Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:
1) в уголовном законодательстве России дореволюционного периода выделялись различные виды преступных объединений: сообщество, заговор, шайка, тайное общество, запрещенное сходбище, публичное скопище. Определения указанных понятий не давались, четкого отграничения данных видов преступных объединений не существовало, законодатель ограничивался лишь указанием на отдельные признаки, в основном цели их создания;
2) в случаях указанных законом, сам факт создания такого объединения уже влек уголовную ответственность, независимо от совершения преступлений, ради которых сообщество учинялось. Совершение преступления в составе преступного объединения влекло повышенную уголовную ответственность, которая дифференцировалась в зависимости от вида соучастников;
3) прообразом существующего в настоящее время в уголовном законодательстве России преступного сообщества является шайка, поскольку именно это объединение имело общеуголовную направленность;
4) уголовное законодательство советского периода не содержало отдельной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за создание преступного сообщества или участие в нем. Но в некоторых случаях сам факт создания преступного объединения уже влек уголовную ответственность;
5) теория советского уголовного права по сравнению с законодательством разрабатывала более четкие и конкретные положения о преступных сообществах, рассматривая их особенности через совокупность присущих признаков;
6) впервые на уровне уголовного закона было дано определение преступного сообщества в 1996 г. в ч. 4 ст. 35 УК РФ. Но недостатки его формулирования вызвали необходимость законодательной корректировки в 2009 году и исключения признака сплоченности;
7) используемые модели законодательного формулирования преступного сообщества в других государствах имеют определенное сходство в силу исторической общности происхождения, системы права и правоприменительной практики. В зарубежных странах процесс криминализации преступных сообществ не связан с политическими мотивами в большинстве своем и произошел несколько раньше, чем в России;
8) в зарубежных странах терминологическая разница, используемая в наименованиях (преступное сообщество, объединение преступников и преступная организация), является принципиальной - это две различные модели. Представляется необоснованным игнорирование российским законодателем неоднократных замечаний ученых и разъяснений высшей судебной инстанции и сохранение двойного наименования, поскольку использование категории «преступное сообщество» вполне достаточно для ее уяснения без каких-либо уточнений;
9) признак совместности, указанный в ст. 35 УК РФ также не находит объективной необходимости, поскольку он является необходимым для понятия соучастия, указанного в ст. 32 УК РФ. В связи с этим такого рода дублирование может быть исключено из понятия преступного сообщества;
10) количественный состав преступного сообщества четко не определен. Представляется, что законодателю необходимо это учесть при совершенствовании УК РФ и установить минимальное число соучастников в 5 человек;
11) поскольку преступное сообщество является самой опасной формой соучастия, то указание на цель совершения тяжких и особо тяжких преступлений вполне оправданно;
12) преступное сообщество может создаваться и для совершения одного, требующего длительной подготовки, преступления, что не означает отсутствие у такой формы соучастия признака устойчивости;
13) рассмотренные примеры судебной практики по Алтайскому краю свидетельствуют о корыстной направленности деятельности преступных сообществ, что подтверждает наличие цели получения прямой или косвенной финансовой или иной материальной выгоды;
14) преступные сообщества существуют в виде структурированной организованной группы или объединения организованных групп, что по своей сути ни на что не влияет. Так как указанная форма соучастия в любом случае определяется через организованную группу, то ее признаки обязательно присущи преступному сообществу. Кроме того, в обоих случаях должны присутствовать все остальные необходимые обязательные признаки преступного сообщества;
15) для преступного сообщества в любом из двух его видов характерно единство руководства, которое может быть как единоличным, так и предусматривать целый аппарат управления, что обеспечит эффективность функционирования преступной деятельности;
16) в основе разграничения преступного сообщества и организованной группы должны быть заложены универсальные и максимально формализованные признаки, исключающие неединообразное их толкование и применение (например, количество участников, преступлений, организованных групп в качестве структурных подразделений и т.д.);
17) чем больше объем факультативных признаков (наличие коррупционных связей, структурных подразделений, конспирации и т.д.) признаков, тем опаснее преступное сообщество. Но поскольку исчерпывающего перечня таковых не существует ни в литературе, ни в практике, они и являются факультативными. Думается, что все указанные признаки являются важными, но для образования преступного сообщества будет достаточно достижения легальных признаков, указанных в ч. 4 ст. 35 УК РФ;
18) возможен положительный результат для российского уголовного законодательства в случае расширения признаков преступного сообщества с помощью некоторых дополнительных, как в законодательстве Китая, Италии и Швейцарии, поэтому существует практическая и научная значимость в законодательном порядке или в процессе судебного толкования определить те факультативные признаки, которые являются, безусловно, важными, а какие не имеют значения, например, признак ч. 4 ст. 210 УК РФ - лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии, поскольку не отвечают критерию необходимости.
19) создание и руководство как формы совершения деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 210 УК РФ неразрывного связаны друг с другом. Судебная практика в большинстве своем свидетельствует о том, что создателем и руководителем преступного сообщества является одно и то же лицо, функции которого сосредоточены первоначально на объединении организованных групп или создании структурных подразделений, для чего им привлекаются иные лица. Деятельность создателя заканчивается достижением всех легальных признаков преступного сообщества и готовности последнего к совершению тяжких и особо тяжких преступлений. В дальнейшем продолжается деятельность руководителя, которая, как правило, осуществляется при помощи руководителей структурных подразделений, чья деятельность ограничивается самим подразделением, но функционально тождественна руководству преступным сообществом в целом;
20) такого рода отдельные формы совершения деяния, как координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений являются разновидностью организационных действий, и если лицо их совершившее, является при этом и организатором, и (или) руководителем, то оно уже подлежит ответственности за сам факт создания или руководства преступным сообществом;
21) разъяснение Пленума Верховного Суда РФ относительно квалификации действий участника преступного сообщества, совершившего конкретное преступление свидетельствует о двойном учете преступности, поскольку форма соучастия в виде преступного сообщества не предусмотрена в качестве квалифицирующего признака в отдельных составах преступлений, а выделена в отдельный состав - ст. 210 УК РФ, что доказывает ее повышенную общественную опасность. Данная Верховным Судом РФ трактовка напрямую противоречит принципу справедливости, указанному в ст. 6 УК РФ;
22) в связи с тем, что уголовный закон в ч. 4 ст. 35 дает легальные признаки преступного сообщества, то ч. 1 ст. 210 также должна трактоваться с учетом положений Общей части УК РФ. Отсутствие указания на цель получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды в ч. 1 ст. 210 УК РФ, не свидетельствует о реальном ее отсутствии для образования такой формы соучастия.
23) такие разновидности организованных групп, как незаконное вооруженное формирование - ст. 208 УК, банда - ст. 209 УК, объединение, посягающее на личность и права граждан, - ст. 239 УК, экстремистское сообщество - ст. 282.1 УК и экстремистская организация - ст. 282.2 УК преступными сообществами не являются, отличаются от него внутренней структурой, целями деятельности, но могут входить в состав преступного сообщества в качестве структурных подразделений последнего.
Преступное сообщество уже давно было отнесено к соучастию особого рода. Это объясняется тем, что, во-первых, лицо одновременно является участником (непосредственным или опосредованным) преступления, для совершения которого сообщество создано, и участником самого сообщества; во-вторых, даже если лицо, участвующее в сообществе, не участвует в совершаемых этим сообществом преступлениях, оно подлежит уголовной ответственности уже за само участие в таком сообществе; в-третьих, в связи с этим преступное сообщество предусмотрено нормами Общей части УК РФ как форма соучастия и одновременно нормами Особенной части УК РФ как основание уголовной ответственности.
Формы соучастия, и в их числе преступное сообщество, бесспорно, являются одним из самых сложных и дискуссионных вопросов в теории уголовного права. К исследованию этих вопросов присоединяется множество ученых, причем не только теоретиков и практиков уголовного права, но и криминологов, что является важнейшей составляющей в последующем изучении данного феномена. При этом не теряют своего значения, дающие фундаментальные знания работы и труды классиков уголовного права, позиции, которых применимы и к современным представлениям о преступном сообществе.

Купить