнюдь не было случайным: столь популярная в 70-е годы тема стала подходящим фундаментом для изображения распада помещичьего сословия.
Вместе с тем появление «Господ Головлевых» было обусловлено не только остро-политической обстановкой в обществе. Важное значение, как было установлено советскими литературоведами, имеет и само развитие Щедрина как гениального художника в контексте литературной ситуации 70-х годов XIX века. Так, по справедливому мнению Е. И. Покусаева, роман, идейно и художественно оформлявшийся «под влиянием определенных общественно-литературных факторов эпохи», вместе с тем «был подготовлен всем предшествующим творчеством сатирика .
Другое направление в щедриноведении связано с изучением места и значения «Господ Головлевых» в творческой эволюции художника. Очевидной представляется генетическая связь романа с циклом очерков «Благонамеренные речи» (1872-1876), из которого, собственно, и выделилась история «выморочного рода», отмеченная многими исследователями. Так, В. Ф. Козьмин считает, что это родство влияет на сюжетную структуру «Господ Головлевых»1. Действительно, каждая из глав романа представляет собой законченный по смыслу эпизод семейной хроники (как это и должно быть в рассказах, входящих в цикл), центральным событием которого является смерть одного или нескольких Головлевых. Повествование о Головлевых превращается, таким образом, как пишет В. А. Свительский, в «историю гибельных выпадений».
От внимания советских щедриноведов не скрылся тот факт, что роман «Господа Головлевы», при всей закономерности его появления, тем не менее отличается от других произведений писателя-сатирика. А. М. Лаврецкий еще в 30-е годы писал, что «среди произведений Щедрина 70-х годов "Господа Головлевы" занимают особое место. Они в высокой мере психологичны, но они все же не типичны для той линии творчества Щедрина, которая чужда гротеска, "смещения пропорций" действительности» . Лаврецкий утверждает, что роман находится как бы на «стыке двух линий щедринского творчества» , то есть линии сатирической и психологической. Последняя, как видим, в представлении литературоведа не является «нетипичной» для художника с сатирическим дарованием.
На особое место романа в творчестве Щедрина указывает и современный исследователь — И. П. Щеблыкин. «Правдоподобность описаний позволила усилить линию психологического анализа, что заметно отличает роман "Господа Головлевы" от предшествующих произведений писателя», — считает исследователь . Отмеченное отличие «Господ Головлевых» от других произведений писателя, а именно — психологизм романа, станет одним из предметов дальнейшего изучения в щедриноведении.
В связи с этим в литературоведении возникает еще один вопрос — о жанровой специфике «Господ Головлевых». Психологизм романа, столь неожиданный, на первый взгляд, в произведении писателя-сатирика, отмечался многими исследователями. Вместе с тем психологизм автора «Господ Головлевых», творчество которого относится к социологическому течению в русском классическом реализме, особого рода. По словам С. И. Ермоленко и Е. Г. Радыгиной, художественной задачей автора становится «воплощение общественной, социальной психологии», но изображена она в её «индивидуальном преломлении». «Выморочный» род вбирает в себя те черты и свойства, которые принадлежат всем представителям эксплуататорских классов, при этом «хищничество» и «стяжательство» в понимании Щедрина становятся пороками социально обусловленными.
Высшим проявлением, концентрацией этих недостатков становится тип Иудушки, чье ханжество не имело никаких границ. Как видим, психологическое начало в образе Иудушки, как и в романе в целом, переплетается с социальным. «... Лицемерие Иудушки, — подчеркивает Н. М. Фортунатов, — имело корни в социальных условиях его жизни, а не в дурных наклонностях его личности». Маской пустословия прикрывается не только Порфишка- кровопивец — за ней прячет свои безнравственные поступки целый эксплуататорский строй. На выделении этих двух аспектов основываются такие жанровые определения, как «общественно-психологический роман» , «социальный роман-хроника» , «демократический роман-хроника».
Характеризуя жанровое своеобразие романа, А. С. Бушмин пишет: «Это роман именно семейно-бытовой, психологический по своему конкретному содержанию и в то же время социально-политический по своей идейной направленности».
По мнению В. И. Кулешова, Салтыкову-Щедрину «удалось уравновесить принципы старого "семейного" романа с принципами нового, проповедовавшегося им самим романа общественного...»1. В. Ф. Козьмин настаивает на более широком определении жанра: «В "Господах Головлевых" совмещены особенности семейного, психологического и социального романа».
Многие исследователи обращают внимание на хроникальный характер повествования в «Господах Головлевых». Так, В. А. Свительский считает, что «роман-хроника как жанровая форма оказался наиболее приспособленным для того, чтобы показать рутинный монолит головлевского существования, монотонное повторение подобного в нем» . Вместе с тем, рассказывая историю одного рода, одной помещичьей семьи, Салтыков-Щедрин показывает разные стороны разрушения крепостнического уклада, гибели эксплуататорского класса. Писатель намеренно выбирает семью в качестве объекта изображения. Исследователи обычно ссылаются в этой связи на одно из писем Щедрина Е. И. Утину в январе 1881 года, в котором он так поясняет свой замысел: «Я обратился к семье, к собственности, к государству и дал понять, что в наличности ничего этого уже нет. Что, стало быть, принципы, во имя которых стесняется свобода, уже не суть принципы даже для тех, которые ими пользуются. На принцип семейственности написаны мною "Головлевы"».
В новейшем учебном пособии (под редакцией В. Н. Аношкиной), посвященном истории русской литературы 70-90-х годов XIX века, предлагается определение жанра «Господ Головлевых» «психологический роман-парабола», то есть такой жанровой формы, которая близка к притче , чтоне противоречит существующим определениям романа, но акцентирует символическое начало в нем. При этом главным для авторов учебника является все же не символическое, а психологическое начало в романе: в сюжете произведения, помимо основной линии, развивающейся по канонам семейного романа, возникает противоборствующая стихия, характерная для романа психологического. Наличие большого количества событий внутренней жизни героев свидетельствует о психологизации сюжета.
Свою точку зрения на жанровую природу романа высказывает Г. К. Щенников, называя «Господ Головлев» «очерковым романом- обозрением». Давая такое определение, исследователь, как В. Ф. Козьмин и В. А. Свительский до него, исходит из представления о генетической связи романа с циклом очерков «Благонамеренные речи», что и обусловливает некоторую «очерковую» самостоятельность глав в романной структуре «Господ Головлев», напоминающей структуру более поздних его романов-обозрений (см., напр.: «Современная идиллия»). С нашей точки зрения, речь здесь идет не столько о жанровой специфике, сколько об особенностях повествования, предполагающего относительную (в составе романного целого) сюжетную и смысловую завершенность частей-глав.
Обобщая наблюдения исследователей над жанровой природой «Господ Головлевых», следует, очевидно, признать, что общепринятым в щедриноведении является определение его жанра как социально-психологический роман , которое не отменяет названные выше обозначения жанра, но уточняет их. При этом определение «роман-хроника» характеризует форму романа как семейной хроники головлевской семьи, которая раскрывается как в социальном (общественном), так и психологическом аспектах. Определение «демократический» ориентирует нас на понимание авторской позиции, как она выразилась в романе.
От размышлений о жанровой специфике «Господ Головлевых» литературоведы нередко переходят к рассмотрению поэтики — и это одно из современных направлений исследования романа. Предметом изучения романа, особенно в последнее время, становится его мотивная организация. Внимание исследователей обращено к тому, как художественно воплощается в романе «мотив умертвия». Этот мотив, являясь, по существу, лейтмотивом «Господ Головлевых», сочетаясь с мотивом Страшного Суда, реализуется, по мнению С. И. Ермоленко, не только в сюжетной организации романа (уход из жизни одного за другим представителей головлевского рода, о чем пишет, например, Н. М. Фортунатов), но и при помощи внесюжетных элементов, в частности пейзажа, главная функция которого — идейно-композиционная (и в этом случае пейзаж становится одной из форм выражения авторского сознания). Сопоставляя изображение головлевской усадьбы с образами «дворянских гнезд» в русской классической литературе, в создании которых пейзажу принадлежит важнейшая роль, С. И. Ермоленко делает вывод о том, что «через весь роман проходит мысль о невозможности обновления природы»1, а это, в свою очередь, свидетельствует о «необратимости процесса омертвения, которым охвачены и природа, и человек» . Художественный мир «Господ Головлевых» оказывается лишенным какого-либо намека на присутствие жизни в нем. Вся поэтика романа подчинена изображению процессов распада и разложения. Мир русской усадьбы, воспетый многими писателями-классиками, предстает в романе Салтыкова-Щедрина как мир гибельный, «выморочный». Поместье, «родовое гнездо», пишет в этой связи М. И. Назаренко, «не только господствует над жизнью своих владельцев, но и организует пространство- время их существования» . Рассмотрение пространственно-временной
организации романа — также одно из современных направлений его изучения .
Роман «Господа Головлевы» относится к числу наиболее изученных произведений Салтыкова-Щедрина. Благодаря усилиям исследователей как советского, так и постсоветского времени сложилось более или менее ясное представление об истории создания романа, его генетической связи с циклом «Благонамеренные речи», из которого он вырос, о жанровой специфике романа, системе его образов, в центре которой образ Иудушки Головлева, об особенностях щедринского психологизма. Все большее внимание исследователей начинает привлекать собственно поэтика романа, позволяющая увидеть мастерство Щедрина-художника.
Однако, несмотря на интерес исследователей к роману «Господа Головлевы», говорить о его полной изученности не приходится. Во-первых, существуют определенные разногласия в понимании смысла и назначения трагического элемента в образе главного героя и в целом в романе; во-вторых, выявленные библейские (евангельские) аллюзии в романе также неоднозначно осмысляются современными исследователями; это, в свою очередь, делает актуальной проблему авторской позиции (об этом мы будем говорить более подробно далее). Поэтому считаем необходимым сосредоточиться на изучении того, как проявляется трагическое начало в «Господах Головлевых» и как оно влияет на выражение авторской позиции в романе. Этим и определяется актуальность данной работы.
Объектом изучения является роман М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Предмет изучения — особенности выражения трагического начала в романе.
Цель работы — понять смысл и назначение трагического элемента в образе Иудушки Головлева и в художественном целом романа «Господа Головлевы».
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
• выявить особенности художественного воплощения мотива «умертвий» и его функцию в романе;
• определить место Иудушки Головлева в системе образов романа, обращая внимание на характер его отношений с другими персонажами;
• рассмотреть своеобразие речевой характеристики Иудушки и ее роль в создании образа героя;
• понять, как обнаруживается трагическое начало в образе Порфирия Владимирыча и в художественном целом романа;
• выявить библейские, евангельские аллюзии в «Господах Головлевых», их смысл и назначение в романе;
• сделать вывод о назначении трагического элемента и особенностях выражения авторской позиции в романе «Господа Головлевы».
Цель и задачи определяют выбор методов научного исследования: историко-функциональный (обосновывающий необходимость изучения жизни литературных произведений в движении эпох ), и системно-структурный. В данной работе произведение рассматривается как единая художественная система, имеющая подсистемы, характеризующиеся особым характером взаимосвязей и соотнесенности друг с другом.
Методологической основой нашей работы являются труды щедриноведов — авторов фундаментальных исследований, посвященных творчеству М. Е. Салтыкова-Щедрина, в том числе роману «Господа Головлевы» (А. С. Бушмина, К. Н. Григорьяна, М. С. Горячкиной, С. А. Макашина, Е. И. Покусаева, В. В. Прозорова и др.)
В своей работе мы пытаемся осмыслить трагический элемент, введенный писателем в образ Иудушки Головлева, проследить, как он выражается на разных уровнях художественного текста, и систематизировать полученные знания. Этим обусловлена научная новизна нашего исследования.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее материалов в школьной практике преподавания литературы в классах с углубленным изучением предметов гуманитарного цикла.
Подлинно научное изучение романа Салтыкова-Щедрина начинается уже в советскую эпоху, а затем на новом этапе исторического развития продолжается в современном литературоведении.
Роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» постоянно оказывается в центре внимания исследователей, как советских, так и современных. От рассмотрения вопросов проблематики, идейно-художественного содержания, далее — жанровой специфики и системы образов романа, которые стояли в центре внимания советских литературоведов, современные исследователи переходят к изучению поэтики, что способствует все более полному пониманию смысла произведения, а значит и его места в творчестве Салтыкова-Щедрина и русском историко-литературном процессе.
Изучение романа ведется в нескольких направлениях. Один из аспектов изучения — история создания романа, социально-историческая обусловленность его замысла. А. С. Бушмин, например, в своей монографии, посвященной сатире Салтыкова-Щедрина, утверждает, что тема «Господ Головлевых» появляется уже в более раннем творчестве писателя. «Идея о скором умирании старого, ветхого человека, то есть помещичьего класса была высказана Салтыковым уже в эпилоге "Губернских очерков"», — пишет Бушмин . Однако, проблема распада дворянского класса смогла получить свое полное воплощение лишь в определенных экономических и социальных условиях пореформенной России 70-х годов. Исследователь замечает, что само «время благоприятствовало тому, чтобы показать помещиков в стадии крушения их бывшего хозяйственного могущества».
На то, что Салтыков, создавая роман, ориентируется на современную ему общественно-политическую ситуацию, указывает и М. С. Горячкина. «Роман "Господа Головлевы" служил как бы иллюстрацией к теоретическим программным положениям революционной социал-демократии», — считает исследовательница. Гибель эксплуататорского класса, который символизирует Иудушка Головлев, является исторически необходимой, с точки зрения социально-демократической формации. А смерть Иудушки, в таком случае, — «жизненный итог целого класса крепостников и грозный сигнал грядущей гибели всех эксплуататорских классов» . Обращение к проблеме семьи в этом контексте отнюдь не было случайным: столь популярная в 70-е годы тема стала подходящим фундаментом для изображения распада помещичьего сословия.
Вместе с тем появление «Господ Головлевых» было обусловлено не только остро-политической обстановкой в обществе. Важное значение, как было установлено советскими литературоведами, имеет и само развитие Щедрина как гениального художника в контексте литературной ситуации 70-х годов XIX века. Так, по справедливому мнению Е. И. Покусаева, роман, идейно и художественно оформлявшийся «под влиянием определенных общественно-литературных факторов эпохи», вместе с тем «был подготовлен всем предшествующим творчеством сатирика .
Другое направление в щедриноведении связано с изучением места и значения «Господ Головлевых» в творческой эволюции художника. Очевидной представляется генетическая связь романа с циклом очерков «Благонамеренные речи» (1872-1876), из которого, собственно, и выделилась история «выморочного рода», отмеченная многими исследователями. Так, В. Ф. Козьмин считает, что это родство влияет на сюжетную структуру «Господ Головлевых»1. Действительно, каждая из глав романа представляет собой законченный по смыслу эпизод семейной хроники (как это и должно быть в рассказах, входящих в цикл), центральным событием которого является смерть одного или нескольких Головлевых. Повествование о Головлевых превращается, таким образом, как пишет В. А. Свительский, в «историю гибельных выпадений».
От внимания советских щедриноведов не скрылся тот факт, что роман «Господа Головлевы», при всей закономерности его появления, тем не менее отличается от других произведений писателя-сатирика. А. М. Лаврецкий еще в 30-е годы писал, что «среди произведений Щедрина 70-х годов "Господа Головлевы" занимают особое место. Они в высокой мере психологичны, но они все же не типичны для той линии творчества Щедрина, которая чужда гротеска, "смещения пропорций" действительности» . Лаврецкий утверждает, что роман находится как бы на «стыке двух линий щедринского творчества» , то есть линии сатирической и психологической. Последняя, как видим, в представлении литературоведа не является «нетипичной» для художника с сатирическим дарованием.
На особое место романа в творчестве Щедрина указывает и современный исследователь — И. П. Щеблыкин. «Правдоподобность описаний позволила усилить линию психологического анализа, что заметно отличает роман "Господа Головлевы" от предшествующих произведений писателя», — считает исследователь . Отмеченное отличие «Господ Головлевых» от других произведений писателя, а именно — психологизм романа, станет одним из предметов дальнейшего изучения в щедриноведении.
В связи с этим в литературоведении возникает еще один вопрос — о жанровой специфике «Господ Головлевых». Психологизм романа, столь неожиданный, на первый взгляд, в произведении писателя-сатирика, отмечался многими исследователями. Вместе с тем психологизм автора «Господ Головлевых», творчество которого относится к социологическому течению в русском классическом реализме, особого рода. По словам С. И. Ермоленко и Е. Г. Радыгиной, художественной задачей автора становится «воплощение общественной, социальной психологии», но изображена она в её «индивидуальном преломлении». «Выморочный» род вбирает в себя те черты и свойства, которые принадлежат всем представителям эксплуататорских классов, при этом «хищничество» и «стяжательство» в понимании Щедрина становятся пороками социально обусловленными.
Высшим проявлением, концентрацией этих недостатков становится тип Иудушки, чье ханжество не имело никаких границ. Как видим, психологическое начало в образе Иудушки, как и в романе в целом, переплетается с социальным. «... Лицемерие Иудушки, — подчеркивает Н. М. Фортунатов, — имело корни в социальных условиях его жизни, а не в дурных наклонностях его личности». Маской пустословия прикрывается не только Порфишка- кровопивец — за ней прячет свои безнравственные поступки целый эксплуататорский строй. На выделении этих двух аспектов основываются такие жанровые определения, как «общественно-психологический роман» , «социальный роман-хроника» , «демократический роман-хроника».
Характеризуя жанровое своеобразие романа, А. С. Бушмин пишет: «Это роман именно семейно-бытовой, психологический по своему конкретному содержанию и в то же время социально-политический по своей идейной направленности».
По мнению В. И. Кулешова, Салтыкову-Щедрину «удалось уравновесить принципы старого "семейного" романа с принципами нового, проповедовавшегося им самим романа общественного...»1. В. Ф. Козьмин настаивает на более широком определении жанра: «В "Господах Головлевых" совмещены особенности семейного, психологического и социального романа».
Многие исследователи обращают внимание на хроникальный характер повествования в «Господах Головлевых». Так, В. А. Свительский считает, что «роман-хроника как жанровая форма оказался наиболее приспособленным для того, чтобы показать рутинный монолит головлевского существования, монотонное повторение подобного в нем» . Вместе с тем, рассказывая историю одного рода, одной помещичьей семьи, Салтыков-Щедрин показывает разные стороны разрушения крепостнического уклада, гибели эксплуататорского класса. Писатель намеренно выбирает семью в качестве объекта изображения. Исследователи обычно ссылаются в этой связи на одно из писем Щедрина Е. И. Утину в январе 1881 года, в котором он так поясняет свой замысел: «Я обратился к семье, к собственности, к государству и дал понять, что в наличности ничего этого уже нет. Что, стало быть, принципы, во имя которых стесняется свобода, уже не суть принципы даже для тех, которые ими пользуются. На принцип семейственности написаны мною "Головлевы"».
В новейшем учебном пособии (под редакцией В. Н. Аношкиной), посвященном истории русской литературы 70-90-х годов XIX века, предлагается определение жанра «Господ Головлевых» «психологический роман-парабола», то есть такой жанровой формы, которая близка к притче , чтоне противоречит существующим определениям романа, но акцентирует символическое начало в нем. При этом главным для авторов учебника является все же не символическое, а психологическое начало в романе: в сюжете произведения, помимо основной линии, развивающейся по канонам семейного романа, возникает противоборствующая стихия, характерная для романа психологического. Наличие большого количества событий внутренней жизни героев свидетельствует о психологизации сюжета.
Свою точку зрения на жанровую природу романа высказывает Г. К. Щенников, называя «Господ Головлев» «очерковым романом- обозрением». Давая такое определение, исследователь, как В. Ф. Козьмин и В. А. Свительский до него, исходит из представления о генетической связи романа с циклом очерков «Благонамеренные речи», что и обусловливает некоторую «очерковую» самостоятельность глав в романной структуре «Господ Головлев», напоминающей структуру более поздних его романов-обозрений (см., напр.: «Современная идиллия»). С нашей точки зрения, речь здесь идет не столько о жанровой специфике, сколько об особенностях повествования, предполагающего относительную (в составе романного целого) сюжетную и смысловую завершенность частей-глав.
Обобщая наблюдения исследователей над жанровой природой «Господ Головлевых», следует, очевидно, признать, что общепринятым в щедриноведении является определение его жанра как социально-психологический роман , которое не отменяет названные выше обозначения жанра, но уточняет их. При этом определение «роман-хроника» характеризует форму романа как семейной хроники головлевской семьи, которая раскрывается как в социальном (общественном), так и психологическом аспектах. Определение «демократический» ориентирует нас на понимание авторской позиции, как она выразилась в романе.
От размышлений о жанровой специфике «Господ Головлевых» литературоведы нередко переходят к рассмотрению поэтики — и это одно из современных направлений исследования романа. Предметом изучения романа, особенно в последнее время, становится его мотивная организация. Внимание исследователей обращено к тому, как художественно воплощается в романе «мотив умертвия». Этот мотив, являясь, по существу, лейтмотивом «Господ Головлевых», сочетаясь с мотивом Страшного Суда, реализуется, по мнению С. И. Ермоленко, не только в сюжетной организации романа (уход из жизни одного за другим представителей головлевского рода, о чем пишет, например, Н. М. Фортунатов), но и при помощи внесюжетных элементов, в частности пейзажа, главная функция которого — идейно-композиционная (и в этом случае пейзаж становится одной из форм выражения авторского сознания). Сопоставляя изображение головлевской усадьбы с образами «дворянских гнезд» в русской классической литературе, в создании которых пейзажу принадлежит важнейшая роль, С. И. Ермоленко делает вывод о том, что «через весь роман проходит мысль о невозможности обновления природы»1, а это, в свою очередь, свидетельствует о «необратимости процесса омертвения, которым охвачены и природа, и человек» . Художественный мир «Господ Головлевых» оказывается лишенным какого-либо намека на присутствие жизни в нем. Вся поэтика романа подчинена изображению процессов распада и разложения. Мир русской усадьбы, воспетый многими писателями-классиками, предстает в романе Салтыкова-Щедрина как мир гибельный, «выморочный». Поместье, «родовое гнездо», пишет в этой связи М. И. Назаренко, «не только господствует над жизнью своих владельцев, но и организует пространство- время их существования» . Рассмотрение пространственно-временной
организации романа — также одно из современных направлений его изучения .
Роман «Господа Головлевы» относится к числу наиболее изученных произведений Салтыкова-Щедрина. Благодаря усилиям исследователей как советского, так и постсоветского времени сложилось более или менее ясное представление об истории создания романа, его генетической связи с циклом «Благонамеренные речи», из которого он вырос, о жанровой специфике романа, системе его образов, в центре которой образ Иудушки Головлева, об особенностях щедринского психологизма. Все большее внимание исследователей начинает привлекать собственно поэтика романа, позволяющая увидеть мастерство Щедрина-художника.
Однако, несмотря на интерес исследователей к роману «Господа Головлевы», говорить о его полной изученности не приходится. Во-первых, существуют определенные разногласия в понимании смысла и назначения трагического элемента в образе главного героя и в целом в романе; во-вторых, выявленные библейские (евангельские) аллюзии в романе также неоднозначно осмысляются современными исследователями; это, в свою очередь, делает актуальной проблему авторской позиции (об этом мы будем говорить более подробно далее). Поэтому считаем необходимым сосредоточиться на изучении того, как проявляется трагическое начало в «Господах Головлевых» и как оно влияет на выражение авторской позиции в романе. Этим и определяется актуальность данной работы.
Объектом изучения является роман М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Предмет изучения — особенности выражения трагического начала в романе.
Цель работы — понять смысл и назначение трагического элемента в образе Иудушки Головлева и в художественном целом романа «Господа Головлевы».
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
• выявить особенности художественного воплощения мотива «умертвий» и его функцию в романе;
• определить место Иудушки Головлева в системе образов романа, обращая внимание на характер его отношений с другими персонажами;
• рассмотреть своеобразие речевой характеристики Иудушки и ее роль в создании образа героя;
• понять, как обнаруживается трагическое начало в образе Порфирия Владимирыча и в художественном целом романа;
• выявить библейские, евангельские аллюзии в «Господах Головлевых», их смысл и назначение в романе;
• сделать вывод о назначении трагического элемента и особенностях выражения авторской позиции в романе «Господа Головлевы».
Цель и задачи определяют выбор методов научного исследования: историко-функциональный (обосновывающий необходимость изучения жизни литературных произведений в движении эпох ), и системно-структурный. В данной работе произведение рассматривается как единая художественная система, имеющая подсистемы, характеризующиеся особым характером взаимосвязей и соотнесенности друг с другом.
Методологической основой нашей работы являются труды щедриноведов — авторов фундаментальных исследований, посвященных творчеству М. Е. Салтыкова-Щедрина, в том числе роману «Господа Головлевы» (А. С. Бушмина, К. Н. Григорьяна, М. С. Горячкиной, С. А. Макашина, Е. И. Покусаева, В. В. Прозорова и др.)
В своей работе мы пытаемся осмыслить трагический элемент, введенный писателем в образ Иудушки Головлева, проследить, как он выражается на разных уровнях художественного текста, и систематизировать полученные знания. Этим обусловлена научная новизна нашего исследования.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее материалов в школьной практике преподавания литературы в классах с углубленным изучением предметов гуманитарного цикла.
Резюмируем результаты проведенного исследования.
В ходе рассмотрения литературоведческих работ, посвященных роману М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», мы пришли к выводу, что в понимании смысла и назначения трагического элемента в романе нет единодушия среди исследователей. Например, Я. Е. Эльсберг в соответствии идеологией 50-х гг. прошлого века вообще отрицал наличие трагического начала в романе, считая, что в гибели представителей эксплуататорского класса не может быть ничего трагического. Другие (подавляющее большинство исследователей), видели трагическое начало в романе, со всей очевидностью проступающее в его финале. Однако при этом исследователи по-разному понимали назначение трагического элемента. Так, А. П. Ауэр, авторы современного учебного пособия по истории русской литературы (под редакцией В. Н. Аношкиной), полагают, что в финале происходит раскаяние героя, что символизирует возможность его «возвращения к жизни», хотя бы и несостоявшегося. Большая же часть исследователей, не отрицая мучительных страданий Порфирия Головлева, все же утверждает, что они посылаются автором в наказание ему: и в своем социально-психологическом романе Салтыков-Щедрин остается писателем-сатириком. Следовательно, нет никаких оснований говорить о возможности нравственного перерождения героя (А. С. Бушмин, Е. И. Покусаев, В. Я. Кирпотин, К. Н. Григорьян, В. И. Кулешов, Н. М. Фортунатов М. С. Горячкина, В. Ф. Козьмин и др.).
Вывод, вытекающий из аналитического обзора исследований, побудил нас обратиться к изучению темы «Трагическое начало в романе М. Е. Салтыкова- Щедрина “Господа Головлевы”».
В ходе изучения мы убедились в справедливости наблюдений исследователей над тем, как изображается в романе процесс нравственного разложения главного героя - Иудушки Головлева, который является, по словам автора, «настоящей душой разложений семьи»: запой празднословия, запой праздномыслия, пьяный запой. Не вызывает сомнения и вывод, сделанный щедриноведами, о том, что главным приемом создания образа героя-пустослова является речевая характеристика, в которой, по нашему мнению, отражаются все стадии, по существу, трагического нравственного распада личности.
Наше внимание было приковано к выявлению приемов, с помощью которых возникает в романе сквозной мотив «умертвия», на сюжетном уровне связанный с изображением ухода из жизни одного за другим представителей головлевского рода («сюжет-мартиролог»). В качестве таких приемов мы отметили повторяющиеся образы-символы гроба, савана, тьмы (темноты), призраков, которые соотносятся как с образом главного героя Иудушки Головлева, так и со всем романом.
Согласимся с теми исследователями (М. С. Горячкина, С. И. Ермоленко и др.), которые отмечают важную роль в поэтике романа пейзажа: настойчиво повторяющиеся серо-черные-белые краски, сгущающаяся тьма, отсутствие картин (даже весеннего) пробуждения природы усиливают трагическое звучание мотива «умертвия».
В связи со сказанным выше важное значение приобретает вопрос об авторской позиции в романе: что означают муки и страдания, которые испытывает в финале Порфирий Владимирыч, когда у него просыпается пусть «одичалая», но все-таки совесть. Прощает ли своего героя автор? Для чего вводится в роман евангельский контекст?
Мы увидели, что одни исследователи полагают возможным говорить не только о пробуждении совести Порфирия Головлева, но и о его прощении (И. А. Есаулов, в какой-то степени — Н. П. Ларионова, О. В. Евдокимова). Другие же исследователи утверждают, что мысль о прощении, (тем более - воскресении), несмотря на действительность страданий героя, не содержится в финале романа (В. И. Кулешов, Н. М. Фортунатов М. С. Горячкина, В. Ф. Козьмин, С. И. Ермоленко).
Анализ романа, его финальной части (глава «Расчет»), когда впервые до Порфирия Владимирыча доходит смысл евангельского слова о страданиях Христа «за всех», позволяет сделать вывод о том, что автор всей художественной структурой своего романа утверждает мысль о невозможности нарушения высших нравственных законов, которые в норме жизни не знают исключений. Всякого, кто преступает через эти законы, рано или поздно, настигает возмездие. Страшно, когда поздно, когда ничего уже нельзя исправить: «Где... все?». Так явственно через евангельский контекст проступает вечный, философский смысл романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы».
В ходе рассмотрения литературоведческих работ, посвященных роману М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», мы пришли к выводу, что в понимании смысла и назначения трагического элемента в романе нет единодушия среди исследователей. Например, Я. Е. Эльсберг в соответствии идеологией 50-х гг. прошлого века вообще отрицал наличие трагического начала в романе, считая, что в гибели представителей эксплуататорского класса не может быть ничего трагического. Другие (подавляющее большинство исследователей), видели трагическое начало в романе, со всей очевидностью проступающее в его финале. Однако при этом исследователи по-разному понимали назначение трагического элемента. Так, А. П. Ауэр, авторы современного учебного пособия по истории русской литературы (под редакцией В. Н. Аношкиной), полагают, что в финале происходит раскаяние героя, что символизирует возможность его «возвращения к жизни», хотя бы и несостоявшегося. Большая же часть исследователей, не отрицая мучительных страданий Порфирия Головлева, все же утверждает, что они посылаются автором в наказание ему: и в своем социально-психологическом романе Салтыков-Щедрин остается писателем-сатириком. Следовательно, нет никаких оснований говорить о возможности нравственного перерождения героя (А. С. Бушмин, Е. И. Покусаев, В. Я. Кирпотин, К. Н. Григорьян, В. И. Кулешов, Н. М. Фортунатов М. С. Горячкина, В. Ф. Козьмин и др.).
Вывод, вытекающий из аналитического обзора исследований, побудил нас обратиться к изучению темы «Трагическое начало в романе М. Е. Салтыкова- Щедрина “Господа Головлевы”».
В ходе изучения мы убедились в справедливости наблюдений исследователей над тем, как изображается в романе процесс нравственного разложения главного героя - Иудушки Головлева, который является, по словам автора, «настоящей душой разложений семьи»: запой празднословия, запой праздномыслия, пьяный запой. Не вызывает сомнения и вывод, сделанный щедриноведами, о том, что главным приемом создания образа героя-пустослова является речевая характеристика, в которой, по нашему мнению, отражаются все стадии, по существу, трагического нравственного распада личности.
Наше внимание было приковано к выявлению приемов, с помощью которых возникает в романе сквозной мотив «умертвия», на сюжетном уровне связанный с изображением ухода из жизни одного за другим представителей головлевского рода («сюжет-мартиролог»). В качестве таких приемов мы отметили повторяющиеся образы-символы гроба, савана, тьмы (темноты), призраков, которые соотносятся как с образом главного героя Иудушки Головлева, так и со всем романом.
Согласимся с теми исследователями (М. С. Горячкина, С. И. Ермоленко и др.), которые отмечают важную роль в поэтике романа пейзажа: настойчиво повторяющиеся серо-черные-белые краски, сгущающаяся тьма, отсутствие картин (даже весеннего) пробуждения природы усиливают трагическое звучание мотива «умертвия».
В связи со сказанным выше важное значение приобретает вопрос об авторской позиции в романе: что означают муки и страдания, которые испытывает в финале Порфирий Владимирыч, когда у него просыпается пусть «одичалая», но все-таки совесть. Прощает ли своего героя автор? Для чего вводится в роман евангельский контекст?
Мы увидели, что одни исследователи полагают возможным говорить не только о пробуждении совести Порфирия Головлева, но и о его прощении (И. А. Есаулов, в какой-то степени — Н. П. Ларионова, О. В. Евдокимова). Другие же исследователи утверждают, что мысль о прощении, (тем более - воскресении), несмотря на действительность страданий героя, не содержится в финале романа (В. И. Кулешов, Н. М. Фортунатов М. С. Горячкина, В. Ф. Козьмин, С. И. Ермоленко).
Анализ романа, его финальной части (глава «Расчет»), когда впервые до Порфирия Владимирыча доходит смысл евангельского слова о страданиях Христа «за всех», позволяет сделать вывод о том, что автор всей художественной структурой своего романа утверждает мысль о невозможности нарушения высших нравственных законов, которые в норме жизни не знают исключений. Всякого, кто преступает через эти законы, рано или поздно, настигает возмездие. Страшно, когда поздно, когда ничего уже нельзя исправить: «Где... все?». Так явственно через евангельский контекст проступает вечный, философский смысл романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы».
Подобные работы
- Проблема «избрания пути» в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина»: анализ эпического произведения
Магистерская диссертация, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4855 р. Год сдачи: 2018